Испытание славой

Любовь Отраднева

(в соавторстве с Naru Osaka)

Испытание славой

Посвящается дражайшему соавтору

От автора
Продолжение фансиквела «Красный излом» – попытка представить себе, как сложилась дальнейшая судьба Эли – девочки с даром – и других героев истории.

1
Для семьи Букановых после краха контрреволюции ничего не изменилось. Они остались рядовыми гражданами могучего, очистившегося от скверны государства. Нет, безусловно, жилось им теперь лучше, радостнее, можно было вздохнуть свободно, забыв навсегда то, что угнетало – но Пётр, Елена и их дети вовсе не оказались семьёй, приближенной к правительству. Родителей-то это совсем и не удивляло. Загадочный Андрей звонил иногда, спрашивал, как дела, очень радовался, что всё спокойно и никто их не тревожит. А Эля была всё ещё очень мала, так что только один Лаврик удивлялся, почему им не дали медаль. Но помалкивал. Потому что дядя Андрей и другой дядя, Красногвардеец, не раз ему говорили: даже теперь о даре твоей сестрёнки никто не должен знать… И Лаврик понимал, что так, наверное, лучше (родителям уж точно спокойнее). Вот только сама Эля всё же была еще совсем ребёнком и не всегда могла контролировать свою силу. Вот так выйдет во двор, засмеётся-засветится – и сразу прекратятся детские драки, а вдруг забредшие сюда пьяницы побегут искать другое место, где пристроиться с бутылкой. Образцовый двор – конечно, хорошо, но вдруг кто заметит связь и решит украсть девочку? Пока, правда, не замечали, да и что можно было с этим делать – не держать же Элю взаперти? Или даже в родном дворе – иногда Эле хотелось и по городу прогуляться вместе с мамой и папой.
И вот однажды, когда Букановы всей семьей были в зоопарке, где народ маялся в очереди, Эля извелась тоже.
– Пусть будет не жарко! И пить не хотеться!
Она сказала это так, что слышали все. А через минуту солнце скрылось за неизвестно откуда взявшимися облаками – и хлынул дождь.
Народ с визгом и криками стал разбегаться, но часть людей воззрилась на девочку. Явно те, кто не пропускал мимо ушей новости о различных «феноменах», полезших вдруг, как грибы после дождя… Новое правительство, вернее, обновлённое, не очень-то все эти слухи поддерживало, но проросшие ранее семена уже пустили корни. Со всех сторон послышались удивлённые возгласы, вопросы…
– Да ничего такого! – старался перекричать их Лаврик. – Просто пошёл дождь… Случайность и всё тут!
Мальчонку никто не слушал. Самое ужасное – что даже родители. Папа хмурился, припоминая всякие связанные с Элей случаи, а мама… Вот жуть-то! Она уже договаривалась об интервью!
Лаврик не помнил, как вернулся домой. Весь оставшийся день он был сам не свой, думая о том, что случилось. Даже заснуть никак не получалось, но уж когда получилось, Лаврик во сне чуть не отругал себя за то, что ему раньше не пришла мысль попробовать спросить совета у того, кто сейчас пришёл в его сон – героя в красном костюме с белой звездой.
