Коллекторы наших душ. Часть 4

Начав говорить про коллекторов наших душ, мне захотелось говорить о прошлом, о прошлом без фальши, без пошлости, о знакомых и дорогих мне людях, которых время раскидало по свету- в тот момент, когда время было счастливым, но трудным из-за бытовых условий, мелочей жизни, но счастливым именно потому, что позволяло не думать о деньгах, о том, что дружба чего-то стоит, и есть ли в мире что-то более ценное, чем выжигатель по дереву. Или еще не боишься, что игра «Монополия» страшнее, чем игрушечный пистолет, или пулемет… Это история о том, как мы жили без западных ценностей и ориентиров, в своем маленьком мирке, как в утлом суденышке, маленькой лодочке в огромном бушующем море..

Я помню в Армавире моего друга, Женю Жевлакова, который был всего на год старше меня, и его семью, которых мы тоже еще помнили по Аджикабулу, и стали общаться после переезда, еще задолго, года за два или три до "воссоединения со Стасом и его семьей". Дружили, правда, мы недолго -всего года два от силы,  а потом пропал интерес друг к другу, и наше общение сошло на нет. Может, просто повзрослели до такой степени, что уже появились настолько разные интересы, что общих «точек соприкосновения» больше не было. У него еще была младшая сестра Лена и они с родителями –тетей Любой и дядей Толей-военным летчиком-жили в первом построенном девятиэтажном доме для военных, на восьмом этаже, и с этого дома и началось  последующее строительство домов для военных, прямо перед их новостройкой долго был вырытый котлован, потом фундамент и очень медленно началось строительство- возведение кирпичной многоэтажки, и я хотел, чтобы ее построили побыстрее, мне верилось в то, что нас обязательно заселят в этот соседний дом, и мы будем жить по соседству, и будем навещать друг друга чаще.

В доме Жени практически никогда не работал лифт-и подниматься вниз-вверх на 8 этаж было физическим испытанием, когда- то мы любили наперегон забираться на 8 этаж, бешено колотилось сердце. и выпрыгивало из груди от такой нагрузки, но окрыленные фильмами про ниндзя и про Брюса Ли, мы стоически воспринимали испытания.

Женя очень начитанный и воспитанный парень, во многом невозмутимый, молчун, я практически никогда от него не слышал не то, что мата, но даже ругательств, а может, просто время было такое, когда легко и просто обходились без этого словесного мусора. К нему тогда можно было еще применить и слово «домосед», по крайней мере, я не помню, что мы когда –нибудь играли с ним на улице, или во дворе. А может и потому, что его мама, часто так говорила о нем «в третьем лице».

Женя носил очки (тогда в 1990-м, осенью,  никто из моих знакомых и не знал, что есть контактные линзы)-но очки всегда усиливали серьезное выражение лица моего друга –все время он мне напоминал зайца из Винни Пуха- особенно, когда говорил о чем-то «со знанием дела». Тогда, в Армавире, и особенно в нашем районе, были веерные отключения света- район за районом, по несколько часов, каждый, были обесточены,  и у нас было развлечение на кухне -лепить из расстаявшего воска от свечей новые свечки, когда они застывали, поджигать их снова, просовывая в них нитку капроновую, как импровизированный будущий фитилек.

У них первых появилось кабельное телевидение. Которое тогда представляло час мультиков «Том и Джери», один голливудский фильм, потом показывали фильмы для взрослых, но это уже было позже- даже за полночь, под конец сеанса художественного фильма. Так Запад потихоньку вливался в нашу жизнь- а потом хлынул со всех щелей- с его отсутствием каких-бы то ни было моральных запретов, предосудительных стандартов, и самое главное- самоограничения, «тормозов». Ситема наших ценностей была разрушена этим самым кабельным телведвением, с его постоянно кромсающими друг друга маленькой мышью и домашним котом, которые были нам глубоко симпатичны- что мы уже принимали все художественное в приключенческих фильмах, и историческом кино- в котором не было ни капли достоверности и исторической правды  для тех, кто хоть немного разбирается в истории- картинка заменила умение мыслить, визуальная видео-жвачка -соображать, отучила читать умные книги, картинка превратила многих в домоседов- заменив им реальный мир, свежий воздух, и биотоки живого тела, подключенного, во многом, и с его молчаливого согласия- к вожделенной телевизионной картинке-присоске. «Фильмы для взрослых», мы конечно, не смотрели- но уже сам факт их трансляции и «внедрения» уже говорил о том, что это мощное оружие разрушения начало свою злую работу, «процесс пошел», ожидая, когда же мы вырастем, и тоже станем жертвами  и целевой аудиторией этого непотребства.

