Внутренний Кролик

В камере СИЗО сидит избитый мужчина и стонет. Он в грязных спортивных штанах и рваной майке с пятнами крови и отпечатками подошв. Сидит на полу, потому что все нары в камере заняты. Человек весь дрожит и громко стонет.
- Да закрой ты рот! И так херово, а оно еще воет тут! - кричат ему с нар. Мужчина испуганно замолкает. Упирается спиной в стену, прячет лицо в ладонях и коленях. - Жену замочил, теперь стонет, мудак! - говорит через пару минут тот же голос с нар.
- Я не убивал! - кричит человек, поднимает голову, у него полностью разбитое лицо. - Не убивал!
- Это ты следователю будешь свистеть, маньяк хренов!
Мужчина морщится, плачет, прячет лицо. Тишина в камере.
Парень в форме капитана милиции. Он немного возбуждён, подходит к девушке, которая сидит за столом в кабинете со рваными обоями. Девушка - сама сосредоточенность, делает вид, что внимательно разглядывает какие-то документы из картонных папок. У капитана пластырь на носу и синяки под обоими глазами, что не мешает его веселью.
- Приветик, Светуль! Как жизнь молодая? – бодро обращается капитан, отчаянно демонстрируя уверенность в себе.
- Да так, ничего. – вздыхает девушка без особого оптимизма и продолжает меланхолично рассматривать бумаги.
- А надо, чтобы регулярно! - капитан так громко хохочет собственной шутке, что девушка наконец-то отрывается от бумаг и смотрит на него. Удивляется синякам.
- Ой, а где это тебя? 
- Да, мудака одного допрашивал. - капитан мелко перебирает ногами, словно петух перед курицей. - Ну там, немного помогал ему признание написать, все кулаки, сука, сбил. - капитан показывает свои кулаки, небольшие, со сбитыми костяшками. Капитан вдруг выбрасывает кулаки в нескольких быстрых ударах, кичится своей боксерской сноровкой. - А это сурло взяло и боднуло меня лобешником своим! Прямо в нос! Кончалыжник! Сука! Пидарок зачмыреный! Теперь пойдет, ***ло такое, за нанесение телесных повреждений средней тяжести сотруднику милиции при исполнении! Уже забегали от него ходоки, бабки предлагают, спрашивают, как замазать дело. А я им говорю, что раньше думать надо было! Урод, бодаться вздумал! Сучара! Мудак, бля!
Капитан весь исходит слюной от праведного гнева и ощущения своей власти, даже сплёвывает, раздухарившись на пол.
- Ты не плюйся здесь, а то шеф увидит, фистулу вставит. - бурчит девушка, которую не очень впечатляет бравада капитана.
- Да не боись! Я вытру. - капитан растирает туфлёй слюну по полу. - Так что, Светуля, может сходим куда-нибудь, а? Вот говорят, на Воскресенской новое заведение открылся. «Фонти» называется. А? Говорят, неплохое место, вон Потап с Настей две недели назад когда приезжали, то квасили там. Сходим, выпьем, потанцуем!
- Ну, не знаю. - сомневается девушка, но видно, что убедить её вполне возможно.
- Да чо там знать? Пошли! – капитан не намерен отступать. 
- А когда? – лениво интересуется девушка.
- Вечером сегодня, а Светуль?
Капитан заглядывает за стол, где сидит девушка, жадно рассматривает её декольте. Девушка немного прикрывает декольте руками и вздыхает.
- Не, я сегодня занята.
- И чо такое? Ухажёр какой-то? - капитан заметно напрягается, сжимает свои сбитые кулаки. - Познакомь, я разберусь! – он делает жестокое лицо и снова месит кулаками воздух.
- Да ну нет, какой там ухажёр! – зачем-то оправдывается девушка. -  У племянника день рождения. Надо пойти обязательно, а то неудобно как-то ... Ой, меня зовут.
Девушка уходит, капитан смотрит ей вслед, поводит языком по губам.
- Я тебя все равно выебу! Выебу! Светуля! Света - три рубля и раздета! Никуда не денешься!
Капитан весь, как на иголках, от возбуждения. Выходит на порог райотдела покурить. Сплевывает, вертит головой, думает о девушке, закрывает глаза и что только с ней в своём распаленном воображении не вытворяет. Кайфует, так увлёкся, что даже испугался, когда ему говорят:
 - Белов, тебя шеф вызывает. - это дежурный, который вышел из своей комнатёнки за решеткой. Белов аж подпрыгивает на месте от неожиданности. Пытается сгладить неловкость, якобы разминку делает.
