Подари мне жизнь!!!

Я держалась за руль так, словно мне хотелось его сломать или раздавить, была словно не в себе. Яркий свет фар встречной грузовой машины, едва не ослепивший меня, пронзительный сигнал, поданный водителем фуры, скрежет моих шин, и я изо всех сил нервно вцепилась в руль и попыталась развернуть машину, но было уже поздно. Я словно очнулась ото сна, когда от столкновения меня отделяли доли секунды. Раздался страшный грохот, словно мою машину раздавило, я слышала, как корежится металл, и только сейчас поняла, что моя жизнь заканчивается сейчас вот так нелепо. Меня дважды что-то ударило по голове так сильно, что на какой-то момент мне показалось, что она раскололась на части, а все тело парализовало. Я пыталась кричать, но не слышала саму себя, а меня сдавливало со всех сторон, даже хрустели кости. В сознании мгновенно промелькнули невнятные картины, какие-то люди, предметы, события, и я погрузилась в темноту…
***
Открывая глаза, я чувствовала себя так, словно по мне проехал бульдозер – глаза с трудом открывались, голова, полностью замотанная в бинты, разрывалась на части. Я попробовала повернуть  голову, о чем мгновенно пожалела – в висках сразу застучало. Поморщившись, я стиснула зубы и выдавила из себя слово «мама». От неожиданности у мамы выпала книга из рук, глаза расширились, а по щекам бесконтрольно потекли слезы, после чего она сжала мою руку в своих ладонях и начала целовать ее так, словно утоляла жажду.
 - Алиночка, господи, какое счастье! – причитала она, все крепче сжимая мою ладонь в своих руках – Девочка моя!
 - Ма-ма! Что… со мной?
 - Детка, ты только не волнуйся, все буде хорошо! Не волнуйся!
 - Мама… что… со мной?
 - Ты попала в аварию, не справилась с управлением и выскочила на встречную полосу, врезалась в фуру и… Господи!
 - Что еще, мама?
 - Твоя машина перевернулась, – сказала маме и еще сильнее разрыдалась – Ты два месяца была в коме. У тебя была тяжелая черепно-мозговая травма… и…и… - стала мама заикаться так, словно что-то застряло у нее в горле.
 - Что… еще? Я… инвалид… да?
 - Детка, я не могу это сказать, у меня язык не поворачивается!
 - Скажи мне, мама!
 - У тебя тяжелая травма позвоночника. Врачи прогнозов никаких не дают!
«Вот уже третий месяц, как известная двадцатитрехлетняя модель и начинающая актриса Алина Рыбакова – дочь бизнесмена Виктора Рыбакова находится в коме…» - услышала я вдруг по радио, которое мама мгновенно выключила.
 - Это обо мне, да? Я – модель?
 - Да! Ты была очень востребованной моделью и актрисой, пока это не случилось! А с тех, пор, как журналисты узнали об этом, разговоры не смолкают. Папа как может так уходит от объяснений, старается не давать никаких комментариев, но все равно… Они так нас измучили уже!
 - Мам, расскажи… мне… обо мне,… пожалуйста!
 - Детка, а ты разве не помнишь, кто ты?
  Я помотала головой, и мама едва сдержалась, чтобы снова не расплакаться. Я смотрела на нее так, словно находилась в каком-то сне и никак не могу проснуться. Она сжимала в ладонях мою руку и всхлипывала.
 - Подожди, я позову врача, хорошо! Он должен знать, что ты пришла в сознание!
 - Мама!
Через несколько минут в палате появился мужчина лет тридцати, может, моложе, в белом халате, который как-то странно на меня посмотрел и натянуто улыбнулся, хотя видно было, что он искренне хотел улыбнуться.
 - Ну, здравствуйте, Алина! Рад, что вы пришли в сознание! Как ваше самочувствие?
 - Как? Как у раздавленного червяка!
 - Понимаю, но вы не волнуйтесь – на все нужно время. Что-то конкретно у вас болит?
 - У меня… все… болит!
 - Что ж! Вам сейчас нельзя волноваться и напрягаться, Алина, поэтому лучше отдыхайте, а через два часа я приду к вам, и начнем обследование, чтобы понять, что нам предпринять дальше, хорошо?
 - Хорошо! – неохотно ответила я, понимая, что сил моих и правда ни на что практически не хватает.
 - А вы Татьяна Владимировна проследите, чтобы Алина отдыхала и ни в коем случае не волновалась и не тратила силы. Я могу на вас положиться?
 - Конечно, Денис Дмитриевич! Спасибо вам!
 - Ну, подождите, Татьяна Владимировна, рано меня еще благодарить! – сказал мужчина и слегка провел рукой по плечу моей мамы – Вот как поставим вашу девочку на ноги, тогда можно будет благодарить! Ну, а сейчас, мне пора! Оставляю вас. Отдыхайте.
 - Хорошо! – сказала мама и мокрым от слез платком вытерла глаза.
Мы с мамой остались в палате вдвоем и несколько минут смотрели друг на друга. Взгляд мамы был настолько печальным и даже скорбным, что у меня не осталось сил смотреть на нее – я медленно повернула голову в другую сторону, хотя это оказалось очень больно сделать.
 - Детка, что-то не так? – спросила мама.
 - Все… нормально!
 - Девочка моя, ты побереги силы, ладно – не волнуйся! Все будет хорошо, вот увидишь, мы справимся!
Мама положила ладонь на мое плечо, и я повернулась к ней. В ее глазах стыли слезы, они дрожали, стремясь вырваться наружу. Я понимала все отчетливее, что все это мне не снится, я помню только свое имя и своих родителей, и выгляжу ужасно – живого места на мне практически нет, а еще я могу остаться инвалидом. Я сжала мамину ладонь настолько сильно, насколько мне хватило сил.
Пока проводили обследование, мама была в коридоре. Что она в это время делала, я поняла уже позже.
 - Алиночка, девочка моя! – сказал, буквально забежавший в палату, молодой мужчина в стильном дорогом костюме и с букетом цветов в руке.
 - Мама, кто это? – спросила я настороженно.
 - Детка! Ты только не волнуйся! Это же Максим – твой жених.
 - Жених?
 - Да, Алиночка, мы с тобой собирались пожениться! Разве ты  не помнишь?
 - Нет!
 - Совсем?
 - Совсем.
Максим как-то странно опустил глаза в пол, потом снова поднял, покрутил в руке букет цветов и перевел взгляд на меня. Мама решила скрасить неловкость и, поглаживая меня по руке, начала говорить:
 - Детка, вы с Максимом объявили о помолвке за неделю до аварии. Вы были такими счастливыми!
 - Да, это тебе! Нравится?
 - Красивый! Спасибо! – сказала я, а мама встала со стула.
 - Я пойду вазу попрошу! – тихо сказала она мне, склонившись около уха, и погладила меня по голове, обмотанной бинтами.
 - Хорошо!
Мама вышла из палаты, слегка коснувшись плеча Максима, который покивал головой так, словно понимал без слов мою маму.
Я смотрела на жениха и почему-то мне казалось, что смотрю на совершенно чужого мне человека. Все сильнее я напрягала мозг, чтобы найти в своем сердце хоть какую-нибудь искорку воспоминания о женихе. Максим смотрел на меня, а я не видела в его глазах никакой искренности. Мне стало больно от того, что я вдруг поняла, что любовь вспомнить нельзя, можно только полюбить раз и навсегда. Если я не помню, что любила Максима, значит любовь не была такой сильной?
 - Малыш, не плачь! Все будет хорошо! – заговорил Максим, держа мою руку в своих ладонях – Ты вспомнишь, не переживай! Просто нужно время… может, и не все вспомнится, но, я уверен, что мы сможем быть вместе, как раньше.
Все сказанное прозвучало из уст Максима как-то неловко, словно он сам хотел, чтобы не все вспомнилось. Отгоняя от себя плохие мысли о женихе, я постаралась улыбнуться.
 - Все будет хорошо, малыш! Я тебя так люблю, если бы ты только знала! Как я испугался, когда ты попала в аварию в тот вечер – не знал, куда кинуться! А когда твоя мама мне сегодня позвонила, я даже слова сказать не мог! Сразу помчался к тебе! Боня без тебя скучает, ест плохо.
 - А кто это?
 - Это твоя собака! Красивый далматинец, которого тебе папа твой подарил на двадцатилетие! Вы с ней ни одной выставки не пропускали! У меня даже фотография есть с собой!
 - Покажи мне ее! Пожалуйста!
 - Конечно! Сейчас, подожди секундочку. Так, вот, кажется. Точно! Вот она, смотри.
  С фотографии на меня смотрели добрые большие глаза собаки, в которых я сразу почувствовала что-то очень родное. На долю секунды мне показалось, что я вспомнила, как мы с ней вместе гуляем, и по щеке скатилась слеза.
 - Боня, девочка моя!
 - Ты ее помнишь?
 - Кажется, да! – сказала я сквозь слезы – Как она без меня?
 - Все нормально. Только начала спать около двери и на стук каблуков в подъезде реагировать, вскочит, вытянет морду, поскулит… потом так морду на лапы положит и лежит дальше, ждет.
 - Она кушает?
 - Да, хотя порой неохотно. Она же не привыкла, что ее кормит кто-то кроме тебя и меня!
Мое сердце как-то успокоилось, и я слегка подняла руку и погладила снимок, и мне так захотелось прижаться к ее теплой мордочке и расцеловать.
 - Ну, как вы, поговорили?
 - Да! Мама, я помню ее!
 - Кого?
 - Бонечку!
