Я люблю тебя, Львов!

               

всем львовянам посвящается.


                Люблю... и боюсь, боюсь, что ты меня не примешь, что я стала старше и не так хороша,  боюсь, что ты стал иным, возможно даже и не узнаешь меня среди массы поклонников и я буду вопросительно искать твой взгляд.  Впрочем, и ты стал другим — старше, мудрее, солиднее и от того более недоступен.  Наверное, я любила тебя всегда больше, чем ты. Ты относился ко мне покровительственно, но был всегда открыт для более близкого знакомства, чем я пользовалась.

            Помню твою густую шевелюру из пышных волос зелени Высокого Замка и Стрийского парка, твою кожу из серой брусчатки с оттенком графита, влажный утренний воздух с запахом свежевымытых улиц, дворников в белых фартуках с метлой и шуршащим звуком — вшик, вшик, вшик, сопровождающим меня до дверей школы. С утра вымытый, чистый ты принимал в свои широкие объятия нас — жителей, таких же умытых и пахнущих свежим мылом и утренним чаем с  творогом и каплями золотистого меда. Принимал и сильных и слабых и не совсем счастливых, по- отечески дарил надежду  текущего дня, обещая защиту от неприятностей и содействия в радости.

                Люблю... тебя и всех, кого ты принял в свои объятия. Я знаю их всех... ну, почти всех. В моем доме по ул.Гданьской — бабу Соню с внучкой Таней,  курящую бабу Олю, собирающую окурки на остановке троллейбуса возле дома и постоянно теряющую вставную челюсть, ее внука Валерку, обучавшего малышей матерным выражениям, Сашку, мою первую любовь — губастого и рыжего «хорошиста», дядю Алика, у которого водились в подвале самые вкусные яблоки и компоты. Из соседнего дома — Кэтт Петровну первую красавицу района,  Марию Петровну с лучшими пирогами, подружек — Женьку, Люсю, Люду.... всех, всех... А дальше...Каролинку и дядю Васю, играющего на трубе, гуляющих теплыми вечерами по центру города — тетю Соню с мужем и подрастающей дочкой. Марика, каждый раз с новой девушкой, и местных хулиганов, и первых красавиц и красавцев  твоего города. Старушку на балконе с двадцатью кошками, Степана Ефимовича, вечно торчащего в окне своей квартиры по ул. Ив.Франка, и Фиму,  стоящего возле магазина «Свиточ» и знающего все и о всех,  городского милиционера, так и не ясно, то ли мужик похожий на бабу, то ли баба  на мужика...

                Люблю.... твои дома сероватые и величественные, красивые улицы — Коперника, Горького, Драгоманова, проспект Ленина, Оперный театр, один из красивейших в Европе, театр им.Марии Заньковецкой, театр им.Горького, музеи и площади, площадь Рынок и вечно пустые фонтаны, постукивающие колесами трамваи, снующие вдоль витрин магазинов, изредка появляющиеся невесть откуда легковые машины, манящие витрины комиссионных магазинов с продавщицами-красавицами и волшебницами, парки, Университет,  институты и техникумы, твои кинотеатры с лучшими в моей жизни фильмами.

                Люблю... твои праздники пышные с размахом с грохотом труб и барабанов с колонами  цветов и улыбок,  предвкушением разносолов на столах, с «Кагором», запасливо болтающимся в сетке вместе с «печенью трески», салом и огурчиками.  Новый Год с подарками из под елки в «Доме офицеров», «Кукольном театре», РОКСе всегда с набором конфет, печенья и МАНДАРИНОМ!!! Твои  субботники ко дню 1мая, дню Победы 9 мая,  дню Октябрьской революции 7 ноября... с кострами сжигаемого мусора, граблями и лопатами, с запахом сожженной листвы и ожиданием послесловия с варениками со шкварками, вином, водочкой и пивком.

                Люблю... моих друзей, приятелей, моих знакомых, их родителей всегда приветливых и хлебосольных, к которым запросто можно  постучать в дверь и зайти без предупреждения. И первое о чем тебя спросят «кушать будешь?».. конечно буду все и всегда и у всех, буду кушать и слушать нравоучения старших и узнавать что-то новое для себя , принимая или нет это новое в своей жизни. Клара Давидовна научила здороваться по телефону, прежде чем спросить «а где Эдик?», Мария Петровна — мыть руки и за стол, учили говорить спасибо и до свидания, спрашивать как здоровье. Знакомые по всему городу -»Здравствуйте Эммануил Яковлевич, здравствуйте, Николай Павлович, здравствуй, Илюша,  привет, Андрюша, Светуля, как дела?, Валер, привет, не видал Вовку? Женька, Люська приветик! Здравствуйте.. здравствуйте..привет... добрый вечер...доброе утро, мамуля, спокойной ночи, любимый...