- Засиделся в кабинете. – поясняет дежурному. - А чего вызывает? – Белов не спешит, держит паузу, он же капитан, а не шестёрка какая-то, чтобы нестись по первому же зову. 
- Сказал, чтобы срочно. – строго говорит дежурный и уходит.
- Срочно, блять. Срочный нашёлся! – капитан шепчет себе под нос, а потом испуганно смотрит вверх. Потому что окна кабинета начальника выходят на третьем этаже, как раз над входом. И начальник может сейчас стоят да курить! Даже холодеет капитан, но к счастью, начальственное окно закрыто. Облегчённо вздыхает, бросает окурок в урну и спешит на третий этаж к своему начальнику. Перед дверью в приёмную поправляет мундир и волосы, подтягивает галстук. Заходит в приемную. Там сидит секретарша. Смотрит на него, ехидно улыбается. Капитан едва сдерживается, поскольку понимает, что секретарша насмехается с его синяков. С этих синяков все сейчас смеются. Руководство приказало в форме в город не выходить, потому что капитан милиции, а с фингалами, будто бомж подзаборный. Теперь в форме ходит только по райотделу, а в город выбирается исключительно в штатском. И как стемнеет, чтобы поменьше видели.
Капитан стискивает кулаки, чтобы не вызвериться на секретаршу за её наглую усмешку.
- Вызывали? - кивает он на дверь к шефу.
- Проходи, герой. – снисходительно говорит секретарша, чем ещё больше бесит капитана. Но она ведь не просто секретарша, она - любовница начальника райотдела и может себе позволить шутить хоть с кого. Вот и сейчас улыбается, словно это была с её стороны удачная шутка. Мог бы что-то ей ответить, но не будет, чтобы не нарваться на неприятности. Потому что эта сучка может попить крови, если захочет. Вон майор Савэлийев как-то брякнул о том, каким местом секретарша заработала себе путёвку в санаторий. Оно и вправду обидно было майор, что какая-то прошмандовка путёвку получила, а он, работник с двадцатилетним стажем, да ещё только что раскрывший серию убийств, получил только грамоту от руководства. Савэлий разозлился, высказался этой курве в глаза, а она даже не покраснела. Месяц прошёл, уж подумали, что забыла, сука, когда Савэлий со скандалом был уволен. Потому что был дежурным по райотделу, а как раз в тот день у крестника родился сын. Немного выпили, всего-то по сто грамм коньяка, не больше, но какая-то добрая душа доложила в область. Оттуда подскочила срочная проверка, учуяли запах и вынужден был Савэлий валить, да не просто валить, а по служебному несоответствию. Так сделали, чтоб и пенсию пересрать мужику. А ведь не лох какой-то, опытный же сотрудник, с авторитетом. Но перекусила змея пополам и даже не заметила. Так что спокойствие, только спокойствие.
Капитан осторожно открывает первые двери в начальственный кабинет и стучит, на всякий случай, во вторые. Заходить не спешит, помнит, как закончилась карьера одного деятельного лейтенанта, который только вернулся с учёбы, хотел выслужиться, быстро выполнил поручение начальника райотдела, прибежал докладывать, секретарши не было, мотнулся прямо в кабинет. А секретарша оказалась там. Под столом. Скрашивала оральным образом трудовые будни начальника райотдела и лейтенант был при этом явно лишний. А нельзя быть лишним пред руководством. Так что лейтенанта перевели в глухой район, где он сидел до сих пор без всяких надежд на будущее, потому что связей не имел. Говорят, запил, парниша, что и не удивительно.
- Василий Петрович, разрешите? - деликатно поинтересовался капитан, сделав всё, чтобы не застать любимого руководителя врасплох.
- Заходи, Белов. – разрешает начальник райотдела, упитанный дядька лет под пятьдесят, с погонами подполковника. Отрывается от бумаг, смотрит на подчиненного. Хохочет. - Ну у тебя и рожа, Белов! Капец! Ты ж позоришь всю украинскую милицию! - подполковник хохочет на весь кабинет, аж окна дрожат.
- Та да. - натужно улыбается капитан и пожимает плечами. – Боднулся, сучонок такой.