 - А! Ну, это же прекрасно! – сказала мама и поцеловала мой лоб – Значит, и все остальное вспомнится! Да, Боню ты очень любишь с первого дня, как папа тебе ее подарил! Помню, как ты радовалась, когда мы принесли ее тебе в сумке переноске, накрытой тканью, ты сразу поняла, что мы тебе дарим! А как в увидела Боню, у нее еще бант на ошейнике был привязан красивый такой, в ладоши захлопала, запрыгала… как маленькая прямо! С тех пор вас просто нельзя было разлучить! Максим даже порой ревновал!
Я заулыбалась, Максим смутился, а мама стерла слезинки, выступившие наружу в уголки глаз, не то от грусти, не то от переизбытка нахлынувших воспоминаний.
***
Целый месяц после того, как пришла в себя, я пролежала, не вставая. Проходила череда обследований, на которых Денис Дмитриевич старался внушить мне, что все будет хорошо, но по лицам других врачей, участвовавших в обследовании, я начала подозревать, что мне внушают ложную надежду. Взгляд Дениса Дмитриевича хоть и был довольным тем, что я довольно быстро поправляюсь, тем не менее с каждым разом становился все мрачнее, особенно когда речь шла о том, буду ли я ходить. Я начала терять веру в то, что все еще будет хорошо, но вокруг меня всегда был круг людей, которые не позволяли мне окончательно ее потерять.
В последующий месяц со мной занимались разными упражнениями. Конечно, сначала нагрузки были минимальные, потому что помимо этого в мой распорядок дня входили занятия на тренажерах, различные процедуры и массаж. Мама все время была рядом, чуть реже приезжали Максим и папа. Почему-то редкое появление Максима меня не расстраивало – я всецело была поглощена собой, и это не было эгоизмом. Я с упоением уходила в свои занятия, в глубине души все сильнее надеясь на то, что скоро я вновь стану прежней Алиной Рыбаковой, о которой так часто писали гламурные журналы, которые мне принесла мама. Целыми днями мама показывала мне многочисленные фотографии, которые умещались в нескольких альбомах, и рассказывала мне о моей жизни, которой я не помню. Меня вдохновляло это занятие, и я вновь и вновь расспрашивала маму обо всем, что мне хотелось вспомнить.

Утро заглянуло в окна моей палаты яркими озорливыми лучами солнца. Я улыбнулась ему. Мое сердце переполняла непонятная мне радость, и я поднялась в кровати с уверенностью, что сегодня что-то должно случиться, что-то очень хорошее.
 - Доброе утро! – сказала мне, вошедшая в палату, медсестра.
 - Доброе утро!
 - Рада, что вы улыбаетесь! Вы так красиво улыбаетесь, Алина Викторовна! Ну, что, пора ехать на массаж.
 - Поехали, – сказала я и ловко сама пересела на коляску.
Пока мне делали массаж я закрыла глаза. Его голубые глаза смотрели на меня так, словно хотели что-то сказать. Мне было так тепло рядом с ним, словно ничего и не случалось со мной, да и не могло случиться – потому что ОН был РЯДОМ. Я чувствовала, как его рука нежно касается моей щеки, и я прошептала: «Я люблю тебя, Денис!».
 - Что? – спросил чей-то голос за спиной.
 - Ничего! – покраснев, сказала я – Так, задумалась.
 - Ясно.
 - Ой-ой-ой!
 - Что такое? Что-то не так?
 - Ногу свело, – сказала я, еще сама не понимая, что произошло.
 - Как?
 - Как-как? Как у людей ноги сводит!
 - Алина!
 - Что?
 - Вы чувствуете собственную ногу!
 - Да? Вы правы! Господи!
 - Я позову Дениса Дмитриевича!
 - Х-хорошо!
Женщина выбежала в коридор, и несколько секунд я слышала стук ее невысоких каблуков. Меня саму переполняло странное чувство.
 - Алина, доброе утро!
 - Доброе утро, Денис… Дмитриевич! – сказала я и покраснела при одном его появлении, как влюбленная школьница.
 - Как ваша нога?
 - Уже лучше. Отошло немного.
 - Ну-ка, попробуйте пошевелить пальчиками.
 - Какими?
 - Вашими, на ногах, конечно, Алина! Не волнуйтесь вы так!
 - А, хорошо! Получается!
 - Это же замечательно! Значит, после обеда проведем тщательное обследование.
 - Хорошо.
 - А теперь на завтрак?
 - Да!
 - После завтрака мы с вами выйдем на прогулку, не возражаете?
 - Отлично!
 - Тогда я за вами зайду после завтрака, хорошо?
 - Хорошо!
Весь завтрак я находилась где-то в облаках, словно меня околдовали. Несколько взглядов посмотрели на меня, когда я все-таки начала есть, выйдя из забытья.
 - Ну, что, Алина, вы готовы?
 - Готова!
 - Тогда вперед! – сказал Денис Дмитриевич, и я покатилась на своей коляске рядом с ним.
Теплый летний ветерок шевелил мои короткие волосинки, отросшие после операции. Я еще немного стеснялась своей внешности: шрама на голове, проглядывающего сквозь редкие волосы, самих коротких волос, которые были как у мальчишки, три месяца назад обрившегося наголо.
 - Алина, вы прекрасно выглядите, не переживайте! Волосы скоро отрастут, и шрама видно совсем не будет.
 - Правда?
 - Конечно. Я же вижу, как вы стесняетесь своего шрама. Не волнуйтесь!
 - Спасибо вам, Денис Дмитриевич, вы так много для меня делаете!
 - Что вы? Это мой долг.
 - Все равно я вам очень благодарна!
 - Рад слышать! Извините! – сказал он и вытащил из кармана телефон – Да! Хорошо. Как будут готовы результаты, я вам позвоню. Конечно!
Я оперлась о коляску и почувствовала небывалый прилив сил. Мои ноги крепко встали на асфальт, и Денис Дмитриевич едва не выронил из рук телефон.
 - Алина! – вскрикнул он и подошел ко мне и взял за руки.
 - Денис Дмитриевич! Я стою!
 - Ты молодец! Только не спеши. Держись за меня, когда почувствуешь, что тяжело стоять, просто падай на мои руки.
Когда я поняла, что уже тяжело стоять, я обхватила Дениса Дмитриевича обеими руками, склонив голову к его плечу. Когда я подняла глаза, он смотрел на меня так, словно хотел что-то сказать. Его ладонь слегка коснулась моей щеки, губы медленно коснулись моих, и я понимала, что сама хочу этого. Меня словно что-то поднимало над землей, и я забыла, где нахожусь.
 - Алина! – позвал меня кто-то издалека.
 - Максим?
 - Привет, малыш! Что случилось?
 - Ничего. Я просто встала, а Денис Дмитриевич меня поддержал.
 - Садитесь, Алина, – сказал Денис Дмитриевич, помогая мне сесть в коляску.
 - Ты не замерзла?
 - Нет. Сегодня отличная погода.
 - Спасибо вам, Денис Дмитриевич! – сказал Максим, и мне показалось, что он даже скривил рот – Мы можем еще погулять вдвоем?
 - Конечно, – ответил мой врач, нервно теребя что-то в кармане, а я смотрела то на него, то на Максима, словно решала, кто мне сейчас нужен – Только через час нужно будет вернуться.
 - Конечно, мы вернемся, Денис Дмитриевич! – сказала я, посмотрев на своего врача.
Когда его фигура скрылась в здании клиники, мне стало так тоскливо, словно кто-то близкий ушел от меня.
 - Алинка, тебе не кажется, что у этого доктора какой-то нездоровый интерес к тебе?
 - Максим, что ты несешь?
 - Просто он как-то странно на тебя смотрит! Такое ощущение, что он хотел тебя поцеловать.
 - Максим, перестань! – сказала я, покраснев, как школьница – Глупости какие ты говоришь! Посмотри на меня! Неужели я сейчас могу привлечь внимание мужчин, когда моя голова «украшена» шрамом, я езжу на коляске… продолжать?
 - Нет! Алиночка, поверь мне, ты прекрасно выглядишь, а шрам он не такой уж и заметный уже – волосы отрастут, и ничего не будет! Может, стоит сменить врача?
 - Нет! Никого я не стану менять, Максим – столько всего уже сделано! Я дойду до конца с Денисом Дмитриевичем, потому что он заставил меня поверить в то, что я смогу все вернуть! Без него я бы не справилась!
 - Ну, хорошо-хорошо! Прости! Надеюсь, что скоро ты уже встанешь на ноги, и мы вернемся домой.
 - Конечно. Макс, пойдем уже обратно! Мне мама должна позвонить, а я телефон в палате оставила.
 - Может, все-таки еще немного погуляем?
 - Максим, я хочу вернуться! – сказала я, заметив в окне клиники Дениса Дмитриевича, который смотрел на нас, и резко отвернулся, как только заметил, что я смотрю на него.
 - Ладно-ладно, малыш, только не волнуйся!
 - И не называй меня малыш, меня это бесит!
 - Что с тобой, Алиночка? Тебе ведь нравилось, ты сама просила меня так тебя называть, обижалась, что я тебя только по имени называю.
 - Когда это было?
 - Пока ты не ударилась головой.
 - Что? Я ударилась головой? Максим, выбирать выражения не пробовал?
 - Прости, родная, прости, я не так выразился!
Я и сама не понимала, что меня злило сейчас, но реагировала я так именно на Максима и его попытки проявления нежности. Пытаясь себя понять, я старалась найти более адекватное объяснение тому, что я стала такой нервной. Почему-то когда Максима не было, я чувствовала себя хорошо и спокойно, а после его прихода у меня разболелась голова и нервы стали сдавать.
 - Алиночка, я тут тебе витамины принес.
 - Апельсины? – спросила я, смотря на пакет в руках Максима.
