Федор и его истории. Глава 2

«Добивался всего, чего хотел, а потом оказывалось, что хотеть этого вовсе не следовало…
Но разве есть иной способ это узнать?»

«Жизнь – неусвояемый урок гомеопатии:
всё в малых дозах хорошо, а в больших – плохо.»

Ааабэлла http://www.proza.ru/avtor/aaabella


Повторялся Федору один и тот же сон. Идет он по кладбищу. Лето, тепло, вокруг березки, лопухи и могилки забытые. Вдруг, как из-под земли, ушастый заяц и как бросится бежать, а Федор за ним. Бегут они так, бегут по погосту, заяц впереди, Федор позади, словно в замедленном фильме. И вдруг косой шмыгнул в нору, Федор притормозил, поднимает глаза и видит надгробье, приглядывается и понимает, что это его могила. Стоит он и думает: Как же так, он живой, а могилка уже есть? Бедлам и сущее свинство!

Обычно в этой части сна, часа в три ночи, Федор и просыпался. Не давал ему этот сон покоя, пытался он найти в нем тайный смысл, но потом плюнул на всю сакральность и поиск артефактов, и решил, что этот сон к тому, что он будет жить сто лет и еще немного.

От скуки и уныния Федя стал увлекаться фотографией, особенно стилем ню. Для этого невинного хобби судьба откомандировала ему очаровательный гостинец.

Незадолго до своего полтинника, познакомился Федор с прехорошенькой Юлечкой, молоденькой, свежей как виноградинка и глупой как булочка с изюмом. Ее очаровательный ротик сладкоежки влек и сулил невероятные авантюры и истории.

Федор таял «чупа-чупсом» от этой мармеладки и когда они уезжали на пленер, любил делать фотографии обнаженной Юляшки, сделанные на капоте его машины. Юленьку это прикалывало, веселило и оба были довольны такими чудными мгновениями.

Как и большинство врунов, Федор ненавидел, когда ему лгали и всегда своим барышням немного, совсем чуть-чуть, не доверял, особенно, на предмет измены. Уж кто-кто, а он знал, как легко перепутать желаемое от действительного и наоборот. Поэтому и Юленьку он скрупулезно проверял, но тщетно, девушка была безупречна и вполне довольствовалась не звонкими радостями Федора и его очень хорошей зарплатой.

Поэтому для ревности причин не было, а был Федор страшно подозрителен и этого не скрывал. Но, как ни странно, Юляша тоже оказалась ревнивой и объектом ревности выбрала дочку Федора. Стоит уйти Феде на работу, как Юляшка сразу бегом к серванту и фотографию девочки прячет, Федор приходит, фотографию находит и ставит на месте.

И объяснял он ей и так и этак, что это нехорошо и как много для него дочка значит, и что вести себя так просто глупо, а Юленька глазки накрашенные выпучит и убежит обиженная такая на балкон курить. А вот этого курения Федор вообще переносить не мог. Он вел безумно здоровый образ жизни. Пил зеленый чай и бегал трусцой по газонам, так как асфальт, по его мнению, был заразен радиацией и прочими гадостями городской жизни.

Жаловался Федя своим знакомым – Сейчас она курит, потом у нее рак, а возиться с ней кто будет? Конечно, я. А мне, что, делать нечего! – Вот так возмущался Федор на три Юлькины извилины. А, между тем, завел невинную интрижку по переписке в интернете.

Юлька это обнаружила и, когда Федор был на работе, собрала все свои вещички, разорвала свои фотографии и ушла к маме.

Бедный, бедный Федор. Какой это был удар по его мужскому самолюбию! Какая-то профурсетка и так его цинично и беспардонно его кинула.

Уж он звонил ей на домашний телефон и на мобильный, эсэмэсками закидал, а Юленька не поднимает трубку или сразу неделикатно Федю посылает.

После этой истории Федор рассказывал своей знакомой Анфиске, что пришлось ему расстаться с Юленькой, только из-за ее неприязни к его дочке. И показывал две уцелевшие фотки, где Юлька сверкала попой на капоте машины.

Анфиска пила коньяк, курила, поддакивала, а про себя думала: Какой же идиот этот Федя.

