Глава 3

Аслин.
- Так, этот пойдет, этот тоже ничего…
Она срывала цветки кувшинок, стоя по колено в воде. В этой холодной, вонючей, грязной воде, попеременно ругаясь себе под нос:
- Черт! Чертова королева! Чертово озеро! Дались ей эти кувшинки! Черт, черт, черт! Набрав нужное количество, этих ненавистных кувшинок  - а их было целая корзина – она оглянула подол своего платья – оно было покрыто мутной зеленой тиной. И для чего она все это делает? Она  - потомственная ведьма в 6 поколении, длинноволосая красавица с карими глазами, Аслин Элизабет Джейн Мортис?.. Видимо сбор кувшинок в ледяной воде в середине октября ее сильно злил. Со своими способностями она могла заполучить любого принца, на нее заглядывались самые завидные холостые лорды, принцы, маркизы и всякая прочая «нечисть»,  голубых кровей! Но она не обращала внимания ни на одного «мнимого» ухажера. Она считала всех слишком напыщенными  и тщеславными. Она была просто служанкой королевы. Причем не самой первой. Но уж точно самой красивой. Ее темные волнистые волосы оттеняли белоснежную кожу,  и карие глаза на этом белом полотне лица казались еще ярче и выразительней. Она знала себе цену и знала свое ведовское, колдовское могущество. Но, сейчас она находилась на этом, самом отдаленном от Хэтфилд-хауса, озере, и собирала кувшинки. Руки были красными от холода, губы цианотичны, она все больше злилась и продолжала бубнить:
-Чертова королева! Чертово озеро! Чертов Дадли! Чтоб у него язык отсох! Наобещал «золотых гор» Элизабет. Теперь вот ходи и собирай, эти чертовы цветочки!
Она лишь глубоко выдохнула, сквозь зубы, отряхнулась и пошла дальше. Она- могущественная ведьма, обладавшая немалой силой, ходила по дебрям хертфорширского леса в поисках кувшинок? Да. Именно так. Она ведь служанка- должна выполнять приказы, даже не смотря на свою ведьминскую сущность. Никто в Хэтфилд-хаусе не знал, и не догадывался, чем она занимается в своей комнатушке в подземелье замка по ночам. Хотя это и не удивительно: Аслин была подозрительной особой. Ее сторонились другие слуги, с ней не заигрывали стражники, ее попросту боялись и обходили стороной. Не потому что она была злой или недружелюбной. Наоборот – на вид она была довольно мила и красноречива, но она больше молчала и словом пользовалась как золотом - только там, где это было нужно. Всех отталкивал ее взгляд - пронизывающий, острый, прямой, в упор. Она не отводила взгляд, когда не нее смотрели, не важно, кто: особа дворянского происхождения или простолюдин, сама королева или ее паж. Она цепляла своим острым, как лезвие взглядом, смотря прямо в глаза, в самую глубину души, и, казалось, читала мысли. Это пугало и отталкивало. Никто из дворцовых слуг никогда не обижал ее. С ней даже боялись заговорить. Лишь «высокие» гости смотрели с некоторым восхищением и интересом. Леди чопорно и недовольно  фыркали, а служанки перешептывались за спиной, говоря, что она «не в себе». Впрочем, Аслин было все равно - ее главной задачей была будущая королева Англии Элизабет. Вернее, ее «друг детства» Роберт Дадли, в которого королева была влюблена с тех самых пор, как она с ним познакомилась.
Вот и сейчас, она шла по этому глухому лесу, с целой корзиной цветов, злясь и ругаясь на так ненавистную королеву. Ведь именно из-за нее ей пришлось идти на такие жертвы.
-Ха, видите ли, ей нужно украсить ее платье. Да она что, решила опозориться перед обществом в этом «цветочном» платье? Или она ждет, когда эта юбка из цветов обсыплется прямо на глазах у всей ее свиты? Ну да, тогда она продемонстрирует наконец-то свои худосочные ножки в кружевных панталонах. Больше- то показывать некому!