Нашими соседями по общежитию- коммунальной квартире были семья Якубовых- Марат и Тамила, семья с маленьким сыном. Потом Мальневы-которые быстро получили квартиру и прежде  жили напротив нас- дверь в дверь. Потому сосед, который постоянно голосовал за Жириновского –и поддерживал Макашова, и сам мне постоянно мерещился каким-то Макашовым в берете- суровым и радикальным. Его как квартиранта сменил кумык, имени которого я к сожалению, вспомнить не могу,  у которого была жена и три дочери, и который очень хотел мальчика-малыша, а рождались только дочери. Дочерей звали Ася, Умеда, Сапияд. Жену звали Саля -Салехард. Салехард-название сибирской реки.  И, не читав произведений классиков, ни «Три сестры», ни «Ася», мысленно из названий я представляю себе именно этих маленьких девочек, или Асю-по отдельности. Мужик был очень добрый, однажды мне на день рождения, случайно узнав оттого что у меня были гости, и было шумно в коридоре-он  подарил сувенирный корабль, сделанный из кости, на котором был символ движения – в борьбе за мир – (такой- «приветик» из прошлого- СССР). Где сейчас хранится это презент, я не могу вспомнить, он висит у бабушки в прихожей-но помню, что это была ценная для него вещь-потому что с тремя детьми они жили тяжело. Он просто снял его со стены и вручил мне. В этом и есть сувенирство-воспоминание-взять и отдать свое, как факел, как эстафету. Может, именно то, с чем у тебя самого связаны какие-то теплые воспоминания, и в этот момент, это становится уже не просто подарком, а каким-то символическим актом, подлинное и действительно содержание которого мы поймем только потом. Может, в тот момент, так сильно ожидая рождения сына он хотел, мысленно представляя своего сына, передавать ему часть себя- свою силу, свои ценности, свои традиции… свой мир.. и борьбу за мир- (исходя из смысла приклеенного к паруснику голубя со словами мир на четырех языках.

Помню соседей Шевченко, которые жили напротив нас. Двух их мальчишек –одного звали Саша-старшего, Сережа-младшего его всего на несколько лет. Их отца тоже звали дядя Дима. Они были настоящими хохлами- потому что тетя Галя круто играла на баяне песню «помирай милая», и это так брало за душу, когда она выводила «моя чернобривая», раздувая меха баяна и утаптывая клавиши своими пальцами.
Мы жили в общежитии  не то четыре года, не то пять лет,  начиная с 1990 по 1994 год, и мама постоянно хотела угадать, чтобы взамен выезжавших соседей нам достались их комнаты-потому что площадь комнат с другой стороны была намного больше. У Шевченко был большой бардак дома,  может из-за их неопрятности, может из-за попугайчка-помню, мы постоянно играли в каких-то тряпках и газетах, среди всего наваленного в кучу.  И мы лазили по этим кучам, пригая по диванам  и резвясь. Это был настоящий хаос- дети скачущие по коммуналке-но это был живой пульс жизни- ее срез, ее суть- движение и сила. Бывать у них в гостях было весело, мы все вместе отгадывали кроссворды,  играли в морской бой, читали друг другу анекдоты из газет и купленных сборников анекдотов, старшие-младшим и наоборот, наши голоса звенели, мы искрились смехом. Тогда мы коллекционировали динозавриков из шоколадных яиц, которые предшествовали киндер-сюрпризам- и это были уже новые игрушки-пришедшие на смену нашим солдатикам и сборным моделям самолетов. (Первой сборной моделью самолета у меня был «Томагавк». Странно, не правда ли, у советского мальчика, чей дед служил штурманом в бомбардировочном авиационном полку в ВОВ!) Мы постоянно ходили друг к другу в гости –пожалуй, это были самые общительные, открытые и добродушные люди и самые лучшие соседи, которых я встречал на жизненном пути. Может, потому что они тоже хохлы. Может, потому что у них фамилия Шевченко, а может просто их  души были открыты нараспашку. Хоть и жили в такой скученности и тесноте.
Эпизод про «чернобивую» единственный, когда я помню выпивку за столом. Бытового алкоголизма в общежитии не было, по крайней мере, на нашем этаже.

