Надежды молодости 1953-1965 гг
Летом 1954 г. я работал в Старом Петергофе по теме диссертации. Получил первые данные, которые сначала пытался интерпретировать в духе роли варьируемых факторов среды в определении самофертильности. Именно так я сделал свой первый отчет о проделанной работе на кафедре генетики. В июле-августе мы вчетвером, отец, мать, я и Олег ездили в путешествие на купленном на деньги, вырученные за нашу дачу в Зеленогорске, Москвиче по маршруту Ленинград-Луга-Псков-Пушкинские Горы-Харьков-Ялта и обратно Москва-Торжок-Ленинград.
24 февраля 1955 г. в клинике Отто на Васильевском острове у нас с Кирой родилась дочь Оля. Опыты 1955 г. убедили меня в возможности объяснения полученных ранее данных нечистотой изоляции. Это сначала повергло меня в уныние, но потом я стал нащупывать реальные подходы к теме по самофертильности. В это время начался мой поворот к настоящей генетике. Я помню, как мучился над рефератами по генетике в Реферативном журнале, не понимая их. Однако после прочтения, точнее штудирования "Курса генетики" Синнота и Денна, данного мне моим учителем доцентом ЛГУ Федоровым (он сохранил эту книгу, как и ряд других, в период, когда это было небезопасно), а также других книг и статей, стал понемногу разбираться в генетике. Позднее я даже стал нештатным референтом Реферативного журнала. Возможно, что некоторую роль в моем повороте к генетике сыграл приход на кафедру генетики и селекции на место Н.В.Турбина профессора М.С.Навашина. Турбин перешел в Минск, где был избран академиком АН БССР и назначен директором нового Института биологии. Меня Турбин оформил аспирантом кафедры генетики и дарвинизма Белорусского Университета, хотя фактически я оставался жить и работать в Ленинграде. Летом мы всей семьей снимали дачу в поселке Мартышкино рядом со Старым Петергофом под Ленинградом.
В начале 1956 года я познакомился в Ленинградском Университете близко со студентом А.С.Юдиным и через него с группой, занимающейся самостоятельно, но с помощью Федорова, настоящей генетикой. Я участвовал в постановке генетических задач на дрозофиле, коллекцию которой выписали из ГДР, в переводах английской литературы по генетике. После 20 съезда КПСС был потрясен зачитанным на комсомольском собрании изложением доклада Хрущева о преступлениях сталинского времени. Наверное, в это время начался мой отход от коммунистической идеологии. В 1956 г., в 26 лет я не продлил, как это было принято, своего пребывания в ВЛКСМ и выбыл из этой организации, хотя годом раньше был секретарем аспирантского комсомольского бюро. Летом 1956 г. я заканчивал экспериментальную работу в Петергофе, одновременно занимаясь написанием диссертации. Кира с Олечкой и бабулей жили на даче в Шувалово. В начале сентября я приехал в Минск. Ехал на поезде с пересадкой в Вильнюсе и его осмотром. В Минске поселился в общежитии Университета около вокзала. С ноября меня зачислили младшим научным сотрудником отдела генетики Института биологии АН БССР. Помню, как я ходил пешком несколько километров от общежития до Академии наук. В конце года вышла из печати моя первая статья по генетике самофертильности ржи в Докладах АН СССР, представленная академиком Сукачевым по рекомендации академика АН БССР А.Р.Жебрака.
В феврале 1957 г. я ездил из Минска в Ленинград, а весной ко мне в Минск переехали Кира с Олей. Мы сняли комнату у некоей Дуси на Волочаевском, 19 в Сельхозпоселке, недалеко от Академии. Потом переехали на другую квартиру, затем на третью. 20 июня я защитил диссертацию на степень кандидата биологических наук по теме "Генетика самофертильности ржи в связи с условиями выращивания". На защиту я едва не опоздал, т.к. забыл дома костюм. Пришлось бежать домой, залезать в закрытый дом через окно и снова бежать обратно в Академию. Оппонентами у меня были проф. А.Р.Жебрак, с которым я подружился, какой-то ржаник Смирнов из Института земледелия, уехавший перед защитой, и профессор Маштаков, назначенный третьим оппонентом из-за отъезда Смирнова. Голосовали единогласно за. К защите я подошел сформировавшимся классическим генетиком, так и не ставшим мичуринцем. Утвердили меня в степени быстро, всего через четыре месяца. Кира поступила работать младшим научным сотрудником в лабораторию Жебрака. Летом Олечка жила вместе с бабулей на даче недалеко от Минска.
