Зверское обуздание тв-рекламы

ЕЩЕ ОДИН СЦЕНАРИЙ ФИЛЬМА УЖАСОВ
1. Поразительное письмо из России
Как и положено во всех цивилизованных странах мира, ровно в одиннадцать утра подавалось кофе. Миссис Хиггинс вошла в кабинет с подносом, на котором, помимо дымящейся чашечки с популярным напитком, лежали два конверта.
Профессор Кент сказал спасибо, переставил чашечку себе на стол, взял конверты, взглянул на первый и, не распечатывая, бросил в корзину под столом. Взглянув на второй, собрался отправить туда же, но что-то заставило его еще раз перечитать адрес. Да, ему. Но почему сначала «куда», а уже потом — «кому». Во всем цивилизованном мире всегда поступают наоборот. А-а-а! Вот и разгадка. На обратном адресе стоит: «Раша. Москоу». И очень неудобочитаемая фамилия. Так вон оно что — русские! У этих русских всегда все наоборот. И прежде всего — плохо с английским, хотя все пишущие на земле давно уже пользуются этим примитивным эрзац-эсперанто. Что могло понадобиться русскому в Кембридже?
Профессор вскрыл конверт. Письмо, действительно, было на очень плохом английском.
«Дорогой профессор Кент! — читал он. — Извините за плохой английский, но хочу обратиться к Вам с просьбой. После того, как Вы в прошлом году так замечательно смели с теле¬экранов культ насилия, все эти триллеры-боевики и прочие фильмы ужасов, все люди на земле молят Бога о Вашем здоровье и желают Вам благополучия. Но остается еще одно надругательство над нами — вставная реклама в телефильмах. Нельзя ли её, проклятую, загнать обратно в перерывы между телепередачами? Терпеть больше нету сил.
Коротко о себе. Я — из тех, кого принято называть средне¬статистическим телезрителем. Не особый любитель, но и не прочь посмотреть вечером что-нибудь интересное. Женат уже 52 года, но первые 20 лет супружескому счастью способствовала примитивность тогдашних телевизоров. Да еще когда он один на тридцать семей целого подъезда — долго выдержать общее собрание соседей просто физически невозможно. Потом, к несчастью, материальное положение людей улучшилось, и телевизоры появились почти в каждой семье. Но тут на помощь пришла советская власть. Она не допускала на ТВ ни что-либо интересное, ни, тем более, рекламу. Смотреть не особенно хотелось, и все было терпимо.
Но вот последние 12 лет в России установилась неизвестно какая власть. И телемания почти сравнялась по своей гибельности с наркоманией.
Судите сами. Супруга моя — домохозяйка. Она все делает по дому без отрыва от телевизора. Словом, стала телеманкой, как наркоманкой. Завтракаем, обедаем и ужинаем втроем: она, я и ТВ. Любая попытка отсесть подальше приравнивается к супружеской измене. Иногда вечером зовет меня посмотреть вместе телефильм. И тут же лишает ласкового взгляда, если откажусь. Как быть? Когда «Последние известия» — это еще ничего. Правда, у нас теперь любое известие — либо убийство, либо катастрофа. Но к этому привыкаешь, как к сводкам погоды. А вот передачи вперемешку с рекламой — к этому привыкнуть невозможно. Реклама — идиотская, назойливая, отталкивающая. Сто раз на дню — одно и то же каждые несколько минут телефильма. При этом автоматически усиливается звук — мерзавцы не жалеют электричества, которого то и дело лишают население России.
Я уж пытался приспособиться. На время рекламы ухожу на кухню, читаю, пишу, делаю гимнастику. Опыт показывает, что за время рекламы можно прочитать две-три страницы или сто раз присесть. Но ведь противно целый вечер спасаться от теленалетчиков приседанием! Как бы сделать так, чтобы реклама шла между интересными передачами, а не вместо них? Сделайте одолжение, заставьте вечно Бога молить!
