Брачный приговор 2, или Аз воздам

Наталия Ширшова




 

      
               

                БРАЧНЫЙ ПРИГОВОР 2, или
    АЗ ВОЗДАМ               


К И Н О Р О М А Н.


















В тексте 667736 знаков.

Контакты:
                8-988-581-60-10
        Tala2107@mail.ru
               
               
               

2008год.



                Сей мир для нас и мачеха, и мать.
                То приласкает, то начнет ругать!
                Пред тем ударом, что судьба готовит,
                Немыслимо преграды воздвигать!               
       Рудаки.               

      Всеволод раз за разом набирал телефонный номер Лилии Николаевны Скворцовой, но там не снимали трубку. Сперва ему показалось, что к телефону подошла сама хозяйка, но затем в ухо гаркнул мужской голос. Всеволод очень культурно попросил пригласить к телефону Лилию Николаевну, однако в ответ прозвучали короткие гудки. И, вот он битый час пытается дозвониться, ему ох, как надо поговорить с Лилей, и не просто поговорить, а попросить о материальной помощи, ведь это по ее вине он остался инвалидом. Прошло двадцать лет с тех пор, как покойная мать с ведьмой - Лилей напустили на него порчь.
 Действие заклятья покинуло его так же внезапно, как и появилось. Только вчера по его телу разбегались мокнущие, зудящие чирьи и ежечасно приходилось менять памперс, а сегодня он проснулся совершенно сухим, да и костыль не понадобился, чтобы дойти до ванны. Всеволод посмотрел в зеркало, и не узнал себя, от привычных красных пятен не осталось и следа, лицо стало прежним, только морщин за двадцать лет прибавилось.
«Все это, конечно, очень хорошо! – Думал Всеволод, разглядывая себя в зеркале. – Но, как нарочно, на днях предстоит перекомиссия на подтверждение второй группы  инвалидности, и в нынешнем его состоянии ВТЭК откажет ему в «группе», - это, как пить дать, и он лишится даже тех жалких копеек, которые получал…»
Поэтому Всеволод и решился на разговор с ведьмой, пусть она окажет ему единовременную помощь, а, может ему удастся уговорить ее и на ежемесячное пособие. Он даже согласен на сумму, какую получал от государства, пока не найдет себе достойную работу. В конце концов, это из-за Лили он двадцать лет просидел дома, и потерял квалификацию. «Только, вот какую?.. – хмыкнул Всеволод. – Ведь после армии он ни дня нигде не работал, жил на деньги матери и жены. Но об этом Лиле знать не надо… Ее дело: отслюнявить ему энную сумму, и все, с нее не убудет. Вон, покойная мать говорила, что Лиля с клиентов брала за прием не меньше ста баксов, а через ее загребущие ручонки проходило немало желающих воспользоваться ее услугами. Видать, зеленью набила не один чулок. Так пусть делится!» И Всеволод с утроенной энергией стал терзать диск старенького, допотопного телефона.
*                *                *

Петухов любовался «творением» своих рук. «Может, в моем лице народ лишился великого художника, пишущего в стиле «бодиарт»? – думал воспаленным мозгом майор. А, может, я – гений? А гений и злодейство не совместимы!»
- Лилек, скажи судьбе «спасибо», что она свела тебя с таким человеком, как я! – Пафосно произнес майор, пытаясь развязать мягкий узел на махровом пояске, накинутом на Лилину шею и, прикуривая папиросу, набитую анашой, к которой пристрастился в колонии. - Я дарю тебе жизнь и, что особенно важно, не потребую свой подарок назад, потому что я – щедрый, и потому что я – гений! Поднимайся, Лилек, открывай глаза и зри, перед тобой стоит богема! С сегодняшнего дня ты так можешь меня, и называть «Богема», а не господин майор. Петухов – творческая личность, а не какой-то там солдафон. Ну – же, Лилек, хватит хитрить и притворяться! Знаешь, ведь, что я этого не люблю. – Разглагольствовал Петухов, сложив на груди руки в позе «А ля Нерон». - Но… Я тебя прощаю, потому что ты теперь для меня и натурщица и холст в одном лице.
К Лиле очень медленно стало возвращаться сознание. Слова майора, несшего ахинею, долетали до нее, будто из другого измерения. Вдруг в диссонанс противному, скрипучему голосу возник мягкий бархатный баритон, который прошептал ей прямо в ухо: «Покайся! Тебе дается еще один шанс, последний…» Сквозь ресницы Лиля увидела белое, почти прозрачное существо, и на миг почувствовала на своем лице нежное прикосновение, будто вздох. Но, стоило Лиле шире открыть глаза, как видение исчезло также мгновенно, как и появилось, оставив после себя запах ладана. «Галлюцинация, - решила женщина, - это всего лишь плод моего больного воображения».  В натуре перед ней прыгал и кривлялся, как гаер, козлище майор. Женщина с трудом подняла руку и ослабила удавку, пытаясь всей грудью глотнуть воздух. Жест не остался незамеченным.
- О, Лилек! – Радостно вскрикнул майор. – А я уж собрался идти на поиски нашатыря, а ты и сама очухалась. Что-то ты бледненькая какая, придется, видать, мне снова взять над тобой шефство. Ничо, Лилек, не боись! Икра, гранатовый сок и хорошее питание восстановят твои силы и потерю крови. Да – а, крови ты, Лилек, манехо потеряла, но, кто ж виноват, в натуре, что у тебя сосуды близко расположены?! Небольшие царапины, и на тебе, пожалуйста!.. – Покачал головой Петухов. - Целая лужа набежала, но сейчас, вроде – бы, кровотечение остановилось. И нечего так зло на меня смотреть, Лилек, сама виновата! Зачем меня по голове огрела бутылкой? Вон, какая шишка вскочила, сама попробуй! А – а! То-то же! Не хочешь смотреть на дело своих рук. Давай моя красавица, я отнесу тебя на диванчик, ты пока отдыхай, набирайся сил, а я схожу за продуктами. У тебя, Лилек, как всегда в холодильнике, кроме вонючих отваров и настоек ничего нет. Ох – х, Лилек – Лилек, ты неисправима, но ничего, я тебя быстро поставлю на ноги и вылечу раны. Нам с тобой надо будет иметь «чистый холст». Да, дорогая! – Склонил лысую голову к плечу Петухов, разглядывая израненное тело женщины. - На чем – же твой гений будет писать шедевры и зарабатывать бабки? Мы с тобой прославимся и обогатимся. Ты только представь себе! – Прикрыл глаза майор, - …тебя будут показывать на выставках, как произведение искусства «Бодиарт». Но более авангардное, потому что роспись по телу не банальными кистями, а ножом.
Лиля от боли снова впала в забытье, и не слышала, как Петухов попросил у нее прощения, что займет из ее кошелька немного денег на продукты в счет тех, которые он заработает в перспективе от будущих выставок.
- Лилек, я у тебя еще и бананчик на дорогу возьму, - сказал майор, выходя из квартиры. На лестничной площадке он чуть не столкнулся с мужчиной лет сорока – сорока пяти, выходившим из лифта.
 *                *                *

В этот теплый летний вечер в одной из школ города Воронежа встретились выпускники десятилетней давности. Они с завидным терпением слушают выступления бывших  стареньких учителей и с нескрываемым интересом бывших своих одноклассников. Кто чего достиг, кем стал, чьи мечты сбылись, а кто так и остался витать в облаках… К строителям песчаных замков относятся четыре друга: Макар Субботин, Андрей Мартов, Владимир Кроликов и Александр Непомнящий. Когда-то они не только учились в одном классе, но и жили в одном детском доме. В том самом детском доме, где воспитывался и Михаил Мудрый. Это квартет тех самых негодяев, которые избили маленького Мишу до полусмерти, и отнесли его умирать в холодный сарай. Мальчик не только выжил, но и поклялся отомстить своим обидчикам.

Когда-то четверо друзей стали случайными свидетелями того, как директор их детдома изнасиловал двенадцатилетнего Мишу Мудрого. Они не пожалели мальчика и не пришли ему на помощь, они не заявили на насильника и в милицию. Из происшествия шестнадцатилетние подростки решили извлечь для себя материальную выгоду. Уединившись в укромном местечке и, пустив по кругу «косячок», парни вначале цинично обсуждали поведение Петухова, с удовольствием смакуя подсмотренную порнографическую сцену. Вволю обмусолив происшествие, они пришли к выводу, что директор их детдома – мудак и педофил, а менты – болваны, коль не смогли его вычислить.
- Знаете, ребята, чо я вам скажу?! – Спросил Макар Субботин у собравшихся товарищей. – Стучать на Петухова нам нет никакого резона.
- Это точно! – подобострастно заглядывая снизу вверх на товарища, поддержал Андрей (щуплый подросток с юношескими угрями) – С какой стати мы должны помогать ментам? Они за работу деньги получают, вот пусть и роют сами в поисках насильника.
- Сто пудов, мужики, вы правы! – Включился в разговор Владимир Кроликов (яркий блондин с голубыми, невинными глазами). Я тоже думаю, что не стоит писать заяву на Петуха. Нам от этого никакой корысти! Кому-то звездочки на погоны, а нам будет геморрой, по судам да по прокуратурам затаскают, как свидетелей. Нет уж, извини – подвинься, я лично Петуха вламывать не стану, на моем горбу менты в рай не въедут! Шурок, а ты, чо молчишь? – Обратился Кроликов к серьезному брюнету, хмуро взиравшему на своих возбужденных корешей.   
- А он не помнит, по какой причине мы здесь собрались?! Недаром у него фамилия такая «Непомнящий», - поддел товарища Андрей Мартов, на всякий случай подвинувшись к Макару (крепко сложенному парню), у которого физическое развитие явно опережало умственное.
- Заткнись, Хилый! – Зло прошипел Саша Непомнящий. – У меня-то память хорошая. В отличие от некоторых, - и он косанул на шкафоподобного Макара, – которые три года не могли выучить таблицу умножения и, которым до сих пор не хватает пальцев, чтобы сложить шесть и шесть.
Кроликов не смог скрыть улыбку, видя, как Макар оглядывается по сторонам в поисках того, кому предназначались обидные слова.  Александр продолжал:
- Я очень хорошо помню, Андрюха, почему твоя фамилия «Мартов»? Нянечка как-то говорила, что тебя в марте, в снежке нашли, как подснежник. Лежал ты в куче вонючего тряпья и ножками дрыгал, весь в говне. Ты и сейчас от страху готов в штаны наложить! Что? Не так, что – ли?! Вон, за Макаркину спину прячешься! А еще я помню, как ты разнюхал, что Мишка доп.паек на кухне получает, и посоветовал нам проучить мальца. Ведь это ты его бил ногами по голове, когда Макарка сбил пацаненка с ног. – А ты, Кролик? Чо ты лыбишься-то? Думаешь, я не помню, кто Мишке кочергой сломал руку и ногу?! Я все – о помню! Потому что, в отличие от вас тупарей, у меня имеются мозги, и я умею ими пользоваться. Поэтому, Кролик, грызи морковку и слушай, что умные люди говорят!
- Тебя послушать, Шурок, так ты прямо ангел воплоти, или судья какой.  У тебя все виноваты, ты всех осудил! А сам-то, сам-то!.. Вспомни, кто предложил оттащить Мишку в сарай? Ты ж и предложил! Еще и кочергу закопал… Так, что ты, Шурок, такой же соучастник, как и мы. А морковку я люблю, там, говорят, коротинчика много, для зрения полезно, поэтому я хорошо видел, как ты в сараюшке ботинком несколько раз лягнул по почкам Мишака, а ведь он и так уже без сознания был. - Макарка, а ты дверь на задвижку закрыл, чтобы Мишка из сарая вылезть не смог.  Так что мы с вами, мужики, кровью связаны! И еще хорошо, что Мудрый жив остался, а то неизвестно, в какой колонии мы с вами сейчас бы были?! И нечего друг на друга валить, давайте лучше обдумаем, что с Петухом будем делать? Ты, Шурок, что-нибудь надумал уже?

- Уж конечно! Как что, так Шурок! Как гадости делать, вы у меня не спрашивали, я за вас дерьмо сам разгребал. Если б мы тогда Мишку в сарай не запрятали, то сейчас бы здесь, (Кролик прав) не сидели, а были в колонии для несовершеннолетних за зверское избиение группой лиц шестилетнего мальчика с нанесением тяжких телесных. Ну, а на счет этого педофила – директора?.. Я с вами сто пудов согласен, заявлять в милицию на него не будем, а то еще загремим вместе с ним по статье за неоказание помощи...
- А что, Шурок? – С уважением посмотрел на товарища Макар, - чо, такая статья в натуре есть? И откуда ты все знаешь?
- Вместо того, чтобы мускулы качать, как ты, Макарка или анашой мозги затуманивать, я в библиотеку иногда ныряю, и почитываю время от времени уголовный кодекс.
- Ты чо в натуре?! Хочешь ментом стать?! – Заржал Макар.
- Вот я и говорю, что ты, Макар – дурак! УК РФ должен знать каждый нормальный человек. Подчеркиваю: нормальный!  Чтобы обойти закон, его надо знать!
- За дурака, Шурок, и схлопотать можно! – Обиделся Макар.
- Еще раз скажу, что ты дурак! Я у вас – мозговой центр, и вы меня должны беречь, холить и лелеять. – Спокойно произнес Александр, не обращая внимания на сжатые кулаки Макара.
У Андрея было загорелись глаза от предвкушения драки, как Макар изобьет выскочку Непомнящего, но ему пришлось разочароваться, и он горестно вздохнул, увидев, что драки не будет. По своей натуре Андрей был злобным, трусливым человечком. Маленького роста, узкогрудый, с лицом, обсыпанным красными угрями, он впитал в себя все пороки. Ум ему заменяла хитрость. Трех своих близких товарищей он не любил: Макара за силу и смелость, а Вовку и Сашку за то, что они были красивые и статные, и, к тому ж, совсем неглупые. Макара Андрей перетянул на свою сторону. Тот за дополнительный кусок хлеба с маслом стал для Андрея верным псом, и Андрей неоднократно подставлял спину товарища, чтобы спрятаться за нее.
- А чо, ребята?! – Похотливо хихикнул Андрей. – Давайте мы Петуха того!.. Поставим его раком и того… Все четверо…
- Кто еще хочет уподобиться педику? – Обвел злыми глазами товарищей Александр. - Один уже нашелся! Собственно, от Хиляка ничего другого ждать и не приходится, нормальная девка на него не клюнет. Вон, в классе все девчонки над ним смеются! Так что ему ничего и не остается, как пидарастом стать. Он и нас на это подбивает. Тьфу! – Плюнул Александр в сторону Андрея, на лице которого еще ярче заалели угри.
- Я предлагаю его отмутузить, отбить ему яйца! – Весело сказал Макар, размахивая пудовыми кулаками, показывая, как он будет мутузить Петухова.
- И твое мнение мне ясно! Сила есть, ума не надо! И, что мы с этого будем иметь?! Ну, отобьешь ты ему муди, и дальше-то что? – Спросил Александр и посмотрел на Макара, как на больного.
- Так сказать, моральное удовлетворение! – Вмешался в разговор Кроликов. – А сам-то ты, что предлагаешь?
- Вот так – бы сразу и сказали! – Удовлетворенно посмотрел на своих товарищей Саша. – Что ничего умного придумать не можете и обращаетесь к моим мозгам за помощью, так?
- Хватит, Шурок! – Одернул его Кроликов. – Нечего набивать себе цену, говори толком!
- Вот слушайте, что я придумал?! Надо с Петуха срубить бабки. Мы знаем его тайну, пусть он у нас ее выкупит, или мы расскажем все в милиции…
- Так ты ж сказал, что нельзя в милицию…Что могут привлечь по какой-то там статье…
- Не по какой-то, а по ст.125. А в милицию мы и не пойдем, но Петухов-то об этом не знает. Ему пригрозим, что, если не даст нам энную сумму, то заява на него об изнасиловании малолетнего мальчика будет в ментовке. Мы ему в красках опишем, что видели, и чему будем свидетелями, все вчетвером. – Александр хмыкнул. -  Шантаж, друзья мои, был всегда легким и верным путем для добычи денег. У всех людей есть обязательно что-то, что они хотят скрыть, а дело умных людей найти это «что-то», и продать им же.
- Чо? В натуре можно заработать? И много дадут? – спросил Макар, с шумом втягивая слюну.
- Слюни-то подбери, ишь, как губы-то раскатал! – Брезгливо поморщился Кроликов. – А дадут много! Я имею в виду годков… Я хоть и не читал уголовный кодекс, но насмотрелся по телику всяких ментовских фильмов. Это называется вымогательство.
- Ну – у, тогда я того, участвовать в этом не буду. Уж лучше я стану продавать свою силу. – И Макар, согнув руку в локтевом суставе, гордо потрогал свой каменный бицепс. – На следующий год окончу школу, покину гребаный детский дом и устроюсь кого-нибудь охранять. Я слыхал, что охранникам хорошие бабки  платят.
- А ты не слыхал, что охранников «хорошо» мочат? К тому ж, охранников гораздо больше, чем тех, кого надо охранять. То есть, умных гораздо меньше, чем качков, так что ты, Макар, можешь остаться без работы! А пока пользуйся моими мозгами, тем более, что дело-то верное! – Объяснял Саша. - Петух не станет на нас заявлять, а заплатит, как миленький. Он же не идиот, чтобы придти в милицию и сказать: «Я несчастный растлитель и насильник малолетних, меня бедного шантажируют».
И вся «веселая» четверка рассмеялась, представив себе эту, на их взгляд, комичную картинку.
- Сколько, Шурок, попросим у него? – Спросил Кроликов. – У него военная пенсия, плюс зарплата директора, да и накопления, небось, есть! Я слышал, воспитательницы болтали, что он не женат, значит, денег ему не на кого было тратить.
- Для начала тысяч пять пусть отстегнет! – Задумчиво, ответил Саша, что-то подсчитывая в уме.
Макар тоже считал, молча шевеля толстыми губами и загибая пальцы…
- Ух – х, ты! – Вскрикнул радостно он. – Это ж больше, чем по тысячи деревянных  на брата придется!
Непомнящий и Кроликов переглянулись, а Мартов выразительно покрутил у своего виска пальцем, предварительно убедившись, что Макар на него не смотрит.
- Макарушка, инвалидик ты наш! – Театрально заголосил Кроликов. – Как же мне тебя жаль! Видно, при дележке придется тебе больше отстегнуть, как инвалиду…
- Почему это я – инвалид? – Удивленно спросил Макар, не чувствуя подвоха со стороны своих товарищей.
- У тебя Макар Петрович, отсутствует один жизненно важный орган, он называется… Мозги…- Сказал Саша, и закудахтал от смеха, запрокидывая голову с копной черных волос.
Все ребята, включая и незлобивого Макара, засмеялись.
- Андрюха, объясни своему дружку, что речь идет не о пяти тысячах рублей, а о пяти тысячи баксов, а то у меня терпение заканчивается. За пять тысяч рублей я и рук бы марать не стал.

*                *                *

«Какой неприятный  тип! – Подумал Всеволод, столкнувшись на лестничной площадке с Петуховым, очищавшем на ходу банан. – Чем-то напоминает Крюгера из фильма «Кошмар на улице вязов». И явно, что мужик не дружит со своей лысой, как коленка, головой, глаза ненормальные, разговаривает сам с собой. Что это он прошепелявил беззубым ртом? «Богема»… Кого это чучело имело в виду? – Подумал Всеволод и позвонил в квартиру Лилии Николаевны, но за дверью не услышал привычного шевеления и обнадеживающего щелканья замков. Он позвонил еще раз, и прилип ухом к двери. Нет!.. Тишина… Тогда Всеволод решил заглянуть в замочную скважину. Он сделал шаг в сторону и не заметил, как под ногу попала банановая кожура. Всеволод заскользил по плитке и замахал руками, пытаясь удержать равновесие, голова боднула мягкую, обитую красным винилом, дверь, которая возмущенно крякнула и подалась внутрь. Всеволод очутился в просторной прихожей, и на несколько секунд замер, восстанавливая дыхание и прислушиваясь к звукам чужого жилья. Издалека послышался хлопок включившегося компрессора холодильника, затем, прямо за спиной раздался скрежет, который заставил вздрогнуть незваного гостя. «Лифт», - успокоился Всеволод, закрывая входную дверь и, поворачивая рычажок замка, чтобы пресечь любопытные взгляды. «Интересно, куда могла умотать Лиля Николаевна, и главное, надолго – ли? Видно, так спешила, что забыла закрыть дверь, но мне-то ее торопливость на руку, сейчас поскребем по сусекам! Где ведьма спрятала золото – бриллианты, зеленые – деревянные тугрики – рублики?! Покойница мать говорила, что Лиля не боялась воров, у нее и деньги, и драгоценности лежали на расстоянии вытянутой руки. С какой комнаты мне начать? – Растерялся Всеволод, обводя глазами просторный холл. - Дверей куча, на все четыре стороны. Прямо, как в сказке… – Хмыкнул Всеволод. – Прямо пойдешь, - сказал он вслух, открывая дверь в ванную комнату, - ни хрена не найдешь! Влево пойдешь… А это уже теплее! Хозяйская спальня… Ничо себе! – Присвистнул Всеволод, - кровать размером с теннисный корт. Но кроватка – площадка для игр, мне не нужна, а вот, тумбочки, даже очень пригодятся! Ну-ка, Сим – Сим, откройся! – И Всеволод потянул на себя один за другим ящики. – А вот и денежки! Да, как много - о! Лиля Николаевна, будто для меня предусмотрительно перетянула пачки резинками. – Всеволод стал запихивать их по карманам легкой куртки. Он прямо счастью своему не поверил. Хотел выклянчить у ведьмы минимальное материальное пособие, а наткнулся на залежи.  «Дома пересчитаю! – Решил он. – А сейчас надо торопиться, пока хозяйка не вернулась домой. - Обыск следующей тумбочки принес разочарование, в ней оказалась одна макулатура в виде платежных квитанций, документов и акций какой-то туристической фирмы. Вообщем, туфта! А, где ж ваши семейные драгоценности, Лиля Николаевна? Не может быть, чтоб не было! Все бабы любят желтый металл. И, где он? - Глаза Всеволода шарили по комнате, пока не наткнулись на огромный в человеческий рост, портрет бывшего хозяина дома. Всеволод его сразу узнал. Это тот самый, который организовал, похороны его матери. Да - а! Ничего не скажешь! Видный мужик! И, что он нашел в Лиле Николаевне? У нее единственной выпуклой частью на «главном фасаде» является нос. Ирония судьбы!.. – Засмеялся Всеволод, и тут же прикрыл ладонью рот. Ему показалось, что он не один в квартире. На миг он замер, но, кроме стука своего сердца ничего не услышал. Нервы! – Решил он. – Но, все-таки, надо поспешать! А, может, этот красавец стережет сейф? – Всеволод влез на кровать, оставляя на белом шелке следы грязных протекторов от кроссовок. Он взялся за нижний угол картины, чтобы отодвинуть ее в сторону, и посмотреть, что там, за портретом, но не рассчитал, что рама из лепного багета окажется такой тяжелой. Всеволод поднатужился и потянул картину на себя, неожиданно портрет сорвался с крюка, накрывая собой Всеволода. Пыль, которую не беспокоили более двадцати лет, весело вспорхнула серым облаком и залезла ему в ноздри. Он, немного оглушенный, пришел в себя и открыл глаза. Прямо на него в упор смотрели черные суровые глаза хозяина портрета. – Фу, черт! – выругался Всеволод. – Прямо, как живой! И смотрит зло, что потревожили… «Что, браток, не понравилось, что уронили тебя? – С иронией спросил Всеволод и чихнул. – Правда!.. Не понравилось!..»
Тут у Всеволода волосы встали дыбом, и кожа покрылась мурашками, ибо в комнате прохрипело:
- Ты что, козел, здесь разлегся? Еще и в ботинках…
«Приведение» - с ужасом подумал Всеволод.
- Сейчас я вызову милицию, и тебя, как миленького упекут за то, что ты меня чуть не зарезал. Тебе б, козлу надо было убираться подобру-поздорову, пока я в беспамятстве валялась. Ну, ты и наглый, нельзя ж постоянно пользоваться моей добротой! А, еще лучше, я сейчас вызову не только милицию, но и психбригаду, ведь тебе самое место в психушке, тем более, тебе не привыкать к решетке на окнах.  Из колонии в псих больницу, класс!!!
«Не приведение!» – Успокаиваясь, выдохнул Всеволод, высвобождаясь из-под картины.
В дверном проеме стояла женщина. Он не сразу узнал в измученном существе с запавшими глазами на сером лице, Лилю Николаевну. Несмотря на строгость в голосе и угрозы, было видно, что ей очень нездоровится. Полы хала расползлись, открывая мужскому взору острые колени. Лиля хотела затянуть посильнее пояс, но боялась оторвать от дверного косяка руки. Ноги не хотели ее слушаться, и все время пытались подогнуться под израненным телом.
Лилю привел в сознание шум, доносившийся из спальни. «Что он там делает?» - Подумала она о Петухове, сползая с дивана и с трудом влезая в рукава любимого халата.
Но в спальне оказался не Петухов, а молодой мужчина. Лиля поняла, что это вор, ибо ящики обеих тумбочек были открыты, и в комнате царил бедлам. Ее охватила дикая ярость. Всю свою злость, которую она испытывала к майору, Лиля перенесла на этого ворюгу. Мало того, что он обчистил ее (вон, полы ветровки раздуты от денег) так этот негодяй еще и спать завалился на кровать Игоря, прямо в грязных ботинках.  Лиля собралась с последними силами и вместо того, чтобы выбежать на лестничную площадку и позвать на помощь, оттолкнулась от дверной коробки и, как дикая кошка прыгнула на Всеволода, вонзая ему в лицо все десять острых ногтей.
Всеволод не ожидал такой прыти от худосочной болезненного вида женщины. И только, когда ее пальцы пытались дотянуться до его глаз, пришел в себя. Он пытался скинуть, оседлавшую его женщину, но она крепко обвила его ногами, костлявым задом давя ему на грудь. Всеволод схватил ее за кисти рук, но «наездница» была в более выигрышном положении, ибо он лежал на лопатках, да и силы после двадцатилетнего пребывания в инвалидном кресле у него еще не восстановились. Он чувствовал, что еще чуть–чуть, и  останется без глаз. К тому ж, ведьма пустила в ход и свои желтые, но от этого не менее острые зубы. Всеволод одной рукой пытался удержать Лилины руки, а второй развязывал пояс у нее на талии. Ему это удалось, и он облегченно вздохнул. «Сейчас я завяжу ей руки и смоюсь», - подумал он. Вдруг он почувствовал, что Лилина хватка немного ослабла, и попытался сбросить ее.
- Я ведь тебя узнала! – Вдруг воскликнула Лиля. – А я все вспоминала, где я могла тебя видеть? Теперь вспомнила… Ты тот урод с фотографии, что мне показывала твоя покойная мамаша, тетя Шура. Вот хорошо, что ты прямо мне в руки и угодил! Вижу – вижу, что заклятье с тебя слетело. Но, вместо того, чтобы заняться чем-нибудь полезным, найти работу и взяться за ум, ты решил выбрать легкий путь добывания денег, ограбив меня. С твоей стороны  это непростительная ошибка! Ты, видать, и впрямь непроходимый тупица! И, как с тобой жена-то жила? Такая красивая девушка… Теперь-то я тебя уж точно засажу, и на долгий срок. Ведь, я ж тебя еще давно предупреждала: не надо меня шантажировать, не надо меня трогать! А ты что? Никак не угомонишься, вот теперь и поплатишься. Тебя посадят за разбой и кражу.
- Какой разбой? – возмутился Всеволод, сбрасывая с себя Лилю. – Я вас не трогал! Это вы на меня, как фурия набросились, вон, лицо все расцарапали, хотели глаза выколоть. Я у вас только деньги украл, и то не сможете доказать! А сейчас я уйду, и поминай меня, как звали. - Сказал Всеволод, поднимаясь с кровати и, направляясь к двери.
- Ну и уходи! – Прошипела ему в след Лиля. – Только далеко ты не уйдешь, я по твоему следу ищеек пущу. Покажу свои раны на груди и спине, а еще у меня под ногтями найдут твою кожу, это я защищалась, когда ты меня резал. – Засмеялась жутким смехом Лиля. - Так что, разбой, изнасилование, нанесение телесных повреждений, плюс кража со взломом.  Сам и посчитай, сколько тебе светит?! А в колонии ох как не любят насильников, так что, тебе, дорогой, твои пройденные двадцать лет в инвалидной коляске годы, раем покажутся в сравнении с колонией.
- Ты, что несешь?! Какое изнасилование?! Какие раны?! Я тебя и пальцем не тронул! – Орал Всеволод.
- Вот это ты и будешь доказывать в суде. А я прямо сейчас поеду в милицию и возьму направление на судмедэкспертизу, так что, против твоих слов будет справка. Ну и?.. Как ты думаешь, что перевесит? Да и денежки найдут с твоими отпечатками пальцев.   Вообщем, Всеволод... Или, как там тебя? Тебе хана, крышка! - Веселилась Лиля, забыв от возбуждения о своей боли.
- Но, это нечестно! – Лепетал Всеволод. – Это ведь не я вас порезал!
- Не ты! Но, кто порезал, уже сидел в колонии, а ты еще нет! Зачем ты меня обокрал?
- Я верну вам все до копейки! – Трясся Всеволод, пытаясь выковырнуть из карманов застрявшие пачки долларов. – Простите меня, Лиля Николаевна, я больше к вам ни ногой.
- Что ты за размазня такая! – Брезгливо поморщилась Лиля, присаживаясь на край кровати. Ее снова начали покидать силы. – Что за мужики пошли?! Медузы слюнявые! Фу! Гадость! Таких, как ты, если армия не исправила, может тюрьма мужиком сделает. Тебе надо посидеть, Всеволод, для твоего же блага, да и мне спокойнее будет! – Уже еле слышно говорила Лиля. - Никто больше квартиру не обнесет. Все, иди, у меня ни сил, не желания нет смотреть на твою рожу. И закрой за собой дверь! Как открывать знал? Так, теперь и закрой! – И Лиля в изнеможении откинулась на подушки.
Говорят, если зайца обложить, то он может и волка убить, так случилось и с Всеволодом. Он не хотел Лилиной смерти, но в тюрьму тоже не хотел. И посчитал, что у него всего один, единственный выход: убить Лилю. Он осмотрелся по сторонам в поисках орудия; на подушке свернулся колечком махровый поясок. Его хозяйка сейчас была совершенно беспомощной, и физической угрозы для Всеволода не представляла, и он накинул ей на шею злополучный пояс от халата. Лиля Николаевна почти не защищалась; так, поелозила ногами по скользкому покрывалу, а правой рукой уцепилась в портрет покойного мужа, будто ища поддержки. Душитель не то от натуги, не то от страха, покрылся холодным липким потом. Он вытер мокрые ладони о брюки, и взглянул на свою жертву. Она насмехалась над ним, слегка высунув язык и вытаращив и без того выпуклые глаза. Всеволоду, даже показалось, что женщина жива. Он поднес руку к левой стороне ее груди и замер. Не понятно! То ли это бьется ее сердце, то ли пульсирует кровь в его пальцах. Он распахнул ее халат и сморщился, увидев кровяные потеки от резаных ран. Значит, она не блефовала, говоря, что продемонстрирует ментам свои раны. Кто ж ее так? – Думал Всеволод, ища в душе хоть каплю, жалости к бедной женщине, но не находил. - Может, это был такой же несчастный, которого ведьма приперла к стенке, и ему ничего другого не осталось, как обороняться? Хотя, порезы не были хаотичными, а, скорее всего, представляли собой некий рисунок. Всеволод внимательно рассматривал смазанные кровяные штрихи, вкупе, образовывавшие что-то похожее на пятиконечную звезду. – А, может, она сама себя порезала? Может, у них у ведьм так принято? Ритуал такой… И чего она на меня глаза таращит? – Всеволод, переборов свой страх, попытался закрыть ей глаза, но не тут-то было! Стоило ему отнять пальцы, как веки поднялись. – Ну и смотри, сколько влезет! – Разозлился он. – Я тебя нисколько не боюсь. И, знаешь, почему? Да, потому что ты – труп! – Засмеялся Всеволод. – А я – живой! Ты за двадцать лет вдоволь надо мной поиздевалась. Вы с моей мамашей напустили на меня порчь, ну и где теперь моя преподобная мать? В могиле! И ты там скоро окажешься. А оттуда прямиком дорога тебе в ад, к твоим дорогим рогатым друзьям. Они, небось, тебя ждут, не дождутся!.. А мне пора отсюда сматываться, так что, прощайте, мало уважаемая Лиля Николаевна, у нас с вами дороги расходятся. Мне жить поживать, а вам угольки считать. - И, с этими словами Всеволод вышел из спальни. – Но уходить с хаты мне еще рано, обидно будет уйти с половиной добычи, когда уже никто не помешает взять все. Продолжим поиски! – И мужчина с удвоенной энергией принялся за обыск. В гостиной ничего интересного для себя он не нашел. Не хрусталь же выносить, в конце концов! Время вазочек и вазонов уже прошло вместе с союзом нерушимых и свободных… Вот телевизор, это да – а! Плоский огромный экран, но опять же, как он его вынесет в одиночку? Еще и увидит кто-нибудь, тогда мне точно хана! Как сказала Лиля Николаевна, покойная Лиля Николаевна, - добавил с удовольствием Всеволод. – А эта дверь куда ведет? Ага! Не то кладовая, не то… Не понятно, что?! О – о – о! Так это логово самой ведьмы. Смотри-ка! Чего здесь только нет?! Здесь все, кроме чистого воздуха, и вонища - а, кошмар! Воняет разложившимся трупом. Фу! Мыша сдохла, что – ли, не Лиля ж завонялась так быстро! – Заржал Всеволод. А, может, ведьмаки быстрее разлагаются? Надо дергать отсюда, а то еще и я провоняю насквозь. Вот только посмотрим, что хранит «бабушкин» сундучок в тонну весом, и отправимся восвояси, считать денежки. – От предвкушения у Всеволода поднялось настроение. Он поднял тяжелую крышку сундука, которая со звоном откинулась, предоставив возможность любоваться содержимым. Чего там только не было! Заячьи лапки, кошачьи хвосты, сплетенные в жгуты черные свечи, высушенная трава и еще много чего… Но ценность это представляло для узких специалистов, типа Лили. Всеволод погрустневшими глазами окинул комнату – кладовую, похлопал себя по карманам, - не вывалились ли пачки с деньгами, и направился к выходу.

  *                *                *

Но сладким мечтаниям квартету по легкой добыче денег, не удалось сбыться по той простой причине, что Петухов, как в воду канул. Кто говорил, что его уволили по статье за недосмотр воспитанника, повлекшего за собой тяжкие последствия, кто говорил, что он подался в бега по той же самой причине. А, иные «самые сведущие» нянечки шепотом под честное слово раскрывали «страшную» тайну: майор Петухов, еще, будучи в армии, усыплял солдатиков и продавал их за границу на органы. И теперь это  раскрылось нашими доблестными органами (не те, которые – внутренности), а милицией. И директора тайно глубокой ночью вывезли в специальную тюрьму, и уже расстреляли. Всезнающих нянечек не смущало даже то, что некоторые своими глазами видели на днях «расстрелянного» директора. Но, так или иначе, Петухова в Воронеже вскоре не оказалось, и ребята надолго потеряли его след. После выпускных школьных экзаменов и выхода на «свободу» из детского дома они получили аттестаты зрелости и квадратные метры, в соответствии с положением о воспитанниках детдомов, которым полагается жилая площадь. Александр Непомнящий и Владимир Кроликов выдержали конкурс в институт, Макар Субботин и Андрей Мартов поступили в учебное заведение с красивым греческим  названием «Лицей», а в переводе на наш великий и могучий: ПТУ. Учились приятели все в одном городе, но встречались не часто. А после окончания учебных заведений их дороги вообще разошлись. Мартов остался в Воронеже водить рельсовый транспорт, а точнее, трамвай. Макара Субботина специальность водилы, как он выражался, не увлекла, ему не хватало простора в тесной кабинке вагоновожатого.
- Это как раз для тебя, Андрюха! – Незлобиво подшучивал он над субтильным Мартовым. - Знай себе поворачивай рычаги, да переводи стрелки! Мне это неинтересно! Для чего я все время занимался бодибилдингом? Нет, Андрюха! Моя сила здесь зазря пропадет, а ведь, она может кому-то понадобится.
- Значит, Макар, ты предаешь своего друга, и бросаешь меня?
- Почему это, предаю? Если тебе понадобится моя помощь, ты только позови, и я все брошу и приду! Я помню наше братство «четверых», которое мы заключили в стенах  детдома. Вот сейчас моя помощь понадобилась нашему с тобой другу.
- Это кому, интересно? – Ревниво спросил Андрей.
- Шурику. – Кратко ответил Макар. – Ему нужна охрана, и я очень благодарен ему, что он вспомнил о моей детской мечте. Так что, Андрюха, давай с тобой прощаться.
- Так ты, что уезжаешь?
- Ну да! Вернее, улетаю, у меня уж и билеты на самолет заказаны. Лечу в южный регион. – Гордо произнес Макар, как на его месте другой бы сказал, что летит в космос. В Астрахани у Александра Ильича свой крутой бизнес, и ему нужна серьезная охрана, потому что он сказал, что на него стали наезжать соперники.
- Может, конкуренты? – Зло поддел приятеля Андрей.
- Во – во! – Засмеялся Макар. – Все время забываю это слово.
- А, кто такой этот Александр Ильич? – Поинтересовался Мартов, хотя уже и сам понял, что речь идет  об успешном и красивом Сашке Непомнящем.
- Во, ты даешь, Андрюха! – Хохотнул беззлобно Макар. - Александр Ильич – это ж Саша Непомнящий. Но, теперь-то он мой босс, значит, западло называть его просто Шурок. Сам понимать должен, ведь ты образованный. - Покачал укоризненно головой Макар.
- А я, значит, просто Андрюха, так, что ли?
- Ну да! – Удивился простодушный Макар. - Ты ведь не босс, а простой водила, как и я. Вот выйдешь в начальники, и тебя будем величать по отчеству. Кстати, как там тебя по батюшке?
- Никак! – Разозлился Андрей. «У меня-то и батюшки никакого не было! – Подумал с горечью он. – Биологический папаша, конечно, где-то существует. Но, где? Может, он меня в снежок весной и прикопал в надежде, что его непредвиденный и нежданный наследник замерзнет?»
- Чо это ты, Андрюха, раскис? Не перживай, друг! И ты когда-нибудь станешь боссом. Может быть… - С сомнением в голосе добавил Макар. – Всякое бывает! Просто не всем дается! Вот Шурику далось! Но, ведь у него еще в детстве мозги были. Помнишь? И потом, у него есть кураж, и смелость, а без этого никак нельзя. Ты б, Андрюха, занялся спортом. Вон, Шурок, что говорил? Если мало мозгов, то надо качать мышцы! Посмотри, какие у меня бицепсы? Во! Быка кулаком уложу. И Александр Ильич во мне тоже уверен, сам мне по телефону об этом сказал. Так и сказал: «Макар, я в тебе не сомневаюсь, ты парень, что надо! Ты, как Геркулес, и нечего тебе губить свои способности, тебя все равно не оценят в депо, а я буду платить тебе соответственно…»  Так и сказал: «Соответственно», значит, много. Вот, такие-то дела, Андрюха, так что я совсем скоро выйду в люди, а то прозябаю на девяти метрах коммунальной квартиры. Мне до чертиков надоели мои многочисленные соседи. Один пьет и всю ночь горланит песни, другой склерозник,  ходит по коридорам в поисках своей комнаты, из-за третьей не попадешь утром в нужник, потому что у нее вечный понос. Вообщем, кошмар! А Шурок обещает мне в перспективе отдельную квартиру, а пока временно поживу в общежитии. Но мне не привыкать! В казарме-то два года жил, и ничего! Да – а! Похлебал я солдатского супчику. Тебе этого не понять, Андрюха! Если в армии не служил, то мужиком не стал.
- А твой Александр Ильич в армии всего год отслужил, так что? Наполовину мужиком стал? – Цинично спросил Мартов. – Меня в армию по здоровью не взяли.
- Вот я про то ж и говорю, тебе, Андрюха, надо здоровье укреплять! Ну ладно, братан, прощевай, буду тебе звонить. Если, конечно, время будет… Сам понимаешь, ответственность на меня ляжет большая. Помнишь фильм «Телохранитель?» Я его сто раз посмотрел, - супер! И я таким же стану для Шурика. Он меня в люди выводит, и я за него голову отдам!
- Точнее «продам». Ты это хотел сказать. – Подначил товарища Мартов. - Во сколько ты, интересно, оценишь свою шкуру?
- Сколько же в тебе злости, не ожидал я от тебя такого. – Покачал головой Макар. - А еще и кореш, называется. Дерьмовый ты товарищ оказался, но я прощаю тебя, потому что в тебе говорит зависть.
Андрей посмотрел вслед уходящему Макару. «Вот и еще один меня предал, - подумал с горечью он. – Какой – никакой, а был товарищ, и тот подался на легкие хлеба».
Но Андрей даже и представить себе не мог, как он был далек от истины. «Хлеб» для Макара стал очень тяжелым. Деньги он получал немаленькие, но и отрабатывать их приходилось нелегко; жизнь охранника постоянно зависела от случая, ибо он со всех сторон был обложен. С одной стороны за ними охотились конкуренты, с другой – речная милиция, ибо бизнес у Шурика был смертельно опасным, он промышлял браконьерством, дело было поставлено на широкую ногу. От ловли осетров до сбыта, расфасованной по банкам зернистой икры. Поначалу в охотку Макара невозможно было оторвать от лакомства; он раньше и представить себе не мог, что черную икру можно есть вот так, прямо ложкой, а позже на нее и смотреть не мог. Сколько раз он порывался бросить опасный бизнес, но шальные деньги не отпускали его. Макар и коттедж себе построил рядом с домом шефа, и машину себе прикупил, и не абы какую, а Нисан. В планах у него было подкопить еще деньжат, и открыть свое дело. Макар мечтал иметь свой спортивный клуб, чтобы тренировать пацанов. Да и жениться б уже не мешало. Он хотел иметь свою семью, кучу ребят и красавицу жену, но сейчас этого позволить себе он не мог, потому что не хотел оставить детей сирот. А при нынешней его работе такая перспектива была ежедневной. Да и Шурика нечестно было бы оставить без присмотра. У того, правда, кроме Макара еще имелись крутые ребята, но они (Макар это чувствовал) могли в любой момент подставить шефа. Сашка был хоть и умный, но доверчивый, у Макара же ум заменяло звериное чутье, он за несколько дней чувствовал неприятности, и вовремя мог избежать беду. Вот и в этот злополучный день у него под ложечкой появился холодок, сердце предупредительно екнуло, и он поспешил к шефу.
- Шурок, ребята сегодня идут в море?
- Ну да, ты сам это знаешь! – Удивился Александр.
- Отмени! У меня душа не на месте…
- Вот уж не поверю, что она у тебя ушла в пятки, - засмеялся Непомнящий. - Ты до сих пор трусом не был.
- Обижаешь, Шурок, я не за себя боюсь! Прошу тебя, отложи ходку.
- Исключено! Большой заказ, тем более, заказали икру люди оттуда… - И Александр показал глазами наверх.
- Но у тебя ж есть запас.
- Так нет его уже, третьего дня все отправили в Москву.
- Тогда я никуда не поеду, буду подстраховывать. Мне не нравится поведение новых охранников, они расслабились, а надо постоянно быть начеку.


- Макар, ты, сколько лет не был в отпуске? – Спросил Саша, и сам ответил: - четыре года… Пора и отдохнуть! Подлечи-ка ты свою язву, с желудком шутить нельзя, а то будет обидно при таких достатках перейти на манную кашу. - Засмеялся Непомнящий, и стукнул товарища по плечу. – Давай, лети, отдыхай и ни о чем плохом не думай! Все будет о, кей!
Но предчувствие Макара не обмануло. Для многих браконьеров эта ходка стала последней, при перестрелке погибли и сопровождающие их стрелки. Было ясно, как Божий день, что в «стаде» появилась чужая «овца», что кто-то навел, и подставил ребят под пули.  Александра Непомнящего осудили на четыре года. Макар не мог себе простить, что в трудную минуту не был рядом с шефом. Только что и смог помочь ему деньгами, продав свой дом и любимый Нисан для того, чтобы нанять хорошего адвоката. Вся недвижимость и движимость Александра была конфискована.

  *                *                *
Всеволод был уже возле входной двери, когда услышал знакомый ему дребезжащий звук лифта. Он, было, хотел открыть замок, но интуитивно отдернул руку и приник ухом к мягкой двери. Лифт дернулся и остановился. Всеволод ясно услышал лязганье распахнувшейся двери. Он уставился в глазок, дожидаясь, когда опустеет лестничная площадка, и он сможет незамеченным выбраться из квартиры. Сначала Всеволод никого не увидел. «Куда подевался человек, вышедший из лифта? Может, он уже вошел в свою квартиру? – Терялся в догадках мужчина. – А, может, мне показалось, что лифт остановился на этом этаже?» Но, сомнения тут – же развеял, взявшийся из ниоткуда мужчина. Вот, только что площадка была пуста и, вдруг, перед глазом Всеволода возникла лысая голова, а над самым ухом прозвенел звонок, заставивший Всеволода отпрянуть от двери. «Звонит! Значит, у него нет ключей! – Подумал он, немного успокаиваясь. – Ничего, позвонит-позвонит, и уйдет, не солоно хлебавши». Звонок нахально продолжал нарушать тишину квартиры. «Наглый какой! Настырный!.. – Если не открывают, значит, нет дома никого. Или мясо едят…» – Хмыкнул Всеволод, вспомнив столетний, доперестроечный анекдот. Он снова тихонько приник к глазку, прямо ему в глаз уставился любопытный глаз гостя, Всеволоду стало не по себе, хотя он прекрасно понимал, что со стороны лестничной площадки его не могут увидеть. Площадка на миг опустела, и Всеволод спокойно вздохнул, но вдруг почувствовал, как волосы у него встают дыбом. В замочную скважину тыкался ключ… «Ага! Да ты мой коллега! Подбираешь ключики к замочкам. Все ясно! Это – квартирный вор. Сначала он позвонил и, убедившись, что хозяев нет дома, пытается войти в хату. Мне больше повезло, передо мной двери-то были открыты. Да и после меня здесь тебе ничего не светит!»  Но вдруг Всеволод услышал, как один из замков клацнул, открываясь, он забегал глазами по дверям, вспоминая, в какой комнате может укрыться от глаз вора? И кинулся в спальню. Заглянул под кровать, излюбленное место, заставших врасплох любовников, и застонал от досады. Кровать была «низкой посадки», как современная иномарка. Под нее могли влезть разве что домашние шлепанцы. Всеволод поднялся, и встретился с растерянным взглядом взъерошенного молодого мужчины… «Фу! Да это ж я!» - И бросился к шкафу – купе, напоминающему изнутри небольшую комнату. Он задвинул за собой легко скользящую на ползунах дверь, и помянул добрым словом немцев, умеющих делать все добротно, без скрипов и скрежетов. Теперь остается только молиться, что вор приехал не на своих двоих, а на машине, и удовольствуется крупногабаритным уловом, вроде телевизоров, музыкальных центров и хрустальных безделушек.

*                *                *       

Петухов тащил полные сумки с провизией. Чтобы найти черную икру для поправления здоровья Лили, ему пришлось поехать в Тамбов, и там в одном из ресторанов он приобрел несколько баночек «рыбьих деток», как он ласково именовал икру. Майор взглянул на часы. «Ух ты – ы! Сколько времени прошло. Лилек, наверное, уж и ждать перестала. Майор не замечал, что разговаривает вслух.
«Ничо, Лилек, победителя не судят! Сейчас я примусь за твое откармливание, потерпи моя хорошая! Уже почти дошел, осталось пару кварталов, и я у ваших ног».  Петухов дождался лифта, погрузил все многочисленные пакеты на заплеванный пол, и, вздохнув, посмотрел на свои красные ладони. «Да, тяжеловато, но, как говорится, своя ноша не тянет! Зато, как обрадуется Лилек. Здесь все, что она любит. Сейчас устроим пир на весь мир!» - Улыбнулся он своему отражению в треснутом зеркале. Зеркало ответило ему щербатой улыбкой на одноглазом лице, ибо на месте отражения второго глаза был прилеплен бычок. Петухов показал отражению язык и весело вывалился из лифта со своими пакетами. Он прислонил их  к стене и нажал на кнопку звонка. За утепленной с двух сторон дверью ничего не было слышно. Он еще раз вдавил палец с обгрызенным ногтем в кнопку, и долго не отпускал. «Звонок что – ли не работает?! – Подумал он. – И, как нарочно, ключи на самом дне пакета. Причем: какого?.. Он не помнит, куда их бросил? Но точно, не в карман…» В кармане майор, ни денег, ни ключей не носил, вообще ничего ценного там не держал, боясь карманных воров. Воров он ненавидел. Их пакостную сущность он хорошо узнал за время отсидки в колонии. Это были беспринципные, наглые люди, наживающиеся на чужом добре. Другое дело, когда крали у государства… Петухов считал, что это всего лишь возврат того, что государство не додает своим работникам.
Наконец-то он нашел нужные ключи к многочисленным замкам, и вошел в прихожую.
- Лиле – ок! – Позвал он. – Я прише - ол! Ты где, моя натурщица?! «Спит, что-ли? – Подумал он. – Хорошо, что ключи взял, а то куковал бы под дверью, пока она соизволит проснуться, - начинал злиться Петухов. – Я тут надрываюсь, тащу ей всяческие деликатесы, а она даже не изволит меня встретить. Кстати, надо бы проверить звонок. Странно… Работает… Еще и как громко звонит… Такой трезвон и мертвого разбудит, а она дрыхнет… А, может, она нарочно не открыла мне дверь?! Она наверняка не знала, что у меня есть комплект ее ключей. Хорошо, что я такой предусмотрительный, и обзавелся ключами еще до посадки. Но, где она заснула, и спит ли, вообще? Может, я только за дверь, а эта шлюшка пригласила какого-нибудь очередного хахаля?! – Распалялся майор, бегая по комнатам в поисках неверной подруги. Он распахнул дверь в бывшую спальню Игоря, и замер. Такой пошлости и наглости он, даже от циничной Лили не ожидал. Она лежала в чем мать родила, и не одна… Рядом с ней покоился во всей своей красе ее бывший муж, Игорь, кажется… Правда, не живой, а на портрете, но, все равно!  Это, может, еще и хуже!
- Ну, Лилек! Я от тебя все ожидал, но, что ты извращенка?!. Даже и в мыслях не мог  допустить. Хотя… Что нового и порядочного от тебя ждать? Я по – о – мню, как ты со мной на могиле разлеглась в первый час  нашего знакомства. Что ты щуришься? Может, ты все-таки встанешь, бесстыдница, и накинешь на себя что-нибудь?! Так и будешь лежать и молчать?! А я, как дурак  мотался по городам в поисках икры для своей разлюбезной Лилек, а ты вот так со мной в знак благодарности…
Майор подошел ближе к кровати, и схватил женщину за волосы. Только сейчас он обратил внимание на синеву под носом и на багровую шею, перетянутую махровым поясом грязно синего цвета. У Петухова отвисла челюсть, он не мог отвести глаз от мертвого Лилиного лица. Он сел на краешек кровати и развел в недоумении руки. «Я точно помню, что развязал ей шею и отнес ее на диван в гостиной. – Вспоминал Петухов. – Мы еще немного повздорили, но я ее не убивал. Наоборот… Хотел откормить и прославить… Я, идиот, надрывался с кошелками, а она… Вот так меня отблагодарила! Неблагодарная тварь! Она нарочно задушилась, чтобы только мне досадить и не помочь в моем художестве. Вон, зная, что я ревнивый, легла нагишом со своим муженьком, чтобы позлить меня… Ну не – ет, Лилек, такую парнуху я не допущу! В кроватке с муженьком ты лежать не будешь! Я тебе устрою другое ложе!
И Петухов набрал телефонный номер вызова такси. «Та- ак! Теперь надо найти, в чем ее перенести?» – И мужчина поспешно забегал по квартире в поисках сумки соответствующего размера.   

   *                *                *
У Владимира Кроликова судьба складывалась не очень удачно, прямо скажем, хреново. Он после окончания экономического факультета сначала почувствовал себя на коне, устроился по знакомству в банк, но зарплата менеджера его не устраивала. Кроликов считал себя умным и талантливым, и решил, что может обвести вокруг пальца руководителей банка, если не будет жадничать и сильно зарываться, и стал помаленьку переводить на свой счет деньги клиентов. С миру по нитки… Но, ему не дали заработать «на воротник», а выгнали в шею с волчьим билетом, заставив погасить недостачу из его же кармана. Но, «карман» к тому времени изрядно похудел. То, да се… А, в основном, «однорукие бандиты» так и норовили залезть в несчастный карман и выудить последние американские денежки. Тогда предприимчивый Кроликов, чтобы отдать долг своему банку залез в кабалу к другому банку, представив липовую справку о месте работы. Его бывшие начальники – учредители довольствовались тем, что он погасил задолженность, и не стали портить молодому парню жизнь и заявлять на него в органы. Все бы ничего, но время быстро шло, и вместе с ним накапливалась задолженность в кредитном банке. Вскоре проценты, комиссии, страховки и неустойки переросли саму заемную сумму, и Кроликова завалили извещениями, начинавшимися очень вежливо: Уважаемый Владимир Ильич,.. А дальше шли перечисления просроченной задолженности, текущей задолженности и так далее. И читать все эти цифры со многими нулями Кроликову было грустно, и неинтересно, и он лихорадочно думал, как выйти из этого положения? Ни один себя уважающий банк на работу по специальности его не брал, ибо все были уведомлены, что парень не чист на руку. Другого ремесла, кроме, как считать деньги, в основном чужие, он не знал, поэтому от долгов, расстроивших его чувствительную нервную систему, Кроликов решил уехать, вернее, улететь в какую-нибудь теплую страну. Занял у бывшего однокашника энную сумму баксов, и поспешил с загранпаспортом в аэропорт. Но и там его ждал облом! На таможне, сверив его личность с показаниями в компьютере, вежливый инспектор напомнил господину Кроликову о значительном долге, и попросил извинения, что не может выпустить Владимира Ильича за границу. С улыбкой на устах таможенник изрек, что ничего личного… Но, закон, есть закон, и он не может его нарушить. Как не поводил небесными очами Кроликов, как не обещал таможеннику золотые горы… Но нет!.. Сухарь – чиновник был неумолим. И Вова, повесив красивую голову, отошел в сторону, катя за собой объемистый чемодан. «Надо, наверное, удавиться! – Не очень решительно подумал он, и прошел к дорогому бару, чтобы заказать себе коктейль. После первого стакана жизнь показалась ему уж не совсем конченой, и он попросил бармена повторить…»
- А не много ли с утра-то? –  Прозвучал рядом противный мужской голос. 
- А вам, - хотел Кроликов сказать, - какое дело? – Но, вдруг вытаращил глаза и уставился на собеседника. – Макар?! Это ты – ы?! – Обрадовано закричал он, рассматривая бывшего кореша, и прикидывая, сколько тянет его экипировка?! Навскидку получалось, что на Макаре надето не меньше двух косых. И Кроликов почувствовал, что его жизнь улучшается прямо не по часам, а по минутам. - Ты, что здесь делаешь? Хотя… Извини за глупый вопрос, но мне сегодня прощается, ибо я оказался на скользкой обочине несчастливой моей жизни. Представляешь, Макар, все эти годы после окончания ВУЗа я трудился на благо… (Кроликов подыскивал подходящие слова, но не мог найти), вообщем, на чужое благо, и за все хорошее меня хозяева оттолкнули от кормушки. И вот я стою перед тобой голодный и босой… - Давил на жалость Кроликов, вспоминая только недавно просмотренный спектакль  по драме Островского.
- Да, ладно тебе! – Засмеялся Макар, хлопая по плечу товарища. – Ты, Кролик, в своем амплуа, не можешь не кривляться. Как жизнь-то, кореш?
- Ну, ты даешь, Макар! – Присвистнул от удивления Кроликов, другими глазами рассматривая недалекого, но совершенно безобидного Андрюхиного ординарца. – И где это ты таких слов набрался? Неужели в твоем П – Т – У теперь обучают риторике, чтобы вагоновожатые в микрофон не орали: «Граждане, продвигайтеся вперед, а то у меня в заднем проходе люди висят,  и не забывайте клацать талоны. Если контролер не досчитается у вас нужных дырок, то высадит между остановок со штрафом…» - Смешно пародировал он водителей. – Извини, я так давно не ездил на общественном транспорте, что отстал от жизни.
- Хватит ерничать, Кролик! Я – толстокожий, тебе меня укусить не удастся, так что не старайся! А я, так действительно, рад нашей встрече. Сколько мы с тобой не виделись? Наших кого-нибудь встречал?.. Улетаешь куда, или прилетел? – Забрасывал товарища вопросами Макар.
- Хотел вот улететь от проблем, да таможенники крылья подрезали. – Невесело усмехнулся Кроликов. – Видно не скоро мне удастся взлететь, долги гирями на ногах повисли.
- И, что, тяжелый груз? – Поинтересовался Макар.
- Не так, чтоб очень. На сегодняшний день девятьсот шестьдесят тысяч… деревянных, конечно… – Уточнил Кроликов, - так что мои коготки, вернее лапки, увязли и остается пропадать братцу кролику во цвете лет.
- А, когда тебе надо возвращать долг? – Стал вмиг серьезным Макар.
- Вчера!.. – Засмеялся Кроликов, а точнее: я занимал под проценты в банке два года назад, и заем растет, как снежный ком и скоро погребет меня под собой. Вот, такие-то дела, Макар!
- Да – а! Неизвестно, с кем лучше связываться, с братками или банками?! И те, и другие или бандиты, или под ними ходят. Не горюй, Кролик! – Положил на плечо парню тяжелую руку Макар. - У тебя есть кореш, и он тебя выручит! Иначе, зачем нужно наше «братство четверых»?
- Ты еще помнишь нашу детскую дурацкую клятву? – искренне удивился Кроликов.
- Я не считаю ее дурацкой, - серьезно ответил Макар. – Я сейчас в отпуске, и в Воронеж заехал по личным делам. Хотел продать свою комнатенку и купить здесь квартиру.
- А ты в курсе, сколько стоит обычная однушка без соседей? – Иронично взглянул Кроликов на бывшего одноклассника.
- Я привез с собой деньги. Лимон в рублях… Думал добавить еще от вырученной комнаты, и купить отдельную квартиру. Но… вижу, что придется манехо повременить продавать. Мои девять квадратов, самому сгодятся…
До Кроликова стало доходить, что его товарищ в натуре хочет ему помочь, не советом, а деньгами…
- А, откуда такие сумасшедшие бабки у вагоновожатого?
- Это, разве сумасшедшие деньги?! – Засмеялся Макар, не отреагировав на «вагоновожатого». – Это оставшиеся «слезы»… У меня было гораздо больше в недвижимости, которую пришлось срочно продать, чтобы выручить нашего с тобой общего товарища.
- Это, кого? Хилого, что - ли? Он, что, человека сбил, а ты его от суда отмазывал? Нашел, кого выручать?! Он бы тебе не помог, если б ты споткнулся, уж поверь мне! Ты, что, не помнишь, как он всегда прятался за твою спину? Ну, ты и простак, Макар! – Хмыкнул Кроликов. - Но, ты так и не ответил, откуда у тебя деньги?!
- Не украл! Тебе достаточно моего слова? Это кровно заработанные… «К
сожалению, не только моей кровью», - про себя добавил Макар. – А помочь мне пришлось не Андрюхе, а Шурику, но, это не моя тайна, извини, друг! Кстати, на счет Андрюхи... Ты его встречал?
- Ну, где – е же? Помилуй, где я его мог увидеть? Я на трамвае не езжу, а он, насколько мне известно, не заправляет свой вагон на заправках. Каждому свое! Кому-то народ возить, если на большее ума не хватает, а кому-то себя…
- А, если ты такой умный, то почему в долгах, как в шелках? – Спокойно произнес Макар, задетый за живое циничными рассуждениями бывшего одноклассника. Когда Кролик «прошелся» по нему, то Макар не обиделся, но сейчас Кролик за глаза насмехался над Андрюхой, а это нечестно! - Говорится: от сумы и от тюрьмы не зарекайся! Я тебя не пытаю, почему у тебя образовалась такая задолженность банку?! И ты, вероятно, не от хорошей жизни с утра пораньше смотришь на дно стакана, так что, Кролик, не надо обижать своих товарищей, и плевать в их колодец. Мне помнится, ты всегда считал меня неумным, и бравировал своими мозгами. Ведь так, а жизнь видишь, как повернула?! Тебе умному приходит на помощь «глупенький» качок.
- Да, ладно тебе, Макар! Между прочим, это не только я тебя подначивал, но и Шурок.
- На него я не обижаюсь, он меня вытащил в люди. Да и на тебя я не в обиде, Кролик! Кстати, тебе бабульки прямо сейчас отстегнуть?
- Так, ты чо? На полном серьезе хочешь мне одолжить денег? Всю нужную мне сумму? – Вытаращил Кроликов глаза на Макара, решив про себя, что Макарка, как был дураком, так и остался. Нормальный человек не стал бы из-за другого поступаться удобствами. Он сам же сказал, что его деньги предназначались на покупку квартиры. «Но, мне-то что? – Подумал Кроликов, - хочет пользоваться общественным туалетом, пожалуйста!..»
- Я уже сказал. Если надо, то бери, деньги со мной, я не доверяю вашим банкам. Совсем забыл – л! Кролик, а Шурка мне говорил, что ты сам банкир. Он, что, что-нибудь напутал?!
- Это все в прошедшем, друг Гораций! Мне запрещено считать чужие деньги, а своих у меня йокс! У меня вообще с деньгами напряженка, они меня не любят. Уходят гораздо быстрее, чем появляются.
- Постой! – Начал догадываться Макар. – Ты, случаем не игрок?
- А, что такого? Я заработал себе квартиру, авто, так почему б мне не иметь маленькое хобби?!
- Так, я все понял! – Поднял обе руки Макар. - Только без обиды, Кролик! В отличие от тебя я знаю счет деньгам, потому что они мне нелегко доставались. Я тебе, конечно, займу деньги без процентов и без расписок, под твое честное слово, но… с условием…
- Каким? – Кроликов был согласен на любые условия, у него уже заранее чесались руки от предвкушения игры в казино. Он быстро в уме производил расчеты: сколько он погасит в банк, чтобы усыпить бдительность кредитного отдела? Тысяч шестьсот с них хватит! А остальные можно поставить на кон. И если пойдет игра, то и оставшиеся триста шестьдесят вернет, и еще с наваром останется, но идиоту Субботину об этом знать не надо!
- Ты ж знаешь, что моя профессия – охранник?! – Спросил Макар.
- Н – ну да! Слышал! От кого-то… - Не уверенно промямлил Кроликов. – И, что с того?


- Мы вместе поедем в банк, выдавший тебе кредит, - с наивной улыбкой ответил Макар. – Под моей охраной тебе будет спокойней. И благодарить не надо, ведь, я – твой друг! Ну, где твоя машина? Поехали, что – ли?
С Кроликова будто выпустили воздух. Он со злостью зыркнул на Макара, который продолжал улыбаться, как показалось Вове, ироничной улыбкой «Может, он прочитал мои мысли на счет игры? – Предположил он. – Хотя, где ему? Одно слово «простак»… Но, упертый, как баран… Если ему пришло в его дурную башку, что он оказывает неоценимую услугу по охране моей персоны с деньгами, то уж не вышибешь ничем, разве что… Ну нет! На мокрое дело я не пойду. - Все-таки, товарищ, да и сильнее меня в сто раз. Я только замахнусь, а он  уложит меня, так что денег мне от него тогда уж точно не видать. – И тяжело вздохнув, Кроликов под ручку с Макаром поплелся к своей машине.
«Ока»? – Мысленно удивился Макар. -  А понту было будто у него минимум Ягуар, а здесь всего – на - всего «выкидыш», - засмеялся, не сдержавшись,  Макар.               
- А у тебя и такой нет! – Разозлился Кроликов, прочитав мысли товарища.
- Да, я ничего, не бери в голову! У меня «Оки», действительно, не было! – Сказал Макар, складываясь пополам в маленьком салоне.

*                *                *
Петухов поочередно открывал все антресоли и диванчики в поисках сумки нужного размера. Но, кроме пыли ничего найти не мог. Он вернулся назад в спальню, заглянул под кровать. - Нет!.. Пусто!..  Только сейчас он обратил внимание на огромное во всю стену зеркало. Ничо себе! Это они хорошо придумали, заниматься сексом перед зеркалом. У одних я видел в спальне и на потолке зеркало. Себе что – ли так сделать? – Подумал майор, и вспомнил, что ему оно уже не понадобится, ибо никакого секса у него не будет. И все по вине проклятой ведьмы! – Зло покосился он на тело Лили. Неожиданно до него донесся какой-то шорох.  Он еще раз взглянул на лежащую женщину, но она была все в той же позе, правой рукой держась за раму картины. Петухов подошел к зеркалу, немного постоял и вдруг резко отодвинул его в сторону.
- Опаньки! – Громко засмеялся он, оголив пустые десны. – А я-то думаю, кого это Лиля Николаевна принимала в мое отсутствие, а это, оказывается, у нее новый хахаль появился! И давно ты с ней кувыркаешься? Можешь не отвечать, все равно сбрешешь! У тебя на лице написано: «брехун». К тому ж еще и трус… Вылезай! Что трясешься, как заяц? Если скажешь правду, то не трону, а если солжешь, то посажу на перо. И Петухов вытащил из-за пояса острую заточку.
- Я правду скажу, - лепетал Всеволод, не сводя глаз с орудия. Он вспомнил этого мужика. Это тот самый неприятный тип, с которым он столкнулся утром в подъезде Лилиного дома. Судя по его жаргону и ножу, он, видать, недавно вышел из мест заключения. «Может, даже за убийство сидел?! – С ужасом подумал Всеволод, и вспомнил раны на груди у Лили. – Это не Лиля себя порезала, а этот ублюдок. – К своему ужасу сделал вывод Всеволод. - И ему ничего не стоит ткнуть своим ножичком мне в печень, и уложить рядом с Лилей». При этих мыслях Всеволод почувствовал, что у него по ноге потекла горячая струйка, и в кроссовке захлюпало. 
Петухов с шумом втянул носом воздух и скривился.
- Да ладно, не трону! Вылась! Кому говорю?! Ну и Лилька – а! И на кого она меня променяла?! Только погрозил ножичком, а хахаль и обоссался! А, если б я его в ход пустил, тогда что? – И без перехода, взяв за грудки Всеволода, спросил: «Это ты ее удавил?»
- Так получи – илось!  Я не хотел! Лиля Николавна сама виновата! Зачем она грозилась заявить на меня ментам, что я ее изнасиловал и порезал?! – Гнусил Всеволод, морщась от мокрых штанов, облепивших его ноги. - Сказала, что пойдет на экспертизу, и меня засадит. Она меня спровоцировала, я не винова - ат…

- Допустим! – Поверил объяснению Петухов. – Но, какого рожна ты вообще к ней пришел? Что тебе здесь надо? Ты, что здесь забыл?
Всеволод усиленно соображал.
- Да я того… Пришел к ней, как знахарке.
- И, чем она должна была тебе помочь? Вылечить от энуреза? – Заржал Петухов, кивая головой на мокрые штаны Всеволода, и не догадываясь, что помог тому найти ответ.
- Ничего смешного здесь нет! Да, я болен. Ну и что? – С гордостью сказал Всеволод.
- Да ничего, братан! – Растерялся майор. – Ты меня прости, с каждым может такое случиться. И, что Лилька? – Заинтересованно посмотрел он в убегающие глазки Всеволода. - Помогла тебе? Она баба знающая…
- Вы ж сами видите, что не помогла! Продолжаю писаться, как понервничаю. Вместо помощи она набросилась на меня, как фурия, хотела удушить. Вон, сами посмотрите: чуть глаза мне не выцарапала. – И Всеволод тыкал себе в лицо пальцем, показывая царапины, оставленные Лилиными ногтями. – И еще орала, что посадит меня и какого-то мужика, который якобы ее порезал, - соврал Всеволод.
- Она так и сказала?.. Про мужика?.. Что его посадит?! – Заорал майор.
И Всеволод понял, что попал в точку и выбрал правильную линию поведения. Теперь лысый мужик не представляет для него опасности, а будет на его стороне.
- Ну да! Так и сказала!.. Дескать, сделает медицинскую экспертизу и еще ДНК. И того мужика по новой упекут в тюрьму. Вроде бы, как рецидивиста, потому что он уже сидел ранее. Представляете?
- Так ты, выходит, не только за себя старался, но и за того парня?!
- Выходит так!.. – Скромно потупил глаза Всеволод, исподлобья поглядывая на страшного мужика. – Получается, взял на себя грех, но избавил парня от ментов.
- Ладно! Этот грех поделим пополам, поскольку люблю во всем честность. Ведь этот самый мужик, которого хотела упечь Лилька, - я самый и есть!
«Открыл Америку! – В душе засмеялся Всеволод, - а то у тебя на роже не написано, кто ты и откуда?»
- Да, что вы говорите? Вы не похожи на урку. И, тем более,  совсем не похожи на Лилино описание. Она называла вас козлом  и дебилом, потому что постоянно открыт рот, и…
- Мерзавка! – Подтянул нижнюю челюсть майор, не дав продолжить Всеволоду свое описание.
- Теперь-то я вижу, что она со зла наговорила на вас. Вы-то ну совсем не похожи на козла. «Скорее, на свинью!» - Подумал Всеволод.
- Ну, хватит! Я не люблю, когда меня расхваливают. Давай лучше подумаем, как отвезти мерзавку в лес?! Кстати, меня зовут Александр Владимирович, - сложил кисть лодочкой майор, протягивая Всеволоду, - а тебя, как?
- Всеволод. Можно без отчества.
- Сева, значит?! Всеволод дюже напыщенно, - хрюкнул Петухов, - да ты и не тянешь на Всеволода! Одним словом: Сева…
Всеволод обиделся, но ничего не сказал. Они с Петуховым нашли-таки тару, и вдвоем впихнули уже холодное тело женщины в полиэтиленовый мешок, притрусив сверху яблоки, которые нашли там же на лоджии. К этому времени, преодолев все пробки, наконец-то подъехало такси. Мужчины погрузили мешок в багажник, демонстративно вытащив из него несколько яблок и угостив водителя.
- Белый налив, - прокомментировал Петухов. – Теще везу.
- Хорошее дело! – Засмеялся водитель, вспомнив свою сварливую тещу. – Может и мне купить своей яблоки? Хотя ей все равно не угодишь? Скажет, что сорт не тот или червивые…
- У меня теща хорошая! – Врал майор. – Постоянно меня на блины зовет.