 - Ну, да, ты же их любишь!
 - Да? Я что-то не помню.
 - Ну, ничего, ты все вспомнишь. Будешь?
 - Не откажусь.
 - Хорошо, я почищу тогда?
 - Но я же могу сама, хотя ладно…
 - Что твой врач говорит? Когда тебе можно будет вернуться домой? Мне уже надоело без тебя вечерами сидеть! Боня сильно скучает! Ко мне никто кроме мА… мамы не заходит.
 - А почему ты так запнулся?
 - Просто отвлекся, там что-то за окном пролетело.
 - Понятно. Странный ты какой-то, Максим!
 - Почему странный?
 - Какой-то рассеянный что-ли.
 - Да?! Не знаю, не высыпаюсь просто, работы много.
 - Ясно. Ты ложись спать раньше, не сиди допоздна.
 - Постараюсь. Я уж и сам замечаю, что надо прекращать эти отчеты составлять допоздна. Надеюсь, когда ты вернешься домой, я перестану допоздна работать!
 - Максим, о чем ты?
 - Я? Так! В смысле будет, кому следить за моим сном.
 - Понятно. Так что там с апельсином?
 - Ах, да! Я про него чуть не забыл! – сказал Максим, как-то рассеяно улыбнулся и усмехнулся, подбросив невысоко апельсин рукой.
Я улыбнулась, хотя и не хотела улыбаться – какая-то странная тревога сидела в моем сердце.
 - К вам можно?
 - Папочка! – обрадовано сказала я, как только он появился в проеме двери палаты, и повернула коляску в ту сторону – Привет!
 - Привет, солнышко! Привет, Макс!
 - Здравствуйте, Виктор Семенович! – сказал Максим, и они с папой пожали друг другу руки.
 - Отлично выглядишь сегодня! – сказал папа, проведя ладонью по моей щеке.
 - Спасибо! А что вчера плохо выглядела, да?
 - Солнышко, ну ты чего? Просто ты очень быстро поправляешься, и я этому очень рад!
 - Я тоже! Папочка, я так рада, что ты пришел! – сказала я, и мы обнялись, когда папа наклонился ко мне – Как твое здоровье?
 - Все хорошо, родная моя, не волнуйся! – сказал папа, проведя рукой по, начавшей не так давно седеть, своей голове – Главное, чтобы с тобой все было хорошо!
 - Просто когда мама сказала, что тебе стало плохо, и к нам домой приезжал доктор, а ты не мог даже встать, я так испугалась, что могу тебя потерять.
 - Что ты, детка? Просто меня замучили эти гнусные слухи про тебя, так и норовит кто-нибудь за больное поддеть! А тебе не нужно бояться – я не оставлю тебя, пока я тебе нужен на этом свете! Я обещал, что всегда буду защищать тебя, и я свое слово сдержу, можешь не сомневаться!
 - Как на работе дела?
 - Как обычно. Ничего нового.
 - Понятно. Не хочешь говорить о работе, да?
 - Честно?
 - Честно.
 - Не хочу, ты права. Я так устал от этой работы, что еще говорить о ней, у меня нет сил!
 - А я сегодня сама встала!
 - Как?
 - На ноги, и постояла минуты три. Я чувствовала свои ноги, представляешь?
 - Ангел мой, почему же ты молчала? Счастье ты мое!
 - Я сама не верила, что у меня получилось! Я осознала это только когда Денис… Дмитриевич меня усаживал обратно в коляску.
 - Это же прекрасно! Значит, скоро все будет хорошо, и ты снова будешь ходить?
 - Возможно. Я не знаю, сколько еще времени потребуется – Денис Дмитриевич сказал, что еще проведет обследование и, возможно, сможет сказать, какой срок потребуется, чтобы поставить меня окончательно на ноги.
 - Хорошо! – сказал папа, утирая рукавом пиджака повлажневшие глаза и, присев около меня, взял мои ладони в свои руки, а потом опустил голову на мои колени.
 - Папочка! Все же хорошо! Почему ты плачешь?
 - Я просто не могу поверить, что ты снова встанешь на ноги – ведь нам изначально не давали никаких гарантий, что ты вообще сможешь встать когда-нибудь! Я так рад, что это случится!
 - Здравствуйте, Виктор Семенович! – сказал, заходя в палату, Денис Дмитриевич и как-то неуклюже поправил строгие очки на переносице, а я неловко опустила глаза в пол и покраснела – Извините, что прерываю ваше общение, но я должен забрать Алину Викторовну на обследование!
 - А! Ну, конечно! Если нужно, конечно!
Денис Дмитриевич подошел ко мне сзади. Сама не знаю почему, я сжала подлокотники коляски и сказала так резко, как сама от себя не ожидала:
 - Я сама!
 - Хорошо! – сказал Денис Дмитриевич и, подойдя к двери, открыл ее передо мной – Прошу!
 - Спасибо!
 - Максим, вам лучше остаться и подождать.
 - И оставить вас наедине со своей невестой?
 - Максим, что такое, в чем дело опять? Что за глупости опять у тебя в голове?
 - Ничего! Все в порядке, родная!
 - Я прошу тебя, успокойся!
 - Конечно! Прости!
Максим склонился ко мне и поцеловал с каким-то странным выражением лица, словно не мне делал приятное, а кому-то демонстрировал свой поступок. Я натянуто улыбнулась, посмотрев на Максима.
***
Следующие четыре месяца Денис Дмитриевич вместе с тренером и медсестрами учил меня снова ходить. Конечно, ничего простого не бывает, и сначала мне все давалось с трудом, и я очень нервничала и порой даже срывалась на врача и на родных, которые совершенно не были ни в чем виноваты. Когда, наконец, у меня стало немного получаться, а Денис Дмитриевич все больше внушал мне веру, что у меня все получится.
Спустя еще два месяца, в феврале месяце, я стала ходить увереннее, хотя еще мне было непросто. Максим чаще стал появляться в клинике, хотя и не так часто, как должен был бы появляться жених рядом со своей невестой. Почему-то меня это не огорчало. Мой день был наполнен делами, и мне даже не хотелось тратить время еще на что-то, да и Денис Дмитриевич чаще был со мной. Мама, наконец, перестала сидеть около меня целыми днями и, можно сказать тоже в какой-то мере вернулась к жизни.
 - Доброе утро, Алина! – сказал мой врач, встретив меня в коридоре, когда я шла с завтрака при помощи нехитрого приспособления, которое помогает научиться снова ходить.
 - Доброе утро, Денис Дмитриевич!
 - Как ваше самочувствие?
 - Хорошо!
 - Не устаете?
 - Нет. Если только к вечеру.
 - Хорошо. Вы меня очень радуете своими успехами. Я зайду за вами, чтобы на занятия пойти. Сегодня вместо вашего тренера буду я, он взял небольшой отпуск.
 - Отлично! – немного неловко помолчав, сказала я – Я тогда пойду?
 - Хорошо! – после короткой паузы сказал Денис Дмитриевич – Только не спешите.
 - Не буду, – сказала я, и на моем лице засветилась улыбка, сердце как-то странно стучало.
Уже сидя на диванчике в своей палате, я стала думать, что мне все больше хочется быть с рядом с Денисом Дмитриевичем, все спокойнее становится мне, когда он рядом. «Неужели я влюбилась в своего доктора? Но это же так глупо – у меня есть жених, у него тоже своя жизнь, но я все равно не могу не думать о нем» - думала я и не знала, что же делать. Пока я перебирала в своей голове, что можно сделать, и как жить со всем этим всем дальше, время не останавливалось, и после короткого стука в дверь, Денис Дмитриевич появился в палате. Я мгновенно покраснела так, словно он мог как-то узнать мои мысли.
 - Ну, что, Алина, идемте?
 - Да, конечно! Идемте.
 - Вам помочь?
 - Спасибо, я сама! Мне надо делать все самой!
 - Хорошо! Поражаюсь вашей целеустремленности!
 - А это разве плохо?
 - Нет, наоборот! Просто нечасто встретишь такого целеустремленного и уверенного в своих силах пациента. Сами понимаете, что ваш случай не такой уж простой!
 - Да, я это уже поняла.
Когда мы зашли в тренажерный зал, Денис Дмитриевич словно растерялся и не знал, что сказать. Я улыбнулась ему, он улыбнулся мне, и мы начали заниматься.
 - Денис Дмитриевич.
 - Что?
 - Можно вам задать личный вопрос?
 - Можно. Все, что здесь прозвучит, останется между нами, я уверен.
 - Конечно. Денис, вам не кажется, что мой жених меня совсем не любит?
 - Не знаю, но одно могу сказать точно, что он что-то от вас скрывает. Но это лишь мое стороннее мнение. А почему вы вдруг меня об этом спрашиваете?
 - Просто, как мужчину и как человека со стороны. Просто мне кажется, что я не люблю его!
 - Ну, что я вам могу сказать! Такое бывает, вы ведь мало что помните.
 - Просто мне кажется, что я люблю другого!
 - Кажется, или вы все-таки любите другого?
 - Нет, не кажется! – собираясь с духом, сказала я, словно школьница, которую первый раз вызвали к доске – Я люблю… я люблю…
 - Подожди, не говори ничего! – сказал он и начал меня целовать так, как может целовать только по-настоящему любящий мужчина – Я люблю тебя, Алина!
 - Денис! – сказала я и крепко прижалась к нему – Я люблю тебя! Не отпускай меня, пожалуйста!
 - Не отпущу! Никуда больше не отпущу!
 - Поцелуй меня!