– Крепись, Лаврентий, – Красногвардеец покачал головой. – Солнце ладонями не закроешь. Уже нет. И теперь главное, чтобы слава вас не испортила и лихие люди не покусились.
– А как же…
– Главное, ты всегда должен быть рядом с Элей. Оберегай ее.
И Лаврик, конечно, обещал – но обещать оказалось легче, чем выполнить… Потому что на него самого интерес людей не распространялся – и пока мама с папой водили Элю по журналистам, Лаврик отсиживался в квартире старика-художника.
* * *
Небесная канцелярия, конечно, подозревала, что этот самый художник тоже не так прост. Только вот не мобилен. Кажется, придётся снова привлекать Андрея и выходить на правительство. Значит, пора Красногвардейцу снова побеспокоить своего ученика, который, кажется, с головой ушёл в непростой, но увлекательный процесс налаживания отношений с бывшей женой. Дело только-только пошло на лад, поэтому Красногвардеец подозревал, что отвлекать Калинина сейчас небезопасно, но что делать?
– Я тут её одну не оставлю, – сразу сказал Андрей.
– Я понимаю. Значит, бери с собой и не спускай глаз. С неё так же, как и с Эли. Главное, чтобы твоя Лена тоже не начала видеть сны…
…Лене пока никаких странных снов не снилось – как мог судить проснувшийся Андрей по безмятежному выражению её лица. Зато он слегка удивил её известием, что сегодня им обоим надо ехать в центр.
– Поехали, – улыбнулась Ленхен, – купим чего-нибудь красивого домой.
– Давай, – Андрей обрадовался. – А заодно зайдем к одним моим знакомым.
По дороге он думал, что всё пока идёт неплохо. Да и потом тоже – Букановы встретили старого знакомого приветливо. Лаврик, так тот просто сиял, как начищенный пятак. Но пока все знакомились с Ленхен, никто, даже Андрей, не заметил, как жадно она рассматривает Элю – с каким-то даже нехорошим интересом.
И только когда Вейденбах вклинилась в паузу в разговоре – то спросила:
– А девочку хоть одному специалисту по психическим явлениям показывали? Я могла бы…
Эля исподлобья взглянула на неё – и вдруг захныкала. Лаврик тут же напрягся – теперь-то и он заметил, какой странный у этой тёти взгляд – и бросился утешать сестру.
– Извините… – виновато пробормотала Ленхен, вдруг, под взглядом заплаканных голубых глаз, ощутив что-то вроде угрызений совести.
Андрей резко обернулся к почти уже повторноиспечённой супруге:
– Не надо, не трогай её, она тебя боится.
– А вы правда хороший специалист? – поинтересовался отец Эли и Лаврика.
– Себя расхваливать не годится… Но многие говорят, что я просто собаку съела на всяческих… причудах психики!
– Она сейчас не практикует, – быстро сказал Андрей.
– Ну, может, частным образом… – начала мать Эли. – А то все только шумят, и никто не понимает, в чём дело.
Она покосилась на дочку. Та, похоже, уже успокоилась и с улыбкой кивнула головой.

