Василич

Василич.
 Я с детства не хотел быть врачом. Видимо потому, что в детстве мама слишком часто водила меня к врачам и еще потому, что профессия врача меня не вдохновляла. В мединститут я поступил только потому, что там много девушек, в надежде обзавестись девушкой и женой. Я никогда не был склонен к профессии врача и до последнего курса даже как-то не воспринимал себя врачом и не чувствовал в себе тяги помогать другим людям, не чувствовал особо чужой боли.
 Но, когда я стал врачом, когда я получил диплом и стал работать в больнице, то понял, что все, что писалось в книгах о человечности врачей, об их гуманности, деонтологии и этики, о нравственных аспектах, на практике выражается полной противоположностью. Я проходил интернатуру по травматологии в ХХХХ и часто был свидетелем просто нечеловечески халатного отношения врачей к больным, просто абсолютно неправильного врачевания. Нищих больных, неспособных оплатить операцию, просто больных с виду бедных никто не смотрел, никто не обследовал как следует и порой просто доходило до того, что лечение приносило больший вред, чем его отсутствие. Пренебрегались и не учитывались часто многие аспекты, простейшие правила обследования больших. Зато эти врачи ставили себя высоко, выше профессора, гордо и подобострастно.
 Но об этом в другом сочинении. Во время учебы на интернатуре я подрабатывал в травмпункте ХХХХ. Там работал врач пожилого возраста, очень охотливый на язык и в отношении общения с больными и окружающими его, в принципе, можно было бы поставить его примером правильного обращения врача с больными. И он сам никогда не скрывал этого, и все больные говорили, что это врач от бога и все в травмпункте его уважали.
 Когда я работал в повторном кабинете долечивания в травмпункте, то часто сталкивался с неправильной диагностикой врачами при первичном приеме больных, тех врачей, которые считали себя высоко и опытно. Однажды на приеме у меня был один парень, в диагнозе которого значилось – повреждение капсулы лучезапястного сустава – был наложен маленький гипс на несколько дней, рентген не производился. На приеме же я даже через повязку по внешнему виду локального отека в проекции ладьевидной кости заподозрил перелом ладьевидной кости. Я снял гипс, обнаружил все признаки перелома ладьевидной кости, лучезапястный сустав – его капсула была не повреждена. Я послал больного на рентген-снимок, получил результат – перелом ладьевидной кости и правильно наложил гипс, отпустил больного для последующего приема. И вспомнил, что этого больного при мне принимал Василич – он самохвально и вычурно осмотрел больного, сразу же «поставил диагноз», не удостоив возможности диагностического поиска и выявление характерных симптомов как боль в области анатомической табакерки, осевая болезненность и другие. Но при этом, выслушав больного, Василич в течение двух-трех секунд ощупал его руку, вычурно, бравадно и самодовольно сел за стол, не удостоив себя возможности подробно диагностировать больного, тем как повреждения кисти довольно сложны в плане диагностики. Он взглянул на больного, как глядит мудрец из мудрецов на безграмотного барана и задал вопрос, оказать тебе бесплатную медицинскую помощь или вылечить (так как на приеме оказалось, что пациент является банковским служащим). Естественно, больной попросил его вылечить. На что Василич в течение многих минут стал объяснять больному, что из себя представляет повреждение капсулы сустава, при этом, наверное, как ему это казалось, выражаясь наиболее правильно, хотя в действительности абсолютно неверно и очень пугающе для больного, вводя его в заблуждение относительно анатомии и физиологии животного. «Это то же самое, что у курицы лапку оторвать и на место поставить», «Лапку оторви у курицы и поставь потом на место, вот так, у тебя то же самое, что и у курицы» и тому подобное выражения изливались из его дребезжащего от артистически-эмоционального рта, при этом он выглядел как учитель перед учеником, старающийся объяснить никчемному бездарю законы природы. Далее он перешел к расспросам о банковских работниках, об их богатстве, о нищете врачей и тому подобному. И ушел гипсовать больного. Пришел обратно он радостный и самодовольный, как Шерлок-Холмс после раскрытия преступления, хвастаясь при этом, что именно так надо поступать с больными, что мол, я ведь ему задал правильный вопрос и, когда наложил гипс, спросил его, что, мол, заслуживаю ли я за мое лечение, вылечил ли я тебя, за это плати и больной дал ему 50 рублей.
 Не знаю, почему мне запомнился именно этот случай, хотя за время работы в травмпункте и в больнице мне огромное множество раз приходиось выявлять невыявленные «опытными» врачами переломы, вывихи и тому подобное, причем еще более страшные чем в данном случае, взять хотя бы невывленный до меня и выявленный мною перелом шейки бедра, вывих кисти, перелом позвоночника, переломо-вывих предплечия и многие другие. Причем я никогда не вел себя как учитель с учеником или ученый с бараном и не кричал повсюду об этом, зачастую просто молча исправлял дефекты, когда это было еще возможно.
 Видимо, просто обидно за то, что, когда я получил сертификат специалиста и пришел к заведующему этого травмпункта в надежде устроисть с я на работу, он ни в какую не взял меня, ничем не обосновывая отказ, лишь ссылаясь на отсутствие мест, а сам в это время взял на работу врачом-травматологом бывшего врача скорой помощи, которому пора уже на пенсию, к тому же у которого незадолго до этого был инсульт и его всего трясло, не говоря уже о травматологическокй грамотности врача скорой помощи. Когда же я, не найдя работы, пошел в ординатуру и пришел в этот травмпункт устраиваться на 0,5 ставки, заведующий снова меня не взял, сказав, что нет мест, а через две недели я встретил однокурсника – одного из блатных – тупого и толстого, учащегося весь институт только за счет блата, у которого в голове не найдешь ни капли знаний – я это точно знаю, так как не раз присутствовал во время сдачи им экзаменов и не услышав из его уст абсолютно ничего, кроме незнания и тупости – он сообщил мне, что только что устроился в этот самый травмпункт подрабатывать.
14.03.04.