прощая мне..

В   резиновом   привкусе   петербургской   отварной   воды   я   пью  неудавшееся домашнее бессмертие. Центробежная сила времени разметала наши венские стулья и голландские тарелки с синими цветочками. Ничего не осталось. Тридцать лет прошли как медленный пожар. Тридцать лет лизало холодное белое пламя спинки зеркал с ярлычками судебного пристава.
(О.Э.Мандельштам)

http://www.youtube.com/watch?v=xZP958onR_g&feature=related

Черно-белые фото, спроецированные на стены. Город…
Понимаешь – никто никому не нужен – это и есть свобода.
В их лицах безумием живет не страх о жизни, а любовь.
Дарующая себе самого себя и без крикливых жестов о
«не понимаете?! – это же искусство…»

Высится небом над потолком нарисованная лестница
"Блаженным" душам на-радос(ти)ть верой, а не в поддавки играть
с собственными дебрями. И не заблуждениями вчерашних вечерних газет
закрывать свое «и(з)с-под-нее». Просто играть «в любовь» на разбитых блюдцах
с чьим-то (забавы ради) сердцем, в котором ангелы бьются.

Вода сочится через край. Правдой в каждой капле о невозможности застрять
в единовремень-и с тобой. Люби-тел(ь) снимать каждый день жизни не станет
героем над спиралью бездны во флаконе с моими мечтами – через трубочку вы-
Пить маленькими глотками. Меня – в пыль. Будущее моё – в  быль.
Пусть для поэтов будет приманкой – играющее в море солнце.
А для меня – блаженством в тебе – убийственный зуд электрогитары на пальцах.

Я  никогда не жила тобой всерьёз. Все, не эти, тридцать капель высоты до тебя.