- Такой и мешок яблок не жалко. – Сделал вывод водитель. - Вам повезло! – И с завистью вздохнул, окунувшись в воспоминания. Ему захотелось блинов. «Надо попросить жену, пусть пожарит».
Возле первой хатки майор попросил остановиться. Мужчины вышли, и какое-то время постояли, выжидая, когда машина скроется из виду.
- Ну, пошли что ль, Сев? Берись за свой край, на двоих Лиля не груз! Уж очень тощая была. Хотя… - И он не договорил, вспомнив Лилю в постели.
«Но, все равно, мерзавка! – Подумал майор. - И будет валяться где-нибудь на полянке, пока лисицы не сожрут».
- Дядь Саш, неудобно браться, надо бы чем-нибудь завязать мешок.
- Сними удавку с ее шеи, племянничек! – Хмыкнул Петухов. - Поясом и завяжешь. А на дальнейшее, прошу запомнить, я тебе не дядя Саша, а Александр Владимирович. Тебе все… - Осекся он, и добавил, - ну ладно, можешь называть меня «майор», - горестно вздыхая, произнес Петухов, понимая, что уж «Богемой» ему больше не быть.
- А мы, что, могилу рыть не будем? – Спросил Всеволод, отпуская мешок и оглядываясь по сторонам.
- Много чести! Земле предают того, кто из праха пришел, а она из преисподней… Может, ты еще и панихиду за упокой закажешь? – Зло спросил Петухов, развязывая пояс  и  вываливая тело из мешка.

   *                *                *
Андрей Мартов по-прежнему водил трамваи. Работу свою он терпеть не мог, да, и за что ее любить-то, зарплата мизерная. Да и ту постоянно задерживали, месяцами не выплачивая заработанные в нервотрепке денежки. В депо он был единственным мужчиной, водивший трамвай, остальные вагоновожатые были женщины, в большинстве своем незамужние или разведенные. Но даже при таком явном женском перевесе никто из них не положил глаз на Мартова. Не нравился он женщинам, и все тут! И не в щуплой фигуре дело. Мелочный он, крохобор и еще любит прятаться за чужие спины, а спины-то здесь в основном женские. И на стороне не мог Андрей найти себе достойную подругу, чтобы понимала его с полуслова, не требовала зарплату и всякие там разные подарки лютики цветочки. Он как-то пригласил одну бабешку к себе в гости; и перед постелью как водится, накрыл стол: напоил ее чаем с сухариками. Так она корыстной оказалась, и бестактной к тому же. Заявила, что чай, видите – ли, она не уважает, а предпочитает кофе, и желательно в зернах… Больше Андрей ее не приглашал. Другая оказалась уж очень хозяйственной, прямо с порога, заглянув в холодильник, сказала, что надо бы купить продукты и сготовить обед.
«А, зачем покупать еще продукты? – Удивился Мартов, - у него есть куча пакетов анакома, ливерная колбаса и сыр (правда, немного зацветший), но, зато похожий из-за плесени на Рокфор». Он был в ужасе, увидев, как женщина выбрасывает в мусорное ведро его продовольственные запасы, но успокоился, решив, что не все потеряно, пока ведро не выгружено в мусорный ящик. Он терпел и тогда, когда они вместе с новой знакомой отправились на рынок за покупками. Будучи скромным, от рождения, он отошел в сторонку и предоставил возможность женщине самой оплачивать выбранные продукты. Когда их глаза случайно встречались, он отводил взгляд в сторону, внимательно читая рекламные щиты. Настроение у дамочки почему-то немного упало, и она почти насильно сунула ему в руки объемные пакеты. Андрей их взвесил на руках, и тяжело вздохнув, потащил к остановке автобуса. «Я, что ей, носильщик, что - ли? – Подумал он. – Надо было покупать груз по своей силе, а то вон, сколько набрала, прямо на Маланьину свадьбу! Сколько ж она денег вбухала?!» – В уме производил расчеты Мартов, но прямо спросить у нее не решился, боясь, что потребует возмещения. Дома женщина прошла на кухню, и занялась приготовлением обеда, выпроводив Андрея за хлебом. Тот немного поскучал в прихожей, надеясь на то, что дама сама догадается дать денег на хлеб, но дама оказалась не догадливой, и Андрею пришлось раскошелиться на незапланированные расходы по покупке бородинского хлеба. Но это все ничего, можно было и стерпеть! Последней каплей стало происшествие, которое Андрей увидел по возвращении из булочной. Он увидел задействованными все четыре конфорки электрической плиты. Как ошпаренный, он выскочил на лестничную площадку и уставился на счетчик. Андрей понял, что транжирка решила его разорить. Вернувшись в кухню, он твердо решил прекратить это безобразие, и прикрутил ручки на конфорках. Даме, чувствуется, это не очень понравилось, и она вернула их в прежнее горизонтальное состояние, пытаясь объяснить, что отбивные  должны жариться, а не париться. Между ними произошла небольшая перепалка, в которой каждый считал себя правым. Кончилось дело тем, что Андрей потихоньку вышел из квартиры, и выключил на счетчике рубильники. Он со злорадством наблюдал, как бабешка крутит ручки под скворчащими кастрюлями и сковородками.   
«Вот так тебе и надо!» - Улыбаясь, думал Андрей.
- Да, что ж это такое? – Ахала и охала повариха, с грустью наблюдая, как остывают ее наполовину готовые блюда. – У вас часто выключают электроэнергию? – Поинтересовалась дама.
«Только при твоем посещении», - мысленно ответил Андрей.
- А, нельзя позвонить и узнать, когда дадут свет? – Приставала дама.
- Я телефона не знаю! – Изрек Андрей, выходя из кухни и усаживаясь с книгой  на свой любимый продавленный диван. 
Он зачитался и не услышал, как дама позвонила через справочное в энергосбыт, и узнала, что никаких аварий на линии не было, и планового отключения тоже.
- Андрюша, это что-то случилось внутри проводки, - удовлетворенно доложила она. – Может, выбило пробки? – Предположила грамотная женщина, направляясь к счетчику.
За ней выбежал Андрей и грудью встал на защиту своих киловатт. На этом обед закончился, как и продолжение отношений. После этого случая Андрей долго ни с кем не знакомился, боясь вновь столкнуться с транжирой чужого добра. Хорошо еще, что его плоть была не требовательной, удовлетворялась и от руки. Это было во всех отношениях хорошо. Во-первых,  и главных,  не надо тратиться на женщин, а во-вторых, никакую заразу не занесешь. Если тщательно вымыть руки... Но мыло-то гораздо дешевле, чем женщины! – Сделал вывод экономный Андрей Мартов. Вот так он и жил. Сам с собой… Друзей у него тоже не имелось, а, зачем ему друзья? Какая от них корысть? Будут приходить в гости, требовать чаи и кофеи! Знаю я этих гостей! Хорошо, если просто наедятся, а не набьют себе карманы. Сам в гости ходил… знаю… Нет уж! Одному гораздо лучше, дешевле. И Андрей так бы и проживал свою одиночную, экономную жизнь, если б однажды не раздался звонок в дверь. «Кого это принесло? – Расстроился он, ибо только что приступил к трапезе: отварил пару картошин и притрусил их колечками репчатого лука. – Может, притвориться, что меня дома нет, и спокойно съесть ужин, ни с кем не делясь? Но… - Андрей посмотрел на яркий свет лампы, которая экраном выделяла светлое окно на стене дома, и еще больше расстроился. Придется видно открыть?!» Он быстро, давясь, прожевал горячую картоху, и направился к двери размеренным шагом, все еще не теряя надежды, что незваному гостю надоест торчать на темной площадке, и он уйдет. На лестнице действительно было темно, потому что Андрюшин сосед по лестничной площадке был алкаш, и ему свет был совершенно не нужен, ибо он возвращался домой обычно за полночь, поднимаясь на свой второй этаж ползком. Ступени лестницы ему были хорошо знакомы, потому что он их знал на ощупь, все до единой,  каждую выбоину, каждый плевок. А Андрею свет вообще был не нужен, ибо по утрам он брал с собой фонарик. Надо сказать спасибо тому, кто придумал их. Такая экономия! При фонарике можно даже и в туалет сходить, и книжку почитать, чтобы не наматывать лишние киловатты. «Но, кто же такой настойчивый»? – Пытался в глазок в кромешной тьме разглядеть нахального гостя Андрей.
- Открывай! Я ведь слышу твое дыхание, Андрюха! Хватит трястись за дверью, твой друг пришел.
«Макар! – Узнал голос товарища Андрей. – Хорошо это или плохо? И, как он меня нашел-то? Какой гад сказал адрес? – Возмутился Мартов. – Но придется, видно, открыть. И на стол же опять надо что-нибудь поставить! – Совсем приуныл Андрей. – Макар вчерашним чаем не обойдется, придется, видно отварить сосиски. Только загадал, что хватит на две недели, если варить по штуке в день, так на тебе! Гость нежданный!..»
- Ты, что? Не узнал меня? – Весело закричал Макар, вваливаясь с кучей пакетов в прихожую. – У тебя, что, лампочка перегорела? Давай я новую поставлю, а то глаз можно выколоть.
- Да у меня… да мне… - замялся Андрей.
- Что жмешься-то? Ну, ты, Андрюха, не изменился, все такой же жмотяра! – Засмеялся Макар, ласково рассматривая товарища. – Ты пошто не отвечал на мои письма, и не звонил?! Я так бы и не узнал твой новый адрес, если б в депо мне не подсказали. А то звоню тебе по старому номеру, а там не отвечают. Ну, веди, что ль в хату, показывай свои хоромы! Ничо! Нормалек! Главное, что соседей на кухне нет! – Сказал Макар, вздохнув, вспомнив, что в его коммунальной квартире не развернешься от количества квартиросъемщиков. И неизвестно, когда представиться возможность купить себе отдельное жилье?! Денег нет, и пока такую сумму взять не откуда! Миллион рублей занял Кролику: девятьсот шестьдесят тысяч отдал в банк, а сорок Кролик выклянчил. Но Макар не жалел денег. Бог дал, Бог взял! Сорок тысяч все равно б погоды не сделали, а Кролику сделал приятное. Хотя, уверен, что он их уже продул в казино. Кролик клялся – Божился, что постарается найти побыстрее деньги, чтобы вернуть долг Макару, но Макар очень в этом сомневался. Где он будет их искать? С работой, как понял Макар, у Кроликова швах! Сам-то Макар быстро нашел себе место, устроился в частное детективное агентство. Уже и первый гонорар получил! Вот и к товарищу пришел не с пустыми руками… Понятно, что сейчас зарплата у водителей трамвая немаленькая, жить можно. В депо узнали Субботина и уговаривали его вернуться, объяснив, сколько он будет получать?!  Но Макару больше нравилась работа с выплеском адреналина. Вообщем такая, как в его агентстве… Здесь и умеренный риск, и убивать никого не надо, да и ненормированный рабочий день. Лишний раз не приходится дома показываться, не видеть соседские отекшие красные «лица», призывающие его разделить с ними бутылку с вопрошанием: «Ты меня уважаешь?..» Макар их не уважал, и пить с ними не желал, но и обижать отказом тоже не мог, поэтому старался чаще быть на работе, возвращаясь домой только чтобы переодеться в чистое. Тихо пробираясь по-над стеночкой длинного темного коридора и, молясь про себя, чтобы никто из любителей горячительных напитков не высунул сизый нос из своей берлоги.
Сегодня он раньше освободился, заскочил в депо, чтобы узнать адрес Андрюхи, и вот теперь стоит перед старинным корешем, радуясь встрече.
- Ну, что, хозяин, угощать-то будешь?
Андрей поднял узкие плечики и развел в стороны руки, что можно было понять двусмысленно: дескать, что есть, все твое, или, что не обессудь, ничего нет! И Макар, смеясь, втащил тяжелые пакеты на кухню, выкладывая на вытертую до ниток, но чистую клеенку содержимое. Щедрый Макар скупил полприлавка мясных деликатесов, кучу коробочек с различными салатами, фрукты всех сезонов и еще много чего… Андрей с удовлетворением взирал на такое количество продовольствия. «Сосиски будут в целости, да и с барского стола может чего останется?!» - думал он, суетливо вынимая из шкафов «обгрызенные» плоские тарелки, которые он предусмотрительно пособирал в старой квартире, когда их расселяли, и соседи выбрасывали ненужные вещи. Так у Андрея, кроме всякой разной посуды, появились и кресло, и табуреты. Почти новые… только у двух ножки немного повреждены… Но, если аккуратно садиться, то ничего, есть надежда не сковырнуться на пол. Андрей на всякий случай не садился на них, чтобы окончательно не сломать хорошую вещь. Он всего на минуту отошел в комнату за рюмками, и аж застонал, услышав жуткий шум, донесшийся из кухни. К сожалению, опасения его оправдались! Его хозяйству нанесен непоправимый урон, - сделал он горький вывод, вбегая в кухню. Да! Так оно и есть! Макар своим тонным весом поломал почти, что новый табурет. И, что, как дурак валяется на полу и ржет, как конь?! – Злился Андрей.
- Представляешь?.. Упал! – Смеялся Макар, возясь на полу, одновременно пытаясь встать и ощупывая себя на предмет получения бытовой травмы. – Да не переживай так, Андрюха, со мной все нормально! По-моему, даже и синяков нет…
«Да, плевать мне на твои синяки!» – Мысленно ругался Андрей, внимательно разглядывая увечный трехногий табурет.
- Уж не починить! – Грустно констатировал он.
- Факт! – Весело подтвердил Макар. - Стулику хана! Ты, чо держишь дрова? О камине мечтаешь? – Острил он. – Давай, садись! Колдырнем за встречу  по маленькой. – Пригласил хозяина к столу Макар, проверяя под собой очередной табурет. – Ничо, не шатается!..
Настроение у Андрея было испорчено. Он то и дело поглядывал на инвалидный стул, и шумно вздыхал. Зато Макар был весел и рассказывал кучу анекдотов и разных историй. Много пил, а еще больше ел, аппетитно хрустя малосольными пикулями, и щедро отправляя в рот кружочки сырокопченой колбаски и ломтики дырчатого сыра. Андрей чуть не плача провожал глазами очередной кусок грилевой курицы. Сам он ел немного, и не потому что было невкусно, а потому что хотел, чтобы хватило на дольше. «Если и дальше дело пойдет в таком же темпе, то придется мне вытащить сосиски!» – С ужасом подумал он, продолжая отслеживать содержимое многочисленных тарелок. Но вскоре, на радость хозяину, гость отринул от стола и икнул.
- Хорошо перекусил! – Сказал Макар, выбивая щелчком сигарету из пачки с заграничной наклейкой. Сигарета сломалась, и Макар окинул взглядом кухонный стол: куда бросить?..
Андрей предусмотрительно подставил чистую тарелочку. Он иногда, совсем редко позволял себе покурить. Так сказать, по случаю!.. Когда, например, приходили курящие гости?! А, ввиду того, что гостей он не жаловал, то и приходилось ему довольствоваться подобранными охнариками. Не тратить же деньги на табак! Это уж совсем будет расточительно! Вот и сейчас его денежные накопления понесут непоправимую брешь. И все из-за Макара! И надо было бегемоту сесть на увечный стул?! А, может как-нибудь намекнуть ему? Или неудобно?.. Хотя, почему неудобно… Думаю, Макар не разорится, если купит новый табурет. Деньги, судя по накрытому столу, водятся! – И Андрей решил сделать разведку «боем», так сказать, прощупать почву.
- Так ты думаешь, Макар, что стульчик уж нельзя будет отремонтировать?! – «Намекал» он товарищу. -  Жаль! Теперь останется только три табурета, да и то один из них тоже на ладан дышит. Ты аккуратно сиди, а то и этот сломаешь, сейчас с мебелью дефицит.  Я-то не могу сломать, вес не большой у меня…
- Так ты, поэтому не набираешь вес! – Удивился Макар. – Чтобы не доломать  стул?! Ну – у, ты и даешь, в натуре!  А я все удивляюсь, почему у тебя вид подростка?! Это из экономии?! Скажешь кому, так не поверят! – снова заржал Макар.
И, что ты экономишь-то? Не жены, не детей! Куда деньги деваешь, а? Колись!
    
Мартов с ненавистью посмотрел на товарища. Ему очень не нравилось, когда разговор касался денег, его денег. Не будет же он докладывать каждому встречному поперечному, что у него их нет. То есть, совсем нет! Признаться в этом, значит рассказать правду, а значит, сознаться в своей несостоятельности, в том, что его такого умного разумного развели, как последнего лоха. У Андрея были деньги, и не малые. За долгие годы работы в трамвайном депо он, ведя очень скромный образ жизни и, отказывая себе даже в самом необходимом, скопил энную сумму. Сначала он думал купить себе изолированную квартиру, не век же жить в коммуналке с тараканами,  и соседями, сующими свои носы в чужие кастрюли. Андрей по своей врожденной чистоплотности просто физически заболевал, когда видел грязь в местах общего пользования. Он купил себе для унитаза седушку, и ходил с нею в туалет на потеху всем жильцам. В ванну отправлялся только в резиновых тапочках. За дверные ручки брался через газету. Его кухонный стол всегда был в идеальном порядке; сушилка для посуды накрыта салфеткой, все алюминиевые кастрюли начищены до блеска. Перед тем, как воспользоваться газовой плитой он, надев резиновые перчатки и морщась от брезгливости, мыл ее. Соседи сначала посмеивались над ним, позже многих это стало раздражать, а, когда некоторые мужья своим женам  ставили Мартова в пример, то Андрей приобрел в лице последних непримиримых врагов. В стане слабого пола, а их было большинство, произошло лихорадочное обсуждение «поступков» нового жильца. Они решили, что от него надо быстрее избавиться, ибо женщины рискуют потерять покой. И, действительно, кому понравится, когда муж тыкает носом в грязную тарелку или указывает на черное дно кастрюли, не мытой со дня покупки. - А, зачем его мыть? Все равно со временем закоптиться! – Недоумевали женщины.
Как-то раз, выбрав благоприятное время, когда придирчивые мужья на работе, а прилипчивые дети распиханы в школы и детские сады, женщины решились на «сговор». Они подслушали под дверью ненавистного Андрюхи и, убедившись в отсутствии оного, приступили к разработке стратегии, как выжить Мартова из его собственной жилплощади? Тщательно все,  взвесив и обсудив, они пришли к выводу, что это дело кропотливое и не одного дня. Надо запастись терпением и «орудием для вытравливания» соседа. Первая соседка, похожая на общественницу,  предложила воспользоваться керосином:
- Верное средство! – Заявила она. – Систематически наливать вонючую жидкость в первые блюда.
- Или мыльный раствор… тоже можно?! – подсказала нерешительно вторая дама, и тут же покраснела.
- Мыльную воду можно использовать иначе! – Покачала головой с бигуди третья дама воинственной внешности. – Ейную надо вылить под дверь Андрюхи. Он, гад выдить из дверей-то, заскользить и шмякнетси на жопу. Если повезет, то и увечье како-нибудь сабе нанесет.
- Ну, уж нет, Октябрина Савельевна! – Возмутилась вторая дама интеллигентной наружности. – Лично я против всяческого физического насилия. И, если честно, то Андрей Семенович мне даже чем-то импонирует. Я люблю чистоплотных людей. Мне он ничем не мешает, плохого он мне не делал.
- Чистоплюйка хренова! Я давно замечаю, что ты не наша! – Подбоченилась Октябрина Савельевна, отчего ее кулаки полностью погрузились в складки на необъятной талии. – Твои бабка с дедом, кто?        
- В смысле? – В удивлении подняла тонкие брови интеллигентная дама. – Выражайтесь, пожалуйста, понятней. Вы и сами знаете, что мои, ныне покойные,  бабушка и дедушка были врачами.
- Грачами они были! – Громко засмеялась третья дама, призывая, в свидетели свою товарку, выходящую из туалета. – Послухай сюды, Петровна! Эта недорезанная буржуйка отрывается от коммуны, то ись, от нас. Еще и брешет, шо я выражовываюся. Она, видать, не слыхала, как матерятся нормальные русские люди?! Ей бы не мешало послухать маво мужика, когда он вертается в подпитии с собрания коммунистов. – И Октябрина подняла в умилении к потолку заплывшие жиром маленькие глазки, вспоминая красноречивого своего мужика. -   Я табе надысь говорила про нее: «Не доверяю я ей, и все!» А ты, Петровна,  что распитюкивала?
- А я и сейчас повторю: «Дети за родителей не отвечают!» И потом, Савелишна, кака она така буржуйка?! Вера Ивановна из служащих. Я сама намедни слыхала, как она по телефону кому-то диктовала свою биографию. – И Петровна, повернувшись к интеллигентной даме, заговорщицки подмигнула ей. – Она ничего такого по телефону не слыхала, но решила поддержать соседку, не умеющую за себя постоять. Да и весовые категории у них с Октябриной разные.
- Так и ты, что – ль, переходишь на сторону Андрюхи? – Зло спросила коммунистка Октябрина Савельевна. Она гордилась, что они с мужем до сих пор состоят в партии коммунистов. Она и Андрея пыталась привлечь в КПРФ, как только он появился у них в квартире. Но новый сосед отказался вступать в их многочисленные ряды, к тому ж оказался чистоплюем, что явно показывало на то, что происхождение у него «не наше», хоть и детдомовский. «Наши» не драят с утра до ночи свои кастрюли, не тратят время на всякую ерунду, вроде уборки комнат, а лучше пойдут на собрание, либо на митинг.
- Ладно, бабы! Начали за здравие, а кончили за упокой! – Вмешалась в перепалку, грозящую перерасти в рукопашную, первая соседка. – У меня нет ни желания, ни времени обсуждать чье – либо происхождение. Слава Богу, не при социализме живем! Вы, вероятно, забыли о цели нашего собрания. Кто за то, чтобы пакостить Андрею? – Спросила серьезно она, обводя взглядом поредевшие и без того малочисленные женские ряды. Она не досчиталась Веры Ивановны, которая под шумок скрылась за своей дверью. – Нас стойких осталось… - Она пальцем потыкала в оставшихся «стойких», вслух считая: « Раз – это Петровна, два – это я, и три – это Октябрина Савельевна».
- Почему, это ты, Лариска, меня на третье место поставила? – Возмутилась коммунистка, снова потрусив головой, отчего ее металлические бигуди весело зазвенели. – Между прочим, я была инициатором нашего сборища, и я первой предложила вытравить отсель Андрюху.
- Да, какое это имеет значение?  Что вы из мухи слона делаете? Лучше скажите: «За вы или против?»
- Я против! – Категорически заявила Октябрина, и подняла к потолку  толстую руку, обнажив подмышку с рыжими волосами.
В кухне на некоторое время наступило затишье, ибо женщины задвигали носами, принюхиваясь к новому запаху, быстро распространившемуся на маленькой кухне. Обнаружив источник вони, Лариса отошла на безопасное для носа расстояние, и произнесла хорошо поставленным голосом:
- Октябрина Савельевна, сколько лет вы в партии? И, что? До сих пор не научились голосовать? Против чего вы «против»? – Начинала злиться общественница Лариса, понимая, что запутывается. «Ну, как можно с этими недоумками начинать серьезное мероприятие?» - Думала она, посмотрев на торащущую на нее глаза Октябрину, которая продолжала тянуть к потолку руку и распространять зловоние.
На помощь Ларисе решила прийти Петровна, которая всегда поддерживала побежденных, разумно рассуждая, что победители и сами выйдут сухими из воды.
- Савелишна, хватит вонять! – «Намекнула» она товарке. – Опусти руку-то! И снова подыми, если ты за то, чтобы вредить Андрюшке. А, если ты против, то лучше не воняй!

Лариса с благодарностью посмотрела на Петровну, и покачала головой, встретившись с ней взглядом. Она уже и не рада была, что поддержала идиотскую затею Савелишны. Та могла развоняться и в полном, и переносном смысле, потому что не брила под мышками, и не держала язык за зубами. Была жуткой сплетницей, не было никакой гарантии, что она тут - же не посвятит весь город в задуманную авантюру с выселением Мартова. Но было уже поздно идти на попятный, потому что все равно «Джин из бутылки выпущен», и так или иначе «делу» дан ход. Будут ли они вредить Андрюхе или нет, Октябрина все равно разнесет со скоростью штормового ветра, что керосин ему в блюда льется. Лариса шумно вздохнула и вышла из кухни. – Надо собираться на смену…
- Так чо, Петровна? Подымать руку-то, аль нет?!

*                *                *
Лейтенант Михаил Константинович Мудрый закрыл за собой дверь кабинета с табличкой: Начальник УВД. Капитан А.С. Смелков.
«Ну и подумаешь! – Обиделся он. – Я хотел, как лучше, проявил инициативу, предложил умную идею, а он: «…лейтенант, все ли у вас нормально с арифметикой?..  идите, составляйте план и не умничайте!..» - Передразнил Михаил Смелкова, тактично выставившего его за дверь, чтобы не мешал. Ну и ладно! Если б они знали то, что известно мне, то не выгнали б составлять идиотский план, а произвели б сразу в… - лейтенант немного подумал… - в капитаны… или, хотя б, в старшие лейтенанты. Но, коль они так меня припозорили, то пусть сами и роют землю в поисках убийцы и насильника. Я пока тоже не знаю, кто убил женщину? Но зато я знаю имя потерпевшей, а это не мало! А здорово смерть меняет человека, особенно, насильственная… Да, Лилия Николаевна! Кто ж это вас так, а?! Значит, кроме меня у вас еще были враги! Но, кто? Кто так жестоко с вами расправился? Может, Илюшка?! – Мысленно спросил себя Миша, и тут же отбросил нелепое предположение. – Нет! Илья не мог убить свою приемную мать. Брат вообще не способен убить кого–либо, и даже не потому, что он священник, а потому что ВСЕГДА был не от мира сего. Он никогда бы не пролил крови, всегда «подставляя вторую щеку» и молясь за врагов своих. Да и потом, у Ильи было алиби. Я – его алиби! Мы вместе с ним пошли рука об руку от Лилиного дома. Когда я уходил от Лили, она была жива, и, даже очень!  – Миша покраснел от неприятного  воспоминания, что занимался с ней сексом, и пытался сейчас себя убедить, что делал это по принуждению ведьмы. Но, положа руку на сердце, признавался, что ему было не совсем неприятно, даже наоборот...  Что-то я отвлекся! – Подумал он. – На чем я остановился? Угу… Мы вместе с Илюшкой ушли; я к себе в общагу, а Илья уехал в свое село Хмелевое, я сам посадил его на автобус. Что-то вертится у меня в памяти, но, вот что? Мне, помнится, было ужасно неудобно перед Ильей за то, что переспал с его приемной матерью, и все мои мысли тогда были направлены на то, чтобы скрыть от брата это неприятное мероприятие. Илья казалось, читал эти гнусные мысли, и я старался переключиться на что-нибудь отвлеченное и помню, болтал какую-то чушь, стараясь не встречаться с ним глазами. Вот тогда-то я и увидел очень неприятное мужское лицо: тонкие запавшие губы под носом – пятачком, лысый череп, блестевший на летнем солнце. Я еще тогда, помню, подумал, что где-то уже встречал такое свиное рыло, но, как не ломал голову, вспомнить не мог. Подумалось только, что мужик бывший зэк, причем, выпущенный от «хозяина» совсем недавно. Лицо серое, походка развязная и у него в пальцах была зажата не то сигарета, не то папироса, именно зажата указательным и большим пальцами, привычка зеков. И, скорее всего, мужик курил папиросу, так называемый косячок, а не сигарету, потому что на Мишу пахнуло специфическим запахом анаши, которой и набивают гильзы. А, может этот свинтус и удавил Лилю?

Но, зачем? И мало ли желающих было расправиться с ней?! Я сам когда-то хотел ее убить.  Но, меня-то к мщению призывал детский максимализм, сейчас я б не стал этого делать! Но, не могу себе не признаться, что испытал какое-то злорадство, узнав в потерпевшей женщине Лилю Николаевну – потомственную ведьму, отправившую на тот свет мою родную мать, отчима, родного отца и, пытавшуюся отравить меня. Но, снова мысли ушли в сторону. Почему-то, может интуитивно, мне кажется, что, вспомнив этого зэка, я узнаю, кто убил потерпевшую Скворцову Лилю Николаевну?! Еще проблема! Мне одному врят ли поручат разобраться с этим делом, ведь я всего на всего стажер. Значит, что? Значит, надо свою обиду вдеть в задницу, и написать план работы, да поумнее, чтобы заинтересовать капитана, и самому включиться в расследование. Если подумать, то мне нечего обижаться на капитана. Он мужик неплохой. Все ребята говорят, что мне повезло проходить стажировку под началом капитана Смелкова. Он хоть и пришлый, (говорят, что донской казак), и гэкает, но дело свое хорошо знает, на его счету немало задержаний. И я тоже, как дурак, полез с идиотским предложением… – И Михаил не сдержавшись, громко рассмеялся, вспомнив, что посоветовал образовать цепочку из оперов (как в английской полиции). Так, хватит веселиться! – Дал он себе указание и засел за составление «крутого» плана.
1. Дать фотографию в телевизионных новостях с просьбой откликнуться узнавших потерпевшую.
2. Опросить все районные отделения на случай заявлений о розыске  женщины подходящей внешности.
3. Позвонить на АТС: есть ли у них задолжники по оплате за услуги? Кто?
4. С этой же целью обратиться в  ЖЭУ.
5. Обратиться в Собес. Кто из женщин пенсионерок не получал пенсии?
«Ну, вроде бы все! – С удовлетворением перечитал свой список Михаил. Теперь, дело осталось за малым; надо сделать так, чтобы работу по этому списку поручили мне! Я для вида побегаю по инстанциям, и через короткий срок «узнаю» имя потерпевшей. Да, это я здорово придумал!» – И Михаил с удовольствием еще раз пробежался по пунктам своего плана…         

  *                *                *
- Спасибо, товарищ капитан! – улыбнулся старший лейтенант Сушков, которого по фамилии капитан называл, только будучи в плохом настроении, или, когда того требовала субординация. – Только мне до майора расти и расти надо. Я еще и до капитана не дошел. Если б звания давали в соответствии с ростом, то уже б и до полковника дослужился, - засмеялся Саша Сушков.
- Мы все с тобой острим, Сашок, а работа-то стоит. – Заметил Смелков.
- Верите, Анатолий Сергеевич, прямо руки не поднимаются на это Дело. Кстати, как его назвали-то?
- А, так и назовем «Колдунья…» Уж очень наша потерпевшая своей внешностью, да и ритуальными знаками на теле на ведьму смахивает. Ты, как? Не возражаешь?
- Никак, нет, товарищ капитан! Назовем Дело: «Колдунья».
- Давай-ка перечитаем заключение судмедэксперта, Сашок. Что там наваял наш уважаемый Владимир Петрович? Итак:
Потерпевшая – женщина шестидесяти – шестидесяти пяти лет, нерожавшая вследствие патологии женских органов. На теле резаные неглубокие раны, образующие ритуальные рисунки. Скорее всего, сатанинские, кабалистические знаки.  Повреждения кожного покрова прижизненные. Женщина не повешена, а удавлена, о чем говорит горизонтальная странгуляционная борозда и сломанная подъязычная кость. Потерпевшая при жизни много курила, о чем свидетельствуют легкие.

- Да я, Анатолий Сергеевич, уж наизусть Заключение выучил. За что удавили бабу? И, кто она такая была? Если ни детей, ни мужа не имела!
  - Да – а! Не нашлось желающих искать ее. Может, и правду одинока была?! Сашок, а может, нам в соответствии с названием Дела и искать ее? В городе навалом всяческих гадалок, знахарок и так далее. Давай-ка возьми это направление, и походи по бабушкам – дедушкам, занимающимся нетрадиционной медициной. Может, что и нароешь. Начни с рынка, где продают травы.
- Есть, товарищ капитан! Разрешите выполнять?
- Да иди уже! - Кто там стучит?.. Что за привычка стучать в служебный кабинет? – Возмутился Смелков. – Входите!  Это ты, Мудрый?
- А, кто ж еще? – Удивился Михаил, столкнувшись в коридоре с Сушковым. – Саша куда-то побежал. Чуть меня не сбил.
- Побежал по работе. Он, в отличие от некоторых, ратует за дело, а не просиживает штаны.
- «Некоторые», как понимаю, - это я?!
- Догадливый ты, лейтенант! Ну, что? Составил план работы, или думал о том, как цепочкой в три человека обследовать лес? Тебе до сих пор Скотланд-Ярд покоя не дает? Может, ты напишешь рапорт, чтобы тебя зачислили в Интерпол? – Иронизировал капитан, но как-то так, по инерции, беззлобно.
- Может, и напишу! – На полном серьезе ответил Мудрый. – Вот, только практику у вас пройду да опыта поднаберусь. А штаны, Анатолий Сергеевич, я не зря просиживал, кое-что и высидел. Вот, ознакомьтесь, пожалуйста! – И Михаил протянул капитану свой план мероприятий по установлению личности потерпевшей.
Смелков пробежался глазами по пунктам, и удовлетворенно хмыкнул.
- Не дурно, совсем не плохо, лейтенант! Ну, а выполнять, кому поручишь? – Иронично спросил капитан. - Пунктов-то у тебя в плане пять; Сушков уже выполняет мое задание, так что остаемся ты да я, да мы с тобой. Арифметика простая.
- Все понял, товарищ капитан! Готов к исполнению! – Браво «щелкнул» задниками кроссовок Михаил. - Разрешите приступать?
- Приступай! Только у нас в отделении машин-то нет, не Скотланд-Ярд, чай… - Подначил он молодого парня. – Так что придется ножками.
- Что ж поделаешь… Если наша служба такая: и опасная, и трудная…- тяжело вздохнул Мудрый и направился к выходу.
«Клоун! Как есть – Клоун! Но не без сыщицкой жилки», - сделал вывод капитан Смелков.
«Есть! Я это сделал! Мне доверили отработку моего же плана. – Не мог скрыть радости Михаил. - Теперь могу спокойненько поваляться на диване, так как адрес потерпевшей хорошо мне знаком, как и сама Лиля Николаевна. Сколько у меня есть дней? – Подумал Миша. – Два, три?.. А, вдруг, пока я буду пролеживать бока, старший лейтенант раньше меня принесет на блюдечке с голубой каемочкой  Лилин адрес? Он-то местный, городок маленький, и он многих здесь знает. Нет! Отставить: «лежать»! Надо немного поработать, чтоб не вызвать подозрения у капитана. Обзвонить учреждения, которые я наметил, да и не мешает, побывать в доме, который когда-то посетил». – И Миша засел на телефон. Начал он с АТС и ЖЭУ, но и по первому и по второму телефону потерпел фиаско. На АТС ему сказали, что задолжников у них не имеется, потому что с оплатой у них поставлено строго; месяц просрочил, сразу отключают телефон, и включают только после оплаты за подключение и уплаты долга. В ЖЭУ сообщили, что неплательщиков у них пруд пруди, и у них нет времени заниматься выпиской должников, пусть лейтенант сам идет и выбирает!..  На телевидение Михаил решил пока не идти. «Загляну в собес», - решил он. Миша прекрасно понимал, что выполняет обезьянью работу, и ищет то, что не терялось. Но, с другой стороны, убивает двух зайцев: во-первых, предоставит результаты своих поисков шефу, а во-вторых, заведет знакомства в разных канторах, обзаведется, так сказать, связями.  Михаил приступил к реализации пятого пункта и, чтобы зря не набивать ноги сразу обратился в Пенсионный фонд по Лилиному району.  Ему после тщательной проверки удостоверения, дали список пенсионеров, не получавших в течение двух месяцев пенсии. Список был совсем коротеньким, и Миша сразу же увидел фамилию Лилии Николаевны; против фамилии Скворцова стоял прочерк. Лейтенант был на седьмом небе от гордости. Он сам, сам установил личность потерпевшей, и ему теперь будет не стыдно перед капитаном, ибо, если он и схитрил, то самую малость. И потом, победителя не судят! Первая мысль Михаила была: сразу же бежать по адресу потерпевшей, но он решил все же позвонить капитану, и согласовать с ним дальнейшие действия.
- Поедите по адресу вместе со старшим лейтенантом и следственной бригадой! – Охладил пыл Смелков. – Возможно, это – место происшествия, значит, необходимо будет все запротоколировать в присутствии понятых. – Что вы, лейтенант сопите? Уж не нарушил ли я ваших грандиозных планов по взлому квартиры потерпевшей?
«Почти, - подумал Миша. – Вот я – дурак, чуть не погубил все. Но, следственная бригада будет рыскать на наличие следов убийцы, и нет никакой гарантии, что не наткнется и на мои пальчики! Оставил ли я их? На дверной ручке, на кнопке звонка… Где еще? Вроде бы больше ни чего не касался, кроме Лилиного тела. При воспоминании об этом у Миши на душе заскребли кошки. Но, надо подходить к делу объективно: ничего уже не исправишь, события вспять не направишь. И, чего ему дергаться?! Главное – это не он убил (удавил) Лилю… Но, на сердце было не спокойно! Может, когда-нибудь он и расскажет обо всем шефу, но не сейчас!..  Капитан его слишком мало знает, и может не поверить, что Мудрый к убийству Скворцовой ни с какого боку. Тем более, мотивов для убийства у Мудрого, хоть отбавляй…»
Для лейтенанта Мудрого выезд на место происшествия был первым с начала стажировки в управлении. Он почувствовал мондраж, когда спецы со знанием дела приступили к выполнению своих обязанностей. Михаил не сводил глаз от эксперта, тщательно обрабатывающего порошком все места, которых мог касаться убийца. Он обошел комнаты вместе с Сушковым, который указывал ему на беспорядок в квартире. Выдвинутые, выпотрошенные ящики из тумбочек, сорванный со стены портрет. Эксперт обнаружил на полу в гостиной пятна, похожие на кровь. На стеклянной столешнице изящного журнального столика стояла пепельница полная окурков. Здесь соседствовали окурки от крепких сигарет и бычки от папирос. Но, внимание следователя и оперов привлекли к себе две комнаты; первая, - по всей видимости, служила спальней, на огромной квадратной кровати лежал портрет молодого красивого мужчины. Михаил не мог отвести глаз от его лица, от лица своего родного отца. Он видел его всего лишь раз, да и то в гробу. Надо сказать, что мертвый был мало на себя, портретного похож…
- Что вздыхаешь, лейтенант? – Спросил Сушков. – А – а – а, вот, в чем дело?! Да уж, ничего не скажешь… Красивый мужчина! Интересно, кем он приходился потерпевшей? Может, сыном?..
- Потерпевшая была бездетной, - почти шепотом произнес Миша. – Ты, разве забыл заключение Владимира Петровича.
- Окончательно и бесповоротно! – Подтвердил судмедэксперт, входя в спальню. – Чем это вы любуетесь?
- Не чем, а кем! – Вот, со стажером думаем, кем мог быть для потерпевшей мужчина с картины?
- Думайте, любуйтесь, только без рук! Может, на картине остались пальчики убийцы?!   
- Да ладно вам, Владимир Петрович, не первый раз замужем! – Отмахнулся Сушков.

- Ты, Шурик, может быть и битый уже, но стажер еще совсем юный и неопытный, так что, мои советы ему. Чтобы не доставлять лишней работы эксперту, пусть лучше ручонки засунет в… не подумайте плохого!.. Я имею в виду: в карманы.
- Как тебя зовут, сынок? – Обратился судмедэксперт к стажеру.
- Михаил Константинович Мудрый, - ответил он, обидевшись. – Вы думаете, что я не знаю, что дотрагиваться до вещей нельзя, пока не отработаны на пальцы?!
- Ух, ты – ы! – Удивился эксперт, не отреагировав на обиженный тон парня. – Если б я раньше знал, что ты – Мудрый, то ни за что б себе не позволил давать тебе советы, -  беззлобно засмеялся он, обнажив белые ровные зубы. – Ну что, мир?!
- Да я тоже на вас не в обиде! Я ж понимаю: работа такая… Все на нервах…
- Да, работаем прямо на износ! – Комично произнес эксперт. – Одна ваша потерпевшая чего стоит, страшна, как война. У меня прямо мурашки бежали, когда она покоилась на «разделочном» столе. Вам-то что, операм, вам у себя в кабинетах весело, а мне один на один с ведьмой оставаться.
- Так вы ж, патологоанатом! Неужели, и вы боитесь покойников?! – Удивленно спросил Миша.
- Как дня без курева!.. – Засмеялся Владимир Петрович. – А, если серьезно? То эта покойница наводит на меня страх. Как вспомню ее глаза, так мурашки бегут.
- А, может, этот… на портрете… брат ейный? – Продолжал предполагать Саша. Хотя… Не похож вроде…
- Да, совсем не похож! – Категорически заявил Владимир Петрович. – Он скорее смахивает на нашего мудреца – стажера, - кивнул головой в сторону Миши эксперт.
- А что?! И, правда, Мишук, чем-то вы похожи! – Внимательно посмотрел на стажера Сушков.
- Что у вас тут за дискуссии? – Вмешался вошедший следователь. – И, чем здесь воняет? – Потянул он носом, сморщившись. – Как на свалке… Это, что такое? – Ткнул он носком ботинка на полиэтиленовые пакеты.
Тут запах гниения почувствовали все мужчины, находившиеся в спальне. Подошедший эксперт вывернул на предусмотрительно подстеленную газету содержимое одного из пакетов, и присвистнул… - Записывайте! – Сказал он. – Икра зернистая в банках в количестве трех штук, колбаса «Бромшвейская», сырокопченая – три батона, сыр «Пармезан» - одна головка, гранаты – десять штук, бананы?..  Не знаю, сколько?! .Сгнили…
Эксперт продолжал перечисление провизии из других пакетов, а операм и следователю только что и осталось глотать слюни от количества деликатесов.
- Ну, что, друзья мои, какой предварительный вывод мы можем сделать, судя из увиденного? – Спросил следователь у собравшихся.
- Легко! – Опередил всех Мудрый. – Женщину убили с целью ограбления. Это видно из того, что вор обыскал квартиру (даже за портретом искал ценности), забрал предположительно все деньги и драгоценности. По всей видимости, хозяйка застала его, и он ее удушил, чтобы избавиться от свидетеля.
Миша понимал, что выглядит полным идиотом перед собравшимися, ибо нес несусветную чушь. Тут и козе понятно, что совершено ритуальное убийство, или месть, а выдвинутые ящики и разбросанные вещи – это всего лишь инсценировка. Миша боялся, что опытный следователь быстро раскрутит это Дело, и может выйти на след его Миши… Ему уже казалось, что и следак, и старлей смотрят на него как-то подозрительно.
- Отрицательный результат – это тоже результат! – Произнес следователь. – Лейтенант, ты не тушуйся, всем свойственно ошибаться! Попробуй еще раз! Вспомни осмотр тела потерпевшей, заключение судмедэксперта, внимательно осмотрись вокруг! Мне сказали, что это ты установил личность потерпевшей, молодец, значит, можешь мыслить логически! Что молчишь? Засмущался? Ничего! Первый блин комом не только у тебя. – Если хотите услышать мнение старого волка,

то слушайте, как мне видится происшествие?! Убийство с целью ограбления, - извини меня, стажер! – Сразу отметаем. Воры никогда не мокрушничают, тем более, квартирные… Обычно, квартирные воры «бомбят» пустые хаты. Вскрывают двери отмычками, фомками или, на последний случай, отжимают двери от коробки с помощью домкратов и так далее… При обследовании мы не увидели повреждений ни на двери, ни в замке. Это говорит о том, что дверь открывали ключом. Открыла дверь или сама хозяйка знакомому ей человеку (в двери имеется глазок), или у ее гостя был свой комплект ключей. И еще… Ни один из воров не оставил бы икру, баночки небольшие, почему б не устроить себе праздник живота и не полакомиться. И потом, вор оставил бы жертву на месте преступления, а не вытаскивал ее из квартиры, готовый в любую минуту нарваться на соседей. Нет! Все было совсем иначе!!! – Продолжал рассуждения следователь. – Думаю, было так: хозяйка не ждала гостя (она была одета в домашнюю одежду, на кровати валяется махровый халат, и нигде поблизости нет нарядного платья). Но открыла ему двери, потому что он был ей хорошо знаком, это опять же следует из ее домашней одежды. Может, это был муж, или близкий друг? Это выяснится из дальнейшего расследования. Пока мы не знаем: была ли она замужем?! Пошли дальше! Некто Икс (назовем его так), поначалу не хотел ее убивать. Может, он желал устроить праздничный обед или ужин при свечах, вон, сколько деликатесов накупил, но, что-то пошло не так! Пакеты не донеслись до кухни, а, почему-то валяются на полу в спальне. На теле у женщины прижизненно нанесенные резаные раны в виде ритуальных рисунков, и это еще не все! Она изнасилована. Обнаружена сперма молодого мужчины во влагалище и анусе жертвы.
- А, может, это не изнасилование, может, было, обоюдное согласие?! – Возмущенно перебил следователя Михаил. Уж, не ему ли не знать, что он не насиловал Лилю, а скорее, было наоборот!
- Молодо, зелено! – Вздохнул следователь. – Разъясняю для непонятливых: под ногтями у потерпевшей частички кожи насильника, хотя… - замолчал он, - они могут появиться и тогда, когда женщина от страсти впивается в спину напарника по сексу, но, это уже мелочи! Частички кожи могли появиться, когда насильник душил ее, женщина сопротивлялась и царапалась. Вы со мной согласны, стажер? – Саркастически усмехнулся следователь. – Или я опять ошибся?
- Не совсем!
- Не совсем согласен, или не совсем ошибся? – Переспросил следователь.
- Я не говорю, что вы ошибаетесь. – Покраснел Миша. – Просто хочу высказать свое предположение. А, что если, насильник и убийца – разные люди?! Может, это вовсе был не насильник, повторяю, а знакомый убитой?! Они позанимались сексом, и он отправился по своим делам. А уж потом появился некий икс с деликатесами и ножом. Такая версия может иметь место?
- А вы, стажер, далеко пойдете! – Удовлетворенно заметил следователь. – Потому что мыслите неординарно, у вас есть пространственное воображение. И знаете, что? Я с вами могу и согласиться! А деликатесы мог ведь принести и этот самый партнер по сексу! Но, надо сказать, он тоже был каким-то не очень… Как бы выразиться поточнее… Вообщем, нормальный мужик не захотел бы близости с женщиной… скажем так, специфической внешности, да и годков-то ей было не мало! Быстрее можно предположить, что она могла б купить себе мужичка на время, а тут… икра, и всякое такое… Вообщем, еще много непонятного. Ясно только одно: убийство не с целью ограбления. И, как мне кажется, а я редко ошибаюсь, провозимся мы с ним… Уж очень необычная потерпевшая. Ну что ж, как говорится, будем искать, и начнем с опроса соседей…

*                *                * 
             

- Да, хоть ногу, - разозлилась Петровна. – Только, погоди, покуда я уйду, а то от тебя вони, как от козла. Я тебе, Савелишна на следующий восьмой марта куплю дезик. Даже пенсии не пожалею, ей Богу…
«Вот табе, и делай добрые дела! – Удивилась Октябрина Савельевна. – Все по своим норам разбежались, а мне, что? Больше всех надо, что – ли? Хотя оставлять безнаказанным поведение Андрюхи никак нельзя. Этак, придется все время тратить на вылизование плиты и сковородок. А у мене нету свободного времени, потому как митинги все время и отымают, а без них, как? Никак нельзя! Итак, в обчестве развал и похабщина, тиливизир прям, включить нельзя! То дом, то дом 2, те же яйца, только в профиль. И, для кого, интересно, показывают эту мерзость? Например, нам со стариком прям противно глядеть. И, куда катится страна? Если б не Зюганов, то вообще всем кранты, уже б наверно все голые ходили. Охохошеньки!..  Еще чуток, и конец света белого! На небе дыры, в теливизире катастрофы да похабщина.  У нас в кватире завелся Андрюха, который своим чистоплюйством всех замучил, скоро мы все вымрем, как тараканы, которых он травит какой-то гадостью. Во, что интересно! И не воняет, а тараканов не стало, ни живых, ни мертвых. А, что, если? – И Октябрина Савельевна аж глаза закатила от «умной» идеи, ее поразившей. – Надо всего-то раздобыть чуток этого чудодейственного порошку, и помаленьку подсыпать Андрюхе. Глядишь, и он изыдет куды – нибудь… как таракан…»
Но гениальным идеям Октябрины Савельевны так и не суждено было сбыться, потому что в скором времени их квартиру, находящуюся в Сталинском доме в центре города, купил какой-то новый русский, а их всех расселили по изолированным квартирам на окраине города. Так, Андрей Мартов сэкономил деньги, отложенные на приобретение отдельного жилья. Но, прочитав где-то, что деньги должны работать, а не лежать в чулке, что каждый вложенный в дело рубль со временем принесет два, или даже десять рублей, Мартов вложил все свои сбережения, хранившиеся в стеклянной банке (чтобы мыши не съели) в «верное» дело. В их городе полным ходом шло строительство жилых зданий, и хозяева строительных фирм заставляли работать рубли, обещая в скором времени вернуть их с большими процентами вкладчикам. На это обещание, подкрепленное «серьезным» договором на глянцевой бумаге со множеством солидных печатей, и купился Мартов. Поначалу он не ленился почти ежедневно приезжать на стройку высотки, и с удовольствием смотрел, как роют котлован под фундамент. Потом котлован обнесли забором из занозистых досок, и все! На этом строительство закончилось!  Андрей пытался узнать, когда же начнется выполнение нулевого цикла, но толком никто не знал. В вагончике возле котлована грелся старенький сторож, который строго говорил, что – это секрет фирмы, разглашению не подлежит, и воще!.. Неча тута всяким проходимцем лазить возля закрытого объекту, а то доски пропадают. Помещение, где Мартов заключил Договор, скоро заняла другая фирма, такая же «солидная».  Фирма продавала то ли таблетки от похудания с яйцеглистами «дефицитных» цепеней, то ли капсулы против этих самых глистов. Но информация была закрытой, как и железная дверь без опознавательных знаков. Все сделки совершались по телевизору. Набирай телефонный номер, и заказывай чудо средства! Если «повезет» позвонить в ближайшие двадцать минут, то «счастливчикам» скидка или дополнительная глистявая личинка.
Андрею даже  показалось, что в открывшемся окошечке на двери он узнал представителя строительной фирмы, но… Конечно же показалось! Не может же человек иметь сразу столько профессий: быть и строителем, и фармацевтом в одном лице. Андрею Мартову понадобилось всего пара лет, чтобы понять, что его «развели», как последнего лоха. Стены котлована осыпались, вагончик с дедушкой сторожем пропал, как и заборные доски, а за железной дверью строительно-фармацевтической фирмы теперь принимали стеклянную посуду.
         
Но, Мартов не унывал, а решил начать вновь копить деньги, чтобы вложить их в ВЕРНОЕ дело. Теперь-то он не ошибется, ибо два раза на одни грабли не встанет! И в строительство денежки не вложит!

*                *                *
Всеволод с ужасом посмотрел на пачку зеленых, которая шмякнулась на обнаженный плоский живот Лили Николаевны. Он перевел взгляд на майора и увидел, что нет ни малейшей надежды на то, что доллары останутся незамеченными.
- Ты это, Сева, вместо цветов что - ли? Ничо себе! – Сказал Петухов, беря перевязанную резинкой пачку и пробегая большим пальцем по купюрам. – Это значит столько стоит у Лили Николавны лечение энуреза?! Сколько здесь?
- Гм – м, - промычал Всеволод. Он представления не имел, сколько в пачке денег?! Кто ж знал, что придется отчитываться перед уркой. – Три тысячи… - Сказал он навскидку.
- Бряхня – а! – Протянул Петухов, слюнявя пальцы и, считая доллары. – Здесь пятьдесят стольников. Ты чо, Сева? В натуре не знаешь, сколько у тебя денег? Ты чо, богатенький Буратино, что – ли, или внук Рокфеллера? Счет деньгам надо знать! Деньги счет любят! – Учил с саркастической улыбкой Петухов. – Я так думаю: первое слово дороже второго! Ты сказал, что в пачке три косаря, значит, за базар надо отвечать и я у тебя две косых конфискую. Ничо, брат не поделаешь, во всем нужна честность! И нечего на меня смотреть, как наш любимый вождь на буржуазию. Авось, это у тебя не последние… Ведь, так, угадал? – То-то же! Ну, пошли, что ль, а то вон Лилек как укоризненно на нас смотрит… она корыстных не любит…
Всеволод зло смотрел, как его хрусткие купюры исчезают в кармане брюк майора.  «Может, стукнуть его по башке, и положить рядышком с Лилей? – Подумал он, оглядываясь по сторонам: не видит ли кто их?!»
- Даже и не думай! – Прочитал его мысли Петухов. – Даже и не думай! Не успеешь и глазом моргнуть, как прирежу тебя, как куренка. Смотри, какой у меня ножичек имеется. – Причмокнул майор, вытаскивая из-за пояса неизвестно, откуда взявшийся Лилин атамэ. Думаешь, чем я изрисовал Лилькину грудку и спинку? Вот этим самым ножичком… Острый гад… - И Петухов демонстративно провел ножом по своему ногтю.
Всеволод, как завороженный смотрел на нож, открыв рот и, чувствуя, как по ногам течет горячая струйка.
- Да, я ничо… я ничо такого и не думал! – Оправдывался он, расшнуровывая кроссовок и выливая мочу. - Ты чо, майор, в натуре? Мы теперь с тобой кореша! Нас Лилина смерть связала. Разве нет?
- Да и я ничо! – Ответил Петухов, заправляя нож за пояс брюк. – А это ты хорошо придумал, мы теперь с тобой повязанные кровью, значит, братья на век. И горе, и радость пополам! Так?! Что молчишь, братела? От радости дыханье сперло?! Давай поклянемся на крови, что будем во всем друг другу помогать, никаких тайн у нас друг от друга не будет! – И Петухов вновь достал нож, и не успел Всеволод даже ойкнуть, как почувствовал резкую боль на запястье. - Не боись, братела! Я аккуратно, вены не вскрою. – С этими словами Петухов сделал и себе надрез и приложил к ране Всеволода. Тот стоял, как баран на заклание.
«А, вдруг, у урки СПИД? – Думал он. – И придется мне погибнуть во цвете лет?!»
- Хватит, братела, развлекаться, а то, в натуре, какой-нибудь ягодник появится, и придется тебе взять грех на душу, чтобы избавиться от свидетеля.
Наспех обмотав руку носовым платком, Всеволод чуть – ли не бегом кинулся от трупа Лили Николаевны. «Надо же быть таким идиотом, чтобы забыть обо всем, и рассуждать о каком-то дуратском братстве рядом с холодным трупом удушенной им же женщины. – Думал Всеволод. – А, если б в натуре, появились грибники?! Тогда все, хана! И забрали б их с майором тепленьких. Ему-то не привыкать! Для него колония, может дом родной, а мне туда неохота, тем более, когда завелись тугрики…»  И Всеволод погладил себя по груди, проверяя на месте ли пачки. Карманы мелкие, вон одну уже потерял!» – И Всеволод с ненавистью взглянул на майора.     
  Мужчины все дальше и дальше отходили от места, куда так непочтительно сбросили тело Лили Николаевны. На их счастье любопытных глаз не было, и они без приключений добрались до своего жилья. Всеволода дома ждало приятное занятие: считать чужие деньги, ставшие его собственной наличностью. Петухов решил исправить себе настроение, испорченное Лилей, и отправиться на местное кладбище. Он давненько не тешил себя «играми» с одинокими дамочками.
«Да и посетить могилку не мешало бы! – Серьезно подумал он. – Как она там была без меня целых четыре года?» – При воспоминании о Светлане Неизвестной у него непроизвольно сжались в кулаки руки. Петухов ненавидел женщину, его месть не могла остыть, и даже мертвая она не давала ему покоя, часто снясь веселой и красивой, какой и была при жизни. Слишком рано она освободилась от него, сбежав на тот свет. «Ну, почему, почему женщины, с которыми ему хорошо так поступают? Только он успеет привыкнуть к ним, вложит в них всю душу, потратит на них кучу денег, и… ничего!.. Бросают мерзавки, предательницы. Особенно Светка… Уж как он ее любил, все к ее ногам… И квартиру, и машину ей купил, и цацки покупал, и по ресторанам водил, и путевки за границу брал. Ему сначала было приятно, что женщина, вернее, девушка, такая неприступная. Она сообщила, что до сих пор девственница, несмотря на возраст (Светке было за тридцать). И он, как дурак, попался на удочку, и рассыпался перед ней, боялся дотронуться лишний раз до упругой девичьей грудки, не говоря уж о других ласках… Девушка так естественно краснела, и отталкивала его нескромные руки, а он (идиот) расплывался и добивался ее всеми способами. Может, это и дальше бы продолжалось, но деньги имеют неприятное свойство: испаряться! Вот и его немалые сбережения иссякли. Они все ушли на удовлетворения… нет…не прихотей девушки… ни в коем случае! Света никогда ничего не требовала, не просила. У нее был особый талант; мужчины буквально сами навязывали ей подарки, причем, недешевые. А она, хлопая длинными ресницами, принимала все, как должное, и только говорила: «Ну, зачем, зачем ты на меня так тратишься? Я и носить-то эти бриллианты не умею! И на машине ездить не научилась. И квартиру не надо было мне покупать, я привыкла жить в съемном уголке с хозяйкой. Я живу по принципу, - вещала девушка, - главное не вещи, а внимание, забота и любовь! – И подносила свои ручки к груди, и нежно целовала в щеку дарителя, то есть Петухова. И он все это и дальше б продолжал «проглатывать», но в один прекрасный день уехал на полгода, на заработки вахтовым методом, на добычу черного золота. Но получилось, как в банальном анекдоте, вернулся раньше срока, и застал в квартире Свету не одну.   Его недотрога, его «девственница» стояла в «раковой» позе, подставив свой «неприступный» зад мужику кавказской национальности. Света вероятно от стыдливости закрыла глаза, поэтому и не увидела стоявшего в дверях майора. Тот еще немного полюбовался, и тихонько вышел из спальни. В голове у него мутилось, а отмороженная рука сдавливала коробочку, обтянутую бархатом, он вез невесте подарок. Он и не заметил, как коробочка выскользнула из его пальцев, бесшумно упав на мягкий ковер.
*                *                *

Пока Всеволод считал и пересчитывал украденные доллары, гладил и разравнивал каждую купюру, отвлекался от тягостных мыслей. Но не век же их считать! Перед ним на столе лежало двадцать три тысячи баксов, было бы двадцать пять, если б не чокнутый майор, который в наглую забрал у него два косаря. Еще и неизвестно: майор ли он? Но, что чокнутый, Всеволод не сомневался, ни секунды. Глаза ненормальные, речь бессвязная, а уж  поступки лучше и не обсуждать. О своем поступке Всеволод старался не думать, хотя его действия можно было, и оправдать самообороной. Он-то не резал по живому тело Лили Николаевны, как сумасшедший майор. Так что, не надо жалеть несчастные две тысячи долларов, хорошо, что ноги унес и легко отделался от урки. Мысли Всеволода разбегались, как тараканы, и он не мог сосредоточиться. Сегодняшний день казался ему очень длинным, нервы разгулялись, и он выпил сразу несколько таблеток феназепама, дрожащими пальцами выковыривая пилюли.
«Хорошо б сейчас горячего чаю, - подумал Всеволод, зажигая газ под полным чайником, - а то что-то лихорадит, как бы не заболеть. Полежу пока…»
У него не было сил даже снять одежду, и он вот так, прямо в грязных джинсах и рубашке плюхнулся на диван. На улице по-летнему было еще светло, и он никак не мог заставить себя заснуть; он звал благостный сон, который поможет ему забыться и забыть события сего дня. Через некоторое время Всеволод почувствовал, как на него наваливается сон, свинцовой тяжестью расплющивая тело. Ему стало тяжело дышать, он потянул на груди рубашку, но воздуха не прибавилось, он чувствовал, что задыхается, и схватился за горло, пальцы наткнулись на мягкую ткань, сдавливающую шею. Мужчина попытался найти узел, лихорадочно перебирая пальцами жгут, но махровый жгут представлял собой обруч без начала и конца. На груди лежала ледяная глыба, не дававшая развернуться легким, и заставлявшая выбивать зубами барабанную дробь от холода. Всеволод попытался скинуть ее, ладони коснулись чего-то скользкого и холодного, но это был не лед. На его груди сидела совершенно голая Лиля Николаевна, смотрела на него мутными глазами и громко хохотала, показывая желтые, прокуренные зубы, а ее когтистые длинные пальцы продолжали затягивать на его шее махровый пояс.
- Откуда ты взялась? – Захрипел Всеволод. – Ты ж умерла!.. Я это точно знаю!..
- Это я люблю во всем порядок и точность, - ответила Лиля Николаевна, поудобнее устраивая костлявую задницу на груди Всеволода. – Я не умерла, а ты меня убил… Вернее, удавил... Так точнее будет! Вот этим самым поясом... От моего же халата. Теперь им же, - хорошо, что я его обнаружила возле своего трупа, - я удавлю тебя, как твоя покойная матушка душила кур. - И Лиля Николаевна вновь захохотала, запрокидывая назад голову и, показывая багровою борозду на шее. – Кстати, ты уже совсем скоро встретишься с нею. Хотя, нет, врят-ли… – Продолжала разговор Лиля Николаевна, - я совсем забыла, что тебя ждут в другом месте, чувствуешь, как потянуло серой? – И Лиля зашмыгала носом, отчего кончик закачался из стороны в сторону, как у индюка. – Да, Всеволод, меня прислали за тобой.
- Не – ет! Я не хочу туда – а! – Захныкал Всеволод.
- Ну – у, что это еще за капризы?! Не хочет, видите ли, он! Тебя никто и спрашивать не будет! – Строго сказала Лиля. – Надо, значит надо! Тем более, ты сам себе место приготовил, так сказать, забронировал, - и Лиля вновь засмеялась своей шутке, от которой у Всеволода по телу пошли мурашки. – А мне, думаешь, доставляет большое удовольствие душить тебя, провожать тебя?.. У меня, знаешь ли, и без тебя дел много. Но… надо, значит, надо!.. О – о – о! Как запахло серой?! Уже скоро…
- Не – е – ет, не – е – ет! – Пытался закричать и убежать Всеволод, но изо рта вырывалось жалкое шипение, ноги не хотели слушаться, а по голове, будто молотом, бухали, бух! бух!