Все знали, что королева Элизабет слыла среди мужчин «неприступной крепостью». Ее трудное, даже трагическое детство сформировало в ней отвращение и фобию к интимным отношениям и к отношениям с мужчиной вообще. Потеря матери, при столь трагических обстоятельствах и ненависть отца сформировало еще в ребенке психологические проблемы, множество комплексов и страхов. А казнь  Кэтрин Говард, с которой у Элизабет была долгая  переписка, закрепила позиции отказа и неприязни интимности, как таковой. Маленькая Элизабет просто перестала верить и доверять мужчинам. А ненависть родного отца, короля Генриха, «отречение» и многократные ссылки- это все наложило отпечаток. Кроме того, ее сестра, эта ненавистная всеми протестантами Кровавая Мэри, казалось, будто бы она ненавидела Элизабет даже не за то, что она была «выродком потаскухи Анны Болейн», а хотя бы просто за то, что Элизабет по сравнению с Мэри была прелестной  и притягательной. Элизбет не была баловнем судьбы и, когда она стала королевой, недостаток внимания и любви дал о себе знать. Это выражалось в бесконечно дорогих нарядах,  просто разоряющих казну, невероятных прическах,  в балах, приемах. В целом, конечно же, ее жажда внимания пробуждала на активные действия в сфере искусства- все-таки «золотой век»! Но сейчас, Аслин и не думала ее оправдывать. Королеву она не любила. А все потому, что Роберт любил ее, эту юную Королеву. С самого детства.  Всегда. Они выросли вместе, они были вместе в ссылках... Хэтфилд-хаус был им родным домом, для обоих. Он прекрасно знал все ее взгляды и манеры, понимал по одному ее движению, злится она или радуется. И он просто любил ее такую, какой она была: рыжеволосая, смешливая, немного наивная, но в то же время рассудительная и честная, чуть медлительная и невероятно грациозная…Он не чаял в ней души... Аслин видела все это, знала не по- наслышке, что творится в душе у королевы при виде этого статного брюнета…У нее замирало сердце, когда он целовал руку королевы  Элизабет, пристально смотря ей в глаза, при этом обворожительно улыбаясь. И на что она только надеялась, эта чертовки красивая Аслин? Конечно, Лорд Роберт не раз обращал внимание на точеную фигуру и белое как снег лицо этой  красавицы, но это было лишь мужским любопытством… Но, будем откровенны: Аслин Элизабет Джейн Мортис была отнюдь не робкого десятка и прекрасно осознавала свои силы, сверхъестественного происхождения… Она знала, просто была твердо уверена в том, что Роберт Дадли, Граф Лестер обязательно увидит в ней то, что она захочет. На него у нее были особые планы. Эта девушка привыкла получать то, что считала нужным, любыми способами.
Сейчас она брела по хэтфилдскому лесу в надежде не то, что ее труды не пропадут зря.
Приближался бал, по поводу приема герцога Анжуйского, который страстно желал жениться, и не ком-нибудь, а на нашей прелестной королеве, соединив тем самым Англйское королевство с вечно недовольной и воюющей Францией. Правительство было в восторге от таких возможных перемен, а вот Элизабет не очень радовалась, хотя приказала сшить ей новое платье, усыпанное камнями и  белыми цветами водяной лилии… Герцог Дадли был в ярости и уехал на охоту. На приеме его точно не будет, этим и решила воспользоваться Аслин.
-Не  зря же я потомственная ведьма. Пусть радуется, что еще жива и здорова. Зачем ей столько цветов?! Она что, решила Герцога Анжу  себе в покои на цветочки разложить? Ну, это будет даже лучше. Мне не придется Роберта к себе заклинаниями приковывать. Черта-с два! Она его в свои покои не получит!
Аслин брела по мягкому, проваливающемуся мху, вспоминая небесно-голубые глаза этого недоступного, целиком и полностью принадлежащего королеве, лорда Роберта… Он легко заглядывался на прекрасных, юных особ Хэтфилд-хауса. Элизабет никогда не говорила ему о том, что она жутко ревнует его ко всем миловидным дамам, на которых падал и задерживался его игривый, лукавый взгляд. Она считала себя слишком свободной, но, тем не менее, была связана чувствами по рукам и ногам. Аслин всегда привлекала его своим непокорным, крутым нравом и цепким, сверлящим взглядом. С ней он разговаривал дольше, чем с остальными, на нее он смотрел долго и пристально…Ее имя вызывало улыбку, его смешили ее нахмуренные  брови и сосредоточенный взгляд, когда она медленно предвигалась  по двору, обязательно останавливаясь у фонтана. Аслин частенько беседовала с лордом Робертом-он был не особо чопорным по отношению к простым смертным…Мило и лукаво улыбаясь, они часто беседовал в тени деревьев хартфорширского сада. Он производил впечатление, говоря сложными, замысловатыми предложениями, о она смотрела на него, «как кролик на удава».  Она его ненавидела. Ненавидела всеми струнами своей колдовской, недоброй души. О, сколько раз она представляла его на эшафоте, или в комнате пыток…! Сколько раз она представляла, как в его небесно-голубых глазах отражается боль и страх! Сколько раз она мечтала увидеть этого божественно красивого лорда у своих ног, умоляющего, просящего пощады! Да, именно эту картину она видела, именно это она рисовала в своем воображении: страх и ужас, муки и скорбь… И каждый раз, каждый божий день она, преодолевая свою ненависть, шла, мило улыбаясь ему навстречу. И никто, никто и никогда даже не догадывался, что скрывается за этой милой улыбкой и манящим карим взглядом. Она была искусной актрисой, прекрасно исполняющая свою роль. Только в уединении и с полной уверенностью, что ее никто не видит, она могла не играя, и не притворяясь, думать и мечтать обо всем, что ей заблагорассудится.