Мы провели вдвоем весь этот день, и даже не хотелось ни о чем думать. Никто из моих родных в этот день не собирался приезжать, и мы не задумывались об этом. На прогулках мы разговаривали и целовались, сидя на лавочке среди деревьев, в моей палате сидели и рассматривали мои фотографии, только когда я была на массаже, Денис ушел к другим пациентам, и пришел ко мне уже после «отбоя».
 - Что мы теперь будем делать? – спросила я, лежа на коленях Дениса, на диванчике в моей палате, теребя руками манжет его рубашки.
 - О чем ты?
 - Я о том, что теперь мы будем делать со своей жизнью. Ведь я помолвлена, у тебя тоже есть невеста.
 - С моей невестой мы расстались полгода назад, Алинка. А ты ведь не замужем, помолвка еще ничего не значит. Вы даже заявление еще не подавали, так ведь?
 - Так.
 - А в чем же тогда дело?
 - Ты прав, ни в чем. Как только Максим придет, я поговорю с ним, и я уверена, он поймет.
 - Конечно. Ты спать еще не хочешь?
 - Нет. Когда ты рядом, мне совсем не хочется спать, – сказала я села рядом с ним, и Денис погладил меня по щеке – А ты устал, наверное! Прости меня, я такая эгоистка! Ты целый день со мной возишься, а я думаю только о себе! Мне так стыдно!
 - Малыш, ну что ты, ты не эгоистка! Я сам не могу оставить тебя одну, мне так хочется быть рядом!
 - Давай еще немного посидим, и ляжем спать?
 - Хорошо, как скажешь, – сказал Денис, посмотрев мне в глаза, и обнял за плечи, начав целовать.
 - Боже мой, как мне хорошо с тобой! – сказала я, прислонившись своей щекой к его щеке, и закрыла глаза на несколько секунд, а Денис положил руку на мой затылок и поцеловал в лоб.
Я слышала его дыхание и не хотела ни о чем больше думать, ничего слышать вокруг, никого видеть. За окном горели звезды, качались деревья, а мы были в этот час вдвоем и никто нам был не нужен, только звезды были свидетелями нашей внезапной любви.
***
Лучи солнца шаловливо стали заглядывать в окно, легкий ветерок пошевелил занавески – утро пришло. Хотя был уже первый день весны, тепло еще сохранялось. Я встала в кровати, потянулась и провела ладонями по своим щекам, словно ощупывая на себе следы его поцелуев. Я снова плюхнулась на спину,  распластала руки, словно крылья, и расплылась в улыбке, словно кот, нализавшийся сметаны.
 - О, уже проснулась! – сказала, вошедшая в палату мама – Вижу ты в хорошем настроении!
 - Я в прекрасном настроении, мамочка!
 - Даже так? Что же так на тебя повлияло?
 - Любовь, мамочка, любовь!
 - Да? Так, значит, все хорошо?
 - Все прекрасно.
 - Я рада, что у вас все хорошо! Вот ты вернешься домой, и займемся вашей свадьбой. А-то уже целый год безвылазно в этой клинике. Мне так хочется увидеть тебя в белом платье, с фатой… Вы с Максимом будете самыми красивыми женихом и невестой!
 - Мама, ты не поняла, я не выхожу замуж за Максима. Я люблю другого человека!
 - Как? А Максим об этом знает?
 - Еще нет, но я с ним поговорю, как только он придет. Я уверена, Максим все поймет.
 - Ну, что ж – поникнув, сказала мама – это твоя жизнь, тебе решать! Мы с папой всегда хотели, чтобы ты вышла замуж по любви и была самой счастливой на свете!
 - Мамочка! Ну, не расстраивайся, он очень хороший, поверь мне – он тебе понравится!
 - Я уверена, что если ты полюбила его, значит, он того заслуживает!
 - Спасибо тебе, мамочка! Я так рада, что ты меня понимаешь! – сказала я, и мы с мамой обнялись.
 - Детка, мы с папой тут подумали, может, мы заберем тебя отсюда на выходные, поговорим с твоим врачом?
 - Нет! Лучше приезжайте вы сами.
 - Так! Ты чего-то не договариваешь, Алиночка! Этот мужчина, он здесь?
 - Да. Мамочка, только обещай мне, что ты пока никому больше не скажешь!
 - Хорошо, обещаю – это только наша с тобой тайна!
 - Это Денис.
 - В смысле Денис Дмитриевич?
 - Да! Мы поняли, что любим друг друга, и вчера провели ночь вместе.
 - Ночь вместе здесь?
 - Мама, ты не так поняла! Мы просто просидели вместе, обнявшись почти всю ночь.
 - Господи! Алина, ты предупреждай хоть! Я, конечно, привыкла к твоим спонтанным поступкам, но к такому не была готова!
 - Каким моим спонтанным поступкам?
 - Ну, разным. Со своей бывшей подружкой Мариной ты раньше часто могла что-нибудь вычудить – то в клуб закатиться, то придти домой под утро в нетрезвом состоянии, то улететь куда-нибудь решить…
 - Да?
 - Почему ты мне об этом раньше не рассказывала?
 - Да как-то не было случая, да и не хотела о Марине тебе рассказывать, она ведь первой была, кто отвернулся от тебя после аварии. А вы дружили еще со второго курса института. Я помню, как много для тебя значила эта дружба, – сказала мама и тяжело вздохнула.
 - Понятно. Значит, к счастью, что я не помню даже кто это!
 - Возможно! Кстати, я тебе тут принесла вкусненького! Будешь?
 - Мамочка! Спасибо тебе! Я так хотела винограда, только с утра об этом думала. Ты у меня прямо мысли читаешь!
 - Да, ну что ты? Я просто очень люблю тебя, детка, и так хочу, чтобы ты у меня поправилась. Я ведь так мало делала для тебя в детстве, все время на работе пропадала, а ты расстраивалась, что так редко меня видишь.
Я улыбнулась. Хотя я и не помнила того, что рассказывала мама, но где-то в глубине души все знала и чувствовала. Ее добрые глаза смотрели на меня так, словно в них какая-то вина.
 - Помню, ты как-то сказала мне, что я ухожу, когда ты еще спишь, а прихожу, когда уже, и обиженно так спросила: «Мамочка, ты меня совсем не любишь?». Я помню, как я плакала, а ты говорила, что теперь видишь, что я тебя люблю.
Мы с мамой просидели вдвоем часа два, после чего в палате появилась медсестра Олеся, с которой мы успели подружиться за все месяцы, что я нахожусь в клинике. Я и не представляла, что могу так легко завести дружбу, а Олеся оказалась очень веселой и понимающей, к тому же мы еще и одногодки. Мы могли подолгу сидеть на лавочке, на улице и болтать. Чаще говорила Олеся, потому что я ничего из своей жизни не помню, но мы находили темы для разговора очень легко, даже когда, казалось бы, уже не о чем поговорить.
 - Добрый день!
 - Здравствуйте! – сказала мама, когда Олеся поравнялась с ней.
 - Алин, пора на массаж.
 - Хорошо. Значит, идем.
 - Тебе помочь?
 - Не надо, я сама. У меня уже хорошо получается.
 - Да ты вообще молодец! Денис Дмитриевич говорит, что ты просто подвиг совершаешь! Вообще он только о тебе и говорит последнее время.
 - Что это он тебе обо мне говорит?
 - Ну, в смысле, не говорит, а спрашивает, потом выводы делает. У него даже твоя фотография в телефоне – я случайно видела.
 - Серьезно?
 - Ну, а как будто ты не знаешь?
 - Не заметила. У нас вчера не было времени разглядывать его телефон. Даже не знаю, когда он успел меня сфотографировать.
 - Наверное, на прогулке.
 - Наверное. Ну, ладно, идем уже. С тобой бесконечно можно болтать!
 - Идем-идем, – сказала Олеся и ухмыльнулась.
Когда я вернулась в палату, меня ожидал сюрприз – пришел Максим. Мама неловко теребила в руке журнал, а я на несколько секунд застыла в дверях.
 - Привет, малыш!
 - Привет! Максим, я просила так меня не называть.
 - Прости! Я так по тебе соскучился! – сказал Максим и попытался меня обнять, но я отстранилась.
 - В чем дело, солнце?
 - Максим, нам нужно поговорить. Мама, оставь нас, пожалуйста!
 - Конечно, – сказала мама и, вздохнув, встала и направилась к двери – Я пока с твоим врачом поговорю.
 - Хорошо! – сказала я, и мама вышла из палаты, тихонько прикрыв дверь – Максим.
 - Что-то не так? Алиночка, в чем дело?
 - Я должна кое-что тебе сказать.
 - Это так важно, что ты говоришь мне это с таким лицом?
 - Это очень важно, Максим, поверь.
 - Хорошо, я тебя слушаю. Только тебе не кажется, что клиника не совсем подходящее место для серьезных разговоров?
 - Максим, это не самое важное, где разговаривать – важно, что я хочу тебе сказать! Послушай меня! Я не могу выйти за тебя замуж.
 - Что, прости?
 - Мы не можем больше быть вместе!
 - Вот как? И почему же, могу я узнать? Что могло случиться за неделю, которую меня здесь не было?
 - Максим, дело в том, что я поняла, что люблю другого человека!
 - Вот как?! И кто же он, могу я поинтересоваться? Этот врач или кто-то из пациентов.
 - Это мой врач. Я уверена, что ты меня поймешь – не хочу обманывать ни тебя, ни себя, пойми! Просто за те девять месяцев, что я в сознании, многое изменилось, и я поняла, что стала другой. Ведь так будет честнее, тебе не кажется?
 - Да, ты права! Что ж, спасибо за честность!
 - Спасибо тебе, я знала, что ты меня поймешь! – сказала я и слегка чмокнула Максима в щеку.
 - Я вывезу свои вещи тогда на этой неделе?