*                *                *
Петухов еле сдержался, чтобы не замочить сразу обоих любовничков: Светку и ее гребаного чурку. Но, в последнюю минуту решил, что это будет для нее слишком легким наказанием, да и на себя майор был ужасно зол. Как он мог с его мозгами и жизненным опытом поверить маленькой шлюшке? Какую лапшу она вешала на его уши?! Она де девственница, и еще морально не созрела, чтобы лечь с ним, майором в постель. Тьфу, мерзавка! – Разозлился Петухов, не заметив, что ноготь на мизинце врезается в его ладонь. Еще по армейской привычке он не стриг ноготь на мизинце правой руки. «Ну, ничего, гадина! Я уж придумаю, как тебе отомстить?!»  И Петухов два дня вынашивал план мести, холил ее и лелеял. Он представлял, как Светка броситься перед ним на колени и будет просить пощады, обливая слезами его ботинки, а может даже, целуя ноги, а он, скрестив на груди руки, как Нерон будет смотреть вдаль. А, перед тем, как убить ее обязательно займется ней сексом, как-нибудь поизвращенней, чтобы ей было больно. Он так увлекся картинкой, которую сам и придумал, что не заметил, как оказался возле дома изменницы. У него засосало под ложечкой; на него всегда нападал страшный жор, стоило ему немного поволноваться. Мужчина осмотрелся по сторонам в надежде обнаружить приличный ресторан; в поле зрения попалась призывная реклама: «Отведав нашей фирменной кухни, вы нас никогда не покинете!..» Над рекламой красовалась вывеска «Кот и повар». Петухов сглотнул набежавшую слюну и направился по указаниям стрелок, их оказалось много, как в игре «про казака и разбойника», сначала они были все горизонтальные, потом диагональные, а последняя и вовсе отвесом устремлялась под землю, и майор спустился вниз по крутым ступеням. В нос ударил запах горелого лука, а издалека раздавался лязг ножей и душераздирающий крик кошек. У Петухова мелькнула крамольная мысль, и он включил задний ход, но не тут-то было! Из вонючего «тумана» возник Бугай в белом колпаке и фартуке в радужных разводах, поддерживающем снизу огромное пузо, которое вываливалось наружу из форменной, когда-то белой куртки. Волосатыми руками он держал за шкирку котов, животные прижали ушки и прикрыли глаза от едкого дыма. Чем-то они напоминали самого хозяина, такие же жирные и лоснящиеся. Майор сморщился…
- На, Сашок!.. Выкинь дармоедов на улицу, пусть прогуляются, орут проклятые, будто на дворе март месяц. – Сказал Бугай, протягивая висевшие «тушки» Петухову.
- Но, позвольте! – Возмутился майор такой фамильярности, но руки механически протянул.
Бугай удивленно взглянул на посетителя, запихнул одного из котов себе под мышку, и пожал майору руку.
- Роман Сергеевич, - представился он, - здешний хозяин, а заодно и шеф повар этой харчевни. А это… - Бугай вытащил изподмышки брыкавшегося кота, и поцеловал обоих в мокрые носы, - мои дети: Вася первый и Вася второй, потом отдал их подошедшему парню, как две капли воды похожему на Бугая.
«Сын!» - подумал Петухов.
- Наследник, - гордо подтвердил Бугай, - весь в меня… только котов не любит!.. – горестно добавил он.
- Может, просто не умеет их готовить… – Решил сострить Петухов, вспомнив старый анекдот, и тут же пожалел об этом, встретившись со злыми глазами хозяина харчевни
- Что будете заказывать? – Грубо спросил тот, чуть ли не в лицо, тыкая меню. – И побыстрее, пожалуйста, не год вам выбирать…
Майор взглянул в меню и удивленно поднял глаза, но хозяина, как ветром сдунуло. В меню было нацарапано: 1. Фирминыи щы
        2. Фирминыи катлеты
          3. Фирминый канпод

Насчитав в шести словах десять ошибок, майор хотел рассмеяться, но вовремя подавил в себе это низменное желание, почувствовав над своей головой колыхание хозяйского живота. От такого «обширного» ассортимента у Петухова пропал аппетит. «Хорошо уже то, что хозяин любит котов, как братьев наших меньших, а не как мясной деликатес», - подумал он и решился на поступок, заказав все три блюда.
- А, где у вас можно будет помыть руки? – Спросил он, заискивающе засматривая в глаза Бугая.
Тот посмотрел на него дикими глазами, поковырял мизинцем в ухе, и долго рассматривал добытый «трофей». Петухова чуть не стошнило, и он уже знал, что будет делать со своим ногтем?!
- Я примерно так и догадывался про вас, - пропищал хозяин тонким голосом, смотря на свой мизинец. – Вы только переступили порог моего заведения и протянули руку, так я сразу и решил, что вы интеллигентишка. Ну вот! Так оно и есть! Меня никогда не подводит интуиция. А, может вы еще и того?.. Живодер? – Устрашающе подвинул свой живот Бугай. – Может, вы ловите котов, и сдаете их на мыло?!
- Да, что вы? Я вовсе не живодер! – Оправдывался майор, придавленный хозяйским животом к спинке хлипкого стула.
- А – а – а! Кажется, я понял, кто вы? Вы санитарный врач! Ну, и что это вы все ко мне повадились? Намедни ко мне тоже приходил вот такой хлыщ, руку протянул для знакомства, потом спросил, где уборная?! Я сам проводил его во двор, еще и туалетную бумагу из своих запасов ему дал, и за лучший столик усадил, подальше от кухонных запахов, и накормил домашненьким. А он вместо благодарности, накатал такую рекламацию на мое заведение, век помнить буду. И, что я посещаю места общего пользования (уборную) в спецодежде, и, что в помещении давно не убирается, и пахнет котами, а макароны по-флотски, годятся только для матросов, и еще много чего… - Так что, сразу лучше признавайся: ты из них?! Которые из СЭС?
- Вовсе, нет! С чего вы взяли? Я – бывший военный, в отставке…
- Бывших военных не бывает! – Успокаиваясь, произнес хозяин, я сам – военный, служил на корабле коком, - гордо сказал Бугай. – Я, знаете, как готовить могу?! Пальчики оближешь! Ну, а когда настроение испортят всякие там проверяющие, так руки и отваливаются, ничего делать не хочется. – Опять горестно вздохнул хозяин. – Ну, что? Несть блюда-то?
- Да!.. Только вот руки… Не мешало бы помыть…
- И дались вам эти руки! Ну, да ладно! Следуй за мной!
Повар гостеприимно завел Петухова на кухню, где за дверью сиротливо примостился умывальник и сунул ему в руки обмылок. Майор, помусолив руки, огляделся по сторонам в надежде найти полотенце.
- На уж! Вытирай! – Снисходительно сказал повар, подставляя свой замусоленный фартук.
Пока майор ждал «Фирминыи» блюда у него было время, чтобы очистить с ладоней прилипшую кошачью шерсть. Что было потом, лучше б и не вспоминать! Петухов с горем пополам, чтобы не обидеть хозяина, съел все блюда; еще не испив «Фирминый канпод», он почувствовал, что щи и котлеты попросились наружу, и спросил у вошедшего в зал Романа Сергеевича, где туалет? Тот устрашающе засопел, и демонстративно вышел из помещения, оставив несчастного майора с бурлящим кишечником, в неведении. Спасибо носу майора, который его довел до нужного заведения. Дворовой клозет имел печальный  вид, с рассохшейся дверью и подозрительно хлипким толчком.  Из глубинных недр вырывался русский дух: фекала с хлоркой. Петухову несколько раз пришлось с риском для жизни посетить эти «уличные удобства»
«Теперь я понимаю смысл рекламы: «Отведав нашей кухни, вы нас не покинете!» - выползая из дверей харчевни, и держась за живот, сделал вывод майор. У него сейчас было только одно желание: найти нормальный унитаз, и засесть на долгие времена. И Петухов, согнувшись в три погибели, побрел к дому Светки.
*                *                *
Лейтенант Михаил Мудрый, направился к квартире напротив. Он долго звонил  в обитую металлом дверь, и хотел уже повернуть назад, когда за дверью раздался скрежет и недовольный голос спросил: «И чего тута всякие ходют и звонют? Нормальным людям покою не дают».  Михаил попытался пристроить к глазку свое удостоверение, и в то же время, произнести в замочную скважину традиционное: «Откройте, милиция!..»
- Щас, разбежалася! – Прохрипел женский голос. - Но дверь открылась на длину цепочки. – Чо надо?
- Вы хорошо знаете свою соседку Скворцову Лилю Николаевну? – Спросил лейтенант. Он нарочно не сказал: «Убитую или покойную»…
- Лильку-то? А, кто ж ее не знает, ведьму… Ее, чай, весь город знает! Так и шастають к ей… Площадку всю загадють, а убирать некому, а я что, нанималась за ейными гостями грязь вывозить?! Она сама-то засранка! Ей се рано, что на площадке грязь, она и кватиру свою загадила, вон, покойная Шурена плакалась мине, что не успевает за ей грязь вывозить. Еще и курила Лилька, как паровоз, дымила, а цигарки такие вонючие, весь подъезд провоняла, стерва! Вы, что на мине так смотрите? Думаете, что я ее боюся?! Да мине плевать на нее, колдовку! Я слово защитное знаю против нее! И, к тому жа, я в церкву по праздникам хожу, так что, она мине ничо сделать не сможет! Так ей и передайте! – Громко крикнула женщина, устремив сердитый взор на дверь Лилиной квартиры.
Михаил из-за красноречивости соседки еле смог вставить слово.
- Простите, как вас зовут? Вижу, что вы – женщина не только смелая, но и наблюдательная! Говорите, что к Скворцовой приходило много людей?
- Зовут мине попросту Лидия Ивановна. – Важно представилась соседка, распахивая свою дверь и приглашая вежливого молодого человека к себе. – Проходьте у кухню, будь ласка, - сказала соседка, перемежая русскую речь с украинской. – Бачила я, бачила… Шибко много людей к ей ходило. И мужиского полу и бабы… тоже, конечно… - И Лидия Ивановна стала перечислять, кто к ней приходил, и когда, но, спохватилась… - а, воще, я не подсматриваю. У мине шо? Своих делов нету, что – ли?
Михаил пропустил мимо ушей последнюю фразу.
- Лидия Ивановна, так вы говорите, что и мужчины ее навещали? И частенько?..
- Ну, не сказать, шоб очень! Не така у ей наружность, щоб часто примать мужиков. Вы-то сами, видали ее, аль нет? Ну, во – от!.. Вижу, что видали. Как ее мужик-то пропал… Уж давно его не стало!.. Так к ей и стал захаживать один… Не скажу, что красавец, но, видать, мужшина самостоятельный, не хлыщ какой. Он какое-то время жил у Лильки-то, а потом и он… - Соседка сделала выразительный жест рукой. – Тожа исчезнул… Я не удивлюся, шо и мужа сваво (а, какой мужшина был! – Зацокала восторженно языком соседка), и нового ухажера она, то ись, Лилька отправила на тот свет.
- Лидия Ивановна, а когда вы видели в последний раз мужчину, который жил у вашей соседки?
- Я ж и говорю, шо давно яво не видать. Тому уж годов пять, аль чатыре будет… А тожа, обходительный был, всегда здоровкался… Как увидит мине, так и скажет:  «Здрасьте, соседка!»  Сама-то Лилька от всех нос воротила. - И Лидия Ивановна вдруг засмеялась, вспомнив о размере воротившегося носа.
- А в последнее время к ней кто-нибудь заходил? – Продолжал допытываться Михаил.
- Да, кто ж к ей мог заходить, коль ее дома нема? – Удивленно уставилась она на лейтенанта. – Почитай уж месяц, а то и боле, к ей никто ни ходить. Слава Богу, грязь не носют!
- Так, никто и не приходил? Вспомните хорошенько, Лидия Ивановна!
- Говорю: не приходил, значит, не приходил! Только почтальонша несколько раз приносила пенсию, и еще мине про Скворцову пытала, где она, да, где она? А я, почем знаю, где?! Я ей не нянька! Мне, так пусть совсем пропадет! Чистее на площадке будить! А, чо вы мине все пытаити? – Спросила она, подозрительно взглянув на Михаила. - Жалоба поступила аль что?
- Нашли мы вашу соседку, Лидия Ивановна. В лесу нашли… Убили ее… Вот, примерно месяц назад и убили.
- Ой – й! Да, как же!.. Таку молоду женщину – у?!.  Уби – и – ли?! – Запричитала соседка. – Ей и семидесяти-то не было!.. Что делаитси?!.  Вот и ходи в лес после энтого!.. Ты в лес по грибы, аль по ягоды, а тебя и убьют ни за грош. А, при ей деньги-то нашли? – Резко прекратила причитания соседка.
- При ней ничего не обнаружили, ни денег, ни одежды. – Ответил лейтенант, и испугался: не выдал – ли он тайну следствия?!
- Значить, и одежу украли! – Сделала вывод Лидия Ивановна. – Я так думаю, шо ее убил какой-нибудь алкота, ведь в лес-то в хорошей одеже не ходют! В чем она могла быть-то? – Рассуждала сама с собой соседка. – В каком-нибудь старье?! Так, нормальный вор, рази позариться на старье-то? Только алкаш!..  А вы, вора уже пымали?
- Нет еще, ищем!
- Вот и ищите алкаша! Мой вам совет!
- Спасибо за совет! – Сказал Михаил, протягивая руку соседке. – Можно, если понадобится, еще к вам обратиться?
- А чо ж?.. Обращайтеся! – Важно произнесла она. – Мы завсегда помогем нашей милиции.
Мудрый пересказал следователю все, что узнал от соседки.
- И то дело! – Резюмировал следователь. – Это хорошо, что вы вошли к ней в доверие. Может, еще не раз придется к ней придти. Эксперт сверит в базе данных найденные отпечатки пальцев, хотя… Соседка описала мужчину, как положительного?! Но, не будем терять надежду… Кстати, вам придется вернуться к вашей знакомой, и предъявить к опознанию фотографии потерпевшей.
Лидия Ивановна сразу же узнала в убитой свою соседку по площадке Лилю Николаевну Скворцову, и попыталась выжать из своих глаз слезинку, но… как не морщила она нос, как не тужилась, глаза оставались сухими. Она с жадностью продолжала рассматривать фотографии трупа, отснятого в разных ракурсах. И Михаилу, даже показалось, что на губах  Лидии Ивановны мелькнула злорадная улыбка. «Это мне только почудилось!» - Решил лейтенант, отбирая фотографии.
- А в морге мне, рази не надо будить опознавать? – С надеждой в голосе спросила соседка.
- Ну – у! – Замялся Михаил. Он сам не знал:  надо ли проводить опознание тела в морге или достаточно и фотографий. – Подойдите завтра в отдел, вам надо будет подписать протокол.
- Обязательно! – Сказала Лидия Ивановна, сложив губы в форме куриной попки. Она была довольна, что в ее серой жизни наступили наконец-то счастливые времена, и она будет задействована в расследовании. Лейтенант ведь сам сказал, что еще не раз понадобиться ее совет и помощь. Хоть и молодой, но умный! Сразу понял, что Лидия Ивановна смелая и наблюдательная. Еще бы!..  «Я кое-что еще вспомнила, вернее, кое-кого... Но, сразу все выкладывать ментам не стану! А то, потом во мне надобность-то и отпадет... А тут такие события, чую, разворачиваться будут, что ой – е – ей!» - С радостью констатировала Лидия Ивановна.

Мудрый, уходя от свидетельницы, удивился переменам в ее настроении. Если б у него было побольше жизненного опыта, он бы понял, что женщина выложила ему не все карты. Но, лейтенант был еще слишком молод, и опыта еще не нажил…
*                *                *
- Севка – а, Я знаю, что ты до – ома – а! – Орал под дверью сосед по меже, ногами бухая в дверь. – Открывай! Зазнался совсем! Не уважаешь соседей!
Следующий пинок распахнул дверь в сенцы. «Ну, и вонизм у тебя! – Потянул громко носом сосед дядя Гриша, - Севка – а, ты где?! Мать твою?! Ой- й, так это газом прет-то!» - Прикрывая полой телогрейки (дядя Гриша ходил в телогрейке и зимой, и летом), нос, он вбежал в кухню, и закрыл газовый кран под почерневшим чайником. Распахнул заклеенное окно, впуская свежий вечерний воздух. – Севка, ты где? Гад такой! – Беззлобно ругался дядя Гриша. – Ведь мог нас всех на воздух поднять!.. 
Он нашел Всеволода в разорванной рубахе с исцарапанной шеей. Вернулся в кухню за черпаком с водой, и вывернул содержимое на голову Всеволода. Тот закрутил головой, открывая осоловевшие глаза и, уставившись на соседа.
- Дядь Гриш, это ты, что - ли? – Спросил хриплым голосом Всеволод, сквозь туман, всматриваясь в знакомое лицо. – А, где Лиля Николавна? Проклятая баба всю грудь отсидела своей костлявой задницей.
- Я это! Ты, что, напился?! Сваво соседа с бабой спутал. И то вижу, что не проспался еще! Если б не я, то взорвал бы весь квартал к чертовой бабушке. У тебя газ аж свистел. Ты пить-то пей, да меру разумей! Вот я, например, никогда лишку не выпью. - Гордо ударил себя по груди дядя Гриша. – Вот потому и дожил до моих годков. И ты это, брось, Севка! Водка до добра не доведет!
- Да не пил я, дядь Гриш! Ты ведь сам знаешь, что я не любитель. Видно, приморило меня, вот и заснул малость. А, может, на солнце перегрелся… – С надеждой добавил он. – А точно, никакой бабы здесь не было? Из одежды только пояс на шее…
- Да – а! Вижу, что ты того!.. Действительно на солнце перегрелся, или газом траванулся. Вот, тебе и померещились голые бабы. От газа еще и не такой кошмар померещиться, может. – Со знанием дела, изрек дядя Гриша, пристраиваясь для долгой беседы на стул. – Вот, как-то помню…
Но, он не успел сказать, что помнит, так как его довольно – таки бесцеремонно выпроводил Всеволод. Ему не терпелось остаться одному и удостовериться, что все события сего дня – всего лишь плод его больного (отравленного газом) воображения. Он метнулся к комоду, и резко дернул за ручки ящика. Содержимое вместе с ящиком грохнулось на пол. У Всеволода опустились руки, когда он увидел, что между тряпок лежат пачки долларов, перетянутых резинками. «Нет, это был не сон! Он в натуре убил (задушил) Лилю Николаевну. И, что теперь его ждет? Тюрьма! Колония строгого режима! Может, уже обнаружили тело, и сейчас едут за ним?! А у него в комоде улика против него, Всеволода. Вот, они лежат… зелененькие улики… - И Всеволод с ненавистью посмотрел на доллары. – А, может еще не поздно от них отделаться?! – Он забегал по дому, выбирая место, где можно спрятать злосчастные доллары, но все укромные места казались ему ненадежными. – Надо запрятать вне дома! – Решил он, и выглянул во двор. Там никого не было! И Всеволод второпях запихнул в полиэтиленовый пакет пачки, потом обернул в несколько газет, и понес в огород. Вспомнив, что не взял лопату, чертыхнулся, и вернулся в сарай, клацнул выключателем, но вместо света лампа сверкнула и погасла. Он на ощупь пытался найти лопату, наконец, рука нащупала занозистый черенок. «Она», - удовлетворенно отметил Всеволод, и вернулся к своему свертку. Он был так поглощен работой, что не заметил соседа, выглядывавшего из-за сарая, куда зашел по малой нужде.

«Ну, смотри, смотри, что с человеком водка делает?! – Сокрушался дядя Гриша. – Сначала за все хорошее выгнал меня из дому, а я ведь жизть ему спас! Еще и за Лильку какую-то меня принял! Интересно, за какую… Не ту ли, что надысь у меня деньги одолжила? Во – от, зараза! Говорила еще, что на харчи не хватило до зарплаты. Теперь вижу, на каки, таки харчи?! На пропой с Севкой ей не хватило! Ну, и верь опосля этого людям! Ну да хрен с ней, с Лилькой-то! А Севку жалко! Сейчас и вовсе творит непотребное. Ночью, в темень пошел вскапывать огород. Что ему, дня, что – ли мало? Точняк, у Севки белая горячка! – Покачал жалостливо головой дядя Гриша. – Не везет парню, и все тут! Сначала мать его погибла, кормилица, сам двадцать лет мыкался со своимя болячками. Видать, така его планида! – Горестно вздыхал сосед, не переставая, однако, следить за Всеволодом. – Кто его знает, еще и подпалит! У их, у белогорячечников так!..  Ум за разум от водки зайдет! И все! Не ведают, что творят, так и до беды не долго! А он, видать, совсем уж близок к помешательству, коль меня попутал с Лилькой. И совсем мы с ей не схожи. И лицом, да и в брюках я…»
Всеволод, подсвечиваемый сверху полной луной, взялся за лопату, и принялся рьяно за дело, комья слежавшейся земли так и отлетали в разные стороны. Дядя Гриша немного успокоился, глядя на безопасные действия соседа, и хотел уже выйти из своего укрытия и отправится спать. – Какое его дело, что Севка помешался? Подойдешь к нему, чтобы вразумить, а он… хорошо, если только пошлет на три буквы, а, если лопатой, да по затылку?!.  Нет уж, извини, подвинься, своя рубашка ближе к телу, и погибнуть от руки белогорячечника совсем не охота. Но дядя Гриша еле успел спрятать назад голову. Всеволод бросил лопату, и резко обернулся. В ярком свете луны выделялся покосившийся сарай с распахнутой настежь дверью. Всеволод опустил пакет с деньгами, для чего ему понадобилось почти лечь, засунув руку  в яму под самую мышку. Он немного постоял, потом поцокал языком. «Нет! Так дело не пойдет! – Вслух сказал он. – Чего доброго, собаки или кроты разроют. – И вновь направился к сараю. – Где ж эти гребаные ведра?! – Ругался Всеволод, согнувшись в три погибели и на ощупь пытаясь найти ведро, но, вместо ведра получил удар по лбу черенком от грабель, и схватился за ушибленное место. – Ну, Лилька, ты и здесь ставишь мне палки в колеса! Это ведь точно, твои проделки, ведьма проклятая! И, чего тебе неймется? – Рассуждал он вслух. – От живой были одни несчастья, и мертвая мне покоя не дает! – Всеволод вышел на свет луны, и присел на чурбачок, взглянув на серебристый диск. Он стукнул себя по лбу, и сморщился от боли. – Ну, все ясно же! Как это я сдуру сразу-то не догадался?! Вон она!.. Пособница нечистой силы. Развали – илась на полнеба, и радуется!.. – И Всеволод погрозил кулаком небесному светилу. – Щас самый раз повылазить из гробов всякой погани, а Лильке-то и затрудняться не надо, итак, сверху валяется. – С досадой выдохнул Всеволод. – И все проклятый майор! Говорил же ему: «Тело надо предать земле!» Так, не – ет! И пожинай теперь плоды чужой глупости. Ему-то ничего! Терять нечего, итак, крыша съехала, а каково мне? Как пить дать, ко мне теперь Лилька будет являться. И хорошо, если только в полнолуние, ну, а если и в обычные дни… Так и тронуться не долго! А я всеми фибрами души чувствую, что не оставит она меня в покое, ведь, сегодня-то уже навещала… И, если б не сосед, то мне хана, отравила б ведьма газом… или подорвала… Хрен редьки не слаще! Надо - надо ее закопать! И, как можно глубже, чтоб какое никакое, а препятствие было. Навалить побольше земли, и все! Может, и не вылезет?!. – С надеждой подумал Всеволод. – Да – а, хорошо рассуждать, сидя на своем дворе, а, если возле трупа засада? Может, менты караулят убийцу, который когда-нибудь вернется на место преступления.  Тут меня и схватят тепленького! Ну и влип же я по самое некуда! – Громко простонал Всеволод, и закачался, пока чурбачок не вернул его на землю, в полном смысле слова. Он матюгнулся и пришел в себя, поднимаясь и отряхиваясь. – Во! До чего дошло! Сам с
собой разговаривать начал! Как шизофреник!.. А все из-за нее, из-за Лильки. А, точнее, из-за ее треклятых денег! А ведра-то так и не нашел… Ну, да ладно! Одну ночь и так переночуют, без ведра. Завтра все сделаю честь по чести, а сегодня прикопаю, и все! Устал я что-то!» - И Всеволод поплелся к яме, завалил кое-как, и воткнул в землю лопату, чтобы на утро не искать по всему огороду захороненный «клад».
Дядя Гриша забыл про все на свете: про позднее время, про то, что Севка может оказаться опасным белогорячечником. Любопытство подстегнуло его на подвиг. Он подождал, пока в окнах Севиного дома погаснет свет, и, крадучись, чуть ли не ползком, направился к торчавшему черенку.
*                *                *
Петухов звонил в Светкину дверь, приплясывая и держась рукой за живот. Он вспомнил о ключах, когда дверь уже распахнулась, и в проеме показалась сама хозяйка в неотразимом пеньюаре. Он, несмотря на бурлящий и клокочущий кишечник, не мог сдержаться от восторга. Но «Фирминыи» блюда по-прежнему просились на волю, и майор, оттолкнув Свету, кинулся к долгожданному унитазу. Когда он, освобожденный, вышел и хотел уже дать волю своему гневу, и начать мщение, то наткнулся на несчастный взгляд девушки. Он только сейчас обратил внимание, что глаза у нее заплаканные, красные, а руки дрожат, перебирая нейлоновую, легкую ткань на своей пышной, вздымающейся груди. Девушка, даже не дала открыть рот майору, как бухнулась перед ним на колени и разрыдалась в голос. Стеная и причитая…
- Сашенька, родной мой, любимый, как я рада, что ты наконец-то вернулся! Мне так тебя не хватало, я – такая молодая и глупая! И, наверно, старомодная... Но, так уж меня воспитали. Я все держалась за свою девичью честь, не хотела отдаться тебе, человеку, которого я люблю больше всех на свете, до свадьбы. И, вот, я наказана! – Уронила на свою пышную грудь головку девушка. - Правда, не знаю, за что?! Наверно, я – самая большая грешница на свете, вот, Господь меня и наказал бесчестием! Как я теперь стану жить?! Как жить?! Нет! Мне нельзя жить на земле! Я испорчена! А – а – а! Зачем, ты, дорогой мой, пришел не вовремя? Не дал мне уйти из жизни?!  Уходи – и, оставь меня наедине с моим горем! – Причитала Света, опускаясь на мягкий ковер, и время, от времени украдкой смачивая слюной щеки.
Петухов не мог ничего понять. Он видел свою неверную девушку поверженной, униженной. Она что-то щебетала, хватаясь за его ноги. Он пытался разобраться в сумбуре ее слов, но новая боль заставила его скрыться в туалете.
 За это время Света быстренько сбегала к зеркалу, и поправила грим «неутешного горя». Нанесла голубые синяки под глазами, понюхала нашатырный спирт, от которого у нее потекли слезы. Внезапно ее взгляд натолкнулся на бархатную коробочку, которую она обнаружила на полу в день свидания с Вахтангом. Тогда она подумала, что это он решил наконец-то сделать ей подарок. - Да и пора уж! Ведь почти год с ней кувыркается, а ни копейки на нее не потратил, только обещает, а сам занимает у нее кругленькие суммы. А деньги-то ей не даются легко, за них приходится платить общением со свинским Сашкой. Хорошо, что он – идиот, не догадывается, что его обводят вокруг пальца, и верит в ее девственность. - Но надежды не оправдались! – Это был подарок от Сашки. У нее сразу стало холодно под ложечкой, она поняла, что он приходил и видел их с Вахтангом. Это крах!  Она давно уже поняла, что Петухов ревнивый, да в создавшейся ситуации и неревнивый мужик мог бы убить на месте, а он сразу не проявил себя, значит, что-то задумал.  В лучшем случае, он оставит ее без материальной поддержки, отберет квартиру, а в худшем?.. Об этом даже страшно было и думать. Но, не будь она женщиной если не обернет с выгодой для себя, казалось бы, краховое положение, в котором оказалась. - И, вот она разыгрывает спектакль перед майором. «Первое действие» прошло на ура, он ее сразу не убил! Значит, сработало!.. Та – ак!.. Надо побольше открыть грудь, можно, даже вывалить из лифчика, будто невзначай… Света вернулась на прежнюю позицию, теперь она не плакала, а, услышав, как в туалете зажурчала вода, быстро «потеряла сознании», театрально опрокинувшись на спину и, давая любоваться своими формами. Петухов облегченно вздохнул, живот больше не болел! Какое счастье! Он обнаружил девушку на полу без сознания. Грудь ее высоко вздымается, яркие губы полуоткрыты и шепчут…- Он нагнулся ниже, и услышал: «Сашенька, любимый, почему ты так долго не приезжал? Не защитил свою девочку от насильника?! Но, я все равно люблю тебя, милый мой!.. Я тебе прощаю!..»  Так, вот в чем дело?! – Облегченно вздохнул Петухов. – Света вовсе не предала меня, а подверглась насилию. Как хорошо, что я сдержался, а то, ведь мог бы и убить ни в чем неповинное создание. А она, даже в беспамятстве произносит мое имя… О чем это говорит? Да о том, что она любит меня!
- Света! Девочка моя! Очнись! Да, что это такое?! Она не приходит в сознание! – Ужасался майор, похлопывая ее по мокрым щекам. – Воды! Надо быстрее воды! – И он кинулся на кухню.
«Вот еще! Только не хватало мне быть облитой, буду, как мокрая курица. А мне-то надо быть во всей красе», - Подумала Света, «приходя в сознание».
- Где это я? – Поднесла она ладонь к обнаженной груди, и тут же «скромно» запихнула ее в лифчик, сквозь ресницы наблюдая за Петуховым, входящим в комнату.
Ее движения не остались незамеченными, и майор еще раз сделал вывод: «Хорошо, что он не поторопился с глупой местью. Света – совершенное дитя! Но, как хороша и соблазнительна! Сейчас последнее ей испытание, - решил майор. – Если она действительно меня любит, то теперь-то уж точно должна отдаться! Преграды все (вздохнул Петухов), убрал кавказец».  Майор подошел к ней и взял на руки. Девушка положила свою головку ему на плечо, и прошептала тихонечко ему на ухо: «Любимый, наконец-то я тебя дождалась! Я твоя, и только твоя!»
«Есть! Она меня любит!!!» - Еле сдержался от крика Петухов.
- Я – самый счастливый человек на свете. – Уже вслух сказал он, нежно укладывая девушку на постель.
«Ты – самый дурной из дураков!» - Мысленно ответила ему Света, взяв волю в кулак, и приготовившись к неприятной, но неизбежной процедуре.
Но, ей на этот раз повезло, так как Петухова вновь «позвал» унитаз. Он, проклиная хозяина мерзкой корчмы с мерзким названием «Кот и повар», побежал в туалет. «Сегодня уж ничего не получится, Свете не повезло! – Думал он, - но, ничего! Пусть девочка день другой потерпит, а уж он наверстает упущенное с лихвой. Но, день, другой обернулись в три месяца, так как его вне графика попросили выехать на подмену заболевшего коллеги.

*                *                *
- Ну что, лейтенант? Вам оказана большая честь! – Улыбался Смелков, и Михаил не понял: шутит ли капитан или говорит правду?! – Вы поступаете в распоряжение следователя, и благодарите именно его за оказанное доверие. Это он настоял, чтобы в расследовании дела участвовали вы. Уж не знаю, чем вы ему приглянулись?! Это ваше первое самостоятельное дело, и я вас поздравляю! Пугаться не стоит! Думаю, сложностей не будет, скорее всего, - это ритуальное убийство. Зная профессию потерпевшей, уже сейчас это можно предположить. Ну, а на всякий случай знайте, что в любой момент вам на помощь придут товарищи.    
- Анатолий Сергеевич, - перебил капитана Михаил, - я что-то не слыхал, чтобы на шабашах ведьмы душили друг друга. Причем, мы уже выяснили, что место преступления – собственная квартира потерпевшей, а на полянку ее уже доставили мертвой. Вот тут сразу и возникает вопрос: «На чем и как привезли убитую?» Даже в большой дорожной сумке женщина не уместилась бы. Значит, везли в мешке. Надо бы порасспрашивать местных таксистов и тех, кто левачит.
- А также, водителей грузовых машин, мотоциклов и так далее! – Иронизировал капитан. – И на это у нас уйдет год. Вы себе можете представить, сколько в городе колес? И сколько потребуется людей, чтобы опросить всех водителей? Нет! Надо снова искать свидетелей из соседей. Не может быть, чтобы никто не видел, как из подъезда выносили громоздкий груз. Походите по квартирам, по летнему времени какие-нибудь бабульки наверно сидели на скамейках возле дома, а среди них всегда найдутся любопытные.
- Это точно! – Подтвердил, входящий в кабинет Сушков. – Анатолий Сергеевич, я принес заключение эксперта. В картотеке нашлись отпечатки пальцев, обнаруженных на месте преступления. И это наводит меня на размышления: «Человек с уголовным прошлым идет на дело без перчаток?! Причем, на «мокрое»?!» Сроду не поверю, не идиот же он и не самоубийца!
- Ты пока не сказал, чьи пальцы найдены?!
- А – а – а! Ну да! Анатолий Сергеевич, это еще до вашего приезда в наш город было дело. Тут местный маньяк объявился, Петухов его фамилия. Он подкарауливал женщин на городском кладбище, завязывал им глаза, и насиловал прямо на ближайшей могилке. Ему дали четыре года. Может, и больше б впаяли, да не все пострадавшие захотели писать заявления об изнасиловании. Их понять можно, городок-то небольшой, все друг друга знают, и такая «слава» кому нужна? К тому ж, он никого не убивал. Да и из его воинской части, где Петухов когда-то служил, прислали отличную характеристику, что вместо колонии хоть на доску почета лучших людей города вывешивай.
Михаил, пока старлей рассказывал о маньяке, пытался сообразить, что в рассказе ему кажется знакомым? И вдруг перед глазами возникла картинка: Миша выходит из подъезда Скворцовой и чуть ли не сталкивается нос к носу с неприятным мужиком. Он еще подумал, что когда-то уже видел это лицо с носом пятачком. Теперь же, услышав фамилию «Петухов», Миша точно знал, о ком идет речь?!
- Саша, а ты не помнишь, как звали маньяка? – Спросил он.
- А мне и запоминать не требуется. Вот заключение экспертов; бери и сам читай! Ты ж теперь у нас этим делом заниматься будешь, вот, тебе и карты в руки!
«Петухов Александр Владимирович», - шевелил губами Михаил, и вдруг поднял голову.
- Но здесь не написано, где он работал? – разочарованно произнес он.
- Для этого вам надо будет ознакомиться с его делом, - учил стажера капитан. – Возьмите в прокуратуре разрешение и изучайте.
А, может, это всего лишь совпадение? Мало – ли на свете Петуховых? – Думал Миша. – Но нет! Ошибиться он не мог! Этот нос пятачок Мудрый запомнил на всю жизнь. А дело все равно прочту, чтобы исключить все сомнения!»
- Что нахмурился, лейтенант, боишься, что не справишься? Не боись! Без поддержки не останешься! Кстати… Хочешь знать, где Петухов оставил свои пальцы? Записывай! На пакетах с провизией, на бутылке с водкой, на бокале с остатками кофе на кухне, на всех дверных ручках. А вот, на ручках выдвинутых ящиков, на раме картины (помнишь портрет красивого мужика?) - О! Я только сейчас понял, что ты на портрет чем-то похож…
- Спасибо за комплимент! – Сказал Михаил хриплым голосом.
- И не подумал делать тебе комплименты, - удивился Саша.
- Ну, как же? Ты сам сказал, что мужчина на портрете красивый.
- А – а – а! Ты в этом смысле? – Засмеялся Саша. – Слушай и дальше также внимательно! Так вот… На ящиках и раме очень четкие следы, и принадлежат они совершенно другому человеку. Тому, чья кожа осталась под ногтями потерпевшей.
- Выходит, у женщины в тот день было два гостя? – Вмешался в разговор капитан.
- Три! Анатолий Сергеевич, а про сперму-то вы забыли! Сперма принадлежит третьему мужчине, - потер возбужденно руки Саша. – Вот так дельце! В моей практике еще такого не было!  Анатолий Сергеевич, не вытянет стажер это дело! – Покачал головой Саша.
- А мы для чего, Сашок?! Поможем! С чего сам-то думаешь начать, Михаил?
- Начну с того, кто сам в руки идет, с Петухова. Может, у них сговор был? А, даже, если и нет, то Петухов мог встретиться с убийцей, и ему нет никакого резона покрывать его. Что за радость повесить на себя мокроту?

*                *                *
Для майора три месяца стали длинной в год. Он отсчитывал часы, оставшиеся до встречи с его любимой Светочкой. Звонил ей почти каждый день, и посылал каждую неделю денежки, расчет с вахтовиками был понедельно. Его девочка не должна была нуждаться ни в чем, хотя она по скромности своей и отказывалась от денег, особенно в эти последние три месяца. Он в голосе чутко улавливал изменения, раньше она не была такой щепетильной в отношении материальной помощи, а в последнее время принимала через силу. Говорила, что в ближайшее время сама устроится на работу, что уже была на предварительных договорах, и хозяин фирмы сказал, что им требуются девушки с такой привлекательной внешностью. Петухов категорически запретил ей, уж  ему ли не знать, для чего приглашаются девушки привлекательной наружности?! Это только его наивная Света могла предположить, что фирме нужна ее специальность дизайнера. Майор для себя твердо решил, пора делать ей официальное предложение. Уж он-то сможет обеспечить свою жену. Став женой, щепетильная Света не станет отказываться от денег, и станет хозяйкой в их доме, любимой, внимательной женой, матерью его детей. У майора были далеко идущие планы, чтобы Светочке было не скучно ожидать его, пусть веселится с их детьми. Пока молодой организм, самое время рожать! Двое, трое... Сколько получится… Он, майор всех прокормит! Конечно, придется попахать, так как его военная пенсия невелика. Но, ничего, вахтовики хорошо зарабатывают. Хотя, здесь имеется и минус, придется надолго расставаться с молодой женой! При мысли, что Светочка скоро станет Петуховой, а никакой-то там Неизвестной (надо же, иметь такую фамилию?!), у майора запела душа. Осталось совсем немного, и он распахнет объятия навстречу своему счастью, которое носит такое прекрасное имя: Светлана. Сама природа наделила его чистую нежную девушку таким именем. Света… У Петухова вдруг внезапно испортилось настроение, когда он вспомнил, что на Свету, на неземное создание покусился мерзкий тип, изнасиловал ее. Майор хорошо запомнил ту кавказскую рожу. У него сжались в кулаки кисти, и заходили желваки. «Так бы и дал по этой морде! Если б я только знал, что он взял мою девушку силой, то убил бы его на месте! – Бесновался Петухов. – Но я ведь до сих пор не знаю, как все это произошло?! Расспрашивать тогда Светлану он не решился, не в таком она была состоянии, хорошо, что в петлю не влезла. Счастье, что я вовремя появился (дай Бог здоровья хозяину харчевни), а то скорее всего для Светы все закончилось бы суицидом. Как вспомню ее красные заплаканные глаза, вздрагивающее в рыданиях тело… Бедная моя!.. И еще и извинялась передо мной!.. Да, за что? За то, что не был рядом, и не смог уберечь ее от насильника? Это я должен вымаливать был у нее прощения. Она такая хрупкая, беспомощная, откуда силы, чтобы дать отпор насильнику? Я, как вспомню ее тонкие, почти прозрачные пальцы. Кстати, о пальцах!.. – Вспомнил майор, - где я мог потерять кольцо, купленное для Светочки? Я так был зол тогда, что мне было не до кольца. Как увидел их двоих в кровати, чуть с ума не сошел. Теперь-то я понимаю, как ошибочно бывает первое впечатление. А кольца, конечно, жаль! Два косаря за него отдал, и носит его какая-нибудь нестоящая такой цены бабенка и радуется, дуреха. А там еще и гравировка: «С от С»… - горестно вздохнул Петухов. Сам виноват, эмоции меня перекрыли! Надо было разобраться, что к чему? Хорошо, что ума хватило: не убить их, а то получилось бы, как с невинной Дездемоной. – И майор хмыкнул. – На этот раз он узнал у Светы размер ее пальчика, и не ошибется. Покупать надо сразу два кольца: ей и себе. Подадим заявление в ЗАГС, и у нас будет целых шесть месяцев медовых, так как у меня накопились выходные. Можно укатить куда-нибудь за границу, в теплые края, мне б тоже не мешало отдохнуть, годы свое берут, да и работенка без выходных и проходных. Глядишь, так и потенция снизится! А рядом молодая жена... – Крякнул Петухов от предвкушения удовольствия, вспомнив обнаженную грудь девушки. – Теперь она вся, каждый сантиметр принадлежит ему. Он сможет доставить ей удовольствия, которых она не получала. Он сделает из нее настоящую женщину, обучит мастерству любви, как удовлетворять мужчину, то есть его, будущего мужа» Он почувствовал, как натянулись брюки в промежности. «И это только от мысли о ней! А, что ж будет, когда она распластается перед ним на постели, обнаженная с закрытыми от скромности глазами. Кстати, о глазах… Надо отучить ее закрывать при сексе глаза! Пусть рассматривает мои мужские достоинства, меня это здорово заводит», - и Петухов попробовал свою восставшую плоть, и «пробовал» до тех пор, пока рука не стала липкой и по всему телу не пробежала сладостная дрожь. – Э – э – э! Так дело не пойдет! – Покачал он головой спустя некоторое время. – Этак и онанистом станешь, а там и до импотента недалеко. Придется, видно, пересматривать свои планы на счет работы вахтовым методом. Устроюсь куда-нибудь в охрану, плюс военная пенсия… Конечно, денег будет гораздо меньше, зато на радость Свете всегда буду у нее под теплым бочком. Да – а – а! А про свою-то квартиру я и забыл! Будем жить в моей квартире, а Светину, что я ей подарил, сдавать».
С такими оптимистичными мыслями Петухов вернулся в свой город. Он решил оттянуть удовольствие, и явиться перед очами невесты во всей красе. Вымытый, надушенный, с букетом и обручальным кольцом, он поднимался по лестнице ее дома, и репетировал, что ей скажет?! Не забывая при этом, внимательно смотреть себе под ноги, чтобы не поцарапать новые дорогие штиблеты. На него чуть не налетел, сбегавший вниз через три ступеньки молодой парень.
- Извините! – Сказал он, продолжая опасные прыжки.
- Ничего, бывает! – Механически ответил майор, и вдруг на него напал столбняк. Он резко обернулся, и крикнул в спину торопыжке:
- Стоять!
- Вы мне? – Обернулся парень кавказской национальности, смазливой и наглой внешности, показав в улыбке все тридцать два белоснежных зуба.
- Вам! Вернее, тебе! – Приказал Петухов, завистливо отметив про себя, что зубы настоящие. – Я к тебе обращаюсь, сволочь черножопая! Ты меня не узнаешь?! Нечего лыбится! Зато я тебя узнал! Сам в милицию пойдешь или силой отволочь тебя, падаль? – Наступал Петухов на опешившего парня.
Тот не знал, что предпринять? Он, действительно не узнавал мужика. Может, это один из его многочисленных кредиторов? Их у Вахтанга столько, что уж и лица стал забывать. Но его-то, Вахтанга мужик узнал, и бежать бесполезно и, как он его смог выследить? И все потому, что Светка уговорила его переехать к ней! У Вахтанга было свое неукоснительное правило: больше месяца в съемной хате не задерживаться. И вот! Только нарушил его, и, пожалуйста… Его выследили, как последнего лоха. Но тогда, три месяца назад у Вахтанга просто не было другого выхода. Он задолжал картежникам, а это не простые кредиторы, они долго ждать не любят. Поэтому и пришлось не только переехать к Светке, но и жениться на ней, потому что упрямая бабенка не хотела больше суживать ему деньги. Конечно, что говорить, она часто его выручала, и немалыми суммами. Вахтанг думал, что и дальше это будет продолжаться, и радовался как дурак, что не только сносит глупую бабу, но еще и деньги за это получает. И вдруг, как снег на голову: «Женись, и все!» Но и здесь он сумел извлечь для себя выгоду, невеста дала ему приданое: кроме денежек в количестве ста тысяч (и, где, интересно, она их раздобыла?),  еще и свою фамилию; пусть теперь кредиторы ищут Вахтанга Осилашвилли, а он по паспорту Вахтанг Неизвестный. – Но, видать, этот мужичок, что теперь стоит перед ним – больно ушлый оказался, и выследил его. Но не сидеть же ему пришпиленным к юбке молодой жены. Она, конечно, баба страстная и темперамент через край, но у него к ней уже угасло первое чувство, подпитываемое не только сексом, но и денежками. Как он начал понимать последнее время, - источник иссяк! Но, на его век еще хватит богатых дур, - самоуверенно думал Вахтанг, и вот сейчас бежал на свидание с одной из таких. И надо же… Встретить кредитора... Ну, на счет милиции он явно загнул! Ведь не идиот, понимает же, что милиция не станет связываться с должниками. «Постараемся взять его на жалость! – Решил Вахтанг, - мне это не раз удавалось!»
- Не надо в милицию! – Состроил он несчастное, подобающее лицо. - Я по глазам вижу, что вы добрый человек, к тому ж, судя по прикиду, не бедствуете, а я всего-навсего бедный студент, к тому ж, у меня больная мама. Может, на первое время, вы меня простите?! А я обещаю: никогда не буду больше так делать! Честное слово, мамой клянусь! – Приложил к груди руку парень. - Просто так получилось! – Продолжал тараторить Вахтанг, не давая вставить слово, опешившему от такой наглости майору. – Вы ж сами молодым были, вспомните! Не всегда даешь отчет своим поступкам, сначала берешь, а уж потом думаешь! И меня не научили считать деньги. Только, вроде бы были, и уж нету. Но, я вам все до копейки верну, клянусь здоровьем своей бедной мамы. Мне это конечно будет нелегко, потому что пенсия, сами знаете, какая, но я устроюсь куда-нибудь на заработки. Подождите еще немного! Я прошу вас!
Петухов, слушая несвязные речи парня, все меньше и меньше понимал его. – «Какая мама, какие деньги? Он, что? Принимает его за идиота? Еще и на возраст намекает, гад! Ну, мы сейчас увидим, кто из нас мужчина, а кто – хлюпик, прячущийся за мамину спинку?!» - И Петухов заехал по скуле, неожидавшему такой прыти, Вахтангу. Следующим ударом Петухов засветил глаз красавцу, а потом проехался по скуле. Тот схватился за лицо и застонал, выплевывая изо рта зуб. Вахтанг понял, что его внешности, приносившей постоянные дивиденды, нанесен непоправимый урон. И это, судя по разъяренности мужика, еще не конец! Конец будет вскоре ему, Вахтангу. «Сколько же я занял у него?» - Вспоминал он.
- Я все вам отдам, до копейки! Вы не думайте, я платежеспособен! Вы только напомните мне, сколько я вам должен? Сейчас моя жена вам заплатит! – Хныкал он, пытаясь со спины обойти воинствующего кредитора.
- Так ты еще и женат?! Мерзавец, неужели тебе жены мало, что ты насилуешь молодых девушек? – Искренне возмутился майор.
«Вот теперь мне конец! – Сделал для себя неутешительный вывод Вахтанг, вспоминая, кого и когда он мог взять силой? – Но, нет, таких он припомнить не мог… Что-то мужик напутал, и его, по всей вероятности, с кем-то спутал. Может, не все потеряно, и речь вовсе не о деньгах. Я ему сейчас все объясню, и все выяснится! – Думал парень, трогая языком пустое место во рту. - Вот гад мужик, выбил мне зуб! Опять предстоят траты».   
- Я никогда, никого не насиловал! Вы, вероятно, ошиблись, со всеми бывает! Но, все равно, надо было, перед тем, как выбивать зубы, уточнить. Ну, да ладно, я вам прощаю! Наверно, пострадала ваша дочь?! Я могу войти в ваше положение, хотя у нас с женой детей еще нет. Так, я у вас денег не занимал?  - Допытывался Вахтанг.
- Скажи, где ты был? ( И Петухов назвал дату и время, когда увидел в постели Светы мужчину).
- Так, вам надо алиби? – Успокоился Вахтанг, усиленно вспоминая, где он был три месяца назад?! И вспомнил! – Светка как раз похвасталась перед ним кольцом…
- Нет ничего проще! – Воскликнул он. - Я был дома! И жена может это подтвердить. Кстати, когда вы увидите мою красавицу жену, то сами убедитесь, что мне не надо никого насиловать. Мало найдется в городе женщин, которые могут сравниться с ее красотой, а уж за темперамент, вообще молчу. Могу, как мужчине, вам сказать: в постели она ас! Не знает запрещенных «приемов», для нее все дозволено! И, к тому ж…- Вахтанг перешел на доверительный шепот, - денег куры не клюют.
- И, где ж вы нашли такое сокровище? – Спросил майор, поднимаясь с парнем в его квартиру. В душе у него стало муторно, и защемило сердце в каком-то необъяснимом предчувствии.
На площадке перед Светиной квартирой Вахтанг взялся за рукав Петухова.
- Вот в этой квартире и обитает моя курочка, несущая золотые яйца. И «курятник-то» между прочим, стал уже моим. Вот так-то, дядя! Что смотрите? Не верите? Думаете: брешу?! Не – а! Сейчас сами убедитесь! А позже вам расскажу, как надо укрощать баб?! Напором и лаской! А, вообще-то, у нас у кавказских мужчин есть что-то, что тянет русских женщин к нам. Вот сами увидите, как меня встречать будет моя курочка?! В губки поцелует, шнурки на туфлях развяжет, стол накроет и постельку постелет. – Цинично докладывал парень майору.
Тот до конца не мог поверить, что все это правда, но надежда его окончательно рухнула, когда он, спрятавшись за дверь, услышал голос любимой девушки. Светлана заквохтала над парнем, раздался звук поцелуя. Дальше майор выдержать не мог, и вышел из своего укрытия, прикрывая лицо букетом.

*                *                *
Дядя Гриша какое-то время еще продолжал стоять за стеной сарая, гадая: идти ли ему домой к себе (чтой-то сердце прихватывать стало)  или, все же посмотреть, что закопал Всеволод? Был и небольшой мондраж; вдруг Севка вовсе не спит, а выключил нарочно в доме свет, а сам из темноты комнаты высматривает вора, который посягнет на его клад. А, может там и никакой не клад? Может, Севка мертвого кота, чи собаку зарыл… Но дядя Гриша понимал, что обманывает сам себя, и никаких мертвых животных Севка не хоронил, по той простой причине, что у него их не водилось. Ни живых, ни мертвых… Уж он бы, дядя Гриша первый узнал, что завелось у Севки?! Мыши водились! Это точно! Дядя Гришин Васька частенько лазил в Севкин сарай, и притаскивал на порог серых разбойниц. И, что интересно, сам не жрал их, а подкладывал Григорию. «Наверно, очень любит меня, - делал он выводы о коте, - поэтому и подкармливает. Тьфу!..» Но, разрывать или нет захоронения-то? – Все еще колебался Григорий. В конце - концов любопытство взяло верх над страхом, и старик пошел на черенок лопаты, торчащий, как указующий перст. Он дрожащими от нетерпения руками схватился за лопату и стал быстро отшвыривать землю, время от времени с опаской оглядываясь на темные окна Севкиного дома. Лунный свет не доставал до дна ямы, и старик брюхом лег на землю, и на ощупь выковырнул бумажный сверток. «А, вдруг здеся нож? – С опозданием подумал он. – Может, Севка в белой горячке кого прирезал (ту жа Лильку – соседку), а холодное оружие и прикопал?! – Дядя Гриша уставился на газетный пакет, потом пощупал его подагрическими пальцами. Вроде мяконький… На нож не похож! Старик набрал в легкие побольше воздуха и, как в воду с головой, «нырнул» в содержимое свертка. – «О! Деньги! Видать, иностранного происхождения, - вслух произнес он. – Доллары». – Сказал старик, делая ударения на «а». Вот, ради интереса, сколько здеся может быть? – И он, послюнив пальцы, быстро замельтешил по купюрам.
«Ети – и иху мать!.. Ни – и - чего себе, сколько тыщ! Никогда сроду не видел столько много долларов! Хотя… - Почесал он грязными пальцами затылок. - И мало тоже не видал! Это ж, сколько лет мне надо собирать свою пенсию, чтобы набрать столько тысяч? – Григорий поднял лицо к звездному небу, будто там искал ответ, загибал пальцы и шевелил губами, но сбился со счета, и тяжело вздохнул. Он снова посмотрел на целлофановый пакет, и задумался, что было лучше найти деньги или нож? Ведь ясно, как Божий день, что эти деньжищи краденые! У Севки не то, что иностранных денег, а и россейских сроду не водилось. Он жил на копейки от своей инвалидной пенсии. Как говорится: то ни гроша, и вдруг алтын! И спрашивается, где энтот «алтын» Всеволод взял? К тому ж, честные деньги народ прячет в белье, либо в стеклянных банках, - рассуждал старик, - а Севка решил заныкать их в земле, значитца, что? А то, что энти тысячи краденые! И хорошо, если обошлось без разбоя, но, кто нормальный по своей воле отдаст деньги? Нихто! Хотя… - Старик почесал затылок, - если человек поставлен перед выбором: смерть или кошелек? То…- Григорий снова призадумался. – А, как бы я поступил, интересно, что бы предпочел, если, к примеру, отказывал себе во всем лет двадцать, сидел на хлебе и воде, и вот, нужную сумму накопил? А тут на большой дороге вор хочет отобрать все мое состояние! – Старик от волнения аж вспотел, представив себя на месте этого несчастного человека, и у него заныло сердце. Ну и мерзавец мой соседушка! И к тому ж, набитый дурак! Кто это в нормальном уме станет прятать бумажные деньги просто в сыру землю? Этак им и сгнить недолго! Не смотри, что иностранные, а все одно, бумажки! Это верняк, что у Севки что-то с головой! У него-то и до сегодняшнего дня головка была слабенькая, даром, что голова большая, а мозгу там мизер какой. Жалко его покойную мать, Шурку. Хоть и прижимистая баба была, но хозяйка отменная, да и головастая, деньги в уме считала, лучше всякого кулькулятура. – И старик присел на земляной вал, предавшись далеким воспоминаниям, когда он ухаживал за соседкой, а та, окромя сваво сыночка, никого и не видала, любила Всеволода до потери сознания. И, что? Избаловала парня! Вот, он уже и на большую дорогу вышел на заработки, вместо того, чтобы зарабатывать честный хлеб. Ох – хо – хо! Какая жизть настала! Страшно из дома честным людям выйти, так и норовят сгубить душу. А Севку почему-то жалко! Может, яво завлекли в сети какие-нибудь жулики? А он-то безголовый и попался! Может, он и не душегуб вовсе, а деньги яму на хранение дали? Вот я надысь в тиливизире видал, «общак» называитси. Так тама, в кине за энтот самый общак человека убили, что не сберег, аль украл у своих. – И старик взялся за горло, в которое (он чувствовал) переселилось его сердце. Ох, чую, Севка влип! Спрячу покудова деньги у себя.  У мене и коробка железная имеется, в которой табак хранил. А завтрова поговорю со Всеволодом, может и покаитси мне, откуль у него деньги взялись? И скажу ему, что я их перепрятал в коробок», - И старик, кряхтя, поднялся с земли, опираясь на черенок от лопаты, и побрел домой, неся  в руке пакет с деньгами. Каждый следующий шаг ему давался тяжелее предыдущего, к ногам, будто свинцовые чушки привязали. Он еле-еле преодолел три ступеньки крылечка и переступил порог своего дома. Аккуратно уложил чужие иностранные деньги в коробку, у него еще хватило сил спуститься в погреб и спрятать коробку в мешок с картошкой.

*                *                *
Петухов получил истинное удовольствие, когда увидел, как со смазливой кукольной мордашки (как он раньше не видел, что Светка напоминает дешевую, раскрашенную куклу Барби?) сползает улыбка. Он внимательно рассматривал молодую девушку, потерявшую не только дар речи, но и дар слова. Только сейчас он увидел, что Светка не такая уж и молодая! Вон, вокруг глаз разбежались лучики, и уже есть намек на носогубные складки. Интересно, сколько ей настукало? Но, ему теперь до лампочки ее возраст, как и она сама. Майор даже удивился своему спокойствию. Раньше он и представить себе б не мог, что он с ней сделал бы, если б узнал, что она ему изменила, а сейчас у него было олимпийское спокойствие, только голубая жилка на лбу пульсировала, и ладони стали влажными.
- Вот, это и есть, моя жена! – С гордостью в голосе представил Вахтанг Свету. – Признайтесь, что вы еще не видели такой красавицы. – Светик, встречай дорогого гостя, накрывай на стол! – Кстати, мы так и не познакомились с вами, дорогой!..
- Александр Владимирович меня кличут, - сказал Петухов, не сводя холодных немигающих глаз со Светланы и, вкладывая букет в протянутую руку Вахтанга. – Вас называют, как я понял, Вахтанг, - а вы та самая Светлана?! Та юная и наивная, любящая и верная?! Так?
Света не сводила испуганных глаз с гостя, открывая беззвучно рот, как рыба под ножом повара. Она действительно была сейчас похожа на рыбу; большие круглые глаза, маленький ротик с синюшными губами.  Ее рука, протянутая Петухову, была скользкой и холодной, на тонком подрагивающем пальце подмигивал большущий бриллиант. «А вот и моя потеря! – Улыбнулся майор, - так невестушка моя, оказывается, видела меня в тот день, когда я пришел к ней с кольцом! Какой же я дурак! А она отлично разыграла свою роль! Ну что ж, пока один ноль в ее пользу, но игра не окончена! Она еще не знает, что ее ждет? Со мной поступать так нельзя! Я обязательно отыграюсь, и счет будет разгромным… Но не сейчас...  Пусть эта сладкая парочка живет в моей квартире, пока я не придумаю, что с ними сделать».
Света облегченно выдохнула, купившись на улыбку Петухова. В голове у нее роились мысли, набегая друг на друга и сталкиваясь в волнении. «Что ему известно? Что успел разболтать глупый Вахтанг? Судя по спокойному расположению духа майора, немного, в противном случае, Вахтанг бы не дошел до квартиры, а у меня из печени торчал бы нож. – Ну, что ж, продолжим игру! В прошлый раз у меня неплохо получилось, может и на этот раз выгорит?! Надо будет постараться! На кон слишком много поставлено, наша с Вахтангом жизнь, хотя, мне нет дела до несчастной жизни мужа, своя рубашка ближе к телу, а значит, его можно будет принести в жертву. Тем более, я поняла, что ничего хорошего ждать от него не приходится. – Горько усмехнулась Света. - Картежник и женский угодник, а точнее, бабник, ни одной юбки не пропустит. А уж какого я дала маху, когда подписала на него квартиру, но теперь-то могу Сашиными руками убрать его. То есть, совсем…  Кто его будет искать в чужой стране? Да никто! Как я поняла, его родители не знают, что он женился на русской. – И Света снова усмехнулась. На этот раз с иронией… - Надо будет услать Вахтанга за бутылкой какого-нибудь дефицитного вина, пусть подольше поищет, а самой остаться наедине с Сашей».
- Александр Владимирович, - прожурчал голос Светы, - присаживайтесь вот сюда на диван, вам здесь будет комфортно. – Вахтанг, надо бы угостить гостя хорошим вином, перевела она взгляд на мужа, еле сдерживаясь, чтобы не вцепиться в его наглые глаза всеми десятью ногтями.
- Понял, дорогая. Давай деньги! – Улыбнулся Вахтанг и подмигнул заговорщицки гостю, дескать, а что я говорил?..
От Петухова не скрылось, как Света зло косанула на мужа. «Видно, не первый раз он заглядывает в ее кошелек. Альфонс… - Хмыкнул он про себя. – Ну, так ей и надо! Не хотела иметь рядом человека, за которым была б, как за каменной стеной, пусть и платит! А он еще и гуляет с другими девками на ее деньги. Стоп!.. – Задумался майор, - у Светки отродясь своих денег не было, значит, этот альфонс кутит на мои, кровно заработанные…» – И у Петухова сжались кулаки.
- Сашенька! – Бросилась Света на шею Петухову, когда за Вахтангом захлопнулась дверь, - если б ты только знал, как я по тебе скучала! Ты уже понял, кто этот человек, который представился моим мужем?! Это тот самый насильник, о котором я тебе рассказывала! Он шантажировал меня, заставил с ним спать. Я под страхом смерти своей мамы, а он угрожал убить ее (ты ведь знаешь этих кавказцев), вынуждена была принять его в своей квартире.
- В моей квартире! – Уточнил майор, зло, посмотрев на лгавшую Светлану. – Вернее, я не правильно выразился! Квартира-то эта уже принадлежит твоему мужу, как его бишь там зовут? Абрек или Урюк… Ты, наверное, забыла, Светик, что подарила мой подарок своему муженьку?! В смысле – квартиры… Или это тоже было под давлением? Только вот хотелось бы мне знать, под каким?.. А-а-а! – Ерничал майор, - я догадался! – Под давлением его тяжелого тела, когда он катался на тебе, да?! Я угадал?! Что ты молчишь, нежная моя? Мне интересно знать, что на этот раз ты придумала, чтобы обвести меня, дурака (добавь, любящего тебя больше жизни), вокруг своего изящного пальчика? Ты себе просто не можешь представить, как я тебя любил. Ведь мне одному хватало б и моей военной пенсии, а я гробил свое здоровье на севере, работал сутками, чтобы заработать лишний рубль для моей любимой. Меня в сорокаградусный мороз согревала мысль о тебе. Что тебе тепло и уютно, сытно и комфортно. Вспомни, за все время нашего знакомства, я, хотя б раз попросил у тебя отчета за истраченные деньги, которые тебе щедро высылал. Что ты молишь? И нечего морщить носик, и вызывать спасительные слезы. Ты мне постоянно лгала! Моими деньгами ты расплачивалась с мужиками, которые тебя… (тут Петухов не выдержал, и грязно выругался). А я стоял с протянутой рукой, как нищий, прося у тебя нежности и ласки, а ты в эту руку, которая тебя кормила, одевала и обувала, наплевала. Чем тебя мог соблазнить этот хлыщ, проходимец, альфонс? Своим смуглым членом?! Ты из-за его члена так унижаешься перед ним? До того опустилась, что шнуруешь мужику ботинки! Помолчи-и! – Пресек Петухов попытку Светы объясниться. - Он хвастался мне уже, да, вероятно, и не мне одному… Думаешь, после этого он больше тебя станет любить?! Ничего подобного! Поверь мне! Даже ему, спустившемуся с гор, ясно, что тебя не только нельзя любить, но и уважать тоже. Лично мне противно сейчас с тобой рядом сидеть. Ты опустившаяся, завравшаяся дрянь! Поверь, мне не жаль этих стен, которые тебе подарил, заработаю еще, мне жаль растоптанного чувства. Ты для меня была олицетворением чистоты, скромности и порядочности. Я на тебя чуть ли не молился!..  О – о – о! Какой же я был дурак! В своих глупых мечтах зашел так далеко. Представляешь, я уже считал, сколько у нас с тобой будет детей?! Хорош бы я был, когда в роддоме мне б вынесли черненького ребятенка. – С клокотаньем в голосе засмеялся майор. Он чувствовал, что в голове разливается кипяток, перед глазами красный туман, застилающий от него Свету. Ему показалось, что женщина смеется, глядя на него, и это стало последней каплей яда, накопившейся в его отравленном сердце. Он потянулся к ней, но Света с проворством дикого зверя, выскользнула из своего шелкового халатика, и кинулась на кухню. До нее сразу же дошло, что это она напрасно сделала; почему-то совсем не к месту вспомнились ужастики, когда потенциальные жертвы убегали от своих убийц не на улицу, а в погреб или на чердак, и тем самым загоняли сами себя в ловушку. Света металась по кухне в поиске орудия защиты, а Петухов, улыбаясь, стоял в проеме, держась обеими руками за дверные косяки. Ему доставляло удовольствие видеть, как обезумевшая от страха женщина с мотавшимися из стороны в сторону грудями, бегает по комнате, оставляя за собой шлейф незнакомого запаха. В эту минуту Петухов узнал, как пахнет страх?! Света, его, когда-то любимая Света дала ему упиться этим чудным запахом, от которого у него вдруг наступил оргазм. Ему казалось, что это необыкновенно сладостное ощущение никогда не кончится. Он закрыл глаза, его ноздри трепетали, как у наркомана, нюхавшего кокаин. Но… его вернули из сада грез на грешную землю. И снова это была Света! Опять она навредила ему, лишив его сладкого, необыкновенного чувства, которое майор никогда доныне не испытывал.