Летом 1958 г. Кира защитила диссертацию на степень кандидата биологических наук. Я помню, что в тяжелое время подготовки ее диссертации у Киры впервые обнаружилось маниакальное состояние. Это вызвало напряженные отношения между нами. Кира часто ездила в Москву, Ленинград. Олечку мы носили (я сажал ее на плечи) в академический детский садик. Кажется, весной этого года я выступил на конференции по отдаленной гибридизации в Главном Ботаническом Саду в Москве с небольшим сообщением о генетическом контроле самонесовместимости. Это было мое боевое крещение, позволившее познакомиться с московскими генетиками, Прокофьевой-Бельговской, Бреславец и другими. Где-то осенью, выполняя настоятельную просьбу редакции стенной газеты института, я написал вместо требовавшейся заметки стихи-басню.
В сентябре мы вчетвером, папа, мама, Кира и я, совершили путешествие на Москвиче из Минска через Слуцк-Гомель-Чернигов-Киев-Полтава-Красноград-Бердянск. В это время Олечка с бабулей отдыхали на даче в Бердянске. Из Бердянска мы с Кирой проплыли на пароходе "Котовский" до Ялты. В Ялте жили в доме у тети Шуры. Путешествовали по окрестностям Ялты, отдыхали у моря.
В 1959 г. в результате первого маленького поэтического опыта мне в начале года дали комнату в трехкомнатной квартире по Академической ул., 15 Минска, вместе с семейством сотрудника нашего института Любенкова. В конце апреля-начале мая я ездил в Ленинград и в принципе договорился о переходе в Институт цитологии к профессору Оленову, генетику классической закалки, ничем не запятнавшему себя в годы гонений на эту науку. В августе мы, я и Кира, совершили вместе с родителями путешествие на Москвиче по маршруту Минск-Брест-Луцк-Львов-Ужгород-Одесса. В Одессе остановились у знакомой. Из Одессы мы с Кирой поплыли на пароходе "Абхазия" в Ялту и далее в Сухуми. Из Сухуми перехали в Сочи, где некоторое время отдыхали. В конце октября я со скандалом ушел от своего шефа Турбина в лабораторию цитологических основ злокачественного роста Института цитологии АН СССР и вернулся в Ленинград к родителям на Рылееву 21, кв.53. Кира осталась на некоторое время в Минске. В декабре я уже прослушал на кафедре генетики и селекции Университета несколько лекций известного специалиста, классического генетика Тимофеева-Рессовского. К началу зимы Кира нашла обмен нашей минской комнаты на комнату в Ленинграде по Московскому пр., 4, кв.19. После крупного ремонта мы переехали туда. Кира брала контейнер для перевозки вещей из Минска. Я в это время осваивался в лаборатории Оленова, который предложил мне заняться генетикой раковых клеток.
В январе 1960 г. я прошел практику по культуре клеток животных в лаборатории питательных сред Института вакцин и сывороток имени Пастера в Ленинграде. 15 января в роддоме Снегирева на ул.Маяковского у нас с Кирой родился сын Дмитрий. С конца января до начала февраля я практиковался в Москве в Институте экспериментальной и клинической онкологии АМН. Прочитал небольшой курс генетики группе, включившей аспиранта из Китая У Миня и сотрудника института Ю.М.Васильева. Привез в Ленинград из лаборатории профессора Жданова крыс со штаммом устойчивой и чувствительной к сарколизину саркомы 45. Вместе с тем я не терял интереса к генетике ржи и летом занялся ее клонированием у Федорова в Старом Петергофе. Летом Олечка была на даче с академическим садиком, куда я ее устроил, в Заячьем Ремизе рядом со Старым Петергофом, а Кира с Димой снимали дачу в Мартышкино. В августе я вместе с родителями совершил поездку на Москвиче в Трускавец, где все мы пили нафтусю. Осенью Кира поступила работать в Институт радиационной гигиены.