 - Хорошо. На этой неделе я, наверное, смогу и сама приехать домой.
 - Отлично! – сказал Максим и на несколько секунд замолчал – Я тогда пойду?
 - Да!
 - Кстати, это тебе! – сказал он, неловко вручив мне букет цветов, а глаза его как-то нервно бегали – Не выбрасывать же!
 - Спасибо!
 - Ну, пока!
 - Пока! – сказала я, и Максим пошел к двери.
 - Макс, ты хороший парень, я уверена, ты еще найдешь свое счастье!
 - Спасибо! Еще увидимся!
 - Да.
Максим ушел, но у меня почему-то возникло ощущение, что мы еще увидимся снова.
 - Ну, как ты, детка? – спросила мама, заходя в палату.
 - Я прекрасно! А почему ты спрашиваешь?
 - Просто разговор был ведь не такой легкий – тебе тяжело было сказать Максиму правду. Да и я вижу, что ты погрустнела, – сказала мама и, сев рядом, обняла меня за плечи.
 - Все хорошо, мамочка! – сказала я, проведя своей ладонью по ее руке – Просто у меня почему-то какое-то странное ощущение.
 - Что тебя беспокоит, родная?
 - Мне кажется, что он притворяется, что спокоен.
 - Детка, не накручивай на себя – мне кажется, ты зря переживаешь.
 - Да, ты права! Как там Боня?
 - Хорошо! После того, как я забрала ее к нам, она стала спокойнее – папа с ней все время разговаривает, говорит, как ты ее любишь, что скоро вернешься домой, да и я по мере возможности стараюсь с ней проводить время.
 - Ты опять много работаешь?
 - Как обычно. Папа, конечно, больше времени на работе, чем я. Но ты же знаешь, у нас ненормированный график работы.
 - Понимаю. Так странно слышать, что вы говорите – как будто я все знаю, а я на самом деле ничего не знаю. Смешанное какое-то чувство.
 - Детка, не волнуйся, все будет хорошо! Вот увидишь, ты все вспомнишь! Просто на все нужно время. Все само собой вспомнится.
 - Да, конечно. Спасибо, мам! Но порой мне кажется, что лучше ничего и не вспоминать!
 - Зря ты так. Ты слишком много переживаешь! Тебе нужно расслабиться и не думать о том, что ты ничего не можешь вспомнить.
 - Да, возможно, ты права. – сказала я и улыбнулась.
Тут дверь тихо открылась, и в палате появился Денис. Он выглядел немного усталым, хотя его лицо и излучало счастье.  Мне стало немного стыдно, что из-за меня он не смог нормально поспать. Я заметила, что зашел он в палату без привычного халата – на нем были темно-синие джинсы и белая футболка, которая облегала его тело.
 - Доброе утро! – сказал он, опустив руку, в которой держал папку с бумагами.
 - Доброе утро! – ответила я и улыбнулась.
 - Здравствуйте, Татьяна Владимировна! – сказал Денис и положил папку с бумагами на подоконник.
 - Здравствуйте, Денис… Дмитриевич!
Я поймала на себе взгляд Дениса, который явно хотел поцеловать меня. Мои глаза дали ему понять, что он может это сделать беспрепятственно. Он подошел ко мне и, чуть склонившись, взял меня за руку и  поцеловал в губы так, словно немного стеснялся.
 - Я, пожалуй, схожу до туалета. – сказала мама и встала со стула – Скоро вернусь.
 - Конечно, мамочка! – сказала я, и мама, стоящая вполоборота около двери палаты, улыбнулась и кивнула головой.
 - Вы прекрасно смотритесь вместе! – как бы невзначай сказала мама и, улыбнувшись, вышла из палаты.
 - Алин, у меня есть одно предложение.
 - Какое?
 - Есть возможность выехать в город, у меня выходной, и я хотел бы провести этот день со своими самыми любимыми людьми.
 - О ком это ты?
 - О тебе, конечно, и об Ульяне.
 - Не поняла, прости!
 - Ульяна – это моя дочь, ей три года.
 - У тебя есть дочь? Почему ты мне не говорил о ней?
 - Не было случая. Я уверен, вы подружитесь! Уля, у меня девочка дружелюбная!
 - А где же твоя жена?
 - Жена? У меня нет никакой жены. Она была шесть лет назад, но я три года о ней не слышал ничего.
 - А как же дочь? С твоей женой что-то случилось, да?
 - Да, можно и так сказать. Мы прожили вместе три года, потом она забеременела. А когда Ульянка родилась, ее мать исчезла, бросив в дочь роддоме с бумагой, что отказывается от нее, а мне позвонила не то с вокзала, не то уже из другого города, куда сбежала с любовником и попросила забыть о ней и не искать. Наш брак был расторгнут в одностороннем порядке через год после этого. Вот так, собственно говоря, мы и прожили три года уже вдвоем, не без помощи моих родителей, конечно, но все равно тяжело было.
 - Ничего себе! Не могу поверить, что такое может быть! Это же бесчеловечно – отказаться от собственного ребенка!
 - Да, согласен. Что поделаешь, если так сложилась жизнь? Мы с Ульянкой привыкли.
 - Ясно. А ты уверен, что это правильно вот так неожиданно нас знакомить?
 - Уверен, я же говорю, моя Уля компанейская девочка, к тому же уже знает о тебе. Она ведь еще совсем маленькая, я уверен, вы друг другу понравитесь!
 - Как? Когда ты успел ей рассказать, ведь мы только вчера…
 - Да-да. Просто с утра сегодня мой папа привез ее ко мне, и я ей все рассказал, можно сказать, она сама из меня все вытащила, а я все равно собирался вас познакомить. Она просто увидела твою фотографию у меня в телефоне и начала спрашивать. Она у меня очень рассудительная, несмотря на возраст! – с гордостью сказал Денис.
 - Что ж, отлично! Но ты уверен, что мне стоит выходить на улицу, я ведь еще не очень хорошо хожу?
 - Уверен. Тебе нужно сейчас больше двигаться – и я всегда буду рядом, можешь не беспокоиться. К тому же, ты уже отлично ходишь, почти без поддержки, а то, что медленно, так в этом нет ничего страшного. Поверь, со мной тебе нечего бояться! – сказал Денис и крепче обнял меня.
 - Хорошо! Когда ты рядом, я могу быть спокойна! – сказала я и крепче обняла Дениса. Он обнимал меня, когда в палату вернулась мама.
 - А я тут чаю вам принесла! Будете?
 - Будем! – сказали мы с Денисом одновременно, переглянувшись перед этим.
Мама улыбнулась, и мы усмехнулись. Потом мы несколько минут пили чай, сидя за столиком, который стоял у меня в палате. Денис все время шутил, мама даже забыла про растерянность и некоторую неуверенность от того, что так неожиданно у нее сменился будущий зять, и хохотала от всей души.
 - Ну, мы, наверное, пойдем? – спросил Денис у мамы, обратившись перед этим ко мне лишь взглядом.
 - Конечно. Алиночка, ты надевай костюм спортивный, который я тебе привезла, он чистенький, я только выстирала. Да и курточку надень, холодно на улице!
 - Хорошо, мам! – сказала я, с умилением посмотрев на маму.
 - Мы тогда ждем тебя внизу? – спросил Денис, словно чувствовал себя немного неловко.
 - Хорошо, – сказала я Денису в ответ – Я быстро.
Уже через несколько минут, я медленно спустилась по лестнице на первый этаж, держась за перила и аккуратно ступая на каждую ступеньку.
 - А вот и я! – сказала я, поравнявшись с Денисом, около которого бегала маленькая девчушка трех лет с забавными тоненькими хвостиками на голове – Привет, красавица! Меня зовут Алина.
 - Привет! Я Ульяна! – радостно и немного картавя, сказала девчушка – Ты будешь моей мамой?
  Мы с Денисом переглянулись. Было видно, что даже сам Денис не ожидал столь прямолинейного вопроса от своей малышки.
 - Если ты согласна, то буду. Постараюсь быть для тебя лучшей мамой! Будем дружить?
 - Будем! – сказала деловито девочка и подала мне свою ручонку.
 - А теперь идем гулять! – сказал Денис, посмотрев на нас.
 - Ага! – сказала я, кивнув головой, Ульяна сделала то же самое.
Держа ребенка за руки, мы с Денисом вышли из здания. Ульяна даже попыталась повиснуть на наших руках, но Денис ее остановил. Он усадил нас на заднее сидение своей машины, сам сел за руль, и мы тронулись в путь. Я разглядывала город так, словно видела его впервые – спустя столько месяцев в клинике передо мной открылся мой собственный город, словно я никогда в нем не была. Этим я была счастлива, несмотря на то, что невозможность вспомнить свою жизнь безумно тяготила меня с того самого момента, как я пришла в себя.
 - Ну, что, идемте? – спросил Денис, остановив машину около зоопарка.
 - Мы что идем в зоопарк? – спросила я, прочитав вывеску.
 - Ну, да. Есть еще предложения?
 - Не знаю.
 - Ничего, у меня все продумано – сначала в зоопарк, потом в кафе, можем поесть чего-нибудь вкусного, а потом в парк развлечений. Как вам такой план?
 - Кататься на каруселях? – спросила громко Ульяна.
 - Да.
 - Круто! – картавя, вскрикнула девочка, слегка подпрыгнув на месте.
 - Отличный план! – сказала я, улыбаясь, и пристегнула ремень безопасности. Ульяна устроилась рядом со мной. Я положила руку на ее плечо, а Ульяна улыбнулась.
