Оборотень

«Кого я ни встречу, все меня спрашивают, не знаком ли я с Тайлером Дерденом.»
                Чак Паланик.

Моя работа когда-нибудь меня прикончит. Знаете чем я занимаюсь? Я на заказ делаю каталоги красок для волос. Ну все мы бывали в парикмахерских салонах, и конечно видели такие большие картонки, в которые вдеты локоны разных цветов с подписанными номерами или названиями цветов красок. Так вот я крашу, закручиваю и вставляю эти небольшие прядки волос в картон. За шестичасовой рабочий день запах аммиака въедается не только в одежду, но и в кожу. Помнится первое время меня даже тошнило от этого запаха, но теперь я даже не чувствую его. Каждый день я прокрашиваю десятки локонов, извожу литры пергидроля и различных красителей. Вы знали, что недостаточно чистый концентрированный пергидроль взрывоопасен? С тем его количеством, что есть у меня в лаборатории я бы мог с легкостью запустить на Луну девятиэтажку. Но я продолжаю красить и вклеивать в картон маленькие завитки волос… Стоило получать диплом химика ради этого, не так ли? Кстати, о волосах. Те волосы, которые я использую для каталогов, а также те, что используют при наращивании и изготовлении париков, как думаете, откуда они? Ведь людей, которые продают волосы не так уж много, а тех, кто наращивает себе гриву – хоть отбавляй. Ответ прост – морги и крематории. Волосы срезают с покойников, которым они уже без надобности, а дальше они попадают к нам. На свою работу я не особенно жалуюсь, ведь бывает и хуже, с деньгами тоже не все так плохо, живу в принципе не хуже других, но все-таки у меня есть одна проблема… я узнал об этом сравнительно недавно… В общем… я – убийца.

Хотя нет, погодите. Проблема несколько сложнее, чем я ее представил. Дело в том, что некоторое время назад я стал замечать такого рода странности: просыпаясь, я частенько находил себя не там, где я уснул. Я не пью, не курю, ничего не употребляю, стало быть, списывать странности на что-то из этого списка - по меньшей мере глупо. Лунатизм? Ну тогда я бы просто бродил по квартире в том же в чем спал, я же, в свою очередь, иногда находил себя даже в соседнем городке. Кстати именно в тот раз у меня и появилась версия всего происходящего, которая в последствии оказалась верной. В один прекрасный день я проснулся в своем итальянском костюме, в котором обычно ездил к заказчикам, и нашел у кровати записку, написанную моей рукой: «Исчезни, ты мне не нужен! Это моя жизнь и я не хочу делить ее с тобой. Верни мне мой день! ». Кажется это называется циклической шизофренией, или раздвоением личности, или еще как-то… суть не меняется. Я сошел с ума. Казалось бы логично было обратиться за помощью к медицине, но все мы знаем как у нас обращаются с душевнобольными – накачать галоперидолом до состояния овоща, а затем до конца жизни медикаментозно поддерживать такое состояние пациента. А я хочу жить, и я пока еще соображаю что делаю. Это последняя запись в моем дневнике, и она же первая, я решил сделать ее, уж не обессудьте, на внутренней стороне обложки – страницы кончились, да и все равно писать я больше ничего не буду. Просто прочтите эту «исповедь».

                Первый локон.
***
14 июля.