- Ага, боднулся. - кивает головой начальник, ещё некоторое время смеётся, а потом его лицо быстро делается серьёзным, даже немного величественным, каким и должен быть лицо отца-командира. - Значит так, Белов, дело по этому мудаку будем закрывать.
Капитан еще несколько секунд по инерции чинопочитательно улыбается, а потом удивлённо уставляется на руководителя.
- Как закрывать? Он же сотрудника милиции ударил, при исполнении! Вот, видите! - капитан даже голос повышает, но видит удивленный взгляд шефа и мгновенно прикручивает громкость. - Сам же боднул меня! Нос сломал! Средние телесные! Как же закрывать, товарищ подполковник?
- А так закрывать. - веско говорит шеф. - У этого мудака влиятельные знакомые в Киеве нашлись. Обещают привезти несколько групп с центральных телеканалов, чтобы выяснить, почему у задержанного сломано ребро и выбиты шесть зубов.
- Четыре! Четыре зуба! Я же сам с пола убирал!
- Они говорят, что шесть.
- Да у него кариес, зубы гнилые, сами выпали! – убеждает капитан, а старший по званию вдруг смотрит на него строго.
- Белов! Закрываем дело. Понял?
- Но...
- Нет такого слова «но», Белов, нет! Слышишь? – повышает голос руководитель, гремит раскатами грома и строго смотрит на капитана, который, дурак такой, что-то хотел сказать. Не сказал, осел, закивал головой.
- Так точно, товарищ подполковник.
- О, молодец, "так точно" – такое слово есть! Дело закрываем, забудь про него. А сейчас возьми из подвала и допроси этого, как его, Корытько.
Капитан смотрит на руководителя.
- Ну чего уставился? – строжит подполковник, приводя подчинённого в чувство. – Не понял приказа? 
- А, это того мудака, что жену зарезал? – мигом догадывается капитан.
- Ага, его. Нам нужно, чтобы признание было побыстрее. А то с газет спрашивают.
- Да будет! У него кровь на руках, свидетели слышали, как они с женой ругались, на ноже отпечатки! Куда ему деваться?
- Ну давай, Белов, давай, работай. - начальник наклоняет голову к бумагам, капитан пятится к двери, выходит. Выдерживает язвительный взгляд секретарши, спешит по коридору в туалет. Там смотрит под дверцы кабинок, проверяет, чтобы никого не было. Никого нет. Капитан лупит кулаком по стене, аж кафель трескается, подходит к окну и едва слышно шепчет.
- Пидор! Пидор! Мудак! Сука кончалыжная! Сколько же он взял за закрытие дела? А со мной даже не поделился! Даже на лечение не дал! ***ло! Съемочные группы, киевские знакомые, блять, ****ун! Бабло взял себе и всё! Ну мудак! Уйобок! Это же мои деньги! Мои! Две тысячи баксов мне предлагали! Я бы в Турцию съездил! Со Светулей! Козёл старый! Падла! Когда ж он нажрётся! - капитан кривится, кулаками месит воздух, представляет, что там рожа начальника райотдела.
Тут в туалет заходят. Капитан спешит к мойке, нервно натирает руки мылом, смотрит, как человек, из посторонних, проходит в кабинку. Затем с раздражением смотрит на себя в зеркало. Синяки, сломанный нос. Стискивает зубы, морщится, разозлился, аж дрожит весь, но сдерживается. Спускается вниз, говорит дежурному, чтобы привели задержанного Корытько.
Избитого мужика, который и есть Корытько, забирают из камеры, ведут в комнату для допросов. Там только стол и два стула. Охранники усаживают мужика и уходят. Корытько остается один. Сперва сидит без движения, потом начинает морщиться, вертит головой, стонет. Ему заметно плохо. На столе перед ним ручка и лист бумаги. Корытько кривится, плачет.
- Мне плохо, плохо. - тихонько шепчет неизвестно кому. - Мне плохо. Что происходит? Я не понимаю! Мне плохо! Уши! Уши болят! Уши!
Он хватается за уши, прижимает их ладонями к голове, стонет, вертится, словно не в себе.
- Что происходит? Я ничего не делал! Ничего! Уши! Уши. Нина! Нет! Нет! - он шепчет, кривится, вертит головой, стонет. - Уши! Уши!