 Света попыталась проскочить под его рукой, ее ввели в заблуждение закрытые глаза Саши. Но, не тут-то было! Мужчина схватил ее за волосы, и притянул к себе, прислонившись вплотную своим носом пятачком к ее шее и громко втягивая воздух. Женщина пыталась царапаться и кусаться, используя свое женское оружие: ногти и зубы, но майор будто бы и не чувствовал боли. Он упивался запахом… В конце концов ему стали надоедать помехи в виде женских ногтей, и он несколько раз приложил Свету лицом о дверной косяк, продолжая держать ее за волосы. У женщины из носа брызнула кровь. «Ну, только этого мне не хватало! – Разозлился Петухов, приходя в себя и, разглядывая свои новые башмаки, заляпанные Светиной кровью. Он отпустил ее волосы, и женщина мешком осела на пол. Не обращая на такую мелочь внимания, он пошарил глазами по стенам кухни, и радостно протянул руку к белоснежному полотенцу. Нагнулся и, выдернув ногу из-под тела женщины, аккуратно вытер туфель. Некоторое время любовался блеском обуви; Петухов следил за своей обувью и всегда любовно ухаживал за ней. Затем, также не спеша, тщательно вымыл с мылом руки и вытер их досуха. Его внимание привлек стон, он нагнулся и будто впервые увидел, сидящую на полу голую женщину с растрепанными волосами и окровавленным носом.
- Фу, гадость какая! – Скривился он. – Терпеть не могу неопрятных женщин! – Выдохнул он.
- Саша, это же я! – Простонала Света, вставая с пола. – Ты что? Меня не узнаешь?
- Даже и не надейся! – Подозрительно усмехнулся майор, - такая, как ты не забудется! Красавица, умница, девственница (только вот, в каких местах?). Для тебя, Светочка, у меня эпитетов не хватит. – Оскалился майор. – И знаешь, что? Такую как ты, надо вставить в рамку и любоваться, а то еще чего доброго, захватают руками, испачкают… Я тебе, в память о нашем знакомстве, организую рамочку. Ну, что ты так испуганно на меня смотришь? Не волнуйся! Я это сделаю за свой счет! Я ж не альфонс, как ТВОЙ (майор сделал акцент на имени) Вахтанг.  И тобой, умницей и красавицей все будут любоваться! И главное-то, знаешь что?! Ты навсегда останешься молодой… - Петухов внимательно посмотрел на женщину и тяжело вздохнул. – Как сейчас… Тебе сколько годков-то? Молчишь? Ну и не отвечай! В паспорте посмотрю. А, как же, дорогая!..  Паспорт обязательно потребуется, без него не выпишут свидетельство о смерти. – И Петухов снова улыбнулся.
Светлана поняла, что ей теперь уже никто не сможет помочь, ибо рядом с ней был сумасшедший человек. На ненормального невозможно повлиять ни женскими чарами, ни уговорами, ни мольбой. Ее могло б спасти только чудо, но, где его взять?! «А что, если?..» - Подумала она, и стала спиной пятиться к кухонному столу, не выпуская из поля зрения майора, продолжавшего заниматься своим туалетом, и очищать брюки от невидимых волосков. Она почувствовала, как ее правая рука коснулась нужного ящика, и потянула его… Но тут Петухов прыгнул к ней и с проворством молодого юноши оттолкнул от спасительного ящика с кухонными ножами. Внимательно обозрел содержимое ящика, удовлетворенно усмехнулся, обернул свою кисть полотенцем и взялся за рукоять длинного ножа, посмотрел мутными глазами на женщину и, не отводя от нее взгляда, провел лезвием по своему ногтю.
- Острый!.. – Удовлетворенно отметил он. -  Это еще я точил или ТВОЙ Абрек – Урюк? Можешь не отвечать! Мне все равно, да, думаю, и тебе тоже...
На счастье Светы она потеряла сознание и не почувствовала, как нож скользнул по ее ребрам, отбирая жизнь… Она не видела, как майор спустя некоторое время поднял ее веко и убедившись, что женщина мертва, вытащил нож. Она не видела, как майор слегка ударил вошедшего Вахтанга, приведя того в бессознательное состояние и, всунув ему в руку рукоятку окровавленного ножа.
Далее Петухов, не спеша протер влажной тряпкой места, где могли остаться его следы, и посмотрел в глазок, - на площадке никого не было! Он взял со стола свой немного привядший букет и, не дожидаясь лифта, тихонько спустился вниз. Там ему пришлось некоторое время поскучать в одиночестве, пока не хлопнула входная дверь. Тогда он нажал кнопку вызова лифта, и сделал вид, что очень торопится, то и дело посматривая вверх и, притопывая носком туфля.
- Александр Владимирович?! Какая встреча! – Пыхтя от избытка веса, поднималась груженая сумками соседка Светы по площадке.
Тот, как истинный джентльмен, подхватил ношу из женских рук, и чмокнул женщину в щеку по свойски, как старую, добрую знакомую. Соседка зарделась, и засмеялась, трепыхаясь всеми складками потного тела. Они протиснулись в лифт с пакетами и цветами.
- К Светочке в гости пожаловали, Александр Владимирович? – Мурлыкала женщина, будто нечаянно касаясь пухленькой ладошкой его руки. – Какой вы внимательный! Я прямо восторгаюсь вами, и постоянно ставлю вас в пример своему мужу. – И соседка горестно вздохнула, закатив заплывшие жиром глазки. – Но, к сожалению, не все это ценят! Молодые барышни, например… – «Намекнула» она.
- Вы что-то не договариваете, Анна Давыдовна?! Меня не было в городе больше трех месяцев. Что-то случилось со Светочкой? – Петухов сделал испуганные глаза, но, к сожалению, этого соседка уже не видела, ибо лифт раздвинул двери на нужном этаже.
- Сами увидите! Я не сплетница какая-нибудь, а женщина интеллигентная. Но… У меня так душа за вас болит, вы такой внимательный! – Повторялась «интеллигентная» соседка.
- Анна Давыдовна, достаточно комплиментов. Вы лучше откройтесь мне по дружбе, я всегда считал вас своим хорошим другом. Я тут собирался сделать Светочке официальное предложение, так сказать, попросить у девушки руки и сердца, а у меня что-то душа не на месте, прямо разрывается.  Не заболела ли моя ненаглядная невеста? Я ей звонил почти каждый день, все было вроде нормально, она на здоровье не жаловалась, а сегодня что-то не снимает трубку, может, вышла куда-нибудь?! – Оглядывался он на двери Светиной квартиры.
«Замуж она вышла! – Со злорадством подумала соседка. – Только такой солдафон, как ты до сих пор не знал, что твоя невеста шлюха!»  Но вслух сообщила:
- Зайдемте на минуту ко мне, Александр Владимирович, - потянула его за рукав соседка, - я вас чайком напою. Глядишь, и ваша невеста появится.
«Как же, появится она, держи карман шире! – Смотря в глаза гостю с открытой улыбкой, думала она о Светке. – Где-нибудь шлындрает со своим чуркой…»
- С удовольствием, Анна Давыдовна. Может и сердце успокоится… У вас, случайно, нет мяты? Говорят: полезно…
«Тебя, дорогой, уж ничто не успокоит! – Вновь подумала соседка, наливая Петухову чай. – Как увидишь Светкиного хахаля, тебе уж не до покоя будет! И поделом! Нечего заглядываться на молодых девок! Надо брать в жены по своему возрасту, тогда и сердце хватать не будет! А то взяли мужики моду: жениться чуть ли не на своих внучках. А не думают, что девчонки выходят за старых козлов из-за денег. За что еще их, старперов - то и любить?!»
- Спасибо большое, Анна Давыдовна за чай, просто чудо, какой вкусный, мило улыбнулся петухов, отодвигая пустую чашку. -  Можно я от вас позвоню?
- Звоните, Александр Владимирович! Может, уже и появилась ваша красавица. Где ей так долго мотаться-то? То есть… - покраснела соседка, - я хотела сказать: гулять.. – И окончательно смутившись, вышла в другую комнату, предоставив Петухову слушать длинные телефонные звонки.
- Анна Давыдовна! – Крикнул майор, - я хотел с вами попрощаться! Ухожу! Что-то Светочка припозднилась, а я устал, ведь только сегодня прилетел. И прямо с корабля на бал… И, как нарочно, в прошлый приезд забыл у Светланы свои ключи, не хочется торчать под дверью, да и вас мне неудобно отрывать от дел. Так что, до свидания!
И майор вышел на площадку, чувствуя спиной сверлящий взгляд соседки. Он подошел к двери и для «зрителя» позвонил, затем прислонился ухом к шершавому дерматину и, будто нечаянно ввалился в прихожую, оставив дверь открытой. Майор прислушался к тишине, и заглянул на кухню, где с полчаса назад оставил мертвую Свету и находящегося без сознания Вахтанга. За этот короткий срок никаких изменений не произошло; Света не воскресла, а Вахтанг находился еще в спокойном состоянии неведения. Тут Петухов бросил на пол цветы и, пятясь задом из кухни, издал крик, похожий на петушиный, когда топтуна кур «палач» несет к колоде. На крик тут же прибежала Анна Давыдовна, вопросительно глядя на Александра Владимировича. У того тряслись руки и он, скорее всего, потерял голос (такой вывод сделала наблюдательная соседка), ибо мужчина мычал, как Герасим, некультурно показывая пальцем в сторону кухни. Анна Давыдовна потеснила взволнованного мужчину и «приняла огонь на себя». Но увиденная картина отобрала у нее всю решимость, женщина открыла рот и, как в кинофильме «добро пожаловать, или посторонним вход воспрещен», заорала во все свои могучие легкие. Рядом приоткрылась дверь ровно на столько, чтобы в нее могла протиснуться голова в бигуди. Голова внимательно обвела глазами пустую площадку, и уже хотела, было нырнуть назад под защиту своей бронированной двери. «Наверно Анна Давыдовна снова мужа своего воспитывает?!» – Сделала она вывод, привыкнув, что время от времени из соседской квартиры доносились громоподобные звуки. Поначалу ее это увлекало, и она, даже подставляла к стене кружку, чтобы можно было разобрать диалог соседей, но ее нежное ухо было шокировано частным злоупотреблением матерных выражений, ругалась чаще «интеллигентная» Анна Давыдовна, а ее субтильный муженек изредка отгавкивался.    
Но, на этот раз крик доносился с другой стороны, и за головой в бигуди показалось  толстенькое тело на коротких ножках. Тело в мягких шлепанцах прокралось к квартире, откуда, только что, донесся крик, и уперлось носом в могучую грудь Анны Давыдовны, которая уже не кричала, а икала, и  таращила глаза.
- Анна Давыдовна, вынести вам воды? – Подобострастно спросила голова в бигуди, запрокидываясь назад. – Вы ж икаете! – Уточнила она непонятливой соседке. - А еще можно сказать: «Икота, икота, перейди на Федота, а с Федота на…» Куда дальше направиться икоте, женщина не договорила, потому что крепкая рука Анны Давыдовны втащила ее почему-то в чужую квартиру.
На полу произошли некоторые изменения. Вахтанг схватил себя за затылок, и сморщился, потом перевел мутный взгляд на окровавленную руку, все еще сжимавшую нож, и постепенно стал приходить в сознание. Он плохо помнил, что произошло с ним?! Последним воспоминанием были искры, посыпавшиеся из его глаз и ужасная боль, расколовшая его череп пополам. Он посмотрел на свою руку, только что обследующую затылок, ничего подозрительного не обнаружил, в отличие от правой руки, стиснувшей нож. «А вдруг, разбойник еще здесь?! – Ужаснулся Вахтанг и закричал: «Милиция – я!» Потом опомнился и зажал себе рот ладонью, ожидая получить еще удар от бандита. Теперь и его рот был весь в крови. Телодвижения Вахтанга не остались незамеченными свидетелями, успевшими размазать подошвами кровь по всему полу, и затоптать все следы.
- Что следовало и ожидать!.. – Злорадно произнесла Анна Давыдовна, тыкая пальцем в сторону Вахтанга. – Теперь-то вы понимаете, Александр Владимирович, на что я вам намекала несколько минут назад?!
- На убийство? – Задал идиотский вопрос майор, уставившись невинными глазами на соседку.
- Нет, конечно! Это уж слишком! Даже я, со своими мозгами, не могла б и предположить, что безнравственное поведение вашей бывшей невесты даст такие жуткие «плоды». Думаю, она не только вам изменяла… Вы уж извините меня, Александр Владимирович, но я буду перед вами откровенна. Это только вы не знали, что ваша Света – беспутная, а весь дом уже давно подшучивал над вами. Да-да! Весь дом! Ваша Света не спала разве что с кобелями, которых выгуливают во дворе. А Вахтанг, ее хахаль, вероятно, прознал про ее грязные дела, и зарезал поэтому. – И Анна Давыдовна удовлетворенно сложила руки на груди. – Это наши русские мужики могут терпеть измены жен, а кавказцы - ы… У – ух, какие мстительные! Что не по них, так сразу за кинжал и в сердце! Вон, сами смотрите, что наделал убивец?! Зарезал вашу невесту! – И соседка плотоядно уставилась на окровавленную Свету.
- Это, кто зарезал мою?.. – Испуганно уставился Вахтанг на лежавшее совсем рядом тело Светы, - и не невеста она мне, а жена! У меня и свидетельство имеется. - Ну! А что я вам говорила?!. – Закачала головой Анна Давыдовна, на всякий случай, отступая за широкую спину Петухова. - Месть на лицо! Он застал жену в постели с кем-нибудь, и убил!
- Анна Давыдовна, так вы думаете, что это вот этот мужчина убил мою Светочку?! – Изобразил клекот в голосе Петухов.
- Ну, и наивный же вы, Александр Владимирович! – Вмешалась соседка в бигуди. – А, кто ж, по-вашему, если у него в руках было холодное орудие убийства? - поумничала соседка, вспоминая детективные сериалы. - Измены всегда так заканчиваются… морем крови… А как же? Без этого никак нельзя!
Анна Давыдовна, разозлившись на соседку за то, что она взяла первенство в «расследовании», решительно произнесла:
- Вы ж, Александр Владимирович, по всему видно, не станете мстить сопернику, не набьете ему, в крайнем случае, морду?! Не говоря уж о чем-то более серьезном!.. – С сарказмом произнесла она.
- Я, как и вы, Анна Давыдовна, - человек интеллигентный, и не буду устраивать самосуд, - парировал удар Петухов, - пусть наши доблестные органы накажут по всей строгости закона убийцу.
- Я вызову милицию! – Взялась помочь соседка и, потрясая бигуди, удалилась к себе.
Вахтанг тупо оглядывал присутствующих людей, и отрешенно прислушивался к разговору, будто речь шла о ком-то постороннем, а не о нем. «Конечно, это говорят о каком-то другом Вахтанге, а не обо мне, - думал он, - ведь не могут эти люди на полном серьезе предполагать, что это я убил Свету?! Может, они сумасшедшие? Скорей бы приехала милиция, и во всем быстро разобралась. Это видно вор забрался в квартиру в мое отсутствие. Вот, только, куда я выходил, и выходил ли вообще? Не помню! Но шишка на затылке ведь явно свидетельствует в мою пользу! Не мог же я сам себя треснуть по башке?! Это вор! Он забрался  в квартиру, убил Свету, и хотел прикончить меня, но ему, слава Богу, кто-то помешал. – Рассуждал Вахтанг. – Я это смогу доказать ментам. Вон, какой шишак у меня на затылке! Но, почему на меня так подозрительно смотрят женщина (я где-то ее уже видел) и мужчина?.. И его лицо вроде бы знакомое! Но, так болит голова, прямо раскалывается, никак не могу вспомнить: видел его или нет?!
- Простите! Мужчина, я вас знаю? – Задал он глупый вопрос.
Анна Давыдовна и Петухов переглянулись, и соседка выразительно покрутила пальцем у виска, авторитетно со знанием дела заявив:
- Под психа работает! Ну, ничего! Экспертиза психиатрическая выведет негодяя на чистую воду. Ишь, моду взяли! Убивать наших девок, и косить под дураков! Не – ет, голубчик, за свое поведение надо отвечать! К тому ж, ты, ведь сын гор! Где ж твоя мужская смелость? – Уперев кулаки в необъятную талию, «воспитывала»  Вахтанга Анна Давыдовна. Обычно мораль она читала своему затурканному мужу, но из-за отсутствия оного под раздачу нравоучений попал несчастный сосед.
- А, как мне-то теперь быть, Анна Давыдовна? Ведь я потерял самое дорогое, что у меня было. – Захныкал Петухов, пытаясь выдавить скупую слезу. - Я ничего для Светочки не жалел, квартиру ей подарил. Делал все, только чтобы ей, моей девочке хорошо было. Вкалывал, как проклятый на севере, здоровье растерял. Но, видно, я что-то не учел! Чем-то не угодил Светочке, раз она предпочла мне другого мужчину. Если б только было можно вернуть ее к жизни, я все б ей простил! Как, как мне жить без нее? – Поднес Петухов носовой платок к своему носу-пятачку, и трубно высморкался.
- Уж вы-то, майор, хоть бы не куксились! – Брезгливо посмотрела соседка на Петухова. - Хоть и бывший, но все-таки военный, какой-никакой. Надо было раньше у меня совета спрашивать! Так вы, оказывается, квартиру на ее имя сделали? Ну вот! Что я говорила?! Что все (большинство) мужчин – идиоты! – Анна Давыдовна покосилась на майора, не перегнула ли она палку? Но тот стоял, как пришибленный, сраженный непоправимым несчастьем. – Я и мужу своему пытаюсь доказать, что женщины умнее мужчин, по крайней мере, дальновидней…Вот вы, Александр Владимирович, тому пример! Если сами не волокете, то спросили б у меня совета, на кого оформлять квартиру?! И я вот еще вам скажу: «Вы своим благородством убили Свету!» Что вы на меня так смотрите? На севере, вероятно, ваши мозги совсем замерзли, коль вы не понимаете простых истин.
Петухов продолжал играть под дурака, и вытаращил в недоумении глаза. После шлепнул себя по лбу, будто его только что осенило.
- Так вы считаете, что этот негодяй убил мою девочку из-за каких-то несчастных шестидесяти квадратных метров полезной площади с евроремонтом?!
- Ну – у, наконец-то до вас дошло! Надеюсь, до милиции быстрее дойдет мотив убийства, хотя… там же работает большинство мужчин…
- Попрошу разойтись! – Распорядился властным голосом мужчина в гражданской одежде. Кто здесь вызывал милицию? Где потерпевшая? Свидетели?.. Сержант, попрошу пригласить понятых! – А вы, граждане, кто будете?
- Мы, как раз и есть свидетели (можем быть и понятыми), - сделав губы куриной попкой, произнесла Анна Давыдовна.
- Вы за себя, гражданка отвечайте! - А вот вы, мужчина, что скажете?
- Да, разве вы не видите, что он не в себе?! Он только что потерял любимую женщину. Вернее, это он так думает, что потерял только сейчас, а я-то уверена, что он потерял ее сразу, как только отписал ей квартирку. Не знаю, в каком вы звании, товарищ?!.
- Я – следователь из районной прокуратуры.
- Товарищ следователь, я могу оказать вам содействие в раскрытии этого банального преступления. – Официальным тоном доложила Анна Давыдовна. - Эта драматическая история, можно сказать, развивалась на моих глазах. Ведь, потерпевшая, не будь плохо сказано об умершей, была еще та потаскуха. Пока ее потенциальный муж вкалывал в своей Сибири, она тратила его денежки на мужиков. Мало того, сейчас выяснилось, что в отсутствии Александра Владимировича, вот этого самого, что стоит теперь с опущенной головой, как баран на заклании, Светка (потерпевшая) успела вступить в брак со своим убийцей. У меня, товарищ следователь, даже язык не поворачивается называть ее «потерпевшей», ибо потерпевший – это он, Александр Владимирович, наивный, доверчивый человек. Хотя он сам виноват! Не надо было влюбляться в женщину моложе себя!..
Пока следователь вел доверительную беседу с разговорчивой соседкой, эксперты делали свое дело, сантиметр за сантиметром обследуя место преступления. Хотя, им было уже понятно, что это обычная бытовуха! Тут и расследовать нечего! Сам убийца, мужчина кавказской национальности, весь вымазанный кровью, скорее всего, потерпевшей, сидел на полу и дрожал всем телом. Тут же рядом с трупом и орудие убийства. Он пытался сквозь барабанную дробь своих зубов лепетать, что это был вор, и он сам пострадал от него. Следователь посмотрел на него, как на глупенького.
- Ваш паспорт, пожалуйста, будьте так добры!
- Пожалуйста! Посмотрите сами! Я не пришлый какой-нибудь, а живу здесь на законных основаниях. Вот, у меня и регистрация есть!
- Да вы, присядьте и не нервничайте так! Вижу у вас аж две регистрации: в Загсе и в паспортном столе. Наш пострел везде поспел! – Заметил следователь.
- Да, да! – Обрадовался Вахтанг, не почувствовав иронии в голосе следователя. – Я ж вам говорил, что живу здесь на законном основании. Чем меня допрашивать (я и так пострадал), лучше б вора искали.
- А это позвольте решать нам, что лучше?! Вы, гражданин собирайтесь и проедемте с нами в отделение! Это действительно будет лучше! – Ребята, браслеты на него и пока в обезьянник.  А я еще здесь останусь и побеседую со свидетелями.
- Иван Иванович! – Закричал криминалист, - посмотрите, что я нарыл?! – Дарственная на квартиру на имя Вахтанга Возгеновича Неизвестного.
- Почему «неизвестного»? – не понял следователь.
- Фамилия у него такая: Неизвестный. Интересная помесь: имя грузинское, отчество армянское, а фамилия…
- Это фамилия моей Светланы! – Еле слышно произнес Петухов. Так, они, что? Действительно были в законном браке? И Светочка подарила мой подарок своему мужу?!
- Доходит до вас, как до жирафа, пардон, конечно! – Со злорадством сказала Анна Давыдовна. - Александр Владимирович, теперь-то вы поняли, что Светка использовала вас, как кошелек, и как дойную корову?! А ее «доил» приезжий чурка. - Вы б, гражданка, выбирали выражения! – Без злости пожурил ее следователь.
- А я и выбираю! В противном случае, я б сказала: «Не чурка, а черножопый мудак». Это ж, сколько развелось их на нашей русской земле?! Сами размножаются, как тараканы. Скоро русских, чистых кровей и не станет вовсе! – Разорялась Анна Давыдовна, сотрясая воздух колыханием своего объемного тела. – Я хочу сделать заявление!..
*                *                *
«И, что ж я столько спал-то?! – Закричал Всеволод, тараща сонные глаза на остановившиеся на цифре три часы. – Этак, не только царствие небесное проспишь, но и свою собственную свободу». Он плеснул в лицо воды из рукомойника, и выглянул в окно, - на улице серо, солнца не видно. Как, сквозь плотную вату вдали виднеется черенок лопаты. Всеволод почесал затылок, и зевнул во весь рот, издав звериный рык. «Надо бы пожрать! – Решил он. – А то в голове, стоит звон от голодухи. Когда я последний раз ел-то?»  Он застыл посреди кухни, вспоминая, но так и не вспомнил. Зажег газ под злополучным чайником, который вчера чуть не отправил его на тот свет. На всякий случай Всеволод его побултыхал на наличие воды. – Есть! – Открыл холодильник. Кроме таракана, шевелившего воинственно усами, там ничего съестного не было. Мужчина сглотнул слюну, и уже решился предаться смертному греху – унынию, но тут вспомнил, что он богат! Не так, что б очень, но, если не питаться одними деликатесами, то двадцать три тысячи баксов можно растянуть надолго. Можно будет купить и компьютер, и посидеть в Интернете. Это была его давняя мечта, сейчас она воплотится в жизнь. Сколько всякого интересного для себя можно найти в Интернете. «Никто не гонит меня взашей на работу. Посижу пока дома, наберусь сил, а там видно будет!» Свист чайника перебил его сладкие мечтания. Всеволод налил кипятка, закрасив найденным на полке использованным уже не раз пакетиком и, бросив в мутную жижу два последних кусочка сахару, громко прихлебнул из щербатого бокала. «Надо бы избавиться от всей надколотой, надтреснутой посуды! Мать с дерьмом не могла от жадности расстаться.  А я куплю себе все новое, и начну новую безбедную жизнь. Не мешало бы обновить и гардероб!»
На этой оптимистичной нотке Всеволод потянулся, разминая затекшие суставы, и еще раз взглянул в окно. «Да, что это так темно? Дождик, что - ли собирается? Надо срочно выкопать деньги, а то придется, как свинье в грязи возится. Не барское это дело! – Засмеялся Всеволод, - в земле пусть копается всякая деревенщина! Посадили одну картоху, выкопали две, и радуются. Я «посадил зелень», и вырою «зелененькие баксы». Хорошо жить на свете!»  Всеволод, набросив на плечи засаленную фуфайку, поеживаясь, постоял на крылечке, оттягивая удовольствие, и медленным шагом направился к земляному холмику. Издалека холмик был похож на могильный. Мужчина подошел ближе и уже, вытянув лопату из земли, остолбенел. Возле земляной насыпи зияла глубокая яма. Он бухнулся на землю и запустил вниз руку, перебирая впустую пальцами. Вдруг рука напоролась на то-то острое, и он выдернул ее, с пальца закапала кровь. Всеволод вытер руку о фуфайку и снова опустил в яму. Он еще не мог поверить тому, что произошло, и побежал домой за фонариком. Как нарочно, фонарик «сдох», нагло мигнул раз и погас. Всеволод схватил коробок со спичками и бросился назад к яме. Он одну за другой сжег все спички, но ничего не увидел. «Ворюги! – Закричал он, вскакивая с земли. – В милицию, надо быстрее в милицию, пока не поздно!» Он побежал домой и подскочил к телефону, бросив взгляд на часы. Те, с заслуживающим уважения постоянством, показывали три часа. Всеволод закрыл глаза, помотал головой, и снова посмотрел. Три часа! Он снял руку с телефонной трубки, тупо уставившись на часы. Он понял, что часы остановились, как и его жизнь. Зачем звонить в милицию? Что он им скажет? Что вор у вора деньги украл?! Это Лиля подала ему знак: и часы остановила, и деньги свои забрала, а против потусторонней силы он ничего не сможет сделать! Всеволод схватился за голову и застонал. «Ну, за что мне все это?! За что Лилька вновь наказала?! Может, за то, что не предал ее земле? Но возвращаться к месту, где они с майором оставили труп, ему было страшно. А, вдруг, он придет, а ее там уже нет?! А, вдруг, она уже здесь, где-то рядом?! И Всеволод в ужасе пересел на диван, прижавшись взмокшей спиной к диванной подушке. По крайней мере, со спины она меня не возьмет! – Засмеялся он. – Надо бы еще и свяченой воды найти! Где-то у матери, знаю, была вода. Как это я сразу не вспомнил, что нечисть воды боится! – Всеволод метался по дому, беспорядочно открывая шкафы и ящики. – Где – е?! Где – е?!» Он был так поглощен поисками, что не заметил, как в дом вошел мужчина.

*                *                *

- Гражданин Неизвестный, вы все еще продолжаете настаивать на своем, что на вас напал вор? – Допрашивал следователь Вахтанга.
- Что значит настаивать? Я в этом уверен! – Передернул плечами мужчина. - Иначе, кто, по-вашему, нанес мне увечье, и убил мою жену?! – Возмущался Вахтанг.
- Вор, - это тот, кто крадет! – Спокойно разъяснял задержанному следователь. - Вы что? Держите меня за оконченного идиота?! Я что? Не знаю, по-вашему, кто такой вор?! – Заорал Вахтанг.
- Может, вам нужен переводчик? – Может, на ВАШЕМ языке вор означает совсем другое?! Я это к тому говорю, что свидетель утверждает, что из квартиры потерпевшей ничего не пропало. Этому свидетелю можно доверять, потому что он сам, все до последней нитки покупал убитой женщине. Да и постороннему глазу видно, что дорогостоящая аппаратура, ювелирные изделия, шуба из ценного меха,  на месте. Как вы это объясните?
- И этому можно дать объяснение! Вора застали на месте преступления, и он не успел вынести вещи. Что ж тут непонятного?! И, вообще!.. Почему я должен давать вам пояснения? Вы – следственные органы, так и расследуйте!
- Ваша жена была рисковой женщиной? Или, может быть, безалаберной?.. – Спросил следователь, пропустив мимо ушей подковырку Вахтанга.
- Да, что вы?! Она была страшной трусихой! Мне пришлось поставить дополнительный замок на входную дверь. Так и этого ей показалось мало, и мы установили засов. К тому ж она тратила бешеные деньги на сигнализацию. И в безалаберности ее никак нельзя обвинить, потому что, уходя, на пять минут за хлебом, она сдавала квартиру на пульт, представляете? Перестраховщица была! –  засмеялся Вахтанг.
- Ваши слова подтверждают и показания соседей по лестничной площадке. - Это, те две бабы – пенсионерки, которые все время сидят дома, и пялятся в глазок? Да, им же нечего делать, вот они за всеми и следят! Сплетницы!
- Так вот! Эти соседки говорят, что никакого шума они не слышали. Наши эксперты сделали заключение, что следов взлома на входной двери тоже нет! Все дверные замки открыты «родными» ключами. Все это вкупе с вещами, находящимися в целости и сохранности, приводит нас к выводу: никакого вора не было!
- Но позвольте – е! А, кто ж тогда ударил меня по затылку, и убил Свету? И зачем, если не с целью ограбления?!
- Хорошие вопросы, и я на каждый отвечу вам! Вас никто не ударял, а вы сами ударились затылком, упав на пол с высоты своего роста. Поскользнулись на крови своей жены, и упали… Мужчина вы – высокий, приличного веса, поэтому, падая, и нанесли сами себе травму, от которой потеряли сознание. Это засвидетельствовано судмедэкспертом. У вас на затылке гематома без разрыва кожного покрова. Убили жену вы! Мотив донельзя банален: квартира, и все недвижимое имущество, которое остается вам после смерти жены. У вас, оказывается, куча долгов, и вам надо было рассчитаться со своими кредиторами в ближайшее время. Вы женились на потерпевшей, чтобы взять ее фамилию. Мало того, бедняга подписала себе приговор, оформив на вас дарственную на квартиру, уж не знаю, как вы уломали в этом женщину?!  Но смена фамилии только отдалила возврат больших сумм, вам на пятки наступали заимодатели. Мы провели расследование, гражданин Осилашвилли. Вы – игрок, картежник, и этим все сказано! Я передаю ваше Дело судье!
- Этого не может быть! Это – какой-то жуткий сон! – Раскрыл и без того большие глаза Вахтанг.
- Думаю, вы проснетесь в КПЗ. И еще!.. – Засмеялся следователь! – Вы или сам непроходимый тупица, или думали, что в прокуратуре работают идиоты. Вас прямо тепленького застали на месте преступления, вы не соизволили даже вымыть нож от крови бедной женщины, которая вас, судя по ее поступкам, очень любила. А вы так цинично убили ее. И не говорите, что мотивом была ревность, те же соседи сказали, что она вам не изменяла. К ней, кроме вас никто не приходил, и она сама надолго из дома не отлучалась. По всей квартире расставлены ваши фотографии. На амнистию можете не рассчитывать, сидеть вам от звонка до звонка по ст. 105 п.2,ч.З, УК РФ.  Знаете, сколько вам насчитают? От шести до пятнадцати! Это убийство с корыстной целью. Но, здесь есть и положительное для вас, гражданин Неизвестный – Осилашвилли, вам не придется выплачивать кредиты! Потому что, насколько мне известно, документов, подтверждающих, что вы у кого-нибудь занимали деньги, не существует! А картежников и в камере будет достаточно…

*                *                *
Соседи по лестничной площадке удивлялись благородству Александра  Владимировича, который взял на себя все хлопоты и материальные траты на захоронение бывшей невесты Светланы Неизвестной. Они восторгались дорогой гробницей и ажурной оградкой. «Счастливая Светка! – Думала Анна Давыдовна. – При жизни в деньгах купалась, и после смерти в мраморе лежит!»
Петухов еще не раз приходил на могилу Светы. Но уж не для того, чтобы навестить усопшую, и лишний раз помянуть ее добрым словом. Ласковых слов у него для предавшей и унизившей его женщины не было! Он и после смерти Светланы не мог ей простить, что она пользовалась им, банально и пошло. Как сказала Анна Давыдовна: «Майор нужен был молодой женщине, как объемистый неиссякаемый кошелек». Да, он убил свою неверную любовницу, и наказал мужчину, жившего за его счет. Но этого было мало, ох, как мало! Она держала его, Петухова за дурака, изображала из себя невинную девочку, не отдаваясь ему, держа на коротком поводке, а сама цинично трахалась с чуркой. И не просто делила с ним постель, а еще, и платила за доставленное удовольствие, расплачивалась с альфонсом деньгами Петухова… «Теперь, дорогая, могильное ложе ты будешь делить со мной, и с женщинами, которых я буду сносить прямо на твоей могиле! –  Ты, действительно слишком дорого мне стоила, поэтому я буду использовать твою могилу, как ложе для своих любовных утех! Посмотрю, как тебе, вернее, твоему праху, понравится, когда по нему будут кувыркаться».
Майор и сам не понял, когда переступил грань мщения. Когда месть переросла в кощунство. И вразумить его никто все равно б не смог, даже, если б и захотел, ибо рассудок Петухова помутился. После измены невесты он возненавидел абсолютно всех женщин. Он уволился с работы, так как ему теперь нужно было свободное время, которое он проводил на городском кладбище, поджидая в тенистых уголках одиноких женщин. Уж неизвестно, чем он брал их, но женщины доверялись ему, плакались, как в жилетку, а он насиловал бедолаг на Светиной могиле. Но надо отдать ему должное, никакого рукоприкладства не было, не считая того, что он приводил жертву во временную «недвижимость» при помощи хлороформа. Петухова совершенно не смущало, что партнерша по сексу лежала под ним, как резиновая кукла; главное было: почувствовать запах страха, исходящий от женщины, когда перед ее носом он играл ножичком. Он вертел ее, как хотел, получал сомнительное удовольствие, и относил жертву подальше от места действия, потом возвращался к могиле, и сгибал в пошлом жесте руку перед овальной жестяной фотографией, говоря: «Ну что, сука, получила?! Ревнуешь?! Не будет тебе теперь покоя никогда, пока я жив! А умирать я еще не собираюсь!,,»
                *                *                *
Вот на этой самой могиле несчастной Светланы Неизвестной и свела судьба потомственную ведьму Лилю Николаевну Скворцову и майора в отставке Александра Владимировича Петухова. Но это было четыре года назад, и осталось в прошлом. В настоящем вышедший на свободу (с нечистой совестью) Петухов, находился в расстроенном состоянии духа. За время пребывания в колонии «крыша» у него окончательно съехала, и больной мозг не мог успокоиться от бездействия. Петухов не знал, чем себя занять? Все его «благие» начинания в самом начале рубились женщинами. А ведь он хотел им только добра. «Взять, хотя бы, мерзавку Лильку! Он хотел ее прославить, и сам, конечно прославиться, а она в отместку мне померла. Теперь-то он просто уверен, что она назло ему свалила на тот свет, сбежала от него, оставила одного. И, что ему теперь делать? Доживать жизнь одному?! Хороша перспектива, нечего сказать! Доверие к женщинам он окончательно потерял, все они до одной неблагодарные предательницы! А друзей верных, настоящих, среди мужчин у него нет! Мужики тоже дерьмо! Ищут в его дружбе корысть… Завести себе собаку, что-ли? – Подумал, вздыхая, майор. – Но ее надо брать щенком и воспитывать, а пока воспитаешь, щенок нанесет такой урон хозяйству, что никакой пенсии не хватит, чтобы восстановить погрызенное, изорванное и испорченное зубами щенка. – Это не выход! А на душе такая пустота и скука, хоть волком вой. – И Петухов скрутил косячок, пуская колечки дыма в потолок. Вдруг в задымленной комнате возник образ его нового знакомца. Как его? – Не мог вспомнить имени майор. – Сева, что-ли? Или Савва? И, где он живет? Хоть с ним бы
пообщаться. Правда, симпатии он не вызвал, но… На без рыбьи и он сгодится! Только вот в чем проблема?! Я не знаю его адреса!..»

*                *                *
- Всеволод, привет! Ты что, мечешься по дому, как угорелый? Потерял что?! – Спросил вошедший мужчина.
- А – а – а! Это ты? Серега, ты не в бровь, а в глаз попал! Я, действительно потерял! Свою будущую безбедную жизнь. Ну, скажи, почему мне так не везет? Только нашел деньги, и сразу их потерял, не успел ни копейки потратить на себя.
- И много потерял?
- Двадцать три тысячи баксов.
- Ничего – о себе! – Присвистнул Сергей. - Это, сколько ж надо было горбатиться, чтобы заработать такие деньжищи?! Или ты выиграл где?
- Ну – у, что-то вроде того! – Неопределенно ответил Всеволод. Не признаваться же Сереге, что это краденые деньги! Он, хоть и кореш, и друган  детства, но это признание повлечет за собой и другое, у кого украл? А там еще и Лилин труп выплывет. И хана!
- Ну, так нечего и ныть! – Бог дал, Бог взял! Как легко пришли, так и ушли! – Сделал вывод Сергей. – Другое б дело, если ты годами, как проклятый вкалывал, да откладывал, а потом в одночасье потерял. Тогда я понимаю! А, когда деньги легко дались, то не так обидно.
«Знал бы ты, как «легко» они дались мне?! – Подумал Всеволод. – Я за них человека убил. Пусть и не ахти какого (можно с уверенностью сказать, что дерьмового человека), но, все ж таки…»
- Серега, а ты чего пришел-то? От своей пилы решил отдохнуть? – Засмеялся Всеволод, вспомнив сварливую кривоногую жену кореша. Может, она потому и была такая злыдня, что ноги колесом? – У Всеволода немного улучшилось настроение, когда он вспомнил о жене своего товарища. Как хорошо, что он, Всеволод больше не женился. Как свалила его бывшая жена к своим родителям, так он пока о новой женитьбе не задумывался. Серега прав, деньги пришли легко, и ушли также, а вот, если попадется такая жена, как у Сереги, так не уйдет легко, и тяни это ярмо до конца дней своих. Вон, Серега насколько в детстве и юности парень был смелый, забияка, а сейчас… Только при воспоминании о жене, начинает глазами бегать по сторонам: нет – ли поблизости его ненаглядной  в вечных бигудях на перекисных  кудрях и со скалкой в толстых, как сардельки пальцах? – Бр – р! – Передернул плечами Всеволод.
- Ну – у, это ты зря! – Протянул в сомнении Сергей. – Галя не такая уж и плохая! Вон, у нас на работе мужики, как начнут рассказывать о своих женах, так и сравнишь свою с ними. Моя хоть готовит…
- Ну да! Это потому, что любит сама пожрать, и ест за двоих. А ты, как щепка стал, пашешь на трех работах, а твоя Галина полнеет, как на дрожжах, только от этого доброты у нее что-то не прибавляется. Говорят, что толстые бабы – добрые?! Бряхня – а!
- Она вовсе и не толстая! – Обиделся за свою жену Сергей, и хотел еще что-то сказать в знак опровержения, но вспомнил, как буквально вчера расстегивал жене лифчик; для этого ему надо было найти «перемычку» между складками жира на спине благоверной. – Полненькая!..  А что хорошего, когда идет и костями гремит?!
- Твоя правда! Галина своими костями не гремит, она чужие кости перемывает. – Держался на своем Всеволод. - Все в округе знают, что лучше не попадаться в поле ее зрения. Сплетница та еще! Угораздило тебя, Серега, жениться на ней, ведь ты был самый перспективный жених в нашем районе.
- Так, видать, судьба распорядилась! – Тяжко вздохнул Сергей. – Она ж забеременела и я, как…
- И ты, - продолжил за товарища Всеволод, - как порядочный идиот, женился на Галке. Только вот, что интересно?! Откуда у твоей дочки черные глаза, и черные волосы?! В твоем роду и в Галкином никого черноглазых не наблюдается. А? Молчишь! То-то же! Дурак ты, Серега! Воспитываешь чужого ребенка, да еще и терпишь издевательства своей жены.
- Ты что, считаешь, что она мне изменяет? – Захлопал глазами Серега.
- Сейчас, наверняка нет! Потому что мужик столько не выпьет.  А раньше с ней разве что столетний дед Шамшур не спал. Я удивляюсь, как она тебе кроме дочки и другого подарка не преподнесла, вроде сифилиса или СПИДа.
Сергей вздохнул, вспомнив, как несколько месяцев после женитьбы втихаря от жены ходил к сексопатологу лечиться от  течи из канала. Он еще тогда гадал, где мог поймать заразу, и грешил на баню. Жену свою он никогда не любил, и сто раз уже б бросил ее, но его удерживала дочь. Да, она совсем не была похожа ни на него, ни на жену, но ласковая, как котенок, очень любила его, Сергея и ходила за отцом, как привязанная. Он точно знал, что при разводе дочка осталась бы с ним. А пока надо было терпеть, пока девочке не исполнится двенадцать лет, и она сама сможет сказать, с кем из родителей останется жить?! Сергей старался реже оставаться наедине с женой, и при любой возможности уходил к своему отцу, вот и сегодня он пришел проведать старика. Стучал, стучал, а он дверь не открывает…
«Наверное, за хлебом вышел? – Подумал он, и решил переждать у Всеволода. А теперь и сам не рад, что зашел к товарищу. У Севки яду, как у Галки. Но, где ж отец? Может, пропустил его, и он уже давно пришел?!» - И Сергей решил проверить. На душе у него почему-то стало тяжело. Он подошел к родительскому  дому, и постучал, потом посмотрел в окно, сделав ладони лодочкой. Ему показалось, что он увидел поднятой крышку погреба, и заподозрил недоброе.
- Сева! Дай скорее чего-нибудь типа фомки, думаю, что беда случилась с отцом. И, как я дурак, до сих пор не обзавелся дополнительными ключами?!
- Не надо фомки! Дядя Гриша давно дал ключи мне, сказал, что на всякий случай, вдруг, когда свои потеряет…
И мужчины побежали в дом дяди Гриши.   

*                *                *
- Севка, это ты?! – Обрадовано закричал на все кладбище Петухов. – Вот не знал, что тебя здесь встречу. Только недавно вспоминал о тебе, а тут ты сам собственной персоной. Кого хоронишь-то? – Кивнул он в сторону гроба. – Надеюсь, не нашу с тобой общую знакомую?!
- Отца моего товарища. Инсульт у него случился и вот… - У Всеволода на глаза навернулись слезы, и он вдруг зарыдал, заплакал в голос, как никогда и не по ком не плакал. Он даже по своей матери так не убивался. Всеволоду было жаль и дядю Гришу, и себя самого, и поседевшего от горя Серегу. Тот очень любил своего отца, при каждом удобном случае навещал его, принося старику разные гостинцы, и дядя Гриша гордился своим сыном, и делился харчами с безработным и всегда голодным Всеволодом. Со смертью соседа Всеволод потерял частицу своего прошлого, хорошего и чистого, без проблем и забот. Он вспомнил, как старик ухаживал за ним после смерти мамы. Признаться, Всеволод врят ли вообще б смог выкарабкаться, находясь в жалком, почти недвижимом состоянии, если б не дядя Гриша. Сосед, хоть и ворчал на него и воспитывал, и читал мораль, но продолжал ухаживать за больным. «Если мне так хреново, то представляю, как плохо сейчас Сереге. Ведь дядя Гриша считай, сам его воспитал, поднял на ноги, дал образование. Покойная мать в свое время удивлялась, что Гриша после смерти жены не женился снова, и с грудного возраста поднимал мальца один. «И надо мне было встретить здесь майора…- Досадовал Всеволод. - И смотри, наглый какой, увязался за нами, и лезет с дурацким разговором. Но, ведь не отошьешь его, не та обстановка. Он уже и глаза таращит на Серегину жену, а та и рада, что хоть кто-то, пусть, даже такой козел, обращает на нее внимание. А Серега, будто и не видит ничего вокруг себя. Прижал к боку дочку, и идут, как два сиротинки за гробом отца и дедушки. Ой, жаль их, прямо сил нету!..  Ну, Галка, ну, шалава! Она и на кладбище себе кобеля нашла. Ей наверно все равно, где трахаться: хоть в чужой постели, хоть на чужой могиле. Вот таким сукам и везет! Как хорошая бабенка, так и попадется ей какой-нибудь беспробудный пьяница. Сто раз порадуешься, что не женат, надо бы теперь и о работе подумать. На первых порах хватит денег, что одолжил у Сереги. Все-таки, хороший он друг, всегда выручит! Но, сейчас надо бы ему быстрее вернуть, потому что похороны станут в копеечку, еще и поминки… Если б только у меня были те деньги, казалось все отдал бы, не пожалел ни для дяди Гриши, ни для Сереги». – При этих мыслях в душе Всеволода вдруг стало спокойно, и он перестал жалеть пропавших денег.
- И куда это Галина запропастилась? – Без эмоций спрашивал Сергей у товарища. – Сев, ты, случаем, не видел, куда пошла жена?! Надо бы на стол накрыть, скоро люди соберутся помянуть папу.
Всеволод прекрасно видел, куда пошла жена друга?! Ее увел майор. Они свернули с главной кладбищенской аллеи, и углубились в заросли, но Всеволод не собирался говорить об этом другу; тому и так несладко.
- Я тебе сам помогу! Чо делать-то? Командуй! А мы с Настюхой вдвоем управимся! Правда, Настасья? – Обратился он к дочке Сереги.
- Да, дядь Сев! – Обрадовалась она, что может быть полезной при таком важном деле, как накрыть стол для любимого дедушки.
- Сева, слазь в погреб за картохой и соленьями! Я, после того, как обнаружил в подвале мертвого отца, наверно никогда уже не смогу туда спуститься.
- Это, я мигом! – И Всеволод скатился по ступеням вниз, чтобы не видеть несчастных глаз своего товарища. В погребе он тянул время, но не век же набирать из мешка картошку. Вдруг рука Всеволода резко отдернулась, наткнувшись на что-то холодное и скользкое. «На лягушку не похоже! И что это лягушкам делать в картошке?» - подумал Всеволод, и отвернул края мешковины. Тут его глаза чуть не вылезли из орбит; перед ним из картошки торчал полиэтиленовый сверток, тот самый пакет, который он считал пропавшим раз и навсегда. – Неужели дядя Гриша мог украсть его?! Нехорошо о покойном плохо говорить, но, не сам же пакет вылез из земли и закопался в мешке, и, что теперь сказать Сереге? И вообще, надо ли ему говорить, что его отец вор? Может, забрать тихонько деньги, да и промолчать?! Но, ведь на кладбище у меня были совсем другие мысли: я хотел отдать деньги Сереге! Неужели, я такой малодушный, и не поделюсь с товарищем? Он-то мне свои последние из заначки вытащил, и дал, даже не поинтересовавшись, когда ему верну… А сделаю я так! – И на душе от принятого решения у Всеволода снова на душе стало хорошо и спокойно.        

*                *                *
- Галочка, это прямо судьба свела нас с вами. Кто-нибудь говорил вам, что вы необыкновенная женщина? Вы замужем? Хотя, что за глупые вопросы я вам задаю?! Разве такие дамы, как вы могут быть свободны. Хотя, это и несправедливо! Именно, красивые женщины и должны быть не замужем, чтобы приносить счастье  не одному кому-нибудь, а многим мужчинам. Вы сами, как считаете?
- Я с вами вполне согласна, Александр Владимирович! И мужу своему тоже самое говорила. Но он такой  толстокожий, непонятливый, и ужасный собственник. Мало того, еще и морит меня голодом. «Для твоего же здоровья будет лучше малость похудеть! – Передразнила Сергея Галя. – А, разве у меня есть лишний вес, по-моему, у меня все в норме. – И Галина кокетливо повела жирными плечами, отчего заколыхалась ее необъятная грудь в проеме глубокого декольте. – Вот вы, как считаете? Что-то лишнее у меня есть?
- Ваша фигура готова для подиума! Сейчас снова входят в моду фигуры, как у Мэрилин Монро. И я считаю, что это правильно, и для мужского глаза приятней. Есть на чем остановить внимание, а то на скелетах и взгляд ни за что не цепляется, не то, что у вас, Галочка… На вашей фигуре не только глаза, но и руки с удовольствием задержаться. – И Петухов, не испытывая сопротивления у женщины, спокойно влез в ее лифчик, отметив про себя, что одной руки, чтобы объять необъятное здесь будет явно мало. Его возбудила женская полнота, и он уже еле справлялся с желанием: завалить ее тут же, на ближайшей могиле. Но небезопасно это было, мог помешать кто-нибудь, вроде ее мужа… - У вас, как со временем?
- Выходной взяла по поводу похорон свекра, поэтому я свободна, и сегодня и еще два дня… 
Но от незапланированного секса удовольствие ни один из них не получил. Галина была разочарована, ибо необычное, нестандартное начало, обещавшее что-то необыкновенное, не имело конца. Партнер возбудил ее до того, что женщина стала сама срывать с себя одежду, не замечая, что вырывает с мясом пуговицы. Гале нравилось, как он смотрел на нее; таких безумных глаз она не видела ни у кого из своих бывших любовников, не говоря уж о муже. При воспоминании о телке (как она звала Сергея за глаза, да и в глаза тоже), у нее испортилось настроение. Вот уж действительно, телок, а не мужик. Она уже двенадцать лет водит его за собой, как телка на веревочке. Что он – телок бесхребетный, Галя поняла сразу же, как только они познакомились, но тогда ей было все равно, за кого выйти замуж?! Лишь бы побыстрее, пока живот не стал выше носа. Она все надеялась привязать к себе беременностью мужчину, которого любила и, может быть, это ей бы и удалось со временем, но отца будущего ребенка осудили за воровство, а на аборт все сроки прошли. И вот теперь мается уже с двумя телками: мужем и дочерью. Она такая же, как и ее папаша (отчим), мямля и медуза. Ничего от своего родного отца, кроме внешности, не унаследовала. Тот был огонь, а не мужчина, красивый, волевой, за словом в карман не лез и  в постели - супер. Хотя, конечно, кобель конченый, ни одной юбки пропустить не мог, и ее Галину заразил гонореей. Помнится, она смеялась, видя, как страдает Сережка, думая, что это он принес в дом заразу.
Сейчас женщина вся дрожала от предвкушения близости с новым любовником. Она хотела физической боли, насилия; чтобы Саша повалил ее на пол, заломил руки, даже избил. Ведь его сумасшедшие глаза и поведение на кладбище дали ей этот аванс, чего-то необыкновенного. Она с нетерпением ждала, пока мужчина разденется, но он вовсе не спешил. Стянул с себя рубашку и аккуратно сложил ее на стул, потом запрыгал на одной ноге, высвобождаясь от брюк. Галина ждала, нетерпеливо притопывая босой ногой, потом решила помочь раздеться партнеру, потянув на себя штанину, но результат оказался неожиданным. Саша грубо отпихнул ее, быстро оделся, заявив удивленной женщине, что не готов… Последующие его действия и вообще оказались необъяснимыми и унизительными для Галины. Мужчина собрал в охапку всю ее одежду, раскиданную по комнате, всунул ей в руки и вытолкнул в голом виде на лестничную площадку. Она в ярости обернулась и хотела пнуть мерзавца, но нога наткнулась на преграду из двери.
Петухов был зол и на себя, и на свою несостоявшуюся партнершу по сексу. Он ожидал от нее совершенно другого поведения. Ему надо было для возбуждения увидеть, что женщина сопротивляется, боится его, ему хотелось почувствовать страх, именно почувствовать… Носом… Обонять этот сладостный запах, который всегда доводил его до оргазма, а тут такое разочарование! Баба оказалась настоящей шлюхой, готовой отдаться первому встречному. Она сама его чуть не изнасиловала. Как обманчиво бывает первое впечатление.

*                *                *
- Десять тысяч долларов?! Так, где ты говоришь, они были припрятаны? – Не мог скрыть удивления Сергей. – Ну и папа! Даже после смерти не оставил меня без внимания. – Слезы не переставая, катились из его опухших глаз. – И как эти деньги вовремя! Я теперь же смогу заказать отцу памятник, и купить компьютер дочке, и сотовый телефон… Она давно о нем мечтает.
Всеволод, наблюдая за своим другом, сделал вывод: до чего приятно приносить подарки, нежели принимать их. Тринадцать тысяч, что он себе оставил, тоже не маленькая сумма, и ему вполне хватит на прожитие, пока он не найдет нормальную работу. Всеволод отгонял от себя мысли, что дядя Гриша украл у него деньги. Видно, так надо было судьбе, да и старик за это уже наказан! Какое может быть большее наказание, чем смерть. А Серега пусть думает, что эти деньги дядя Гриша копил всю свою жизнь для него, Сергея.
- Слушай, и какой скрытный был папаня-то! – Не мог успокоиться Сергей. - Я сколько раз помогал ему материально, понемногу, конечно, чтобы моя благоверная не догадалась. Кстати, на поминки Галка так и не явилась! Может, плохо себя почувствовала на кладбище? Можно я от тебя ей позвоню, а то, как - бы не пришлось поминать еще и ее, она в последнее время на сердце жалуется. Как поест жирную пищу, так и хватается за сердце.
- Ничего с твоей женой плохого не сделается! Она тебя сначала на тот свет спровадит! – Злился на друга Всеволод.
- Папа, дядя Сева правду говорит! – Вмешалась в разговор девочка. – Маме не стало плохо, я видела, как она пошла куда-то с дяденькой.
- С каким дяденькой? – В ужасе уставился на дочь Сергей. – И ты мне ничего не сказала?! А, вдруг – это маньяк?
- Маньяки не обнимают тетей, - авторитетно заявила девочка, - а режут их и раздевают. Я видела в кино, как маньяк тащил тетю в кусты, а она кричала, как резаная, отбивалась и кусалась, а мама шла сама и улыбалась. Вот!
Сергей переглянулся с улыбающимся Всеволодом.
- Дочь, почему ты мне не сказала, что маму твою уводит чужой дядя?
- Ну да! Я скажу, а мама после меня в угол поставит, она и так мне кулак показала. А дядя вовсе не чужой! Его знает дядя Всеволод, я сама видела, как они поздоровались за руки. Ведь, правда, дядя Всеволод? Вы знаете того, с кем ушла мама?
- Ну, если и ты скажешь, что видел, как моя жена уходила под ручку с твоим (между прочим) знакомым, то… - Обиженно посмотрел на Всеволода Серега.
- И что будет? Набьешь мне морду, отшлепаешь свою дочку, а жену побежишь «спасать»? От кого? От нее же самой?! Если б не присутствие твоей дочери, то я б сказал тебе, кто такая твоя Галка?!
- Можете говорить, дядя Всеволод! Мне уж об этом и так в школе все уши прожужжали. Мою маму называют мужской подстилкой. Сначала я дралась с ними, но ведь побить всех детей в школе, я не могу! Сейчас я просто перестала обращать на это внимания, и все! Тем более, - это (как сказала классный руководитель) вовсе не матонное слово, а так… просто обидное…
Сергей покрылся красными пятнами, а Всеволод только пожал плечами. Дескать, что и следовало ожидать рано или поздно. Может быть теперь, когда собственный ребенок открыл другу глаза на его жену, он  изменит свое отношение к ней? И Всеволод в очередной раз возблагодарил Господа, что не женат.
- Так я позвоню от тебя? – Незнакомым голосом спросил Сергей.
- Да звони! Сейчас твоя половина набрешет тебе сто тысяч арестантов, и ты побежишь к ней на задних ножках. А скажи, где твоя жена была, когда поминали ее собственного свекра? Чужие люди пришли, соседи… Ладно! Не буду тебе ничего говорить, только поругаться можем, а я не хочу потерять друга из-за никчемной бабешки.
- Галя?! – Удивленно спросил Сергей, дунув в телефонную трубку. - Ты разве дома?
- А, где мне, по-твоему, быть? – С сарказмом ответила она.
- Здесь. В доме моего покойного отца…
- А я здесь! В собственном доме! И что?
- У тебя все нормально?
- Все! Кроме того, что муж – ненормальный, и приходится искать мужика на стороне! – Издевательским тоном продолжала Галина. – Но, видать, мужики вообще перевелись! Настоящие или по тюрьмам сидят, или вымерли. Ты разве мужик?! Муж – дерьмо, и отцом быть не можешь. Я имею ввиду – биологическим. – Галину понесло. Она настолько была зла на Сашу, что все скопившуюся желчь выливала теперь на безответного мужа. – Что замолчал? Мы с тобой двенадцать лет живем, и я ни разу не забеременела от тебя, стерильный ты наш! Не перебивай! Ты настолько туп, что не знаешь, что воспитываешь чужого ребенка! Как я могла жить столько лет с таким идиотом?! Все лучшие годы потратила на такое ничтожество, как ты! Ведь ты… У меня просто нет слов, кто ты?!..
- Галя, да ты пьяна! – Догадался Сергей с облегчением.
- Может, я и выпила на помин души! Я б с удовольствием выпила за помин твоей души, но ты, к сожалению, никак не сдохнешь, никакое зелье тебя не берет! Уж, как я не старалась, столько денег перевела… - Последней фразой Галина поперхнулась, сообразив, что сгоряча сболтнула лишнее. Женщина попыталась выкрутиться, понадеясь на тупость своего мужа. – Столько денег потратила на лекарства, чтобы вылечить твое бесплодие…
 Но последнее предложение Сергей уже не услышал, в его мозгу отпечаталась только одна фраза жены: «Никакое зелье тебя не берет!»
- Так ты меня хотела отравить? За что, Галя, ведь я тебя так любил?! – Недоумевающе спрашивал Сергей. - Скажи, что тебе не хватало, что я делал не так?!
- Все ты делал не так! Не спорю, может, ты и любил меня, но я-то никогда тебя не любила! – Рыдала пьяными слезами на том конце провода Галина.
- Галочка, ты устала, поэтому и наговорила сейчас лишнего! Завтра все забудется, я тебе прощаю. Мне и так сейчас очень тяжело, ведь я потерял самого близкого мне человека – отца. Может, ты все-таки приедешь, помянешь старика?
- Значит, самый близкий тебе человек – не я, а твой отец? Вот и оставайся там! Можешь оставить себе и дочечку! Я без вас обойдусь! Потому что мой-то самый близкий человек отбывает второй срок. Что замолчал, аль не знал? Аль тебе не донесли? – Паясничала Галина. До нее сейчас дошло, что неплохо было б ей остаться одной: без мужа и ребенка. А что? Какие ее годы? Всего-то двадцать восемь годков. Конечно, она проигрывает материально, но и это еще как сказать?! Идиот Сережа не откажет ей в ежемесячной денежной помощи. А так, птица вольная! «Куда хочу, туда лечу! - думала Галина, - и с кем хочу, с тем и занимаюсь сексом. Но уж не с Сашком!.. И надо ей было напороться на импотента. Сама виновата, ведь прекрасно видела, что мужик в годах! Да и уродлив, как из фильма ужасов. Кого это он ей напоминает? Крюгера, вот кого! Только шляпы не хватает. А морда?! Вылитый Крюгер, хорошо, что живая от него выбралась. Дуреха! – Ругала себя женщина, не обратив внимания на то, что автоматически опустила на рычаг телефонную трубку. – Прирезал бы, и поминай, как звали! И потянуло меня на острые ощущения! Но что-то все-таки, в нем было этакое… Даже слов не могу подобрать».
- Поговорили? – Спросил Всеволод у Сергея, дующего в трубку.
- Узнал много для себя нового! – Горько усмехаясь, сказал Сергей. - Оказывается, у нее есть любимый мужчина, который сидит в…
- В тюрьме… Эка невидаль! – Пшикнул Всеволод. - Про это весь город знает, и только ты узнал последним. Ну, не переживай! Мужья всегда узнают последними… Это, видать, и есть отец твоей дочери?
- У моей дочери только один отец, - это я! Слышишь?! Я! С сегодняшнего дня я для нее и отец, и мать! Галочка отказалась от нее, она сама мне только сейчас это сказала по телефону, правда, она была не очень трезвой.
- Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке! – Буркнул Всеволод.
- Знаешь, Севка, а я рад! Наверно, это ужасно цинично с моей стороны, я радуюсь оттого, что жена меня бросила. Я, конечно, не брошу ее без средств к существованию, - оправдывался он, - …и найденные деньги очень кстати, я отдам половину Гале. Не смотри на меня так! Это ведь из-за меня она не работала, вела домашнее хозяйство, и ей теперь будет сложно найти работу. А я - мужчина, выкручусь!
- Знаешь, что?! – Разозлился Всеволод. – Если б я знал, куда пойдут эти деньги, то вообще б не стал тебе их отдавать!
- Как?! – Не понял Сергей, - ты б прикарманил себе чужие деньги? Да ни за что не поверю, что ты способен на кражу.
«Ты не верил и в то, что твоя жена шлюха! – Подумал Всеволод. – И надо же родиться таким доверчивым идиотом! Да и я не умнее; теперь моими деньгами, на которых лежит человеческая жизнь, будет пользоваться эта Б..»
- Знаешь что, Серега, думаю, что твоему отцу не понравится, что деньги, которые он копил всю свою жизнь, ты отдашь Гале. Невестка даже не пришла  на  его похороны, не помянула его. Это с твоей стороны будет кощунство!
- Ты так думаешь?
- Уверен! К тому ж, ты окажешь Галке медвежью услугу! Пусть она сразу же привыкает рассчитывать на свои силы, так она быстрее встанет на ноги и найдет работу. Она молодая женщина, и ей все двери открыты. Ты остаешься с ребенком, и по закону она должна платить тебе алименты, но ты ведь не подашь на нее в суд!
- Нет, конечно! – Закричал Сергей. - Как можно?!
- Ну вот! А тебе, вернее, вам с дочерью ох как понадобятся денежки! Ведь, у покойного дяди Гриши в доме и ремонт надо будет сделать, и мебелишку, какую подкупить, ты ж ничего не станешь забирать у своей бывшей?! Кстати, а на развод когда подашь?
- Я думаю, что это не к спеху. – Отвел глаза Сергей.

*                *                *
- Ребята, как хорошо, что мы сегодня здесь собрались! – Обнимал своих друзей по детскому дому Макар. –  Не из-за денег!.. Я просто ужасно рад этой встрече. За прошедшие годы я понял, что деньги, - это не самая большая ценность, главное в жизни, - это дружба!
- Да, что ты говоришь?! – Усмехнулся Александр Непомнящий, - интересно, а Андрюха и Кролик тоже разделяют твое мнение?! – А ты, Макарка, давно ли научился отличать деревянные от зеленых? Помнится, для тебя пять тысяч рублей были большими деньгами, а немного позже и пять тысяч баксов стали не деньги.
- Время течет, все изменяется! – Философски отметил Макар. – Я, Сашок, сейчас на первое место ставлю наше братство, и сюда заявился только, чтобы поддержать компанию, и если понадобится моя помощь. А денег мне не надо, тем более, добытых путем шантажа… Они дурно пахнут!
- Что? Обоняние стало хорошим? – Поддел товарища Андрей Мартов. – Тебе-то, Макарка, хорошо, ты и на хлебе проживешь. Тебе много не надо, у тебя заниженная жизненная планка. А, если у людей желания, мечты?!
- У тебя что – ли, мечты, Андрюха?! – Засмеялся Кроликов. – И, какие, интересно?.. Приобрести трамвай в частное пользование?! Насколько мне известно, у тебя ни жены, ни детей, и куда ты  только деньги деваешь, и, зачем тебе еще нужны? Посмотри на себя! Ходишь в каком-то допотопном старье, моды пятидесятых годов. При твоем образе жизни тебе и зарплаты много! Больше всего деньги нужны нам: мне и Сашку. Мне, потому что я веду светский образ жизни, где денег не считают, а Сашку?.. Ну, здесь-то и без комментариев все понятно! Человек с зоны откинулся, ему никакая копейка лишней не будет.
- Ты прав, Кролик! Меня выпустили «условно - досрочно» и я сейчас под стеклянным колпаком у ментов, так что вернуться к прежнему занятию пока не могу, и деньги очень нужны. А нюхать их  я не собираюсь! – Поддел он Макара. – А ты, Макарка, наверно забыл, что твои денежки, которые я тебе платил, тоже пахли не очень… они пахли рыбой, вернее, икрой… А еще… Человеческой кровью… Жаль, что у тебя память короткая. Я, конечно, тебе благодарен, что помог мне и с адвокатом, и с деньгами, но, мне кажется, что Андрюха прав. Если б тебе надо было приобрести что-нибудь ценное, то ты б не отстегнул мне на адвоката. Просто у тебя были лишние деньги, и ты не умеешь их тратить. Не обижайся, Макар! Как не было в тебе лоску, так никогда и не будет! Ты всегда будешь довольствоваться минимальным, только тем, что имеешь. Ребята сказали, что ты живешь до сих пор в коммуналке, - это правда?
- Да, это так! – Кратко ответил Макар. Он хотел сказать очень много Александру, но передумал. Зачем? Если Шурику непонятно, почему его товарищ все еще живет в старой квартире, он не станет объяснять. Обидно, конечно! Шурик-то прекрасно знал, на какие деньги Макар нанимал ему адвоката, и что стоило Макару добиться «УДО» для Непомнящего? Оправдал видно Шурок свою фамилию. Не помнит добра!..  Не помнил добра и Вовка Кролик, как не помнил и долга, взятого у Макара, но напоминать ему об этом Макару было неловко.
- Вот и все твое объяснение! – Обвел глазами товарищей Александр, ища у них поддержки. – Пока ты жил рядом со мной, то  кое-чему и научился, обтесался, так сказать. А стоило тебе начать самостоятельную жизнь, так и увяз в болоте. Что сопишь, не так, что - ли? А еще туда же, деньги, видите ли, ему не так пахнут! Ну, и вали отсюда, чистоплюйная гнида, нам больше достанется! Сиди в своем занюханном частном агентстве! Много уже высидел? Смотри, как бы яйца твои не протухли! – Засмеялся Александр.
И Кроликов, и Мартов заулюлюкали, поддерживая своего вожака. Им очень понравилось, как Сашка макнул Макара в его же дерьмо. «Пусть продолжает высиживать свои яйца! – Закричали они, а мы пойдем на дело, которое сразу позволит сорвать большой куш».
 Макар поднялся со стула, поиграл бицепсами и не спеша, несмотря ни на кого из ребят, вышел из зала. Для него они с сегодняшнего дня закончили свое существование. Нет больше их детдомовского братства! Макару плевать на деньги, которые ему должен Кролик и на деньги, которые он отдал за свободу Шурика. Он сегодня потерял гораздо большее, чем деньги, он потерял веру в мужскую дружбу. А деньги, что, - это дело наживное! «И напрасно думает Шурок, что я не умею их тратить, теперь-то я знаю, на что потратить скопленные за пять лет денежки. Я-то хотел их отдать ребятам, чтобы они отказались от шантажа Петухова, а они смешали меня с дерьмом. И дело вовсе не в том, что мне жалко этого пидора майора, просто, шантаж – это подлость, и низость! Воспользоваться компроматом, чтобы вытянуть деньги?! Ну, уж нет! Работая в частном детективном агентстве, Макар насмотрелся на шантажистов и на людей, которые пострадали от них. Он, Макар, даже, если будет доедать последний сухарь, никогда не займется шантажом. А в его руках за эти годы скопилось столько всякого разного материала, что хватило б на несколько лет безбедного жития. Но и друзей он приобрел тоже не мало… И среди своих коллег по агентству, и среди заказчиков. Одним из таких был директор агентства по недвижимости, который давно предлагал свои услуги, узнав, что Макар живет в коммуналке. Вот теперь и пришло время: воспользоваться помощью товарища», - подумал Макар.
*                *                *

- Как ты меня нашел? – недовольно спросил Всеволод, заглядывая за спину Петухова, один ли пришел майор, или с «хвостом» из ментов? 
- А я вижу, что ты не ра – ад товарищу-то, а?  А я, можно сказать прямо на крыльях к тебе летел! Да один, один я! А ты кого еще ждал? Может, Лилю Николаевну? – Заржал Петухов. - Что это так тебя дергает? Ты какой-то психованный стал, неуравновешенный, боишься, что деньги украдут? Вот что значит, чахнуть, сидя на мешке с золотом, как кощей, не то, что я – вольная птица. Ты, поди, и из дома-то никуда не выходишь, все охраняешь свой чулок?! А я по городу каждый день моционю, высматриваю, где мой дружок? А он, бедолага, без воздуха дома сиднем сидит. Хорошо, что жена твоего дружка меня к тебе привела.
Всеволод вопросительно посмотрел на гостя.
- Я культурненько у нее спросил, не знает ли она, где проживает мой старый товарищ? И она с большим удовольствием мне указала дорогу к твоему порогу. О, как складно получилось! А сама-то Галина к муженьку своему в гости потопала, говорит, что на жизнь попросить. Вот и мне идею тоже подала, и знаешь, какую?! Я у тебя, Сева, тоже хочу попросить на жизнь, а то нехорошо как-то получается: у кого-то мешки от злата лопаются, а кто-то сидит на одном сухарике. Я еще при первой нашей с тобой встрече понял сразу, что ты – человек благородный! Чо глазки-то выторощил?! Не можешь вспомнить нашу с тобой встречу? – Лыбился Петухов. - Так это было в квартире Лили Николаевны, которую ты удушил за те самые деньги, которые сейчас тебе спать не дают. Вспоминаешь? Ну, вспомни – вспомни! У тебя двадцать три тысячи баксов Лилькиных.
- У меня, их гораздо меньше! – Закашлялся Всеволод. - Мне пришлось отдать долг соседу, и осталось всего ничего! Ровно столько, чтобы хватило до первой зарплаты.
- Так ты, что, никак собираешься работать?! Похвально! – Ехидничал Петухов. - Так, тем более, зачем тебе такая прорва денег?! Бабы у тебя нет, ни наркотиками, ни спиртным ты не увлекаешься, а? Кстати, и сколько у тебя сейчас осталось наличности? Другу-то ты можешь смело открыться! Я никому не скажу, зуб даю! Чо глазками-то стреляешь? Я к тебе с добром пришел, а ты… Вот и дружи с таким после… - Состроил комичную физиономию Петухов. – Кстати, а Галка-то, как? К тебе не пристает? Насколько я понял, она – жена твоего товарища. Шаболда еще та, тебе скажу, и как ее муженек терпит? Видать весь рогами покрылся!
- А твое, какое дело?! – Возмутился Всеволод. – И чего ты здесь потерял, что ты все вынюхиваешь, да выспрашиваешь? Дел что – ли никаких нету?
- О! На счет дел... – Хлопнул по плечу Всеволода гость. - Мне прислали повестку в прокуратуру. Вот теперь ты, чуешь, чем запахло? Этак, скоро «запахнет» и твои «Делом». Теперь ты понимаешь, надеюсь, что я пришел к тебе из добрых побуждений. Завтра буду давать показания. Наверно, мои пальчики нарисовались, ведь я – судимый, и в картотеке обязательно имеются отпечатки. Вот и спросит меня следователь: «Гражданин Петухов, извольте объяснить, как ваши отпечатки оказались в квартире потерпевшей?» А я что?! Я – ответственный гражданин своей страны, который говорит только правду и ничего, кроме правды, лгать нашим следственным органам не могу! Совесть не велит. – Продолжал ерничать Петухов, посматривая на скукожившегося от страха Всеволода.
- И что?.. – Прохрипел он. - Ты расскажешь, что видел убийцу? Тогда расскажи и про то, что помог убийце избавиться от трупа. Даже не так! Если ты такой правдолюбец, то говори всю правду! – Осмелел Всеволод. - Ведь это именно ты был инициатором, как вывести тело и выбросить, словно мусор. Расскажи и про то, как пытал ее, резав по кусочку. Всеволод понял, что нашел правильный тон при разговоре с сумасшедшим воякой. Ибо тот перестал издеваться и внимательно слушал. – А мои следы?.. Ну и что! Скажу, что приходил к Лиле Николаевне, как к старой знакомой, ведь еще моя покойная мать у нее работала. А на махровом пояске, я думаю, следы не остались. Так что, господин майор, денег ты не получишь, они мне очень тяжело достались, до сих пор Лилька по ночам приходит… И надо мне было тебя послушать, закопали бы бабу, и дело с концом! Может, и менты теперь тебе б на хвост не сели, да и Лилька давно б успокоилась.
- Да, что ты говоришь?! – Заинтересовался Петухов. – И как она тебя достает, ты не брешешь? В натуре, ведьма тебя навещает? Ты знаешь?! И меня зараза такая в покое не хочет оставить! Я по ночам даже заснуть боюсь! Уж и косяки перестал вертеть, думал от них у меня глюки, ан не - ет! Все равно, как ночь, так и заявляется… Встанет в ногах, выпучит свои коровьи глаза, и смеется, задрав голову, а на шее багровая полоска видна.
- А она говорит тебе что-нибудь или молчит? – Прошептал Всеволод, оглядываясь. -  Ко мне приходила как-то с лопатой и просила закопать ее. Говорит: «Не похоронишь, так я тебя живого урою! И твоих детей и твоих внуков…» Во, как! Так я решил, что ни за что не женюсь! Почему должны страдать из-за меня дети и внуки?! Так ты что, правда, что - ли повестку получил? – Без перехода спросил Всеволод.
- А чо мне врать-то тебе?! Вот она! – И майор достал из заднего кармана брюк малость, пожеванную бумажку. – Но ты, кореш, не боись, я тебя не выдам! А шантажистов я тоже терпеть не могу, - это так я тебя на вшивость проверял.
- Тогда дело другое! – Успокоился Всеволод, почему-то доверяя майору. – У меня, правда, немного осталось денег, но я тебе могу дать. Вот, возьми, и не считай меня подлецом и жлобом! - И Всеволод на глазах Петухова отделил от тоненькой пачки несколько банкнот.
- Спасибо, пока не надо! У меня ж пенсия, а тебе еще на работу устраиваться… Ну пока, кореш! Я тебе расскажу, что ментам уже известно. Я-то никаких допросов не боюсь! Стреляный воробей… Меня хоть на пушку, хоть на мушку бери!
*                *                *

- Ну и пусть валит, нам троим, больше достанется! – Плюнул вслед уходящему Макару Владимир Кроликов.
- Больше-то оно, больше! – Задумался Шурок. – Но, как нам отыскать теперь Петухова? Через контору Макара было б куда проще. А так…
- Через объявление! Дескать, бывшие детдомовцы ищут встречи с бывшим директором для теплых встреч. Интим не предлагать! - Сострил Андрей Мартов.
Непомнящий зло косанул на приятеля.
- Ты б хайло свое не раскрывал, когда  не просят, а то и зубы могу пересчитать!
- Да я ничего, Шурок! – Заикаясь, оправдывался Мартов, по привычке оглядываясь через плечо, ища защиты. Но «Защита» была уже далеко, Макар стоял по другую сторону баррикад. И Андрей вдруг очень ясно понял, кого он потерял в лице своего товарища?! Ведь, из троих только Макар был ему заступником и палочкой выручалочкой, только на Макара можно было положиться в трудную минуту. И вовсе он не был дураком, каким его выставили Шурка и Кролик, просто ценности у него были другие. Может, пока не поздно сдернуть от этой парочки, да и догнать Макара?
- А ты, Андрюха, что, уже и в штаны по старой привычке наложил? – Будто прочитав его мысли, издевался Сашка. - Так если тебе бабло не нужно, ты так и скажи! Кролик верно считает: нам больше достанется!
- Да, я что?! Я с вами! Что  я дурак что - ли, от денег отказываться. Тем более, халявных…
- А найти Петуха, ребята, мы сможем и через Интернет. Ты, Андрюха правильную мысль подал; напишем объявление в Интернете, что сослуживцы ищут контакт и так далее. Если, это не прокатит, и Петух в Интернет не лазит, то придется нанять частного детектива. Андрюха, что-то ты скис сразу, бабок жалко? Чтобы что-нибудь получить, надо что-нибудь вложить! Не спорю: частный детектив берет немало, но зато – это верное дело, тем более, мы знаем, что в последнее время майор проживал в городе Мичуринске.
- Вот сейчас нам очень кстати пришелся бы Макар! Э – эх! – Поторопился ты Шурок, выгнать его!
- Не понял! – Повернулся всем телом к Кроликову Непомнящий. – Разве это не ты сказал: «Пусть валит, нам больше достанется?!» Вообщем так! Кто-то из нас троих едет в Мичуринск, и нанимает там детектива, это будет дешевле, чем нанимать его здесь. Ну что, бросаем жребий или?..
- Я бы с удовольствием, Шурок, но ведь у меня работа! Никто отпуск без содержания мне не даст! – Оправдывался Мартов, мысленно перекрестившись, что у него есть уважительная причина.
- Я поеду! – Решительно сказал Кроликов. – Тебе, Шурок, все равно выезжать из города нельзя. Ну, уж тогда ссудите меня «командировочными», ибо я на мели.
Очень не хотелось Андрею залезать в свою заначку, но выхода не было, ребята, ни за что от него не отстанут. И он, скрепя сердце и ругая свою «щедрую» натуру, отсчитал несколько тысячных купюр.
- Надо бы расписку взять с тебя, Кролик. Для порядка… Ты ведь сам финансист, и знаешь, что денежки даются под какой-нибудь документ, а то ищи, потом свищи! – Нахмурил лоб Андрей.
- Это я запросто! – Засмеялся Кроликов. – Тащи туалетную бумагу, щас распишусь! Ты чо, в натуре, Андрюха, воще обнаглел?! С дружбанов расписки требуешь?! Не! - Ты только посмотри, Шурок! Ну и жмотяра Мартов. Я думал, что он прикалывается, шутит, а он и взаправду хотел с меня расписку взять. За какие-то несчастные…- Кроликов посчитал деньги…- пятнадцать тысяч деревянных ты хотел с товарища взять расписку?! И, как Макарка только с тобой мог дружить? Он, в отличие от тебя дал мне сорок тысяч, и не наших, а сорок тысяч баксов, и не требовал никаких расписок. И назад этих денег тоже не попросил! – Почесал гладко выбритую щеку Кроликов.
- Так зачем тебе тогда мои деньги, если у тебя такая сумасшедшая сумма уже есть? – В недоумении спросил Мартов, округляя глаза.
- Да. Кролик, зачем ты с нас берешь, если тебе уже ссудил Макарка? – Поддержал товарища Непомнящий.
- Да нет у меня уже этих денег! – С горячностью ответил Кроликов, уже нерадый, что привел в пример благородство Макара. – Давно нет… Макар давал мне деньги, чтобы я расплатился с кредиторами. Думаете, если у меня б была такая крупная сумма, то я стал бы участвовать в таком скользком и хлипком мероприятии, как шантаж?! Что я идиот что - ли? Только стесненные материальные условия и толкают меня на это. У меня за душой ни копья, я беднее церковной мыши.
- Ладно! Хватит препираться! – Скомандовал Александр, давая товарищам понять, что лидер у них по-прежнему он. -  Кролик, дуй за билетами, и в путь! А ты, Андрюха, коли увильнул от поездки, будь добр финансируй товарища, потому как из троих ты, вижу, один только и платежеспособен. Но не горюй, кореш! – Подмигнул приунывшему товарищу Александр. - При дележе мы учтем, и вернем твои кровные.