Весь 1961 год постепенно втягивался в тематику по генетике раковых клеток. Летом изолировал рожь в Петергофе. Олечка ходила в академический садик на Васильевском острове. Летом она ездила с садиком на дачу в Комарово. Кира с Димой снимали дачу в Мартышкино. В конце лета Дима остался с моей мамой, а мы с Кирой ездили в Севастополь-Симеиз, затем в Москву поездом. В Москве пересели на Курском вокзале на электричку во Владимир. Во Владимире жили в гостинице, осмотрели Суздаль. От этих лет у меня сохранилось много фотографий, заменивших дневник. Из Владимира мы проехали на автобусе в Мещеру, останавливались в гостинице Тумы, побывали в Гусе Хрустальном, Спас-Клепиках, наконец, приехали в Солотчу, проехали по узкоколейке до Рязани и проплыли пароходом за два дня до Москвы. В сентябре мы с Кирой плавали на теплоходе по туристской путевке на Валаам. В декабре Кира с детьми снимала комнату в гостинице Ривьера в Зеленогорске.
В начале 1962 года я занимался в кружке аквалангистов на базе какого-то военно-морского учреждения. Прошел испытание в барокамере на + 4 атмосферы, погружался с аквалангом в воду в башне и бассейне. Получил удостоверение спортсмена-подводника. Год выдался творческий. Я поставил много опытов с культурами, получил первым в СССР клоны клеток по Паку, получил свой штамм крысиной саркомы 45К, поддерживаемый в культуре ин витро и на крысах, нашел хромосомные маркеры. Написал три экспериментальные работы для лабораторного сборника. Втянулся в работу настолько, что иногда работал до ночи. Попал на стезю. В конце февраля был на конференции в Институте радиационной и физико-химической биологии им. Энгельгардта. Со здоровьем было неважно, часто болело горло, простужался, болело сердце, по ночам голова. Кира опять в стрессовом состоянии писала свои отчеты. Жизнь шла напряженно, на бегу. Оля пошла в школу на канале Грибоедова. ходила в группу продленного дня, училась в музыкальной школе. Из-за переутомления ее вскоре пришлось взять оттуда, выхлопотав академический отпуск на год. Дима ходил в ясли на Сенной площади, весной болел прививочной корью из-за использования бракованной вакцины. Летом ездил с яслями на дачу в Вырицу. Оттуда мы взяли его досрочно. Он был травмирован дачей, плохо спал, плакал во сне. Зато прекрасно ел, очень важно и помногу, а потом регулярно выдавал продукцию (по терминологии тещи). Уже в этом возрасте у него обнаружился хороший слух. Я называл его "Головушка с пятнышком", а позднее Мухой. Летом мы с Кирой ездили в Коктебель, жили в палатке на территории автокемпинга, путешествовали по окрестным бухтам. Я занимался подводной охотой в маске с ружьем. Из Коктебеля мы совершили поездки в Старый Крым, где были на могиле Грина, и Судак-Новый Свет. Затем проплыли на пароходе в Ростов на Дону, по Волго-Донскому каналу в Волгоград, далее по Волге до Ярославля и домой на поезде. В конце декабря Кира с детьми отдыхала в Зеленогорске, снимала комнату. Год был насыщен политическими событиями. Пережили стычку СССР и США по поводу размещения советских ракет на Кубе. Был период, когда опасность войны была так велика, что ночная гроза с молнией воспринималась как начало атомной бомбардировки.