                Люблю... маму и братика … и бабушку, живущую далеко в Одессе.. и папу, не живущего с нами вообще и особенно тебя, за разнообразие жизни.

                Это все — ты и все это — у тебя и — о тебе, мой Львов! Еще  12 часов... 5 часов... 2 часа до нашей с тобой встречи через такую уйму лет. Хороша ли я для тебя сегодня? А ты? Какой? Мой любимый, мой родной. Я открываю тебе мои широкие объятия, улыбаюсь и замираю от ожидания...свидания.

                Ну...ну... что ты, что ты...я так рада...и ты рад... это — я, узнал?... что, так изменилась?...знаешь, и ты не помолодел... я так рада...подожди, подожди я должна осмотреться и на тебя посмотреть со стороны...ну, расслабь свои объятья, отпусти меня... чуть-чуть... Я люблю тебя, ты ведь знаешь...

                Он встретил меня, долго не выпуская из  жарких, крепких объятий, чтобы не сразу заметила как он изменился...

                Покрытый серой пылью с головы до ног, пыль эта оставалась все время на моих губах. Некогда пышная шевелюра поредела и посерела от вечной ее серости, превратившись в колючие кустарники с редко торчащими остатками некогда пышных каштанов. Брусчатка  вылезла темными угрями и волдырями с набухшими венами трамвайных рельс волнами пересекающими улицы, с громыхающими трамваями - вот-вот развалятся, отлетят по сторонам колеса и отвалится краска, положенная в 50 слоев, по количеству трамвайных лет.  А улицы и не видать вовсе от обилия машин, мчащихся, выворачивающихся на ухабах, обгоняющих впереди стоящих по тротуарам  в сопровождении грохота частей этих самых машин. А твои улицы и вовсе не знали ремонта с тех самых времен?  Да нет... вот пл.Рынок привели в порядок — огромной машиной  выворачивали знаменитую старинную брусчатку, погрузили на машины и... продали  Польше а на месте прежней уложили современную — никакую, чуть не лишившись членства в списке достопримечательностей Юнеско.
               
                Бедный ты мой бедный — в лохмотьях и заплатах, зато в рекламах одна другой круче и гаже. Неужели тебя не любят? Наверное не очень, если первый этаж старинного дома выкрашен в черный цвет, второй этаж — в желтый, а третий выборочно, частями в синий и белый.  Ты болен?  Беден? Так почему же по всему городу пластырями вывески — Банки и Аптеки? Болен весь твой народ? И ты ничего не можешь поделать? А кто же умудрился усыпать твою аллею к Оперному театру палатками с всяким барахлом? Сувениры? И пиво и домашние тапочки и мед... это тоже сувениры? Бедный ты мой бедный, а как же лавочки с бабушками и играющими в шахматы дедушками? Вымерли Все?
А вновь рожденные? Торгуют брошюрами, газетами и символикой мастеровщины? Аааа — Бэндэра — символ твой???? А раньше символом был памятник Мицкевичу. Впрочем, не видно его что-то? ….Ах да, вот он... Это кто же  выстроил такую ДУРУ за его спиной? Снова банк... понятно...хорошие у тебя слуги (народа), наверное не местные. Местные? И дворцы на окраинах имеют?...Себя любят более чем Тебя...

                Родной ты мой, ну ладно, поплачь, отмой свои ссадины, а раны твои залечим  Мы, любящие и помнящие Тебя в горе и радости, на чужбине и на том свете. Трепещущие от воспоминаний о Тебе,  счастливые от сознания взаимного обладания, мечтающих о встрече  и ожидания. Подарившего жизнь, любовь, утешавшего от потерь и дающего, дарящего. Пусть ты стар и старость эта тебя не украсила, пусть болен и мало кто пытается тебя лечить, пусть беден, обворован, побит, пусть живущие любят себя в Тебе больше... пусть, пусть.. нет давно в живых большей половины тех твоих жителей, а другая половина далеко, но помнит тебя как первую любовь, все равно я обнимаю тебя, прижимаюсь к твоей  все еще сильной и горячей груди, перебираю дрожащими пальцами твои редеющие волосы, глажу измученные , обрюзгшие руки и повторяю как заклинание —  Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ЛЬВОВ!

               

          картина автора                2011 год Львов