Drang nach Osten

От границы мы Землю вертели назад —
Было дело, сначала.
Но обратно ее закрутил наш комбат,
Оттолкнувшись ногой от Урала.

Наконец-то нам дали приказ наступать,
Отбирать наши пяди и крохи,
Но мы помним, как Солнце отправилось вспять
И едва не зашло на востоке.
                (В. Высоцкий)

Позади остались Триумфальная арка, фонтаны и величественная, напоминающая гигантский штык, стела, с высеченными на ней названиями русских городов. Я направился к выставке военной техники…

Передо мной — детище немецкой инженерной мысли, Panzer III. Истинный ариец… Воин-крестоносец. Несмотря на солидный возраст — цел-целехонек. Было бы в его баках топливо — он и сам, без экипажа, поехал бы вперед, чтобы убить меня, размозжить своими узкими черными гусеницами. Убить за то, что я люблю Пушкина и Достоевского, за то, что говорю, думаю и мечтаю на русском языке.

«Drang nach Osten» — было написано на чертежах этого танка.
«Drang nach Osten» — с этими словами отливалась броня для этого танка.
«Drang nach Osten» — орал двигатель этого танка, когда тысячи таких как он шли расчищать жизненное пространство для Великого Райха.

«Русские варвары не имеют права на жизнь. Русские варвары и их жидо-большевистское правительство должны быть уничтожены. Должны быть уничтожены мужчины, женщины, дети. Особенно дети. Из детей получаются плохие рабы, но именно из них потом вырастают большевики.»

Не надо быть большим специалистом, чтобы отличить немецкий танк от нашего. Немецкие танки прямы, статны, сверкают своими рублеными формами. Что ж, тем лучше — меньше шансов, что запущенный по ним снаряд отлетит в сторону. Наши танки совсем другие. У них покатые, словно вылизанные, корпуса — потому что им некогда обращать внимание ни на вражеский огонь, ни даже на сопротивление воздуха. У них центр тяжести впереди, они всем своим телом стремятся вперед. Они спешат. Они очень спешат на запад.

Там, на западе — истязают, насилуют, жгут наших людей.
Там, на западе — адским пламенем горят печи Освенцима и Майданека.
Там, на западе — в кровавом угаре, с чувством собственного превосходства, обезумевшая нация с криками «Sieg Heil!» стремится уничтожить мир, не понимая, что и она — часть этого мира.
Там, на западе — только решительных и мужественных действий ждут от нас наши союзники в борьбе со Злом.

«На запад, только на запад» — выгравировано на каждой заклепке наших танков и самоходок. Даже когда они отступали на восток — они все равно шли на запад. Шли туда, где фашистским сапогом втоптаны в грязь судьбы миллионов людей. Туда, где втаптывалось в грязь само звание Человека.

Танки наши быстры, потому что время не терпит.

Каждый день промедления — это сожженные вместе с жителями русские деревни и села.
Каждый день промедления — это день, подаренный нацистским палачам в лагерях смерти.
Каждый день промедления — это еще один день кровавого безумия и новые вскинутые к небу руки.
Каждый день промедления — это гибель наших друзей, сражающихся  ради общей победы во Франции и на Тихом океане.

Наши танки лучше немецких. Наше «На запад» оказалось сильнее немецкого «Drang nach Osten». Ибо наша жажда жить — сильнее нацистской жажды убивать.

Серые и зеленые, побежденные и победители, — до чего же по-разному стоят фашистские и советские танки на Поклонной горе. Даже в плену немецкие панцеры не растратили своей гордости. Бароны и графы, кичась своими черно-белыми крестами, они стоят на нашей земле словно памятники сами себе. Ударь любого из них по броне — и в его неуклюжем полом туловище сурово по-немецки отзовется — «Drang nach Osten». Этот лозунг — был в голове и на устах у каждого, кто создавал немецкие танки и управлял ими. Этот лозунг навеки остался в каждом килограмме их железа.

Наши Т-34 и СУ-100 стоят по-другому. Они и не стоят вовсе. Словно древнегреческий Дискобол, они застыли в своем движении. Беспокойные, они и спустя столько лет рвутся на запад, чтобы спасать уже спасенные народы. С пустыми баками и без боекомплекта, они по миллиметру в год движутся туда, где заходит Солнце.