Он и дальше так странно себя ведет, а потом неожиданно словно каменеет, словно о чём-то догадался. Убирает руки от ушей, хватает со стола ручку и пишет на бумаге неровными нервными буквами: «Помогите мне! Умоляю! Оно в голове! Заберите его! Уши! Больно! Не могу! Не могу! Помогите!». Корытько лихорадочно пишет, словно боится не успеть, а потом дергается, будто через него пропускают ток. Дрожит в судорогах, а затем ручка уже начинает вырисовывать на листе не буквы, а что-то непонятное. Вдруг Корытько замирает с выпученными глазами и открытым ртом. Стеклянный взгляд, а потом он начинает методично зачеркивать то, что написал. Сначала сверху-вниз, линия за линией по вертикали, потом по горизонтали. Зарисовывает тщательно и плотно, так, что уже ничего не прочтешь. У него какой-то сумасшедший, сфокусированный на пустоте взгляд.
В комнату к Корытько заходит капитан Белов. Презрительно смотрит на арестованного и морщится.
- Ну, чо сидим, кого ждем? - говорит милиционер уверенно и с претензией, потому что только так и надо разговаривать с лохами. А этот же Корытько, стопроцентный лох. Вон как испуганно и удивлённо уставился на следователя.
- А что делать? – испуганно спрашивает Корытько.
- Ну, ты дебил! Признания писать, а не бумагу портить! - капитан тыкает на исчёрканный лист и садится напротив. - Давай, давай! Бери ручку и пиши на новом листе признание!
- Какое признание? - Корытько очень волнуется, капли пота выступают у него на лбу.
- Как и почему убил свою жену. - капитан заглядывает в папку, которую принёс с собой. - Гражданку Корытько Нину Николаевну.
Корытько в ужасе смотрит на капитана. Крутит головой.
- Да что ж вы говорите такое? Это какая-то ошибка! Я не убивал! - он кивает головой, смотрит капитану в глаза. Искренне, искренне. - Не убивал! Нет! – переходит на крик.
Следователь устало поднимает взгляд от папки. Изображает на лице большое удивление.
- Что? Что ты там ****ишь?
- Я не убивал! - Корытько крутит головой. - Не убивал! Нет, как я мог? Я её люблю! Люблю! Ниночку! Мою Ниночку! Да что вы такое говорите?
Капитан смотрит Корытько в глаза, выдерживает паузу, во время которой играет мускулами на шее и лице, показывает своё недовольство, пугает подследственного. Но тот и так перепуганный, не замечает всех этих телодвижений. Тогда капитан применяет домашнюю заготовку.
- Слушай, Корытько, скажи, ты ****утый или ёбнутый?
- Что? - удивляется тот.
- То! – орёт капитан. - У тебя все руки в крови собственной жены! На ноже, на орудии убийства, твои отпечатки! Соседи слышали, как вы с женой перед тем ругались, а потом она кричала, звала на помощь! Далее видели, как ты вышел из квартиры и пошел, пошатываясь словно пьяный ...
- Я не пью!
- Знаю, в крови алкоголя не найдено! Ты был в состоянии аффекта. Теперь напиши об этом всё! Пиши! Чего уставился на меня! Пиши!
- Что вы? Я не убивал. Не убивал. - снова мотает головой Корытько. - Я не мог! Не мог! Я же люблю её! Ниночку! Нет! - он начинает кричать.
- Блять! - раздражается капитан. - Хули тебе запираться? Все улики против тебя, все равно же посадят! Так что пиши признание, помогай следствию, демонстрируй раскаяние, может судья даст пятнадцать, а не пожизненное! Пиши, пиши! - следователь подсовывает к Корытько чистый лист.
- Я не убивал! Товарищ следователь, я не убивал! - повторяет тот словно мантру. - Что вы! Не убивал! Нет!
Капитан отворачивается, смотрит куда-то в сторону, разочарованно крутит головой. Потом смотрит на Корытько, который пугается этого взгляда. А капитан резко бьёт натренированным ударом правой в челюсть. Корытько падает со стула, даже немного катится по полу, потому что очень уж мощный удар. Капитан вскакивает и уже нависает над ним.
- Мудила, ты чего мне мозги ебёш, а? Ты думаешь, что, самый умный? Пиши признание, если не хочешь пойти в тюрьму инвалидом! Ты слышишь?
Корытько лежит на полу, прикрыл голову руками. Стонет.
- Я не убивал! Не убивал!
