Про Алешку и других немножко. продолжение, глава в

   У бабки Прони ближайшей соседкой по саду была Инесса Львовна.  У Инески, как звала её бабка Проня за глаза, сын проживал уже давно в Китае,что-то там торгует, что ли...
Но дело не в этом,а в том,что наряжается за счет этого она прям, аж в парчу и бархат!Чего стоит видеть, как идет она королевишной по садоводческому товариществу в этаком балдахине с глубоким вырезом, упирающимся в пасть золотого дракона.Идет Инеска, а балдахин весь колышется,переливается на солнце.Инеска этот балдахин кимоно (дескать,наряд,как в кино)называет.И таких кимоно у неё, междупрочим, несколько!

 Дружба этих двух пожилых особ никогда бы не завязалась. Инесса Львовна имела библиотекарское образование,которое давало ей некую внутреннюю надменность над миром остальных людей не познавших прелести прочитанных ею романов и тех чувств,кои в этой связи пережило её трепетно сердце.  Помимо начитанности она все еще претендовала на женскую неотразимость,впрочем,почему претендовала,она в ней не сомневалась.

  Бабка Проня,правда тоже не сомневалась в своей неотразимости, но исходила из того, что рука у неё тяжелая,глаза все ещё зоркие,а грядки всегда прополоты и политы,
 
 Последние годы Инесса Львовна работала по специальности в  каком то затхлом НИИ . Но она этой затхлости не ощущала, т.к. в  каждом читателе  предполагала интерес не столько к библиотеке, сколько к библиотекарше и часто тайная улыбка скользила по побитым возрастом её губам: Инесса Львовна вспоминала кого- то  из тех, кто, как ей казалось, был пронзен стрелой её амура, а не научными поисками среди книг.
 Уже три года,как она ушла на пенсию и на лето переселялась в дачный домик, который купил для нее сын в утешение к пенсии.
 
 Раз испробовав козьего молока  от козы Кати, купленного у бабы Прони и выслушав  целую лекцию об особенностях  козы Кати,которая имела особый дар питаться только лекарственными травами исключительно омолаживающих свойств, Инесса Львовна приняла решение уничтожить всех конкурентов,претендующих на столь уникальный элексир от козы Кати,в целях чего  преподнесла бабе Проне  «презент из Китая» - золотистые тапочки размером с ладонь.
 Золотые тапочки сразили бабку Проню наповал. Эту красоту бабка Проня водрузила как две вазочки по разным краям комода, прислонив их пяточкой к стенке, а   в центре устроив овальное зеркало, помнившее лицо бабки Прони еще в молодости.

 Внедрение Алешки в садовую жизнь состоялся уже после того, как  указанные особы стали приятельницами в том смысле, что каждая получала от общения нечто приятное: одна- козье молоко, другая - хорошую копеечку к пенсии и золото на тапочках, а так же совместные чаепития, когда каждая выговаривалась о своем, не заботясь быть услышанной и понятой.
  Бабкуабка Проню эти чаепития не обременяли,поскольку Инеска нередко приносила к столу жменьчик каких то  мелких конфеток и образовывала подругу о тропических фруктах,аромат которых исходил от каждой хрусткой ледышечки,завернутой в прозрачный фантик.В свою очередь и она не ленилась рассказывать,какая заваренная ею в чайнике травка обещает омоложение лица для Инессы Львовны и даёт силу для "всей организьмы".

        Дополнив наряд из кимоно трехметровым шарфом, увитым на голове наподобие тюрбана, Инесса Львовна   лично явилась в дом к подруге как раз тогда, когда Алешка уминал утренний ломоть хлеба с молоком, налитым в объемную кружку.
        Алешка не воспринял вошедшую абсолютно и проигнорировал её вместе с  драконом на чахлой груди  и пестрым тюрбаном на голове. Ребенок  глотал хлеб с молоком и торопился бежать на озеро.


  Озеро находилось рядом, почти за оградой. Это был небольшой живописный водоем с отсыпанным на дачные деньги песчаным , отлогим бережком с одной стороны, а с других трех сторон обрамленный высокими обрывистыми берегами, поросшими чудесными белоствольными березами. Под этими березами росла изумрудная трава , на которой черными пятнами выделялись следы костров. Любители шашлыков располагались под березами, рыбаки, состоявшие из пенсионеров и школьников, сидели над обрывами по берегам, свесив удочки и ноги прямо над водой, а детская мелкота и лица их сопровождавшие, заполняли отлогий бережок с мелководьем.
 На это озеро впервые привела Алешку собака Пальма. Следом за Пальмой он вошел в воду, ошалел от искристого мира воды и солнца и теперь все его устремления вели туда, к озеру, где он барахтался до фиолетовой онемелости губ.
     Дети на озере были  с папами, мамами или бабушками. Алешка- с собакой Пальмой. Коза паслась неподалеку и изредка блеяла, тоже сообщая о своем присутствии. Бабушки и дедушки прислонив козырек ладони к бровям зорко наблюдали за купанием своих чад, родители- купались рядом. За Алешкой зорко следила Пальма, сидя на берегу и громко лаяла, требуя , что бы Алешка не заплывал далеко, а то и прыгала в воду, пересекая Алешке путь от мелководья.