Сегодня проснувшись я нашел еще одну записку: «загляни на кухню». Всего три слова. Обычно гневные тирады моего альтер-эго занимали по несколько строчек, здесь же ни единого ругательства. Признаться это заставило меня поднапрячься. Пойду посмотрю.
***
Срань господня! У меня в холодильнике лежит человеческая рука! Что же я наделал… Что этот ублюдок наделал!?  Я только что расстался со своим вчерашним ужином… Боже… Этот урод оставил в холодильнике записку рядом с… в общем, там написано: «Если ты не исчезнешь, ты будешь мне помогать и участвовать в этом маленьком веселье. Для начала избавься от этого. Все остальное уже никогда никто не найдет». Черт! Какое на хрен веселье!? Я убил человека, расчленил и избавился от большей части трупа! И это еще не все, теперь я должен закончить начатое. А он все для меня подготовил: оставил на плите большую кастрюлю с водой, мясной топорик, тесак, молоток для отбивания мяса и мясорубку. Помнится, когда я был еще один в своем теле, я видел по телевизору передачу, в которой рассказали идеальный способ избавиться от тела. Нужно расчленить труп в ванной, пиля ножовкой по суставам, затем сварить куски тела, срезать мясо с костей, провернуть через мясорубку и спустить в унитаз, кости необходимо раздробить и отправить следом. Но смогу ли я?
***
Смог…
***
На то чтобы избавиться от руки у меня ушло около пяти часов. Это были самые страшные пять часов в моей жизни. После того как я закончил я осмотрелся в квартире. Ни пылинки. Как он успел избавиться от трупа, да еще и выдраить всю квартиру до блеска за одну ночь? Нужно идти на работу, а то я и так уже нехило опоздал. Могут что-нибудь заподозрить… Так, я становлюсь слишком подозрительным из-за того что нервничаю… Соберись, тряпка, представь что ты просто варил суп… Боже, я совсем свихнулся, что я несу… Нужно скорее попасть в лабораторию. Я просто мечтаю о мерзком аромате аммиака! Запах вареной человечины будет преследовать меня в кошмарах, я точно не забуду его до самой смерти…

17 июля.

Жара на улице стоит просто неимоверная. Уже третий день я не нахожу писем от себя самого, а еще сегодня, я ,впервые за эти дни, проснулся дома.
***
Я всегда считал, что никакая краска никогда не даст такого реалистичного цвета, каким обладают волосы от природы. Крашеные волосы выглядят как покойник в гробу – на нем одет костюм, но он никогда не будет сидеть так, как если бы мертвец одел его сам, будучи еще живым. В общем, нет ничего лучше, чем то, что дано тебе от природы. Я же занимаюсь тем, что уничтожаю эту гармонию. Осветлить пергидролем, но аккуратно, чтобы не сжечь, и покрасить дешевой краской. И так много, много раз подряд.
***
На работе меня ждал сюрприз. Под столом я нашел футляр из противоударного стекла, в таких обычно перевозят дорогие картины, на котором был приклеен желтый стикер с надписью, выведенной моим почерком: «Да, это именно то, что ты думаешь». Внутри футляра лежала страница каталога, в которой был всего один образец волос. Не окрашенных. Осознание сути этой вещицы медленно вползло в голову по спине, оставляя за собой мурашки и проступающий на них холодный пот. Это волосы хозяина той самой руки. Воспоминания трехдневной давности снова всплыли в памяти, мои ноги подкосились и я рухнул в свое кресло. Боже милостивый… он собирает коллекцию!

22 июля.

Я до сих пор пытаюсь вскрыть футляр, но пока успехов никаких. Разбить его не получится при всем моем желании, выбросить его также проблематично – он громоздкий и неимоверно тяжелый, я не смогу его поднять и вынести незаметно. Он закрыт на два замка: кодовый, с пятью колесиками, на которых изображены цифры от нуля до девяти, и замком, закрытым на ключ. Я не знаю кода, и я не знаю где ключ. Это знает только он.

30 июля.

Сегодня утром обнаружил свои ботинки прямо у кровати. Они были покрыты слоем грязи толщиной в палец. Где я шлялся всю ночь?
***
Чистка ботинок навела меня на мысль. Я только сейчас понял одну интересную вещь: утром я никогда не помню, чем я, то есть он, занимался ночью. Он, в свою очередь помнит то, что происходило со мной до болезни, если я все правильно понимаю. Возможно ли, что в тот момент, когда появился он, новые воспоминания – его и мои стали записываться раздельно и не пересекаются друг с другом? У нас есть общие воспоминания до какого-то определенного момента, но дальше они становятся индивидуальными для каждого из нас. Тогда вполне вероятно, что он понятия не имеет, чем я занимаюсь днем. Я должен проверить это. Как – писать не буду, он может найти этот дневник и прочесть.