- Рот закрыл! Заебал! - капитан несколько раз лупит Корытько ногой, но не сильно, потому что бережёт модные, остроносые туфли, которые купил совсем недавно. Затем хватает беднягу, поднимает, словно мешок с мукой, бросает на стул. - Значит так, сучонок, взял ручку и пишешь признание, иначе я здесь тебя так отхерачу, что родная мать не узнает. Сука, до суда не доживёшь, козлоид! Ты понял? Пиши, сука!
- Я не убивал! Не убивал! - Корытько обхватил голову руками и крутит нею. Морщится, плачет.
- Бля, ну ты и мудила! Ну чего ты упираешься? Но все же доказательства против тебя! Я тебя насквозь вижу, козел! Манда интеллигентская! – злиться капитан. - Что, жена не давала? А? Или рога наставляла? И ты решил отомстить! Да? Да! Пидарок! Что, у тебя не стоял? Или просто слабак ты? А бабы слабаков не любят! Бабы любят сильных! Бабы любят, чтобы мужик был с яйцами! Вот как я! Меня бабы любят, ложатся под меня, только позову! Я тут трахаю одну. Она от мужа ушла, потому что тот слабак! А я - мужик! И бабы это чувствуют! Охуительно чувствуют! Поэтому и ходят к таким, как я! Потому что я много не думаю, не болтаю, я дело делаю! Слышишь, интеллигентик уёбищный! И я умею себя так поставить, что баба у меня, как шелковая! Не пикнет! Как я сказал, так всё и будет! Вот такой я! А ты - мудак. Что, терпел, терпел, а потом не выдержал? Только нафига ножом? Мыло в носок и проучить сучку, чтоб знала, кто дома хозяин! Баб ****ить надо, чтобы помнили, кто в будку электричество провел! Бабу в кулаке надо держать! А ты, дурак, такой умник, ****ь, а простых вещей не знаешь! Давай, пиши признание!
- Я не убивал. Что-то происходит! У меня уши болят! - кривится Корытько и начинает стонать.
- Уши у него болят! - передразнивает ноющего Корытько капитан. - И чего это они болят, уши то? Может, ты пидарок, может тебя в уши дружки твои пихают, а? Засунут ***, натолкают, вот уши и болят! Да?
Капитан навис над Корытько и трясет перед его лицом кулаком.
- Ага, точно пидарок! А жена узнала и хотела всем рассказать! Да? Пидарок! Ну, говори! За это ты её убил?
- Я не убивал!
- Ах ты ж мудак упёртый! - капитан снова бьет Корытько, на этот раз левой, валит на пол, дальше лупит кулаками и ногами, уже и туфли не бережет, потому что увлёкся. Когда звенит мобильник. Капитан неохотно отрывается от Корытько, который уже и не стонет. Смотрит на телефон, потом толкает тело на полу носком. - Значит так, пока я поговорю, чтобы сейчас же встал и начал писать признание. А то я тебя урою! Ты слышишь, мурло! Прямо здесь тебе и урою! Вперёд ногами отсюда вынесут! Пиши, рахитос задроченный! Иначе возьму швабру и в жопу засуну! Потому что очко тебе надо разрабатывать, перед тюрьмой!
Капитан ржёт и выходит из комнаты. Корытько остается лежать на полу. Понемногу приходит в себя. Сначала только стонет, тяжело дышит, потом начинает шептать:
- Я не убивал! Не убивал! Я не убивал!
Лежит, плачет, даже не пытается подняться. Неожиданно застывает, потом его словно хватает судорога. Он дрожит, бьётся об пол, а потом вскакивает и становится посреди комнаты. У него безумные глаза. Он начинает маршировать на месте, чеканит шаги и размахивает руками, будто идёт по плацу. Из уха Корытько появляется нечто, похожее на маленькую куклу. Если присмотреться, то видно, что это вырезанный из дерева кролик. Его уши из кожи угрожающе дрожат. Неожиданно на деревянном лице кролика расплывается кривая улыбка. Корытько начинает мелко крутить головой и говорить слова существа, которое торчит у него из уха. Он говорит и чеканит шаг.
- Я - Великий Кролик! Никто не может стоять у меня на пути! Я - всемогущий! Я покорю весь мир! Я влезу в голову к каждому! И все будут подчиняться мне! Все будут моими рабами! Дрожи, человечество! Я - Великий Кролик! Запомните имя своего повелителя! Я иду! Я буду в голове у каждого! Сядь и пиши!
