Остап

В аэропорт Манагуа ведут две дороги. Одна длинная и разбитая, как, впрочем, и все тут. Основное ее достоинство в том, что она не идет по самому городу. Основной недостаток – что поворот на нее держится в секрете от туристов... По центру я кружил около часа, едва уворачиваясь от машин, пешеходов, собак, коров, лошадей. Казалось, в этой сумятице никаких правил, кроме выживания сильнейшего, быть просто не может. Сильнейшим я себя не ощущал, так что успеть на самолет не надеялся. Развязка была неожиданной: меня остановил наряд полиции за поворот на красный. Денег я им, разумеется, не дал. Взяв квиток о штрафе, я умудрился выбить из них нужную информацию.
В аэропорт я добрался за полчаса то отлета. Агент по прокату расстроился, не обнаружив на машине ни одной царапины: после трех дней на местных дорогах такое бывает нечасто. Избежав второй штраф, я был еще более обрадован тем, что рейс мой, оказывается, был отложен на два часа.
Все складывалось как нельзя лучше. В кафе не было почти никого: местные, как и полагается, предпочитали принесенное из дома в кульках.
“Pardon me, may I sit here?”
У подсевшего был вид вышедшего на пенсию дантиста: мятые слаксы, жилетка, клетчатая рубаха. Английский был у него родным, но с каким-то непривычным акцентом. В руках папка и потрепанный путеводитель, почему-то по Китаю.
История сплелась быстро... Приехал повидать друга в Чили; опоздал на пересадку; застрял в Манагуа на два дня; следующий транзитный рейс на Пекин отменен. “Yes, my daughter is a Fulbright researcher in Beijing. I am semi-retired, so I travel the world. My calling is investigation of crimes against humanity.  That friend I was visiting, his entire family disappeared under Pinochet.  Here in this folder I have eyewitness accounts that will finally bring the pig to justice.”

Располагал он к себе в первую же минуту, и никакой закрепощенности с ним я не ощущал. Кому что, а ему, видите ли, надо отыскать справедливость. Во мне такие вещи вызывают полуосознанную зависть перед альтруизмом.


“I am from South Africa.  Lived there till the riots and then moved to Zimbabwe.  Turned my uncle's farm around. All whites left or were killed.  I could not.  It is beautiful land, and you need to know how to talk to the locals.  I was educated in Switzerland.  Oh yes, I do speak Swahili and other native tongues.  I built them a school and pay them to work on my land.  We have medical and the government sends its overflow to us. I hired a doctor form San Francisco to care for the locals.  No, security is not a problem – they feel nothing for me but respect.  Imagine that in 21 years I have not had a single riot while all my neighbors’ estates burnt to the ground.  My hobby is horses and I have breeders from the Emirates who buy form me all the time.”
Детали вырисовывались безостановочно. Мы уже говорили об отвлеченных вещах. Я ему поведал свою нехитрую историю (СССР, Япония, Швейцария, США...). С каждой минутой я проникался к нему все большим уважением. Об Африке я не знаю ровно ничего. Разводи он гигантских кроликов в Лимпопо, я в это бы поверил без промедления. Но пора была идти.
“Young man, it was a pleasure.  Good luck with your career.  I envy your age but I would not change a single day of my life.”
Я положил на стол мелочь.
“I am sorry to ask you this, but all my papers were in the luggage, and they are on their way to China now.  I don’t have a penny on me.  Would you mind sparing something?”
“How much?”
“Anything, really.  Two hundred maybe?  I'd love to be able to go to my consulate, but we have no relaitons with Nicaragua.  I will wire it to you the day I fly home…”
Мне подумалось, что третьего штрафа за день все же не избежать. Рассказ стоил того немногого, что у меня оставалось в карманах. Интересно, какую бы сумму он запросил, будь титул на моей визитке повнушительней? Хочется верить, что бизнес его процветает.

*