В окопах

Какой черт вам рассказывать, что такое война, если часть из вас никогда там не была да и вряд ли будет, а другая слишком хорошо представляет себе, без метафор и гипербол, ее красные глаза. Что у нее, у матушки, красные глаза, я убедился вдоволь на нее наглядевшись.

История была самая простая. Сидели в окопах, которые сами же рыли. От нечистот и дурных болотных запахов у всех порядочно болела голова. Естественно, я агитировал выступать, на то у меня и были соответствующие полномочия.

Солдатский быт описывать не нужно: каждый представляет в меру своих способностей. Только завязнув в этой окопной яме и рискуя быть похороненными в ней заживо, бойцы все-таки не рвались на передовую. Это не значило, что они были трусы. Просто устали. Просто хотели жить.

Да, кстати. Как-то раз со мной шел Николай. Был он как-то восторженно молод, и, очевидно, в казарме ему перепадало. Ко мне он привязался настолько, что ловил каждую мою мысль. Вот и о выступлении - услышал и первый меня поддержал.

Тут мы лесок одолели и вступили на территорию врага. Заметили нас - и в погоню. Было их немного. Я командую: "Беги". А он автомат вскинул, и ни с места. Кричу ему, ору: "Беги, идиот! Застрелят!". Куда там, даже не обернулся, стал как камень и ждет.

Ну, ладно, думаю, человек судьбы, выноси тебя нелегкая, а мне и о шкуре позаботиться надо. Нет с такой гибели ни единого толка.

Убили его.

Случайность, если разобраться. Да только эта проклятая случайность исковеркала мне жизнь. Он не успел сделать ни выстрела, и пуля, которая ожидала меня, попала в него. Он даже не вскрикнул, и покатился по полю, как сырое полено.

Глупость, мальчишество. Кому выказывать свою храбрость? Где? Да там, где никому, никогда это не нужно. Внукам они своим что ли рассказывать будут, как бились не на жизнь, а на смерть? Вздор. 

Проклятый день, проклятая война. Куда не пойду, вижу его голубые глаза. В тот вечер, когда уносили трупы, я видел как в его глазах что-то лопнуло и стали они красными, алыми.

Теперь часто думаю, я виноват, что не спас. Только каким чертом я должен был рисковать собой, когда мы сражались за жизнь, а не за смерть.

Это сейчас легко рассуждать, когда кончено. А там, в этих могилах-самоделах не до рассуждений. Кончились войны, в которых рождались герои. Теперь здесь умирают обычные, не очень хорошие люди.

Я не знаю, сколько осталось часов нам - воинству, которое зовется армией - в этой выгребной яме. Последнюю неделю, я тщетно ищу пули для шкуры, но они щадят меня и летят мимо.

Точно, пытаются обмануть.
Не обманете, сволочи. Я точно знаю, что вчера он, а сегодня я. Нет ни геройства, ни доблести. Проклятая теория вероятности с костяными руками и алым лицом, изъеденным серыми оспинами.