  Когда мы вышли из машины, в лицо подул прохладный весенний ветер – весна только началась и еще не стала теплой. Денис подал руку Ульяне, а она протянула руку мне, подняв голову вверх. Ее ясный непосредственный взгляд успокаивал сразу все мои тревоги и волнения, и я протянула ей свою руку.
 - Ну что, идем? – спросил Денис, посмотрев на меня и на Ульяну.
 - Идем! – одновременно сказали мы с Ульяной и засмеялись.
 - Вы уже просто спелись! Я так и знал.
Это был самый прекрасный день за последние месяцы, которые были для меня не самыми легкими. Мне даже было неважно, что я ничего не помню о себе, что даже не несколько месяцев, а вся жизнь отделяла меня от настоящего мира. Мы гуляли по зоопарку, хохотали над забавными зверями, ели попкорн и сладкую вату, чего я не позволяла себе никогда (насколько мне известно), купили совершенно ненужные игрушки – нам было так весело, словно вернулись в детство. Ульяна хохотала над вертушкой в форме цветка, которая крутилась от порывов легкого ветра, мы с Денисом смеялись от восторга. Потом мы поехали в кафе, посидели там, поели, поговорили, а после этого решили еще прогуляться в парке неподалеку. Мы просто шли все вместе по дорожке парка: Денис нес на руках Ульяну, второй рукой держал за руку меня, наш разговор был простой и немногословный – нам было просто хорошо втроем.
По окончании прогулки Денис заехал к своим родителям и оставил Ульяну у них. Я поцеловала Ульяну на прощание, она трогательно обняла меня за шею и чмокнула в щеки, а потом Денис помог ей выпрыгнуть из машины и взял на руки. Ульяна помахала мне рукой, я ей, а потом они вдвоем скрылись в подъезде многоэтажного дома.
Когда же мы вернулись в клинику, Денис прошел со мной до палаты, зашел внутрь под пристальным любопытным взглядом одной из медсестер: чересчур вычурно накрашенной блондинки с наигранным видом. Он поцеловал меня так крепко, что у меня едва не ушла земля из-под ног.
 - Я люблю тебя! – сказал Денис, прижимая меня крепко к себе.
 - И я тебя очень люблю!
 - Ой, ребята, простите! Не думала, что вы уже вернулись.
***
В это утро я встала с ощущением тревоги в сердце. Эта тревога одновременно была приятной и угнетающей – с одной стороны меня уже выписали (выписку Денис оформил еще вечером), с другой я волновалась, потому что Денис вчера не зашел ко мне после отбоя, хотя обещал. Недолго поколебавшись, я решила сама пойти к нему, ведь все уже было готово к моему отъезду домой.
Я знала, что спит Денис в кабинете, если остается в клинике на дежурство, поэтому прямиком направилась туда. Меня, конечно, уже было не узнать – я была совсем другой: модное платье чуть выше коленей, короткая легкая белая шуба с блестящей брошью и большими пуговицами, сапоги без каблуков в последних тенденциях моды, украшения, в руке клатч – вобщем все, что могло быть на девушке, следящей за модой. Хоть у меня и было немного волос, они лежали аккуратно, и я, смотря на себя в зеркало, даже подумала, что надо было носить стрижку под мальчика и раньше (на всех фотографиях у меня волосы ниже плеч). Уже в коридоре я заметила на себе несколько заинтересованных взглядов не только мужчин, но и девушек. Конечно, мне льстило такое внимание, но сейчас меня занимало другое…
Дверь кабинета Дениса почему-то была не закрыта изнутри, и я прошла внутрь, хоть и чувствовала себя при этом немного неловко. Я нерешительно прошла вглубь кабинета и замерла на месте, выронив клатч из руки, не успев даже позвать Дениса – он лежал на спине, полуприкрытый одеялом, одна его нога торчала из-под одеяла наполовину, другая была прикрыта по самые пальцы… голой ногой его секретарши. Ее руки умиротворенно лежали на его груди, а у него было лицо, как у кота, объевшегося сметаны. У меня едва не остановилось сердце, и мне на секунду показалось, что я сейчас задохнусь – будто какой-то ком перекрыл мне доступ воздуха. Блондинка лениво разлепила глаза и попыталась приподняться, а я, словно очнувшись ото сна, подобрала клатч с пола, подтирая слезы зажатыми в руках длинными белыми перчатками, и выбежала из кабинета, как ошпаренная.
 - Алина, господи, что с тобой? – спросила Олеся, на которую я налетела в коридоре и едва не сбила с ног – Что случилось? Почему ты плачешь?
 - Ничего! Прости! Все нормально! Какая же я дура! Боже, какая я глупая! – сказала я, снова подтерев слезы перчатками, зажатыми в ладони, и вытащила мобильный телефон из клатча – Олесь, я потом тебе позвоню, ладно. Прости, мне сейчас некогда!
Я знала, что, скорее всего, делаю большую глупость, но у меня не возникло другой мысли.
 - Максим?
 - Алина? – услышала я удивленный голос бывшего жениха – Что-то случилось?
 - Ты мне нужен!
 - Подожди! Не понял?
 - Ты можешь приехать, забрать меня из клиники?
 - Могу! Я как раз недалеко. Что-то случилось?
 - Давай потом поговорим? Мне нужно сейчас, чтобы ты приехал, ведь ты говорил, что всегда придешь мне на помощь, что бы ни случилось.
 - Конечно. Жди меня, я минут через пятнадцать буду.
 - Хорошо. Я буду ждать тебя у ворот.
 - Хорошо. Только смотри не замерзни.
 - Постараюсь! – глотая слезы, сказала я.
Выкатив на улицу свой небольшой чемодан с вещами, я с трудом сдержала слезы и подошла к воротам. Максим, и вправду, приехал быстро. Когда я садилась в машину, я вдруг заметила, стоящего в окне, Дениса, который выглядел запыхавшимся. Не сдержав слезы, я отвернулась и села в машину Максима.
 - Рад тебя видеть! Ты изменилась.
 - Да! – грустно сказала я – Мы не виделись-то всего пару недель! Спасибо тебе, что приехал!
 - Что ты? Я же говорил, что всегда приду тебе на помощь.
 - Макс, прости меня за все! – сказала я и, склонив голову к его плечу, дала волю слезам.
 - Ну, все-все! Хватит плакать! Ты такая красивая сегодня, тебе не к лицу плакать!
 - Спасибо тебе!
 - Ну, что, поедем куда-нибудь поедим?
 - Максим, прости, не сегодня! Отвези меня домой, пожалуйста!
 - Хорошо, как скажешь! – сказал Максим, и как-то странно на меня посмотрев, завел машину.
Я и не заметила, как задремала, запрокинув голову на спинку сидения. Максим даже с кем-то разговаривал по телефону, но я не слышала, о чем и с кем он говорил.
 - Я что уснула?
 - Да!
 - Ммм! Подожди, Макс, куда ты меня привез?
  Максим ничего не ответил, только нервно затеребил руль. Я хотела выпрямиться, но не успела – мое сознание помутилось, и я будто рухнула в яму. Очнулась я в темном помещении. Почему-то я лежала на полу, мои руки и ноги были связаны, голова была тяжелой, а рот был заклеен. Я попыталась что-то понять, и вдруг в моей голове стали возникать картины последнего дня «моей прошлой жизни»:

…я заваливаюсь домой с подругой жутко пьяная и обкуренная, в рваных колготках, от того, что упала, и смеюсь, как полоумная, как пью из горла не то виски, не то вино, а мама пытается уложить меня в постель. Я, даже не снимая туфли, заваливаюсь спать на кровать ногами в сторону подушки, бутылка падает на пол и рисует на ковре корявое огромное красное пятно, которое успевает прилично расползтись до того момента, как мама успевает поднять бутылку с пола…
…Потом я видела еще несколько картин своего безобразного поведения, и всегда рядом со мной была «подруга», о которой мама так нелестно и отзывалась, когда я еще ничего не помнила. Теперь я четко помнила свою жизнь с самого раннего возраста, и от этих воспоминаний моя голова едва не разрывалась. Но самым впечатлившим меня воспоминанием стало последнее:
Я зашла в квартиру, открыв дверь своими ключами, и пока рылась в сумке, пытаясь найти внезапно зазвонивший мобильник, мой слух уловил отчетливый женский стон, потом еще один, еще один… на моей постели, в моей же квартире, мой же жених и моя подруга занимались сексом, словно и не замечая меня. Я встала в дверном проеме комнаты, кашлянула, будто бы случайно, и они обратили на меня свои взгляды. «Вот значит как?» - сказала я вслух, сдерживая слезы, и вышла из комнаты. Я быстро вышла из квартиры, оперлась о перила, сглатывая слезы, которые накатывали на меня будто цунами. Я побежала вниз, стуча каблуками о ступени, и уже совсем скоро услышала голос Максима за спиной и ускорила бег. На площадке первого этажа я рухнула на колени из-за подвернувшегося и едва не сломавшегося каблука, громко выругалась, а из глаз покатились слезы от боли помимо тех, что катились по щекам слезы обиды и унижения. Потерев колени и, встав, похромала из подъезда. Когда я подошла к машине, нажав на ходу кнопку отключения сигнализации, и открыла дверцу, в одних брюках и тапочках, Максим подскочил ко мне и схватил за руку. Он пытался мне что-то объяснить, но я уже не слушала его – все его слова звучали в моей голове, как невнятная масса звуков. Сказав, наконец: «Ну, потрахались мы с твоей подругой, что от этого изменилось? Ничего! Вы же с ней все делите на двоих», Максим взмахнул руками перед моим лицом, а я села в машину и хлопнула дверцей. Я надавила на газ и помчалась, куда глаза глядят. Максим несколько раз ударил ладонью по капоту моей, отъезжающей прочь, машины, и я выехала со двора. На город уже опускалась ночь, Москва зажгла ночные огни, а я мчалась, сама не понимая куда…

Я попыталась что-то крикнуть сквозь кляп, но издала какие-то невнятные звуки. Мне казалось, что никто не слышал моего крика, и я попыталась встать, но у меня не получилось. На проводе, на потолке качалась лампочка, тускло освещавшая помещение. Я с ужасом старалась остановить поток воспоминаний и понять, что вообще происходит.