С уважением, Константин Аполлинарьевич Крашенинников-Крестовоздвиженский»
Профессор на минуту задумался. Потом подошел к полке и взял справочник. Так. Россия. Русские. Самая смирная нация в мире. И, вместе с тем, самая буйная. Самая покорная. Но одновременно и самая мятежная. То и другое — попеременно. Сильнейшие пережитки патриархальщины. Личностно-авторитарный режим на всех уровнях управления. Любимые поговорки, выражающие менталитет народа:
Бьет — значит, любит.
Зайца ежели бить — спички научится зажигать.
Ты — начальство, я — дурак, но если наоборот — то наоборот.
Ну, что ж, подумал профессор. Это намного проще, чем в Англии. Хотя одновременно — намного сложнее.
И он решительно повернулся к своему компьютеру.

2. Нечто невообразимое в московском Кремле и неподалеку от него
На этот раз заседание Совета Министров вел сам Президент. Предстояло решить неразрешимую задачу: откуда взять денег на образование, культуру и на все остальное, кроме содержания чиновников, а также президентских и думских выборов, на что деньги всегда являлись как бы сами собой в невообразимых количествах. Президент привычно занял председательское кресло и приступил к занятию, которое невозможно понять иностранцу и невозможно перевести на другие языки. По-русски это называется «снимать стружку». Как можно снимать стружку не с дерева, а с человека — непонятно. С другой стороны, свою самодурно конвертируемую валюту русские именуют почему-то «деревянной», но с неё снимают не стружки, а пенки, хотя пенки можно снимать только с молока или, на худой конец, с варенья.
Словом, понять русских можно только  родившись  русским.
Слушатели расположились на заранее расписанных местах по обе стороны стола председателя. Они, в свою очередь, приготовились слушать, как именно с них будут снимать стружку, и не возражать. Именно так русские вот уже тысячу лет покорно всходили на любую плаху. Да и как тут перечить? В России никогда не было и не будет правящей партии (не говоря уже об оппозиционных). А всегда был и будет Государь (по-немецки — штатгальтер, «держатель государства») и его бояре-дружинники. Когда-то это называлось Боярской думой, затем — Правительствующим Сенатом, потом — Политбюро и, наконец, «Командой президента». Вроде футбольной или хоккейной со своим играющим тренером-капитаном.
За Президентом на стене красовался государственный герб с двуглавым орлом и тремя коронами, одна из которых символизировала законодательную власть, другая — разом судебную и исполнительную, а третья — над ними обеими — администрацию Президента. Рядом стоял по стойке «смирно» государственный флаг с тремя цветами того же значения. Напротив — парадная входная дверь в кабинет, вечно закрытая. Как и все подъезды жилых домов в России, поскольку всегда и везде русские входят в свои помещения откуда-то сбоку. Это называется: «с черного хода». Над парадной дверью помещались огромные часы, на которые никто не обращал внимания, так как время в России вообще и в правительственных кабинетах в частности определяется не часовым механизмом, а лично Президентом. А по обе стороны ОТ парадной двери — два гигантских телемонитора. По ним иногда показывали иллюстрации к докладам, но никогда — телепередачи, изначально предназначенные только для населения.
И вдруг, не успел Президент зловеще сказать «доброе утро», как оба монитора словно вспыхнули синим пламенем и противно загудели. А все присутствующие, словно парализованные, оказались прикованными к своим креслам.
На экране возникла памятная старшему поколению пепельная сцена из знаменитого фильма «Мужчина и женщина». Самый патетический момент. Лицо обнаженной женщины, лежащей под тоже обнаженным мужчиной, выражало такую гамму переживаний, что можно смотреть часами.
Потрясающий крупный план! И вдруг женское лицо расплывается. Женщину грубо вытаскивают из-под мужчины три здоровенных бородатых мужика. «Пиво Бочкарев — правильное пиво!» — хором внушают они ей битую минуту.