Вот и сейчас она шла, вспоминая его жемчужную, самодовольную улыбку, его лукавый наглый взгляд и морщилась от отвращения. Каждый раз, когда он смотрел на нее, она чувствовала, как волна ярости накрывает ее. С каждой встречей, с каждым разговором с ним, сдерживаться и улыбаться наперекор ее чувствам, было все труднее и труднее. Она мечтала о его смерти, о долгой, мучительной и позорной  смерти. Собственно ради этого она в Хэтфилде. Это ее цель. Только лишь за этим она прибыла сюда, выполнять грязную работу, притворяться и врать, терпеть несносную, глупую выскочку королеву и смотреть в глаза своему злейшему врагу… Она могла бы своими чарами заполучить желаемое: достаточно пару заклинаний и лорд был бы прикован к постели. Но этого ей было недостаточно. Смерти от болезни для него, ей казалось недостаточным. Она знала, что месть никогда не приносит столько удовольствия, когда она тщательно спланирована. Аслин видела, насколько горд и тщеславен Лорд Дадли- еще бы: сама королева Элизабет мечтала об уединенных встречах с ним, каждая леди смотрела на него с восторгом и трепетом. Аслин, не смотря на свою юность, знала порой много больше, чем «дворцовые» дамы почтенного возраста, виды видавшие при короле Герихе и его кровожадной дочери Мэри. Юная колдовка знала, как больнее ударить спесивого лорда: всеобщее презрение и ненависть для него страшнее гильотины. А равнодушие Элизабет доведет его до крайности.
Да, Аслин не была милой, как казалось. Она была ведьмой. Такой, какими они бывают: с червоточиной в самом сердце, с недоброй душой и пронзительными черными очами. Все, что она делала, преследовалось целью, люди и их жизни могли служить средством, а обиды никогда никому не прощались. В ней жило как бы два человека: юная служанка с обаятельной улыбкой, и злобная, мстительная ведунья. Все в резиденции королевы не знали ее «второго лица», никому и в голову не приходило, что у юной красавицы в голове что-то кроме «увлечений нарядами и туалетом»… Этого она и добивалась.
-Вот оно. Наконец-то я добралась до вас, родные мои. Как же я долго искала!!!
Аслин оказалась на небольшой поляне, вернее на том, что от нее осталось: выжженная земля, пепел и безжизненные обгоревшие деревья в округе. Жутковатое зрелище: лес, который окружал поляну, больше напоминал непроходимые дебри, высокие обгорелые деревья качались из стороны в стороны от ветра, издавая зловещий скрип. Казалось, что ни одна лесная тварь не поселилась бы тут. Несмотря на яркое, не свойственное Хартфорширу, солнце, здесь было темно: небо почти закрыто невероятными по размеру соснами, елями... По всей вероятности  здесь был большой пожар, настолько сильный, что земля была выжжена и превращена в пепел. Горы пепла. И запах. Зловонный, неприятный запах гари.
Аслин стояла, не шелохнувшись, и медленно оглядывала все вокруг. Она здесь не в первый раз, все до боли знакомо. Только теперь она не находила ни домика, ни большого пня, на котором  любила играть в детстве. Корзина, рассыпавшись, упала на землю, руки Аслин безжизненно опустились… Она упала на колени и зарыдала в голос, сжимая в руках белый пепел былого пожарища. Перед глазами мелькали картины той роковой ночи, ей казалось, будто она заново слышит душераздирающие крики матери, отца и ее маленькой сестренки… Господи, да она была еще совсем ребенком, ей едва исполнилось 6 лет! Милая Дженни…Любопытная маленькая куколка… Как они могли! Как у них рука поднялась а этого ни в чем не повинного, маленького кареглазого ангелочка?!