31 июля.

И снова в цель! Он ни черта не знает о том, что я делаю! Вчера, перед тем как лечь спать я взял свои ботинки и привязал их за окном под подоконником. Он их не нашел! Он перевернул всю квартиру, но НИ-ХРЕ-НА не нашел! Когда я все это увидел, у меня началась истерика – минут сорок я просто безостановочно хохотал и не мог остановиться. Я его уделал!
***
Он был зол. О, да! Он был просто в ярости! Все стены размалеваны проклятьями, да такими, что, будь они произнесены в слух, услышавший оглох бы.
***
Теперь я знаю как его остановить.

                Второй локон.
4 августа.

За прошедшие дни я неплохо его изучил. Во-первых: я узнал, что у него есть свои деньги, но я понятия не имею, где он их держит и где берет; во-вторых: он крайне злопамятен – он мне мстит за то, что я срываю его планы.
***
Я вспомнил один старый фильм про оборотней и воспользовался идеей одного из персонажей. Один мужик, который по ночам становился оборотнем, каждую ночь уходил в лес и пристегивал себя наручниками к дереву. Пристегиваться я не стал – нет смысла, ведь если ключ будет при мне – он отстегнется, а если я его выброшу, то не смогу отстегнуться сам. Полагаю, что просто зайти глубоко в лес и оставить ориентиры, которые пойму только я – вполне достаточная мера.
***
Завтра у меня выходной, стало быть, стоит опробовать свой метод.

5 августа.

Он понял, что я не шучу, и решил не рисковать сходить с места. Я проснулся там же, где и уснул, возле кострища. Своей записки, на которой было написано: «Хочешь выжить – не сходи с места. Как отсюда выйти знаю только я.», я не нашел. Должно быть он ее сжег. Зато рядом с тем местом, где я спал, на земле было накарябано всего одно слово: «Хватит». Он что, просит пощады? Всего лишь после того как я пару раз его обставил? Похоже, я был о нем слишком высокого мнения, и избавиться от него будет проще, чем я думал.

11 августа.

Вы когда-нибудь замечали, что абсолютно все, что нас окружает, так или иначе, имеет форму спирали? Узоры на обоях, занавесках, плитке, сами обои, свернутые в рулон, резьба на каждом винтике вашего любимого дивана, скрученные электрические провода между домами, вода в раковине, узор среза древесины, модель ДНК человека или любого другого существа, и еще много, много других вещей. Так и сама наша жизнь – начинается где-то у краев, и в самом начале еще можно выбрать по какому из витков пойти, однако, так или иначе, все витки неизменно сходятся в одной точке… Что-то я расфилософствовался.
***
О своем самочувствии я пока что ни разу не упоминал, а посему исправлю это прямо сейчас: плохо. Чертовски хреново. И с каждым днем становится все хуже: мешки под глазами, дикая усталость, красные глаза, бледность, какой обычно могут похвастаться разве что покойники. Кроме того, из-за частых ночевок в лесу я сильно простыл – на улице уже не май месяц. С этим нужно что-то делать, но изобретательность уже подводит, ведь мозг не отдыхает, так как я фактически не сплю. Помимо всего выше перечисленного у меня ,кажется, началась паранойя – я постоянно чувствую запах вареной человечины. Я не могу есть, я не могу пить, меня просто выворачивает на изнанку от воспоминаний о том дне, и поэтому я стал носить с собой бутылочку с нашатырем. Сильный и резкий аммиачный запах – единственное, что спасает меня.

14 августа.

