Гринландия

Гринландия
Константин Кедров, писатель

 Сын польского сепаратиста Степана Гриневского, сосланного в Вятку за участие в кровавом мятеже 1863 года, получил довольно странное воспитание. Первое слово, которое он сложил из букв разрезанной азбуки, - `море`. В 16 лет он, неопытный подросток, оказался один в Одессе. Море вначале чуть было не убило будущего писателя.

Если он не фантазирует, то на берег его выбросил ровно девяносто девятый вал. Одежду унесло волной. Голый, как Одиссей, он начал свою новую жизнь. Но не нашлось поблизости принцессы Навсикаи, которая бы о нем позаботилась, - отмыла бы от тины, одела и привела во дворец. Гриневский был и юнгой в трюме, и революционером в тюрьме, и золотодобытчиком на Урале, и лесорубом в тайге, пока к тридцати годам жизнь не прибила его к литературному берегу.

Он хотел быть реалистом. Правдиво описал свою жизнь. Но все это не пошло. Читатель откликнулся только на гриновскую фантастику, а там, что ни рассказ - то море. В Феодосии Грин пишет свою причудливую прозу, ни на кого не похожую. Окончательная пристань - домик в Старом Крыму. Между домом Грина и домом Волошина в Коктебеле образовалась знаменитая гриновская тропа.

Он считал себя символистом. Но что такое символизм? До сих пор толком никто не знает. Если это создание новой системы символов, то у Грина получилось лучше, чем у всех остальных. Если это о параллельном мире или, как говорил Даниил Андреев, о метареальности, то и тут Грин шагает впереди. Он утвердил победу личности над социумом. Победу души над бытом. Победу фантазии над тем, что принято именовать реальностью.

Его образы вошли в нашу жизнь, как бы минуя прозу самого Грина. В 60-х годах о нем вспомнили благодаря Паустовскому. Он написал о Грине в романтически-приподнятом стиле. Так хорошо написал, что все сразу и навсегда запомнили Ассоль и алые паруса. Потом стали жадно читать. Это была доинтернетная эпоха, когда еще читали.

Дебют Анастасии Вертинской в роли Ассоли довел известность Грина до самой высокой степени. Алые паруса стали эмблемой сбывшейся мечты, возможного счастья. Что-то вроде хрустальных башмачков для Золушки. Теперь, даже не читая Грина, каждая девушка ждала свой корабль с алыми парусами. Хитрость же заключалась в том, что надо постоянно вглядываться в горизонт. Если не видеть дальше своего носа, алые паруса не появятся. А если и появятся, то их никто не заметит.

Та же мысль в `Бегущей по волнам`. Только тут надо не вглядываться, а вслушиваться, чтобы в какой-то миг услышать голос Несбывшегося и подчиниться ему. Мы-то знаем, что Зурбаган и Гель-Гью - это Одесса и Севастополь. А Грин знал, что Одесса и Севастополь - это Зурбаган и Гель-Гью. Две большие разницы, как говорят в Одессе.

Литературная критика при жизни Грина его почти не замечала. В эпоху соцреализма о нем и вовсе забыли. Взрыв популярности в 60-х стал полной неожиданностью. Грин вернулся в литературу, как алые паруса возникли на горизонте перед глазами Ассоль и всей деревушки.

Охлаждение пришло с эпохой постмодернизма в конце 80-х, когда читать практически перестали. На фоне милицейской и чернушной литературы `Алые паруса` не смотрятся. Но второе пришествие Грина так же неизбежно. Он вернулся на этот раз фильмом `Господин оформитель`, напомнив всем, что никакой он не романтик, а самый настоящий прирожденный мистик.

Если бы Юнг читал Александра Грина, он пополнил бы коллекцию своих архетипов новыми образами: алые паруса, золотая цепь, блистающий мир, дорога в никуда. Это лишь названия произведений, но все стали символами и навсегда вошли не только в литературу, но прежде всего в духовную жизнь современного человека.

Мало кому из писателей удалось так раздвинуть горизонты нашего душевного мира. Может, у него действительно какая-то мистическая связь с морем? Прошло чуть-чуть больше полувека. Уходил из жизни в полном забвении, без критики, без читателей. А возвращается в каждую эпоху по-разному, но навсегда остается открытием для всех, кто его читал. Потому что везде простирается путь в никуда. Потому что все миры прикованы к своей мечте золотой цепью. Потому что любая жизнь - это зов Несбывшегося. И только для избранных маячат на горизонте алые паруса.

(`Известия`)