*                *                *
- Лидия Ивановна, ну что ж вы, голубушка так долго шли? Когда я просил вас зайти  и подписать протокол опознания потерпевшей? – Журил Михаил явившуюся в УВД соседку Лилии Николаевны Скворцовой.
- Так я того… - Оправдывалась женщина, с несвойственной ей робостью, оглядывая кабинет, - …приболела немного. Острый хандрос скрутил, не согнуться, не разогнуться. И простуда опять жа...
- Вижу, вижу, вас и сейчас еще знобит!
Лидию Ивановну действительно трясло, но не от простуды, а от подозрения. Она только что столкнулась в коридоре с тем самым мужиком, которого видела в глазок, когда он входил в Лилькину дверь. Она его никак ни с кем спутать не смогла, слишком личность у него заметная; лысый и, видать, немного пришибленный, потому что разговаривал сам с собой. К Лильке он заходил с пакетами, а вот потом… гораздо позже выходил с мешком, и не один. Ему помогал вытаскивать мешок какой-то мужик, но его Лидия Ивановна видела только со спины. Наверно, водитель такси. Потому что уже из своего кухонного окна Лидия Ивановна видела, как мужик открыл багажник и уже вдвоем они с лысым затолкнули туда мешок. Это ей не показалось подозрительным, потому как сама хозяйка была дома, значит это вовсе не воры – грабители. Но, так думала Лидия Ивановна тогда, в тот злополучный день, а, когда она узнала про убийство соседки, то мнение ее на счет мешка изменилось.  Да, и зачем вызвали этого лысого сюда? Значит, подозревают? Но менты только подозревают, тем более, какой-то молоденький  мальчик совсем… Разве ему расколоть лысого? Тот, по всему видать, мужик битый, ишь, как глазами стреляет во все стороны, и на морде страху вовсе нет. «Как бы мне изловить его, да и намекнуть… Дескать, я видела, товарищ, как вы мешочек-то в такси загружали, но согласная молчать. - И пусть мне убивец к пенсии приплатит немного. Раз государство о стариках не заботитси, пускай уголовники помогають. Вот так я рассуждаю!» Вот с такими «благими» мыслями сидела в кабинете Мудрого Лидия Ивановна. Но она прямо извертелась вся, боясь пропустить лысого. Быстренько подписала протокол, который ей подсунул опер, даже не прочитав его.
- Верю, верю! – Закричала она и выбежала в коридор. Там огляделась по сторонам. «Куда он мог нырнуть? Вон, скоко дверей. А, может, уже и вышел?.. И, где тады мне его шукать?» - Подумала женщина.
- Милай, - обратилась она к дежурному, сидящему за стеклом недалеко от входной двери. – Я тута с зятем своим разминулася, у мене ключи от дома осталися, а он того… опосля смены, значица… Придеть, а мене нету, так беды не обирешси! Такой горячий, такой горячий! Ужасть, просто…Можить, он уже и убег?
- От нас, мамаша, никто «убечь» вот так запросто не сможет, чай, не в детском саду, находишься! – Заржал молодой парень. – Какой он из себя-то?
- Кто?
- Да, твой зять!
- Да, говорю ж, что горячий! Под его руку лучше б и не попадаться!.. Вон намедни… - И Лидия Ивановна  до того вошла в роль, что хотела рассказать о своем настоящем зяте, который действительно был с характером. Хотя, надо отдать ему должное, руку на тещу никогда не подымал. Да, только попробовал бы...
- Я не о том! – Терпеливо разъяснял дежурный. – Он не утюг, и не самовар, и опять же, я, выходящих из здания, не щупаю! На внешность он каков?
- Лысый, нос свиной. Вощим, как рыло… Страшен, ужасть как!
- А – а – а, знаю, о ком ты?! Так он у тебя сидячий! Его фамилия Петухов?
От радости, что ей удалось даже и фамилию узнать, у Лидии Ивановны сперло дыхание.
- Ну и «повезло» тебе с таким зятьком! Бедная твоя дочка! Неужели она и после того, как узнала, чем занимался ее муж, не бросила насильника?
- А, чем он занимался-то? Можа, мы о разных людях говорим? Вот вашего, как вы назвали Петухова, как кличут? – Пытала дежурного женщина, хитро прищуривая глаза.
- Александром Владимировичем… И не мой он, будь он трижды неладен! Пусть его, кладбищенского насильника, черти своим считают, прости Господи. Не выходил он еще, на допросе у следователя. Говорю ж, что тебе подфартило с зятем! – Хмыкнул дежурный.
- А вовсе это и не мой зять! – Обиделась на дежурного за своего зятя Лидия Ивановна. – Мой - культурный, дочку и меня уважает, и зовут его вовсе не так! Какой он Александр? Он и вовсе Митя. И не Петухов какой-то, а Рязанцев. - И довольная, что так ловко обвела вокруг пальца дежурного милиционера, она вышла из здания.
«Подожду его», - решила она, пристраиваясь на шатком заборчике. Но ждать ей пришлось долго. Допрос А.В.Петухова длился без малого час.

*                *                *
- Гражданин Петухов, - продолжал спрашивать следователь, - а откуда вы знаете гражданку Скворцову?
- А я должен ее знать? – Поднял надбровные дуги Петухов. - Она, кто, одна из моих бывших партнерш по сексу? Так, по-моему, я уже был наказан, хотя до сих пор и не понял, за что?! Я приносил женщинам радость, физическое удовлетворение. Хоть одна из них пожаловалась на то, что я сделал ей больно, избил или, того хуже, убил кого?! Нет! Я уводил их в страну грез от быта, от пьющих мужей, от сопливых детей, от злобных свекровей. Они должны были быть мне благодарны за это! – Пафосно изрекал Петухов.
- Вы серьезно так думаете?!
- А вы?! Господин следователь, вы ж мужчина! Вы-то должны меня, как никто другой понять. Я люблю женщин!
- Тогда, почему вы до сих пор не женаты?
- По той же причине! – Ощерился Петухов. - Потому что слишком люблю женщин, и не хочу ни кого обделить! Ведь, если женишься, то будешь принадлежать только одной, а это будет нечестно по отношению ко многим другим прекрасным созданиям.
- Допустим, хотя лично я не разделяю вашего мнения. А, зачем же вы тогда убили Лилю Николаевну, если так любите прекрасный пол? – Без перехода спросил следователь.
- А, кто такая Лиля Николаевна? – Сделал наивные глаза Петухов. – Вы что, гражданин следователь, решили повесить на меня убийство какой-то женщины? Не выйдет, ибо я ни – ко – го не убивал! Тем более, женщин... Смешно даже…
- Взгляните сюда, на эти фотографии, думаю, вам будет не до смеха! Петухов, вы ведь человек опытный, зачем вам отпираться?! Вам показали заключение экспертов на наличие ваших пальцев на месте преступления.
- А на фотографиях женщина лежит на травке, вернее на листьях среди осенней желтизны и багряного румянца. И, как ее убили, и за что? Может, грибники не поделили свою добычу, да и прирезали ее ножичком, все тем же, которым подрезают грибочки… – Улыбнулся Петухов, растянув гуттаперчевые губы. – Бедная она, бедная… - Закачал он лысой головой.
- Не кривляйтесь, Петухов! Неужели вы не узнали в потерпевшей свою знакомую, ведь именно у нее в квартире и найдены ваши отпечатки пальцев.
- Ну, вы сами подумайте, гражданин следователь, как я могу узнать в лице, которое уже тронул смертельный тлен (вернее, вонючее разложение), кого бы то ни было. Ее, я думаю, и муж родной не узнал бы. Кстати, я вам подкинул неплохую версию… - Нагло иронизировал Петухов. - Да, что вы так отчаялись-то, гражданин следователь? Давайте так сделаем! Вы мне назовите адрес, где вы обнаружили мои пальчики, а может, и проедем на это место, так мне будет легче вспомнить или опознать потерпевшую. Может, там будет ее фотка?! В живом виде, конечно… Страх, как покойников боюсь!
- Ой, ли?! Тогда, почему вы свои жертвы искали на кладбище? – Хмыкнул следователь.
- Вы опять про рыбу деньги?! – Возмутился Петухов. - Два раза за одно и тоже не судят к тому ж, я уже отчалился, так что, давайте вернемся к вашей потерпевшей! Как там ее звали-то? Лилия Николаевна, говорите?! Знал я, знал одну женщину с цветковым именем! – Закатил глаза Петухов. – Но сразу признаюсь, что как женщину не познал. Я пользовался ее услугами, да, собственно и не я один… Вы, гражданин следователь, может тоже обращались к ней за помощью?! К ней приходило много народа. Знахаркой она была. - И Петухов резко перевел взгляд с потолка на лицо сидящего напротив него следователя.
  Тот от неожиданности вздрогнул и, даже отдернулся назад, будто бы прилип к спинке стула. Он со своим многолетнем опытом работы понял, что улик против Петухова у него, кроме отпечатков пальцев на вещах потерпевшей, нет!  И надежда на то, что подозреваемый сам проговорится, с каждой минутой все таяла и таяла. Перед ним сидел вовсе неглупый человек, следивший за своей речью и за впечатлением, которое он производил на следователя. Следователю даже показалось, что Петухову доставляло удовольствие общение с ним, он как - бы играл. На его лице не дрогнул ни один мускул, когда он увидел труп женщины на фотографии. Только удивление и брезгливость. «Нет, это не он убил ее! Невозможно быть таким спокойным, если тебе под нос тычут фотографию мертвого тела, еще и разрисованного ножом». - Пришел к выводу следователь. Но так легко сдаться он не собирался. Может, у Петухова был сообщник?
- Хорошо, давайте проедем на место преступления!
- В лес? Чудесно! Заодно и подышим свежим воздухом! Знал бы, прихватил с собой корзинку для грибов. – Продолжал ерничать Петухов. - Гражданин следователь, вы, какие грибы больше любите? Я – белые и маслята, очень уважаю. Белые лучше жарить, а маслята мариновать.
У следователя…о ужас!.. появилась слюна, и он с шумом втянул ее. «Ну, это уже слишком», - подумал он.
- Хватит паясничать, Петухов! Мы выезжаем не в лес, а в квартиру к потерпевшей, где и произошло убийство.
- Да, что вы говорите? – Подался вперед всем телом Петухов. - Так бедную женщину убили в ее же собственной квартире? Ай – я – яй! Что делается?! И, куда это милиция смотрит?! Воры, наверное?..
- Мое терпение заканчивается! – Предупредил следователь. – Я имею право задержать вас, как подозреваемого на сорок восемь часов. Посидите в КПЗ, там и поговорите о грибах! Слушателей будет много, камера забита.
- Я молчу, начальник! Как могила, как вот эта мертвая женщина! Тьфу, тьфу! – Плюнул через левое плечо Петухов, и  вытер рот чистым носовым платком.
Спускаясь по ступенькам, он обратил внимание на женщину, которая было, рванулась к ним навстречу, но резко остановилась, и в недоумении  развела руками.
«Наверно, ждала следователя, - подумал он. Майор вспомнил, что сегодня уже встречался с ней в коридоре. - Придется тебе, бабка, еще подождать»!
  Петухов с любопытством оглядел квартиру, в которую был доставлен в сопровождении следователя, и в которой не был уже, дай Бог памяти, сколько?! Да, больше месяца… А ничего не изменилось! Такой же раскардаш в спальне, как и был, и пыли прибавилось. Хотя, и при Лилькиной жизни здесь пыли хватало, покойница не страдала чистотой. Петухов поймал себя на мысли, что улыбается. Когда-то здесь ему было хорошо, он чувствовал себя хозяином, господином. Помнится, и Лильку заставлял называть себя: господин майор. Но жизнь так скоротечна! – Тяжело вздохнул Петухов. – Вот и Лилек уже почти сгнила, - и он скривился, вспомнив фотографию. – Надо было все ж закапать тело, прав был Севка.
- Что это вы морщитесь, Петухов? Дурно пахнет? Ну что, вспомнили, как здесь убивали женщину?
- А, кстати, как ее убили-то? – Поднял на следователя невинные глаза Петухов. - Вы мне, господин следователь так и не сказали!
- Разве? Я вам напомню! Вы ее задушили!
- Как Отелло Дездемону?! – Схватился за свое горло обеими руками Петухов и комично вывалил язык.
- Посмотрите на фотографию! – Не обращая внимания на фарс Петухова, протянул ему снимок потерпевшей. – Узнаете?
- Да я квартиру сразу узнал, я ведь здесь не раз был. Так это, значит, хозяйку придушили?! Наверно, вместо того, чтобы приворожить, она напутала, да и совершила противоположный обряд?! – Засмеялся майор. – И была сурово наказана своими же клиентами. – И Петухов вновь смешно обнял свою шею, закатив глаза.
- Так вы не отказываетесь и при понятых заявляете, что навещали потерпевшую?
- А чо ж мне отказываться-то? В том криминала нет, что я ходил к ней за различными услугами. Она мне помогала, а я ей исправно платил за ее труды.
- Так и вы за приворотами к ней ходили? – Хмыкнул следователь. – Насколько мне известно, вы – офицер в отставке, и верите во всякую чертовщину?!
- Ну не за приворотами!.. – С сарказмом отверг такое нелепое предположение Петухов. - У меня и так от женщин отбоя не было! – Возмутился он.
- Ну, это не у вас от них отбоя не было, а женщины не могли от вас отбиться, потому что вы их усыпляли. – Уточнил следователь.
- Вот вы опять возвращаетесь в прошлое. Да будьте вы проще, и живите настоящим! А в настоящем у меня все прекрасно! – Потер руки Петухов.
- Вас с потерпевшей связывали чисто профессиональные отношения?
- Ничего личного! Вы правы! Деньги – товар – деньги…
- В спальне потерпевшей найдены пакеты с едой. На пакетах ваши отпечатки пальцев.
- Так вот, где я их посеял?! – Закричал Петухов, хлопая себя по плешивой голове. - А я-то все вспоминал, где мог потерять сумки? Вы себе, даже представить не можете, сколько я тогда за хавку денег выложил?! И надо мне было по пути домой зайти к знахарке!.. Она дала мне выпить какого-то снадобья,  и я не помню, как ушел от нее, был как в тумане. Вот и забыл у нее свои деликатесы. Так говорите, что в пакетах еще была еда? И, где она сейчас? Да вы не тушуйтесь, начальник! Мне не жаль, съели и на здоровье! – И Петухов оглянулся на понятых и подмигнул им, ища поддержку. Те заулыбались с пониманием. – Конечно, какая у милиции зарплата...
Следователь хотел объяснить, что продукты все пропали, и никто их не ел, но понял, что это будет, как дурацкое оправдывание, и поставит его в неловкое положение, поэтому, стиснув зубы, промолчал. И обратился к понятым с вопросом: «Не видели ли они раньше этого человека?» Но мужчина с женщиной переглянулись, и покачали головами. Они живут в этом доме три года, и столько людей за это время приходило к их соседке, что невозможно всех вспомнить, просто как какой-то проходной двор. Теперь хоть наступила тишина. Да и вонь на площадку из квартиры Скворцовой не распространяется, а то ведь ей хоть говори, хоть нет, все как об стену горохом. Да лишний раз и замечание боязно сделать. Как уставится своими глазищами, аж мороз по коже. Теперь и вздохнуть свободно можно!
- Вам все ясно, начальник? – Вмешался в разговор майор. – Вот понятые вам подкинули и еще одну версию. Знахарку могли убить и соседи, потому что боялись, что наведет на них порчь. – Улыбался Петухов все той же гуттаперчевой улыбкой, и было непонятно: не то он серьезно говорит, не то шутит.
- А, как вам, гражданин Петухов, такая версия? Знахарка дала вам снадобье, вы почувствовали себя нехорошо и придушили ее. Вы даже не понимали, что делаете?! Вы ж сами признались, что очнулись у себя дома, и без пакетов…
- Не выйдет! Вы нашли ее на полянке среди ягод и грибочков. Зачем мне надо было оттаскивать ее в лесок? Чтобы привлечь внимание? Последняя подсказка: ищите, кому было выгодно ее убить? И вообще, начальник, я устал вам помогать! Я, наверно домой пошел, а вы ищите убийцу, вам за это деньги платят! И меня прошу больше не тревожить! Где орудие убийства, где мотив, где свидетели? Если у меня был срок, то я что, теперь должен на себя ваши висяки взвалить?! – И Петухов вновь оглянулся на понятых за поддержкой. Те уже зло смотрели на следователя.  – Действительно, почему на человеке на всю жизнь остается пятно, и на него вешают всех собак?
- Вы свободны, Петухов! Пока свободны… - Вздохнул следователь.

*                *                *

- Вы его так и отпустили? – Возмутился Михаил. - А, если он куда-нибудь слиняет?
- Я с него взял подписку о невыезде. И потом, я нутром чую, что это не он убийца. И у нас, к сожалению, на него ничего, кроме отпечатков пальцев, нет! А ты, Михаил опросил всех свидетелей? Ведь, опер – ты! Значит, все розыскные мероприятия – твоя епархия, а мне подавай подозреваемых на блюдечке с голубой каемочкой. Мое дело – тихое следствие…- Засмеялся следователь. – Не может быть, чтоб никто не видел, как тащили крупногабаритный груз. Саквояж, мешок, ящик?.. Что-то в этом роде... Ищи, Миша, ищи!
- Я опросил всех потенциальных свидетелей, из ближайших подъездов. Дело-то было летом. Большинство вообще выехало из города; кто на дачи, а кто еще дальше. Оставшиеся (большинство пожилые женщины), говорят, что в подъезде Лили Николаевны живет некая Лидка, так вот эта самая Лидка все про всех знает! Кто куда, кто с кем и зачем? Баба стервозная, но не брехливая, зря напраслину наговаривать, не станет. Она, так сказать, из спортивного интереса за всеми следит. Дачи у нее нет, все свободное время она торчит у окна или на балконе.
- Ну и?
- Да разговаривал я с ней, товарищ следователь! – Это соседка по площадке пострадавшей, некая Лидия Ивановна. Я к ней пытался повсякому подобрать ключик, но чувствую, не все она договаривает. Обещала позвонить мне, если что вспомнит.
- Ладно, Мишук, давай мне ее телефон, попробую сам с ней поговорить! Ты не обижайся, здесь препятствием является твоя молодость, и люди не все открываются.
- Лидия Ивановна? – Покашлял в трубку следователь, - здравствуйте, уважаемая! Наверно, наш брат сел вам на шею и не дает покоя? Но, ничего не поделаешь! Вы уж нас извините, служба заставляет быть иногда бестактными. Мы ж без вас… Ну… Вы сами понимаете!..
- Да понимаю – у! Не звиняйтеся вы. Ну, я вроде бы усе доложила вашему парню, шо приходил к мине…
- Я к чему еще раз решил вас побеспокоить?! – Продолжил следователь, не слушая соседку. – Вы видели на фотографии раны на теле потерпевшей? Я открою вам тайну следствия, эти раны убийца нанес жертве при жизни! А потом уже задушил ее, - понизив до шепота голос, «признался» следователь. - Теперь вы понимаете, что убийца был человек, мягко сказать, неуравновешенный, скорее всего он был вообще невменяемый, и от него можно ждать любого неадекватного поступка. Вдруг, ему в голову взбредет убрать свидетелей?! И потом попробуй доказать ему, что не видел его в тот роковой день и не слышал! Ненормальные люди слышат только себя, понимаете? Поэтому они и должны находиться в изоляции: в больнице или в тюрьме. И, чем мы быстрее поймаем его, тем спокойнее будет жизнь всех соседей. Ведь, он-то считает вас всех потенциальными свидетелями, а вы, Лидия Ивановна, может и ни слухом и ни духом его не видели и не слышали?! Ведь так?
В трубке замолчали, и следователь только слышал посапывание и похрюкивание женщины. Он понял, что попал в самую точку. Женщина что-то, вернее, кого-то видела… Но, почему она не решается сказать? Запугали, подкупили?
- Лидия Ивановна! Я вас не слышу – у! – Подул в трубку следователь. На другом конце провода тяжело вздохнули, будто приготовясь ринуться с вышки в воду.
- Да, я кое-что вспомнила! Щас к вам приеду! – Трубка снова похрюкала и потом спросила еле слышно, - а вознаграждение, хоть какое-никакое полагается?
«Что и следовало ожидать!» - удовлетворенно подумал следователь.
- Без внимания не окажитесь, Лидия Ивановна, - неопределенно ответил он. – Но, может, лучше я к вам приеду или мой помощник?.. Что вам через весь город самой тащиться?
- Нет уж, я сама! Помогать следствию, так помогать! Только оденуся и поеду! Ой, ктой-то звонит! Ну, прощевайте пока! – И в трубке раздались короткие гудки.
- Ну что? – Нетерпеливо спросил Миша.
- Едет!..
*                *                *

- Так у вас хоть фотография-то какая-нибудь имеется, молодой человек? Хоть Мичуринск и не мегаполис, но все-таки районный центр, а не деревня два двора. Этих данных, что вы привезли очень мало, тем более, фамилия Петухов довольно-таки распространенная.
Кроликов положил перед частным детективом маленькую фотографию, какая у него осталась еще от детского дома. Это был общий снимок всех детей и сотрудников детского дома на каком-то празднике. Снимок был не ахти, какого качества, и директора было можно узнать только по фамилии внизу овала.
- Это уже кое-что, - удовлетворенно сказал детектив, - отдам ребятам, и они через компьютер вытянут все, что смогут.
- А дальше, какие ваши действия? – Любопытствовал Кроликов. – Ведь оплата у вас почасовая, и деньги мои уже капают.
Детектив поморщился от жаргона клиента, вздохнул, но ничего не сказал.  Время такое, все говорят на сленге, хорошо, что без мата.
- Я умышленно не стану затягивать поиски! После того, как у меня в руках окажется нормальная фотография человека, я сразу же пойду в городское УВД, там у меня работает товарищ, мы друг другу на взаимовыгодных условиях оказываем помощь. Он пробьет по базе данных вашего мужичка, и завтра же мы будем знать его адрес. Если, он, конечно, зарегистрирован в нашем городе, а не где-нибудь в Чулымске. Вас такие мои действия устроят?
- Вполне! – Ответил Кроликов, не почувствовав иронии детектива.
Он хотел с Андрюхиных денег и себе кое-что отстегнуть, и поехать поиграть в ближайшее казино. А что? Должен же он как-нибудь компенсировать труды. Кролику уже сегодня хотелось бы покрутить рулетку, но он поборол это желание. А, вдруг, здесь ничего не засветит, и придется продолжить поиски Петухова в другом месте? И, если он проиграет деньги, то Шурок с него шкуру спустит. Это не Андрюха, с Шурком шутки плохи. Он и до посадки был взрывной, а после колонии вообще стал как порох, да и рука у него очень тяжелая. Недаром дристявый Андрюха все время прятался за Макаркиной спиной. Единственно, кого Сашка побаивался, хотя и не подавал вида, был Макар Субботин. Кроликов вспомнил о Макаре, и у него на душе стало спокойнее. Все-таки, он нормальный парень! Может, немного тормоз, но зато не подлец, и в беде никогда никого не бросит, и за базар всегда отвечает. И не жмот, как Андрюха… Жалко, что он не в нашей команде. С ним как-то спокойнее было. И чем он сейчас занимается? Тоже, наверное, кого-нибудь ищет?! И нравится ему такая бодяга?! Скукотища жуткая! Сиди часами в засаде, и выслеживай неверную жену или мужа. Лишний раз не отольешь… - Засмеялся своим мыслям Кролик.
- Ну, вот и хорошо, что вы одобрили мой план. Устраивайтесь в гостинице, отдыхайте и ждите завтра моего звонка. Время пошло…Как вы сказали: «Ваши деньги капают»?..

- Шурка – а! Я нашел его! – Кричал в трубку Кролик. – Он здесь, в городе. Это прямо знак! Я уж боялся, что придется по всей России Петуха разыскивать, но детектив попался молодчина, супер! Он в один день все спроворил. У него, в смысле не у Петухова, а у детектива в ментовке приятель оказался, поэтому адрес выложил на блюдечке с голубой каемочкой. Но мне пришлось, правда и менту за скорость отстегнуть, - врал Кролик, - сам понимаешь, за все надо платить.
- Да понимаю я! Но, у тебя еще бабло-то осталось?
- Конечно, Шурок! Мне есть, что тебе рассказать, но я бы не хотел доверить тайну телефону. Но новость, прямо зае…
- Так мне что, приехать к тебе?
- Да вот думаю!.. Знаешь?! Наверно, нет! Мне самому здесь делать нечего! Надо рвать когти, а то как - бы не наследил! Ну, все! Я все равно по телефону тебе сказать ничего не смогу! Мне и так уже мерещится, что за мной хвост.
- Когда кажется, креститься надо! – Поддел приятеля Непомнящий. – Ты, когда собираешься назад?
- Еще кое-что улажу и домой… Расскажу, закачаешься! Прямо, так и тянет сказать… Но нельзя! Боюсь! А, как там Андрюха поживает?
- Деньги считает! – Ответил Саша и отключил связь. «Что там интересного нарыл Кролик? – Гадал он. – А, может, так, пыль пустил! Дескать, какой он умный!.. Ну, ума-то у него нет, иначе, не прогорел бы в банке. Идиот, потерять такую работу! Макар рассказывал, что Кролик всеми лапами в долгах был увязший. И все азарт, казино, да карты! Как бы он последние деньги не спустил там в казино, иначе, какие у него еще могут быть в городе дела? Надо бы предупредить его!» - Решил Саша, и набрал номер сотового, но Кролик был недоступен. - Это он нарочно телефон отключил, чтобы его не доставали... – Злился на приятеля Непомнящий. – Ну, ничего, гад, ты мне за каждую копейку отчитаешься!

*                *                *
Петухов решился вернуться в Лилину квартиру. Он и сам бы не смог ответить себе, что ему там делать? Но печать с двери сняли, и ему хотелось еще подышать тем воздухом, походить по комнатам, заглянуть в Лилин громадный сундук. А, вдруг, там еще осталась ее магия? «Собственно, почему вдруг? А, где ж ей еще быть? Не забрала ж Лиля «Черную магию» с собой на тот свет. Думаю, там она врятли ей понадобится, а вот мне на этом свете очень даже может пригодиться. Может я, как и Лилек, смогу зарабатывать себе на хлеб с маслом чернокнижием? Внешность у меня очень для этого подходящая! – Засмеялся Петухов, вспомнив каким «красавчиком» он вышел из колонии. Для его будущей профессии колдуна в самый раз, и гримироваться не надо! Теперь от меня бабы не будут шарахаться, как от прокаженного, а будут лететь ко мне, как мотыльки на пламя свечи…» Майор так увлекся мыслями о перспективной работе, что не заметил, как идет по дороге, размахивая руками и разговаривая вслух. Он не видел, что за ним от его дома следует, чуть ли не наступая ему на пятки, молодой мужчина. Тот так внимательно слушал монолог Петухова, что не успел вовремя затормозить и уткнулся носом в резко остановившуюся спину. Лишь это заставило Петухова прийти в себя. Он обернулся и встретился взглядом с незнакомцем, который извинился, дескать, размечтался... Что-то Петухову не понравилось в мужчине, может, убегающий взгляд? Интуитивно он почувствовал, что это враг! На мента он не был похож, уж на них-то Петухов насмотрелся. Тогда, зачем он за ним следит? А, может и не следит вовсе? Просто у него сейчас слишком обостренное чувство. И, собственно, чего ему бояться-то? Что его задержат в Лилиной хате? Ну и что? Даже, если и так?! Он не собирается воровать, а просто возьмет одну книгу. Если что, - скажет, что это его книга, и все! Но, что это за «хвост»? Надо проверить! – И майор, косанув на незнакомца, прошел мимо Лилиного подъезда, мужчина обогнал его и неспешным, прогулочным шагом пошел вдоль тротуара. Какое-то время Петухов шел за ним, буравя его спину, потом резко повернулся и, чуть ли не бегом кинулся к подъезду. Он спрятался за дверью и постоял в ожидании. Нет. Незнакомец не вернулся. «Значит, все-таки у меня нервы не в дугу, - вздохнул майор, - надо бы бросить анашу, да укрепить нервишки». На всякий случай он высунул голову за дверь, тротуар был пуст, не считая, старушенции, которая, согнувшись пополам, ковырялась в мусорном баке. Петухов окончательно утвердился в своем решении: надо постичь ремесло знахаря, чтобы обеспечить себе достойную старость. Бодрым шагом, не дожидаясь ноющего и скрипящего подагрического лифта, он поднялся на нужный этаж. Открыв своими ключами Лилину дверь, постоял, привыкая к темноте (лампочка в прихожей перегорела), и прошел в Лилину каморку. Как всегда в комнате пахло затхлостью, мышами и сбором различных трав. Но теперь этот букет не вызывал у Петухова отвращения, его пятачок с удовольствием принюхивался к аромату, чувствуя, что пахнет деньгами, большими деньгами. Надо только будет поумнее подать себя, сделать себе рекламу. Основная реклама – это его фактурная внешность, к ней бы еще балахон с капюшоном… Может, у Лильки что-нибудь подобное уже есть в наличии? И Петухов вышел в прихожую, заглянув в шкаф – купе. Внезапно руки, шарившие по полкам, замерли, а обостренный слух уловил шорох  на лестничной площадке. «Неужели, выследил? И кто он, и что ему от меня нужно?» - забросал себя вопросами Петухов. Он нагнулся, снял туфли и, крадучись подошел к двери. Несколько секунд площадка была пуста, и Петухов было подумал, что это снова с ним шутят его нервы, но вдруг машинально отпрянул от глазка, будто с той стороны могли его увидеть. На площадке копошилась женщина. Сначала Петухову показалось, что она моет площадку. Вот опять нагнулась под дверью, потом поднялась, и в глазке внезапно стало темно. «Да она подслушивает, и подсматривает! Вот зараза! – Беззлобно засмеялся майор. – Но ты-то мне не  больно страшна! Но где-то тебя я уже видел… – Вспоминал он. Дверной глазок здорово искажал черты. Но, что ты – баба, а не молодой парень (незнакомец с улицы), - это точно!» Тут женщина некоторое время постояла в раздумье, и вдруг в тишину прихожей ворвался нежданный резкий звук, полоснувший по уху Петухова.
«Да это же звонок! Вот гадина! И, как она только услышала? Ведь я был очень осторожен. И долго она собирается здесь стоять? Не хватало, чтобы ментов вызвала»! Женщина, уткнув руки в бока, какое-то время еще постояла, потом резко развернулась и направилась к двери напротив. Видно приняла какое-то решение. Но и майор тоже принял решение…
- Гражданка, откройте, пожалуйста! Я знаю, что вы дома! – Говорил майор, стараясь не привлекать внимание других соседей. – Мне нужна ваша помощь, как свидетеля.
За дверью сопели и пыхтели. Лидия Ивановна не знала, что ей предпринять? Судя по обращению «гражданка» - это могут быть люди из органов, но ей почему-то показалось, что это тот самый, который с мешком…и, который там в коридоре…
«Надо позвонить в милицию! – решила она. – Может, все-таки следователь прислал своего человека?» Лидия Ивановна сняла трубку и поднесла к уху. Молчание… Поломка… Как не вовремя! А он все звонит, во, настырный какой! Точно из органов! – И Лидия Ивановна открыла дверь.
- Но, ведь вы не из органов! – Попятилась она вглубь комнаты от наступавшего на нее лысого мужика. – Но знаете, что? Я вас не боюсь! – Предательски дрогнувшим голосом, сказала она. – Я под защитой самой прокуратуры, вот!
- А чо меня бояться-то? – Засмеялся Петухов, оголив пустые десны. – Может я и похож на черта, но душа у меня добрая. Знаете?.. Как вас зовут? Ага!.. Так вот, Лидия Ивановна, первое впечатление иногда бывает обманчивым. Уж, как не вам, женщинам, с вашей интуицией не знать этого! А я где-то вас уже видел!.. Не могу
вспомнить никак. И вроде бы, совсем недавно…Во, склероз! Возраст, наверное, а у вас склероза нет?
- А у мине, слава Богу, пока склерозу нет, и я помню ВСЕ очень даже хорошо! На слове «все» Лидия Ивановна сделала ударение. Это не осталось незамеченным Петуховым. Он уже понял, что эта женщина представляет для него опасность. Если она его еще не заложила, то теперь-то не преминет это сделать, ишь, как внимательно рассматривает, прямо так и буравит глазищами.
- Счастливая вы, Лидия Ивановна, а тут куча болячек. Вы одна живете? – Выспрашивал он у женщины, оглядываясь по сторонам.
«И, зачем только я открыла ему дверь»? – Думала женщина, время, от времени поднося к уху умершую трубку.
 - Не работает?! – Все с той же улыбкой спросил Петухов. – Это всегда так, когда надо, телефоны почему-то выходят из строя. А, зачем вы, Лидия Ивановна, подслушивали под дверью вашей покойной соседки? У вас, что, манера такая? Разве вам не объясняли в детстве, что подслушивать и подсматривать, и кляузничать нельзя? Так делают только невоспитанные девочки, и их ставят в угол. Ну и?.. Много вы узнали обо мне, Лидия Ивановна?
- Достаточно для того, чтобы вернуть вас в колонию! – Зло ответила женщина. Она здорово  разозлилась на лысого. «И почему это какой-то уголовник тыкает ее носом, воспитывает? Она что ему, девочка?»
- Вот даже как?! Так вы хорошо знаете мою биографию! И, где интересно, вы с ней ознакомились, - буравил глазами он соседку. -  Я вас вспомнил! – Закричал вдруг майор, стукая себя по лбу. – Это вас я встретил в коридоре прокуратуры. Вы у них на довольствии? – Невинно спросил он.
- Что?
- Штатно, спрашиваю, стучите?
- Не поняла! И нечего на меня орать в моем же доме! – Закричала женщина. Да, я вас узнала! И, если хотите, чтобы не рассказала следственным органам, то купите мою тайну.
- Я понял! – Осклабился петухов. - Вы работаете на два лагеря! У вас такой бизнес. Менты вам платят, как штатному стукачу, а с меня вы решили срубить бабки за молчание. Так?
- В милиции мне еще не заплатили… Но…обещали... Потому, как я ценный свидетель. Так что, гоните деньги, пока я все ментам не выложила.
- Сначала я должен увидеть товар, - тихо сказал майор, подталкивая женщину в комнату. Может, вы на пушку берете? – Вытянул он гусиную шею, и взглянул в окно.
- Я видела, как вы с каким-то мужиком (наверно таксером) выносили из Лилькиной квартиры мешок и запихивали его в багажник. И это было в день пропажи Лильки. После того дня ее уже никто в живых не видал. Ну что? – Скрестила руки под грудью соседка и победно посмотрела на лысого. – Как товарец?
Женщине показалось, что лысый не слушает ее, он стоял к ней спиной, уставившись в окно, и только сжимал и разжимал кулаки. Было видно, как напряглись мышцы на спине, а на лысине выступили бисеринки пота. «Волнуется!» - сделала удовлетворенно вывод соседка. Потом, он развернулся и уставился на нее, не произнося ни слова. Глаза были холодными, и смотрели как бы через нее, будто за ее спиной кто-то был, а на щеках надулись желваки. Не к месту она заметила, как из его свинячьего пятачка выглядывают кустики, и скривилась. «Неужели и у него могла быть женщина, которая его любила?» Потом ей вспомнились слова дежурного милиционера «Кладбищенский маньяк», и следователь ее ведь тоже предупреждал, что он очень опасен. А с виду простак простаком… Только глаза, как у ненормального. Может, он псих?! И чо он все молчит? Надо бы вызвать псих. бригаду. Ее начал сковывать страх, обычный человеческий страх. Сначала он сделал ледяным ее тело, отчего ее пробрала мелкая дрожь, и вставные челюсти клацнули. Потом этот непрошеный страх заморозил всю кровь, и она застыла в жилах, окоченели конечности, ноги ее не слушались. Лидия Ивановна направилась в прихожую, перебирая ногами – ходулями. Все ее движения были, как у сомнамбулы, как  в замедленной съемке. Она как бы со стороны наблюдала за собой. Вот она не успела дойти до двери, резкая боль в затылке заставила ее споткнуться и клюнуть носом в мокрую половую тряпку, аккуратно расстеленную возле порожка. «Напрасно я попросила у него денег!» - В поздний след подумала она, чувствуя, как потянуло холодом, потому что дверь открылась, запуская еще одного гостя. 

*                *                *
- Привет, Илюшка! Или тебя теперь можно только величать, «батюшка»?
- Хватит тебе, Миш! Ты, когда в гости-то собираешься? О тебе уже неоднократно жена спрашивала. У родителей моих бываешь, а ко мне и глаз не кажешь. Что, Мишань, много работы? - Сочувственно спросил брат.
- Да, как всегда… Но, ты ведь не для того мне позвонил, чтобы спросить о работе или пригласить на пироги.
В трубке замолчали.
- Когда можно будет забрать тело мамы? – Откашливаясь, спросила трубка. - Ведь надо придать тело земле, отслужит панихиду за упокой. Какая-никакая, а все-таки была мама. Миша, ничего еще не слышно об убийце?
- Я б тебе уже сказал! Но следствие ведется, ты не волнуйся, здесь и мой мундир поставлен на карту. Поручили мне заниматься розыском, так что землю буду рыть, а убийцу найду. Дело осложняется тем, что много времени прошло со дня смерти, следов нет, свидетелей пока тоже… Хотя… Тут одна свидетельница появилась. Кстати, Илья, ты ее не помнишь? Это ваша соседка по площадке, Лидия Ивановна.
- Тетя Лида? Ну да, знаю ее! Она неплохая тетка была, пирожками меня всегда угощала. Пригласит к себе на кухню, нальет горячего молока и пирожков навалит кучу, потчует, а сама выспрашивает: «Как мама с папой? Не ссорятся? Кто к маме приходит?» И так далее. Вообщем, любопытная была, ужас! Да, я еще вот что хотел у тебя спросить. Миша, - а патологоанатом, ну тот, что делал вскрытие, не говорил: «Страдала ли мама от боли?»
Миша замолчал. «Ну, как сказать брату, что его приемную мать резали по живому? Лучше вообще ничего не говорить! – Решил Михаил. – Врать ему не хотелось».
- Так говоришь, что тетя Лида болтливая была и любопытная?! – Спросил он, проигнорировав вопрос брата.
- Скорее, любопытная, чем болтливая. Так это и есть ваша главная свидетельница?
- Это – наша единственная на сегодня свидетельница. Больше никаких не имеется. Я обошел все квартиры; никто ничего не видел, не слышал! Да и время-то было отпускное, большинство по дачам да по морям разъехалось. Тут один подозреваемый был, да и тот так в подозреваемых и остался. Нет на него прямых улик. Я тебе по секрету скажу, Илья! Знаешь, кто подозреваемый-то? Ни за что не догадаешься! Мой бывший директор детдома, Петухов Александр Владимирович. – Что молчишь? Вот так тесен мир! Я его еле узнал. Он и раньше не был Ален Делоном, а сейчас стал похож на Крюгера из фильма «Кошмар на улице вязов», только нос не острый, а пятачком, как у свиньи.
- Миша, я надеюсь, что…
- Опять проповеди станешь читать? Бесполезно! Зло должно быть наказано! И хватит об этом! У тебя есть еще, что мне сказать по существу? Нет? Ну, будь здоров! Привет матушке попадье! - И Михаил повесил трубку. Он очень любил своего брата близнеца, но почему-то разговор обычно заканчивался у них именно так, на высоких нотах. Естественно, со стороны Михаила, ибо батюшка Илья никогда голос не повышал. Но в его интонациях всегда присутствовали просительные нотки, и Михаила это раздражало. Он сам большой мальчик, и сможет разобраться в своей жизни. Он не давал никому клятвы, что не будет мстить своим обидчикам. В Воронеже его доставал дядя Жора Завьялов (опекун), здесь постоянно хнычет над ухом Илья. Никто его не убедит, и баста! Он сделает, как задумал. Иначе…Просто уважать себя перестанет, поэтому, «иначе» не будет!
 «Ну, что-то долго не едет свидетельница. - Михаил взглянул на следователя, но тот что-то двумя пальцами пытался выдавить из клавиатуры и ворчал под нос. Мудрый потыкал пальцем в кнопки на телефонной трубке, - полнейшая тишина. Он сверился с цифрами на бумажке и снова набрал номер. На этот раз послышались короткие гудки. – Болтает с кем-то! Ну и Лидия Ивановна- а! Обязательная вы наша! Обещала ведь приехать сегодня. Или нет?.. Надо бы уточнить у следователя, ведь это он с ней говорил. Но следователь был по-прежнему занят, он составлял справку для зональной прокуратуры, и лучше его было не трогать. Миша еще несколько раз послушал короткие гудки, и решил заняться другими делами. Надо бы навестить Анатолия Сергеевича и Сашу Сушкова. Может, у них что новенькое?»
- О! Смотрите, какие важные гости к нам пожаловали?! – Сам господин Мудрый изволил нас навестить! О, мудрейший из мудрых! – Смеялся Сушков, - какими судьбами вас занесло на нашу грешную землю?
- Хватит тебе, Саша издеваться над лейтенантом, - пришел на выручку Смелков. – Ну, как успехи, Миша?
- Да никак, товарищ капитан! Не можем сдвинуться с мертвой точки. Куда не кинь, везде клин! Был один подозреваемый, да и того следователь отпустил. А подозреваемый прямо, как картинка, так и просился сам в дело. Только вышел из колонии…
- Да знаем мы, знаем! «Кладбищенский маньяк»… Но ведь на него действительно ничего нет!
- А, может мне установить за ним слежку? Он куда-нибудь и выведет?!

*                *                *
Кроликов не смог понять, почему он очутился в этой квартире? Так хорошо все началось. Он получил из рук детектива еще тепленький адресок Петуха, и решил сам сразу же и проверить: не умотал - ли из города майор? Он хотел подготовить почву для шантажа, чтобы Шурок потом не хвастался, что он их мозговой центр. Ему здорово повезло, потому что бабуля на скамеечке сказала, что Александр Владимирович только что пришел. «Значит, в городе!» - Сделал единственный вывод Кроликов.
- Бабушка, - пытал он у старушки, - а сосед ваш в командировки-то не ездит?
- А тебе зачем? – Сделала страшные глаза  бдительная старушка. – Может, ты наводчик, какой, или сам воровством промышляешь? Человек и так пострадал, столько лет в тюрьме отсидел, а ты его ограбить хочешь? Вот сейчас милицию позову! Ни в какие командировки Александр Владимирович не ездит! Так что тебе здесь не прокатит, разбойник! А, вот и он сам…
Старушка только хотела показать Петухову на подозрительного парня, но того, как ветром сдуло. Она пожала плечами и улыбнулась культурному соседу. Кроликов догнал Петухова на следующей улице, и шел за ним нога в ногу, прислушиваясь к бормотанию мужчины. Его так увлекли мысли вслух Петухова, что он чуть все не испортил. Еле замел следы. Он перешел на другую сторону и из магазина наблюдал за действиями майора. Как тот выглядывал из подъезда… Кроликова разбирал смех, и в то же время он чувствовал себя умным, что смог перехитрить Петухова. Хотя, это ему чести много и не делает! По всему видно, что Петух – со сдвинутой крышей, и провести его ничего не стоит. Но чего-то он боится, это точняк!  Иначе, почему, как заяц прячется? «Вот это и надо мне будет выяснить! Чем больше компры насобираю против него, тем больше бабок можно запросить! Видно рыло у него в пуху, и он боится нестарых грехов, видно и новых выше крыши…» И Кроликов спустя некоторое время вышел из своего укрытия, и уставился на фасад дома, пытаясь догадаться, за каким окном скрывается их «потенциальный кормилец».
Вот тогда-то его и увидел Петухов. Из-за воздушного препятствия в виде гардины, рассматривая своего незнакомца. «Что ему надо? Теперь уже сто пудов ясно, что это не мент. Ни один мент не может быть таким идиотом, чтобы без укрытия  в наглую зыриться на окна». Решение у Петухова созрело моментально. И он решил сразу убить двух зайцев. В полном смысле слова. Оставлять в живых ни стукачку соседку, ни этого парня (не понятно, кого), нельзя! Петухов немного оглушил женщину, и она прилегла на пол, затем вернулся к окну, - парня не было! Майор, крадучись приставил ухо к двери и улыбнулся. Резко распахнул дверь, которая, обидясь на такое грубое отношение, ударила по лбу Кроликова, и тот присел, глупо улыбаясь, взиравшему на него сверху мужчине. Петухов в ответ осклабился и за шиворот втащил в прихожую Кроликова, проволочив его через тело Лидии Ивановны. Та застонала и попыталась подняться, опираясь на четыре конечности. В голове у нее шумело, а желудок подавал сигналы, что его надо срочно освободить, и она тут же вырвала. «Хорошо, что на тряпочку, меньше уборки», - подумала она.
Петухов стоял в позе цезаря, взирая сверху на копошащихся у его ног людишек. Он только сейчас обратил внимание, что стоит в носках, туфли-то так и остались в квартире у Лильки. «С кого начать? С бабы, конечно! А этого щенка пока привяжу, пусть посмотрит на «дело рук своих». Петухов притащил из кухни нож и полотенце, которым связал руки незнакомца. В кухне хозяйственной Лидии Ивановны нашлась и изоляционная лента, заклеившая рот хозяйке и ее гостю. Но Петухову еще надо было выяснить, кто этот «хвост»?
- Ты кто? – Бесцеремонно ткнул он ножичком Кроликова. - Молчишь? Ну ладно! Каждое твое молчание будет царапиной на теле женщины. Такой неглубокой царапинкой. Так что, если женщина истечет кровью, это будет на твоей совести. Понял, ты?! Садист! – И Петухов с удовольствием содрал с женщины одежду выше пояса и занялся своим любимым «бодиартом». Не изменяя своим традициям, «рисовал» он все то же: пентаграмму и перевернутый крест.
Лидия Ивановна, завидя нож, сразу же потеряла сознание, и, к сожалению Петухова, не могла «полюбоваться его искусством». Кроликов мычал и дергал ногами, пытаясь привлечь внимание сумасшедшего.
- Извини, я отвлекся! – Оскалился Петухов, вытирая окровавленный нож о светлые брюки Кроликова. – На чем мы с тобой остановились? Веришь, только начинаю заниматься творчеством, так обо всем забываю. Кошмар с нами, с богемными людьми, но ничего не поделаешь, такие уж мы родились! Одним словом «богема»… Людям искусства многое прощается. - Петухов поддел острием ножа изоляционную ленту, поранив губу Кроликову. Из глаз парня потекли слезы, разбавляя густую кровь, тонкой струйкой, бежавшую по дрожащему подбородку.
- Я все скажу! Вы только меня не убивайте! Посмотрите на меня внимательно: вы, разве не узнаете меня, Александр Владимирович?
- А, что? Должен? Мы с тобой что, парились на одних нарах?
- Да нет, что вы! Я один из ваших детей!
- О!!! – Заржал Петухов. – Как запущено-то все! Ты сын лейтенанта Шмидта? Но я-то не лейтенант, а майор. Майор Петухов Александр Владимирович. Чувствуешь разницу?! Ну ты и наглец! У меня отродясь детей не было! Ты решил из меня идиота сделать?! Не получится! Я и за меньшее наказывал. Да, что ты трясешься-то? Будь ты мужиком!  Вон видишь, баба валяется? Так она смелее тебя была! Но… - Цыкнул Петухов, -  слишком много знает. Так что тебе придется ее убить, сынок!
- Как, мне? – Заикаясь, спросил Кроликов. Нет – т! Я не могу - у!
- Можешь! Ты ж ведь не пробовал, откуда ж тогда знаешь: можешь или нет?! – Склонил голову на бок по-птичьи Петухов. - Это очень просто. Я тебя научу! Возьми полотенчико. Сейчас, погодь, развяжу тебя. Во - от! И полотенчико обмотай возле ее шеи, и потяни за два конца, и все! Легко и просто! Легче, чем выдавать себя за моего сына. – И Петухов снова растянул синеватые губы в улыбке. – И что ж за мужики пошли?! Ничего не умеют! Ладно, смотри, как надо! Только ты уж мне помоги, и потяни за второй конец, а то мне придется продлить твой рот до ушей. И будешь ты, как Гуимплен, всю жизнь улыбаться.
Дальнейшие свои поступки и действия сумасшедшего Петухова, Кроликов не помнил… Его застали возле трупа хозяйки квартиры, приехавшие по анонимному звонку, милиционеры. Мужик сидел с ножом в руке, весь в крови и, покачиваясь из стороны в сторону, пел. Так тихонечко, будто больной щенок поскуливал.

*                *                *
- Так это ваша подозреваемая? – Спросил судмедэксперт, у сгрудившихся возле трупа, спецов.
- Это не подозреваемая, Владимир Петрович,  – это наша умершая надежда, - горестно вздохнул, приехавший с бригадой, Михаил.
- Не понял! – недоуменно посмотрел на опера патологоанатом.
- Эта женщина была первым и последним звеном, связывающим нас с возможным убийцей Скворцовой. Следователь сегодня разговаривал с ней по телефону, она заявила, что может помочь следствию. И вот… «помогла»… Мы так и не дождались ее в управлении. Как видите, и ее тоже, как потерпевшую, задушили. - Так вы считаете, что убийца снова ушел? А этот с ножом тогда кто?
- Документы у него при себе. Это заезжий парень Кроликов Владимир Ильич. Михаил еще раз внимательно посмотрел на сидевшего, на полу парня, и сверился с фотографией. Ничего похожего! На паспорте это самоуверенный, улыбающийся, довольный жизнью молодой мужчина, здесь же сидел пожилой человек, почти старик, с седыми всклокоченными патлами, падающими на безумные глаза. Судя по дате рождения, этому мужику всего нечего, и тридцати еще нет. Михаил еще раз взглянул на фотографию в паспорте. «Неужели, - это он, один из моих врагов? – подумал он. – Все указывает на то. И место рождения, и возраст, да и фотография в паспорте. Безусловно, он изменился, но все равно узнаваем! Конечно, в таком виде, как он сейчас, я ни за что б его не узнал. Но, на фотографии, на фотографии-то он! Хотя, зачем мне гадать? Вернусь в управление, и сделаю запрос в Воронеж, чтобы уже убрать окончательно все сомнения. Но, я сердцем чувствую, что это он, один из моих мучителей. И, что это его принесло в Мичуринск?»

- Анатолий Сергеевич, можно мне будет допросить подозреваемого?
- Если эксперты признают его вменяемым, допрашивай! Михаил, ты предполагаешь, что это и есть наш душитель? – Вопросительно взглянул Смелков на лейтенанта. - Что-то дюже хлипкий. Конечно, если эксперты признают его невменяемым, то можно определить ему роль имитатора. Журналисты в свое время, «от большого ума», во всех газетах подробно, в красках расписали, что убийца сделал с телом своей жертвы. А психически ненормальные люди изобретательны к насилию разного рода. – Объяснял капитан стажеру. - А вот, если гражданин Кроликов в здравом уме, то я б категорически исключил его из числа подозреваемых. А теперь ты, лейтенант Мудрый, обоснуй мои слова!
- Попробую, товарищ капитан. Я и сам так думаю! Судя по совершенно одинаковым «рисункам» на телах обеих жертв, и выбору орудия убийства, действовал один и тот же человек: жестокий, циничный, сильный. Первую свою жертву он увез с места преступления, и бросил, как изуродованную куклу на всеобщее обозрение. Он здорово рисковал; а, вдруг, его могли увидеть? Ведь, гораздо проще и безопаснее было б оставить Лилю Николаевну в ее же собственной квартире. А убийца мало того, что вывез ее из дома, но еще и не захоронил. Это говорит о том, что женщина была ему хорошо знакома, чем-то провинилась перед ним, и он ей отомстил. Вторая жертва стала таковой, потому что много знала. Возможно, убийца как-то вычислил ее… Может, Лидия Ивановна умерла от своей жадности? А, может, убийца стоял под ее дверью и слышал, как она договаривалась со следователем о встрече? Но, так и ли иначе, он избавился от нее…
- А ты не предполагаешь, Миша, что это – серийный убийца? Тьфу, тьфу! Не в плохую минуту будь сказано. Ведь действия-то совершенно идентичны… Те же ритуальные рисунки на спине и теле, оставленные ножом, и умерщвление жертвы одинаково. Удушение...
- Не совсем, Анатолий Сергеевич, вторая женщина не была изнасилована. А маньяки, как правило, насилуют свои жертвы. И потом, что же это за серийный убийца, который орудует на одной лестничной площадке, а после еще и оставляет свидетеля?! А ведь, Кроликов – не убийца, а свидетель, которого наш убийца подставил, выдав его за себя. Что интересно, Анатолий Сергеевич, - в квартире потерпевшей обнаружены следы только… Кроликова… И все! Даже хозяйкиных пальцев эксперты не нашли. Это говорит о том, что убийца – хладнокровный человек, и о том, что к Лидии Ивановне Звонаревой он явился без перчаток. Он вообще не собирался к ней заходить, поэтому и не подготовился. Значит, встреча была не запланирована, и убивать он не собирался, а убил, потому что не видел другого выхода, случайно узнал, что женщина для него опасна. Убил и  тщательно вытер все поверхности, а нож всунул в руку несчастному парню. У убийцы хватило наглости позвонить в милицию из телефонного аппарата Лидии Ивановны и, изменив голос, сообщить, что на женщину произведено нападение в ее же собственной квартире.
Смелков с удовлетворением слушал грамотные предположения стажера.
- Тогда возникает вопрос: «Откуда там, в квартире Звонаревой, взялся этот парень? При обыске у него нашли, кроме паспорта и денег, адрес Петухова Александра Владимировича, нашего подозреваемого номер один. Из Воронежа пришли данные на Кроликова Владимира Ильича. Воспитанник детского дома, образование высшее экономическое, последнее место работы – банк. Уволен по собственному желанию. В настоящее время не работает». Миша, займись-ка ты этим гастролером, Кроликовым, пока он приходит в себя. Время не ждет, кто знает, что нам еще придется ждать от убийцы?! Может, Кроликов-то и выведет нас на него?!
- Есть, товарищ капитан, заняться вплотную Кроликовым!
Михаилу самому было интересно, что же связывает двух мерзавцев: Петухова и Кроликова? Получить ответ у самого Кроликова пока не представлялось возможности, так как психиатры обследовали подозреваемого и вынесли неутешительный для следственных органов вердикт: «У больного Кроликова маниакально депрессивный психоз». Он был препровожден в психиатрическую клинику, и допрос откладывался до лучших времен.

*                *                *
Петухов чувствовал себя настолько неуязвимым и уверенным в безнаказанности, что имел такую наглость, как позвонить ментам из телефона убитой только что им женщины, и запереться в квартире Лили Николаевны. Он стоял
и смотрел в дверной глазок, как из лифта, не спеша, вышли мужчины в гражданской одежде, у одного был специальный чемоданчик, и скрылись за дверями соседей. Петухов, как завороженный, смотрел на противоположную дверь, а мысли унесли его на час назад, когда он задушил шантажистку. Майор поначалу хотел убить и щенка, который вздумал за ним следить, и уже было поднес нож к тоненькой шейке парня, но что-то (он и сам не мог понять, что?) его удержало. Он видел  вздрагивающие губы парня и мокрые щеки, которые тот вытирал окровавленными руками. Парень не просил больше пощады, а молча с ужасом, смотрел на улыбающегося Петухова. Он боялся шевельнуться, чувствуя на оголенной шее, холод стали. Если б только он дернулся или вскрикнул, нож полоснул бы его по шее. - Слушай, как там тебя, сынок?! – Обратился майор к Кроликову. – Я тебе дарю жизнь! Но ты должен ценить мое благородство, ибо сам понимаешь, что твоя душонка висит на конце вот этого самого ножичка. Я могу прямо сейчас: чик, и конец твоему странствию в этом бренном мире! Но, это будет сделать никогда не поздно! Ты уже видел, что стало с той, которая хотела выдать меня?! Сначала я выпустил по капле всю ее кровь, а потом и того…удавил!.. Надо сказать спасибо за это и тебе, а как же?! Помог, затянул петлю на шее… Так вот! К чему я это все тебе говорю?! Да к тому, сынок, чтобы ты молчал. Если тебя будут про меня спрашивать, ты меня не видел! Пришел сюда, а здесь уже мертвое тело. Хватит дрожать, запоминай, - это для твоего же блага! Потому что, если ты меня выдашь, то не только пойдешь, как соучастник, ведь это ты задушил женщину, но я тебя и в колонии достану. Не сомневайся! У меня будет время, чтобы придумать для тебя наказание, уж поверь мне! Я на это бо – ольшой выдумщик.
Петухов вдруг вспомнил, что парень назвался его сыном, вернее, не так!..  Сказал, что он – один из его детей. А вдруг он не обманул и, правда, что он – его сын?! Ведь сто процентной гарантии у майора не было, с таким количеством женщин он переспал… А возраст у парня подходит, чтобы быть его сыном, да и не трус, весь в него! «А, что? Чем  черт не шутит?! – Подумал майор. - Может, уже начала действовать «Черная магия», и у меня нашелся сын?» Парня майор оставил с ножом в руке и в почти бессознательном состоянии. Даже, если это и его сын, пока не до него, надо будет выкручиваться самому. Судя по всему, небо над его головой разъяснилось, свидетелей нет, и он сможет заняться делом, которое задумал. Петухов уютно уселся в Лилино кресло в ее комнате, и принялся изучать книгу при свете зажженной свечи. Он не включал электричество; во-первых, опасно, пока не ушли, из квартиры напротив, менты, а во-вторых, при свечах читать книгу было интересней. Петухов физически чувствовал присутствие потусторонних сил, ему казалось, что кто-то незримый со стороны спины подошел к нему и одной рукой обнимает, а другой – перелистывает желтые, от старости страницы. При беглом просмотре книги, он ничего не понял. Много непонятных знаков, различных кабалистических рисунков и множество изображений демонов. У него стали путаться мысли. «Надо бы выпить кофе! – Решил он, - у Лили всегда было полно хорошего кофе. Еды никогда нормальной не было, но кофе был отменный, в зернах…»  Петухов заставил себя вылезти из глубины мягкого кресла, и пошаркал на кухню, по пути заглянув в глазок входной двери. На лестничной площадке было черно и тихо. «Как в могиле?!» – подумал майор. Он нажал на кнопку сотового телефона и присвистнул. 23:30… Ничего себе! Как быстро пробежало время, а казалось, что только что взял в руки книгу. Только, взглянув на время, Петухов почувствовал недовольное урчание в желудке. Неудивительно, последний раз он отправил туда пищу в семь утра, поэтому желудок и взбунтовался. Ему начхать, что хозяин принимал духовную «пищу». Майор вернулся за свечкой, и с помощью трепещущего язычка пламени обстоятельно обследовал кухонные шкафы на наличие завалявшейся хлебной корки, но огонек услужливо высвечивал лишь многочисленную кухонную утварь и жестянки с травами. Петухов разочарованно вздохнул и остался в полной темноте, ибо его дыхание убило еле теплящуюся «жизнь» в догоравшей свечке.  Он поставил на кухонный стол подсвечник в виде человеческого черепа, и на ощупь прокрался в прихожую, поводил пальцами ног в поисках своих туфель, снял с крючка куртку и приник ухом к двери. - На площадке все та же могильная тишина. - Осторожно приоткрыл дверь и втиснул тело в щель, долго тыкал ключом, чтобы попасть в замочную скважину и, тихонько чертыхаясь. Наконец-то ключ клацнул, поворачиваясь в замке, и Петухов сбежал по ступенькам на свободу. Быстрым шагом, не оглядываясь, он прошествовал к автобусной остановке. Под навесом не было ни одной лялечки. «Хорошо это или плохо? – Подумал он. – На всякий случай пройду пару остановок пешком, чтобы водитель не запомнил мужчину, входящего именно на этой остановке», - решил он и, поеживаясь от осенней промозглости, прибавил шаг.

   *                *                *
- И тебе тоже до сих пор не звонил?.. – Допытывался Непомнящий у Андрюхи.
- Нет! Клянусь тебе, Шурок! – Оправдывался Мартов, заглядывая в холодные  глаза товарища. - Разве б я тебе не сказал?! Ты ж меня знаешь!
- Вот, поэтому и спрашиваю! – Грубо отрезал Александр. - Я вас всех насквозь вижу! Только Макарка был честный, а, что ты, что Кролик, брехуны! Но, я не советую вам обманывать меня! Слышишь? Да у вас и мозгов-то на это не хватит! Но, где мог пропасть Кролик? Мать его!.. – Заругался Непомнящий. – Почти две недели прошло со времени последнего звонка. Как в воду канул… «У меня такое, у меня такая!.. – Передразнил он товарища, - новая бомба на Петуха!.. Такая новость, что по телефону и сказать не могу. Только при встрече…» Вот тебе и встретились, мать его!..
- А на счет денег ты, Шурок, на всякий случай, у него не спросил? Я имею в виду, моих денег, что ему дал… – С надеждой в голосе спросил Андрей. У него уже поселилась в душе тревога, что своих денежек ему не видать больше никогда. Кролик остался в том городе, и проигрывает его кровные, отложенные на черный день. Шурке хорошо, (покосился он на товарища) – это не его деньги сгинули вместе с Кроликом. Да на самого Кролика, если по правде, Андрею выкакаться! Игрок проклятый! «И, как это они меня развели на деньги?! – Качал головой Мартов, - ведь не раз уже попадал, и снова влип, как лох. Теперь свои же товарищи его обокрали! Хотя… ну, какие они мне товарищи? Вымогатели проклятые! – Разорялся мысленно Мартов. – Товарищ у меня был один, - Макар Субботин».
- Чо это тебя так подкидывает? – Презрительно посмотрел на него Непомнящий. - Чо ты дергаешься, как уж на сковороде? Чо, жареным запахло? – И Непомнящий поднес кулак к носу Мартова. – Лучше сразу колись! Надумали меня с Кроликом кинуть?!
- Это вы меня кинули! – Разозлился Андрей, отталкивая Сашину руку. Ему уже нечего было терять, денег больше не было! И бояться Непомнящего он не станет, и так столько лет, пока они были в детском доме, боялся, и трусливо прятался за спину товарища. – Слышишь, ты! – Злобно посмотрел он на Шуру. - Это вы с Кроликом меня обобрали до нитки, пообещав все компенсировать, и где?.. Где, я тебя спрашиваю, эта компенсация?! Ни моих денег, ни Петуховых, ни самого Кролика нет! Что ж так плохо сработал-то твой мозговой центр?! Ты ж всегда гордился своими мозгами! И, где они были на этот раз? Чо уставился?! Молчишь?! Так я тебе скажу! Пока ТВОИ мозги отдыхали, Кролик проигрывал МОИ денежки. Тебе-то что, тебе наплевать, как они мне достались?! Я во всем себе отказывал, в самом необходимом, даже в еде… Когда вы лопали черную икру ложками, я сидел на хлебе и воде, чтобы сберечь копейку. А вы – ворюги! Вы обокрали своего товарища, то есть, меня! И, зачем я только повелся на ваши сказочки, что можно быстро без хлопот срубить бабки?! И вот, я наказан, остался без гроша в кармане. Вы еще и издевались надо мной, когда я попросил Кролика для порядку написать расписку. - Мартов уже не владел своими эмоциями, захлестнувшими его. Он задыхался от злости, от обиды, оттого, что ничего уже поправить нельзя. Он ведь сам, сам совершил такую непоправимую глупость. Своими собственными руками (отрубить бы их надо), отдал сумасшедшие тысячи игроку Вовке.
Александр от такого натиска зашуганного товарища поначалу остолбенел. «Не чокнулся ли Андрюха на почве потери денег? Ясно стало одно: сговора между ним и Кроликом не было! Так сыграть роль безмозглый Андрюха не смог бы! Но, в натуре, куда подевался Кролик? Две недели для казино – слишком много! Не такие у Кролика были деньги. Это для крохобора Андрюхи пятнадцать тысяч рублей – большие бабки… Тем более, какую-то часть Кролику пришлось выложить частному детективу за информацию. А не мог ли Кролик за моей спиной начать действовать против Петуха? – Вдруг зародилась у Непомнящего крамольная мыслишка. - Чем делить на троих, лучше сорвать весь банк, уж кому, как не Кролику об этом знать! Надо мне было самому ехать! Я, как чувствовал, что Кролик темнит, когда он сам предложил свою кандидатуру для поездки. Он, видно, уже заранее знал, что накроет нас с Андрюхой. Но, не на такого напал, дружок! Я тебе не пустоголовый Андрюха».
Узнаю, что ты решил меня кинуть, кишки на кулак намотаю! – Вслух проговорил Александр, изображая, как станет наматывать кишки товарища на свою руку.
- Да, я ничего, Шурок! – Испугался товарища Андрей. – Я против тебя ничего не имею, - это я разозлился на Кролика, понимаешь? От него ведь можно чего угодно ждать, игрок, одним словом. Тебе бы надо было самому туда ехать! – Промямлил Андрей.
- Без тебя знаю! – Зло оборвал приятеля Непомнящий. – И поеду! Прямо сегодня же и двину. Только…
- Нету – у! – Почти закричал Андрей, - нету больше денег, последние выложил Кролику. Ты же сам видел, Шурок!
- Да, вроде бы еще немного оставалось?! – Искоса посмотрел на жмота Непомнящий. - Не жмись, Андрюха! Если б у меня были, не стоял бы я с протянутой рукой. Я согласен даже, написать тебе расписку. – Неожиданно осенило его.
- Что вернешь с процентами?!. – Воодушевился Мартов. – И укажешь в расписке всю сумму, которую взял и Кролик? – Уточнял Андрей, подсовывая товарищу листок бумаги и ручку.
- Делать нечего! Напишу всю сумму! – Развел руками Непомнящий.
- С процентами? – Все допытывался и уточнял Мартов, заглядывая Саше через плечо, и внимательно следя глазами за, летящими вверх строчками, которые быстро выводил Непомнящий.
- С процентами! – Удовлетворенно, успокаиваясь, вздохнул Непомнящий. Он прекрасно понимал, что расписка, – это для успокоения Андрюхи, а юридической силы она не имеет, и подмахнул под распиской свою витиеватую роспись.
На этот раз Андрей отдал приятелю действительно последние оставшиеся пятнадцать тысяч рублей, для чего ему пришлось выгрести деньги и из кошелька. Но он был спокоен! В расписке Непомнящий указал тридцать тысяч рублей под пятьдесят процентов годовых. И эти пятьдесят процентов согревали Мартова. Андрей быстро прикинул в уме… сорок пять тысяч рублей, не считая тех, что отстегнет Петух.
Александр небрежно засунул деньги в карман и попрощался с Мартовым, у которого поднялось настроение.

*                *                *        
 - Геннадий Николаевич? - Сверился с визиткой Непомнящий, - так вы говорите, что в последний раз видели этого человека (Александр положил на стол перед детективом  фотографию Кроликова).
- Две недели тому назад я отдал ему адрес человека, которого искал ваш товарищ, и с тех пор я его не видел.
- А не могли б вы, Геннадий Николаевич, теперь и на меня поработать? Естественно, за материальное вознаграждение. Мне нужен не только адрес, который вы уже нашли, но необходимо разыскать и моего пропавшего товарища. В последний раз я разговаривал с ним по телефону как раз две недели тому назад, он был очень возбужден и собирался вернуться в Воронеж в ближайшее время, но до сих пор не появился. Я боюсь, как бы с ним чего не случилось.
- У него с собой была крупная сумма денег? – Поинтересовался детектив.
- Я точно не знаю! Он брал пятнадцать тысяч рублей, но ведь ему пришлось заплатить за ваши услуги…
- Пятьсот…
- Что «пятьсот»? – Не понял Александр.
- Вот квитанция на пятьсот рублей, которые я взял у вашего товарища. Как видите, сумма мизерная! Но и работа была легкая. Я управился за пару часов. У меня товарищ работает в милиции, и мне просто повезло. Оказалось, что разыскиваемый вами человек, был недавно выпущен из колонии, и, естественно, на него имеется в милиции досье.
- А по какой статье он сидел?
- Извините! – Развел руками детектив, - это разглашению не подлежит! Но, могу вас успокоить, не за разбой и не за убийство.
- Так, возьметесь за поиски моего приятеля?
  - Возьмусь.
- Пожалуйста, все сведения докладывайте мне по телефону.
- Хорошо! Я буду держать вас в курсе.