В начале 1963 года я прочитал напечатанный в Новом Мире "Один день Ивана Денисовича" и позднее "Матренин двор" Солженицына. Повесть поразила простотой и узнаваемостью лагерных порядков по нашей "свободной" жизни. В это время я стал осознанным антикоммунистом. Впервые сформулировал для себя необходимость по крайней мере НЭП для страны. Это был также период знакомства с песнями Булата Окуджавы. Во время начавшихся заморозков, гонений на литераторов и художников-нонконформистов я написал письмо поддержки Евтушенко. Восстановил свои контакты со своим одноклассником Юрой Меклером, отсидевшим несколько лет за чтение четырех страниц "Доктора Живаго" Пастернака. Продолжал активно работать в области генетики раковых клеток. Сделал доклад на конференции по полиплоидии в Ботаническом Институте РАН. Отказался от поездки в Польшу на конференцию по гистохимии. Получил предложение стать ученым секретарем Института цитологии, но не принял его. Ученым секретарем стал мой товарищ Ю.Б.Вахтин (сын известной писательницы Веры Пановой-И.С.). Проработал "Краткий курс высшей математики" Кудрявцева и Демидовича, а также "Курс высшей математики" для техникумов Зайцева. Начал походы по маршрутам в пределах Ленинграда и Ленинградской области в районе Красниц. Много упражнялся в игре на гитаре, но так и не освоил ее. Семья жила насыщенной культурной жизнью. Смотрели исторический спектакль Акимова "Дракон". Слушали в Мариинке оперу Лоэнгрин. В начале года удалось устроить Диму в Академический садик на Васильевском острове. Летом мы снимали дачу в Красницах, где дети жили с няней Евдокией Ивановной. В конце июня родители, я, Кира и Оля выехали на разваливающейся Победе по Киевскому шоссе на юг. Ночевали на 458-м км. в сосновом бору среди земляничника на берегу реки Великой. Затем проехали Витебск-Могилев-Чернигов-Киев-Белая Церковь-Одесса-Николаев-Херсон-Каховка-Ново-Алексеевка, где Киру покусала собака. Далее Симферополь, где Киру кололи от бешенства, Алушта и Судак. Здесь остановились в автокемпинге. Родители с Олей уехали в Алушту, а мы остались. В Судаке у меня на пляже украли все деньги 45 р. Я послал телеграмму в Институт цитологии с просьбой о деньгах и вскоре получил 40 р. телеграфом. Кира из-за отсутствия средств к существованию несколько дней работала посудомойкой в столовой за наше питание. Затем мы переехали в Коктебель и вернулись самолетом в Ленинград. Осенью несколько раз ездили на Победе за грибами на Карельский перешеек.
В 1964 году я начал постепенно отходить от тематики по генетике раковых клеток и возвращаться к растениям. В кризисное время часто уходил из лаборатории, бродил по улицам Ленинграда, совершал небольшие путешествия по Московскому шоссе, по берегам Невы и т.д. Вел переговоры с профессором М.Е.Лобашевым о переходе на кафедру генетики и селекции Университета и с заведующим лабораторией генетики Т.Я.Зарубайло о переходе во Всесоюзный Институт Растениеводства. Усиленно занимался комнатным садоводством, выращивал гиппеаструмы, лимоны, мандарины, апельсины. Среди моих интересов тех лет я записал флору, комнатное растениеводство, краеведение и путеществия, впервые обозначил составление родословной. Летом мы снимали дачу в Луге, жили там вчетвером. Я часто путешествовал один и с семьей по окрестностям Луги, по берегу рек Луга, Вревка, Рапотка, по берегу озер Толони, Череменецкое, Вревское. Познакомился с флорой Лужского района, определял растения по Нейштадту. Поймал и держал в комнате на даче ежа. Нашел плантацию шампиньонов у Роптей, места белых грибов, малинники. В Ленинграде посетил выставки цветов и плодов, комнатных растений и аквариумов. Стал ходить в клуб аквариумистов и цветоводов. Прочитал там лекцию о генетике растений. Осенью мы обменяли с доплатой нашу комнату в коммунальной квартире на Московском проспекте на две комнаты нашего соседа Иосифа Ароновича. Много ездили за город на Победе.