2
Опыт назначили через неделю, и вместе с салфетками на тумбочки Ленхен с Андреем закупились хоть каким медицинским оборудованием. Калинин переживал, но надеялся на силу этой крохотной девочки. А Вейденбах предвкушала, но чего-то как будто побаивалась… Кажется, время, прожитое бок о бок с внезапно вернувшимся Андреем, не прошло даром. Что-то изменилось. И то, что Андрей сейчас рядом с ней, поддерживает её – это оказалось неожиданно важно… Может, он и не столько поддерживал, сколько сдерживал, но, тем не менее, их отношения это укрепляло.
А тем временем Лаврик рыдал, что сестру этой злой тётке не отдаст!
– Хорошо, можешь побыть там и присмотреть за ней, только не реви! – сдались наконец родители, чтобы остановить безудержный поток слёз.
И вот они поехали к Андрею, на далекую глухую окраину… Ленхен пригласила девчонку и её братца в полутёмную комнату.
Лаврик, сжавшись в комок, смотрел, как его сестрёнку усаживают в кресло и прицепляют к ней какие-то провода… А потом задают какие-то глупые вопросы.
– Ты любишь людей? – спросила Ленхен, внимательно глядя девочке в глаза.
– Люблю, конечно!
– Всех? Даже очень плохих?
– Любого надо пожалеть, и он станет лучше!
– А если кто-нибудь убьёт твоих родных? Ты будешь мстить?
– Папа говорит, что они и так свое получат. А самим руки пачкать не надо.
Андрей, снимавший происходящее на камеру, видел, как изумлённо поползли вверх брови Ленхен. Но вовсе не от слов девочки – похоже, показания прибора зашкаливали…
* * *
Вскоре о девочке с невероятной духовной силой узнали в Кремле. Ленхен стала начальником секретной лаборатории и личным доктором и психологом Эли. Уж лучше так, если не удалось соблюсти тайну, скрыть от всех… Но оставался вопрос, сможет ли маленькая девочка выдержать испытание славой, которая вот-вот должна была обрушиться на неё по-настоящему… И даже не столько сама девочка, сколько её родители, для которых, как ни крути, Эля становилась источником дохода и благополучия. Особенно для мамы – ей всё больше нравилась роль менеджера своей чудо-дочки, и эту роль, надо отдать ей должное, она играла неплохо.
Все-таки Елена когда-то бывала на сцене. Пусть и не в главных ролях, зато теперь… А ещё она теперь дружила со своей тёзкой Вейденбах. А та хоть и изменилась к лучшему стараниями Андрея, но кое-что в человеке остаётся неизменным. В случае Ленхен это была хватка и умение управлять людьми.
Вполне могло выйти так, что две эти женщины будут использовать крохотную Элю для собственной славы и благополучия. Пока её отец занят работой и радуется переменам в обществе… Конечно, оставались Андрей и Лаврик, которые благополучие самой Эли не променяли бы ни на что – но даже им то и дело приходила мысль, что они не справятся без ещё одного своего помощника. Уж Красногвардеец-то всегда направит малышку по верному пути!
А Красногвардеец и сам понимал, что без его помощи не обойтись – кажется, Элей могли заинтересоваться не только люди. Тёмные силы, которые так ненавидели и боялись эту девочку, готовы были сделать все, чтобы погасить её свет. Чтобы она возлюбила тьму – и погасла. А уж если они найдут себе пособника среди людей – о последствиях этого даже думать не хотелось. Один пособник у ада, в общем-то, уже был. Даром что отбывал наказание в местах не столь отдалённых. За бывшим начальником и спонсором Ленхен, почти основателем масонского ордена определённо стоило приглядеть. Пока за ним не решил приглядеть кто-нибудь ещё из… конкурирующей организации. Но, кажется, посланцы небес опоздали. Заключенный Минченко, ибо такова была настоящая фамилия Баунтилевича, числился в недавно умерших. А значит – целиком и полностью перешел под юрисдикцию той самой конкурирующей организации. А самое-то плохое – что теперь его и не вычислишь. Его могли послать обратно в мир живых в виде бесплотного духа… или, что ещё хуже, в новом теле. Не проверять же всех и каждого из обитателей Земли! Хотя, конечно, проще и правильнее было проверять тех, кто появлялся в окружении Эли. Работы и тут хватало, вокруг девочки теперь вертелась масса людей самого разного пошиба. Но сколько посланцы небес ни присматривались – никого подозрительного не замечали. Все следующие пять лет, когда страна стряхивала последние остатки скверны, да и потом тоже… Если малышку и приходилось от чего-то беречь, так только от земных искушений – хотя бы в виде той же славы, которая со временем только возрастала. Конечно, Эля по-прежнему была очень доброй и сострадательной. Но сила не могла не пьянить, не тянуть к произволу. Правда, и это выражалось своеобразно – Эля могла проигнорировать распоряжение «сверху» и вне очереди принять того, кто пришёл к ней самостоятельно. А приходили люди часто очень случайные. Но уж больного ребёнка Эля никогда не оставила бы без помощи. Тем более крошечного. Такой была она сама, когда спасла Родину.