Я помню, как бабушка с дедом, однажды приехали посмотреть наш «коммунальный рай». Бабушка  с  дедушкой, конечно, бывали в городе- дед какое –то время до или после армии приезжал к своему отцу, Елисею Павловичу, в Москву, и работал там курьером. Бабушка исколесила всю страну, продавая семена и зерно. Но наши соседи, которые по моему детскому разумению, отличались странностями и были большими оригиналами- не были готовы  к визиту.

И вот, однажды,  дед проснулся чуть свет, и пошел в туалет. А наши соседи как «долгожители-старожилы» общежития, уже давно «разметили» свои два отделения туалета, что каждый из них ходил именно в свой «отсек». Я постоянно ходил во «вторую», дальнюю кабинку. Наверное, даже в общежитии, и даже в общем «толчке» каждый пытается как –то консервативно пометить, и определить свое излюбленное место, «застолбить». Все по натуре -собственники. «Первую» кабинку «Мальнева»  и занял мой дед. Соседу «за Жириновского» тоже в это время приспичило и он занял «свою» -соседнюю кабинку. И между ними состоялся такой диалог:
Сосед: Иваныч, что так рано?
Дед:  Рано, всегда так встаю. (дедуля «перестроился», и при приезде говорил на русском, что для меня было необычным воспринимать от него русскую речь)
Сосед: Почему?
Дед:  Хозяйство у меня большое. (Дед не почувствовал «подвоха», и без «задней мысли», принял собеседника, как живо интересующегося его делами, в то время как собеседник искренне верил, что за фанерной стенкой находится не кто иной, как сосед.
«Какое у  Иваныча хозяйство? Наверное, крыша поехала» подумал сосед, пересказывая жене об «утреннем инциденте-происшествии».
Сосед: Какое хозяйство?
Дед:  Какое? Известно какое -коровы,гуси, утки, свиньи, кролики.
Так сосед и не догадался, все подозревал принимая собеседника по кабинке за соседа-приехавшего  из украинской глубинки к нам дедулю. И жене потом рассказывал- с волнением и беспокойством- «..у соседа крыша поехала, какие то гуси и утки. Откуда у Иваныча утки?!»

Когда мы говорим о коммунальном рае- коммунальной квартиры нам сразу (если, конечно, не примешивается «коммунальная страна» группы «Дюна» -представляются отчетливо и явственно, проступают Броневой, Меньшиков и все-все-все из «Покровских ворот». И я сейчас всем назло должен сказть, что мы жили не хуже. Может, не так весело, и не так интересно- потому что у нас не было никаких любовных интриг и «Санта-Барбар» (потому что, наверное, еще до нас тогда не дошла «Санта-Барбара»). Никакой дурак сейчас не променяет квартиру с удобствами на коммуналку девяностых с перебоями с водой, с очередью помыться в «баню»-которую представлял собой только титан с водой, который грелся от дров, и с деревянными стульчаками- персональными. Никто. Это символы другой эпохи и другого образа жизни. Сейчас, во время индивидуализма -когда личность выходит на первый план, все совместное отгадывание кроссвордов можно увидеть только на каком-нибудь пикнике, и только с участием человека «за сорок», ну, или в купе  -где поначалу каждый тоже держится особняком, пытаясь себя показать, держать марку. В плацкарте народ попроще, поп..здилвей, народ словоохоч одним словом, народ в плацкарте незлобивый, ну хоть и не интеллектом поблистать, то хотя бы просто- познакомиться.
Так и здесь- в коллективное, в котором каждый имел в этой ячеистой сети какую -то свою соту-комнатку- в которой можно было поставить отдельный замок и запорное устройство- именно таким чином  входил новый мировой порядок. Перемешав все народы в кучку, и научив больше не доверять друг другу, не наблюдать совместно ни полетов попугайчика, не наступать в зерно его корма, брезгливо потом отряхивая со своего носка, вот-уже чужое, соседское. Коротать вечера в одиночку, ожидая веерного отключения электричества, а потом -ты остаешься наедине со своим телевизором. Которого можешь есть досыта, жадно, неистово, но никогда не сможешь насытиться, ни дурацкими мультиками, ни отдельным круглосуточным «каналом для взрослых», ожидая, что жизнь тебе еще подкинет, что -то гораздо «забористое».