Рентген

                Рентген

Здравствуй, мой друг!
В прошлом письме мы условились писать друг другу об интересных людях, которых мы встречаем в круговороте нашей жизни. Извини, я не могу назвать имя человека, о котором я тебе пишу, так как я все одно вижу в людях (надеюсь видеть) хорошее. Прости вольный слог, ибо в вольном слоге читается чувство. И так:
Когда я был совсем старым, а деревья были очень маленькими, мне пришлось поработать с одним человеком, который захотел стать обладателем того, что не могло ему принадлежать. В конечном итоге он это получил, но так и не понял, ЧТО он получил. Хотя, может, именно это он и хотел.
Он не хотел, чтобы я ему в этом помогал, но по каким-то причинам ему пришлось привлечь для работы меня. Может, он ставил очередной опыт над самим собой?
Чтобы ты понял, о чем речь, я немного расскажу о нем то, что знаю:
Это очень интересный человек. Как все не до конца сформировавшиеся лидеры, он не терпит рядом с собой сильных людей. Он даже не признает их такими, и чтобы не обманывать себя совсем, он пытается УБЕДИТЬ себя, что эти люди слабы.
Он  жутко подозрителен (раньше служил на почте, и, как ты наверное знаешь, именно туда идут люди с неустойчивой психикой и разными фобиями, так как именно там можно читать чужие письма и узнавать чужие страхи, а это притупляет страх собственный. Ещё раньше такие люди шли в революционеры).
Так как он был не уверен в себе, он занимался спортом (настольным теннисом), а это придавало ему самоуверенности: он уверовал, что если кто-то увидит его неуверенность, он просто даст ему ракеткой по голове. Или сожжет ему машину. Или подставит под уголовное дело.
Я даже хотел подарить ему на день рождения  книгу писателя-утописта (застреллиста) Гитлера АДОЛЬФА «Моя Кампф». И  арендовал тележку, чтобы ее довезли до места праздника. И, так как эту книгу не сможет поднять (понять) простой человек, я представлял, как он легко поднимет ее над своей головой и скажет: « Мир вам, да тот, что указан в этой книге!» И все захлопают и скажут: « Мы ждали тебя, о великий…»
А он не пригласил меня на свой праздник, и я даже знаю – почему.
Он узнал о моем подарке и понял, что такую книгу ему не поднять.
А сидя на такой книге, не скажешь речь.
Так как в руках у него была тенистая ракетка, он иногда не держал своего слова. Или держал, но иногда.  Или держал, но первый слог.
Он, наверное, был порядочным человеком, но об этом никто не догадывался, так как видел только первый слог слова «порядочность».
И он очень много думал о себе. Он даже ел мухоморы, что бы осознание себя имело бы хоть какую-то  мифическую подпитку. А это придавало уверенности, что он не бредит, а ДУМАЕТ.
А еще он думал, что он лиса. Но все, почему-то, видели волчонка. И опасались его, думая, что он станет волком. Они даже не представляли, что он им может  не стать. А он их всех обманул, и волком не стал. Он встречал Людей и говорил: «Не бойтесь меня! Я – Лиса!» А Люди думали, что это игра такая, и говорили: «Мы боимся тебя, вОЛК!» А он им верил, и думал, что это взаправду. И еще больше себя уважал. Хотя он и правда мог покусать, и тогда оппонент мог умереть от заражения крови.
И он верил, что видит людей насквозь. И даже его фамилия была похожа на Рентген.
Мы проработали (вернее, побыли «на войне») не долго. А он так и видел меня слабым.
Я намекал, провоцировал, - но получал лишь сочувствия и наставления.
И тогда я сыграл с ним злую шутку.
Но даже тогда он ничего не увидел.
Мне стало скучно, и я пошел дальше.
Или он решил, что мне пора идти дальше.
Я даже подумал, что, может,  и правда стал слабым.
Мой эксперимент над собой закончился.
Расставаясь, я сказал ему про теннисиста, который, старея, теряет силу удара, но приобретает мастерство.
Я почти сказал ему, что слабость – это и есть СИЛА. Но он опять думал только о себе, и меня не услышал.
Зачем я тебе об этом пишу?
Может, это достойный оппонент. Может, у меня давно не было таких сложных отношений. Или он имел свой животный магнетизм.
Знаешь, я услышал от него одну очень интересную мысль о том, что в диалоге нет диалога, и что каждый говорит для себя, выговаривая невыблеванное.
Наверное, я пишу для себя.
А еще я думаю, что он думает, что он победил.
А мне наплевать, что он думает.   
Я просто ненавижу теннис.