Корытько кивает головой, делает два шага к столу, садится и пишет большими буквами на весь лист: «Всем ****ец! Я иду!!!», а потом рисует уши, похожие на кроличьи. После этого его словно попускает, он прекращает крутить головой, тяжело дышит, будто только что пришёл в сознание. Испуганно оглядывается, он не понимает, что происходит.
В коридоре капитан разговаривает по телефону.
- Хорошо, Люся, увидимся. И надень ту юбку. Хорошо? И чтобы ничего под ней. Да? Твой рогоносец ничего не заподозрит! А если и заподозрит, так я разберусь. Он слабак, я ему хавальник быстренько закрою! Я не нервничаю, я спокойный, просто очень тебя хочу. Хорошо, приходи.
Капитан прячет телефон в карман, довольно улыбается.
- На хера мне та Светуля? Да срал я на неё, дуру конченную! И без неё нормально!
Возвращается в камеру.
- Ну, что написал? – спрашивает у Корытько и смотрит на лист. Видит надпись и рисунок. Мгновенно взрывается. - Ах ты ж мудила! – сильно бьёт Корытько. - Ты мне еще угрожать будешь? Говнюк! Да я тебя уничтожу! З говном смешаю!
Бьёт кулаками. Корытько прикрывает голову от ударов, плачет и стонет.
- Не бейте. Мне плохо! Ай! Я не знаю, что происходит! Ай! Уши болят! Ай! Не бейте! Мне плохо! Ай!
- Нет такого слова «мне плохо»! Слышишь? Нет! Есть слово «Я признаюсь»! «Я признаюсь»! – орёт капитан.
- Это два слова! - стонет Корытько и от этого капитан совсем дуреет.
- Ах ты пидор, ты меня ещё учить будешь! - бьёт Корытько со всей силы, потом хватает один из стульев и разбивает о задержанного, который уже потерял сознание. - Ах ты ***сос! Грамотный, бля, нашёлся!
Разъяренный капитан бегает по камере, потом садится на уцелевший стул, тяжело дышит и бормочет ругательства. Ждет, пока Корытько придёт в себя. Через несколько минут тот начинает стонать.
- Ну что, мудила, будешь признание писать?
- Мне плохо. - стонет Корытько, чем очень раздражает следователя.
- Плохо тебе? Ах ты урод! Плохо тебе? Да ты не знаешь, что такое плохо! Я сейчас тебе сделаю плохо, я сейчас тебе бошку об стол разхерачу, тогда ты узнаешь, что такое плохо! А ну пиши признание, мудила!
Капитан хватает Корытько за волос и тянет к столу, словно действительно собирается бить головой.
- Я напишу! Напишу! Напишу! - хрипит Корытько.
- Ну, так бы и раньше! Мудак! Давай, пиши!
Капитан усаживает задержанного на свой стул, Корытько берёт ручку. Испуганно смотрит на милиционера.
- А как начинать?
- Что, не писал ещё чистосердечных? – улыбается капитан. - Пиши, я, такой-то, по сути вопроса хочу заявить следующее. Ну и дальше, как всё делал, как резал жену.
Корытько удивлённо смотрит на капитана. Тот сначала удовлетворенно улыбается, потом подозрительно приглядывается к арестованному.
- Что такое?
- Вот тут писать? - спрашивает Корытько и растерянно улыбается.
- Вот здесь. - капитан подходит и указывает пальцем на лист.
Вдруг Корытько вскакивает, бросается на следователя из-за стола, хватает его за горло двумя руками, валит на пол, где только и силы взялись. Душит. Следователь лупит его тренированными ударами в живот и бока, но Корытько словно ничего не чувствует. Душит и душит. Капитан хватается за его руки, чтобы освободить горло, но не может разорвать железный обруч пальцев подозреваемого. Пытается схватить хотя бы немного воздуха широко раскрытым ртом. Корытько душит дальше. Капитан пытается дышать ртом, хрипит, будто зарезанная свинья. Корытько душит и душит, потом из его рта в широко открытый рот капитана падает Внутренний Кролик. Капитан дергается, пытается выплюнуть чудище, но не может. Корытько немного отпускает шею, капитан вдыхает, Корытько снова сжимает руки. Душит, пока у капитана не меняется взгляд и он вдруг делает кроличье движение носом. Корытько делает точно так же и отпускает шею. Садится на пол рядом. Капитан тяжело дышит, схватился за шею и хрипит. Постепенно глаза его становятся нормальными. Удивленно смотрит на Корытько, словно пытается что-то вспомнить.