*                *                *
- Анатолий Сергеевич, к вам частный детектив. Пропустить?
- Гена, ты скоро будешь к нам в управление, как на службу приходить! – Засмеялся Смелков.
- А, куда ж мы без наших доблестных органов? Толик, я снова к тебе за помощью! Магарычовое дело! Теперь уже пропал мой заказчик, который разыскивал Петухова вашего знаменитого. На этот раз из Воронежа приехал товарищ моего заказчика.
- Ты ж знаешь, что заявления о пропавших принимаются только от близких родственников, - посмотрел с укоризной на приятеля Смелков.
- Знаю! Поэтому он и обратился ко мне в частном порядке, а я уж  тебе челом бью. Вот его фотография!
Смелков только хотел возразить, что детектив обращается не по адресу, потому что они убойный отдел, но, взглянув на снимок, замолчал. Откинулся на спинку стула и на расстоянии внимательно посмотрел на фотографию.
- До сих пор не одеваешь очки? Скоро тебе длины рук не хватит! – Засмеялся детектив.
- Везучий ты, Генка!
- Потому что без очков хорошо вижу, где деньги лежат?! – Острил детектив.
- И это тоже! А тут, зарплата такая маленькая, что и в микроскоп не увидишь. На, посмотри на своего потеряльца! – И капитан кинул веером на стол фотографии Кроликова Владимира Ильича, в фас и профиль.
Детектив вопросительно взглянул на приятеля.
- И, когда же он сподобился, чтобы попасть на халявные фотографии?
- Полмесяца назад был задержан по подозрению в убийстве...
- Я, даже знаю, кого?! – перебил капитана детектив.   
           - Представляешь? И я тоже знаю! – Саркастически произнес капитан. – Но, здесь не все так просто! Хотя, гражданина Кроликова и застали на месте преступления, возле тепленького еще трупа, но… Слишком много «но»…
- А, может, одна из жертв Петухова была как-то связана с Кроликовым, и он посчитал, что правосудие по отношению к насильнику было слишком мягким, и таким вот образом, решил поквитаться с Петуховым, - предположил детектив. – Ведь, недаром же он разыскивал Петухова. Нашел и убил!.. Мне кажется, здесь все легко и просто.
- Ты считаешь, что убили Петухова? Умник ты наш! Твой заказчик подозревается в убийстве женщины, нашего главного свидетеля по другому преступлению. Читал, небось, в газетах об убийстве потомственной колдуньи Лилии Николаевны Скворцовой? Это дело еще висит на моей шее, как жернов. Был, вернее, была одна свидетельница, ее соседка по лестничной площадке, да и ту убрали. Так вот, возле ее трупа и нашли твоего заказчика, Кроликова.
- Во – он, какой расклад! – Присвистнул Геннадий Николаевич, - и, что говорит Кроликов? Раскололся?
- А, ничего не говорит! В психушке лежит, у него крыша съехала. Врачи говорят, что неизвестно, когда рассудок к нему вернется?! Нам везет на психов! Ведь и у Петухова не все в порядке с мозгами, он чудом не стал пациентом «желтого дома».
- Да уж, психика – тонкая штука! Если слушать психиатров, то все люди – их потенциальные клиенты. Если у человека нервная система слабая, изношенная, то один толчок, и он по другую сторону высокого забора. Бр – р – р! Страшно! А этот-то, почему завернулся? От страха, что натворил?!
- Да, в том-то и дело! Что у следствия нет уверенности, что это убийство – его рук дело?! Вот, сравни фотографии! На этих потерпевшая, которую мы нашли в лесу - Скворцова, а вот на этом снимке – свидетельница по делу этой самой Скворцовой, ее бывшая соседка. Ну, что скажешь? У тебя глаз свежий, так сказать; найди десять отличий!
- На счет отличий, - не знаю! Но, на телах обеих жертв одинаковые знаки, так сказать, ритуальные. И на шеях  у обеих следы удушения. А, на счет различий? Одна обнажена совершенно, а другая по пояс.  И еще. Эта убита на природе, а вот эта дома.
- Убиты обе дамочки дома! – Прихлопнул ладонью по столу капитан. - Только вот эту «симпатичную» дамочку отволокли в лесок, а эту так и оставили, в собственной квартире.
- Думаешь, серия? – С удовольствием оторвал взгляд детектив от трупов на фотографиях.
- Разрыв между первым и последним преступлением в три месяца.
- Ну, а на счет там полнолуния, и другой какой чертовщины, вы думали?
- Обо всем думали! Со второй женщиной все ясно! Ее убрали, как свидетеля. Она собиралась в прокуратуру дать показания, и вот… Не доехала. Ее убил, скорее всего, тот же, кто и разделался с колдуньей. И это не гражданин Кроликов! Мы проверяли (делали запрос в Воронеж), у Кроликова на время убийства Скворцовой алиби. Он в то время на работе задолжал крупную сумму денег, и попал под неусыпный контроль детективов банка, где работал. Они неусыпно охраняли его, чтобы никуда не удрал. Позже он долг погасил, так что, гражданин Кроликов отпадает. А, отсюда вытекает и второе, ему не надо было убивать Лидию Ивановну! Зачем?
- А, как он очутился в ее квартире?
- Это – уже другой вопрос! И, зачем он разыскивал Петухова? - Третий вопрос! Вообщем, пока одни вопросы. А, тут еще ты, Генка, со своими розыскными мероприятиями. Кстати, а тебе не объяснил Кроликов, зачем ему понадобился Петухов?
- Я не интересовался, это неэтично. Мое дело - найти человека.
- А вот, если б поинтересовался, то может, и с нас бы часть проблемы снял. Слушай, давай-ка потрясем твоего нового заказчика! Как его?
- Непомнящий Александр Ильич.
- Во – во! Надо же, фамилия, какая: Непомнящий! Ну, у нас-то он все вспомнит! Тебя он нанимал только для розыска пропавшего товарища?
- Не только! – Замолчал детектив, думая, насколько он может навредить клиенту, если проболтается?
- Да, ладно тебе! – Хмыкнул понимаючи Смелков. – Бережешь тайны своего следствия. А ко мне приходишь и за душу трясешь!.. И я тебе все выкладываю, а ведь мог бы и…
- Ему тоже нужен был адрес Петухова. – Кашлянул детектив и отвел глаза.
- Ты смотри! Как наш Петухов пользуется популярностью!

*                *                *
Непомнящий снял комнату в доме на окраине. Комнатка была маленькая, но чистая и уютная с полосатыми половиками на желтых половицах. На подоконниках за ситцевыми шторками красовалась герань: розовая и белая. Стена за кроватью с множеством подушек и подушечек украшена плюшевым ковром с оленями на водопое. Александр с размаху сел на застиранное покрывало, он вспомнил, что такие покрывала почему-то называются каньевыми. Хмыкнул своим мыслям. Этот дом с палисадником и геранью на окнах мог бы напомнить ему о родительском доме, или доме его бабушки и дедушки, но ни родителей, ни бабушки с дедушкой у него не было. Нет! Конечно, кто-то был, иначе, как - бы он появился на свет?! Но он их не помнил! Его подобрали совсем маленького в вонючей чебуречной, где он ползал по заплеванному полу вместе с мухами в поисках, упавших с одноногих столиков, обкусанных прогорклых, но необычайно вкусных чебуреков. Подобрали добрые люди, как щенка, как выброшенного котенка, и отнесли в детский дом. Саша умел говорить, но помнил только свое имя, а, может, и не свое?! Может, это было имя его отца или деда, или завсегдатая чебуречной… А фамилии он своей не знал, поэтому, в его метрике так и записали: Непомнящий. В подростковом возрасте он очень хотел найти своих родителей, все еще надеялся, что они его случайно потеряли, и сейчас ищут и волнуются о нем. Позже, взрослея, он понял, что его просто выбросили. Хорошо еще, что не в выгребную яму общественного туалета. Родители «гуманные» попались, подбросили в общепит. Как подбрасывают котят, которых жаль было утопить, в надежде, что найдутся добрые люди и приютят. Может, и его родители тоже тешили себя надеждой, что мальчик попадет в «добрые руки»?!
Александр лежал на мягкой перине, которая его гостеприимно приняла в свои теплые объятия, и уже сон начал придавливать и расплющивать тело, а фотография на стене стала удаляться и уменьшаться в размерах. Но, тут в дверь тихонько постучали.
- Ильич, извини, но ты свой телефон оставил в кираски, а он проклятый верещит, и я не знаю, чо с ним делать? – Оправдывалась хозяйка дома, пожилая женщина в платке в мелкую крапушку. – Может, чо кому надоть?
- Да – да! Не волнуйтесь, тетя Варя! – Протягивал руку за телефоном Саша, пытаясь разлепить веки, - вы все правильно сделали, я действительно жду важного звонка.
«Главное ж, не сказал, шо должны яму звонить?! – Ворчала себе под нос женщина, - а я откуль знаю? Верещит и верещит проклятый! Да, ищо и дергаитси в руке-то, словно живой! Во, гад какой, чуть не высклизнул из рук. А, небось, дорогущий, небось, аж тыщу стоит!» - Вздыхала тетя Варя, радуясь, что не уронила квартирантов телефон.
- Тетя Варя, я ушел по делам! Приду неизвестно когда.
- Иди, Ильич! Дела, прежде всего! Только тады ты, родимый, возьми ключи, щоб мене не будить. Я, как серию-то посмотрю, так и спать сразу буду. А ты чо, серию-то не смотришь?
- Какую, тетя Варя, серию? – Засмеялся Александр.
- Ну, как? – Удивилась женщина, - энту самую, как ее? Ну, ту, что по второму каналу идеть. Хороший такой фильм! – И женщина, причмокивая, завела к потолку глаза. – Дело, значица, было в заграничной стране, тама жила семья, не богатая, но и не сказать, шоб шибко бедная. Так тот, который бедный полюбил ту, другую, но не ту, шо богатая, а наоборот. А богатая, значица, оказалась стервой и полюбила ейного отца. Может, посмотришь?! Очень жалостливая картина… Вот смотрю уже, - и женщина стала загибать на руках пальцы, и шептать себе под нос, потом, видно сбилась… Александр испугался, что она привлечет для счета и пальцы на ногах и, воспользовавшись временным замешательством хозяйки, выскользнул из комнаты, прихватив ключ от входной двери.
*                *                *
- Александр Ильич Непомнящий?
- Да! Только я не знаю, чем вызван интерес к моей персоне в городском УВД? Вроде, я ничем не провинился перед здешним правосудием.
- Вы вышли условно-досрочно?!
- Узнали уже?! Ну да - да! Я понимаю! Но мне надо отмечаться у своего участкового раз в неделю, и я думаю успеть решить свои дела за этот срок. Тем более, я предупредил на всякий случай участкового, что мне надо срочно выехать из города, он парень с понятиями, разрешил.
- А, зачем вы искали Петухова? Сначала Кроликов, потом вы?! У вас с ним что, общие дела?
- Александр Владимирович Петухов – бывший директор нашего детского дома, и мы (выпускники) решили найти его и пригласить на вечер встреч. Разве нельзя? – Спросил Непомнящий, состроив капитану невинные глазки. Он чуть не засмеялся, увидев, как у мента вытягивается лицо.
- Я думаю, здесь никакого криминала нет. Конечно, если вы говорите правду. Вы хорошо знали своего товарища Кроликова Владимира?
- Да я и себя-то хорошо не знаю, товарищ капитан. Я, например не знаю своих предков, кто я и откуда? Может, мои предки – князья да бояре, а, может, холопы да воры?! А, может, я сирота казанская?! А вы хотите, чтобы я хорошо знал человека, с которым несколько лет делил черствый хлеб в застенках детского дома?! Ну, спали мы в одной комнате, ели за одним столом, ходили в один нужник, учились в одном классе. Но и только! В душу ему я не лез, и не знаю, чем он дышит?! Мне это без надобности. А что?
- Тогда, зачем вы и его разыскиваете?  Все бросили, приехали в чужой город…
- Элементарное переживание за ближнего своего. Да и не выполнил он поручение своих товарищей. Мы не знаем: рассчитывать нам на Петухова, приедет ли наш бывший любимый директор на встречу или нет?!
- Александр Ильич, а как вы можете охарактеризовать своего товарища?
- Кролика, что ли? Так его характеризует его же фамилия! – Засмеялся Непомнящий.
- Ну, все-таки… - настаивал Смелков.
- А это что, поможет найти его?
- Так, я вас слушаю, - терпеливо повторил вопрос капитан.
- Ну… Внешность его я описывать не стану, у вас есть его фотография. Не очень умен, скорее, глуп. К нему очень подходит приставка «Не». Неисполнителен, нетактичен, необязателен, не умеет считать не только свои, но и чужие деньги. Играет в азартные игры. Вроде бы все!
- Он – решительный человек, способен на поступок?
- Кто? Кролик?! – Да не смешите меня! Самое большое, на что он способен, - это проиграть чужие деньги, а потом спрятаться от кредиторов в норку, и сидеть, как мышь. И ждать, может само уладится, как-нибудь рассосется. Кролик, - одним словом!
- А убить человека за деньги он смог бы, как вы думаете?
- Однозначно нет! И не, потому что великий человеколюбец, а потому что большой трус. А, почему вы об этом меня спросили, товарищ капитан? Это ж не праздное любопытство. Что? Кролик во что-то вляпался? Но, уж точно не в мокруху! Если, он куда-то случайно и влез, то в чужое дерьмо. Потому что глуп, как пробка… Говорил я ему… да ладно… - Решительно ударил по столу кулаком Непомнящий. - Он, когда мне звонил в последний раз, то был на взводе, в смысле, очень возбужден, от него прямо искры сыпались. Я тогда понял, что что-то случилось. Подумал, что Кролик деньги продул, поэтому и телефон отключил, ушел в подполье, а потом и вообще пропал. Так что случилось-то? Или – это тайна следствия? 
- Ваш товарищ подозревается в убийстве с особой жестокостью. Его обнаружили возле трупа женщины с ножом в руках. На теле жертвы многочисленные колото – резаные раны ритуального характера, а на шее полотенце, которым он ее и удавил.
Непомнящий сидел и слушал, что ему говорил капитан. Он ни слову не поверил, ибо все сказанное никакого отношения к Кролику не имело. Уж кому, как не Саше это знать. Но капитан не мог это выдумать, значит что? А, значит, Кролик действительно во что-то влип, и это что-то гораздо хуже, чем проигранные чужие деньги. Вон, мент говорит, что идиота застали с ножом в руках возле порезанной и удушенной жертвы. Саша понял только одно (это следовало из намеков Кролика), что он решил сам пойти на «зверя» в образе Петухова. Какой дурак!.. С его-то мозгами и тягаться с Петухом?! И с чем он интересно вышел на Петуха? С тем, что мы когда-то застукали директора с мальчиком? Кролик говорил по телефону, что еще нашел компромат на бывшего директора. Вот и все! Вот и подписал себе приговор! Петухов, скорее всего, заманил его в ловушку и…
- О чем задумались, Александр Ильич?
- А, где вы обнаружили убитую женщину? В квартире Петухова?
- Почему? Ее задушили в ее же собственной квартире.
- А, почему вы думаете, что ее убил Кроликов? Даже такой идиот, как он, не стал бы дожидаться, пока приедут менты, пардон, работники органов внутренних дел, и застанут его с орудием преступления в руках. Он давно б залез в какую-нибудь норку, и его б с собаками не нашли. Его подставили! Как пить дать. Товарищ капитан, ищите истинного убийцу! Кстати! – Воскликнул Непомнищий. - А, что сам-то Кролик говорит?
- Ваш товарищ в настоящее время находится в психоневрологическом диспансере.
- Чокнулся, что ли?
- Он ведь мог помешаться и оттого, что совершил. Раз он человек бесхарактерный, от него можно всего, чего  угодно ждать.
- Если верить вашим рассуждениям, то он не стал бы душить, а просто в порыве аффекта, кольнул ножичком, и все! И сразу бы убежал. А у вас целый набор: и колото – резаные раны, и удавление. Я думаю, его кто-то сильно напугал. Или запугал… Можно мне с ним поговорить?
- Не думаю! Вам лучше найти ему адвоката. Туда… попозже… если, он придет в себя.
Из управления Непомнящий вышел, как пришибленный. Он всего мог ожидать от Кролика, уже заранее приготовился намылить ему шею за проигранные деньги, но…мокруха?!.   На ментов никакой надежды нет! Они сейчас навешают на Кролика всех собак. Адвокат здесь не помощник, да и где взять столько денег на адвоката? «Я попробую сам разобраться в случившемся! – Решил Непомнящий. – Мне  надо все хорошенько обдумать. Если я найду настоящего убийцу, то Кролик автоматически выйдет на свободу».
 *                *                * 
    
- Миша, ты мне нужен! Ноги в руки, и дуй в Воронеж! Тебе надо будет опросить всех работников детского дома, где воспитывались Кроликов и Непомнящий. Что-то мне не нравится их интерес к бывшему директору детского дома Александру Владимировичу Петухову. Мне кажется, что разгадка убийств лежит не в Мичуринске, а в Воронеже. Поговори с местными операми, тебе придется сделать экскурс в историю. Вообщем, на месте разбирайся! Звони мне постоянно, держи в курсе событий. Ты, вроде бы тоже из Воронежа?! Или я ошибаюсь?
Ох, как бы Михаилу хотелось, чтобы Смелков ошибался, но обманывать, по крайней мере, глупо! И, кого? Мента? Все равно когда-нибудь все бы всплыло. Как говорит брат? «Тайное всегда становится явным». Надо будет перед дорогой заехать к Илюшке, а то обидится, что не заехал попрощаться. «А мне самому ведь хочется поехать в Воронеж. Столько у меня связано с этим  городом…» - думал Мудрый.
- Илюша, хорошо, что застал тебя. Я собирался к тебе заехать, но может, лучше бы приехать тебе в Мичуринск. Тело Лили Николаевны можно будет забирать и хоронить. Да и вообще, брат, о чем ты думаешь? Ты – единственный наследник умершей, тебе надо вступать в права наследования имуществом. По крайней мере, хоть заявление к нотариусу отнеси.
- А мне ничего не надо от нее, - тихо ответил Илья. - Разве что, портрет отца заберу себе. Если ты, конечно, не будешь претендовать на него, - поправился он.
- С какой стати? Там все твое, начиная от квартиры и, кончая всем ее содержимым. Мне хватает и своей Воронежской хаты. Там не живу, а денежки от сдачи ее квартирантам капают, да и хороший процент идет от нашего с тобой туристического агентства. - Илья, ты б не мог сегодня приехать, а то я собираюсь в командировку в Воронеж, и неизвестно, сколько мне там придется проторчать?!
- Сегодня после службы приеду, - ответил Илья и повесил трубку.
«Какой-то он сегодня странный, - подумал Миша, - как мешком прибитый. Правда брат всю жизнь уравновешенный, я не видел, что б он прыгал до потолка от радости или рвал на себе волосы от горя, но по телефону мне показался его голос необычным. А, может, просто показалось?..»
Но Михаилу не показалось, действительно Илья был не в себе. И виновата в этом бывшая попадья. Вчера после вечерней службы она пригласила его к себе, и за чаем все посматривала на него, будто собиралась с мыслями. Он видел, что старушка волнуется, хочет что-то сказать, но не решается.
- Тетя Поля, что? Что вас так тревожит? Плохо себя чувствует батюшка Филимон?
- Слава Богу! Муж здоров! А, когда ты в последний раз…тьфу! Слово, какое поганое «последний», виделся со своим братом?
- Две недели тому назад я разговаривал с ним по телефону, а что, теть Поль? Да говорите вы уже, все в воле Божьей! От судьбы ведь не уйдешь! – Илья почувствовал, что ладони стали холодными и мокрыми. Он знал, что тетя Полина имеет Божий дар не только исцелять больных и страждущих, но и видеть будущее. И теперь он боялся услышать от нее что-то плохое о своем брате – близнеце. Михаил все еще тешил себя мыслями о мщении врагам своим. И как не пытался Илья его переубедить, все без толку. «Неужели, Миша выполнил угрозу? Неужели совершил смертный грех и лишил жизни кого-то из своих врагов?» Говорит же Господь: «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам». Итак, если враг голоден, накорми его, если жаждет, напой его; ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья. Не будь побежден злом, но побеждай зло добром. - Но, если брат мой единоутробный совершил грех, не мне его наказывать, мне остается только молиться за него, и ругать себя, что был, не достаточно красноречив и не сумел убедить Мишу отказаться от пагубных намерений.
Тетя Поля и сама уже была не рада, что затронула Илью. Она видела, что внесла сумятицу в чистую душу парня. Но и промолчать тоже нельзя. Может, бог даст, все и обойдется?!
- Илюша, ты только раньше времени-то не волнуйся! Пока еще ничего страшного не случилось… Но может… Над твоим братом нависла черная туча. Беда произойти может!
- Так, он не убил никого?! – Закричал Илья.
- Господь с тобой! – Быстро закрестилась старушка, - с чего у тебя такие мысли нехорошие? Никого он не убил! А вот сам в опасности, и большой…
- Тетя Поля, так ведь вы ж знаете, где он работает?! Там  каждый день опасность.
- Я не о том говорю! Плохо я его во сне видала нынче. Но сон мне снился до полуночи.
- И, что сие значит? – Успокаиваясь, спросил Илья.
- А то, что или совсем ни сполнится, или сполнится, но не скоро…
Тетя Поля понимала, что хитрит, что хочет обмануть не только Илью, но и самою себя. Но судьбу-то ведь не обманешь, не обойдешь и не объедешь. Хотя, и встречаются чудеса. Может и удастся отмолить Михаила, ведь брат его родной близко к господу стоит?
- Ты, Илья, на всякий случай предупреди брата-то тваво, чтобы, значица, все время на стреме был, берег себя. Может, все и обойдетси?!
- Спасибо, тетя Поля, и за чай и за совет.
И вот теперь Илья сидит на кухне в своем, когда-то родном ему доме и во все глаза смотрит на Мишу, и слушает родной голос брата. Как он любит его! Этого взбалмошного, упрямого, красивого молодого парня. «Как он похож на отца. – Думает Илья. – Прямо, одно лицо. И столько же энергии и радости жизни…»
- Миша, а ты б не хотел перейти в адвокаты? Ведь, рано или поздно у тебя будет семья, и ты ж не захочешь своей половине доставлять беспокойство о тебе. Твоя работа опасна, ой как опасна! Да и корысти никакой тебе не приносит.
- Ты имеешь в виду – деньги?
- И материальную сторону тоже. Без мамоны нынче, к сожалению, не обойдись, особо, если обременен семьей.
  - А ты как же?
- У меня ценности другие, моей семье много не требуется.
- А я – богатенький Буратино. Могу вообще отказаться от зарплаты, и жить только на ренту от квартиры и от процентов прибыли турфирмы. А жениться я пока не собираюсь, у меня еще есть перед некоторыми должок! Только, умоляю, Илья! Если ты опять начнешь петь те же песни, то так меня и видел. Кстати, на счет квартиры. Ты, когда вступишь в права наследства, что станешь делать с хатой? – И Миша обвел руками вокруг себя.
- Продам, и отдам деньги на благотворительность. – Спокойно, как давно продуманное решение, ответил Илья. – Но, если тебе она нужна, то забирай!
- Это ты здорово придумал с благотворительностью! Можно сразу убить двух зайцев.
Илья вопросительно посмотрел на брата.
- Я ведь сейчас живу в общежитии органов внутренних дел. Я пока не продавал квартиру в Воронеже, потому что наверняка еще не знал, где останусь на ПМЖ?! Думал, пройду в Мичуринске стажировку, да и вернусь в Воронеж, ведь там похоронены отец,  бабушка Валя и дедушка Федя.
Илья молча, не перебивая, слушал Мишу, на него тоже нахлынули воспоминания. Как-то сразу соленой волной подступили к горлу и заволокли глаза. Он поперхнулся, закашлялся, и почувствовал на своих плечах тяжесть от Мишиной руки. Тот обнимал Илью и совал в руку стакан с водой.
- Ты тоже вспомнил об отце? Ничего, брат! Кому, как не тебе знать, что ему сейчас там (Миша поднял глаза к небу) хорошо. Он настрадался на грешной земле, что заслужил себе вечный покой и блаженство. Услужливая память вернула Мише тот день, когда он ждал встречи с папой, они с Ильей и дядей Жорой ждали его в кафе, а его все не было и не было. А позже он увидел своего родного отца первый и последний раз в жизни. Тот лежал под белой простыней, и сам был такой же белый, только волосы черные. И Илья убирал эти волосы, которые наползали на глаза папы, на его навсегда закрытые глаза. И сейчас Миша вдруг подумал: «А я ведь так и не видел его глаз, и не слышал его голоса…» Ему захотелось заплакать, громко, как плачут бабы, в голос, но…нельзя! Рядом сидел его родной брат, Илюшка, и ему было гораздо хуже, чем Мише, потому что он жил с их отцом, изо дня в день встречался с ним, общался. Тот воспитывал его, одевал, обувал, кормил, наверно, наказывал и ставил в угол, может,  даже шлепал?! Как бы хотелось Мише быть на месте его брата, вернее, нет! Не на месте, а рядом с Ильей, чтобы их общий папа Игорь воспитывал их обоих, обоих шлепал и ставил в угол. Но, этого не было, и уже никогда не будет! У Миши из родных остался только брат, его родной, любимый брат – близнец Илья Игоревич Скворцов. И он должен его беречь, потому что он – брат, потому что он ужасно похож на папу и потому что это ВСЕ, что осталось у Миши на этом свете, для чего надо жить…
  *                *                *
Петухов только дома заметил, что забыл в Лилиной квартире книгу по «Черной магии». «Фу, черт! – Выругался он, - а я ведь собирался сегодня ночью почитать, так сказать, на сон грядущий… И на тебе, почитал! И все это Лилька! Никак не успокоится, и с того света козни мне строит, вот гадина! И, зачем ей книга-то сейчас нужна? Вот собственница хренова! И, как нарочно, сна ни в одном глазу. Скрутить косячок что ли?» Майор вытащил из носка утрамбованный порошок конопли, который не без помощи пота, превратился в камешки, не спеша со знанием дела, вытряхнул из папиросы табак и на ладони, от усердия высунув язык, перемешал его с коноплей,  набил пустую гильзу. Уселся в любимое продавленное почти до пола кресло и глубоко затянулся сладким дымом. Появилось знакомое ощущение невесомости и необыкновенной легкости в мозгах, сердце переместилось в голову и застучало в висках. Петухов любил это состояние: между явью и наваждением чего-то таинственного; ему хорошо думалось, решение приходило к нему само собой, не посоветовавшись с ним. И он был уверен, что все, что появилось в сознании – правильно, потому что пришло из-под сознания, подсказано свыше…а, может и снизу?!. Сейчас он думал над словами того парня, который преследовал его, следил за ним. И Петухов решил вывести того на чистую воду! Еще никто не смел, издеваться над ним, майором. «Нагло заявить, что он де сын мой! Этак, каждый захочет примазаться к моей фамилии!  А, вдруг, он не врал? А я хотел наказать его?! Собственно, почему я должен находиться в неведении и в сомнениях? Дело в бабках! Заряжу и закажу генетическую экспертизу!.. О! Как здорово придумал! Теперь надо обмозговать, как взять для экспертизы кожу там его, или еще что-нибудь?! Эврика! Вот, что значит, голова моя умная! Галка-то, кажись, устроилась на работу медсестрой в психушку. Правда, она на меня злая за то, что я тогда ее не поимел, но бабы – народ отходчивый, да и деньги перевесят в сторону примирения. Все! Заметано! Завтра же цветы в зубы, бабки в коробку с конфетами и к Галке на работу…» Петухов удовлетворенно потянулся, сделал очередную затяжку и захрюкал от удовольствия, отчего кустики волос в носу зашевелились. Постепенно его мысли приняли совершенно другое направление, перед закрытыми глазами появились размытые очертания обнаженной женской фигуры, похожей на Лилю. Женщина делала неприличные жесты и звала его. Он стал ловить ее, хватая руками воздух. Потом Лиля превратилась в Светку и залезла к нему на колени, свесив по бокам ноги. Она целовала его, и от нее исходил возбуждающий запах тления и страха. Он чувствовал, что держится из последних сил, еще совсем чуть–чуть, и он не устоит, и отдаст себя во власть страсти любовницы. Его сердце уже переместилось из головы в горло, затем запрыгало в штанах, которые через секунду стали липкими и мокрыми. Майор дернулся в кресле, и вытащил из ширинки скользкую руку. Какое-то время непонимающе рассматривал свои пальцы, затем тяжело вздохнул, и поплелся в ванну. Подставил под напористую струю руку, и наблюдал, как слизь исчезает в воронке. «Вот они мои детки, все и смылись! – Глупо подмигнул он своему отражению в зеркале. – А, чем черт не шутит! Может, тот парень-то действительно мой сын? Как там его?.. Разве упомнишь всех баб, с которыми переспал? Может, какая и захотела оставить обо мне память?» А чо? Мужик видный, умный! Глупо было бы отказаться ей от такого подарка. И Петухову уже не терпелось привести в исполнение свой план относительно генетической экспертизы.
Утром ни свет, ни заря, обжигаясь кофе, он торопился в психиатрическую клинику. На ступеньках в подъезд чуть не сбил почтальоншу. Та охнула и крутанулась вокруг своей оси.
- Мужчина – а, вы из семнадцатой? – Крикнула она.
- Что надо?! – На бегу спросил он, злясь на препятствие в виде толстой тетки, загородившей дорогу.
- Мне ничего не надо! - Обиделась женщина на необоснованную грубость получателя корреспонденции. И уже хотела, было отчитать нахала, но вовремя остановилась, вспомнив, что в прошлом квартале ее лишили квартальной премии за грубость. Лично она не считала себя виноватой. Подумаешь, не сдержалась и матюгнулась! Но, ведь никаких нервов не хватает с энтими получателями. Я, что ли виноватая, что у их почтовые ящики без дверей, и газеты крадут?! Видите ли, я обязанная к им в кватиру энти самые газеты и журналы доставлять, видите ли они за их деньги плотют. А мне, кто лишнии деньги плотит за то, что я должна на своем пупе по кватирам, по этажам ихние газеты разносить?! Я так и сказала, а меня… премии лишили, сволочи!..  Вот и энтот мужик куды-то спешит? А куды спешит, выпучив глаза - и сам, небось, не знает! Оглашенный какой-то! Хорошо еще, что застала его, а то пришлось бы еще раз сюды приходить, письмо-то ему заказное, под роспись. Интересно, чо там в письме-то? Тоненькое… - Вот, вам заказное письмо, мужчина! Распишитеся вот тута!
- От кого письмо? – Механически спросил Петухов, протягивая руку.
- Вы чо, совсем што ли?! (И почтальон покрутила пальцем у виска). Потом опомнилась… и чуть ли не застонала: «Ну, все! Теперь и в следующем квартале премии не видать! А я ведь не виновата, что он идиот, откуль мне знать, от кого ему письмо?»
Но Петухов, казалось, не увидел оскорбительный жест почтальонши. Он уже вскрывал конверт, вытаскивая на свет небольшой листок бумаги, на котором было печатными буквами выведено:
«НЕУВАЖАЕМЫЙ ГОСПОДИН ПЕТУХОВ, МЫ О ВАС ВСЕ ЗНАЕМ! К ВАШЕМУ СОЖАЛЕНИЮ! ЕСЛИ НЕ ХОТИТЕ, ЧТОБЫ ЕЩЕ КТО-НИБУДЬ (НАПРИМЕР, МИЛИЦИЯ) ПРОЗНАЛ ПРО ВАШИ ДЕЛИШКИ (ВЫ САМИ ЗНАЕТЕ: КАКИЕ?!), ТО ВАМ ПРИДЕТСЯ КУПИТЬ ТАЙНУ. МЫ ОЧЕНЬ ГУМАННЫ, ПОЭТОМУ САМИ ВЫБИРАЙТЕ: КАК ВАМ БУДЕТ УДОБНЕЙ РАСПЛАЧИВАТЬСЯ: РАЗОВО ИЛИ ЕЖЕМЕСЯЧНО?! У ВАС ПОКА ЕСТЬ ВРЕМЯ НА ОБДУМЫВАНИЕ, НО НЕ ОЧЕНЬ МНОГО… МЫ И ТАК ДОЛГО ЖДАЛИ… О СВОЕМ РЕШЕНИИ СООБЩИТЕ, ОСТАВИВ В БАГАЖНОМ ОТДЕЛЕНИИ № 13 ЗАПИСКУ. НЕ ВЗДУМАЙ ХИТРИТЬ И УВИЛИВАТЬ, ИНАЧЕ ТЕБЕ ХАНА!!!»
Петухов на ватных ногах развернулся и пошел к лифту, перечитывая анонимное послание. Он не видел, как почтальонша остановилась и провожает его недоуменным взглядом, шепча ему вслед нелестные эпитеты.
«Вот я про то же и говорю, - шептала она, - оглашенный и есть! Сначала сигает, как козел, сшибая с ног честных людей, а потом спит на ходу».
Майор не заметил, что палец ткнулся не в ту кнопку, и лифт поднял его под крышу. Он, не поняв, постоял перед незнакомой дверью, пожал плечами и стал спускаться. Казалось, не будет конца лестничным маршам…

          *                *                *
Воронеж встретил Мишу холодным дождем. «Надо было взять зонтик! – В поздний след вспомнил он. – Не хватало еще слечь. Столько впереди дел, болезнь не стоит в моем обширном плане». Мудрый поплотнее запахнулся в ветровку, напялив до бровей капюшон и поудобней пристроил на плече ремень от объемистой дорожной сумки. Чернецовы, узнав от Ильи, что Миша собрался в Воронеж, передали через него кучу подарков для Георгия Завьялого, которого считали своим другом. «Вот и тащи теперь такие тяжести! – Ворчал он себе под нос, - хорошо, если ничего не промокнет…» Но вскоре более приятные мысли заставили Михаила забыть и про дождь, и про встречный ветер, который вскоре стих, видно передумав зря тратить силы. Все равно внимания на него не обращают, и он, в последний раз напомнил о себе, влезая за капюшон и, заставляя ежиться. Но Михаил только поддернул молнию, тогда ветер от досады «плюнул» ему под ноги последними дождевыми каплями и унесся ввысь разгонять белые барашки облаков. – Миша шел по знакомой с детства улице и мечтал, как встретит его дядя Жора, как обрадуется. Будет хлопать по плечу и суетиться. Пожурит, что не предупредил заранее, и у него пустой холодильник. Потом из нутра «пустого» холодильника постепенно заставит весь стол, в центр которого обязательно водрузится запотевшая бутылка водки. Миша знал, что дядя Жора не был любителем выпить, но у него всегда про запас стояла непочатая бутылка хорошей, непаленой водки. Миша почувствовал, что у него собралась слюна, он вспомнил, что со вчерашнего утра ничего не ел. Почему-то расстроился перед дорогой. Еще и Илья добавил… - Будь аккуратней, да будь аккуратней! Будто, ребенка отправлял… Смешной, честное слово! Но, все равно, Мише была приятна забота брата, хотя иногда не в меру навязчива. К дому Завьялова Миша подходил высушенный и обогретый солнечными лучами, с урчащим желудком и в прекрасном настроении. Но в ответ на звонок не раздалось знакомое позвякивание ключей. Миша еще позвонил, прислонив ухо к двери, потоптался на мокрой тряпке и, досадно вздохнув, повернулся к негостеприимной двери задом. Немного подумал и решительно придавил кнопку звонка в квартире напротив.
- Вам, кого? – Близоруко щурясь, спросила молоденькая девушка. – Если вы к Георгию Валентиновичу, то его дома нет!
- Я это уже понял. А, можно я у вас оставлю свою сумку? Тяжело с ней таскаться…А вечером заберу…
- Между прочим, Георгий Валентинович работает в милиции, - сказала девушка, подозрительно посматривая на дорожную сумку.
- Между прочим, я – тоже! – Засмеялся Михаил, поднося к носу бдительной соседки свое удостоверение. – А вы, что? Подумали, что я террорист? И сумка начинена взрывчаткой? Здесь, действительно лежит начинка, но самая безобидная… Друзья передали Георгию Валентиновичу кучу пирожков. Можете и вы угоститься. – Ну, как? С удостоверением все в порядке, не фальшивое? – Шутливо спросил Михаил, вытаскивая из рук девушки красную книжку.
- Кто вас знает?! – Почему-то разозлилась девушка, но сумку разрешила поставить в прихожей. – Вы, когда ее заберете? Не век же ее охранять, между прочим, я в институт тороплюсь.
- А, зачем ее охранять? Она не сбежит! – Продолжал острить Миша. Ему почему-то не хотелось уходить. И разговор с «взбрыкивающей» девушкой доставлял ему удовольствие. Чем он дольше смотрел на нее, тем больше она ему нравилась. «И, почему я раньше ее не видел? – Подумал он. – Сколько раз приходил к дяде Жоре, а ни разу не встречал девушку с характером (как он с ходу окрестил ее), довольно симпатичная. Если б еще не щурила постоянно глаза… И, чего не носит очки, ведь, ближе своего носа не видит ничего.
- Вы, может, уже позволите мне закрыть дверь? Или вам, товарищ лейтенант Михаил Константинович, паспорт предъявить с регистрацией?
- Ну, зачем же так явно показывать, что я вам понравился? В девушке должна быть загадка! – Засмеялся Миша, сбегая через три ступеньки вниз.
«А, ведь, кроме шуток! – Подумал он, - я ей понравился». И ему это было очень приятно.
Михаил купил три букета астр, и поехал на кладбище. Сначала он разыскал квартал с могилой своего отца. Голубой мрамор гробницы был вымыт осенним дождем, а в каменной вазе стояли свежие цветы. Миша потеснил их своим букетом и осмотрелся. Внутри кружевной оградки был наведен порядок. Рядом с могилой отца оставалась приличная площадка, с подстриженной травой. Именно этот свободный участок привлек внимание Миши, и он подумал, что был бы не прочь «поселиться» здесь, рядом с папой. Не сейчас конечно, попозже… Сейчас умирать ему не хотелось, и он улыбнулся фотографии отца, мысленно доверяя ему свою тайну. Наверно, я влюбился… Папа на фотографии ответил сыну улыбкой и Мише даже показалось, что заговорщицки подмигнул ему.  Мише и самому это казалось смешным. Как, вот так, в одну минуту можно влюбиться в совершенно незнакомого человека? Ведь он совсем не знает эту девушку. Даже не знает ее имени… А, вдруг, ее зовут какой-нибудь Парашей или Авдотьей?..  «Да хоть Лукерьей! – Мне все равно! Женишься ведь на девушке, а не на ее дурацком имени. О – о – о! Мишка, ты совсем спятил! – засмеялся Михаил и подмигнул отцу. - Я уж и жениться собрался?!. Интересно, что на это сказал бы мой рассудительный брат?» Наверно, обрадовался бы, что я берусь за ум, и может быть, семья отвлечет меня от «греховных» мыслей?!  Да, надо заняться делом! А то Параша – Лукерья отвлекла меня от цели поездки. - Ну, вот и все, папа! Я тебя навестил! Теперь извини! Не знаю, когда получится свидеться? Сам понимаешь: служба! Но я всегда помню о тебе…и люблю тебя… - Михаил оглянулся по сторонам, украдкой вытирая щеки…- не увидел ли кто его слабость? – Поклонился могиле и быстро перекрестился. Удаляясь от отцовской могилы, он затылком чувствовал, что папа провожает его, смотрит ему вслед. Настроение Миши упало, как показания барометра, солнце, выглянув напоследок из-за скученных облаков, удалилось на долгую спячку. С неба забрызгал мелкий, но упорный дождик и к могилам бабушки Вали и дедушки Федора Миша пришел совершенно мокрый. Он собирался извиниться перед ними, быстро отдать свой долг перед усопшими, пристроив пышные букеты, но у них уже был гость. Мужчина основательно устроился под большим зонтом, сберегавшим от дождя не только его самого, но и стол со снедью. По всему было видно, что посетитель пришел недавно и уходить не торопится. Миша от досады крякнул и попытался спрятаться от дождя под скудной листвой, импульсивно дергавшейся на почти голых ветвях. Он гипнотизировал широкую спину усидчивого посетителя, повторяя про себя: «Уходи! Хватит тебе тут торчать! Это мои бабушка и дедушка, и нечего тебе здесь рассиживаться…»  Вдруг мужчина резко повернул голову.

*                *                *
Всеволод разослал свое резюме в различные организации, и теперь терпеливо ждал ответ. Денег у него было много, поэтому он не собирался торопиться с работой и устраиваться, куда ни попадя. Но долго сидеть без дела тоже надоело. Надо было уже определяться в жизни. Недалеко и до полтинника, а у него за душой ничего! Ни семьи, ни детей… Ничего, кроме запачканных кровью рук. Лилина смерть булыжником легла ему на сердце и не давала нормально жить. Всеволод с нетерпением ждал наступления ночи, когда можно будет забыться, не вспоминать мутных глаз, будто в душу ему смотрящих. Он уже забыл, когда мог заснуть без снотворного. Двадцать лет он сидел на лекарствах по вине Лили Николаевны, и сейчас по ее же вине он не может уснуть. Когда же кончатся его мучения?! Неужели, его судьба – всю жизнь мучится и страдать?! Но, страдания телесные – ничто в сравнении с душевными муками. Лекарства ему дает, вернее,  продает бывшая жена друга – Галка. Она устроилась медсестрой в психоневрологический диспансер, и теперь подрабатывает, ссужая седативными препаратами и наркотиками «страждущих». Но осуждать ее Всеволод не собирался, наоборот, спасибо ей большое! А то, ведь пришлось бы стоять в очередях перед кабинетами врачей, чтобы получить рецепт. Но, кто - кто вылечит его истерзанную душу? Может, в натуре сходить в церковь, как советует друг?! Но ему хорошо говорить: «Исповедуйся, причастись!» За его чистой душой нет жуткого греха, а мне-то каково? Да и боязно рассказывать попу про то, что душу загубил, человека убил. Я перед попом-то душу выверну наизнанку, а он возьмет, да и сдаст меня ментам. Хотя, я слышал, как бабушка – соседка говорила, что ездит часто в село к батюшке… как бишь его зовут?.. Запамятовал! Но, ничего, можно и спросить…
- Это хорошее дело ты надумал, касатик! – Говорила, шамкая беззубым ртом, соседка – старушка. – Твоя матушка, царство ей небесное! Не очень верующая была, она чаще ведуний посещала, чем Божий храм. И, чем все у ней закончилось? Во – от! И померла не своей смертью, не в своей постели, без покаяния. Так что ты, Всеволод, не иди материнской дорожкой-то! Кривая она, дорожка-то ее была, не будь плохо сказано о покойнице… Ох – хо – хонюшки! Жизть какая чижолая…Но не ропщи! Мне вон уж сколько годочков-то, еще год, и сто лет сполнится. А еще на своих ноженьках хожу-то, да – а. Вон и в село из городу ножками. Так-то… А ты, касатик, коль надумаешь  споведаться, то приготовься. Натощак надоть… И перед исповедью-то молитвы читай! Я, если хош, табе дам молитвенник.  А ты, касатик, не боись, - продолжала уговаривать его бабушка, - всю правду батюшке поведай, ничо от него не скрой, потому, как за им сам Господь стоит и слушает: всю ли правду ты говоришь, ничо ли не таишь от Господа? А батюшку Ильей кличут. Хоть и молод он годами, но очень набожный, ты яво не боись! Он тайну исповеди блюдет, как зеницу ока.
Весь вечер пятницы Всеволод читал молитвы, он даже телефон вырубил, чтобы его не беспокоили. Икон в доме не было, и Всеволод обращался к своему нательному кресту. Ноги его подкосились, и он читал молитвы, стоя на коленях,  с ужасом видя, что заливает слезами чужую книгу. Сначала он читал по книге, потом не заметил, как отложил молитвослов и своими словами, рыдая в голос, поведал Господу про свою несчастную жизнь, про то, что он натворил, что и рад бы изменить, но ничего сделать нельзя.  Он признавался Богу, что плохо, очень плохо относился к своей жене, не почитал мать свою. Что каждый последующий день у него был гораздо хуже предыдущего, и Всеволод только сейчас, когда ему под пятьдесят, понял, что жил не так, что его мысли всегда были черными. Всеволод так увлекся своим монологом к Господу, что не заметил, как в дом тихонько, чтобы не помешать хозяину, прокралась ночь, и черными мягкими лапками закрыла Всеволоду глаза. Он впервые за долгие годы спал, как младенец и проснулся рано утром без будильника, отдохнувший и умиротворенный, в полной решимости отдать на волю батюшки все свои страшные тайны.
Прошла целая неделя после того, как Всеволод исповедался и причастился в маленьком приходе у батюшки Ильи. После исповеди у Всеволода появилось двоякое чувство. С одной стороны, его душа будто окунулась в родник, ему стало спокойно и хорошо. Но, с другой стороны его преследовал Лилин голос, который нашептывал ему: «Жди милицию! Просто так ты от меня не отделаешься…» И Всеволод вздрагивал от каждого стука в дверь, от каждого телефонного звонка.
Вот и в это утро, когда он перекапывал под зиму огород, истошно зазвонил телефон.
  *                *                *
 
   - И долго ты мне будешь буравить спину? – Смеясь, спросил Завьялов.
«Ну, я и болван! – Подумал Миша, - и, как я – работник милиции, не мог сразу узнать дядю Жору?!»
- Давно приехал? Давай, присаживайся, места на длинной скамейке всем хватит. Надо помянуть стариков. Налегай, ты ж после дороги! Ешь, ешь! Я тут набрал на целую роту. Думал, что угощу местных бомжей, пусть помянут покойных. Да видно дождик спугнул аборигенов, и они запрятались по норам. Ты в гости или по делу?
- По делу, дядя Жора. И надеюсь, что ты мне в помощи не откажешь. Мне тут доверили расследование дела об убийстве. Да – а, - с гордостью сказал Миша. -Твоему воспитаннику доверяют. Знаешь, там так все переплелось, что мне очень нужен твой совет. Потому что и я, сам того не ведая, стал как бы соучастником…
- Стал или как бы? – Серьезными глазами посмотрел на Мишу Завьялов, пытаясь прочитать в черных глазах парня правду.
- Я тебе никогда не врал! – Обиделся Михаил. – И, если я сказал «Как бы», значит, и понимай именно так.
 И Миша подробно рассказал дяде Жоре все, что произошло с ним и с Лилей. Не утаил и то, что секс с женщиной был ему не очень неприятен, даже наоборот, он получил удовольствие. Миша признался, что Завьялов – первый и последний человек, которому он доверился. Даже, Илья ничего не знает об этом, не говоря за следственные органы.
- Да – а, Мишук, ну и закрутил ты историю, хоть в романе описывай! Ну, что ты Илье не сказал про половую связь с его приемной матерью, я тебя понимаю. Я тоже бы не стал откровенничать по этому поводу. А, вот, почему ты не рассказал своему непосредственному начальнику? Как ты говоришь, его зовут?
- Капитан Смелков Анатолий Сергеевич. – Ответил Миша, опустив голову и, ковыряясь носком ботинка в опавшей листве. – Ты думаешь, что я струсил? Вовсе нет! Я не могу это сказать, потому что… Вообщем, у меня на то есть веские причины.
- Ты все еще лелеешь свою месть? – Догадался Завьялов, разливая по стаканчикам водку. – Если ты все уже продумал и решил сам, тогда зачем тебе нужен мой совет? Я, ведь не просто твой опекун и близкий тебе человек, но я, между прочим, еще и работник милиции. Ты не забыл об этом? Тебе доверили расследование серьезного дела, а ты ведешь себя, как мальчишка, которого обидели, а не как представитель власти. Как ты думаешь вывернуться из щекотливого положения, в которое сам себя и запихнул? Кстати, ты уверен, что не Петухов ее убил?
- Да ни в чем я, дядя Жора, теперь не уверен! Я только в себе не сомневаюсь, поэтому и приехал в Воронеж. И мой начальник тоже считает, что истоки преступлений именно здесь, а не в Мичуринске. Одно убийство накладывается на другое, и нам остается только подбирать трупы. Завтра с утра пойду в детдом, а ты, дядя Жора, пробей мне, пожалуйста, адреса моих бывших «товарищей», я тебе списочек дам. Кстати, - засмеялся ни к месту Миша, чем вызвал недоумение Завьялова. – У тебя появилась новая соседка, я что-то раньше ее не видел.
- Ты уже и здесь поспел?! Прямо бабник какой-то… Но, Лариску я тебе в обиду не дам, - это не про тебя ягода. Да и, судя по твоему извращенному вкусу, - поддел Завьялов парня, - она сильно отличается от Лили Николаевны.
- Да, ладно тебе! Ты теперь будешь всю жизнь мне тыкать Лилей? Может, я не по своей воле лег с ней, может, она меня загипнотизировала? Ты такой вариант тоже не исключай, мой покойный отец – тому пример. Так, говоришь, Ларисой ее зовут?! – Переспросил Миша, мечтательно подняв лицо. С ближайшей ветки сорвалась холодная капля и упала ему на нос. Парень засмеялся, и опрокинул в рот остаток водки.
- Лариса – племянница моей соседки, приехала учиться на экономиста. Между прочим, сама поступила в университет с первого раза. Девица серьезная, но кусачая ужас! Характер не дай Бог!
- Я уже это заметил, - все с той же идиотской улыбкой, сказал Миша. Характер, что надо!
- И, что ты еще заметил?
- Все, что надо, то и заметил! – Неопределенно ответил парень. – Мне кажется, что и она меня «заметила»…

*                *                *
Всеволод замер с лопатой в руке и открытым ртом. Он прислушивался к раздиравшему тишину телефонному звонку, и с нетерпением ждал, когда тот перестанет трезвонить. «И, кому это не спится в такой ранний час, - досадливо подумал, поднося к глазам ладонь лодочкой и смотря на солнце, выкарабкивающееся из-за плетня. – А звонок-то похож на междугородний...»                - Отметил Всеволод, и у него почему-то дернулось сердце. Он бросил скользкий черенок, и почти побежал, боясь не успеть. И все-таки, не успел. Звонок захлебнулся в тот момент, когда Всеволод, держа в руке выпрыгивающее сердце, зацепился за порожек, пытаясь дотянуться до трубки. Он уставился на аппарат, и присел на краешек табурета, пытаясь восстановить дыхание и, потирая рукой, ударенную о косяк коленку. Потом через ткань рубашки потрогал крестик, - на месте ли? Встал, как старик, опираясь руками о колени, потянулся, выгнув уставшую спину, и схватил трубку, прервав на половине призывающий сигнал.
- Алло! – Хриплым голосом спросил он, отняв от уха трубку и вперив в нее глаза.
Издалека раздался женский голос…
- Вас не слышно! Алло, алло!
- Да, я слушаю вас! – Повторил Всеволод, все еще держа трубку перед глазами, потом опомнился и почти прокричал в микрофон. – Алло, алло! Это Мичуринск!
- Да, я и звоню в Мичуринск, - уточнили на том конце провода. – Мне нужно слышать тетю Шуру или Всеволода.
Всеволод боялся спугнуть говоривший голос, он задерживал дыхание. Схватился снова за сердце, которое так громко стучало у него в ухе, что он перестал слышать голос… самый лучший в мире голос, который он отличил бы от всех голосов. Он его узнал, - это был голос его жены, его Веры. Какое у нее чудесное имя! Ну, почему раньше он не знал, что у его жены просто необыкновенное имя, лучшее из всех… ВЕРА!
- Вера!!! – Закричал он что было сил в трубку.  - Вера!!! Это я… Прошу тебя, не вешай трубку! Говори все, что угодно, ругай меня, можешь оскорбить, я заслужил это, я знаю! Но, только говори! Только не молчи! Я хочу слышать ТВОЙ голос, ВЕРА! Моя Вера! Боже мой, за что мне такое счастье? – Всеволод уже плакал, его всхлипы доносились до Веры, но ему не было стыдно. Он был уверен, что его ВЕРА все правильно поймет, и не осудит.
- Я звоню, чтобы сообщить, что твоя дочь выходит замуж. Я просто не могла скрыть от тебя такое важное событие. Может, тебе это и неинтересно? Наверняка неинтересно, ведь за двадцать лет ты не написал нам ни одного письма, но, так или иначе, я сочла свои долгом сообщить тебе эту новость. Дочь уже знает о тебе. Я ей рассказала, когда умер ее приемный отец, который воспитывал ее, как своего ребенка в течение восемнадцати лет.
- Так, ты была замужем? – С горечью спросил Всеволод.
- Да! Я не знала, что ты жив. Мама мне сказала об этом значительно позже, накануне своей смерти. Она не захотела забрать свой грех на тот свет, и призналась мне, что скрывала от меня долгие годы, что ты жив.
- Так, твоя мама умерла? И моя тоже...  Вера, я очень виноват перед тобой. Но, ты многое обо мне не знаешь. Я только - только встал с инвалидного кресла, куда мне было навязываться тебе? Но, обо мне потом, если тебе когда-нибудь будет интересно услышать о своем бывшем муже, - и Всеволод закашлялся, пытаясь справиться со слезами. – Как там наша девочка? Наверно, красавица? Если, конечно, не в папу пошла! – Хмыкнул Всеволод.
- Ты можешь и сам ее увидеть, если, конечно, захочешь?! – Откашлялась Вера. Она и не ожидала, что разговор с бывшим мужем может разбередить ее раны, заставить вспомнить, что когда-то она очень любила этого человека, отца своей дочери. Она уверила себя, что звонит Всеволоду, чтобы выполнить свой долг и только. Когда ее мама на смертном одре призналась, что Всеволод жив, и она долгие годы скрывала этот факт от дочери, то на Веру нахлынуло море чувств; к тому времени она уже потеряла своего второго мужа, за которым жила, как за каменной стеной. У нее было все, что душе угодно. Было все, кроме главного: Вера не любила мужа. Она изо всех сил пыталась полюбить, но без толку. Ее сердце навсегда было занято, в нем жил Всеволод. А, когда она узнала, что он жив, то прежние обиды вернулись к ней. Поэтому и звонила, чтобы все высказать ему, переложить на него всю свою давнюю боль, чтобы наконец-то ее душа успокоилась. Даже себе она не хотела признаться в том, что хочет увидеть его и, что свадьба дочери – это уважительная причина для встречи.
- А, можно?! – Закричал Всеволод. - Ты разрешишь мне встретиться с дочерью? А она?! Захочет ли она видеть отца, который двадцать лет не подавал признаков жизни. А тут заявится… Кстати, как зовут девочку?
- Мария, Мария Всеволодовна…
Всеволод поднес руку к горлу, у него перехватило дыхание. «Нет! Боже мой, нет! Я этого не заслужил. Я – мерзкий человечишка, грязный вор и убийца. И ты мне, Господи, делаешь такой подарок, - шептал он в трубку. – Это, наверное, сон? Сейчас я проснусь, и ко мне вернутся боль и страдания, тоска и ожидание неминуемой расправы за содеянное…»
- Всеволод, я плохо тебя  слышу, говори громче, - подула в трубку Вера.
- Вера, ты не сон? – хрипло произнес он.
- Мы с дочерью сейчас в Германии. Наверно, поэтому и не очень хорошая связь.
- Так вы, так далеко от меня? – Разочарованно выдохнул Всеволод. – А я думал, что в Воронеже.
- Я тебе послала вызов гостевой на выезд из страны, или как там у вас называется? Я давно не живу в России, и уже все позабыла. Всеволод, если решишь приехать, то сообщи мне в ближайшее время, я закажу тебе билет на самолет и вышлю деньги на оформление загранпаспорта. Ты не стесняйся! Материально я не стеснена, денег у меня много. – Добавила Вера. - В отличие от счастья…
Всеволод молчал. Он смотрел на телефонный аппарат, будто тот мог подсказать ему ответ:, что делать, как быть? Конечно, Всеволод ужасно хотел увидеть свою жену и свою дочь, которую ни разу в жизни не видел. Не качал ее на руках, не менял мокрые пеленки, не водил по яслям – садикам, не повел за ручку в первый класс. Разве он теперь, когда девочку поставил на ноги, воспитал чужой мужчина, имеет право на общение с ней? Он – убийца и вор?! Какое право он имеет внести сумятицу в налаженную жизнь своих самых близких и любимых людей? Притащить в их дом груз своих грехов?! Нет! Это его удел! Эго пожизненная кара: до смерти тащить непосильный камень в гору (как Сизиф). Тащить и тащить, пока тяжелый груз не накроет его, и не погребет под собой могильной плитой.
- Всеволод, что ты молчишь? – Тихо спросила Вера. – Может, я не во время, и у тебя уже другая семья? А я тут со своими приглашениями… Прости меня, Всеволод.
«И она еще просит у меня прощения! Эта святая женщина! – Думал Всеволод, качаясь на шатком табурете. – Это я должен валяться перед ней на коленях, всю оставшуюся жизнь вымаливать прощение за себя, и за зло намерение своей покойной матери. Соседка, старушка – Божий одуванчик намекнула мне, дескать, хорошо, что у Шуры (то есть у моей мамы) нет, кроме меня потомков, иначе им бы бедным пришлось на себя взвалить Шурины грехи. Может Господь дает мне последний шанс замолить грехи моей матери и свои, чтобы не переложить на невинные души своих детей и внуков?!»
- Я не молчу, Верочка, я думаю! Если б ты только знала, сколько мне есть тебе рассказать. Но, с моей стороны это было бы нечестно, не по-мужски. Я не должен навешивать на тебя мои проблемы, понимаешь? Не имею права!.. – Решительным голосом сказал Всеволод.
Для себя он уже принял решение: посвятить свою оставшуюся жизнь на благо других. Выбрать работу не корысти ради, а для того, чтобы стать полезным людям. И первое, что он сделает, - это закажет сорокоуст по убиенной Лили, а деньги, что у нее украл, отдаст в дом престарелых. Он вдруг вспомнил, как когда-то, совсем давно, собирался сдать в этот самый дом свою мать, и ему стало ужасно стыдно и больно за свои намерения. Пусть, он не выполнил свое намерение, но ведь хотел. И, кто знает?! Может, и отправил бы доживать мать на казенную койку, если б она не умерла.   
    - Всеволод, ты забыл поговорку: «Если разделить горе на двоих, то его будет в два раза меньше». Приезжай! Я не стану тебя ни в чем упрекать! Ну, а насчет того, что ты не хочешь навешивать на меня свои проблемы?! Не бойся! Я двадцать лет жила без проблем, - это скучно!.. – Засмеялась Вера. – Пора добавить в пресноту жизни соль и перец. Дочка после свадьбы вылетает из родительского гнезда, и у нас с тобой появится время и возможность решить НАШИ проблемы. Ты меня понял? НАШИ!..
- Ты меня встретишь?
- Да видно, придется! Куда ж мне деться от мужа с проблемами?! – Засмеялась Вера, и Всеволод услышал в трубке короткие гудки.

*                *                *
- Тебе будет удобно в моем кабинете беседовать с… даже не знаю, как их назвать?!
- Пока назовем их «свидетели», - подсказал Завьялову Михаил. – Никогда заранее нельзя знать, что в процессе следствия может произойти?! Может, свидетели превратятся в подозреваемых, а, может, и того хуже... 
- Ладно! Работай! Кто у тебя сегодня первым?
- Пригласи, пожалуйста, Макара Петровича Субботина.
Макар, получив повестку в милицию, был уверен, что это напрямую связано с его розыскной работой в детективном агентстве. Он уже не раз беседовал с операми и, даже следователями. Но сейчас его почему-то пригласили не в УВД, а в районное отделение в кабинет (он посмотрел на табличку на двери): участковый уполномоченный, капитан Завьялов Георгий Валентинович. Макар пожал мощными плечами, отчего скрипнула черная кожа новой куртки, и распахнул дверь.
- Гражданин Субботин? – Спросил Михаил, одобрительно рассматривая мощный торс своего бывшего товарища по детдому.
- Уже и гражданин? – Хмыкнул Макар. – А я надеялся, что, пока мне не предъявлено обвинение, могу называться господином или товарищем.
- Извините, забыл, где вы работаете, мы ведь с вами почти коллеги. Так, может вы из уважения к нашей с вами профессии, окажете мне профессиональную помощь?
- В холуях у ментов не ходил! А помощь оказываю гражданским лицам, согласно прейскуранту… - Хмыкнул Макар. - Лицензия имеется, налоги исправно платим. Кстати, и вы живите за счет наших налогов.
- Что-то вы больно агрессивно настроены, Макар… Петрович!
- А что, мне прыгать козлом от радости, что вы отнимаете у меня время? Между прочим, мое время дорого стоит, и я не привык деньги заказчиков бросать на ветер. У нас уважаемое детективное агентство.
- Я наслышан… Даю вам слово, что не отниму у вас много времени. Да и от вас зависит, как скоро вы освободитесь.
- Даже так? Уж не задержан ли я?
- Я считаю, что «обмен любезностями» закончен, давайте перейдем к делу. Макар Петрович, вы воспитывались в детдоме. Вам хорошо знакомы такие имена, как Александр Ильич Непомнящий, Владимир Ильич Кроликов, Андрей Семенович Мартов? Молчите? Значит, еще помните своих товарищей, - это хорошо! Когда в последний раз вы с ними встречались? Только, сразу хочу вас предупредить, чтобы вы не лгали. Ведь, кому как не вам должно быть понятно, что мне уже много известно, а, что еще нет, то я быстро могу выяснить. Ну, так что?..
- А мне нечего скрывать! Я их видел около месяца назад, может, чуть позже.
От Мудрого не укрылось, что Субботин поморщился.
- Зубы болят? – Саркастически спросил он.
- Это у вас считается криминалом? Встречаться с бывшими одноклассниками…
- Смотря, по какому поводу?! – Ответил Михаил, уставившись в глаза Макара.
«А врать-то ты, дружок, не умеешь! – С удовлетворением мысленно констатировал он. У тебя прямо на лице все написано! Да и товарищей своих ты назвал одноклассниками».
- А я думал, что они – ваши хорошие товарищи, а не просто одноклассники.
- И я так думал! Но, всем суждено ошибаться… - Горько усмехнулся Макар, доставая из кармана пачку сигарет. – Можно?..
- Если не жалко, угостите и меня!
- Обидно разочаровываться в людях, - продолжил Макар, выбивая щелчком сигарету. Тем более, в хороших знакомых… Вот так, живешь – живешь, и думаешь, что хорошо знаешь людей, с которыми ни один пуд жидкой каши съел, с которыми связывает тайна… - Макар поперхнулся, и быстро взглянул на парня, сидевшего, напротив, в гражданской одежде и, пускавшего в потолок колечки душистого дыма. «Вроде бы, не заметил?! – С облегчением подумал Макар. – В дальнейшем надо следить внимательней за своим языком. Правильно обо мне говорил Шурок: «Что думаю, то на конце языка не держится!»  Макар вспомнил о своем товарище, и у него всколыхнулась, забытая было обида, ничего, время песком засыплет прошлое. Но, где ж набрать столько песка, чтобы забыть все обидные слова, все оскорбления и унижения? Он, Макар сделал столько хорошего для ребят, а они обсмеяли его, наплевали и выбросили из своей жизни». - Он снова тяжело вздохнул и посмотрел на опера. Тот о чем-то думал, смотря за плечо Макара. Мужчина обернулся…Нет, никого там не было… Макар повел сигаретой возле носа парня. – Вы не заснули, случаем, товарищ… не знаю звания?..
- Михаил Константинович Мудрый. Лейтенант, оперуполномоченный. Удовлетворены?
Макар открыл рот, что-то вспоминая. «Не может быть! Не похож совсем! Хотя…Столько лет прошло. Да и фамилия у парнишки была необычная. Мы еще смеялись над пацаненком. Надо же, иметь такую фамилию: Мудрый?! Неужели, это он? Тот маленький, беспомощный, худющий мальчишка?!.  Лейтенант милиции?! Макар, как сейчас помнит, как мальчик закрывает голову тонкими, как веточки,  руками, свернувшись в клубок, а ребята – подростки колотят его тяжелыми, подбитыми железными набойками, ботинками. Сначала они колотили его руками, потом свалили на пол и били ногами, смеясь и улюлюкая. И Макар тоже смеялся. Он не принимал участия в экзекуции, потому что знал свои силы, знал, что одним ударом может просто убить пацана, поэтому стоял рядом и ржал. И ему тогда не было ни стыдно, ни жалко мальчика. Он оглядывался по сторонам, чтобы никто не увидел драку. Хотя, теперь-то он понимал, что это была не драка, а избиение одного беспомощного ребенка тремя великовозрастными дылдами. У Макара дернулись губы, он затряс головой, вспомнив, как постепенно менялся звук наносимых ударов; поначалу они были похожи на звонкие хлопки, а постепенно становились все глуше и глуше, будто выбивали пыль из ковра. Перед глазами Макара выплыли лица его товарищей: оскаленные зубы, блестящие глаза, подрагивающие носы, у Андрюхи даже слюна стекала на подбородок. А они все били и били, пока Макар резко не остановил их, ему почудилось, что кто-то идет. Да, только страх перед тем, что их могут увидеть, остановил их, а не жалость к ребенку, который уже даже и не стонал. Шурка что-то прошептал тогда, и заставил самого сильного из них, то есть, Макара, отнести мальчишку в сарай, подальше от глаз персонала детдома. И он поднял легкого, как пушинку пацаненка и понес… Макар сейчас, только сейчас вспомнил глаза мальчика; черные, бездонные глаза в упор смотрели на него, и в них было столько боли. Мальчик, молча, открывал рот, но глаза, глаза - а… они кричали, молили о помощи, а Макар отводил взгляд, он не хотел встречаться глазами с мальчиком, он хотел побыстрее избавиться от этого груза, потому что чувствовал под руками хруст костей. Он почти сбросил его на пол и быстро, не оглядываясь, вышел из сарая, придавив чем-то дверь. Совесть его не мучила!  Она не мучила его даже тогда, когда этому мальчику выпало еще одно страшное испытание; когда над ним надругался директор их детдома, вонючий пидор, Петухов. Ведь они, здоровые, сильные ребята могли тогда остановить насилие и прийти на помощь мальчику, но не сделали этого. Они подглядывали,  и похотливо смеялись. А позже еще хотели извлечь и корысть из чужого несчастья. Макар забыл, где он находится, забыл, кто сидит перед ним?! Он обхватил голову руками, почти касаясь коленей.
 Михаил услышал рев, это было похоже на звериный рык, на утробный крик раненого животного, и понял, что Макар узнал его, хотя сам Миша не мог вспомнить в лицо обидчика. Только по фамилии… Все эмоции поочередно нарисовались на лице Макара. Михаил, как в книге прочитал: стыд, физическую боль, душевное страдание, раскаяние… Все было написано на лице Субботина; все, кроме страха… А, потом произошло и вовсе несусветное и невообразимое. Миша увидел полные слез мужские глаза, слезы катились по щетине и блестящими бороздками прокладывали себе путь по складкам скрипучей куртки. «Из свиной кожи, наверное?» – Не к месту предположил Миша. Он смотрел на Макара, пытаясь вызвать в своем сердце ненависть, ведь перед ним сидел один из его врагов, которому он мечтал еще с детства отомстить. Он выдержал столько мучительных операций, он, даже выбрал себе профессию, к которой не имел тяги, он поставил себе жизненную цель найти и покарать своих обидчиков. Но не находил этой самой ненависти и, того хуже,  он к своему ужасу вдруг пожалел этого медведе подобного мужчину. «Не хватало еще мне, лейтенанту милиции с ним вместе разнюниться! – Испугался Михаил, почувствовав, что в носу у него защипало. – Вот будет здорово, если мы дуэтом заревем здесь».
*                *                *
Петухов сквозь пелену, застилавшую глаза, не обратил внимания, что нога повисла в воздухе, а за ней автоматически подалось и тело, выписывая кульбит, достойный циркачей. Затормозил он только на следующей площадке, и посмотрел на дверь: «Вроде моя?!» Охая, поднялся, поковырял в замке, дверь легко открылась, запуская расстроенного, хромающего хозяина. Петухов лягнул ее здоровой ногой и похромал в комнату, в сотый раз, на ходу, перечитывая послание. Он раскурил приготовленный заранее косячок и «на светлую» голову решил все обдумать. У него уже стало традицией: все серьезные дела решать с помощью «Косарика», как он ласково называл «волшебный» порошок. К сожалению, заканчивается, - расстроено потряс он носком, - надо бы пополнить. Но… мани – мани екс! Хорошо, что у него есть друг Севка, и тот конечно выручит товарища и подбросит ему несколько зелененьких. Но, это после! Судя по отекавшей прямо на глазах ноге, он останется  в собственной хате заложником растяжения связок. И неизвестно, сколько ему придется проторчать дома, а надо бы по горячим следам выяснить, какой мудак это написал? Напрасно он расслабился! Думал, что у него есть только один враг, который видел, как выносили тело из квартиры, - это Лилина соседка, а оказывается, кто-то еще видел. И теперь шантажирует, и просит бабло. Но, кто это может быть? Сморчок, что преследовал его, упакован в психушку. Кто ж еще-то? - Майор внимательно со всех сторон осмотрел конверт. На штемпелях дата отправления двух недельной давности, странно… Да и почтовое отделение его. Да, точно! Вот же, на другом штемпеле стоит такое же п/о, только дата другая. На неделю позже дата-то проставлена… Работнички – и, мать иху! – заругался Петухов. В одном почтовом отделении заказное письмо идет две недели. Неделю вылеживалось, чтоб поставить второй штемпель, и еще неделю валялось, небось, в сумке почтальона. То-то она не попросила меня поставить дату получения письма, - вспомнил Петухов, - расписался в получении, и все! Может, позвонить на почту, пусть накажут нерадивую работницу?! Или нет! - У него вдруг возникла идея. - Опять надо будет отстегнуть бабульки, - вздохнул Петухов, но без этого в нашей стране, ни туда и, ни сюда.