Аслин родилась здесь. В глубине непроходимого, «волшебного» хартфорширского леса. На этой самой опушке, которая сейчас напоминала безжизненный, зловонный струп, здесь выросла эта кудрявая красавица. Она знала все закоулки и укромные места этого ужасающего леса. Дом, обвитый плющом и клематисом, был для нее и ее маленькой сестрички Дженни настоящей крепостью. На поляне у дома росло множество цветов, даже так любимый Джен вереск… Среди всего этого непроэодимого леса это был такой рай- цветущая поляна с огромным домом, так не похожим на все остальные, в окружных поселениях. Они жили, и казалось о их существовании никто не знал- они не подчинялись королевским особам, у их маленькой семьи не было «хозяина», который бы собирал налог. Никому ничего не должны, никому ничем не обязаны. Вот только одно обстоятельство удивляло Аслин: почему люди в окрестных деревнях боялись заходить в «их» лес, со страхом и недоверием рассказывали страшные истории о хартфорширских ведьмах. Бабушка Мабелла никогда не говорила о том, почему они живут отдельно от всех, вдалеке, сторонясь людей. Она была в почтенном возрасте, но ее мудрость, неспешность и огонек в глазах восхищали маленькую Аслин. Она ее очень любила, как маму, эту высокую, жгучую красавицу с янтарными глазами. Бабушка говорила, что Аслин точная копия своей матери, молодой Серинити, только вот глаза у Аслин папины - такие же запоминающиеся и искристые… Действительно, они были очень похожи, только волосы Серинити, были уже не такими темными, на лице выступали морщинки, но все это ее совсем не портило, она все так же оставалось притягательно очаровательной. Отец был добрейшим человеком, он искренне любил маму и своих очаровательных дочурок. Они купались в любви и ласке.
Повзрослев, Аслин поняла, почему они живут в одиночестве и уединении-они были не такими как все. Все стало по-другому, она поняла, что может гораздо больше, чем любая девушка ее возраста. Мама не одобряла ее интерес к магии, но бабушка Мабелла учила ее всему, что сама умела. В свои 15 лет она была довольно могущественной ведьмой, ее природная доброта таяла по мере того, как она становилась сильнее. Это было ценой ее силы – ее душевный мир.
В те года было опасно жить людям, ее способностей- на них шла ожесточенная охота. Убивали всех, кто попадал под подозрение - будь то старуха-ведунья, или рыжеволосая девушка, чем-нибудь не угодившая хозяину…
В ту ночь Аслин возвращалась из лесной чащи по знакомой тропинке, вместе с бабушкой они собирали травы. Издалека были слышны крики, виднелось полыхающее пламя…Аслин, что есть силы, побежала к дому, ее сердце билось в бешеном ритме, она поняла что случилось. Это люди короля, инквизиция добралась и до нее, до ее любимых, до ее семьи. Ее охватил ужас и гнев. Она уже была готова обрушить на всех, кто там находился все известные ей  проклятия. Но, она остановилась как вкопанная, ни двинуться, не пошевельнуться, и только рой мыслей, злоба и ненавись… Мабелла сдержала ее за руку, ее глаза были налиты кровью, рука яростно и сильно сжимала кисть Аслин и не давала ей двигаться. Было понятно, что силы неравные- инквизиторов слишком много. Даже им двоим с ними не справиться. Аслин видела лицо матери, оно было безучастным к окружающему, она лишь смотрела на маленькую Дженни, которая плакала… Все дымилось, Мабелла потянула назад, вглубь леса… Тело не слушалось, из глаз градом лились слезы, сейчас она теряла все. Все что у нее было: ее мир разрушен, уничтожен, людей, которых она любила теперь больше не будет. Она силилась вглядеться в лица этих проклятых инквизиторов, но капюшоны ряс скрывали лица. Последнее, что она запомнила, уходя- жемчужная, саркастическая, нахальная улыбка. Она сдавливала рыдания и уходила из дома. Уходила навсегда, под крики,  умирающих в муках, родных.
Сейчас все плыло перед глазами, как туман, как страшный сон. Теперь, спустя несколько лет она была там, где все начиналось, где она была счастлива.
Со стороны можно было видеть содрогающуюся в рыданиях, фигуру  этой маленькой, миниатюрной девушки. Прошло довольно времени, пока девушка успокоилась. Теперь в ее глазах не было растерянности и горя, в них читалась ярость, ненависть и злоба. Да, именно. Она встала на середину выгоревшего поля, там, где были сожжены они. Руки воздела к небу, ненависть перекрывала все ее чувства, даже скорбь казалось не такой сильной… Она шептала заклинания, не останавливаясь, заканчивая и начиная снова, она ничего не видела и не слышала, тучи закрыли,  и так еле видневшееся небо, гремел гром, сверкали молнии. Она оказалась в центре воронки,  из земли, пепла, опавших листьев, продолжая шептать слова на непонятном языке. Она взывала к умершим ведьмам и колдунам, когда либо, бывшим связанными с ее семьей, имевшими хоть какое-то отношение к ней и ее родственникам. Она обращалась к погибшим ее родителям, к ее матери-ведьме Серинити, почившей бабушке Мабелле, прося наделить ее их нерастраченной силой, для совершения возмездия…
Аслин упала без чувств. Поляну накрыл дождь, разливаясь огромными каплями ледяной воды, и туман, закрывающий следы происшедшей здесь трагедии.