Я окончательно съезжаю с катушек! Буквально час назад на моих глазах человек попал под грузовик. Шансов выжить у него не было – фура просто размазала несчастного. Ужасное зрелище – море крови, вывернутые конечности, остекленевшие глаза. Но ужаснее всего было не ощущение смерти, пролетевшей мимо едва не задев плечо, не вид изувеченного тела человека, что еще секунду назад был жив и торопясь стал перебегать дорогу, страшнее всего оказалась моя реакция на увиденное. Я начал смеяться. Я хохотал и не мог остановиться. Зажав рот руками, я побежал во дворы, подальше от места трагедии, при этом продолжая надрываться от смеха. Мне не хватало воздуха, из глаз текли слезы, а я все никак не мог успокоиться и продолжал хохотать. Боже, как я стал таким чудовищем?

16 августа.

Эврика! Я знаю что мне делать! Теперь я могу отказаться от ночевок в лесу - только что я купил наручники. Я каждую ночь буду приковывать себя к спинке кровати, а ключ заклею в волосах на затылке. Поскольку ключ маленький – он не чувствуется и не мешает, догадаться где он мой «сосед по телу» тоже вряд ли сможет. Конечно, небольшая вероятность остается, но, черт возьми, я готов рискнуть.

22 августа.

Мой план работает – он не может выбраться, но на всякий случай я периодически меняю место, где прячу ключ.
***
Только сейчас я поймал себя на том, что вижу сны, что, по-видимому, означает, что я все-таки сплю какое-то время. Интересно, как долго? К слову сказать – мне постоянно сняться кошмары. Во сне я слышу крики боли, рыдания и проклятия, выкрикиваемые десятками разных голосов, я вновь и вновь переживаю то утро, когда я нашел записку «загляни на кухню». Я подхожу к холодильнику и уже знаю что я там увижу, но тело не слушается меня, будто кто-то управляет мной, словно марионеткой, дергая за ниточки. Я распахиваю дверцу, и вырвавшаяся оттуда тьма проглатывает меня. Темно. Страшно. Холодно. И еле различимо, будто где-то вдалеке, я слышу голос, который, кажется, похож на мой. Он шепчет: «они должны принадлежать мертвым»…

24 августа.

Господи, за что!? Что я такого плохого сделал!?
***
Утром все было как обычно – я достал ключ, отстегнул себя от кровати и пошел на работу, но там я увидел… этого не должно было произойти! Почему все опять повторилось? На футляре под столом висел стикер. Пустой. А в странице каталога внутри футляра было уже два образца неокрашенных волос… Я проиграл…

                Третий локон.
25 августа.

Я больше не буду спать. Я забрал уже две жизни и я больше не намерен бороться с убийцей внутри себя такими незначительными мерами. Если он появляется тогда, когда я ложусь спать, единственный выход - не спать вообще.
***
 По телевизору в новостях местного телеканала нашего провинциального городка показывали фотографии людей, по различным причинам находящихся в розыске. Кто-то совершил преступление и теперь скрывался от длани правосудия, а кто-то просто вышел из дома и не вернулся. Одна из фотографий, показанных на экране, заставила меня содрогнуться, и судорожно начать нюхать свой пузырек с аммиаком. Цвет волос. Я не мог ошибаться – это фото моей второй жертвы. Девушка чуть старше двадцати лет, светловолосая, с пронзительным взглядом карих глаз, улыбалась, глядя на меня с экрана. Ее не найдут.

26 августа.

Первая ночь без сна. Кофе, энергетики, громкая музыка, телевизор…  Ничего из этого списка не помогает разомкнуть глаза в те моменты, когда Морфей уже вот-вот накроет тебя одеялом. Я завидую людям у которых бессонница, и вместе с тем мне их невыносимо жаль. Ночь без сна – ад.

27 августа.

Я не расстаюсь с пузырьком аммиака ни на минуту, я постоянно чувствую ужасный запах вареной человеческой плоти. У меня жутко болит голова.
***
Когда я хотел посмотреться в зеркало, я не увидел своего отражения. Прямо из него на меня бросилась рука с бледной кожей, покрытой трупными пятнами, и попыталась своей ледяной хваткой вцепиться мне в горло. Под аккомпанемент собственного крика, я упал на пол. Может быть я начал засыпать на ходу, может просто начались галлюцинации – не знаю, но сказать, что это было очень страшно – ничего не сказать.