3
И именно такого ребёнка – милое, невинное создание в бантиках и платьице в горошек – однажды привели к ней с жалобами на кошмары и странные припадки. Сейчас девчушка выглядела совсем нормальной. И, сунув пальчик в рот, таращилась на Элю. И казалась при этом такой маленькой и милой, что Эля не удержалась – обняла, потрепала малышку по волосам и сказала, что всё будет хорошо, всё пройдёт…
Собственной минутной слабости она тогда не придала значения.
А потом получилось, что Лерочка чуть ли не поселилась в букановской квартире и не отлипала от Эли, с трудом отпуская хотя бы в школу. Чудо-девочка вместе с братом учились на общих основаниях… пока Эле позволяло здоровье. Которое становилось всё хуже и хуже… И вот тут-то Красногвардеец встревожился по-настоящему. Эле явно требовалась помощь. Главное, не понять было, каким образом тёмные силы тянут из девочки энергию. Проще всего было подумать на Лерочку – но ведь ребёнок же, хоть и форменная пиявка… И Эля её любила, и даже Лаврик – чуть не третью сестрёнку завели.
Частенько они втроём играли в мастерской художника – там ведь было почти как в сказке! Больше всего нравилось разыгрывать то, что видели на картинах – попутно, конечно, придумывая уйму всего нового. И однажды эта игра так увлекла всех троих, что они даже не расслышали звонка в дверь. Только потом уже волшебный старичок-художник представил детишкам вполне обыкновенную деревенскую бабушку – свою сестру – и её внука Антона. Внуку было шестнадцать, и на чудо-девочку с компанией он смотрел с плохо скрытым скептицизмом. И Эля это почувствовала, повернулась и спросила – без всякой враждебности, просто удивлённо:
– Ты что так смотришь?
Кажется, он смутился:
– Я тебя по телевизору видел.
– Меня все по телевизору видели. Странно, что мы почти соседи, да?
– Да. Вроде девчонка как девчонка… Ты в церковь-то ходишь?
– Нет, не приходилось как-то, мне говорили, что необязательно…
– А я хожу. И бабушка ходит…
– Ну и на здоровье, – влез Лаврик, которому было уже одиннадцать и который очень много всего знал. Всё больше от отца. – Сейчас даже комсомольцам разрешают, пересмотр.
Разговор прервался неожиданно – маленькая Лера вдруг забралась под стол и захныкала, словно испугавшись чего-то.
– Эй, ты чего? – за ней полез Лаврик, но девочка уползала всё дальше. А потом, уже на руках у Эли, разревелась как резаная.
– Нечисто здесь, – изрёк Антон, наблюдая эту безобразную сцену. – Странно ты лечишь, Элька. Не до конца. Давай к нам в деревню и в церковь. Вместе вот с ней…
Лаврик взглянул исподлобья: появиться не успел, а уже раскомандовался! К счастью, Эля не обратила внимания на его слова, пытаясь успокоить Леру. Антона в этот момент позвала бабушка, и он вышел из комнаты. Лера, как ни странно, почти сразу успокоилась.
* * *
Красногвардеец вздохнул и покачал головой. Не нравилось ему использовать мальчика, по всем признакам, готового в будущем сравняться с ним, вот так, «втёмную»… Но что делать! Хоть сила Антона велика, да и вера тоже, но пока он явно не готов принять истинное положение вещей, поверить в ТАКОЙ рай. Может, потом, постепенно, вот познакомится с Андреем, который там был… Главное, чтобы Тоша не укатил обратно в свою деревню, а остался подле Эли. И присматривал за малопонятной девочкой Лерочкой.
Красногвардеец сказал бы Лаврику, кто она такая на самом деле, только Лаврик, даже поверь он, вряд ли бы что сделал. А вряд ли и поверил бы – у него была милая, но отвратительно вредная привычка «жалеть всех подряд букашек»… Даже таких странных, как Лерочка. Значит, надо было постараться, чтобы возле Эли задержался Антон.
Правда, его бабушка в свою деревню как-то совсем и не собиралась – брата-то уже сто лет не видела, и сам Вячеслав Михайлович был рад – чем больше гостей, тем лучше. Значит, без присмотра Эля не останется, сумел бы только Антон найти к ней подход…
Он, конечно, упрямый, и считает, что его правда единственная, и когда что-то ляпает – не даёт себе труда задуматься, обидно вышло или нет. Элю он несколько раз доводил до слёз. Но, впрочем, её отец как-то сказал, что иногда не помешает, когда с тебя сбивают спесь. Эля хотя бы задумалась. А Лерочка от неё вроде бы оттёрлась, стала больше сидеть дома с родителями. Потому что в присутствии Антона ей становилось просто плохо.
Но однажды ей стало плохо явно не из-за Антона…
Родители Лерочки оборвали Эле телефон: мол, чёртова целительница, исправляй что натворила, ты только хуже сделала.. Эля сдёрнула с уроков брата и понеслась к Лере домой. Прибежав туда, она увидела почти позабытую картину – Лерочка билась в сильном припадке.
– Держи её, – скомандовала Эля брату. А сама действовала привычно. Слова, движения, тепло… Только вот ничего не помогало.
Родители Леры, видя это, буквально впали в истерику и, кажется, готовы были растерзать самозваную «целительницу» – но Эля словно бы и не замечала этого. Даже не слышала… Вернее, слышала – но нечто совсем другое. Голос будто звучал внутри её головы.
«Ты готова на всё, чтобы спасти это дитя? Даже если она вырастет наркоманкой, проституткой, убийцей? Готова ли ты взять такой грех на душу?»
А Эля не задумывалась о таком, даже значения половины этих слов не знала, она просто хотела помочь – сейчас и здесь. И, кажется, это её желание и было ответом. Она заключила договор. И пока никто ещё не знал, какие будут последствия. Но Эля увидела лишь что, что припадок Леры внезапно стих, и на лице малышки появилась довольная улыбка – слишком довольная…
Потом девчушка так и заснула в объятиях Эли. Родители Лерочки снова уверовали в целительницу и готовы были чуть ли не поселить её у себя…