Через две недели, наложив на стопу тугую повязку, он доковылял до почты.
- Девушка, да я лично к вам не предъявляю никаких претензий, - поднеся руку к груди, распинался Петухов, надеясь полюбовно, без лишних трат денег и нерв, выяснить нужный ему вопрос. Вы внимательно посмотрите на конверт! На дату… Такого числа вы работали?
- Я каждый день работаю, кроме выходных, ну и что? – Приняла оборонительную позицию девушка, выпятив и без того выпуклую грудь, и на время заставив «врага» в лице Петухова отвалить челюсть и переместить поплывший взгляд в декольте.
- Удивляюсь, как может сочетаться в одной девушке и лицо, и фигура, и сообразительность?! – Еле заставил себя Петухов отлепить взгляд от бюста девушки. - Ведь по вашим прекрасным глазам сразу видно, что вы умны и, что у вас хорошая память, не то, что у меня, старика. Я, например, даже не помню: женат я или холост, - засмеялся майор. - Вот, как взгляну на себя в зеркало, так и вспоминаю, что женат, ибо жена мне все волосы выдергала, и зубы на нее источил…
- Давайте уж, свое письмо! – Милостиво разрешила девушка. Она положила его на стол и, сверившись с какими-то бумажками, стала быстро листать корешки документов. – Ну вот! Нате! Можете переписать данные отправителя. Как видите, мы без паспорта не принимаем заказные письма, не положено! А, вдруг, там микробы, какие или бомба, например. – И она покосилась на дверь начальницы. – А, разве вы не знали, от кого вам пришло письмо?! Вот же на конверте написан обратный адрес… - Девушка сверила его с паспортными данными отправителя, и поджала губы. - Не совпадает!.. Она покрылась красными пятнами, представив, какую вонь сейчас поднимет ее начальница. «Будет визжать и брызгать слюной, что я халатно отношусь к своим обязанностям и на работе думаю о кавалерах. А, о чем еще можно думать на этой паршивой работе? О марках, да конвертах что – ли? Пусть сначала платят нормальную зарплату, а потом и заставляют внимательно считывать документы. Вот уволюсь отсюда на хрен, пусть попробуют найти мне замену!» – Злилась девушка. Она уже в который раз собиралась уволиться, но гнев ее быстро иссякал, и она оставалась на своем месте.
- Да вы не волнуйтесь, красавица! – Подсластил шоколадкой настроение девушки Петухов. – Пусть ваша маленькая оплошность будет нашей с вами большой тайной…- заговорщицки прошептал он, перегибая свое длинное туловище и подтягивая к тонким губам ее подрагивающую кисть с длинными красными ногтями. Внезапно он отбросил ее руку и, резко выпрямившись, зло посмотрел на улыбающееся юное лицо.
«Что это с ним? – В недоумении посмотрела девушка в след прихрамывающему лысому мужику. – Сначала чуть все пальцы мне не облизал, - перекривилась она, пустыми бланками брезгливо вытирая руки, - а потом чуть не укусил от злости?! Фу, козлиная морда! И еще туда же, в лифчик смотрит! Тебе, дядя, пора уж присматриваться к месту на кладбище!» – Закричала она в поздний след качающейся двери, и перевела взгляд на большую плитку шоколада. Девушка  решила, что шоколад здесь ни причем, и, шурша фольгой, отломила сразу четыре дольки, уложила их за щеку и закрыла глаза от удовольствия. 
А Петухов по привычке шел, размахивая руками и, разговаривая сам с собой: «Такая же мерзавка, как и Лиля! – Думал он о девушке с почты. – Им бы, этим куклам безмозглым только ногти красить, да о мужиках думать. По когтям видно, что хозяйка она никакая! Видно, как и у Лильки дома засранство… Жениться не на ком!» – В очередной раз сделал Петухов неутешительный для себя вывод. Дома сел за стол и расправил скомканную бумажку с паспортными данными отправителя шантажного письма. Его имя и фамилия ничего Петухову не говорило! Кроликов Владимир Ильич… Ну, и что? А, вот это уже интереснее!.. Регистрация в городе Воронеже… С Воронежем у Петухова связаны двоякие воспоминания, больше, неприятные... За несколько минут сомнительного удовольствия,  он чуть не загремел по статье за  совращение малолетних. «И, если б хоть немного наша милиция была порасторопней и поумнее, то б сидеть мне от звонка до звонка долгие годы! А так отделался легким испугом! А, ведь пяткам уже было ох как жарко, этот дотошный участковый с ножом к горлу подступал. Но, как говорится на нет и суда нет! Он-то всего – на всего какой-то несчастный участковый уполномоченный, а не опер и не следователь. А те ходили и ушами хлопали, все пытали меня: «Почему у нас в детдоме плохая охрана?!»  И Петухов прыснул, вспомнив, как работники органов ушли от него не солоно хлебавши.  Для него, директора, вверенного ему детского учреждения, кончилось все строгим выговором, ему даже уволиться не предложили. Он сам, от греха подальше, ушел по собственному желанию с работы, и по быстрому покинул город. Долго Воронеж не напоминал ему о себе, и вот через столько лет «отрыгнулся» письмом с угрозами от какого-то Кроликова. И, откуда приезжему из другого города известно про убийство Лили Николаевны, вернее, не про убийство, об убийстве трезвонила вся пресса. Откуда этому Кроликову известно, что я замешан в убийстве? Стоп! А, почему я до сих пор не выяснил: получал ли письма с угрозами Севка? Может, и ему тоже угрожают, и он уже в штаны наложил?! Адрес-то мой он не знает, надо самому к нему съездить, заодно, и деньгами разжиться. Но, сначала в психушку...  Взять на анализ ДНК что-нибудь от сморчка. А то этот открытый вопрос мне спокойно спать не даст.

- Ох, Александр Владимирович! – Кокетливо поводила жирными плечами Галя, - умеете вы с нашей сестрой обращаться! Ну, как я могу вам отказать, инвалидик вы наш?! – Улыбалась женщина, запихивая в лифчик свернутую трубочку из денег. – Хотя, и надо мне было на вас обидеться за ваше омерзительное поведение, - и женщина зло сверкнула глазами, - но, кто старое помянет, тому глаз вон! Так, что – ли?! Учтите, только из чистого уважения к вам я подвергаюсь такому риску, ведь, парень-то почти задержанный, его (женщина наклонилась к самому уху Петухова) обвиняют чуть ли не в убийстве. Представляете? – и Галя сделала страшные глаза, и уложила свои щеки в пухлые ладошки. – Ладно, мне опасно долго с вами разговаривать! Как я возьму у него соскоб, так сразу же и сообщу вам.
- И я в долгу не останусь! Это только аванс, - и Петухов выразительно махнул головой в сторону Галиного бюста.
- Да уж!.. Риск должен быть соответственно оплачен! Вы меня, одинокую женщину не обидьте!
*                *                *
- Вижу, вы меня узнали, Макар Петрович! – В упор взглянул на него Миша. - Думаю, это облегчит дальнейшее общение между нами. Вы – грамотный человек и понимаете, что за давностью лет и по малолетству я не могу вас привлечь к уголовной ответственности за нанесение побоев, приведших пострадавшего к инвалидности. Но вижу, что вы раскаиваетесь в содеянном, и сами осознали всю низость своего давнишнего поступка. Я не стану читать вам мораль, а просто надеюсь на то, что вы искупите свою вину, ведь, по вашей милости я чуть не умер. Я и сейчас, между нами, не  очень здоров, но не стану утомлять вас, пересказывая анамнез. Это займет довольно много времени, а его у меня, да и у вас (вы сами сказали, что для вас время – деньги) немного.
- Михаил Константинович, - прокашлялся Макар, - я понимаю, что ничего уже нельзя изменить, время назад не повернешь, но поверьте: я действительно понял, что натворил?! Может с большим опозданием, но понял… Я – подлец и мерзавец!.. Прекрасно осознаю, что меня нельзя простить, но все же наберусь наглости, и попрошу у вас прощения. Поверьте, мне б было легче понести наказание; чтобы меня осудили и приговорили к лишению свободы, чем смотреть сейчас в ваши глаза. Еще тогда, давно они везде преследовали меня. Они смотрели на меня из учебника, из тарелки с кашей, отовсюду. Вы сказали, что я могу вам чем-то быть полезен, Михаил Константинович? Можете рассчитывать на меня! И, поверьте, если Макар Субботин что-то обещает, то слово его крепко, и на него можно положиться. Я в жизни много пережил, много потерял, много совершал ошибок, но за них и расплатился пополной.
- Я почему-то вам верю. – Внимательно посмотрел в глаза Макару Михаил. – А помощь, от вас потребуется вот какая!.. Я не стану вдаваться в подробности наших милицейских дел, не стану вас, так сказать, грузить нашими проблемами, думаю, что у вас и своих хватает. В двух словах… Мы расследуем насильственную смерть двух женщин. На месте второго преступления рядом с трупом нашли вашего товарища, вы не волнуйтесь, вполне живого, хотя и не очень здорового. Этим человеком оказался Кроликов Владимир Ильич.
- Вы сказали: не очень здорового! Он что, ранен? – Без эмоций спросил Макар.
- Да нет! Физически он здоров, но поступки его неадекватны. Сейчас он помещен в психоневрологический диспансер. Предварительный диагноз: маниакально – депрессивный психоз. Я не спец в психиатрии, могу и ошибиться с терминологией, но суть остается сутью, ваш товарищ перестал «дружить» с головой.
- Михаил Константинович, вы сказали, что Кролика нашли возле мертвого тела, значит, его подозревают в убийстве. Я вас правильно понял?
- Мы многих подозреваем, - ушел от прямого ответа Михаил.
- Так, чем тогда я вам могу помочь? Дать характеристику Кролику?
- Нам ее уже выдали в детдоме, где он воспитывался, в школе, где он учился, в институте, который окончил Владимир Кроликов и, наконец, мы получили характеристику с места его бывшей работы. Как видите, мы можем сделать вывод о характере человека. А вы, Макар Петрович, скажите мне вот что?! Зачем Кроликову понадобился Петухов Александр Николаевич? По вашему лицу вижу, что вы это хорошо знаете. Так зачем?.. Я не стану напоминать вам, кто такой Петухов?! И, пожалуйста, если вы уж дали мне слово – говорить правду, то оставайтесь верным
ему! – Поморщился Михаил. – Или вы уже дали слово своим так называемым товарищам о неразглашении тайны?! – Предположил Миша.
- Никакого слова я им не давал! А тайна у нас действительно была. Еще в детдоме мы, четыре дурака, создали «братство четырех», и поклялись, что останемся до конца верными нашему братству, - это Андрюха, Шурок, Кролик и я. А, какое же братство без тайн? Вот и у нас была своя тайна! И мы пронесли ее сквозь долгие годы.
- И, какая же тайна вас связывала? А – а – а! Кажется, я догадался! Вы четверо подростков изувечили маленького мальчика. Это и была ваша тайна?!
- Не только! – Поперхнулся слюной Макар. - Это, извините, Михаил Константинович, дело прошлое, и уже позабылось. А вторую тайну мы не забыли, и хотели на этом нагреть руки. Сейчас мне стыдно об этом говорить, будто заново наступаешь в дерьмо, пардон, конечно за выражение. Но иначе и сказать нельзя! Дело уж больно гадкое, и воняет от него за километр, даже больше. Вон, как потянуло, от Мичуринска вонь до Воронежа дошла!  Говорил я ребятам: «Не надо ворошить старое, но, какое там! Они ж очень умные… Меня всегда за какого-то дурачка или юродивого держали. Говорили, что мои мозги не в голове, а в мускулах, поэтому и нечего с советами к ним лезть. Они сами с усами… Теперь-то я вижу, что  был прав. Шантаж еще никого никогда не обогатил, уж мне-то это хорошо известно по моей работе. Шантажистов почти всегда убивают. Да, если по правде, мне их не жалко, нельзя извлекать выгоду из «чужого скелета». Я не отрицаю: Петухов – мразь и подонок, но чем лучше они, мои бывшие товарищи?
- Не понял! Объяснитесь, пожалуйста, Макар Петрович! – Заинтересованно придвинулся к нему Михаил. – Почему это вы так негативно отзываетесь о бывшем директоре вашего детского дома? Он что? Когда-то вас кашей обделил, или вам его солдафонская муштра не нравилась?
- Мне много, что в нем не нравилось… - Засопел Макар, понимая, что он уже так много сказал, что напопятный идти поздно. Он не на завалинке сидит с дружком и перетирает кости Петуху, а в кабинете, и напротив него за столом находится официальное лицо, так сказать, при исполнении. – Да, что уж там? Сказал «а», надо и дальше колоться! Я понимаю, что очень близко подошел, прямо уперся в статью уголовного кодекса, ведь шантаж преследуется по закону.
- Макар Петрович, давайте без артистизма! – Скривился Михаил. – Я, конечно, могу вам подыграть, как в кино, и напомнить, что все сказанное может быть использовано против вас, но вы ж сами видите, что я не веду протокол и, что на столе нет диктофона. Мы просто с вами беседуем. Считайте, что вы пришли исповедаться мне, - хмыкнул Михаил. - Так что там, на счет шантажа? Как я понял, вы, Макар Петрович, вовремя увильнули от этого. Уж не знаю, что вас подвигло на это? Может, совесть, может, буква закона?.. А вот сотоварищей своих отговорить не смогли, и из-за этого разошлись, как в море корабли. Правильно я вас понимаю?
- Я не мог этих идиотов отговорить! – Сопел Макар. – Они не слушали никаких доводов. Говорили, что у Петуха много денег, пусть и купит нашу тайну. Вот, один уже и «продал», игрок хренов. Кролику всегда было мало денег! Сколько ни есть, все проиграет! Просто болезнь какая-то! Ведь он и с работы-то вылетел поэтому. Потому что залез в чужой карман. Я ему дураку сорок тысяч долларов занял тогда, чтобы его не посадили. Он и после этого никак не мог успокоиться… Вот теперь полечится в психушке, может поймет?!
- Он вам вернул долг?
- Да, я и не надеялся на это! – Махнул рукой Субботин. - Ведь, товарищ, ведь «братство», надо было выручить… А, что деньги? – Это наживное! Я уже накопил примерно такую же сумму, и собираюсь купить себе квартиру в Воронеже, не все же жить в коммуналке.
- А вы до сих пор живете в комнате, которую вам предоставили после выхода из детдома? – Удивился Михаил.
- Ну, и вы еще скажите, что у меня ума нет, чтобы заработать себе денег! – Разозлился Макар. - Да у меня, их было столько, сколько вам и не снилось! Но и товарищей было много, которым требовалась моя помощь. Вот и помогал… И не жалею! Пусть они считают меня идиотом, хотя, в свое время от идиота брали денежки, не стеснялись.
Михаил уже с уважением смотрел на Макара: «Все-таки, первое впечатление меня не обмануло! Хороший он парень!»
- А вы уже подыскали себе вариант, я имею ввиду, квартиру?
- Как нарочно цены на метры растут гораздо быстрее, чем поднимается тариф на услуги детективного агентства, - ухмыльнулся Макар и почесал затылок. – Но, ничего, я упертый, и умею ждать.
- А, сколько сейчас может стоить двухкомнатная квартира? – Поинтересовался Миша.
- У меня приятель работает в риэлтерской фирме. Он сказал, что у меня даже на однокомнатную денег не хватает. Примерно тысяч двадцать баксов еще надо собрать. Так что представляете, сколько может стоить двушка, я о такой и не мечтаю! А вы что, хотите тоже себе квартиру купить?
- Мы с вами, Макар Петрович, отвлеклись! Так что? Будете раскрывать свою «страшную» тайну, которой хотели припугнуть Петухова?
- Выхода другого нет! Каяться, так каяться! А эта тайна ведь опять связана с вами, Михаил Константинович. Не обессудьте! – И Макар отвел глаза от опера. И через секунду, как в омут с головой, выпалил, - мы ведь были свидетелями, когда… ну, вообщем, когда Петух изнасильничал тебя, то есть, вас, конечно… Ну, когда ты мальчиком был… - В конец запутался Макар и замолчал, сжимая и разжимая кулаки.
Замолчал и Михаил. Он ожидал услышать от Субботина все, что угодно, но только не это.  «Сегодня у меня день стрессов, - думал Миша. – И я не знаю, как поступить теперь?! Ведь я и пострадавший, и дознаватель в одном лице. Мало того, раньше, как я думал, об этом знали только двое: Петухов и я, а теперь, оказывается, о моем позоре знают еще куча людей. Кто еще?.. Теперь я уже не имею права скрывать от следственных органов мною полученные сведения! А, как же тогда с местью? Ведь Петухова посадят, и все! Мне этого очень мало! Он уже отбыл наказание в колонии, и возвращение туда для него не станет ударом. Я, конечно, могу не писать в милицию заявления об изнасиловании. Ведь, я мог бы и не вспомнить о Петухове, как «не помнил» тогда по горячим следам. Но это теперь всплывет само собой, потому что при допросе «братства», они расскажут о шантаже Петухова. Только на Макара я смогу положиться, что он промолчит, если я его об этом попрошу. Как не удивительно, но он – порядочный человек, что, судя по рассказам самого Макара, не скажешь о других».
- Вы поражены моей очередной подлостью? – Спросил Макар, рассматривая свои огромные руки. 
- Не то! Я сейчас просто не знаю, что мне делать?! Ты загнал меня в угол своим признанием. Я, как работник органов, не могу не дать хода следствию, а мне этого ой как не хочется делать. Сам понимаешь! Я теперь буду фигурировать, как пострадавший, а вы, тоже под статьей, потому что скрыли от следствия преступника. Видели и не сказали! Вам в то время, сколько уже было лет? Шестнадцать? То-то же! Вы уже должны были отвечать за свои поступки. Это, не то, что в двенадцать лет избить малыша… Разницу чувствуешь? Если б вы не надумали шантажировать Петухова, то все б так и ушло, кануло в вета. Вы сами взбаламутили всю грязь, и сами в ней же и увязните! Неужели, твои «умные» товарищи не понимали, что берут на себя сразу две статьи уголовного кодекса? Сокрытие особо тяжкого преступления и шантаж?!
- Я им все объяснил. – Прокашлялся Субботин. - Но на халяву заработать деньги затмило, вероятно, им разум. Я за себя не боюсь! Мне, Михаил Константинович, досадно, что я вас подставил, снова вы пострадали из-за меня.
Михаил, молча, смотрел на Макара, но не видел его. Мысли работали в другом направлении: «Дядя Жора меня предупреждал, Илья говорил, что тайное становиться рано или поздно явным, но я их не слушал, я хотел быть умнее всех и что? Это не Макар, это, я сам себя загнал в угол! И, как выбраться оттуда, - не знаю!»
*                *                *
- Не обижу! Я женщин никогда не обижаю! – Ухмыльнулся майор, вспомнив посиневшее, с высунутым языком лицо Лили. – Кстати, Галчонок, ты, случайно не знаешь телефон Всеволода? Мне он позарез нужен! Адрес я его знаю, но мне б лучше позвонить, боюсь, не дохромаю до него, он ведь живет на окраине города, а нога, гада, разболелась, сил нет.
- А, что с ногой-то? – Задала праздный вопрос Галя. Ей совершенно было безразлично, что с его ногой?! Можно сказать, прямо плевать было на его ногу. Она была злопамятна, и не могла простить Петухову, что когда-то он выгнал ее. Посмеялся, поиздевался и прогнал… «И напрасно он думает, что я ему простила?! Уж я-то сумею отомстить, век будет помнить!»
- Споткнулся, и растянул сухожилие. – Скривился Петухов.
- Что? А – а – а! Ну да! Видно, все по чужим женам бегаете, вот чей-то муж и сломал вам ногу! – Поддела Галина, и улыбнулась одним ртом. Глаза остались серьезными и злыми. – Ну?! Я пошла на рабочее место.
- А, как же телефон, Галь? Ты мне обещала дать телефон Всеволода, - напомнил он женщине.
- Я вам, Александр Владимирович, ничего не обещала! Телефон-то я могу дать, у меня где-то записан, но, что толку-то?
- В смысле? – Спросил майор. – Я не понял!
- А, в том смысле, что вашего Севки и след простыл! Везет же дуракам! – Вздохнула Галина. – Ни кожи, ни рожи, а туда же, в Германию!..
- Ты не путаешь, Галя? Может, мы с тобой говорим о разных людях? Я имею в виду друга твоего мужа.
- Во - во! Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты?! Как муженек мой – идиот, так и друзья его такие же! На днях соседка все восторгалась Севкой. Что такой добрый, бескорыстный, отдал «шамашедшие» (как бабка сказала) деньги в дом престарелых, и уехал жить в Германию. Ну, не дурак ли он после этого?! Хотя, может, у него и было много денег, иначе на какие шиши жить-то в Германии, но на хрена, скажи ты мне, разбрасываться ими? Так мало этого, он еще и дом свой подарил, и знаешь, на кого он дарственную-то оформил? Как думаешь? – Уставилась женщина на Петухова, сощурив глазки.   
- На меня?! – Воскликнул Петухов.
- Прямо! – Возмущенно воскликнула Галина, и чуть ли не пальцем покрутила у виска, - ты-то здесь, с какого бока будешь? На моего муженька бывшего… Тот обещал за это следить за могилкой тети Шуры, поставить ей приличный памятник и все такое…Вот, такие-то дела! – Горестно вздохнула Галина, - кому-то все, а кому-то шиш в пальто! – При этих словах лицо ее сморщилось, и даже толстые щеки слегка провисли. Она почувствовала себя несправедливо обделенной. Муж мерещился ей миллионщиком.
«Вот тебе, бабушка и юркни в дверь! – Присвистнул Петухов. Он понял, что потерял навсегда Севку с его деньгами, и опять же, теперь уж не узнать: получил ли и он, Севка послание от шантажиста. Может, поэтому и сдернул за границу? Теперь у меня руки коротки, чтобы достать из другой страны человека. И всему виной моя нога. Вернее, не нога, а этот мерзавец, из-за которого я повредил себе ногу, но, уж на нем-то я отыграюсь, на кусочки порежу гада. Дело осталось за малым: узнать, кто этот шантажист, и найти его. Но, - это дело чести, и времени! А время сейчас работает против меня. – Рассуждал сам с собой Петухов. - Может, этот шантажист, не дождавшись положительного ответа, уже отнес компрометирующий материал ментам, и меня уже ждет в ящике повестка? Хотя… Нет! Этого не может быть! Во-первых, повестку дают только под расписку, во-вторых, мне не стали б посылать никаких повесток, а взяли б за белы рученьки и препроводили в околоток.  Шантажисту нужны деньги, а не лишение меня свободы. Может, покараулить у багажного отделения, и подловить гада?! Какой он там указал номер-то? По-моему, тринадцать…»
И Петухов заковылял к автобусной остановке, чтобы поехать на железнодорожный вокзал.
*                *                *
- Я не стану бранить тебя, Мишка, ничего уже не исправишь. Надо теперь хорошо подумать, как выйти с наименьшими потерями из создавшейся ситуации? Самое лучшее, - это признаться тебе во всем своему непосредственному начальнику. Но, это я уже тебе советовал. – Рассуждал Завьялов, поглядывая на приунывшего Михаила.
- Так что? Мне надо будет все рассказать? И про Лилю, и про Петухова?..
- Про Лилю Николаевну, думаю, не обязательно! – Крякнул Завьялов. - А вот про твоего насильника надо, иначе, это будет выглядеть, как сокрытие. Собственно, что я тебе объясняю, ты и сам все прекрасно знаешь! Я понимаю твое состояние, Мишка, но, поверь, нормальный человек все правильно поймет. Твоей вины в том нет, что ты попал в руки негодяя. Но тебе надо самому все рассказать, понимаешь? Са – мо – му! Пока не рассказал кто-нибудь из четверых мерзавцев. Ну, троих… Если ты Макара вычеркиваешь из их рядов.
- Однозначно! Он по малолетству и скудоумию не понимал своих поступков. Сейчас пересмотрел свое давнишнее поведение и раскаивается, я это сердцем чувствую. Кстати, он и чистосердечное признание уж написал. – Ты прав, дядя Жора, я сегодня же выезжаю в Мичуринск.
- Но у тебя ведь здесь не окончены еще дела! Ты вернешься?
- Если не отстранят от ведения дела, то жди меня на днях! – Решительно произнес Михаил. – И спасибо тебе!
- За что? – Удивился Завьялов.
- За поддержку, за то, что воспитываешь меня, дурака. У  меня к тебе еще просьба: я не успеваю попрощаться с твоей соседкой, ты передай Ларисе от меня привет.
- Запала?
- Пока, дядь Жор! Так не забудь, передай…
А мальчик-то вырос! – Улыбаясь, отметил про себя Завьялов. – Хорохорится, а сам по-настоящему «запал» на девчонку. Хоть бы у него все уладилось на работе. И, что ему так не везет всю жизнь? Постоянно какие-то препоны. Из одной ямы выберется, сразу в другую попадает. А, может, ему так по судьбе надо, ведь каждому человеку в жизни посылаются испытания. Но одним они распределяются равномерно по всей жизни, а другим на какой-то короткий промежуток времени. Может, и Мишке так? Все свои запланированные судьбой несчастья он переживет в юности, зато остальная жизнь пойдет накатанной колеей? И, успокоив сам себя, Завьялов пошел провожать на вокзал парня.
- Я не маленький, мог бы и сам дорогу найти! – Ворчал Миша, но Георгий видел, что ему приятна забота бывшего опекуна.

- И это все, что ты скрывал от следствия и тебе больше нечего добавить? – Строго смотрел Смелков на лейтенанта. - И как ты вообще сподобился посвятить меня? Почему раньше-то не рассказал? – уже сбавляя тон, выговаривал он Мише. – Ты что, не доверяешь органам? Считаешь, что здесь работают сплетники? А, как же тайна следствия? Ну, Михаил, ты даешь! И, что теперь мне прикажешь с тобой делать?
- Я понимаю, что подвел вас, Анатолий Сергеевич. Отстраняйте меня от расследования! – Тихо произнес Михаил. «Все! Вот и кончилась моя детективная деятельность! Уеду куда-нибудь подальше из этого города, чтобы не встречаться с коллегами. В Сибирь или на Алтай…» - подумал Миша.
- Ну, уж нет! Нечего перекладывать на чужие плечи свои проблемы! Тебе поручили вести расследование, так вот и доведи его до конца. Ишь прыткий какой. Тебе все ясно? Тогда шагом марш на вокзал и в Воронеж! Да – а, вот еще что?! – Окликнул Смелков на выходе Михаила, - доверять людям нужно!
- Я вам, Анатолий Сергеевич, не все про себя рассказал! – Набравшись решимости, вернулся к столу Мудрый. Он посидел, немного молча, обдумывая, как преподнести капитану еще один «сюрприз», как обойти острые углы? Но, как не крути, не обходи, а все равно придется выложить перед начальником всю грязь, в которой Миша испачкался, переспав с Лилей Николаевной (ныне покойной).
Смелков внимательно слушал стажера. К нему вернулось ранее испытанное чувство, что это Мишкино признание обернется крахом на его, капитанскую голову. Нечто подобное он испытал много лет назад, когда подозреваемая в преступлении Нина Нолькина в присутствии понятых предъявила в качестве вещественного доказательства пустой чулок. Капитану было жаль стажера, он видел, что парень и сам мучается, что скрыл от следствия свою половую связь с потерпевшей. «Интересно, а как - бы я сам поступил на его месте? Признался бы, что когда-то переспал с женщиной? Но хорошо рассуждать со стороны и в зрелом возрасте, а каково молодому парню? Хотя… ну получилось так! Он – мужик молодой, а Лиле захотелось молодого горячего тела…»
- Лейтенант Мудрый, откатай – ка ты свои пальцы у экспертов, да и кровь не мешает тебе сдать. Только без обиды! Надо исключить твое участие в преступлении или…
- «Или», товарищ капитан, не будет! Я не убивал Скворцову! И, если вы меня не отстраните от этого дела, я смогу доказать. Я найду истинного убийцу!
- Надеюсь на это, лейтенант Мудрый. И еще я надеюсь на то, что вы не устроите самосуд, и доверите всетаки вынесение приговора нашему правосудию.
- Разрешите идти?
Смелков обратил внимание на то, что упрямый мальчишка оставил без ответа последнее замечание, и капитану это не понравилось. «Придется мне взять под свой контроль каждое передвижение парня, а то, ведь по глупости, может натворить беды…»
«Я легко еще отделался! – Рассуждал сам с собой Михаил. – И все благодаря капитану, хороший он все-таки мужик. Не я буду, если не сдержу слова и не поймаю убийц. Или… убийцу».  - Поправился Миша, и с утроенной энергией принялся за работу.
*                *                *      
На железнодорожном вокзале, затарившись хавкой, Петухов выбрал себе местечко возле автоматических камер хранения, чтобы держать в поле зрения ячейку с номером тринадцать. Время от времени он посматривал, как секундная стрелка на циферблате вокзальных часов перепрыгивает с черточки на черточку. «Вот так и мои годы прыгают с цифры на цифру, - отметил с горечью майор. – И с каждой секундой жизнь становится короче и короче. А еще какая-то мразь укорачивает ее! – Зло произнес вслух Петухов. – Но ничего – о! Я тебе так ее подрежу, сразу на голову короче станешь!»
- Вы, что-то сказали? – Тронула его за рукав женщина неопределенного возраста с синяком, «украшавшем» левую скулу и в очках с толстыми стеклами. Увидев, что привлекла внимание одинокого пассажира, дама улыбнулась, показав испачканные красной помадой корешки передних зубов и приблизив ухо к лицу мужчины. – Здесь так громко говорит диктор, что ни хрена, простите, не слышно. А вы, мужчина, далеко едете? Ваш поезд скоро отправляется? Я к тому, что, не скоротать ли нам с вами время за бутылочкой?! Я, правда, временно на подсосе, то есть, мои финансы запели романсы, - и дама громко засмеялась своей шутке. – Но, зуб даю, что в следующий раз сама вас угощу.
- Судя по количеству оставшихся у вас, мадам, зубов, слово свое вы держать не умеете.
- А ты остряк, мужчинка! – Засмеялась женщина, ничуть не обидевшись. – Ну, так что? Угостишь даму стаканчиком? А я в долгу не останусь, - хихикнула она, толкнув собеседника в бок. - Я женщина благодарная…
- Ну ладно, черт с тобой! На деньги, и купи себе сама на свой вкус. Тебя, как зовут-то, красавица? Ты местная или залетная?
- Ух ты – ы! Да, это много! – Дрожащими пальцами женщина пересчитала купюры, и уже было кинулась к вокзальному буфету, но вспомнила, что щедрый мужик у нее что-то спрашивал. – Ты что-то сказал?
- О – о – о! Да у тебя, вижу, склероз! Я спросил про твое имя и про место жительства.
- А ты чо, в натуре, мент что – ли? А по виду, вроде бы, нормальный человек. Да у меня есть прописка, а зовут меня Вика Потапова. Можешь, у кого угодно спросить. Меня здесь на вокзале все знают, как облупленную. Я здесь подрабатываю на полставки уборщицей, - оправдывалась женщина, теребя в руках деньги.
- Да не мент я, не волнуйся! Ты вроде бы предлагала отработать эти деньги?! Мне нужна твоя помощь! Я тебе еще заплачу, если понаблюдаешь вот за этой ячейкой. – И Петухов показал глазами на номер тринадцать.
- Ну, нет! На, возьми назад твои деньги! Я – женщина честная, и не собираюсь помогать вору. Думаешь, я не поняла, что ты из меня хочешь наводчицу сделать. Может, я и выпиваю иногда сверх нормы, но деньги на водку зарабатываю честным трудом. Понял? – Громко говорила женщина, стараясь перекричать диктора, вещавшего в сиплый микрофон.
- Заткнись, дура! – Косанул Петухов по сторонам, увидев, что они привлекли внимание скучающих пассажиров. – Я не предлагаю тебе быть никакой наводчицей, я не вор. Если хочешь знать, я офицер в отставке. – Гордо произнес майор. - А теперь подрабатываю в органах, но не в милиции, - тихо добавил он, - поняла?
Женщина уставилась на него, и даже со стороны было видно, с каким напряжением заработал у нее мыслительный процесс. Голова втянулась в плечи, а глазки забегали по сторонам. Внезапно она стукнула себя по лбу и закричала:
- Поняла – поняла! Ты гэбэшник! – И с гордостью обвела зал глазами. Дескать, вот какая она сообразительная... – Я ж говорила, что ты похож на мента. Глазами зыркаешь, и присматриваешься ко всем. У меня знаешь, какой зоркий глаз. Ого – го! Я за километр вас отличу от нормальных людей.
- Да, уж вижу! Ты слепая, как крот. Лучше бы протерла стекла, а то годами, небось, не вытираешь. - И Петухов брезгливо поморщился.
- Немного замутнились, твоя правда! – Согласилась женщина, снимая очки и вытаскивая из кармана синего рабочего халата тряпицу. Она плюнула на стекла и усердно начала тереть, добавляя к запыленным линзам жирные пятна.
- Ты что делаешь? Тряпка-то грязная. Теперь вообще ни хрена увидишь, вот и поручай тебе ответственное задание.
- Да, платок немного испачкался. А, что ты хочешь? Дома два месяца, как воды нет, отключили гады за неуплату. – И женщина кому-то погрозила кулаком, но вдруг ее лицо расплылось в счастливой улыбке. – Сыночка мой!.. Со школы, идешь?! – Запричитала она, распахивая навстречу мальчику руки.
К ней с важным видом подошел мальчишка лет восьми, таща за собой по полу рюкзачок. Как ни странно, мальчик в отличие от матери был чисто одет, и по глазам было видно, что природа с лихвой наградила его тем, чем обделила его матушку, - интеллектом. Тут какая-то пассажирка, улыбнувшись, протянула ему большущее краснобокое яблоко. Мальчик поблагодарил женщину и уже хотел вонзить в него зубы, как произошло непонятное. Мать вырвала яблоко из рук сынишки и закричала благим матом: «Нельзя, нельзя! Сколько тебе раз говорить, что нельзя есть грязные фрукты?!» И она, к ужасу владелицы несчастного яблока, плюнула на него и заелозила по поле своего замусоленного халата. Потом с чувством выполненного долга протянула яблоко сыну. Пассажирка хотела что-то сказать, но ее голос пропал за хриплым объявлением по радио. Она схватила свои чемоданы и кинулась к перрону.
- Твой сын? – С недоверием в голосе спросил Петухов.
- А то чей же?.. – Гордо ответила женщина, прижимая к хилой груди голову мальчика. Весь в меня. Красавец! А умный, просто страсть. Уроки за полчаса все, как один перерешает, и ко мне сюда, бизнесом заниматься. Он у меня кормилец! – Со слезой в голосе проговорила женщина.
- За тебя полы моет, пока ты пьешь, что – ли? – С сарказмом спросил майор, не забывая внимательно смотреть за пассажирами, подходившими к автоматическим ячейкам.
- Ты что? Да, разве я позволю своей кровиночке заниматься грязным делом? Он у меня ученым человеком будет. А на вокзале подрабатывает, оказывая мелкие услуги пассажирам. Ну, там купить воды или хавки какой… Все ведь привязаны к своим вещам. Или наоборот, его просят посторожить багаж, пока ходят перекусить в буфет или в ресторан. Его тут все знают и доверяют, потому что весь в мать пошел, честный очень. Вот!
Петухов, поначалу в пол уха слушал хвастовство подвыпившей женщины, а потом заинтересовался. «Вот, кто мне нужен! Паренек, по всему видать, смышленый…»
- Мальчик, как тебя зовут?
- Федор. А, что? Вам, дядя, что-нибудь нужно? – Спросил с надеждой в голосе мальчик, рассматривая забинтованную ногу лысого мужчины. - Может, что купить? Вы скажите, я мигом! Дорого за услуги не беру! – Добавил он, засматривая в глаза майору.
- А, зачем тебе нужны деньги? – С любопытством спросил Петухов.
- Деньги всем нужны! Как же без них? Вон, не заплатили вовремя за воду, так нам отключили ее, и мне приходится теперь купаться в туалете на вокзале. Маминых денег не хватает, зарплата у нее маленькая, - вздохнул мальчик, оглядываясь по сторонам в поисках возможного работодателя.
- Хочешь заработать? Мне от тебя нужны некоторые сведения. Только, сразу предупреждаю:  не врать! А то я все равно узнаю!
- Узнает, сынок... – Подтвердила женщина, мотнув головой в знак утверждения. - Он гэбэшник, ловит шпионов…
- Кто тебе, мама, сказал? – Спросил Федор у матери, осматривая недоверчиво лысого дядьку. – Шпионы такие не бывают!
- И за информацию я тебе хорошо заплачу. - Продолжил майор
- Сколько? – Навострил уши Федор, интуитивно почувствовав, что лысый дядька не врет, хотя лицо у него было, как у Крюгера, страшный очень.
- Вижу, что ты, Федор, человек – деловой, поэтому и разговаривать с тобой я буду по-деловому. Если сочту, что информация достойна внимания, то и оплата за нее будет соответствующей. Не обижу! Ну, что? По рукам что – ли?
- Договорились! – С важным видом протянул ладошку Федор. - Что вас интересует?
- Ты на вокзале каждый день торч… я хотел сказать: работаешь?
- Ну – у! – Утвердительно мотнул головой Федор.
- Тогда вспомни, пожалуйста! Где-то с месяц назад тебе ничего не показалось подозрительным? У тебя зоркий внимательный глаз! Может, что-то привлекло твое внимание? Что-то необычное, нерядовое?..
Мальчик разочарованно смотрел на лысого. Он досадовал, что ничем заинтересовать «Крюгера», как он про себя окрестил мужика, не мог. Ничего интересного в этом месяце не произошло. Ну, алкаши из-за бутылки подрались, ну, цыганку милиция забрала, наперсточников оштрафовали. Но, это наверняка «Крюгеру» не интересно. Петухов попробовал задать мальчику наводящий вопрос:
- Меня интересует «шевеление» возле багажного отделения, а, точнее, тринадцатая ячейка. По тому, как засветились глаза мальчика, Петухов понял, что тот что-то вспомнил. – Ну–ну, Федор, рассказывай! – Заторопил он.
- Вы правы, это случилось где-то чуть больше месяца тому назад. У меня в тот день, как нарочно не было долго работы, и я сидел на лавочке. Вот на этой, что мы с вами сидим. Вдруг подошел дяденька и спросил меня: не хочу ли я поиграть в шпионов? Я, конечно отказался. Вот еще! Что я маленький, что ли? Тогда он засмеялся и показал мне пятьсот рублей. Сказал, что эти деньги будут моими, если я окажу ему небольшую услугу. Его, как и вас интересовала именно эта, тринадцатая ячейка. И, даже, не ячейка, а человек, который туда должен будет положить небольшой сверток или просто конверт. – Вдруг Федор замолчал и внимательно взглянул на «Крюгера», сообразив в поздний след, что разговор, скорее всего и шел об этом лысом, но он, ведь в ячейку ничего не клал, тем более, тот  молодой дядька так и не заплатил Федору ни копейки. «Я считаю, что ничего ему не должен», - подумал мальчик.
- А, как он выглядел? Ты, наверно, и не запомнил?
Федор потупил глаза: «Ну, уж нет! На этот раз он не будет таким доверчивым, и не станет работать за так, не на дурака напал!» Петухов иначе расценил молчание мальчишки: «Не запомнил! А жаль!..»
- Ну что ж! На нет, как говорится и денег нет! – И сунул назад в карман стольник.
- Подумаешь, сто рублей! – Пшикнул мальчик. - Я их за час заработаю! А моя информация стоит гораздо дороже. Только деньги вперед! А то тот дядька тоже покрутил у меня перед носом пятисоткой, а не дал. Сказал, что отдаст потом, когда я ему позвоню, что появился объект со свертком.
Петухов не мог поверить такой удаче. В последнее время она не очень его баловала.
- Федор, я дам тебе прямо сейчас, и не пятихатку, а тысячу рублей. Но, при условии: описание того дядьки, номер его телефона и, главное условие: ты ему не сообщаешь, что я им интересовался. Заметано?
- А, почему нет? Я считаю, что это честный договор! – Засопел мальчик. – Тем более, вы ничего в ячейку не положили. Кстати, а, это вы должны были что-то положить туда? – С загоревшимися глазами спросил он. – А, что? Бомбу, или, может секретные материалы? Так вы что? И, правда, шпион?
- Федор, много будешь знать, скоро состаришься! – Вмешалась в разговор, подошедшая мать.
- Да нет, Федор, я не шпион! – Засмеялся майор. – Я частный детектив, знаешь про таких?
- А то! – Важно ответил Федор, вытаскивая из пенала небольшой клочок бумаги с записанным наспех телефонным номером. – Вот номер мобилы того дядьки, - но… сначала деньги! – Прищурился мальчик и убрал за спину руку с бумажкой.
- На! Ты честно их заработал! Теперь опиши мне того, кто дал тебе этот номер!
Слушая описание внешности, у Петухова из памяти выплывало лицо молодого мужчины, который за ним следил и, который назвался его сыном. Теперь он уже был на сто процентов уверен, что – это никакой не сын, а мелкий, пакостный шантажист, вымогатель. «Напрасно я тогда не пришил его, пожалел… А, оказывается у меня в руках был второй свидетель, а я, как фраер отпустил его. Глупо – о, ай, как глупо я поступил! На расстоянии протянутой руки передо мной находился враг, а я его отпустил, а теперь попробуй, достань его, когда он за решеткой в психушке. И, если следак считает его невменяемым на сегодняшний день, то неизвестно, когда он придет  в себя и начнет давать показания. Севки нет, и его из Германии не достанешь, да и говорить о нем,  мне нет никакого резону, потому что будет еще хуже. Пришьют статью сто пять часть вторая, пункты а, ж и з. Групповое убийство двух лиц из корыстных побуждений. При частичном сложении наказания это потянет на двадцатку, тем более, я уже был судим. Остается только одно: убрать второго свидетеля! И в этом мне снова должна помочь Галка…»
- Дядя детектив, вам плохо? – Участливо спросил Федор, видя, как побледнел его работодатель. Он пожалел лысого мужика: «Ну и что, что на Крюгера похож, зато добрый, дал мне аж тысячу рублей.  Ну а, что внешность несимпатичная, так и что? Тот первый дядька красавец был, а жмот».
- Не беспокойся, Федор! И спасибо тебе, ты оказал неоценимую помощь частному детективному агентству, дай пять! – И Петухов от всей души пожал протянутую детскую ладонь.
 *                *                *
- Я ж тебе говорил, что все будет нормально, Мишка. Я это понял по данной тобою характеристике на твоего начальника капитана Смелкова. Теперь, друг, у тебя развязаны руки, и ты можешь с открытым забралом браться за дело. Кстати, о тебе кое-кто спрашивал.
- И, как она? – Нагнувшись над ботинком, замер Миша.
- А, может, - это он?! – Засмеялся Завьялов. – Да ладно, хватит тебе шнурки-то теребить! Лариска тобой интересовалась. Спрашивала: «Приедешь ли ты еще когда?»
- А ты, что?
- Я ж точно не знал, отпустят ли тебя в Воронеж,  поэтому, на всякий случай дал ей номер твоего мобильного телефона. Думаю, что ты не рассердишься?
- Ну, дал и дал! Что ж теперь?! – Пытаясь скрыть улыбку, ответил Михаил. «До чего хороша жизнь! Особенно, когда у тебя нет скелета в шкафу…» - Подумал Мудрый.
- Но Лариска все равно сейчас в институте, так что, может, немного поработаешь?– С сарказмом заметил Завьялов.
- А, для чего я, по-твоему, сюда приехал?! – Разозлился Миша.
- Да, мало – ли?! Может, жениться?!
- Ну, знаешь – ли… Твои шутки, дядя Жора, иногда просто невыносимы! – Без злости говорил Миша. - Можно мне еще раз будет воспользоваться твоим кабинетом? Сегодня я хочу побеседовать с Мартовым.
- Нет проблем! – Развел руками Завьялов, - работай! Ему было радостно за своего воспитанника. Что парень наконец-то становится мужчиной. «Кто знает? Может, он в Воронеже найдет и свою судьбу? Вот, было бы хорошо! Я хоть чужих бы детей понянчил, коли своих не родил. Хотя?.. Какой мне Мишка чужой?! Он мне, как родной сын стал. По всему видно, что Лариска задела парня, и хорошо, коли так. Она – стоящая девчонка, и из них получилась бы прекрасная пара».

Андрей Мартов пришел на беседу с часовым опозданием. Он вообще хотел проигнорировать встречу с опером. Привлечь по закону его не могут, потому что повестки не было. Зашел районный участковый, позадавал какие-то ничего незначащие вопросы о соседях по подъезду. Кто пьет, кто включает по ночам громкую музыку. И другую дребедень... А потом, попросил оказать содействие оперативным органам в раскрытии особо тяжкого преступления. «Ну, уж не – ет! – Для себя решил Андрей. – Мне нечего связываться с уголовниками. Если говорится об «особо тяжком», значит, разговор идет об убийстве. Вот менты ушлые какие, хотят на моем горбу дело раскрыть. А, что ж такое я знаю? – Испугался Андрей. – Если ментам известно, что я могу выступить помощником, то есть свидетелем по делу, то дело мое – швах! Куда я мог вляпаться? С уголовщиной я дело никогда не имел!  Может, нашли моих лохотронщиков, которые у меня выманили деньги на недвижимость? – Обрадовано предположил Андрей. – Тогда нужно будет пойти. Этих мерзавцев, что обманом вымогают деньги у честных людей, надо сурово наказывать!» Андрей взглянул на часы. - Опаздываю!..
- Ваше имя? – Спросил официальным тоном молодой симпатичный опер в гражданской одежде. Андрею стало как-то не по себе от официоза. В конце концов, он пришел сюда, чтобы оказать помощь, а с ним разговаривают, как…  - Вы что? Забыли, как вас зовут?! – Насмешливо повторил опер.
- Перед вами мой паспорт. – Грубо ответил Мартов, но, столкнувшись с холодными глазами опера, моментально сбавил тон и заблеял…- Андрей Семенович Мартов, гражданин российской федерации, в паспорте имеется регистрация. Не сидел, не привлекался, веду добропорядочную жизнь, достойную гражданина своей великой страны. Работаю вагоновожатым на благо своей родины. Между прочим, в трудовой книжке у меня всего одна запись, то есть, я не летун, какой-нибудь, - гордо добавил Мартов.
- Вообщем, положительный человек во всех отношениях! – С ухмылкой отметил Михаил.
- Я не понимаю вашего сарказма, товарищ…
- Лейтенант… - Добавил Миша. – Прошу у вас извинения, что своим поведением я невольно дал повод для обид. – Продолжал ерничать он. Михаилу сразу же стал неприятен человек, переступивший порог. Глазки, которые не могут сфокусироваться на одном предмете. Мокрые ладони, которые Мартов постоянно вытирает бумажными салфетками, которых у него, вероятно, в кармане целый ворох.  Он аккуратно промокает  ладони, и мокрые комочки сбрасывает в корзину для бумаг. Одет посетитель так же аккуратно, на брюках по старой моде заглажены стрелки. Михаил заметил, что перед тем, как сесть на стул, мужчина поддернул их на коленях. Туфли были до зеркального блеска вычищены. Но эта сверх аккуратность почему-то производила на Михаила неприятное впечатление, мужчина казался ему неестественным, каким-то зализанным что ли. И по всему было видно, что посетитель ужасный трус. «Как баба?! – Неприязненно подумал он о нем. – И не хочет встречаться со мной глазами. Что это? Нечистая совесть или просто такая привычка? Интересно, когда он меня малого избивал, тоже за чужую спину прятался? Наверно, за широкую спину Макара».
- Так, зачем вы меня пригласили, товарищ лейтенант? – Демонстративно посмотрел на часы Мартов. – Как бы мне на работу не опоздать?! – И снова глаза «убежали» за плечо Михаила. – Я за все годы, что работаю в депо, ни разу не опоздал.
- Не опоздаете, гражданин Мартов! Насколько мне известно, у вас утренний выезд завтра, так что времени у нас с вами предостаточно. Что вы так занервничали? Забыли, когда вам выходить на работу? Ай – я – яй! А еще считаете себя идеальным работником. И, зачем вы мне солгали? У вас, что, есть, что скрывать от работников внутренних дел?
- Почему? – Быстро спросил Мартов, и вновь спрятал глаза. На этот раз под козырек от собственной руки. Откуда зло посматривал на сидевшего напротив него мужчину: «Что этот мент дободался до меня? И почему он называет меня гражданином, будто в чем-то подозревает? Но самым большим преступлением в моей жизни было то, что когда-то, уже давно, я продавал «левые» талоны на проезд в электротранспорте. Но, это было так давно, и я уже был за это наказан! Наказан бессонницей, потому что постоянно мне казалось, что вскроются мои махинации, дойдет до начальства, а, может и до милиции... Все – таки, незаконный доход… Хотя, какой там доход, несчастная десятка в день; больше денег ушло на валерьянку. Нет! Здесь что-то другое. Может, я когда-то оказался свидетелем драки, или транспортного происшествия?»
- Ну, что же вы замолчали, гражданин Мартов? Я же вижу, что вы что-то вспомнили. Ведь так? Вон и с лица изменились, покраснело личико-то!
Мартов непроизвольно поднес руки к щекам, но сразу же отдернул, будто обжегся. Он вскинул на миг глаза на опера: «Не шутит ли он?»  Но встретился с черными, антрацитовыми глазами, которые смотрели прямо в душу. «А говорят, что все менты недалекие, а этот что-то разглядел, что-то обо мне знает. Даже то, что мне самому неизвестно, но что? - Тут он схватился за рот, будто испугавшись, что его уста помимо его воли произнесут то, что он уже и сам забыл. - Я понял, зачем меня вызвал милиционер?! Они раскрыли наш сговор по Петухову! Все! Это точно! Наверно, Петух написал заявление в милицию о шантаже. Но, как он мог это сделать, если у него самого рыло в пуху? Но, ведь у нас нет фактически против него никаких доказательств, кроме свидетельских показаний нас троих. А, что, если теперь нас привлекут за сокрытие преступления? Ведь, Макарка, хоть и дурак, но был прав. Он нас предупреждал, что это грязное дело! А я еще и материально пострадал… Надо же мне, идиоту было выложить все свои сбережения на скользкое мероприятие. Шурке и Кролику хорошо, они вообще отлично устроились на моих денежках. А, может, их уже повязали в Мичуринске, они выболтали, кто финансировал это грязное мероприятие, и теперь этот опер дошел и до меня?! Но, это же легко проверить! Если, он не местный, то дело наше – дрянь!»   
- Товарищ лейтенант, - в очередной раз, сбрасывая мокрый катышек в корзину, спросил Мартов, - вы сами из Воронежа?
- Да! – Удивленно вскинул смоляные брови Михаил. – А вы что, меня узнали? Просто удивительно! Прошло столько лет, я вас, например, ни за что б не узнал.
Мартов облегченно вздохнул: «Значит, эта беседа не по делу о шантаже. Но, тогда где могут ошиваться столько времени мои кореша? Будь они неладны! А, что сейчас сказал опер? Будто я должен был его узнать?»
- Я ж вам сказал, товарищ лейтенант, что у меня приводов в милицию не было! Поэтому мы с вами не могли нигде пересечься. Да и разница в возрасте немаленькая. На дискотеки я не хожу. – Съязвил Мартов. – Так что вы вероятно ошиблись. Может, и меня пригласили к себе по ошибке? Но это ничего! Всем свойственно ошибаться! Вы еще молоды, и ошибки можно списать на возраст. – Пожурил Мартов опера, положив ногу на ногу и со спокойствием разваливаясь на жестком сиденье казенного стула.
- Так, это ваше кредо? Списывать преступления на возраст?!
- Какие преступления? – Хрипло спросил Мартов, чувствуя, как у него взмокла рубашка, и стало моментально холодно спине, а ладони наоборот стали горячими и скользкими. Он сунул руку в карман брюк, но не нащупал спасительных салфеток; пальцы наткнулись на мелочь, и механически Мартов отметил про себя: «Рублей десять, не больше, как раз хватит на маршрутку, чтобы доехать до дому. А, вдруг, его задержат? Сколько они имеют права продержать меня в КПЗ или как там у них называется? Сейчас этот злобный опер свистнет, набегут менты с дубинками и наручниками, и запихнут меня к блохастым, вшивым  задержанным. И я, интеллигентный чистоплотный человек должен буду делить с ворами и бомжами, убийцами и насильниками одну камеру?!» Мартова передернуло, и он зло взглянул на опера, который все это мог ему обеспечить. И маленькая, уютная, почти стерильная квартира теперь казалась Мартову недосягаемым пристанищем, убежищем против грязи и насилия, которое ему мог запросто обеспечить вот этот, так называемый, служитель закона. О каком это преступлении он тут вякал?! «Если я простой вагоновожатый, это еще не значит, что на меня можно будет запросто навешать всех собак, я не дам себя в обиду! Но, как же я дал маху! Зачем поссорился с Макаром? Вот именно сейчас мне, как никогда, нужна его помощь, его дружеское участие, его совет. Ведь, если сказать по-честному, то Макар – не такой уж и дурак. Альтруист, конечно!.. Но, излишняя щедрость – это не такая уж и большая глупость. Макар, как ты мне нужен! Если б ты только мог знать, то обязательно все б бросил и прилетел…»
Голос лейтенанта вернул Андрея к действительности.
- Вы мне так и не ответили, гражданин Мартов. Вы в действительности считаете, что в юности можно безнаказанно совершать преступления? А, как же тогда совесть?! Если вы не боитесь уголовного кодекса, к вам может прийти и возмездие с совсем другой стороны, оттуда, откуда вы и не ждете. Вы об этом не задумывались? Разве в детстве вы не совершали поступков, которые в зрелом возрасте заставили вас раскаяться и пожалеть о содеянном?! – Допытывался Михаил, пытаясь подвести собеседника к давним воспоминаниям. Может, он просто забыл о том, что чуть не угробил маленького мальчика, такого же сироту, как и он сам?!
- Вам бы сутану, лейтенант, а не милицейские погоны! – Хмыкнул Андрей. – Что это вы здесь развели философию? И нечего давить на жалость. Мне не в чем себя упрекнуть, и моя совесть чиста. А, что было в далекой юности, так пусть в ней так и останется. И нечего мне тут намекать! Сказали б сразу, что вам кто-то из детдомовских шепнул, что мы когда-то побили мальчишку. Но, вы сами сказали, что это было в далеком моем детстве. Тогда Фемида проспала, а сейчас из-за давности времен перевес на моей стороне, так что, уважаемый, засуньте свой меч в ножны! – И Мартов вновь развалился на стуле, обдав Михаила презрительным взглядом водянистых глаз и запахом пота, замешанным на страхе.
«Я не смог ему вернуть человеческий образ, Андрей не исправим, ему чужды такие понятия, как сострадание и жалость. А о совести и говорить не приходится, он в принципе не знаком с ней. Как Андрей отличается от Макара! А, ведь воспитанники одного дома, ровесники, а такие разные. Макара я с легкостью простил, мало этого, я ему в перспективе и материально помогу. Сначала я вообще хотел ему за полцены продать свою Воронежскую квартиру, но, чувствую, что у меня самого могут вскоре измениться обстоятельства, и мне придется вернуться в Воронеж насовсем…» - При этих мыслях у Миши стало тепло и спокойно на душе. Он еще немного поиграет как кот с мышью с этим чванливым мужиком, а потом напомнит тому о Петухове. О себе Миша пока не хотел рассказывать. Зачем? Все равно не получится достучаться до сердца Мартова по той простой причине, что его нет! Миша уже сталкивался с бессердечными людьми, к ним принадлежит и этот потнючий, трусливый мужик.
*                *                *
Но сразу, как задумывалось, у Петухова не получилось. Оказывается, Галка взяла на неделю отгулы и умотала с очередным ухажером в неизвестном направлении. Но, надо отдать ей должное, выполнила поручение и передала через санитарку для Петухова заклеенный конверт. На ощупь там было что-то твердое и скользкое. Майор отошел от здания диспансера и вскрыл конверт. Так и есть! В конверте лежал флакончик из-под лекарства, в нем на просвет просматривались какие-то струпья. «Частички кожи», - решил Петухов и задумался: «Стоит ли тратить большие деньги на генетическую экспертизу, если он все равно окончательно для себя решил – физически уничтожить врага? Вот–вот, именно, врага… А, если экспертиза покажет, что это мой сын? - И он решил немного подождать с наказанием шантажиста, пока не будет готов результат. Просто надо будет приплатить за скорость, вот и все, а там будет видно! Он сделал вывод, что в последнее время стал слишком сентиментальным. Но это оправдывалось тем, что разговор идет о его сыне. Как не был зол Петухов на шантажиста, но, когда держал в руке флакончик (может быть с кожей своего кровного сына) решил, что наверно простит ему. Кто в молодости не совершает ошибок? Тем более, сын наверняка ведь не знал, что занимается шантажом собственного отца?! - Надо как можно быстрее снять этот вопрос, потому что из-за неизвестности не могу дальше продвинуться». И Петухов отправился в Тамбов, где уже заранее договорился о проведение анализа. В лаборатории у него забрали флакончик и отрезали небольшую прядь волос. Пообещали за соответствующее вознаграждение ускорить процесс, и позвонить сразу же, как только будет готово. «Ничего не поделаешь, придется ждать! Это время надо бы провести с пользой для себя. Денег практически не осталось. Может, попытаться поискать в квартире у Лили? Не может быть, что б у нее не было заначек. Я уверен, что не все деньги выгреб Севка». – Майор полазил по карманам в поисках ключа от Лилиной квартиры. Связка осталась дома. И теперь придется делать большой крюк, и все на общественном транспорте, такси ему сейчас «кусалось». Как нарочно разболелась нога, она здорово сегодня потрудилась и просила, просто требовала отдыха. Петухов вздернул брючину и взглянул на покалеченную стопу. И невооруженным глазом было видно, что отек выпирает сверху эластичного бинта. Каждый шаг давался ему с трудом, но мужчина уговаривал себя, что он – не нытик, а бывший кадровый офицер, хоть и в отставке, и не дело обращать внимание на какой-то вывих или растяжение. Кстати, надо бы пойти к травматологу, что с ластой-то?» У родного подъезда его остановила соседка.
- Александр Владимирович, вам плохо? – Покачала женщина головой. - Что? Еще болит нога-то? Не отнекивайтесь! По лицу видно, что вы страдаете, смотрите, пот ручьем бежит.  Вам бы надо отдохнуть, кажется, уже наработались за свою жизнь. А вам до сих пор покоя не дают. Молодые люди стали такими бестактными. Все ходят и ходят…
Петухов хотел прервать разговорчивую соседку, но что-то его заставило до конца ее выслушать. Он плюхнулся на лавочку возле подъезда и вытянул дергавшую ногу. Вытащил платок и промокнул лицо. Ему показалось, что, не смотря на холодную погоду лоб горячий. «Не хватало схватить простуду! Вот будет удивительно! Потому что он не помнит, когда простужался в последний раз, ибо постоянно укреплял свое здоровье. Даже в колонии не переставал заниматься спортом. И, вроде бы большой урон здоровью, если не считать потерянных от недостатка витаминов зубов, не нанес».
- Кто-нибудь мною интересовался, может, - это из милиции приходили? – Спросил он у соседки. - У них там какая-то проблема с моей регистрацией.
- Да не говорите, Александр Владимирович! У паспортной службы вечно проблемы. Сами документы потеряют, а нас заставляют бегать заново собирать все многочисленные справки. Вот, год назад обменивали паспорта, между прочим, это не мне нужно было, а им. Я и со старым бы прекрасно прожила, так нет! Простаивай в очередях, собирай справки и, главное… Плати денежки! Так вот…
 Петухов оборвал соседку:
- Так, кто меня спрашивал? В милицейской одежде был человек?
- Нет! – Категорично заявила женщина. – Точно не из милиции. Я их всех там знаю: и паспортистов, и участкового нашего. И они меня хорошо знают!.. – Добавила она. -  А как же?! Я ж общественница! Мне приходится тратить свое время и здоровье для решения разнообразных вопросов по содержанию нашего дома, по благоустройству площадки для отдыха. И, между прочим, все на общественных началах, мне ведь никто не платит за мое старание, - тяжко вздохнула женщина. – Никому из жильцов дома невдомек, что я пенсионерка с мизерной пенсией. Если б люди догадались с каждой квартиры платить мне хотя б по десять рублей, то… Ой! Александр Владимирович, извините! – Осеклась соседка, видя, что Петухов начинает почему-то злиться. - Это к вам не относится, вы ж сам пенсионер, хотя, конечно, разве можно сравнить вашу военную пенсию с моей. Вам еще какие-то льготы полагаются.
- Вы этого человека знаете? Он из нашего дома? – Задал наводящие вопросы Петухов, проигнорировав дела общественницы. Ему казалось, что пустоголовая баба никогда не придет к сути разговора. «Так бы и дал ей по башке!..» - Вы его раньше уже видели? Может, это тот, кто, помните, меня прошлым месяцем спрашивал?!
- Совсем не тот! Что вы?! – Замахала ручками женщина. - Тот был… - и женщина подняла лицо к небу, - …милягой – парнем, хоть и не воспитанным. Голубоглазый блондин! Красавчик, иначе не скажешь! А этот – совсем наоборот! Квадратная челюсть, глаза исподлобья… Знаете, Александр Владимирович, на своем долгом веку (а я, ведь уже на пенсии, просто выгляжу моложе своих лет, - кокетливо сложила она губки куриной попкой) я всякие лица видела. Я, даже читала физиогномику и умею по лицу определить, что за человек передо мной. Вот у вас, Александр Владимирович, не в обиду будь сказано – не привлекательное лицо, но… в нем столько мужественности и доброты, что можно делать вывод: человек с такой физиономией никогда не совершит тяжкого преступления, и на ваше твердое плечо всегда будет можно опереться в трудную минуту. – Заглянула она в глаза майора.
«Да уж! Много ты разбираешься в людях, старая мочалка, - подумал с насмешкой майор. – Будь ты помоложе, я б тебе подставил, а вернее, вставил что-нибудь потверже своего плеча на какой-нибудь могилке»! – Ощерился он, показав зеленоватые десны.
Пожилой женщине стало как-то не по себе, и она постаралась побыстрее закруглиться. «Все равно от этого скряги не дождешься материальной помощи, так и не стоит рассыпаться перед козлом бисером. Ишь, скалится как! Прямо мурашки по коже побежали. А, вдруг, бабы правду говорили, - что он – насильник и маньяк? А я-то, дура, думала, что маньяки такими не бывают! Ведь он учился в академии,  служил в армии. А, может, и не учился, и не служил? Сейчас любое удостоверение и диплом за бутылку можно купить! Во – от дожили до чего! Маньяк прикрывается удостоверением кадрового офицера! Ну, если другим наплевать, то я это дело так не оставлю! Завтра же пойду к участковому; пусть объяснит мне, честной пенсионерке, почему у нас в доме живет уголовник с липовым документом? И, главное, никому, кроме меня, это не надо! Никто из слабого пола не боится, что является потенциальной жертвой. А, казалось бы, меня в моем возрасте это меньше всего должно касаться! Хотя… Как сказать?! Годы на лице и фигуре не написаны. Я еще хоть куда!» - И она выпятила грудь под насмешливым взглядом соседа.
    - Я, пожалуй, пойду, Александр Владимирович, - заспешила женщина к дверям, оглядываясь на подозрительно смотревшего соседа.
- Постойте! Вы не договорили, что именно спрашивал мужчина? – Закричал Петухов, но ответом ему был стук закрываемой тяжелой двери.
«Так я тебе и скажу! Ничего больше ты от меня не узнаешь! - Прошептала женщина, и почему-то быстро перекрестилась. - Как я раньше не заметила, что он похож своим рылом на черта?! Прости Господи!» - И соседка чуть ли не бегом кинулась к своей квартире, и успокоилась только после того, как закрыла двойные двери на многочисленные замки и засовы.
*                *                *
Непомнящий не спеша, спустился по ступенькам, и оглянулся. Ему показалось, что через прорези жалюзи кто-то на него смотрит. Он улыбнулся и помахал рукой. -Так  есть! – засмеялся Саша, увидев, как соединились белые полоски. – Ну, смотрите! Можете, приставить ко мне хвост. - Он прикурил сигарету и зашагал к ближайшему скверу. - Отсюда мне будет лучше видно, не наблюдает ли кто за мной в действительности? Да и обмозговать нужно все, что узнал в управлении. Ну и Вовка! Он, видно представил себя удавом, забыв, что в действительности, он всего – на всего Кролик. Вот, его и заглотнули со всеми потрохами. Сто пудов, он хотел нам доказать, что сам с усам, вот и «доказал»! Последние мозги отъехали, а, может ему их хорошенько «встряхнули»? Как же получилось, что менты застали его возле трупа с ножом в руках? Причем, в квартире какой-то тетки… Что он там делал? Как туда попал? А, может, снимал у нее квартиру? Вычислил, что у нее в чулке золото – бриллианты, да и решил грабануть, а хозяйка не вовремя нарисовалась, и он ее замочил? Нет! Это не то!.. Что-то мне в голову лезет такая чушь. Даже, если предположить, что в состоянии аффекта он и пырнул ее ножичком, то почему не сбежал? И еще... Где украденные золото – бриллианты? При нем ничего чужого не оказалось. А мент говорил что-то про анонимный звонок. И со слов опера женщина была задушена полотенцем, а в руках у Кролика оказался нож, испачканный кровью потерпевшей. Да – а! Довольно – таки, темная история! Ясно в ней одно: убил кто-то другой. И этот «кто-то» - расчетливый и хитрый. Вероятно, Кролик его припугнул нашей тайной, а тот его каким-то образом заманил в ловушку, и подсунул труп. И этот «кто-то» и есть наш «любимый» бывший директор детдома. Зуб даю, что это он! В Воронеже он лихо ускользнул от ментов. Думает, что и на этот раз ему удастся вывернуться, для чего и подсунул органам наживку в виде Вовки, и мне кажется, что менты ее заглотнули. И, если б не слабенькая Вовкина головка, сидеть бы сейчас Кролику в КПЗ и ждать суда. Но, «желтый дом» - это только отсрочка, и еще неизвестно, где лучше?! С ребятами на нарах в карты резаться или сидеть на аминазине, или чем там колют психов… – И Непомнящий передернулся. Ему стало не по себе, да  и Кролика жалко. – Ну, шалишь, Петух! На тропу войны выхожу я – хитрый лис, и полетят твои перышки». Саша встал со скамейки и покосился на здание УВД. Вроде бы все чисто. Вытащил бумагу, которую ему дал детектив,  еще раз перечитал, и остался доволен. Геннадий Николаевич написал не только адрес, но и телефон Петухова, а также, набросал план, как добраться до его дома. Непомнящий сразу же отмел телефонный вариант, и решил навестить Петуха. По телефону все равно не скажешь всего, что надо, да и лица собеседника не видно. Не узнаешь реакцию. «А мне надо ох как много сказать!.. Изнасилование мальчишки, - это только часть преступных деяний Петухова. Вот, труп задушенной бабешки – это свеженькое преступленице! Прямо с пылу с жару... И будет стоить Петуху гора – а - здо дороже, чем давнишнее изнасилование Мишки. Главное, по-умному поговорить с ним, никаких расшаркиваний и реверансов, сразу возьму быка за рога! Скажу, чтобы выкладывал денежки, все и сразу! Мне наплевать, где он их достанет?! Если нет достаточных сбережений, пусть загонит хату! Да, вот примерно так я и стану действовать!» - И Саша тормознул первую попавшуюся машину, продиктовав водителю адрес. Через пятнадцать минут они были уже на месте. На всякий случай Непомнящий попросил шофера подождать несколько минут, и правильно сделал, потому что, сидевшая на скамейке старуха сказала, что Александр Владимирович пошел в больницу на перевязку. Бабка оказалась очень подозрительной и перед тем, как доложить о соседе, долго пытала Непомнящего, и он наврал сто бочек арестантов, признавшись, что он работник военкомата, и проверяет жилищные условия отставников для получения различных льгот. Старуха поморщилась, но сказала, куда ушел Петухов. Саша решил не ожидать его, а заехать поздно вечером. Заранее нельзя предугадать, как повернется дело, так что будет гораздо лучше избежать встреч с нежелательными свидетелями. Около десяти часов вечера он позвонил из автомата. Он мог бы воспользоваться и своим сотовым, но решил подстраховаться. После продолжительных гудков в трубке раздался недовольный мужской голос.
- Что надо? – Гаркнул мужчина.
- Странное у вас, господин Петухов приветствие. Это в место алло, и я вас слушаю?!
- Кто говорит? – Повторил майор, немного сбавив тон. У него здорово разболелась нога и он, приняв анальгетик, уже дремал.
-  Так уже лучше, - хмыкнули в трубке. – Я люблю культурное обращение, Александр Владимирович.
- Вы из лаборатории что ли, уже готов анализ? – Затараторил Петухов, устраивая поудобней отекшую ступню. - Я не ожидал, что так быстро? И что? Каков результат?
Непомнящий не перебивал Петухова: «Любая информация для меня сейчас будет важна. Может, это очередной компромат против него?»
- Да! То есть, нет! Еще не готов!
- Вот и я подумал, что уж очень быстро что-то, ведь генетический анализ, как мне объяснили, выполняется долго.
«Вот те на – а! Еще одна новость. И с кем интересно наш подопечный ищет родство?»
- Александр Владимирович, мне надо б с вами встретиться и поговорить по этому поводу.
- Но, ведь вы сказали, что еще не готово, так, о чем разговаривать-то? Если вы думаете, что я вам заплачу еще, то ошибаетесь, гражданин хороший! Вы у меня и так кучу бабок взяли, надо и совесть иметь!
- Да, я не по этому вопросу! И в нашей с вами встрече заинтересованы быстрее вы, чем я. Думаю, откладывать свидание в долгий ящик не стоит, иногда и минута может все решить. Вы согласны со мной, господин бывший директор?
В трубке слышалось сопение и вздохи. У Петухова стало моментально мокро под мышками, а в желудке появился знакомый холодок. Нога перестала ныть, милостиво предоставив хозяину спокойно обдумать, что может означать для него этот намек на прежнюю должность директора детдома? Прошло почти десять лет с той поры, как он занимал эту должность. Первое время он дергался, все боялся, что мальчишка расколется ментам и за ним придут с наручниками. Но время шло, за ним ушел страх. И вдруг этот совершенно неожиданный звонок из прошлого. Кто этот звонивший мужчина? Голос очень уверенный, немного насмешливый. «А! Так это может быть тот самый мальчишка, которого я тогда… - Петухов схватился за беззубый рот. – Я даже не помню, как его звали?! – Майор прикрыл глаза, вспоминая мальчика. – Нет! Не могу! Да мне легче будет вспомнить его задницу, чем лицо! - Цинично подумал он. - Сколько ему сейчас? За двадцать?!..  Вычислил гад! И, как он меня нашел? Ясно, что теперь станет вымогать деньги! Но, что у него против меня есть? Собственные показания, как пострадавшего от насилия, но, кто ему сейчас поверит?! Спустя столько-то лет… По тону видно, что нахрапистости у него много, а ума йокс! Твой поезд ушел, милый! И мне плевать сейчас на твои угрозы! Иди хоть в милицию, хоть в прокуратуру, я чист, и попробуй доказать обратное! Я могу и привлечь тебя за клевету. Так  сказать, урон моей чести и достоинства...
 Долгое молчание Петуха Непомнящий рассудил, как его испуг. «Это хорошо! Если враг напуган, значит, дело наполовину выиграно».
- Так что?! Господин директор, не слышу радости в голосе. А – а – а! Извините! Я ведь вам еще не представился. Это очень нетактично с моей стороны, - ерничал Саша. – Я ВАС (он подчеркнул слово вас) очень хорошо знаю, а вы меня, по всей видимости, не помните. Но ничего, я не обижаюсь… Кто я и кто вы? Я – какой-то несчастный сирота, бывший воспитанник детского дома; у вас таких, как я были сотни, разве всех упомнишь? Хотя… Одного, вы господин насильник должны были хорошо запомнить. – Сделал длинную паузу звонивший. – Молчите? Вспоминаете? Или уже вспомнили и слюну вытираете от ностальгии по тем сладким дням, когда опускали мальчика? Хорош был паренек, не правда – ли? Молоденький, сладенький, красивенький, с черными кудрями и смуглой кожей. Я сейчас прямо вижу вас! Как по подбородку стекает слюна, а рука автоматически тянется к ширинке. Я хорошо вас понимаю, Александр Владимирович! Но, поймет – ли вас правильно наша Фемида? – Вот в чем вопрос. И поэтому из уважения к вам, считаю, что вам надо шаловливые ручонки-то тянуть не к своему, пардон, гульфику, а к карману за кошельком. Вам понятна моя мысль?
- Вы сейчас, где находитесь? – Вопросом на вопрос спросил Петухов. - Это не телефонный разговор! Записывайте адрес!
- Я знаю его… Буду у вас через десять минут. – Ответил Саша. – И еще! Александр Владимирович, я хотел вас предупредить, чтобы избежать нежелательных инцидентов. Я – человек горячий, с хорошей реакцией, гораздо моложе вас, тем более, у вас больная нога, поэтому прошу вас: встретить меня, как дорогого гостя. Все понятно? Ну и прекрасно! Молчание – знак согласия.
Петухов лишь в последнюю минуту решил встретиться с наглым вымогателем. Он ничем не рискует, денег у него в доме нет! Да и вне дома тоже... А поговорить стоит. Узнать, что еще припрятал в рукаве звонивший сиротинка? Майор не успел найти правильный тон для разговора с вымогателем, как в прихожей требовательно заверещало. Он несколько раз сжал и разжал кулаки, и направился к двери. Звонок, вероятно, заело, потому что он истошно продолжал надрываться. Хозяин взглянул в глазок, но окунулся в темноту. - Залепил гад или пальцем закрыл. - Он откашлялся, приосанился, открывая дверь, и вынужден был сразу запрокинуть голову. Перед ним возвышался  столбом мужик, продолжавший жать на кнопку.  - Э – э! Да ты, дружок нервничаешь! – Удовлетворенно подумал Петухов, - по телефону ты мне показался значительно смелее.
- Отпустите!
- Что? – Глупо улыбнувшись, спросил гость.
- Звонок перегорит, да и соседские уши жалко! У вас, молодой человек, вероятно, от страха, мышцы свело. – Оскалился майор. – Да, так бывает, когда совершаешь подлость. Да вы проходите, не стесняйтесь! Подумаешь, двадцать три часа, и нормальные люди уже спать ложатся… Это такая мелочь! Не правда – ли? Побеспокоить больного человека… Вы ж гость! Хоть и незваный… А, не званый гость что, - лучше татарина! Правильно!.. – И майор оскалился в беззубой улыбке. - Проходите – проходите! Хотите в кухню, хотите в гостиную, а, может в спальню? – Продолжал издеваться над Сашей хозяин.
Непомнящий ожидал совершенно другой реакции у Петуха. Вместо дрожащего голоса и подгибающихся коленей, увидел уверенного в себе человека. Но, какого? Саша пытался найти сходство между тем директором детдома и этим, почти лысым, беззубым с не моргающими глазами, мужчиной. Прежней осталась фигура. Подтянутый торс без свисающего фартуком живота. И, конечно, нос! Саша помнил, как весь детдом смеялся над рыльцем нового директора. Конечно, это он! Постаревший, растерявший волосы и зубы, но все равно, узнаваемый Александр Владимирович Петухов, бывший директор детдома. У Непомнящего промелькнула трусливая мыслишка: «Пока не поздно, взять и слинять отсюда, из этого (Саша посмотрел по сторонам) стерильного, как хирургический кабинет, дома. Здесь отвратительная энергетика, как в склепе. Со всех сторон сразу объяло холодом», - Саша зябко передернул плечами.
- Вам холодно? – С тем же оскалом, спросил хозяин квартиры, вперив глаза в гостя. «Нет! Это явно не тот парень, о котором я подумал. Тот был смуглым, а этот светлокожий. Да и сам гость по телефону намекал на смуглого брюнета. Тогда, кто этот непрошенный наглец? Взять бы и дать ему по черепушке! Здоровый, как шкаф, вымогает деньги у пенсионера. И, сколько вас еще, ребята будет по мою душу, вернее, сколько еще охотников до моего кошелька? Лилькина соседка, - это раз! Парень с письмом, - два! Теперь вот появился еще один!» - Меня на всех не хватит! – Вслух выразил свои мысли Петухов.
- Что? – Переспросил Непомнящий.
- Говорю - устраивайтесь поудобней! Я вам сейчас чаю налью. Вот сюда, следуйте, на диванчик. Вот вам подушечка под бок, так уютнее будет. Вот конфеты, печеньице, а я мигом чайник включу! – И Петухов захромал на кухню, демонстративно, больше, чем надо, припадая на больную ногу. Дойдя до двери,  резко обернулся. – Вы, какое варенье предпочитаете: клубничное или малиновое? А, может, медик любите? Липовый... – Добавил майор.
- А, можно, на кухне посидеть, а то что-то прохладно?
- Извольте, сударь! Перемещайтесь на кухню. Ваша, правда! Холодновато у меня. Отопление еще не включили, а на камин денег нет, электричество нынче кусается. А я, если вам неизвестно, пенсионер. И пенсии едва – едва хватает на хлеб насущный. – Тяжко вздохнул Петухов, выразительно взглянув на гостя. – Вот садитесь на этот табурет! Ой, погодите! Сейчас пыль вытру. – И Петухов, ерничая, кинулся с белоснежным полотенцем к стулу. – Не обессудьте, такой тупой стал. Ну, что вы хотите, возраст дает о себе знать. Тупой – тупой!.. – Повторил он. – Зато, ножи у меня острые. – И Петухов поднес к носу гостя большой кухонный нож. – Сами попробуйте! – Хвалился он. - Каждый день точу лезвие сам. А, как же, - хозяйки ведь нет. Вот и приходится все делать самому. – Тяжело вздохнул Петухов. - Одному плохо. Хорошо, что хоть иногда гости приходят. Правда, не знакомые и не всегда вовремя… Но, ничего не поделаешь, хоть такие... – Петухов ловко орудовал ножом, нарезая батон, колбасу и сыр. Он краем глаза видел, как гость не отрывая глаз, следит за поблескивающим при свете лампы острым лезвием. Вот, он вытер тыльной стороной кисти у себя под носом, через минуту взял со стола бумажную салфетку и промокнул лоб.
«А, как ты думал? Хотел у меня, немощного пенсионера, деньги выманить? Думал: придешь, пригрозишь и я тут – же укакаюсь со страху и выложу тебе свои кровные?! И чем думал меня взять? Вот уж идиот! Моим проступком, которому сто лет в обед. Да и на него у тебя нет никаких доказательств, да и быть не может!»
- Кушайте, что Бог послал. Приятного вам аппетита! Кстати, как вас звать – величать? А то едите мой хлеб – соль, а до сих пор какое-то однобокое знакомство.
- Александр меня зовут, - поперхнулся бутербродом Непомнящий, и закашлялся, наливаясь краской.
- О – о – о! – Закричал не своим голосом хозяин, подскочил к гостю и изо всей силы хлопнул по спине. – Вот здорово! Значит, мы с вами тезки?! – Что? Уже лучше? Нет? Так вы поднимите левую руку и покашляйте! Может, еще ударить? Правда, у меня очень тяжелая рука. Одному товарищу вот так ударил, а он… - И Петухов цыкнул и выразительно перекрестил  на груди руки. - Вот, как оно бывает! Первое впечатление не всегда правильное. Я уже кому-то это говорил. Запамятовал, кому… Но не важно! Посмотришь, человек вроде бы и пожилой, и немощный, а он оказывается еще при силах, да и старческого слабоумия еще не нажил, и может еще за себя постоять. А, что делать?.. – Вздохнул снова Петухов. – Приходится все самому. Я уже говорил вам, Саша (можно без отчества?), что все делаю сам. И готовлю, и убираюсь, и следы за собой подтираю! Что вы на меня так смотрите? Да – да! Человек не без греха! Вроде и соблюдаешь закон, а когда - никогда и переступишь… А, что делать?.. – Развел он руками. - Ох – хо – хо! Все сам! И согрешишь когда... Вон, намедни, пришлось человека убить, - задушил женщину. – Не меняя интонации, изрекал Петухов. - САМ! И ведь моей вины в том и не было. Что отодвигаешься-то, Сашок? Насытился уже? Что-то ты мало поел. Всего три бутерброда, четыре печенья и три конфеты,  что для твоей комплекции такая мелочь? Тебе надо много кушать! Так вот. Что-то я отвлекся! На чем это я остановился? Ага! Эта женщина была сама виновата! Ну та, которую пришлось того, удушить… А теперь мне придется замаливать свой грех! Да! Из-за нее, несчастной вымогательницы, взял грех на душу! Ну, что ж уже поделать-то, свершилось ведь. Да, собственно, мне не привыкать, - очищать наш мир от гнили. Я считаю, что шантажистов надо всех под корень срезать.  А вы, как считаете, тезка? – И Петухов начал резать на маленькие квадратики ломтик хлеба, изредка посматривая на гостя.
«Да он ненормальный! Думаю, что он что-то сотворил и с Кроликом, чтобы тот попал к психам. Но, на мне он обожжется!» - Не очень уверенно подумал Непомнящий, завораженно глядя на нож.
- Я согласен с вами, Александр Владимирович! – Выдохнул он. «Я со всем сейчас соглашусь, лишь бы выйти отсюда живым, но это еще не последнее мое слово!»
- Ой, да я совсем заговорил вас, навешал на вас свои проблемы! – Засуетился Петухов. – И вы ведь пришли ко мне не просто чаю выпить, а помочь мне их решить. Надо же! Просто не верится, что в наше время еще есть люди, которые хотят помочь ближнему своему. Вы по телефону, помнится, упоминали определенную часть моего тела, что находится ниже пояса. Вы, что имели в виду, говоря, что мне стоит перенести руку с ширинки на карман? Я что-то не понял! Но, простите старика за его тупость! Видно с волосами и мозги начали покидать мою бедную голову. - И майор почесал острием ножа свою блестевшую лысину. Он давно забыл про больную ногу, и теперь просто тащился от своего монолога. Он видел, что гость нервничает, боится его. И, по всему видно, уже и позабыл, с какой целью пришел поздно ночью к майору. И уже дергается и хочет скорее уйти…
- Я понял, что…
- Что вы поняли, Сашок? Кстати, откуда вы узнали, что я когда-то работал в детском доме? И, что вообще вам от меня надо? И, какое вам дело до моей ширинки и до моего (надо вам сказать), тощего кошелька? – С каждым словом все повышал и повышал голос майор, и уже почти кричал, брызгая слюной и размахивая ножом. - Что вы все ко мне пристали?! Я вам что, дойная корова? Хочу вас предупредить, тезка, не тратьте на меня своей энергии! Все зря! На меня у вас все равно ничего нет! Не копайте под меня, потому как я сам вас урою. Тем более, мой кошелек пуст! Понимаете, вы – ы?! – И Петухов вскочил и кинулся в прихожую. За ним выбежал и Непомнящий. Он испугался резкой смене настроения Петуха, и мечтал лишь об одном: с наименьшими потерями выбраться из этого склепа, с его хозяином - живым мертвецом. А тот уже тряс пустым кошельком и, не переставая, как заведенный повторял. - Нет ничего! У меня нет ничего! И у тебя на меня нет ничего!
Саша выскочил из квартиры, забыв про куртку, брошенную на полу в прихожей, и галопом кинулся вниз. А вслед ему неслось:
- Нет ничего! У вас на меня нет ничего!
 В себя Саша пришел на улице, когда холодный ветер забрался под свитер и пробежал по телу мурашками. Он вышел на дорогу в надежде поймать такси, хлопнул себя по бокам, проверяя наличность, и заскрипел от злости зубами.  Деньги остались в куртке, забытой им у чокнутого (он в этом у же не сомневался) Петухова. «И, что теперь делать?»
*                *                *
- Андрей Семенович, у вас короткая память, или я так изменился, что меня не узнает мой товарищ по детскому дому? – С иронией спросил Миша. - Хотя, я говорю такие глупости, ведь, у вас, гражданин Мартов, совсем иные товарищи! Где уж мне, мелкому да хилому было до вас?! Вы-то были большие да смелые! Настолько смелые, что вчетвером напали на мальчишку вдвое младше вас. Вы, наверно, использовали мальца в качестве боксерской груши, и колотили по нему, пока он не стал подавать признаков жизни. Вы были настолько «смелы», что от греха подальше отволокли тело ребенка в сарай. Вы и до сих пор считаете себя невиновным?
У Мартова забегали глаза, но через минуту он успокоился: «Этот опер ничего не сможет доказать, прошло шестнадцать лет. Уже и кости-то мальчишкины давно, небось, крысы съели. Я помню, Макарка выскочил из сарая, как пробка, заорал, что там полно крыс, и быстро захлопнул за собой дверь. А этот мент просто берет меня на пушку. Я до сих пор не могу понять, что ему от меня нужно?» Почему-то Андрею все же стало не по себе, и он исподтишка присматривался к собеседнику.
- Не узнаете?!.. Ну и не надо! Собственно, не за этим я вас сюда пригласил, гражданин Мартов. Расскажите про сговор со своими «смелыми» товарищами. Если у вас напряженка с памятью, могу вам немного подсказать. Месяц назад вы четверо «смелых» собрались вместе, чтобы обсудить очень серьезный вопрос. Как вам без вреда для здоровья, так сказать на халяву, срубить бабки? Присутствовали на серьезном собрании… Напомнить вам, кто присутствовал-то? По глазам вижу, что напоминать не надо! На повестке дня стоял один вопрос: «Припереть к стенке бывшего директора вашего детдома, некого Петухова Александра Владимировича, майора в отставке, намекнув ему, что у вас на него есть компра. И запросить или потребовать у него определенную сумму денег за сохранение тайны, которой вы, четверо «смелых», владеете. Пока я все правильно излагаю, Андрей Семенович?
Мартов сопел, зло, посматривая на усмехавшегося опера.
- Значит, правильно! При голосовании «за» - поднялось только три руки. Ваша, Кроликова и Непомнящего. Макар Петрович Субботин не захотел участвовать в таком «выгодном» мероприятии и покинул ваши ряды, за что был назван трусом и предателем.
- А, кто ж он? В трудную минуту, как крыса, бросился наутек. Еще и нас пытался отговорить... А Петухов этот, между прочим, - мразь конченая! Вы, ведь ничего не знаете, а пытаетесь его защищать. Он, Петухов, между прочим, мальчика несовершеннолетнего изнасиловал. Что смотрите?! Не верите?! Мы с ребятами сами несколько раз видели его любовные игры с Мишкой. – Не сдержавшись, крикнул Андрей. – А Макарка убеждал нас, что шантаж, - это подло и, что мы опускаемся до уровня Петуха. А, когда понял, что со своими куриными мозгами не сможет нас разубедить, плюнул на нас и ушел, а еще товарищем назывался…
- Насколько мне известно, он не назывался вашим товарищем, но был им. Он, ведь неоднократно приходил к вам на помощь. Ко всем троим поочередно… А вы, хоть раз помогли ему в чем-нибудь?
- А он не просил! – Возмутился Мартов. – Что я, навязываться буду? Тем более, такой амбал и сам может справиться. Что это вы, товарищ лейтенант, мне опять читаете проповеди? Давайте уже ближе к делу! Мне надоело у вас тут протирать штаны.
- Легко! – Быстро согласился Михаил. – Тем более, я чувствую, что уже пора заводить на вас дело, гражданин Мартов Андрей Семенович.
- Это у вас такие шутки в милиции? Так называемый, ефрейторский юмор?! - Нам с вами сейчас не до шуток, дело-то очень серьезное! Вам, гражданин, в уголовном кодексе уже статья приготовлена! Вы ротик-то закройте! А то, несмотря на осень, какая муха и залетит в тепло. Вон, как дышите горячо! Ой! Я ошибся, извините меня, пожалуйста, - издевался над Мартовым Михаил, - не одна статья-то вам светит, а несколько, по совокупности преступлений.
- Каких таких преступлений? – Взвизгнул Андрей, - что вы тут мне пытаетесь пришить? Я знать ничего не знаю! Начали за здравие, а кончили какими-то статьями.
- Никто еще и не начинал, гражданин Мартов. Мы с вами пока что еще беседуем. А статьи раздавать вам будут в суде за преступления, в которых вы только что сами признались. – И Михаил включил диктофон, из которого послышался визгливый голос Мартова: «Он, Петухов – мразь конченая! Вы, ведь ничего не знаете, а пытаетесь его защищать. Он, Петухов, между прочим, мальчика несовершеннолетнего изнасиловал. Что смотрите? Не верите?! Мы с ребятами сами несколько раз видели его любовные игры с Мишкой…»
Михаил с удовольствием наблюдал за выражением лица Мартова. Вся спесь с него слетела, он указывал пальцем на диктофон и молча, открывал рот. Мудрый понимал, что на суде такое признание не может иметь законной силы, но не мог отказать себе в удовольствии подразнить мерзкого мужичонку.
- Вы узнаете свой голос? Мне кажется, для вас будет лучше явиться с повинной в прокуратуру. Может, годок – другой и скостят вам.
- Нашли дурака. И вообще, я вам ничего не говорил! – Взял себя в руки Мартов. – Это все сфабриковано, и мой адвокат развалит на суде обвинения, сшитые белыми нитками. У вас, господин лейтенант, нет главного против меня! Нет заявлений пострадавших: Петухова о вымогательстве и этого самого мальчишки, что он нас видел… - Мартов осмелился даже мельком взглянуть на своего собеседника, вальяжно развалившись на стуле и покачивая ногой. – Что? Станете выбивать из меня показания силой? Ну, где? Где, я вас спрашиваю, заявления-то? И сразу хочу предупредить: на пушку меня брать не надо!
- И не собирался я выбивать из вас показания и, тем более, брать вас на пушку. Даже больше, видите – я выключаю диктофон. Теперь нас с вами никто не видит и не подслушивает. Я с вами буду говорить без свидетелей и без протокола. Если вас так интересует мое заявление, то я готов хоть сейчас его написать. У меня появилось для этого основание. Вы сами только что признались, что видели неоднократно, как меня насиловал директор детдома, но, по какой-то причине, не доложили об этом следователю, который тогда вел это дело. Причину вы изложите следователю, который будет вести ваше дело.
Мартов не сводил глаз с опера. «Неужели он остался жив? Я и думать о нем забыл. Мы с ребятами вспоминали о Мишке только с целью шантажа Петуха, а мальчишка живой и здоровый сидит напротив меня. Мало того, что он выжил, так еще и ментом стал. Теперь за гарантию своей свободы я и сам бы копейки не дал. И ежу понятно, что я для него враг. И он отыграется надо мной по полной программе. Ишь, как зло смотрит... Будет копытами землю рыть, чтобы проковырнуть на погонах дополнительную дырочку. Обложен я по самое некуда. Интересно, а Кролик и Шурок раскололись? У Мишки спрашивать бесполезно, ясно скажет, что те во всем признались».     
     - Товарищ Лейтенант…
- Называйте: «гражданин лейтенант». Привыкайте! – Подколол Мудрый.
*                *                *
Саша отошел от ненавистного дома Петухова, и быстрым шагом направился к автобусной остановке. Он не имел представления, как отсюда добраться до окраины города, где он снимал комнатку, помнил только название улицы и номер дома. Двенадцатый час ночи, на улице ни единой души, даже собак не видно, спросить, как туда добраться, не у кого. Бумажка с планом от Геннадия Николаевича осталась в куртке. Как назло, ветер дул в лицо. «Хорошо, что хоть дождя нет!..» - Только подумал Непомнящий, как посыпал мокрый снег, тая на горячих щеках и противным ручейком, скатываясь за ворот свитера. Автобусная остановка мало его спасала от