28 августа.

Всю ночь меня спасали местные алкоголики, устроившие дискотеку под песни Шатунова, на полной громкости вещавшие из побитой белой «девятки». Настоящий концерт начался, когда приехал наряд полиции, и между отдыхающей гопотой и представителями власти завязалась драка. К сожалению уже к четырем часам утра все закончилось и любителей дискотеки восьмидесятых погрузили в «УАЗик», после чего наступила страшная, невыносимая тишина.

29 августа.

Глаза слипаются, мысли в голове ворочаются с огромным трудом. Череп просто раскалывается. Аммиак не помогает. Очень сложно связать пару слов, чтобы записать. Мне постоянно кажется, что сейчас на меня что-то упадет. Даже у себя дома, идя по коридору, я постоянно вздрагиваю от ощущения, что старый дубовый шкаф начал заваливаться в мою сторону. Я боюсь подходить к зеркалу. Иногда мне кажется, что я умер и попал в ад.
***
Когда я иду по улице я постоянно оборачиваюсь – мне кажется, что кто-то смотрит на меня и вот-вот схватит за плечо. На улице я постоянно вижу карие глаза той самой пропавшей девушки в толпе. Она следит за мной. Она знает кто я такой. Она знает, что я ее убил.
***
Они здесь! Они пришли за мной! Они везде: на стенах, на полу, на потолке. Они подползают все ближе и тянут свои щупальца! Помогите, кто-нибудь!

30 августа.

Галлюцинации становятся все чаще. Я постоянно чувствую ужасный запах человечины, даже когда зажимаю нос. Меня постоянно тошнит, и кроме того я начал кашлять кровью. В совокупности с сильнейшей головной болью и усталостью, все это лишь малая часть того ужаса с которым приходится жить. Нужно успеть закончить запись, пока я снова не начал бредить.

31 августа.

Мне очень холодно. Долго я так не протяну. Я постоянно думаю только о том, чтобы прилечь и уснуть хоть ненадолго. Боже, моя голова просто трещит по швам…
***
По моей квартире ходят какие-то люди. Я не могу их догнать или толком разглядеть… Кажется это какая-то женщина и девочка лет семи или восьми… не знаю… Я слышу их голоса, но не могу разобрать ни слова из того, что они говорят. Иногда девочка смеется, но этот смех тут же переходит в рыдания. Кто они? Мне откуда-то знакомы эти образы, но я не могу вспомнить… Как же болит голова…
***
Я должен быть сильнее, я должен держаться. Я не проиграю. Мне нельзя засыпать. Нужно включить музыку, нужно себя чем-нибудь занять. Чем угодно, главное не спать. Мне нельзя. Держись. Держись. Держись. Держись. Держись. Держись. Держись. Держись. Держись. Держись. Держись. Держись. Держись. Держись. Держись. Не спать. Не спать. Не спать. Не спать. Не спать. Не спать. Не спать. Не спать. Не спать. Не спать. Не спать. Холодно. Не спать. Не спать. Не спать. Не спать. Не спать. Не спать. Не спать. Не спать. Не спать. Я не должен. Нельзя. Нельзя. Нельзя. Нельзя. Нельзя. Нельзя. Нельзя. Нельзя. Нельзя. Нельзя. Нельзя. Нель…

2 сентября.

