Случайное открытие или скелеты в шкафу

  Недавно я читала воспоминания Войновича о его "отношениях" с КГБ (дело №34840) и споткнулась на фразе:"Да и вообще это агентство (имелось в виду ВААП) так же, как и агентство печати "Новости" (АПН), с самого начала и до конца было филиалом КГБ и во главе его стояли, и отделениями его заведовали, внутри страны и вовне, гэбисты".
  Споткнулась я потому, что упоминание АПН как филиала КГБ неожиданно по -иному высветило судьбу одного моего бывшего коллеги Жени и теперь, спустя десятилетия, помогло ответить на те недоуменные вопросы, которые возникали в то давнее время.
  Звали моего коллегу Женей, он давно умер от рака желудка, и о нем много писали как о человеке, который держится мужественно даже в последние свои дни.
  Последним его публичным мероприятием была презентация его  новой книги. Поскольку я уже жила в Израиле, то, разумеется, не была на ней, и его книгу не читала, и даже не знаю, о чем она.
  Но дело не в этом. Мне было жалко, что он так рано уходит из жизни, и я невольно вспоминала о его, на редкость бурной и в чем-то необычной, жизни. Начать с того, как необычно он появился у нас, в редакции молодежной газеты. В газету лишь бы кого не брали. Я сотрудничала с ней все студенческие годы, проходила в ней практику, однажды даже месяц заменяла заведующую отделом культуры.
  Женя же был студентом то ли третьего, то ли четвертого курса радиотехнического института, хотя по возрасту давно должен был его окончить. Учился он уже чуть ли не десять лет, и объяснял это тем, что если он окончит институт, его заберут в армию, а служить ему неохота.
  Без диплома в советское время на "престижную" работу не брали ( а работа в редакции газеты к таким явно относилась), но Женю взяли. Писал он действительно хорошо, но был не единственным, кто писал не хуже и претендовал на место в редакции. Но взяли Женю. Никто особенно не интересовался, почему, но, как я теперь понимаю, даже если бы и поинтересовался у редактора, откровенный ответ вряд ли бы получил.
  О биографии Жени мы знали исключительно из его слов. Родился он якобы в Рязани, потом его родители разошлись, и отец уехал в Прибалтику. Женя позже перебрался к нему, поэтому и фамилия его звучит не по - русски.
  Зачем Женя перебрался в Минск? Здесь якобы легче было поступить в институт.
  В молодежной газете Женя проработал всего несколько лет. И запомнился очень бурной организаторской деятельностью. В ту пору в моде были студенческие отряды. И Женя принимал активное участие в их создании, а потом организовал мобильную репортерскую группу, которая имела свой автомобиль (якобы дал его ЦК комсомола республики), и моталась по объектам  строительства, посылая оттуда в газету репортажи об их работе.
  Особенно он дружил и всегда включал в свою группу одну сотрудницу, которая, как написал о ней уже в годы перестройки, еще один мой коллега, уже по белорусской службе радио "Свобода", сотрудничала с КГБ. Он сделал такой вывод на основании поклепа, который она на него написала. Не знаю, достаточно ли было одного этого факта, чтобы сделать столь "глобальный" вывод, но ее из молодежной газеты перевели в партийную заведовать отделом пропаганды. В ту пору такую каьеру мог сделать только человек с исключительными заслугами.
  Женя же ушел работать в белорусское отделение новой "конторы" - АПН. Это событие было куда фантастичнее карьеры его сподвижницы. Женя не имел высшего образования. А без диплома, повторюсь, на престижную работу не брали. А тут студент -недоучка возглавил отделение АПН.
  Но даже не это больше всего поражало. Больше всего поражало то, что Женя не был членом КПСС, а без партбилета о направлении на престижную работу и речи быть не могло. И тем не менее, бюро ЦК КПБ (подумайте, на каком уровне!) Женю утвердили руководить отделением АПН.
