Экспансия - начало - историческая фантазия

На парижской королевской площади воцарилась гробовая тишина, изредка нарушаемая чьим-то чиханием и приглушённым звоном металла. Первые четыре ряда собравшихся занимали знатные сеньоры, среди которых можно было видеть Боэмунда Тарентского, Готфрида Бульонского и Раймонда Тулузского, вторые восемь рядов рыцари, а дальше толпа солдат, облачённых в кольчуги и кожаные доспехи, скрипевшие на осеннем холоде. Из дворца под звук гобоев выплыли хоругви, несомые двумя десятками монахов. Сам папа Урбан II, известный в миру, как граф де Шатийон, благославлял поход против язычников, чтобы освободить святую землю и гроб господень.

- Что вы скажете об этом предприятии, любезный друг? - стоя на коленях и не поворачивая головы обратился герцог Бульонский к своему дальнему родственнику герцогу Тарентскому.
 - По-моему, мы можем отлично поживиться, - ответил племянник, хищно поглядывая на родовой перстень дяди. - А если эти арабские ослы начнут ожесточённо сопртивляться, то нам же лучше. Божьим именем мы отберём у них всё, что только сможем унести!
 - Не забывайте, племянник, что и вам, и мне придётся многим поделиться с папой, который сильно вожделеет богатства сарацинов, а также немало отдать королевским дворам Европы за их согласие участвовать в этой войне, - заметив взгляд родственника, и поворачивая перстень камнем внутрь, проговорил Бульонский.

Католическая процессия тем временем полностью высыпалась на площадь. Акустика была великолепна и звук разносился по всему Парижу, а торжественная музыка и пение придавали этому действию ощущение божественной святости. Но кто из простого люда понимал, что вся знать европейского мира давно была в сговоре и лишь искала повод для нападения? Никто. Совсем никто. Безграмотные и одурманенные религией крестьяне даже не предполагали, как стремительно развивались события, предвещавшие эту войну. Турки-сельджуки, тогда ещё не принявшие ислам, а бывшие простыми языческими кочевниками, вошли в пределы византийской империи, властителем которой был Алексей Комнин.

Захватив приграничные земли, сельджуки стали постепенно углубляться дальше. Император Алексей не смог противопоставить им никого, кроме печенегов, но последние с задачей не справились. Тогда Комнин обратился к папе, который не замедлил воспользоваться ситуацией, чтобы прибрать к рукам ещё больше власти и богатств, и провозгласил священную войну против неверных, собрав под христианские знамёна больше половины европейских государств.

- Перестаньте, дядюшка! Посмотрите на Тулуза! Он вложил в это предприятие больше золота, чем мы с вами, а настроение у него замечательное. Этот прохиндей и впрямь рассчитывает обогатиться в нашем грабительском походе, как Крез. И Шатийон слишком нервничает из-за своего преемника, чтобы отвлекаться на что-то, кроме войны с арабами.
 - Я бы не сильно верил Тулузу, - ответил Бульонский, - так как его золото папа уже наполовину вернул, а весь рекрутский набор оставил нам. В конце концов, ждать осталось совсем мало. Скоро и вы, и я, и Тулуз, и тысячи этих солдат отправятся на Сицилию. Там и Антиохия не за далёкими морями, а следом Иерусалим!

Молебен заканчивался. Над землёй прозвучала последняя молитва и, когда папский легат произнёс аминь, металлический звон заполнил всю королевскую площадь. Знатные сеньоры усаживались на коней, за ними рыцари, а следом пешком шли тысячи солдат, обрекавших себя, своих детей, внуков и даже правнуков на многовековую войну в чужих землях.
Так начинался первый крестовый поход. Один из самых грабительских и кровавых религиозных походов в истории до той поры...