Биография. Глава 2

Дедушка по материнской линии Фёдор Ефимович был последним ребёнком в большой многодетной семье стеклодувов,со стекольного завода заводчика Кузнецова.Кузнецовы жили в Питере, но на лето в Чудово, в большой "барский" дом приезжала жена заводчика.Как то так сложилось,что барыня выпросила малыша-Федю(моего будущего деда) к себе в семью,с сохранением контакта с прежней семьёй,с условием обеспечения семьи Маршуновых.Словом, было обоюдное согласие и мой дед Фёдор Маршунов стал жить в семье Кузнецовых.Он хорошо учился,в совершенстве овладел Французским,польским,немецким.И его готовили для дальнейшей работы на заводе в виде управляющего от Кузнецова.Параллельно, дед овладевал и стекольным производством,непосредственно у стекловареной печи.Он был великолепным мастером-стеклодувом,а за продукцию свою получал золотом.
Шло время и пришла пора Великой Октябрьской Революции.Революцию дед принял всей душой и встал к печи на работу на равных с остальными ровесниками.От прошлого осталось только образование,мастерство и шутливая кличка "барчук".
Ещё до Революции, когда деда готовили быть управляющим,он мотался по стране,по заводам Кузнецова.На одном из них в местечке Малая Вишера он и встретил будущую мою бабушку Клару.Клара Гофман-немка Волжанка.Они поженились.Детей было двое.Сын Сергей и Зинаида-моя мать.В местечке Чудово,на Владимирке,где они жили,однажды случился сильный пожар,вдобавок в одной семье в это время пьяный муж бросился с ножом на жену.От этих стрессов,как говорил мой дед, бабушка заболела.У неё было нечто, вроде, маниакального психоза.Дед повсюду возил бабушку по врачам,истратил всё заработанное им золото,но безуспешно.Всю оставшуюся жизнь, бабушку преследовали рецидивы болезни.Умерла она в 1939 году,зимой.Помню дед пришёл к нам в дом,сел в передней и заплакал.Он очень любил её.После похорон,дед остался жить с нами.Но с наступлением тепла перебрался в сарай,завёл собаку и шибко запил.Меня он почему то называл "баранчуком".
В 1941 году у меня появилась сестрёнка Клара.Правда до неё был брат Рома,но он сразу умер.Отец в это время работал инструктором Чудовского Райкома Партии,а мама начальником отдела кадров стекольного завода "Восстание".
Началась война.Последнюю свою ночь дома отец не сомкнул глаз.Он лежал на полу,обняв меня.Любил спать на полу, а я с ним.Утром,он ушёл на фронт.Мать сказала ему слова из песни:
"Гриша,желаю тебе я
 Если смерти,то мгновенной
 Если раны - небольшой!!!"
А у меня почему то осталась в памяти эта последняя ночь с отцом и последнее посещение клуба "Красный маяк", где перед сеансом крутили песню:
"Парень кудрявый,статный и бравый,что же ты покинул нас..."
Потом немцы сожгли этот клуб.Но до их прихода,однажды, над городом появился чёрный, вражеский самолёт.Были хорошо видны кресты на его крыльях,а за ним гнались наши малютки истребители, с красными звёздами.Мы задрав головы, видели, как из чёрного самолёта стали падать мелкие, чёрные комочки, а потом оглушительный треск и горячий ветер. Любопытство и страх перешло в ужас!Почему то даже я понял,что нам с мамой и сестрой нужно уходить из Чудово.Налёты стали ежедневными.Разбомбили спичечную фабрику,при пожаре горящие ящики спичек летели на несколько километров за город.Разбомбили ж.д. мост через реку Кересть.А потом и сам ж.д. узел.особенно сильно бомбили аэродром.В то время, из деревни Зеленцы км.60 от Чудово,у нас жила девушка,нянчила Клару.Вот мы вместе с ней и уехали поездом в эту деревню.Туда поезда ещё недолго ходили.Через несколько дней, через деревню, прошли отступающие, наши войска.Стало ясно, нужно уходить.Маму везде знали как жену командира, на фронте он был политруком, да и сама она была членом коммунистической партии.По берегу Волхова мы шли всю ночь, затем в одном местечке перебрались на ту сторону реки,перевёз какой то старик на лодке.