На меня в доме никто, похоже, не реагировал, и так длилось неизвестное количество времени. Я успела вспомнить все вплоть до событий детсадовского возраста, осмыслить всю свою жизнь и проанализировать каждый свой поступок из жизни, что не помнила. Я поняла, что моя жизнь была мной придумана и жила я так, как того хотели другие и я не хочу больше жить такой жизнью. Силы мои постепенно покидали меня, а мне казалось, что время стоит на месте.
Когда, наконец, послышалось, что где-то наверху открывается дверь, я встрепенулась, хотя и чувствовала себя очень слабой. Сквозь блеклый свет в помещении я увидела мужскую фигуру. Сначала я не могла разглядеть мужчину – голова была словно в тумане, но уже через несколько секунд лицо Максима стало еще отчетливее. Таким я его помнила, и мне стало страшно и противно, что я думала, что этот человек когда-либо мог меня любить – ведь он никогда никого не умел любить. А как отлично врал передо мной, перед моими родителями, как притворялся, когда я только пришла в себя! И как я только могла подумать, что этот человек меня любит?
 - Папа с тобой хочет поговорить! – сказал Максим и присел около меня, протягивая трубку.
 - Какой же ты ублюдок! – сказала я, когда Максим освободил мне рот.
 - Алиночка, не отвлекайся! Скажи папе, что все хорошо, и ты прекрасно себя чувствуешь! – сказал Максим, приставив пистолет к моему виску, и спустил его с предохранителя.
У меня в горле будто встал ком – страх пронизал меня насквозь, и я поняла, что Максим не намерен шутить и менять свои планы. По моему лицу покатились слезы и я жалобно, словно брошенный котенок в грязной луже, которого собираются пнуть ногой, посмотрела на Максима, в глазах которого не было ничего человеческого. Он только еще сильнее прижал оружие к моему виску и потребовал говорить, а я поморщилась и тихо вскрикнула.
 - Папочка! – всхлипывая заговорила я тихо – Я… я в порядке! Пожалуйста, сделай все, как он хочет! Забери меня домой!
 - Молодец! – сказал Максим, отключив соединение.
 - Максим, зачем ты все это делаешь? – плача, спросила я, а Максим нахально улыбнулся.
 - Не люблю менять свои планы.
 - Но зачем? Зачем все это?
 - Затем, что твой папа сделает все ради своей любимой дочки! Ведь, правда? – спросил меня вкрадчиво Максим, проводя пистолетом по моему лицу.
Я дрожала, словно листок на ветру. Почему-то именно сейчас я стала такой пугливой, что боюсь всего. Видимо, авария, которая со мной произошла, научила меня ценить жизнь и бояться за нее, даже тогда, когда очевидно, что все не так страшно, как могло быть.
 - Слушай, займись ей. Неохота мне лясы точить и слушать ее слезливые бредни! – сказал Максим кому-то и погасил свет совсем, поднимаясь по лестнице с фонариком в руке – Ты же сама об этом мечтала.
Сразу после этого по лестнице прошла женщина. Лица ее я не видела, но четко видела, что это женщина, и даже ее фигура показалась мне немного знакомой.
 - Наконец-то! – сказал женский голос, и тихие шаги послышались около меня – Как давно я ждала этого момента!
 - Марина?! – ошарашено спросила я, узнав голос бывшей подруги – Что это значит?
 - Значит, что я могу делать с тобой все, что захочу! – сказала она мне на ухо и рассмеялась так, что ее дыхание коснулось моей щеки – Вставай на колени, Алиночка! Живо!
Я кое-как встала на колени, понимая, что ничего хорошего меня не ждет. Марина даже помогла мне встать, но не от великодушия, а потому что торопилась учинить расправу.
 - Марина, не делай этого, прошу тебя!
 - А ты, вижу, меня помнишь! Чшш! Не хочу даже слышать! Хочу, чтобы ты только от боли кричала или в лучшем случае умоляла тебя убить!
 - Тебе-то это зачем, Марина?
 - Хватит, сука, меня на жалость разводить! Мне на тебя плевать, ясно? Ненавижу таких богатеньких папенькиных дочек, которые все такие хорошие! Тьфу!
Я вздрогнула, когда руки Марины в кожаных перчатках обхватили меня за шею, а она ехидно усмехнулась. Чувствуя, как страх пронизывает меня, я понимала, что все это мне не снится.
 - Не надо, Марина… ааа! – вскрикнула я, когда что-то стянуло мою шею.
Когда я уже понимала, что больше не могу дышать, вся жизнь снова промчалась у меня перед глазами, Марина вдруг отпустила меня. Я упала на пол, как безжизненная тряпка. Марина прошлась вокруг меня несколько раз, потом ударила в бок каблуком, и я тихо простонала. Яркий свет фонарика ударил мне в лицо, пробежал по всему телу, а я уже с трудом что-то понимала. Только Марина и не собиралась останавливаться. Мне стало ужасно противно и страшно, даже показалось, что холодно. Я тяжело дышала, а Марина удовлетворенно прошлась по помещению, наслаждаясь, видимо, моим страхом и позором.
 - Ну, как, страшно? – спросила она, поставив туфлю мне на горло.
 - Марина, ты сумасшедшая!
 - Ты не ответила на мой вопрос! – потребовала Марина, сильнее наступая мне на горло.
 - Страшно! – выдавила я из себя с трудом.
 - Отлично!
 - Марина, ты сумасшедшая!
 - Вот как! – сказала Марина и отошла от меня.
Я не знала, чего ожидать от нее в следующий момент, поэтому замерла. Мне казалось, что даже дыхание в моей груди остановилось на некоторое время.
 - Я сумасшедшая?! Это я-то сумасшедшая? Конечно, я же всегда ненормальная подружка Алины Рыбаковой, алкашка, наркоманка, что еще? Психованная? – кричала Марина едва мне не в ухо.
 - Марина, прекрати, я прошу тебя! Хватит! – закричала я, не в силах сдержать своих эмоций.
 - Хватит, говоришь? Ничего подобного! С какой стати? Меня ненавидят все, кто тебя окружает – твоя мамаша, твоя подружка, как ее там, Дарина, даже псина твоя и та все время на меня гавкает! – кричала Марина, не унимаясь, и вдруг замолчала.
Я почувствовала, что мои ноги освободились, а Марина словно начала что-то искать у себя не то в карманах, не то в сумке.
 - Вставай, живо! – сказала Марина и под руку подхватила меня.
 - Кончай ее! Все на мази! – послышался голос Максима откуда-то сверху.
 - Что? Что вы задумали?
 - Это уже не твоего ума дело, красотка! – сказала Марина и поставила меня на колени.
Когда Марина снова начала меня чем-то душить, я поняла, что мне уже не выбраться – эти двое решили похоронить меня здесь. Сил у меня больше не осталось, я совершенно не могла дышать, моя шея словно переломилась, все горло было сжато словно в тисках. Жизнь покидала меня окончательно и бесповоротно. Когда мое сознание погрузилось в яму, Максим и Марина исчезли.
Я открыла глаза. Голова моя тяжелой, словно в нее натолкали кирпичей, руки и ноги были свободны. Я попробовала встать, но сил у меня практически не было – меня качало, словно в пьяном угаре, ноги совершенно отказывались двигаться. Я вдруг почуяла, что откуда-то доносится запах горелого, словно что-то горит очень сильно. Тут меня вдруг осенило – это было прямо надо мной. Собрав все силы в кулак, я встала и пошла вперед, стараясь нащупать руками лестницу и попытаться найти выход. Я нащупала лестницу рукой и начала карабкаться по ней.
 - Помогите кто-нибудь! Выпустите меня отсюда! – закричала я, стуча рукой по потолку – Помогите!
Мое горло стал будто бы разъедать едкий противный дым, и я попыталась не вдыхать его, но не дышать не получалось. Я закашлялась, моя нога вдруг соскользнула со ступени, и я сильно ударилась коленом и локтем, даже едва не сломала руку. Я почти заплакала, сев на ступень и положив голову на верхнюю ступеньку, но услышала вдруг громкие голоса наверху. Я снова начала звать на помощь и бить руками по потолку. Люк открыть, конечно, было не в моих силах, но он слегка двигался и хотя бы создавал шум. То ли от бессилия, то ли от того, что надышалась дымом, я потеряла сознание, а очнулась уже в больнице.
 - Господи, Алиночка! Как хорошо, что ты проснулась! – запричитала мама, как только я открыла глаза.
 - Мама! 
 - Дочка, какое счастье! Мы так с папой за тебя испугались! Как ты себя чувствуешь, скажи мне?
 - Уже лучше! Хотя голова еще болит и такое ощущение, что я в каком-то тумане нахожусь!
 - Как я рада, что с тобой-то все обошлось!
 - Что значит со мной-то все обошлось? Ты чего-то недоговариваешь, мам!
 - Не хотела тебя расстраивать просто!
 - Мам, говори, в чем дело?
 - Дело в том, что папа…
 - Мама, что с папой, говори, не молчи! – потребовала я, вскочив на постели и тряхнула маму за плечи.
 - В него стреляли! – сказала мама и вдруг расплакалась – И врачи сейчас борются за его жизнь!
