Сильный и слабый

Блаженны нищие духом

(Мф, 5:3)





Болотов был на работе, в Университете, писал  рецензию на очередной недалекий диплом какой-то студентки — он оценил ее на «тройку», - когда вдруг ему позвонил Антон:
- В это воскресенье я читаю лекцию по йоге. Приходи.
Это было радостно и неожиданно, как свежий воздух в подвале. Антон был его еще школьным другом, виделись они редко.
- Приду, - не задумываясь, ответил Болотов.



И пришел. Сидя воскресным утром в полупустом вагоне метро, он тихо улыбался, почитывал своего любимого Сенеку, и, между делом, вспоминал всю их дружбу с Антоном... Учась в одном классе, они писали и читали друг другу стихи, пели «Гражданку», вообще, слыли оригиналами среди других учеников. И вот, прошло двадцать лет. Двадцать лет! Как, все-таки, банальны такие вот восклицания, и как они всегда не вызывали сочувствия у Болотова, когда он слышал их от старших. А теперь — и это тоже банальность — он сам их издавал. Он сам превратился в старшего. Ну что ж, продолжим ряд банальностей, раз это неизбежно: жизнь развела старых друзей. Хотя, при этом, их собственные жизни не так уж друг от друга отличались. Они оба были женаты, оба родили детей, оба имели стабильную работу, правда, Болотов пахал преподом, а Антон — в интернет-компании. В последние года два Антон стал увлекаться восточной духовностью, и остановился (а выбор там, конечно, большой) на йоге. В каждую их редкую встречу или телефонный разговор они всегда спорили — ведь Болотов был философом, материалистом и скептиком.  Противоречия были неизбежны. И тут — лекция Антона. Конечно, такое Болотов пропустить не мог, да и по другу он соскучился. 


Йога-центр, в котором все должно было произойти, Болотов нашел на первом этаже новой многоэтажки. На пороге стоял Антон — высокий с большими мускулами молодой мужчина, в модной белой рубашке, у него было овальное  слегка помятое лицо с добрыми серыми глазами. Напротив него, разговаривая с ним, стояли другие посетители, в основном, тоже мужчины. Болотов и Антон радостно поздоровались, обменялись дежурными фразами. Потом подошла жена Антона и здесь выяснилось, что лекция по йоге была платной, о чем в разговоре по телефону друг ничего не упомянул. Она протянула Болотову двухстраничный буклет про йога-сутру и стала ждать денег. 400 рублей. «400 рублей!», подумал Болотов, но ничего, естественно, не сказал. Ладно, делать было нечего, отступать было поздно, он дал деньги (в сущности, их в таком количестве могло и не оказаться в его потрепанном кошельке).   


Следующее удивление ждало его прямо на пороге (и только после этого Болотов понял, почему Антон стоял именно на нем, а другие его пока не пересекали). Чтобы войти в прихожую центра, нужно было снять обувь. «О господи!» Это было не круто. Причем проблема для Болотова была не только в том, что он не привык ходить в носках в чужих помещениях, но и в том, что на нем были надеты разные носки. Просто по утрам ему было лень искать пару носков, и он всегда надевал их наобум, - правда, старался, чтобы они были одного цвета. «Ну что у меня за привычка дурная!», снова в отчаянии подумал он. Но тоже — делать было нечего, и тоже - отступать было некуда. И он снял свои черные остроносые ботинки (купленные, кстати говоря, на уличном базаре в Сестрорецке за 850 рублей. Вот, мне скажут — зачем я сообщаю это читателю? Это что, так принципиально, так важно? Не знаю, зачем, хочется и сообщаю. А, может, действительно, - принципиально важно?).  Оказавшись без обуви, и посмотрев на свои ноги, Болотов с облегчением вздохнул, - носки были не очень разные, можно сказать, - двоюродные братья, если не родные. Так что мучится из-за этого было не нужно.


Изнутри йога-центр выглядел вполне прилично — прихожая с девочками-администраторами, гардероб, даже туалет. Избавившись от плаща, Болотов прошел в «лекторий» - это было большое и пустое помещение, с телевизором у дальней стены. Посетителей было мало, человек около десяти, все они сидели или лежали на полу, подложив под себя небольшие деревянные подставки и пледы. Это было тоже необычным. Болотов взял себе все то же самое и расположился у стены, упершись в нее спиной.


Антон, тем временем, сел в позу лотоса рядом с телевизором, здесь же стояли   ноутбук и колонки, из которых доносилась медитативная индийская музыка (ну а какая же еще?). Все смотрели на него, — а он молчал, закрыв глаза, видимо, совершая какое-то духовное упражнение.



