Зов Тундры. Начало

Зов тундры.
1.
  Погода никакая, дождь накрапывает, простыл, сопли ручьем, чихнуть и то не получается. Щуришься, носом шмыгаешь и ничего, только расстройство одно. Одним словом конец августа, на рыбалку свинтить, да только проку все равно сейчас никакого. ГЭС опять подшкодничала. Подшкодничала так, что судя по телевизионным лицам больших, главных ребят смыть нас всех могло в Карское море как отходы жизнедеятельности. И бежать бесполезно, от подъезда до берега Енисея в пьяном виде минут пятнадцать- двадцать ползти, а пешком в трезвом виде и говорить нечего, часа два идти не меньше. Надо будет воздушных шариков купить и баллон с гелием, в случае продолжения катаклизма, безмятежно парить над бурными волнами разбушевавшейся стихии Олимпийским Мишкой и приветственно махать лапкой обломкам городов. Так что с рыбалкой на близкое расстояние - забыть. Хотя если с водочкой, тогда и с червяками напрягаться не надо, опять же уровень воды визуально проверить, можно и спиннинг не брать, потеряется еще, жалко будет, расстроюсь.
   Год назад проездом братец двоюродный был, почти лет десять по Хохляндиям и нашим Южным губерниям устраивался, и что-то, не получилось и поехал обратно в зиму, к комарам, мошке, на Севера. Тут и мне кой-что вспомнилось.
   Лемминги опять таки ностальгию навевают. Дикий зверь я скажу лемминг, там про то, что в тундру когда они мигрируют лучше не соваться, сожрут как пираньи, буду откровенен не знаю, в Дудинке одно время, говорят, лютовали, время собирать бруснику, морошку, а люди не могут собирательством заняться.   А тут сварщик один, пьян был, забыл о нашествии, и поперся в тундру, морошки ему захотелось, как был в робе своей, и ботинках сварочных, а может водолаз это был, хер его Дудинских разберет. Так за ним след кровавый, на километров пятнадцать тянулся, леммингов давил, по следу его и нашли, бедолагу, уснул наверно и сгрызли. Одни ботинки сварочные остались и два зуба, один золотой, а второй блестящий, по блестящему и узнали, так и похоронили, ботинки и два зуба. Эвенки сокрушались, из зубов блесна хорошие могли получиться, на ленка, глядишь и нельма поймается, обломились аборигены. Геологи пытались прямо с вездехода бруснику граблями собирать, но что-то не пошло, грабли за карликовые пальмы цеплялись, пару геологов с бортов попадало, ну а лемминги тут, много их. Геологов никто и искать не стал, одного сожрут, другой на Материке уже на рюкзаке сидит, ерзает, жопой тушенку греет.
  Самое веселое как народ за шишкой на Северах ходит, готовятся как американцы к высадке в Нормандии, загодя. В июне снег еще не сошел, обсуждение идет, будет шишка в этом году, или бля значит не будет, а если будет, ее может белка, бурундук или кедровка погрызет. И так все лето, как-будто без шишки этой, ****ец, голод, мертвые с косами стоят и Айрон Мэйден. Созрела шишка, поперлись, в отличие от нормальных мест за полярным кругом мне кажется она нихера на ветках не дозревает, ей как банану надо в мох-ягель ебнутся и там дозреть. В Сибири взял дылбанул деревянной кувалдой и пошел шишкопад, только ползай да собирай, на Северах хоть елдой, хоть балдой, не падает, падает, вру процентов пять-десять, остальные на ветках как висели так и висят, и лезет народ за шишкой, аки мартышки, а валятся с веток как пьяные матросы. Кедры раза в три меньше Сибирских. Вот такое кедровое помешательство. Как в той песне «много чудного на свете, я вам дети говорил».