Я… я просто не могу подобрать слов…я снова это сделал…  Это ужасно!!!
***
Так, надо успокоиться… Оценим ситуацию: в ночь с тридцать первого на первое организм не выдержал и я отключился, сейчас я проснулся на полу, судя по всему, в чужом городке, в чужой квартире, где в ванной лежит, по-видимому, ныне покойный хозяин этой самой квартиры. Кухонный нож воткнут в грудь бедняги по самую рукоять. Пол в единственной комнате обильно залит кровью, как и моя одежда и руки. Так, нужно сохранять спокойствие… Сначала нужно избавиться от окровавленной одежды, отмыть пятна крови на полу, а затем отмыться самому. Нужен нашатырь или хлоргексидин. Нужно найти аптечку.
***
Итак, я сложил всю свою одежду в мешок и переоделся в то, что нашел в шкафу у покойного. В аптечке помимо нескольких пузырьков хлоргексидина и нашатырного спирта я нашел резиновые перчатки, что натолкнуло меня на мысль оттереть все отпечатки в квартире, чем я и занимался последние пару часов, помимо оттирания крови от паркета. Теперь нужно придумать что делать с телом.
***
Если такое вообще можно сказать в подобной ситуации, то удача на моей стороне – вся квартира завалена инструментами для работы по металлу и различными деталями, в том числе хромированными. Похоже, хозяин квартиры сделал их сам, а стало быть, у него должны быть химические средства для хромирования. Нужен хромовый ангидрид и концентрированная серная кислота. Соединение хромовой и серной кислоты, именуемое сульфохромовой кислотой, отлично расщепляет плохорастворимые органические вещества.
***
Я не могу ничего найти! Где же он хранил реагенты? Ведь все указывает на то, что работал он дома… Так, если бы я был на его месте, я бы хранил большие мешки, канистры и прочую лабуду там, где они не будут мешать, там куда я не часто хожу… где обычно хранят инструменты и прочий хлам… Хлам!!! Балкон!
***
Бинго! На балконе я нашел несколько канистр концентрированной серной кислоты, хромовый ангидрид в изрядном количестве, а также упаковку бутылок очистителя для водопроводных труб и строительный герметик. Затычка в ванной железная, что очень кстати. Теперь я должен залить тело смесью серной и хромовой кислот, залить вентиляцию герметиком, и, закрыв дверь, также закрыть все щели герметиком. Начнем, пожалуй.
***
Дело сделано. Теперь у меня есть примерно сутки или чуть больше, чтобы придумать, что делать дальше. Когда труп растворится, нужно будет залить в ванную очиститель для труб – он нейтрализует кислоту, а затем медленно, по чуть-чуть спустить воду, чтобы не пострадала канализация. Могут остаться кусочки зубов, а значит их придется выловить. Свою окровавленную одежду я кинул в ванную к трупу, так что остаться ничего не должно. Главный вопрос: как незаметно выйти из квартиры? Ладно, об этом я подумаю завтра. Надеюсь, что у моего, будь он проклят, второго я хватит мозгов никуда не высовываться и подождать, пока я не избавлюсь от тела. Не спать, как я понимаю, - бесперспективно.

                Сожженный локон.
3 сентября.