Наконец, лекция началась. Антон рассказывал про «Йогу-сутру». Первые полчаса он был немного скован, наверное, еще не до конца освоившись в роли учителя, но потом, чем дальше, тем больше, в его голосе звучала реальная радость и настоящий интерес. Вообще, он не был интеллектуалом, - постоянно размахивал руками, долго подыскивая нужное слово, рассказывал анекдоты, иногда в его речи чуть не проскальзывало матное слово (правда, он во время сдерживался). Но все при этом понимали, что у Антона действительно есть духовный опыт. Он говорил про историю и переводы «Йоги-сутры», про все ее уровни — яму, нияму, асану, пранаяму, пратьяхару, дхарану, дхьяну и самадхи — про уровни внутри этих уровней... А медитативная индийская музыка все звучала. 


Болотов сидел и слушал. Лектор был справа от него, а напротив — пустая стена с огромным йога-изображением красного цвета: контуры сердца и в них контуры же человека, сидящего в позе лотоса. Так этот рисунок и стоял все время у него перед глазами. О чем думал Болотов? Сначала — минут пятнадцать — он думал о безвозвратно потерянных 400 рублях, хотя одновременно обвинял себя в мелочности. Потом — о своих носках, правда, совсем недолго, потому что, все-таки, убедил себя, что проблемы нет. А вообще — у него немного болела голова после вчерашнего. Вчера, совершая с женой и детьми очередной потребительский рейд по «Окей», он позарился на двухлитровую бутылку вина, которая продавалась по акции всего за 200 рублей. Вино, как выяснилось вечером, было вообще почти безвкусное, зато, во-первых, это было два литра (!), а, во-вторых, великолепная бутыль — стеклянная, с пузатой серединой и ручкой. Тащить ее домой было очень приятно. Болотов выпил несколько кружек вина, так что его голова, как я уже сказал, не сильно, так, в качестве фона, но болела. А еще он — правда не постоянно — думал о том, что завтра — понедельник, что работы у него будет с утра и чуть ли ни до ночи, что за квартиру он не платил с марта, и даже — что он давно должен был сходить к стоматологу, но всё боялся, потому что для него это всегда было мучением. Вобщем, в его голове «варилась» обычная жизненная каша, вязкая, непреодолимая. Все эти переживания он носил в себе всегда, и йога-центр был не исключением. Иногда ему казалось, что жизнь была непробиваемой стеной, и руки его опускались. 


Но при этом он все равно с интересом слушал то, что говорил Антон. Болотова, конечно, могли смущать некоторые слишком наивные аргументы лектора — про душу или про карму — и он мог бы возразить на них, но... зачем? Все уже и так было обговорено не один раз. Да, Болотов не разделял того пути, которым пошел его старый друг, но это был его путь, и его решение. Больше того, к концу занятия на душе философа становилось все легче и легче, все радостнее, и он не мог этого не признавать. И он даже подумал: «Посмотри на себя. Ты   же развалина, ты — слабый, ты не можешь сделать и одного шага, почему же ты сидишь и скептически ухмыляешься? Может быть, ты проходишь мимо золотого клада? Может быть, ты закрылся в себе, в своих материалистических догматах, и думаешь, что ты свободный, что ты все решил в этой жизни? Может быть, ты просто не хочешь, боишься открыться, признать свои проблемы,  и — признать то, что он, Антон, если не решил их, то, по крайней мере, решает?»


В конце занятия «гуру» предложил всем слушателям небольшое медитативное упражнение — нужно было подняться, каким-то особенным образом вытянуть руки вперед и потом резко их опустить. Все слушатели поднялись и сделали. Все, кроме одного, - Болотова. Он так и остался на полу — длинный, толстый, неуклюжий.
Когда лекция кончилась, Болотов с облегчением вздохнул и побежал на улицу курить — он прожил без никотина целых два часа.



Так прошла эта встреча. Возвращаясь домой, снова в метро и снова почитывая своего любимого Сенеку, он все так же, как и в йога-центре, чувствовал себя слабым, нерешительным, прибитым жизнью.



Но, когда Болотов уже подъезжал на автобусе к дому, он вдруг подумал: «Да, я такой. Но вся моя жизнь, со всеми ее ошибками, пусть даже она состоит только из ошибок, она, — все-таки, моя. Это я определяю ее — ни на кого не оглядываясь, ни на Йогу-сутру, ни на гуру. Я слабый, но это моя слабость. Антон - духовно сильный, но это — чужая сила. Я еле плетусь. Но я — свободен. Он несется, — но на костылях. Как бы он жил без своих костылей?» Придя к этим мыслям, Болотов вздохнул и подумал, что у него дома нет семечек, любимого лакомства, и что нужно зайти в магазин.



На этом моя история кончается. А ты, дорогой читатель, решай сам, - кто из ее героев сильный, а кто — слабый.













22 мая 2011 года,
Колтуши