        -Инесса Львовна-, захлопотала бабка Проня ,-чайку , чайку заварила со смородиновым листом , да с мятой, как раз,  как Вы любите.
         -Ах, Проня, -претендуя на великосветские манеры заговорила Инесса Львовна, -мята всегда успокаивает, а я вижу вам это в вашей ситуации  самой необходимо.
          -Ох, ситуация, ох, ситуация у меня,- горестно зажмурилась бабка Проня,-никакая мята не поможет…Вот,- протянула бабка Проня ладонь в сторону Алешки,-вот  моя ситуация.
          Инесса Львовна словно крадучись подошла к Алешке и взяла ребенка за подбородок, развернув его лицо к себе для осмотра. Алешка уже закаленный отношениями с бабкой Проней, молча дернул головой и, сорвавшись с места, убежал : его ждали озеро, небо и солнце.
        - Видали? – торжествующе произнесла бабка Проня,- вот, в кого такой ребенок -не пойму?!
          

           - Проня, -произнесла Инесса Львовна голосом ясновидящей, – не могу не сказать, это- не просто ребенок, это-  кармический ребенок.
            -Чего?- не поняла малограмотная подруга.
             - Ну, Проня, как бы проще объяснить, - еще больше вдохновилась  на эзотерическую роль  Инесса Львовна,- этот ребенок, прости, но дан всем вам как испытание, даже, как наказание…
             -Ох, наказание, ох, наказание …,- пригорюнилась бабка, -ведь, на мне огород, куры, козу подоить, а охранять вас всех я ж обязана. А где мне взять на все это нервы, если он, -кивнула она на дверь в которой скрылся Алешка- меня хозяйкой не признает, в счет не считает, а что не по нём -орет, да плюется.
          -  Проня, я ж говорю , это кармический ребенок, кармический: в глаза  не смотрит, моего взгляда убежал, ты же видела, Проня, убежал!
          - А чё ему! Наестся- да бежать . Пальма, подлюка, приучила на озеро бегать. Тоже, хвост трубой-и с ним! А родители?! Спихнули на бабку дитенка! Только мне  бежать то некуда,у меня хозяйство, я ведь с ним у озера не могу бегать.
           - Да, Проня, как я тебя понимаю,-закивала тюрбаном Инесса Львовна.
             Вся горечь отражавшаяся на лице бабки Прони вдруг исчезла и глаза заискрились светом восхищения.
 -Что это у Вас, Инесса Львовна?- обратилась она к приятельнице, указывая рукой на разлохматившийся от кивания головой тюрбан.
            - Ах,это,-поймала Инесса Львовна выбившийся из тюрбана шлейф пестрого шарфа.
             -Сын прислал из Китая, очень длинный шарф, никак его не заправишь.
             - А Вы отрежьте-, вкрадчиво посоветовала бабка Проня, куда Вам так много шарфа. Вот, у меня коза тоже молока дает так, что лишнего, хоть теперь и внук прибавился, а я все могу Вам чекушечку молочка выделить, хоть с чайком попить. А лицо то,Вы говорили, козьем молочком  протирать- очень даже замечательно.
               Бабка Проня попала в болевую точку. Дело в том, что Инесса Львовна использовала козье молоко в качестве лосьона. Каждое утро она протирала козьем молоком не только лицо, но и свою чахлую грудь, опавшими лепестками покоящуюся под шелковым кимоно над пастью дракона .
   Резать шарф не входило в её планы, но красота требовала жертв и полметра пестрого шелка неосторожно выбившиеся из тюрбана были безжалостно отхвачены бабкой Проней и размещены все на том же комоде цветной дорожкой перед овалом зеркала с золотыми тапочками по бокам.
 Если бабка Проня получив  кусок пестрого шелка неожиданно  улучшила свое настроение, то настроение Инессы Львовны так же неожиданно испортилось, хоть и получила она взамен порцию козьего молока в странном пузырьке, названного бабкой Проней чуфыриком.
 -Определенно ,  кармический ребенок,- перенесла она мысленно центр тяжести на Алешку, - надо же , шарф откромсала за какой то чуфырик.

 Так Алешка сам того не ведая стал кармическим ребенком для всего садоводческого товарищества, поскольку Инесса Львовна, как женщина свободного время провождения и словоохотливая обходила все дачные участки совершая утренний и вечерний моцион и спешила поделиться своими эзотерическими  познаниями в области кармы.


 продолжение следует в главе третьей