В начале апреля 1965 г. я, договорившись с Зарубайло, уволился из Института цитологии. Но когда пришел поступать во Всесоюзный Институт Растениеводства, зав. отделом кадров не без злорадства сказал мне, что директор Сизов снят и мое зачисление под вопросом. Однако и.о. директора профессор Тер-Аванесян, немного покуражившись, все же оформил меня м.н.с. в отдел генетики. В мае я уже сеял яровую рожь, а летом провел обширную изоляцию колосьев. После изоляции мы вчетвером, я , Кира и дети поехали в Крым. В Ялте остановиться у тети Шуры не удалось. Я получил место в гостинице Никитского Ботанического Сада как сотрудник ВАСХНИЛ, а Кира с детьми уехала в Севастополь, где сняла комнату. Из Никиты я увез в Ленинград много деток кактусов. Кира вернулась с детьми к началу учебы. Мой обзор по генетике самонесовместимости, написанный еще в Институте цитологии, вышел во 2-м номере нового журнала "Генетика" благодаря поддержке ставшего главным редактором академика ВАСХНИЛ Жуковского. Осенью назначенный директором ВИР Д.Д.Брежнев начал подготовку к созданию трех лабораторий на базе отдела генетики. Меня также включили в состав редколлегии нового жернала "Сельскохозяйственная биология", созданного вместо лысенковской Агробиологии. Но, побывав на первом заседании редколлегии, где присутствовал также вошедший в редколлегию бывший помошник Лысенко Глущенко, я подал Президенту ВАСХНИЛ Лобанову заявление о выходе из редколлегии. Говорят, что Лобанов назвал меня за этот шаг мальчишкой. Несколько раньше вице-президент ВАСХНИЛ Синягин предложил мне пост заместителя главного редактора журнала "Сельскохозяйственная биология", что обещало квартиру и лабораторию в Москве. Однако моя беспартийность и нежелание переходить на оргработу после только что обретенной свободы творчества в любимой области науки оказались непреодолимыми препятствиями к переходу в Москву. В этом году состоялся также Учредительный Съезд Всесоюзного Общества Генетиков и Селекционеров в Москве. Я был в числе учредителей и публично выступил против пункта о принятии коммунистической идеологии в качестве руководства к действию общества. Собрание меня не поддержало, кроме нескольких человек, включая профессора Раппопорта (будущего члена-корреспондента РАН), но позднее этот пункт тихо исчез из Устава ВОГиС. Весь год я занимался комнатными цветами, продолжал путешествовать по маршрутам в черте Ленинграда. Посещал выставки цветов, знакомился с бывалыми людьми.
Для меня 1965 год был годом окончания какого-то важного периода жизни, периода исканий своего дела. Я попытался найти себя и в генетике раковых клеток, и в жизни вне Ленинграда, и в постепенном становлении моей семьи. К 1965 г. я, наконец, определил для себя область своей долгосрочной деятельности в науке, ею стала генетика растений. Я вернулся в Ленинград из Минска и нашел себе постоянное, свое место работы, Всесоюзный Институт Растениеводства. В нем я чувствовал себя вполне комфортно. Мои взгляды на жизнь, историю, политику также приобрели известную завершенность. Моя семья была построена. У меня росли дочь и сын. Теперь будущее мое зависело только от моего труда и от моего терпения.
Свидетельство о публикации №211052200241
Небольшое замечание. В твоем очерке очень много мелких и незначительных подробностей, удлиняющих текст. Я понимаю, что для тебя и твоих родных всё, о чем ты пишешь, близко и ценно, но не каждому читателю эти подробности интересны, а потому могут их отпугнуть. Я к примеру, стараюсь быть более кратким. Впрочем, у каждого свой стиль.
С уважением
Вадим
Вадим Прохоркин 29.09.2013 09:48 Заявить о нарушении
Игорь Суриков 29.09.2013 09:05 Заявить о нарушении
Вадим Прохоркин 29.09.2013 10:36 Заявить о нарушении
Игорь Суриков 29.09.2013 11:50 Заявить о нарушении
Вадим Фомченко 11.03.2014 18:07 Заявить о нарушении
Игорь Суриков 11.03.2014 19:38 Заявить о нарушении