Несколько месяцев на разных форумах и сайтах Федор жаловался на недостойное поведение Юленьки, и эта тема просто не давала ему покоя.

И даже одно занятное событие не отвлекло его от ушедшей кудесницы. А событие было такое. Поздно вечером к Федору домой позвонили. Он никого не ждал, поэтому был удивлен, когда на пороге квартиры увидел свою старую историю в виде Надюхи из соседнего магазинчика, в котором она работала продавщицей и сбывала залежалое мясо.

Надя задорно улыбнулась малиновыми губами и представила рыжую лахудру с утиным носиком, которая стояла рядом с ней:
– Вот моя подруга, Ната – хихикнула Надька, – Пришла ее сосватать тебе.

Федор окинул взглядом баб и удивился тому, как они похожи на двух обаятельных бегемотиков, немного нетрезвых, но которым очень хочется пошалить.

Две клюшки притаранили с собой разной снеди и выпивку. Но выпивала только Надька с Натусиком. Федор лишь немного пригубил дешевого вина из пакета, взял бутерброд с колбаской и стал флегматично слушать говорливую Надюху, и иногда подшучивал над ней. А Надьку, как говориться, несло. Сначала она пожаловалась на жадину хозяина отдела «Свежее мсяо», именно «мсяо», потому что хозяин был с юмором и мясо с душком называл душистым, свежее – мсяом, а покупателей – поклонниками нестандартного.

А потом Надька резко, без переходов начала нахваливать прелести Натуси. Напившись в зюзю, Надька поднялась из-за стола, всей своей большой массой повисла на Федоре и громко прошептала ему в ухо:
– Только ради тебя… Береги… Ну, я пошла…

Надька икнула «Изабеллой» и ушла.

Когда входная дверь хлопнула, Натусик подала признаки жизни и предложила заварить чаю. Чай вышел на удивление хорошим. Федору нравился Натулькин покой, неторопливость в движениях и большой низкий зад.

А Наточка достала из сумочки шкалик коньяка «Старый Кенигсберг», добавила себе в чай, а потом добавила еще и еще, после чего очень скоро произошла у нее с Федором история. И во время этой истории начала названивать Надька, с настойчивостью юного бегемота. Трубку никто не поднимал, она примчалась с другого конца города, куда ее занесла нелегкая в поисках приключений и начала выламывать дверь. Но дверь устояла. Тогда Надька стала орать под балконом, чтобы ей срочно открыли, иначе она вызовет шухер-команду милиционеров.

Когда Надькин голос умолк, а история с Натулькой закончилась, Федор быстро собрал вещички своей барышни-торговки и быстро выпихал ее за порог, сказав на прощание: До встречи. Надьке ничего не говори, так как в гневе она страшней зуава. Надька, конечно, не знала, что зуав – это военнослужащий легкой пехоты во французских войсках. Поэтому, с перепугу, ничего не поняла, но согласилась. Зуав звучало ужасающе.

Федор чмокнул ее по утячьему носику входной дверью и пошел мыть грязную посуду.

Но, где-то через полчаса, опять раздался звонок в дверь. Федор открыл, и на него рухнула Надька.
– Никому тебя не отдам! Ты навеки мой! – дышала перегаром Надька – А у тебя что-нибудь с Наткой было? – подозрительно, сверкая глазами, спрашивала она.

А Федя гладил ее необхватную грудь под блузкой, безмятежно улыбался и говорил:
– Ну, успокойся. Ничего не было.

И как позднее рассказывал Анфиске, что деваться ему было некуда, поэтому пришлось с Надюхой, на бис, повторить историю.

Через пару дней, подруги вновь заявились к Федору, но он так утомился от историй с неугомонными продавщицами, что дверь им не открыл. После чего подруги поорали у него под балконом, что он подлый трус и гнусный мерзавец, разбили ему почти все стекла, закинули на балкон пакет с принесенным вином и гордо ушли. Пока клюшки развлекались, Федор прятался в туалете, перечитывал любимого Лотмана и мечтал о далеких, теплых странах.

Не смотря на обилие историй, одинокая рябина часто стучала своими ветками в пустой дом Федора.