Любителей пива сменяет цепь белогвардейцев, идущих в психическую атаку. Бьет барабан. Когда-то у десятков миллионов кинозрителей сердце замирало во время этой сцены из «Чапаева». Вот-вот ударят в штыки, а у Анки-пулеметчицы, наверное, заело пулемет. «Стреляй!» — кричат ей. Голову от пулемета поднимает очень похожая на неё женщина: «У меня была страшная перхоть, — вещает она. — Отвратительная. Вонючая. Мужчины шарахались от меня, как от поганой крысы. Но вот я стала пользоваться шампунем «Оргазм», и мужчин как рукой сняло».
На экране кувыркается флакончик «Оргазма». На этом фоне начинается бурное объяснение Анны Карениной с Вронским. Офицер дает волю рукам, но Анна отталкивает наглеца. «До сих пор я некомфортно чувствовала себя с мужчинами в критические дни, — говорит она. — Но вот я стала пользоваться прокладками фирмы «Боинг», которые с крылышками, и теперь даже в самых критических обстоятельствах плевать я хотела на свои трусики!».
Дама приподняла подол платья, чтобы все увидели прокладки и крылышки на своих рабочих местах. Но вдруг крылышки непонятным образом превратились в развевающийся плащ мистера Икс. «Всегда быть в маске — судьба моя»,— привычно затянул он. Его любимая женщина не смогла выдержать мужских страданий. Она стала медленно погружаться в его объятия. «Мама! Ты меня звала-а-а?!» — крикнула ей маленькая девочка на фоне сельской идиллии, сменившей цирковую арену. И на экране замелькали фирменные изделия «Милой Милы» и других гигантов родного молоко-производства.
Не успела исчезнуть последняя баночка фирменного майонеза, как Крутой Уокер начал отстреливаться от дюжины наседавших на него бандитов. Вдруг в его кольте кончились патроны, и один из бандитов уже занес нож. Но тут его сзади потянули за джинсы две лихие девицы из компании веселой молодежи. «А кто пойдет за Клинским?»— спросили они. И на экране появились полдюжины глоток, в которые запрокинулись бутылки с хорошо видным ярлыком «Пиво Клинское».
Эта дикая сцена сменилась более привычной. Синьора Кармен из очередного мексиканского сериала напрямик сказала дону Хосе, что у неё был другой и что она не знает, от кого предыдущая тройня. Дон Хосе распахнул окно. Интересно, сам выбросится или выбросит эту стерву? Однако под окном замелькали автомашины под безумную музыку с припевом «ваз за час, ваз за час, ваз за час!»
Этот кошмар продолжался ровно полтора часа.
3. Еще более невообразимые последствия
Мониторы погасли так же внезапно, как и вспыхнули. Воцарилась тишина. Наконец, Президент внимательно по¬смотрел на Премьера. Так, словно увидел его впервые. Дело в том, что по русскому народному обычаю за любое происшествие отвечает не высшее должностное лицо — скажем, не начальник железной дороги и даже не начальник станции — а тот рядовой «стрелочник», на участке которого про¬изошло крушение. На сей счет существует даже специальная пословица: «стрелочник виноват!». В данном случае «стрелочником» автоматически становился Премьер, которому предстояло найти жертву этажом ниже, и так далее, вплоть до техника, допустившего такое безобразие.
Премьер ухитрился так построить свой взгляд, что пронзил разом всех вице-премьеров, а также всех до одного силовых министров. И с трудом сдерживая гнев, бесстрастно произнес:
— Даю пять минут.
На что именно он собирался подарить нижестоящим коллегам такую уйму драгоценного времени, так и осталось неизвестным. Дверь отворилась, и на пороге вырос генерал Федеральной службы безопасности.
— Прошу прощения. Жду распоряжений. В городе началось, что-то жуткое. Все два с половиной миллиона московских пенсионеров высыпали на улицу и горячо обсуждают какую-то проблему. Понять, какую именно, невозможно. Наверное, даже им самим.
Из-за спины генерала вырос полковник того же ведомства.