Проснулся там же. Он ничего не делал. Скоро будет уже двадцать шесть часов, с того момента, как я погрузил труп в кислоту. Пора думать как выбираться.
***
На улице гроза и ужасный ливень, думаю, мне это поможет. Я вычислил где я нахожусь: на соседнем доме увидел название улицы и нашел это место в интернет-картах на мобильнике. Так как сегодня обычный рабочий день, дома могут быть только домохозяйки. Человека, которому приходится целый день сидеть дома, можно искренне пожалеть. Все мы – социальные животные, и если нам не хватает общения, можем потерять тягу к жизни или сойти с ума. Поэтому для категории людей, которых называют домохозяйками, существует три отдушины: безграничная болтовня по телефону с товарищами по «семейному счастью», хождение по магазинам, и просмотр сериалов и мыльных опер, с бесконечными новыми сериями, похожими одна на другую, и бездарными актерами. Нужно посмотреть в телепрограмме, во сколько начинается какой-нибудь, вообще любой сериал, и сваливать через пять минут после его начала. На улице людей не должно быть, ну максимум пара человек, так как в такую погоду соваться на улицу – не самая лучшая идея.
***
Итак, я избавился от тела, проветрил квартиру от паров кислоты, и собрал в мусорный пакет то, что осталось от трупа. Нужно будет бросить это в мусорный контейнер. Когда я собирал кусочки зубов, меня дважды стошнило. Я нашел большой плащ-дождевик с капюшоном, в котором легко спрятать лицо. Я примерно того же роста и комплекции, что и убитый, а значит, что если даже кто-то меня и заметит, меня примут за него. Пора уходить.
***
Я добрался до своей лаборатории и переоделся в свой костюм. Позаимствованную одежду я сжег. Только сейчас я начал поражаться хладнокровию, с которым я проделал всю эту грязную работу. Я действительно стал чудовищем…
***
Когда я спал, мне снились размытые силуэты женщины и маленькой девочки, ходившие по моей квартире. Они что-то говорили, но я не мог разобрать. Я не мог разглядеть их лиц. И тем не менее они выглядели очень знакомыми, будто я знал их когда-то давно, но не могу вспомнить.
***
Когда я ехал домой в автобусе, из моего кармана выпала связка ключей, и подобрав ее я заметил один маленький ключик, которого раньше не было. Кажется, я знаю от чего он. Моя вторая личность прятала ключ от футляра, где хранятся пряди волос его жертв, на самом видном месте, а я не додумался до очевидного. Писать на ходу неудобно, но я должен это записать. Я возвращаюсь в лабораторию.

4 сентября.

Сейчас, когда я немного успокоился, я должен сделать эту запись. Места на странице осталось мало, поэтому заканчивать свою последнюю запись мне, видимо, придется на обложке. Ключ подошел, и то, что оказалось внутри футляра стало для меня настоящим ударом. Я все вспомнил. В футляре была не одна, а три страницы с локонами неокрашенных волос, две из которых были заполнены. Я убил не троих. Я убил сорок три человека… Я сам убивал всех этих людей. Это я собирал коллекцию. Я помню лицо каждого из них. Но самое важное – я вспомнил, кого я постоянно видел во снах. Девочка и женщина, которые бродят по моей квартире. Первые два локона на самой первой странице. В течении нескольких часов я безостановочно рыдал и не мог остановиться. Как только я коснулся рукой этих двух локонов, в мозгу начали всплывать образы. Ночь, пустая трасса, я еду домой со своей семьей. Яркий свет фар, грузовик, появившийся из-за поворота, визг тормозов, удар и темнота… Она просила меня сбросить скорость. Она ведь предупреждала меня. Они стали моими первыми жертвами – моя жена и моя дочь… Я просто потерял сознание от удара, а они… Вся задняя часть автомобиля оказалась под грузовиком. Потом были попытки забыться и уйти с головой в работу, и сразу после похорон мне пришел большой заказ и партия волос из морга. Там были их волосы. И тогда появился я. Я стал убивать сначала людей, которые продавали свои волосы, а потом всех, чей цвет волос мне нравился. Они должны принадлежать мертвым. Я – плод психического расстройства. Фальшивка. Это я оставлял все эти гневные записки. Я оставил руку мертвеца в холодильнике, но настоящий я отказался мне помогать. Он никогда не отвечал на мои записки, и всего лишь раз оставил мне сообщение. Ту надпись «хватит» в лесу сделал он. Это не он, это я должен был исчезнуть. И скоро я исчезну. Я только что вклеил последний, сорок третий локон, который я принес на цепочке на шее, принадлежавший моему бывшему одногруппнику. Он учился на химическом вместе со мной. Сейчас мне придется написать на обложке что-то вроде вступления, после чего я оставлю его одного в этом теле. Если он просыпается когда я сплю, значит я должен заснуть навсегда. Я уже проглотил горсть снотворных таблеток и скоро они начнут действовать. Серебряная пуля уже вошла в сердце монстра. Я наконец смогу отдохнуть, я смогу выспаться. Боже, я так устал…