4
Насколько страшно случившееся – понимал пока только Красногвардеец. И сделать он на данный момент мог две вещи. Послать зов Антону – и попытаться вырвать из-под адских чар хотя бы Лаврика, всё ещё тоже не покинувшего квартиру Леры. А для этого надо было показать мальчику истинное обличье этого ребёнка…
И той же ночью Лаврику приснился сон, очень странный сон… Ему снилась Лера, веселая, улыбающаяся, какой почти всегда была рядом с Элей. И вдруг Лаврик увидел, что Лера начинает меняться. Кожа становится зелёной, клыки удлиняются, миленькое личико искажается и превращается в череп. Ну чисто зомби из случайно виденного Лавриком американского ужастика.
– Ты видишь? – послышался знакомый голос.
– Лера… Не может быть… Она что, не человек?!
– Она подмёныш.
– Что, вы хотите сказать… что злые тролли подсунули её…
– Хуже. Один очень подлый человек, который уже успел связаться с чертями, умер в тюрьме… точнее, тёмные силы так его освободили. И возродили его в теле невинного ребёнка. Чтобы заполучить твою сестру. И им это уже удалось.
– Да вы что?! И что теперь делать?
– Сначала надо сделать так, чтобы и Эля увидела, кто она на самом деле. И отреклась от неё…
– А поможет? Если договор уже заключён?
– Должно помочь. Особенно если мы привлечём к этому известного тебе Антона Хлебникова. Сходи завтра к нему, я его подготовлю…
* * *
Похоже, Антону всё-таки придется раскрыть глаза на кое-какие тонкости, подумал Красногвардеец. Без этого никак… Может быть, пока не на всё. Но в явление праведника и в необходимость борьбы с чертями Антон точно поверит. Пусть даже праведник будет в алом, с советской звездой на груди… Что, мало было таких, заслуживших рай?
– Помолись за Элю, – промолвил павший герой. – Она сейчас в большой опасности. Помолитесь вместе с бабушкой.
Эти слова звучали у Антона в ушах даже после того, как он проснулся с бешено колотящимся сердцем. Значит, он был прав – Эля правда в опасности… Как же хорошо, что каникулы, что никуда не надо бежать и ни у кого отпрашиваться! А ещё лучше, что бабушка берёт образа с собой и поставила несколько в его комнате! Правда, об этом Антон подумал уже когда вспомнил все известные ему молитвы и, взмокнув и устав, свалился опять на постель. Интересно, помогло ли? Должно помочь, должно!
Лаврик в это время тряс за плечо Элю: мол, проснись, и ты увидишь, как твой сон продолжится в реальности. Сестрёнка, кажется, никак не хотела просыпаться, только вздыхала сквозь сон, но всё же наконец открыла глаза.
Чувствовала она себя совершенно разбитой – вот бы не просыпаться никогда! И личико спящей рядом Леры расплывалось перед глазами. А то, что виделось вместо него, казалось продолжением сна. Вернее – кошмаром.
– Лера?..
– Такая она на самом деле, – внушительно сказал старший брат. – Пусть катится обратно в ад!
– Я-то покачусь, – по-взрослому и грубым голосом заявила трёхлетняя малышка, – но ты тогда на всю жизнь получишь клеймо. Той, у кого умер крохотный пациент!
Эля побледнела, да и было отчего! А Лаврик вспоминал, что сказал ему Красногвардеец насчет Антона. Впору броситься за ним, но разве можно оставить Элю наедине с этим… чудовищем?
Но, к счастью, вредный, однако отважный Тошка ворвался в квартиру сам. И тут же занёс руку для крестного знамения. И, может, Лаврику это только показалось, но рядом с парнем почти зримо угадывалась фигура в алом костюме…
Над маленьким тельцем спящей Леры закружилось тёмное, страшное, видимое всем… И с криком пропало.
Странно, но этот крик не разбудил Леру. Если она действительно спала…
– Не волнуйтесь, – никто не понял, прозвучал ли голос Красногвардейца вслух, но услышали его все, – теперь с ней всё в порядке.
– Она больше не одержима? – уточнил Антон.
– Да, абсолютно нормальный ребенок. Можете дальше дружить!
В этот момент Лера открыла глаза – и, увидев Антона, приветливо улыбнулась, чего, кажется, вообще никогда не было.
И на миг они все ощутили себя одной большой дружной семьёй. Теперь оставалось вручить Лерочку счастливым родителям. А через какое-то время проводить Антона с бабушкой в родную деревню – зная, что это не навсегда.

Апрель–май 2011