Весной, когда все начала почковаться и проклевываться, через интернет познакомился Федя с мечтой большинства мужчин. Мечту звали Иринка, жила она в Прибалтике и было ей сказочных семнадцать лет. Ирочка очень комплексовала из-за своего высокого роста, и ее юная головка была просто забита романтизмами, идеализмами, стихами и ожиданиями прынца. Федя, мягко говоря, не совсем отвечал роли принца, но старался изо всех сил соответствовать. Писал каждый день такие страстные письма, что устоять было просто невозможно.

Когда Иришка назначила встречу на август, Федор решительно взял отпуск за свой счет и умчался к своей мечте, прихватив с собой палатку и бутылочку «Шардоне». Если с вином было все понятно, то палатка была Феде нужна для конспирации. Очень Федор боялся родителей юной лицеистки: А вдруг узнают? Мало того, что будет позор на его седины, так и по судам затаскают, и в тюрьму за растление несовершеннолетней попаду. А Феде этого не хотелось, ох как не хотелось. И был он предусмотрителен, и осторожен как древний и стреляный кот.

Но все обошлось без партизанщины, палатки и тихой охоты на грибы.

В гостинице он встречался с Иришкой, и у него было приятно возбужденное чувство от ощущения, что он космонавт, вступивший на планету на которой никого до него не было. Федора перло от счастья, как тесто от дрожжей. Ему удалось утереть нос Юляше. Куда ей с ее двадцатью тремя годами и уже отдубашенным опытом до свежести первоцвета Иринки-картинки. И даже своей первой любви он наконец-то доказал, что он не штучный товар, а эксклюзив, который не отвергают, а берегут, кладут в специальный хрустальный ларчик, перевязывают шелковой ленточкой и благодарят судьбу за такое бесценное приобретение.

Вернувшись, домой, Федя вспоминал застенчивую улыбку, близорукие глаза, нежный пушок, все впуклости и выпуклости нежнейшего бутона, который пробуждался под его опытной и уверенной рукой.

Мечты мечтами, но подумав и пошевелив мозгами, Федя сменил тактику поведения, ему уже не хотелось быть прекрасным принцем, и он перестал слать каждый день нежные электронные послания. А потом собрался с духом и в одном из писем, разумеется, как можно честнее, написал: Что расстояние убьет любую любовь, что к нему она не сможет приехать, ведь она так нужна родителям, а он обречен, жить у себя в городе, ведь здесь у него работа и долг перед дочерью.

Писал Федя и снова вспоминал мудрые слова писателя Збигнева Ненацки: «Даже самая невероятная ложь может снискать себе общественное признание, если дотягивает до ранга художественной правды».

Эта простая истина уже не раз выручала Федора в жизни.

Иринка немного поплакала, отослала Федору пронзительное стихотворение, и они остались друзьями. Федор даже Иришечку попросил, чтобы она не рассказывала ему, если у нее кто-нибудь появиться, иначе ему будет очень больно. Впрочем, так он говорил всем барышням, с которыми красиво расставался.

Однажды, когда Федор уже несколько лет жил с хозяйственной, похожей на мышку-норушку, Наташей и просто обожавшей Федора, с ним произошла история, которой он и не заметил.

Был жаркий июльский день. Федор сидел под сосной, любовался морем, на берегу суетилась Наточка, нарезая овощи к шашлыку. Федор набирал эсэмэску повзрослевшей Иришке, улыбался хлопотавшей Наташке и был счастлив.

Небо было чистое и только одно легкое облачко, словно замерло над пикником. На Федора упало несколько капель, он поднял голову, ничего не понял и стал дальше любоваться пейзажем…

А на облаке сидела Танька, которая после инсульта оказалась в другом измерении. Видела Танька своего бывшего муженька, видела жизнь его, и так ей стало жалко Федора, что она заплакала, а потом запела:
«В лунном сияньи ранней весною
Помнятся встречи друг мой с тобою
Колокольчиком твой голос юный звенел
Динь-динь-динь динь-динь-динь о любви сладко пел...»

                Эпилог
Прототип Федора был арестован 5 ноября 2011 года по статье 135 УК РФ (развратные действия).
http://www.fontanka.ru/2011/11/05/022/
http://www.mayak.sbor.net/node/15954
http://47news.ru/articles/49415/

"... Нет предела ни добродетели, ни злу - каждый идет своей тропой и усугубляется или в добре или во зле."