  Я хотя и была поражена этим фактом, отнесла успех Жени за счет его исключительных пробивных качеств. Человек он был на редкость энергичный, всегда первым затевал что-то необычное. В частности, он раза два организовывал встречи Андрея Вознесенского со студентами своего технического вуза, на которые ломилось и пол- Минска.
  Как он познакомился с Вознесенским, а через него и со множеством видных тогда поэтов и писателей, не знаю, но он быстро стал среди них своим.
  Одновременно он возвел себя в ранг писателей - деревенщиков. Женя подружился с одним известным председателем колхоза из Западной Белоруссии, написал о нем и прославил на весь СССР (Вознесенский даже написал стихотворение об этом председателе, и постоянно возил к нему гостей из Москвы, главным образом литераторов.
  Почему Женя, никогда не живший в деревне и по сути не знавший ее, выбрал деревенскую стезю? Наверно, потому, что в ту пору писатели - деревенщики и публицисты -аграрники "гремели" на весь Советский Союз, они были чуть ли не оракулами,  к ним прислушивались, их постоянно цитировали, на них ссылались.
  Находится в такой компании было престижно, а если вспомнить слова Войновича, то и "полезло":наверно, кое у кого из пишущих "аграриев" крамола вылезала не только в их писаниях.
  Со временем у Жени якобы возник конфликт с московским руководством АПН, и его то  ли уволили, то ли он сам уволился. И создал ... издательство, в котором печатал книги и своих московских друзей.
  Потом занялся и другим бизнесом - построил под Минском туристическую деревню.
  После распада СССР Женя еще лет пять -семь оставался на плаву как "известный предприниматель", но постепенно дела его стали идти все хуже  хуже. Наверно, во многом потому, что не стало привычных и надежных кураторов.
  В последние годы жизни он как будто работал, живя в Минске, в неком прибалтийском институте политических исследований. Но это, конечно, вряд ли могло удовлетворить его, некогда деятельную натуру. Может, поэтому он и заболел, и безвременно ушел из жизни.
  Вообще, в который раз убеждаешься, как мало мы знаем тех, кто нас окружает, и задумываемся над превратностями их судьбы. Хотя, впрочем, а как можно знать, ведь никто с тобой делиться не будет своими "скелетами в шкафу", а тем более - показывать их.
  Я вспоминаю еще одного бывшего коллегу по молодежной газете. Он нередко и, случалось, на длительные периоды уезжал в командировки за пределы республики. Странно, если учитывать, что это никому другому не разрешалось, да и ранг газеты был не таков, чтобы на важном всесоюзном (а, может, не только всесоюзном?) мероприятии или событии присутствовал представитель этой газеты, не говоря уже о том, что у редакции газеты не было таких средств, чтобы командировать корреспондента, скажем, на Дальний Восток.
  Значит, посылал и оплачивал кто-то другой. Зачем,- тайна сия есть.
  В годы перестройки коллега исчез с горизонта. Говорили, отчалил за рубеж "по еврейской линии". Но почему-то никто не клеймил его в местной печати, как других евреев, отправившихся туда.
  Прошли годы, я обнаружила его публикацию в одном зарубежном русскоязычном издании. Бывший коллега хвалился, что объехал чуть ли не весь мир, был корреспондентом в ряде европейских столиц, правда, не уточняя, чьим конкретно корреспондентом.
  Я списалась с ним и попросила рассказать, куда он подевался в годы перестройки. Он ответил, и я до сих пор застываю в изумлении, размышляя над его рассказом. Если верить ему, семья его уехала за рубеж, а сам он задержался в столице нашей бывшей общей Родины. Учился в Академии общественных наук, и якобы там много было евреев, поскольку, мол, это были годы перестройки и на "пятый пункт" уже не смотрели (свежо предание... ).
  В европейских столицах он бывал, когда подменял (?) корреспондентов,  правда, не уточнил, от каких изданий.
  За рубеж уехал, когда соскучился по семье.
  На это письмо я даже не нашлась, что ответить.
  Впрочем, даже Войнович не смог найти ответы на вопросы, относящиеся к нему лично. Что же говорить обо мне, которая столкнулась с вопросами, относящимися не ко мне?