- Разрешить доложить. На радио «Ретро» очередного ведущего вдруг сменила какая-то возбужденная старуха, которая заявила, что в сложившейся ситуации проявляет личную инициативу и напоминает, что является самоназначенным Председателем Президиума Верховного Совета СССР. На этом основании присваивает звание генерал-майора тысяче отставников и направляет данный офицерский, то бишь генеральский полк на штурм Бульварного кольца, за которым окопались агенты мирового империализма. В первую очередь брать почту, телефон, телеграф. В последнюю — собес.
Это было уже более чем серьезно. Радио «Ретро» — единственное, которое слушают сорок миллионов российских пенсионеров, поскольку остальные радиостанции под сплошную рекламу передают настолько тяжелый рок, что уши лиц старше шестидесяти лет просто вянут. И если российский пенсионер пойдет на поводу у возбужденной старухи... Хуже этого может быть только телевизионная реклама.
Однако полковник не успел договорить, а присутствующие — осмыслить сказанное. Зазвонила спецвертушка, напрямую соединявшая Премьера со Спикером Госдумы. Исполнительную власть — с законодательной. Да так громко, что все вздрогнули. Неужели началось?..
Премьер молча слушал не менее полуминуты. Затем положил трубку и обратился к Президенту:
— Спикер просил ничего не предпринимать. Через двадцать минут Дума примет закон, на основании которого инцидент будет исчерпан.
Какой инцидент, никто не спросил. Раз пенсионеры вышли на улицу — значит, пытка рекламой была не только для членов правительства.
— Перерыв на двадцать минут!
4.    Сокрушительная реакция Госдумы
Когда депутаты пришли в себя после полуторачасовой телерекламной пытки, окрестности огласились восьмиэтажным четырехсоттолосым матом, слышным даже в ближнем Подмосковье.
Лидер самой либеральной из демократических партий кричал, что однозначно набьет морду всему персоналу Останкина, начиная с гендиректоров и кончая самой смазливой телеведущей, которая после этого будет выглядеть намного менее смазливой.
Его с трудом усадили на место.
Коммунисты хором скандировали: «Долой телевидение — акулу капитализма!».
Какая-то депутатка, невоеннообязанная, не служившая и ни в чем никогда не участвовавшая, всерьез спрашивала коллегу-отставника, дострельнет ли пушка легендарной «Авроры» на какие-то паршивые шестьсот километров до Останкина. И выражала готовность сама поднести заряд. Даже ядерный.
Спикер мановением руки восстановил порядок.
— Объявляю перерыв на двадцать минут. За это время редакционной комиссии по одному от каждой фракции подготовить «Закон о телевизионной рекламе». Тут же его и примем.
Через двадцать минут — это был не только думский, но и мировой рекорд — закон был готов. Он был намного короче и конструктивнее всех остальных законов в мире. Вот полностью его единогласно принятый текст:
«1.Установить, что телереклама должна сопровождать телевидение, а не наоборот. И её продолжительность не должна быть бессовестной.
2.Запретить перебивку рекламой любых телепередач, приравнивая таковое злодеяние к соответственно наказуемому хулиганству.
3.Запретить показ на телеэкране женских прокладок и использованных мужских презервативов, а также использованной мужской и женской туалетной бумаги, демонстрацию перхоти и рвоты, прыщей и гнойных струпьев, потоотделения и мочеиспускания, случки людей и животных (его — одно и то же), любых сцен, вызывающих чувство брезгливости у каждого, еще не переставшего быть человеком.
4.3а нарушение закона виновные приговариваются к высшей мере наказания — виртуальной пытке телерекламой сроком до 15 суток».

5. Неожиданный финал
В кабинет Президента постучали. Вошел референт.
— Что делать? По всей стране после принятия «Закона о телерекламе» начались стихийные демонстрации. Люди в Каждом городе требуют поставить памятник Президенту и переименовать все до единой улицы в Первую, Вторую и так далее Президентские. В знак благодарности.
- Господи! Я-то тут причем? — изумился Президент.
- Русский народный обычай, — ответил референт. — Награждение непричастных, наказание невиновных.
- Кого же наказывать?
- Наверное, евразийскую цивилизацию.