- Какого хера? – спрашивает, когда его пронизывает судорога. Он дрожит, потом вскакивает. Корытько тоже. Вдвоем начинают маршировать на месте с безумными взглядами.
- Слава Великому Кролику! - кричат оба и трясут головами. - Слава Великому Кролику! Слава Великому Кролику! Слава Великому Кролику!
Затем их попускает. Капитан ошеломленно садится за стол. Смотрит в пол. Корытько стоит рядом. Молчат.
- Ладно, пиши. - говорит следователь и выходит. Поднимается по лестнице из подвала на третий этаж, подходит к приемной шефа. Берётся за ручку двери и не решается открыть. Кривится. Словно не понимает, что здесь делает. Потом таки заходит. - Мне к шефу. - говорит секретарше. - Срочно.
Она давит на кнопку телефона.
- К вам Белов, говорит, что срочно. Ага. - Она кивает головой. - Заходи. - Смотрит презрительно, даже не сдерживает улыбки, смеется с его синяков. Сука!
Капитан заходит. В кабинете шефа пугается, зачем он туда пришёл, начинает пятиться к дверям.
- Что такое, Белов? - шеф недоволен его появлением.
- Товарищ подполковник. Тут такое дело ... - замолкает.
- Какое дело? - шеф смотрит на следователя с презрением. - Ну, говори! Хули ты мнёшься?
Капитан подходит к столу руководителя. А потом прыгает через стол, валит шефа с шикарного кожаного кресла на пол и начинает душить. Тот хватает его за руки, пытается убрать их с горла, но Белов схватился крепко, душит. А потом из его рта в разинутый рот подполковника падает Внутренний Кролик. Подполковник кашляет, хочет выплюнуть чудище, но ему не удаётся. Белов сначала немного отпускает горло, потом снова душит, пока шеф не делает кроличье движение носом. Тогда Белов отпускает горло начальника. Сидят на полу. Тяжело дышат. Потом вдвоем вскакивают, начинают маршировать и кричать.
- Слава Великому Кролику! Слава Великому Кролику! Слава Великому Кролику!
Так шагают на месте несколько минут, затем останавливаются. Стоят. Удивленно смотрят друг на друга.
- Я пойду, товарищ подполковник? - спрашивает капитан.
- Ага, давай. - ворчит тот, вертит головой, потому что не понимает, что происходить.
Капитан выходит из кабинета, секретарша удивлённо на него смотрит.
- Всё хорошо?
- Да. - кивает капитан. Уж уходит, когда слышит, что подполковник вызывает к себе секретаршу.
Идёт по коридору, видит Светулю, сидящую в своём кабинете при открытых дверях. Жара, лето. Капитан заходит.
- Ну что, Светуль? - не ждёт ответа и начинает душить её. Девушка даже крикнуть не успевает. Капитан душит, затем с его рта в рот Светули падает Внутренний Кролик. Несколько секунд и она дёргает носом. Отпускает её. Потом вдвоём шагают на месте и повторяют:
- Слава Великому Кролику! Слава Великому Кролику! Слава Великому Кролику!
В этот момент в кабинет заходит другой милиционер. Сержант. Удивленно смотрит на них.
- Что это вы делаете?
Капитан и Светуля хищно смотрят на него, а потом набрасываются на коллегу. Светуля хватает за ноги, капитан за шею. Валят и душат. Внутренний Кролик попадает в рот и к сержанту. Вот он дёрнул носом, маршируют уже втроём.
- Слава Великому Кролику! Слава Великому Кролику! Слава Великому Кролику!

Через несколько дней капитан идёт по центральной улице города. Выходной, погода хорошая, публика прогуливается. Капитан вглядывается в прохожих. И каждый, каждый!, по-кроличьи дёргает носом в ответ на подёргивание капитана. Потом, словно что-то случается, вся толпа начинает дрожать, крутить головами, останавливается, марширует на месте и город накрывает бешеный крик:
- Слава Великому Кролику! Слава Великому Кролику! Слава Великому Кролику!
Десятки, сотни, тысячи людей! Вся улица кричит! Весь город кричит! И хотя в небе ни облачка, неожиданно на город надвигается огромная тень. Тень двух кроличьих ушей.

Осень 2009г. (Сумы)