Мама прижала к лицу мокрый носовой платок. Я обняла ее так крепко, насколько хватало моих сил, и заплакала сама, хотя еще толком не осознавала, что произошло.
 - Мамочка, не плачь, все будет хорошо, вот увидишь!
 - Они говорят, что у него нет шансов! – сказала мама со слезами.
 - Мамочка, вот увидишь, папа справится – он сильный! Я знаю, все будет хорошо!
 - Да, конечно, ты права – надо верить, что все будет хорошо! Поверить не могу, что он способен на такое!
 - О чем ты, мамочка!
 - Я о Максиме! Даже имени его произносить не хочу! Даже подумать не могла, что он мог такое спланировать!
 - Я тоже не думала!
 - А как хладнокровно он действовал, я просто в ужасе! Хорошо, что Денис вызвался помочь и отдать свою кровь для переливания. Даже не знаю, что бы без него делала!
 - Да! Вот так бывает в жизни – женихи готовы на все ради денег, подруги готовы убить из зависти, а чужие люди готовы подарить жизнь!
 - Чужие?
 - Да, мама, Денис для меня чужой человек и ничто не заставит меня изменить свое мнение! Он предал меня, и я не хочу его больше знать!
 - Алиночка, может, ты ошибаешься? Тебе не кажется, что…
 - Нет, мам. Слишком довольный у него был вид.
 - Но Алина.
 - Мама, я не хочу больше о нем говорить! Давай прекратим это! – сказала я и повернулась в другую сторону – я не хотела, чтобы сейчас мама видела мои слезы.
 - Хорошо, как скажешь, детка! – сказала мама и грустно опустила глаза.
 - Ну, здравствуйте еще раз! Здравствуйте, Алина!
 - Здравствуйте!
 - Что я вам могу сказать? Серьезных повреждений нет. Есть небольшое обезвоживание, но я вам все напишу. Дома полежите, поправитесь. У меня нет причин вас задерживать. Я могу вас выписать прямо сегодня.
 - Хорошо, доктор.
 - Отлично! Тогда вы можете готовиться, а я пока оформлю вашу выписку.
 - Спасибо, доктор!
 - Не за что! Вам повезло, Алина – вы чудом остались целы!
  Я посмотрела на него, на маму и вздохнула. Столько противоречивых чувств собрались сейчас в моей голове, что мне хотелось снова все забыть, снова стать беспамятной. Я с трудом понимала, где правда, где ложь, кому верить, кому нет. 
 - Алиночка, все в порядке? – спросила мама, сев со мной рядом, и обняла за плечи.
 - Все в порядке, просто голова болит немного, и спать хочется.
 - Я привезла твои вещи. Я все выстирала.
 - Спасибо, мамуль! Я сейчас.
 - Тебе помочь?
 - Нет, спасибо, мам, я сама. Я скажу, если что.
 - Хорошо.
Когда я вышла из палаты уже одетой, мама стояла около окна в коридоре и о чем-то напряженно думала.
 - Мам, идем.
 - Да, конечно, идем! – сказала мама и мы, обнявшись, вышли из здания.
Около здания нас ждала машина, которую я узнала сразу. Из машины вышел Денис и сразу подошел ко мне. Мама сначала хотела остаться, но я ее погладила по плечу, чем дала понять, что справлюсь, и она отошла подальше.
 - Алина, послушай меня, пожалуйста!
 - Зачем? Денис. Я понимаю, что кто-то тебя подставил, что ты не имеешь отношения  этой блондинке… но где ты был, когда был мне так нужен? – уже крикнула я, ударив его по плечам кулаками и пошла прочь.
 - Но ты ведь ушла с ним.
 - А, может, потому что кто-то не подумал остановить? – громко крикнула я и снова хотела уйти, но Денис поймал меня за руку и притянул к себе.
 - А, может, ты сама не хотела дать мне шанс? – шепотом спросил Денис, взяв меня за вторую руку.
 - Я хотела, но это было выше меня. Я как увидела твое довольное лицо, когда ты лежал рядом с этой…! Мне словно нож в сердце вонзили, понимаешь?
 - Понимаю! Я сам понял, что могу потерять тебя, когда ты села к нему в машину. Я даже не успел побежать за тобой, чтобы все объяснить.
 - Хватит слов! – сказала я и, крепко обняв меня, Денис начал меня целовать.
Земля уходила у меня из-под ног, мир вокруг за мгновения стал терять реальные черты. Мне ничего не хотелось больше менять, так хотелось, чтобы время остановилось навсегда.
 - Едем домой? – спросил Денис, проводя ладонью по моей щеке.
 - Едем! – сказала я, и Денис открыл передо мной дверцу машины, а там сидела Ульяна.
 - Привет!
 - Мама! – обрадовано сказала Ульяна и обняла меня за шею – А папа тебе цветы купил! Красивые!
 - Да? Отлично!
 - Это вам! – сказал Денис, протянув мне с переднего сидения букет цветов.
 - Спасибо! Красивые!
 - Я старался. Ну, что, девочки мои, забираем бабушку и едем?
 - Да! – в голос сказали мы, и мы все захохотали.

Эпилог
Обойдя вазы с цветами, стоящие на полу, оглядев витрину, я зашла обратно за прилавок. Сегодня тот самый день, когда я отпускаю продавцов своего центрального магазина цветов под названием «Ульяна», который за короткое время я превратила в сеть и сама встаю за прилавок. Мне нравится это делать, несмотря на то, что торговля это в принципе не мое – просто я получаю удовольствие от общения с людьми, от того, что через меня люди дарят друг другу кусочки счастья.
В моей жизни многое изменилось, да и я сама изменилась. Та авария, да и все, что произошло в моей жизни за последний год, полностью перевернуло ее. Я поняла, что не надо пытаться быть для всех такой, какой не хочешь быть даже для себя, нужно просто быть человеком, которому хочется и нравится жить. Теперь я точно знаю, что друзей выбирают по сердцу, а не по цене туфель, платьев, толщине кошелька, престижу и всему прочему, а фальшивые друзья сами уйдут, когда наступит ответственный момент. Ведь друзья, и вправду, познаются в беде. Именно после аварии я научилась ценить саму жизнь.
После примирения мы подали с Денисом заявление в ЗАГС, и уже через два месяца поженились. К тому времени, и папа поправился, и был самым веселым на нашей свадьбе, хотя и не мог особо танцевать. Мы не играли пышной свадьбы, хотя были и свадебное платье, и смокинг, и цветы, и подарки – после прогулки по городу мы в узком семейном и дружеском кругу справили свадьбу в большом доме за городом, куда мама с папой переехали, продав свою квартиру в центре города. Уже через месяц после свадьбы, я открыла свой первый магазин цветов, который назвала «Ульяна» - ведь все, что я сделала, я сделала для, появившейся у меня, дочки. Ведь как-то раз я спросила у нее, чего она хочет больше всего на свете, и она ответила: чтобы кругом было много цветов и счастливых людей. А открыт магазин был в четвертый день рождения Ульянки. Когда мне уже удалось достаточно хорошо раскрутить бизнес, я открыла благотворительный фонд под названием «Подари мне жизнь» и сейчас он успешно функционирует.
 - Добрый вечер!
 - Добрый вечер! Мы скоро закрываемся. Вам чем-то помочь?
 - Да! Мне нужен самый красивый букет для любимой женщины. Я хочу предложить ей выйти за меня замуж!
 - Очень хорошо! Как думаешь, зайка, что нам нужно? – спросила я у Ульяны, которая уселась на прилавок, а ноги свесила в мою сторону.
 - Вы, правда, хотите, чтобы ребенок предложил мне букет?
 - Да! Ульяна у нас главный флорист в магазине, правда, детка?
 - Правда! Вот этот!
 - Отличный выбор! Самый подходящий вариант, чтобы без слов признаться в любви! Поверьте мне, Ульяна знает толк в цветах!
 - Потрясающе! Что ж, спасибо!
 - Благодарим вас за покупку! Счастья вам!
 - И вам тоже!
 - А мое счастье уже никуда от меня не денется! – сказала я и засмеялась, погладив свой, округлившийся за последние семь месяцев, живот, который прикрывала легкая блузка без рукавов и взглянула на Ульяну – Правда, родная?
 - Правда! – выставив вверх один палец, сказала Уля, буквально прорычав букву «р», и мы захохотали.
Мужчина улыбнулся и вышел на улицу, где его обняла за шею и крепко поцеловала девушка, звонко засмеялась, а он закружил ее над землей, и в этот же момент я услышала тихий шорох шин около входа, и мое лицо еще больше просияло – я знала, что это мое «счастье» примчалось за мной.
 - Папа приехал! – радостно закричала Уля и, спрыгнув с прилавка, побежала навстречу Денису, который, пахнущий летним теплым ветром, буквально вбежал в магазин.
 - Привет! Как вы тут без меня, родные мои?
 - Очень соскучились!
 - А я-то как соскучился! – сказал Денис и прижал нас ближе к себе.
***
Ну, вот и все – моя история подошла к своему логическому концу. Как оказывается просто разом все потерять, как легко можно лишить человека жизни, как тяжело не только подарить жизнь, но и заставить поверить в то, что она будет. Через несколько месяцев я сама подарила жизнь нашему с Денисом сыну, которого мы назвали Павлом. И еще скоро исполнится месяц, и он меняется с каждым днем все больше. Может быть, тогда уже никто и не вспомнит, что совсем недавно мне подарил жизнь Денис, дал мне возможность и заставил верить, что недостаточно просто продлить жизнь, а важно поддержать веру в жизнь и научиться ценить ее. Жизнь дается только раз, но никто не вправе отнять ее у нас, а подарить ее может любой.

19 марта – 23 мая 2011 г.