В том месте,в лесу,в шалашах жили люди, беженцы.Оказалось очень много знакомых, маминых из Чудово.А на другой стороне Волхова, в колхозе председателем был некий Жернов.Мама часто переправлялась туда и Жернов снабжал её хлебом для беженцев.Дед в это время был в Чудово.И вот однажды мать ущла за хлебом,а в лесу появился дед.Потом на машине приехал Спирин Дмитрий Иванович председатель Горсовета Чудовского.Приехали специально забрать и вывезти в тыл маму и нас детей.Маму ждали очень долго,она появилась к вечеру и сказала,что в деревне уже немцы, а Жернов повешен.Дед рассказал,что в Чудово тоже немцы.Была осень,он привёз матери валенки к зиме.С нами не поехал,вернулся в Чудово.Там и был замучен,как мы узнали потом.Спирин вывез нас из леса в Оскуй, а затем в Тихвин.Не помню как, но мы оказались на одной из квартир Тихвина.Хозяев дома не было.Мама взяла на руки грудную ещё сестрёнку Клару и ушла на вокзал, справиться о ж.дорожном движении,чтобы нам выехать.Мне она велела ждать дома.Я не знаю от чего, но было чувство во мне брошенного человечка.Я выскочил на улицу и ориентируясь на мамин, белый берет, крался позади в десятке метров.Но очень скоро беретов стало 2-3, потом белый платок и в итоге я потерял из вида маму.Вернуться домой я естественно, совершенно не зная адреса не мог, да где уж там, ведь совершенно чужой город и я в свои шесть лет.
Но я сообразил обратиться к первому попавшему мне на встречу милиционеру.Он отвёл меня в Тихвинскую крепость- там размещалась видимо милиция.К тому же там я встретил милиционера из Чудово.Немало удивившись,он расспросил меня,как я потерялся,где мама,он её знал очень хорошо.Напоил чаем, постелил свою шинель на стулья и уложил меня спать.Теперь можно представить отчаяние матери,которая вернувшись в дом, уже с билетами на поезд, не нашла меня.Поезд ушёл без нас.Это был последний поезд, ушедший из Тихвина с пассажирами.
Я проснулся, когда мама уже тащила меня за волосы по лестнице, не знаю с какого этажа вниз, всё там же в Тихвинской крепости.Но нет худа без добра.Мы сидели с толпой беженцев на Тихвинском вокзале, ожидая как говорится у моря погоды.Я вышел поболтаться на перон и вдруг нос к носу встречаю дядю- Ивана Семёновича Маршунова.Лихой комисар по продовольствию заорал от радости,поднял меня на руки и сразу показался мне большим, сильным и высоким, хотя был он ниже среднего роста.Дядя Ваня втиснул нас в компанию собранных им Чудовских беженцев в последний вагон теплушку,военного эшелона,который он отправлял на Урал за продовольствием для фронта.Поезд ушёл.Ехали в большой тесноте,но были все дружны и счастливы.На одной из развилок дорог налетел фашистский стервятник, ожесточённо стрелял ,но всё обошлось благополучно.На Урале в Верхотурье мы переселились в один из бараков для беженцев,там нас опять нашёл дядя Ваня и рассказал, что сразу после отправления эшелона из Тихвина на город был такой жестокий налёт фашистской авиации, что от жел.дор.узла ничего не осталось.И он думал, мы все погибли.Мы перебрались в Актай.Там был военный госпиталь,через некоторое время мы перебрались в Сибирь под город Омск в местечко Исилькуль.Там мы с мамой жили на квартире в доме 20,по улице 8 марта, в семье художника.Сам художник был на фронте.Кроме нас было ещё шесть или семь семей.Жили "весело",т.к. кроме семечек и мороженого молока купить было нечего.А вода из колодца была почему то солёной.Голодали сильно, но всё таки Иван Семёнович иногда навещая нас, умудрялся всех поддерживать.Всю оставшуюся жизнь я поддерживал с ним тесную связь,после войны он жил с семьёй в Ленинграде, где и умер, я хоронил его уже вместе со своим взрослым сыном Андреем на Южном кладбище.А тогда,во время войны, он сделал ещё одно доброе,большое дело.Он нашёл нашего отца, который находился на излечении после ранения, в госпитале и установил наш с ним контакт.