ветра и снега, который валил уже хлопьями. Пластиковые боковые щиты, которые должны были защищать людей от ветра, были выдернуты с «мясом». От сомнительной в своей надежности крыши, остался небольшой уголок, а от скамейки  лишь металлические трубы, да и то, лишь потому, что были залиты бетоном. Свитер своей набухшей мокрой мохнатостью неприятно прижимался к телу. На волосах образовалась снежная шапочка. Саша помотал головой, потряс всем торсом, как собака, пытаясь освободиться от снега. В голове у него застучали молоточки, а перед глазами поплыли радужные круги. Время от времени он выглядывал из-за столба, - нет ли автобуса? Он боялся прозевать его, потому что из-за валившего снега уже на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. Мужчина посмотрел на небо: «Г – гадский снег, г – гадский автобус, г – гадский П – петухов!» - проклацал он зубами, выбивавшими звонкую дробь. - Хоть бы покурить, может, согреюсь. – Саша, морщась, просунул непослушные пальцы в мокрый карман брюк и вытащил сигаретную пачку. Отвернувшись от ветра, губами достал еще сухую сигарету. – Где эта чертова зажигалка? – Он похлопал себя по груди. Услышал приглушенный звук, и вспомнил, что запихнул в карман рубашки мобильник. Мужчина забыл и про намокшую сигарету, прилипшую к губе и про зажигалку. Внезапно на него напала дикая злость. - Ну, почему это он, здоровый молодой мужчина испугался какого-то выжившего из ума старого хрыча? По вине лысого козла должен мерзнуть на этой чертовой остановке без копейки денег? - Саша вспомнил бесцветные немигающие глаза Петуха (как у удава). - Я, будто был под гипнозом. Но сейчас-то я пришел в себя. Спасибо снегу и ветру, привели меня в чувство. – Обняв себя за плечи и сгруппировавшись, Саша мысленно рассуждал. – По телефону мне с ним говорить было гораздо проще, потому что я не видел этих змеиных глаз. Значит, по телефону разговор и продолжу. Я не трусливый, как Андрюха, или Кролик, и не собираюсь прятаться в норку. - Александр вытащил мобильный телефон и нажал на кнопки, вытаскивая из памяти номер Петухова.
Соединение произошло моментально, будто там только и ждали звонка. Спокойный голос спросил:
- Это вы, Сашок?
 Сашины зубы вернулись к барабанной дроби. Не то от холода, не то от страха Непомнящий заикаясь, выдавил из себя:
- Вы, м - месяц н - назад уб - били человека, женщину, и мы м – можем эт – то доказать в милиции, а еще мы видели, как в – вы н – насиловали мальчишку в детдоме. У меня, даже фотографии имеются», - солгал Саша.
- Сколько? И кто это «мы»? - Индифферентно спросил Петухов.
- Фотографий?.. – Растерялся Саша. У него продолжало стучать в висках. Пальцы ног окоченели, он попытался ими подвигать, и почувствовал, как в кроссовках захлюпало. «Все! Простуда обеспечена»!
- Я спрашивал тебя, тезка, про деньги. – Со вздохом сказал Петухов. - А что? Фотографии у тебя с собой? Так, сколько ты хочешь за весь компромат, что против меня нарыл? Не молчи! Ты ж наверняка уже все просчитал, ты ж не глупый парень! Да я, как только тебя увидел на пороге собственного дома, так сразу это и понял. Вот, говорю себе: «Какой умный дальновидный мужчина!» Ты откуда звонишь-то, из гостиницы?
- Нет! У вас же осталась моя куртка с деньгами. Я стою недалеко от вашего дома, на автобусной остановке. – Как-то внезапно у Александра прошел мондраж, и стало очень тепло, даже жарко. Он правой рукой оттянул ворот свитера и подул себе на грудь.
Майор перевел взгляд на часы, стоявшие на прикроватной тумбочке, и присвистнул: «Вот, время-то бежит! Вроде совсем недавно закрыл за гостем дверь и лег с книгой, а уже полночь. Так, он что, этот Сашок, целый час на улице раздетый простоял?! Петухов, кряхтя, опустил забинтованную ногу на пол и прошлепал в прихожую. – Не обманул! Чужая куртка лежала на полу под вешалкой».

Майор, продолжая разговаривать, свободной рукой обшарил многочисленные карманы, выкладывая прямо на пол: паспорт, портмоне, зажигалку, измятый бумажный листок.
- Ах ты, бедный мой! – Издевающимся тоном пропел он в трубку. – На улице чай не лето, этак и воспаление легких недолго схватить. Целый час на холоде, ай – я – яй!  Ты еще не кашляешь, а то, может уже и деньги тебе не нужны?! – Ерничал Петухов. – Заболеешь пневмонией и все! Никаких тебе проблем! На похороны-то денег меньше нужно.
- Вы еще способны шутить? – Строго спросил Непомнящий. – У меня и сейчас проблем нет, в отличие от вас, господин хороший. А за легкие надо беспокоиться вам, а не мне! Если в ближайшие пол часа не принесете мне… Александр на секунду замялся… Десять…Нет! Пятнадцать тысяч долларов, то колония вам гарантирует по полной программе и пневмонию, и еще целый букет «приятных» заболеваний. Александр Владимирович, вам ли это не знать?! - Засмеялся Саша. Он окончательно успокоился и согрелся. Ветер утих, а снег больше не оставлял неприятных ощущений, наоборот, охлаждал пылающий лоб и щеки.
- Шутить изволишь, тезка! – Искренне возмутился майор. – Да, где я тебе за полночь достану такие бабки? У меня дома, если и наберется, то не больше пятихатки. А пятнадцать тысяч баксов, - вообще запредельная для меня сумма. Я ж не олигарх, а офицер в отставке.
- Хватит болтать! У меня скоро разрядится батарея. Пиши расписку, что ты…
- У меня встречное предложение, - перебил Петухов, - приходи ко мне, отогреешься, попьешь горячего чайку, а я в это время и напишу тебе, что требуется. Я уже понял. Тебе надо, чтобы я написал, будто должен тебе пятнадцать зеленых кусков. Так?
- Дураков нет! К тебе я не приду. Заготовь бумагу дома и притащи мне сюда; не забудь указать свои паспортные данные, да и свой паспорт прихвати. Да, чуть не забыл… И фонарик… А то здесь не зги не видно! Ну, все, батарейка сейчас сдохнет.
- Уже бегу – у! – Пропел в гудящую трубку Петухов. – Шнурки поглажу… «А фонарик-то надо прихватить! – Посмотрел он на черный оконный проем. – Как всегда, мать иху, электриков… Ни один фонарь не горит! И за что мы деньги платим? Так!.. – Майор сел на пуфик и задумался. – Что надо взять, кроме фонаря?..»
*                *                *
- Почему – у? – Заканючил Андрей, заглядывая в глаза, сидевшему напротив оперу. – Вы ж  сами сказали, что меня не посадят, если я напишу чистосердечное признание. Давайте бумагу, я все, что надо напишу!
- Вы не передергивайте, гражданин Мартов! Я сказал, что явка с повинной может частично скостить вам срок. Час – тич – но! – По складам повторил Мудрый, передавая стопку белых листов. – Но не избавит вас от полного наказания. Тем более, насколько мне известно, инициатором зверского избиения шестилетнего мальчика были вы, да и идея шантажа тоже исходила от вас. Так что вы пойдете впереди всей банды паровозом! А ваши товарищи выступят в роли соучастников. Чувствуете разницу? – Михаил еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. Он уже почувствовал моральное удовлетворение оттого, что «враг» дрожит от страха. «Он бы и на колени сейчас передо мной бухнулся! Лишь бы избежать наказания. Фу! Какая мерзкая тварь! В глазки заглядывает, улыбочку приклеил… И я хотел мстить этому слизняку?!. Я еще ничего не сделал, а он уже в штаны наложил! И товарищей своих, я уверен, сейчас с потрохами сдаст. Напишет, что было и, что не было. И, конечно же, представит себя в роли невольного исполнителя чужой силы…»  Михаил смотрел, как быстро заполняет страницы Мартов, время, от времени вытирая о штаны мокрые ладони. Миша сейчас хотел только одного, быть как можно дальше от этого мерзкого, подлого человека. Ему казалось, что от Мартова исходит гнилостный запах. Он встал и подошел к окну, потянув с треском на себя заклеенные створки. В кабинет проник вместе с уличным шумом горьковатый запах жженых листьев, мокрой травы и еще какой-то новый незнакомый аромат. Миша потянул носом и закрыл глаза. Выплыл образ Ларисы. Он еще тогда при знакомстве с девушкой почувствовал, что от нее исходит необычный запах. Девушка пахла земляникой. И сейчас ему запахло Ларисой. Он до сердечной боли захотел увидеть ее, чистую, свежую, любимую. Миша испугался своих мыслей: «Не догадался ли этот мерзкий человечишка, о чем он думает? Нет! Уткнулся носом в бумагу и марает ее. Правду говорят, что бумага все выдержит! Скорее б разделаться с ним, передать следователю, и побыстрее вымыть руки. И на сегодня все! Моя миссия закончена, и я со спокойной душой могу назначить свидание земляничке (как окрестил Ларису   Михаил)». Миша вновь отворачивается к окну, закрывая глаза и, подставляя лицо нежным солнечным лучам. Ему кажется, что это Ларочкины нежные руки касаются его лба, глаз, пробегают по щекам. «Надо бы побриться, - думает парень, ощупывая подбородок, - девушкам не нравятся колючие щеки. А, собственно, откуда мне знать, что нравится девушкам? Тоже мне Казанова выискался! У меня девушек-то было раз – два и обчелся. Хватит пальцев на одной руке. Большой палец – это, конечно, Лиля Николаевна. Как женщина она, что надо! Как ей удалось затащить меня в койку? Как я дал маху-то, чтобы немолодая женщина внешне непривлекательная могла меня соблазнить?! Этот ее свороченный на бок огромный нос, желтые зубы, выпученные глаза под набрякшими веками, пустые мешочки вместо грудей». Мишу передернуло от воспоминания. Сколько раз он пытался забыть тот день, когда переспал с Лилей, но не мог. Чем больше он стремился забыть, тем чаще она к нему приходила. Эта женщина не только влезала в его сны, но могла запросто залезть в его мысли, причем в самый неподходящий момент; например, когда он сидел на планерке в кабинете начальника. Она шептала ему на ухо всякие скабрезные слова, он чувствовал даже запах ее тела, запах от которого восставала плоть и по телу бежали мурашки. Он ненавидел ее, ненавидел себя за то, что желал ее, хотел эту порочную, пошлую, старую бабу. Миша никому не мог признаться в том, что после постели с Лилей, секс с другими девушками у него просто не получался. Он закрывал глаза, представляя на месте молоденькой красотки кривоносую ведьму, и только тогда мог что-то почувствовать. Но, все это было не то! Любая красавица проигрывала в постели Лиле. «А, вдруг Лилька напустила на меня порч или присушила как-нибудь? – пугался Миша, ведь отца-то она приговорила, и сама в этом призналась…» У Миши больше месяца не было любовной связи. Первое время он боялся перед девушкой ударить в грязь лицом, а сейчас ему никто не был нужен, кроме Ларисы. Но она ему слишком дорога, чтобы просто затащить ее в постель. Даже, если девушка и согласится, то, как у него все это получится? «Бр – р – р! Что мне, лежа с моей «земляничкой» представлять Лилю? Нет! Это кощунство просто!» Михаил настолько далеко ушел в своих мыслях, что не заметил шевеления за своей спиной. Не услышал, как к нему воровски подкрался мужчина, ударил изо всех сил  по затылку глиняным цветочным горшком и, вытолкнул обмякшее тело в окно.
*                *                *
«Да, что ж это такое, на самом деле, ни днем, ни ночью нет покоя! – Возмущалась соседка Петухова. - Опять среди ночи где-то на всю мощность врубили музыку. И, если б, хоть хорошая была… Я б не возмущалась, если б крутили Кристалинскую или Кобзона, например, а то ведь ни слов, ни мелодии! Бу – бум, бу – бум! Что ж это такое?! Видно опять надо будет навестить нашего участкового. А заодно и поговорить с ним на счет моего соседа. Какие-то подозрительные личности к нему в последнее время зачастили. Это точно не из военкомата! У тех выправка, подтянутость, а эти… И потом, почему он мне документы не предъявил? Все это очень подозрительно! И опять все я, будто мне одной это надо?! А, может Александр Владимирович связался с террористами? – И бдительная соседка Петухова поднесла руку ко рту. – Ужас-то, какой! А, ведь он живет прямо надо мной. А, если что-нибудь взорвется? Тогда перекрытия свалятся прямо мне на голову?! Потолок тонкий, и все слышу, что делается у соседа, и будет достаточно, чтобы завалить меня здесь заживо». – Соседка замерла посреди кухни, подняв голову и, прислушиваясь к звукам. Ей почудилось, что там кто-то ходит. Скорее всего, это сам хозяин квартиры! А, кто ж еще у него может ходить в одиннадцать ночи? Последний месяц Петухов ходит дома с палочкой и через тонкое перекрытие слышится ее постукивание. Вот, знакомо стучит палка, потом звук, будто опрокинули стул. Постукивание удалилось в прихожую. Соседка на цыпочках, затаив дыхание, словно ее могли услышать, переместилась к входным дверям и приникла к глазку. - А, вдруг гость Петухова, (а женщина была уверена, что у соседа кто-то припозднился), спустится на лифте, и я ничего не увижу? Я должна убедиться, что у Александра Владимировича кто-то был в гостях, чтобы завтра же прийти к участковому с фактами. - Соседка боялась моргнуть, чтобы не прозевать гостя Петухова. Наверху послышался грохот распахиваемой двери, топот ног и через секунду мимо ее квартиры промчался мужчина. Соседка, путаясь в полах длинного халата, с быстротой горной козы, подбежала к окну. В прямоугольнике света, исходящего от окна на первом этаже стоял мужчина крупного телосложения. - Я ж, как чувствовала, что здесь все не чисто! Вон шкала на термометре упала за ноль, а мужик раздетый совсем и, как-то подозрительно озирается по сторонам, будто боится, что его могут увидеть. А – а – а!.. Так этот тот самый, что интересовался Петуховым. Вот тебе, и работник военкомата, вот тебе и льготы! Работники не шастают по ночам, а дома спят со своими женами. - Соседка еще некоторое время из-за шторы наблюдала за подозрительным мужиком, запоминая его внешность, чтобы потом, где надо, описать его. Она решила, что уже сегодня потребуется ее помощь, не иначе, как мужик убил Петухова. Все похоже на это! Иначе, зачем ему выбегать из чужой квартиры, как оглашенному, еще и без одежды? И соседка направилась к телефону, чтобы набрать 02, но к ее разочарованию, над головой раздались уже знакомые тук – тук – тук… - Ничего не понимаю! – Развела она руками. Снова прислушалась… «Дятел» переместился в спальню. Любители безобразной музыки тоже угомонились. – Надо и мне на покой, а то из-за общественной жизни я загоню себя. - Женщина выпила валериану и приготовилась ко сну. Она долго кряхтела, переворачивалась с боку на бок, то взбивала подушку, то сбрасывала ее на пол, но сон не шел. - Да, что ж это такое?! Не хватало мне только бессонницы. Итак, куча различных болячек. - Женщина распласталась на кровати, как учили йоги, и прислушалась к своему организму: где болит, где тянет?.. Она, даже, задерживала дыхание на минуту и дольше, но нет!.. Ничего не болело, нигде не тянуло. Она горестно вздохнула и прошлепала босыми ногами к холодильнику, распахнула дверцу и некоторое время выбирала, что бы ей съесть такое легонькое? С улыбкой вытащила кастрюлю с наваристым борщом (она готовила всегда борщ на мозговой кости и свиных ребрышках). - Только никакого хлеба, обойдусь и мясным пирогом. - Женщина села возле окошка и, посматривая на пушистый снег, не заметила, как опустошила тарелку с борщом. - Досада, какая! Не получила от еды никакого удовольствия. Говорят же ученые, что нельзя кушать с книжкой или под телевизор, потому что пища не усвоится. А я, как малограмотная, уставилась в окно… И, что теперь? Борщ, как на помойку выбросила, а чувство голода не ушло. О! Придумала! Пару котлет и все! Без гарнира… Но, на этот раз с маленьким кусочком белого хлеба. А что? Могу себе позволить! Ведь борщ-то ела без хлеба…» - Женщина тщательно убрала за собой, и почувствовала, что веки смыкаются. У нее еле хватило сил, чтобы плюхнуться в кровать и выключить свет…
       
         *                *                *      
«Куртку его не забыть прихватить, и на счет паспорта надо подумать! – Петухов зажал в пригоршне подбородок. – А, собственно, что думать-то, и думать нечего! Никакого паспорта! От документа Непомнящего надо будет избавиться, как и от его хозяина. А, где ж мои перчатки-то? – Майор обшарил все карманы. – Нет нигде! Когда я их последний раз надевал? А ведь в этом сезоне я их вообще еще не надевал, тепло было! Теперь придется лезть на антресоль и пересматривать все чемоданы и узлы. – Досадовал Петухов. – Но выхода другого нет! Без перчаток нельзя никак, и, зачем я выкинул на днях резиновые? Все хотел купить новые, и на тебе!..  Ни старых, ни новых… вообще никаких… Майор поскреб в затылке, и взглянул на часы. Без пятнадцати час. Ничего! Сашок никуда не денется! Будет ждать меня до победы. А мне еще и лучше выйти из дома попозже. Пока соседи угомонятся, а автобусы перестанут ходить. Так что, пусть Сашок посидит, подышит воздухом. - Хмыкнул Петухов, раздвигая ножки у стремянки. Он открыл двери антресоли и уставился на забитое нутро, вспоминая, куда он мог засунуть треклятые перчатки?! Потянул на себя наугад один из чемоданов, который под гнетом верхних баулов не хотел покидать «належанное» место. Петухов в раскачку тянул до тех пор, пока ему на голову не высыпалось все содержимое антресоли. Он не удержался на шаткой ступеньке и вместе с чемоданами и узлами весело шлепнулся, подмяв под себя больную ногу. Та обиделась и с новой болью заныла. - Хорошо, что упал на мягкое, - подумал Петухов, вытаскивая из-под зада куртку Непомнящего, из куртки вывалились кожаные перчатки. - Ну, надо же! Были рядом, а я устроил такой погром. - Мужчина с досадой осмотрел беспорядок и свистнул, но тут же притих, потому что кто-то из соседей загремел по трубе отопления. - Кому не спится-то? - Разозлился он, проковылял, морщась от боли в ноге, на кухню, попробовал на остроту нож, и засунул его за пояс. Постоял в раздумье, покачал головой в такт  своим мыслям, и вытащил из ящика молоток для отбивных. - Вроде бы ничего не забыл!.. - В пакете лежал заряженный фонарик, молоток, Сашина куртка… - Кажется, все! Пора!.. -Петухов заново перебинтовал ногу и, морщась от боли, попытался напялить сапог, но отекшая нога не хотела залезать в цигейковое нутро. Он сидел на узлах и глупо таращился, пока его взгляд случайно не упал на калоши. Майор все собирался их выбросить, потому что они были на три размера больше, но каждый раз оставлял. - Вот и пригодились! - Обрадовался он, засовывая забинтованную стопу. - Ей и так будет тепло, а на вторую ногу надену сапог! Надо поторапливаться! - Вслух произнес Петухов, бросая взгляд на часы. Быстро засунул руки в рукава куртки и вздернул молнию, но та застряла на полдороги. Ни туда, ни сюда! Как не дергал ее майор, не хотела перемещаться. Он напялил на голову капюшон и затянул на шее  шарф. - Авось не на свидание! - Хмыкнул мужчина, осматривая себя в зеркале с головы до ног. – Я похож на бомжа… - Он аккуратно прикрыл за собой дверь и нажал на кнопку лифта.  Тот сразу же гостеприимно раздвинул перед ним двери. - Это на удачу, - обрадовался майор, и поправил поудобнее длинный нож, который царапал задницу. Оказавшись на улице, он остолбенел. Заходил домой осенью, а сейчас на улице настоящая зима. Небо вызвездило, мороз совсем маленький, а земли не видно из-за чистейшего снега. - Хорошо – о! - Улыбнулся майор, выпячивая грудь и, поводя плечами. – Надо вновь заняться утренними пробежками! – Подумал он, и зашкондылял к остановке. – Вот, только заживет нога, и сразу же займусь бегом трусцой! Калоша была велика, и пришлось волочить ногу. Внезапно поднялся небольшой ветерок и повалил густой снег. Петухов еле увидел вдалеке автобусную остановку и скукожившегося человека, сидящего на корточках. Он загодя достал молоток и обошел строение сзади, порадовавшись на отсутствие пластиковых стенок. Размахнулся и с высоты своего роста ударил по темечку ожидавшего его мужчину. Тот ткнулся лбом о бетон и замер. Петухов снял перчатку и приложил пальцы к сонной артерии. - Живой!.. Достал фонарь и посветил себе в пакете. - Гадство! – Выругался майор. – Как я мог забыть веревку?!  Возле Сашиной головы снег приобрел бурую окраску. Петухов перевернул Сашу лицом вверх, и направил ему свет от фонарика прямо в глаза. Через несколько минут веки затрепетали, и мужчина застонал, пытаясь сесть.
- Ну что, Сашок, дождался? Замерз, наверное?! А я тебе курточку принес. Вот, такой уж я внимательный и незлопамятный. Ты меня гномил, запугивал, угрожал, а я… Вот, курточку тебе принес. Одевайся! Хотя, погоди! Здесь деньги, они тебе уже не понадобятся. Я их возьму с твоего позволения себе, как компенсацию за моральный ущерб. Ты меня очень обидел и огорчил, тезка. Я тебя встретил, как дорогого гостя, чаем поил, бутербродами кормил, а ты отплатил мне черной неблагодарностью. За все хорошее хотел меня ограбить. Ну, да ладно, чо уж там! Надевай курточку-то!..  Ой! Да у тебя почему-то руки не гнутся, холодные совсем.  Уж ты меня извини, перчатки тебе я дать не могу, самому нужны! А, как же мне без перчаток-то, посуди сам, друг ситцевый?! Без перчаток мне ну никак не обойтись! Мои пальчики есть в базе данных. Да - а! Вот так! Ты не смотри на меня, как на врага, мне и самому тебя жаль. Тезка и все такое… Но, выхода другого просто нет! Может, он и есть, этот выход, но я его не вижу! А ты видишь? Кстати, назовика ты мне своих сообщников – вымогателей!
Саша щурился от направленного на него яркого света. Он не видел Петухова, только слышал его голос. Этот мерзкий, высокий, как у женщин голос,  спутать с кем-нибудь было нельзя. И говорил он страшные вещи. И Саша понимал, что Петух не шутит, он уже доказал это, огрев его чем-то по голове. Александр поднял непослушную руку и потрогал затылок, рука стала липкой. «Ну и мерзавец! Подкрался ко мне сзади. Что он еще задумал? А у меня просто нет сил, дать ему сдачу. Чувствую, что весь горю, температура на последних цифрах, голова кружится, и подташнивает, сотрясение, наверное. В глазах все плывет, и ужасно хочется спать. Сейчас бы свернуться клубочком на теплой перине у моей хозяйки…» У Непомнящего слипались веки, и он прикрыл глаза и улыбнулся, вспомнив, сколько подушек лежало на кровати?! Почувствовал, как шею защекотало от колючей шерсти, и стало трудно дышать. «Еще и ангина…»  Попытался освободить горло, но не смог, не было никаких сил. Задыхаясь, он открыл глаза и последнее, что увидел, - это яркий свет, который постепенно собрался в пучок, потом в точку, вспыхнул в последний раз и погас навсегда…
*                *                *
- Георгий Валентинович, вы не обманываете меня?  - Допытывалась Лариса у соседа. – С Мишей, действительно все в порядке?
- Лара, да не беспокойся ты! Мишка сказал, что не умрет до тех пор, пока ты не нарожаешь ему кучу детей и, пока он не переженит ваших правнуков, - смеялся Георгий.
- Георгий Валентинович, вы опять шутите?! А я серьезно вас спрашиваю. – Покраснела девушка. Но ей было все равно приятно это услышать. «Просто удивительно! Я думала, что такое возможно только в кино или в сентиментальных романах, а сама влюбилась прямо сразу, как только увидела Мишу. Я пошла против всех принципов. Во-первых, не хотела влюбляться, пока не окончу университет, во-вторых, поставила себе условие: не иметь серьезных отношений с красивыми парнями, потому что от них одни неприятности. И вот, нате вам! Влюбилась с первого взгляда, как последняя дурочка, в смазливого парня. И, что мне теперь делать с моим чувством? Хотела с корнем вырвать Мишу из сердца, пока он там не занял все место, а, как только узнала, что он уехал из города, так и скисла. И скакала, как коза от радости, когда он мне позвонил и сказал, что скоро вернется. Мы еще и не начали с ним встречаться, а я уже вся издергалась. Разве это дело? Ожидала от него неприятности с одной стороны (думала, что он дон Жуан), а несчастье пришло с другой. Его какой-то уголовник ударил по голове, и выбросил из окна. Хорошо, что это был второй этаж, и Миша отделался простыми ушибами. Врачи объяснили, что даже хорошо, что больной был в бессознательном состоянии, поэтому тело его было расслаблено, и он не разбился. С одной стороны-то хорошо, что был без сознания, а с другой… Ничего хорошего! Закрытая черепно-мозговая травма. Сотрясение мозга».
- Да, какие уж тут шутки, Лариса?! Разбила ты парню сердце. Теперь он «круглый» инвалид. - Засмеялся Георгий. - Голова ранена, сердце разбито, и тело все в синяках. Кому он теперь такой нужен?
- А можно мне его навестить?
- Пока он принадлежит целиком и полностью врачам. Его еще не перевели из реанимации. Ну, что ты так побледнела? Надо было зашить кое-какие царапины. Ты ведь не хочешь, чтобы твой муж был в шрамах, хотя шрамы и украшают мужчин.
- Что? Все так серьезно? – Глотая слезы, спросила девушка.
Завьялов покашлял и вздохнул. Ну, что он мог сказать Ларисе? Врачи оценивают состояние Михаила, как среднетяжелое. Для здорового организма падение с такой высоты может, и не было б таким страшным, но аукнулось давнишнее его избиение, повреждение внутренних органов. И теперь эскулапы не давали никаких гарантий скорого выздоровления. Георгий выложил немало денег, чтобы привлечь медицинских светил. «Ну и гад же этот Мартов! Прямо убил бы его! И, наверное, убил бы, если б ребята меня не оттащили. Как вспомню эту рожу, так плевать хочется! И, на что надеялся подонок? Что ему удастся убежать? Идиот!.. Добавил себе к двум статьям еще одну: нанесение тяжких работнику внутренних дел. И я тоже хорош! Предоставил Михаилу для беседы с подозреваемым свой кабинет, а у меня на окнах решеток нет».
- Ларочка,  все не так уж и плохо! Хирурги подлатали нашего с вами Мишку. Теперь дело осталось за нами, а, вернее, за вами, Ларочка! Надо сделать так, чтобы Мише самому захотелось быстрее поправиться, а для этого  ему нужен стимул, а, это вы! Вы сейчас для него главный жизненный стимул. Он по своей натуре стоик, вы и представить себе не можете, что ему пришлось пережить за такую короткую жизнь?!  А сейчас ему надо немного помочь. Согласны быть ему сестрой милосердия?
«Я согласна быть для него кем угодно: матерью, сестрой, жилеткой, воздухом… Лишь бы он поправился. Я б наверно согласилась отдать ему всю кровь, лишь бы он выжил. За пару часов общения Миша стал для меня самым любимым человеком на земле. Может, Георгий Валентинович и пошутил, когда говорил, что Миша хочет иметь от меня детей, но даже, если это и была шутка, все равно! Все равно я буду ходить за ним, как за маленьким ребенком, пока он не встанет на ноги. А потом отпущу его на все четыре стороны. Хотя, зачем я обманываю сама себя? Я вовсе не хочу, чтобы Миша от меня куда-то уходил. Но и навязываться не в моих правилах. Пусть сама судьба за нас все решит!»
- Георгий Валентинович, а врачи примерно, когда обещали-то перевести его из реанимации? Как вы думаете, может мне взять академический отпуск?
- Зачем терять год? Мы с тобой вдвоем управимся! Тем более, я три года не был в отпуске, вот теперь и возьму все денечки сполна. Но, думаю, когда он придет в сознание ему будет приятней увидеть не мою физиономию, а вас, Лара. Врач обещал мне позвонить сразу же, когда наступит этот приятный для нас час, и Мишка откроет свои антрацитовые глаза. Ларочка, а, правда, у него очень красивые глаза?
- Я пошла заниматься, Георгий Валентинович! У меня куча дел… «Правда, правда, правда! Я сто раз могу это повторить. У Миши не только глаза красивые, хотя глаза просто необыкновенные. Они, то матовые, как бархат, то блестят, как атлас. Он очень красив, и очень хорошо сложен…» Лара поймала себя на непристойной мысли и покраснела. Она встретилась глазами с Георгием Валентиновичем и испугалась, что он прочел ее мысли. – Ну, я побежала!..
- Я тебе сообщу, как только Мишку переведут в палату. Кстати, у него будет отдельная палата. Чтобы никто не мешал…
*                *                * 
- Анатолий Сергеевич, кто теперь будет вести Дело по двойному убийству? Судя по всему, Мишук надолго завяз на больничной койке. И, как это его угораздило: повернуться спиной к подозреваемому? Кстати, этого Мартова перевезут сюда?
- А, зачем?.. – Пожал плечами Смелков. - Им будет заниматься местная прокуратура. По месту совершения преступлений. У него их по совокупности потянет не на одну пятилетку.
- Ну, это, если Петухов напишет заявление о вымогательстве. А он врят ли такое напишет. Не идиот же он подписывать себе приговор, – высказал сомнение Сушков.
- А он может сказать, что это поклеп, еще и привлечет за клевету Мартова и его подельников. Михаил пока не написал заявления на Петухова, и теперь неизвестно, когда напишет?!
- Что, Анатолий Сергеевич, так плохо стажеру?
- Да, Саша! Он пока в реанимации. Я звонил в больницу, предлагал помощь. Может, какие дефицитные лекарства или деньги передать на операцию?! У меня есть кое-какие сбережения. Но, оказывается… - ты не поверишь! – хмыкнул Смелков, - наш лейтенант оказался богатеньким. У него свой бизнес, ему осталось в наследство после отца туристическое агентство в Воронеже. Им управляет кто-то другой, а Мишке капают проценты. Так что, в деньгах он не нуждается.
- Ух ты – ы! Так, зачем он пошел в ментуру? – Искренне удивился Сушков. – Если б у меня был такой постоянный доход, то я б лучше ездил по всему миру, чем подставлял свою шею…
- А, может у человека призвание? Вот ты, Саша, зачем пошел в милицию?
- Я – а?! Я – это другое дело! Я потомственный мент! У меня и дед, и отец были юристами.
- Давай, старший лейтенант, ближе к теме! Набросай план работы. - Погоди, телефон звонит!
По лицу капитана Саша догадался, что опять ЧП.
- Анатолий Сергеевич, что?
- Дежурный сообщил, что найден труп мужчины на автобусной остановке. Так что, на выезд!..
Когда Сушков прибыл на место преступления, там уже вовсю кипела работа. Знакомый судмедэксперт Владимир Петрович наговаривал в диктофон, а следователь внимательно осматривал место вокруг трупа. После короткого рукопожатия мужчины занялись каждый своим делом. Владимир Петрович позвал вновь прибывшего и, приподняв тело убитого, показал на следы, оставленные на теле жертвы.
- Почерк уже знакомый. Поперечная странгуляционная борозда на шее, а вот и удавка! Шерстяной шарф цвета хаки. А теперь обрати внимание! – И эксперт, как фокусник, оголил синюшную спину потерпевшего.
- О – о! – Пропел Сушков, увидев знакомые ритуальные рисунки. На этот раз пентаграмма была нацарапана ножом только на спине. Грудь была чиста. – Неужели, серийщик? – Вопросительно взглянул он на следователя.
- На первый взгляд похоже. Но, на этот раз убийца занимался «художественной росписью» не по живому. Вначале задушил мужчину, а потом уж и расписался. – Я правильно рассуждаю, Владимир Петрович? – Окликнул он эксперта.
 - Судя по тому, что спина практически не испачкана кровью, то да! На спине резаные раны, нанесенные острым предметом. Видите, глубокие царапины, вернее, надрезы? А крови-то практически и нет! После вскрытия уточню, но предварительно можно и сейчас сказать. Потерпевший не испытывал физических страданий. Убийца нанес ему в район затылка удар тяжелым предметом. Потерпевший – очень крупный мужчина, но сопротивления не оказал. Значит, его застали врасплох. О времени смерти не могу точно сказать, меня кое-что смущает! Так что, только после вскрытия…
- Владимир Петрович, не томите! Это ж, сколько придется ждать?.. – Заканючил Сушков.
- Сколько нужно, столько и будете ждать! – Оборвал его патологоанатом. - У вас и без моего заключения сейчас работы будет много. Вон, на ваше счастье, смотрите, сколько набралось свидетелей?!. – Кивнул он головой на собравшуюся толпу. Людей, как видно не смущали ни ветер, ни мороз. Они переваривали событие… Не каждый день в их скучном спальном районе происходят убийства.
Сушков окинул профессиональным взглядом гудящую толпу и мрачно определил: «Зеваки!» Скорее всего, настоящие свидетели, которые первыми увидели мертвое тело, уже сдернули с места происшествия. Люди торопятся на работу и нельзя их винить за то, что не хотят связываться с муторным делом, таким, как дача свидетельских показаний, опознаний, выступлений в суде и так далее. Старший лейтенант тяжко вздохнул и достал блокнот, чтобы переписать всех желающих быть свидетелями. Как ни странно, оказалось немало. Но, в большинстве это были пожилые люди, пенсионеры, которым нечего было делать, и они получали удовольствие от какого-нибудь разнообразия в скучной жизни. Сушков раздал всем свои визитные карточки, и попросил их перед тем, как посетить УВД, хорошенько все вспомнить, чтобы не загружать работников внутренних дел посторонними, не относящимися к данному преступлению разговорами. «Уж мне ли не знать, как начнут, так называемые свидетели, разговор от печки и, пока дойдут до цели своего прихода, у оперов или следователей в глазах будет двоиться. Плавали, знаем!..» Перед тем, как распрощаться со следователем, Сушков спросил, какие будут указания по розыскным мероприятиям?!
- Опрос свидетелей… Вы, Александр, походите – ка по близлежащим домам, и поспрашивайте: не было случая, что кто-то из домочадцев не пришел ночевать? Нам сначала надо установить личность убитого, а потом, может мотивы и сами по себе появятся?! Далее, надо будет обзвонить районные отделения: может, кто заявлял о пропаже человека? А далее уже будем думать о версиях. Ну, пока!
- До свидания! – Саша уныло пожал руку следователю. «Как не вовремя покинул поле боя Мишка. Теперь мне одному придется ноги оббивать, обходить все квартиры в прилегающих к остановке домах. Это Сизифов труд! Как нарочно, не позавтракал».
Сушков тянул время, как только мог.
- Владимир Петрович, чо-нибудь интересное нашли? – С надеждой в голосе поинтересовался он.
- Ну и лодырь ты, Сашок! – Засмеялся эксперт. – Что в глазки-то заглядываешь? Думаешь, сейчас из широких штанин выложу тебе паспорт этого мужичка?! Ладно, так и быть! На уж! Только через пакет, чтобы не замацал. Тут в кармане куртки был листок с адресом и телефоном… Ладно! Обойдемся без жарких объятий и слюнявых поцелуев. Переписывай быстрее!
- Владимир Петрович, вы даже не представляете, какой груз вы сняли с моих плечиков?! А, еще чо-нибудь есть? – Комично заморгал глазами Сушков.
- Ну, ты и наглец! Тебе дай палец, а ты всю руку отцапаешь! Я операм вообще ничего не должен! Все через следователя! Ты ж знаешь, Саша!.. Ну, да ладно! Все равно ведь не отвяжешься! Записывай! На месте преступления найдены: в кармане рубашки убитого - мобильный телефон; в куртке -  записка с адресом и номером телефона, зажигалка отечественного производства пластмассовая красного цвета, газовая. Возле тела убитого найдена перчатка кожаная мужская черного цвета, судя по размеру, принадлежащая убитому. И еще кое-что!.. Подь сюда! - И эксперт потащил Сушкова за руку к мусорным бакам, доступ к которым был перекрыт полосатой, как шлагбаум, лентой. Баки стояли в два ряда, образуя коридор. Владимир Петрович нагнулся и поднял картон. – Смотри!
Взору Сушкова предстала интересная картинка. Между баками шла цепочка из следов. Они были только между баками. Ни до, ни после их не было!  Следы были своеобразны. По крайней мере,  Саша на своем веку таких еще не встречал. Он вопросительно взглянул на эксперта. - Тот только пожал плечами.
- Саша, узнай у метеорологов, в котором часу шел снег? Здесь следы сохранились в девственной неприкосновенности. От ветра их предохраняли с обеих сторон баки, а народ, видать здесь не ходит без надобности, потому что сам понюхай! Даже, не смотря на морозец, запах не очень…
- Я понял, Владимир Петрович! И еще, посмотрите! Баки-то стоят  с тыла от автобусной остановки. Видно, вот таким путем убийца и подкрался к своей жертве. - Это ты, Саша, смотри! Я все, что нужно, уже осмотрел.
Саша решил схитрить, и облегчить немного себе работу. «Поеду в контору и сделаю запрос, кто зарегистрирован по данному адресу? Может, там проживал сам потерпевший? А листок со  своим адресом мог носить в кармане. У нас уже был такой случай, как больной сахарным диабетом таскал в кармане бумажку с фамилией и адресом. На этой записке фамилии нет, но это еще ничего не значит!» Сушков зашел сначала к начальнику, чтобы отчитаться. Капитан был в кабинете один, и просматривал дело, которое ранее вел стажер Мудрый. На столе были разложены документы.
- Ну, чем порадуешь, старший лейтенант? Опять выявился серийник? Мне только что звонил следователь, и я сопоставляю факты. А, твое какое мнение? Ты ж ведь выезжал на оба трупа, а теперь уже на три… Помнится, ты мне говорил, что на маньяка не похоже. А, вообще, Саша, что ты здесь делаешь? Ты сейчас, где должен быть? А?.. Правильно! На обходе квартир в поиске возможных свидетелей. Что улыбаешься? Колись, давай! Выцыганил что-нибудь у эксперта?
- Мне повезло, Анатолий Сергеевич! Криминалист болеет, и сегодня на двух стульях сидел Владимир Петрович. Он мне кое-что по старой дружбе показал. Вот содержание записки, найденной в куртке убитого. Вы ж знаете, данные экспертизы передадут следователю, а время-то идет…
- Ну и чудак ты, Саша! Радуешься, что криминалист заболел. Скажи спасибо, что наш Владимир Петрович - ас. У него ведь два диплома, кажется, да и городок наш маленький, так что наш судмедэксперт и чтец, и жнец и на дуде игрец. Ну, давай сюда свою писульку!
- Да я сам хотел пробить, может, это адрес потерпевшего?! Что зря время-то тратить, бегая по квартирам с выяснением личности, поэтому и вернулся на «базу». И потом, Алексей Куприянович сам мне сказал, чтобы я обзвонил районные отделения. Может, кто объявлен в розыск? – Оправдывался Сушков.
- Ну да! Так тебе на земле и скажут! Ты ж сам знаешь, что розыскные заявления принимаются через семьдесят два часа после пропажи человека. Давай бумажку!
Капитан прочел адрес и взглянул на опера.
- Где-то этот адрес я уже видел! Погоди – ка!.. Смелков набрал телефонный номер и подморгнул Саше. – Гена! Как видишь, теперь я звоню к тебе с просьбой. Теперь мне потребовалась твоя помощь!.. Да я это, я! Тебе, что, пароль назвать? Ты на своей детективной работе свихнулся совсем. Наверно везде мерещатся мужья, которых ты разоблачил по заказу их благоверных?! Тебе еще шею никто не намылил?! – Засмеялся капитан. – Да, конечно же, по делу звоню. Помнишь, ты приходил ко мне и рассказывал про парня, который ищет своего товарища?! Как его фамилия?
- Кроликов, - ответил детектив.
- Да нет! Того, кто искал этого самого Кроликова?!..
- А – а – а! Понял! Его зовут Александр Ильич Непомнящий. Он, кроме своего друга интересовался еще и адресом нашего с тобой общего знакомого – Петухова. Я ему написал и адрес, и телефон. Ну, что? Я тебе помог?
- Еще и как! Спасибо тебе большое, Ген! – Капитан по старой привычке зашлепал по столу ладонью.
- Что-нибудь интересное, Анатолий Сергеевич?
- Еще минуту погоди, Саша! Еще один звонок!.. – Алексей Куприянович?.. Смелков тебя приветствует! Ну и что, что уже здоровались? Здоровья лишнего не бывает! У меня к тебе вопрос. Скажи:  «Следователь, который ведет дело по убийству Звонаренко Лидии Ивановны, на месте»?
- Нет его! Ушел на повышение, его забрали в область.
- А, кому передали его дела?
- Догадайся с трех раз! – Крякнул досадливо следователь. – Теперь у меня уже восемь дел, представляешь? С сегодняшним жмуриком, уже девять!..
- Здорово! – Не смог скрыть своей радости капитан. Ему нравилось работать с Алексеем Куприяновичем. Законник, конечно. Но оперов зря не гоняет. Как ни странно, его уважали не только коллеги, но и подследственные.
- Спасибо! Посочувствовал! Анатолий Сергеевич, а что ты хотел узнать на счет Звонаренко? Я, даже и дела ее еще не открывал.
- Если кое-что подтвердится, то, думаю, у тебя на одно дело станет меньше. Так сказать, будут два в одном… Посмотри, пожалуйста, протокол допроса гражданина Кроликова, которого подозревали в убийстве Звонаревой Лидии Ивановны. Ну, что? Нашел? Чувствую, что нашел… Фамилия его ведь – Непомнящий? Не так – ли?
- Да! Александр Ильич Непомнящий. Тут и фотография есть! На ней четверо молодых мужиков лыбятся в объектив. Слушай!.. А, ведь среди них…
- Разреши мне тебя перебить, Алексей Куприянович! – Не стерпел капитан. – Один из мужчин на фотографии – твой сегодняшний труп! Ведь так?! Это и есть Непомнящий.
- По крайней мере, очень похож! Но, я не считаю, что личность убитого до конца установлена. Откуда тебе известно, что это он?!
- Методом элементарного вычисления! В двух словах это выглядит так! В детдоме города Воронежа воспитывались четверо друзей одного возраста. Конечно, там было много детей, но сейчас речь идет именно об этой четверке. Они в свое время «поймали» директора детдома на… скажем так - на компромате. И решили через много лет пошантажировать его. Один из вымогателей – Владимир Кроликов, сейчас находится на лечении в психоневрологическом диспансере, еще два: Макар Субботин и Андрей Мартов в Воронеже. Кстати, Мартов на месте заключен под стражу за нападение на работника внутренних дел, моего оперуполномоченного лейтенанта Мудрого. Так что методом исключения остается только один. Это Непомнящий. Вот ты - Фома неверующий! У меня есть свидетель, который сможет опознать труп и подтвердить личность убитого. Это не какой-нибудь алкаш или бомж, а человек, дающий отчет своим словам и поступкам. К тому ж, я уверен, что у него остались в компьютере все данные паспорта на убитого. Потому что совсем недавно тот обращался в детективное агентство. Теперь, ты удовлетворен?
- Пусть твой свидетель зайдет ко мне, я выпишу ему пропуск в морг на опознание. Кстати, Анатолий Сергеевич, на труп Скворцовой Лили Николаевны ты выезжал?
- Ну да! Кто ж еще? Из УВД - я и мои ребята. Так тебе и это дело передали? Н – н – да – а! Ну и везет тебе!
- Прокурор считает, что убийства серийные, поэтому и поручил мне взять на себя эти дела. На последнем трупе тоже ритуальные знаки. Только, в отличие от первых двух парня порезали уже мертвого. Да тебе подробности расскажет твой опер, когда вернется в управление. Я ему поручение дал: походить по квартирам! Так что, скоро его не жди! Ну, пока! Потороплю Владимира Петровича с заключением!
- Анатолий Сергеевич, ну не тяните! Вижу, что вы много узнали! Хорошо раскрывать  преступления, не выходя из кабинета. Вы прямо, как этот, как его? Вспомнил! – Закричал Саша, - Ниро Вульф!
- Да ты еще и льстец! Не подлизывайся! Все равно придется выезжать на место преступления. Личность убитого установлена, теперь будем искать убийцу! Хотя?!.  Я почти что уверен, что и убийцу мы знаем, как облупленного, дело осталось за малым: доказать это! Мотив у него был. - Его шантажировали. И он потихоньку избавляется от вымогателей. Кстати, этому мерзавцу Мартову, повезло! Его теперь будет охранять от убийцы Фемида. Да и Кроликова тоже!..
- На счет Кроликова бабушка надвое сказала! По всему видно, что это не он убил Звонаренко, и его надо будет освободить. Ведь, третье идентичное преступление снимает вину с Кроликова?! Разве не так, Анатолий Сергеевич?
- Я об этом уже и сам думал! Посоветуюсь со следователем. Но, мне кажется, что в закрытой «психушке» ему будет лучше, чем на свободе. Да и психиатры не выпишут его, пока не вылечат. Теперь у нас на него ничего нет! Заявления о вымогательстве никто не писал! Единственная улика против Петухова, - это голос Мартова на диктофоне, где он разоблачает директора. Но, Саша, магнитофонная запись  не является признанием   вины, ни Мартова, ни Петухова! Мартов задержан не за вымогательство, а за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью.
- Анатолий Сергеевич, так что? Мы знаем, что убийца Петухов, а не можем его задержать?
- Нам пока нечего ему предъявить! Никаких улик! Он работает под маньяка, но он не одержим болезненным пристрастием к этим убийствам. Первое тело, что мы обнаружили, была Скворцова Лиля Николаевна, как мы уже выяснили, потомственная ведьма. Вот, отсюда-то и надо плясать! Ей он за что-то отомстил. И, скорее всего, это связано с ее профессиональной деятельностью. Поэтому и ритуальные рисунки нанес на ее тело, поэтому и не избавился от трупа, а вынес на всеобщее обозрение. Он был, видать, сильно зол на женщину. Убийство ее соседки – Звонаревой автоматически выплывает из первого. Мы ведь уже пришли к этому выводу. Лидия Ивановна стала свидетельницей, и Петухов ее убрал. А рисунки на теле он нарисовал, чтобы направить нас по ложному пути. А с третьим трупов вообще все легко! Непомнящий не связан  ни с Лилей Николаевной, ни с Лидией Ивановной. Петухов убил его за шантаж. Он боялся разоблачения. Мне удивительно, почему он не избавился от Кроликова? Теперь в опасности Субботин Макар. Мы с Мишей разговаривали перед последним его отъездом в Воронеж. Он сказал, что Макар произвел на него благоприятное впечатление. Шантажировать Петухова он не собирался. У него постоянный бизнес, он работает в частном сыскном агентстве. Старший лейтенант Сушков, я даю вам ответственное поручение! Ну, что ты, как маленький? Чо перекривился-то? Я понимаю, что тебе трудно одному, но дело есть дело! К тому ж, бежать и лететь никуда не надо! Вот, координаты этого самого Субботина. Позвони ему! Но, только не откладывай в долгий ящик! Прямо сейчас позвони, и предупреди парня о нависшей над ним опасности. О том, что по глупости и из-за жадности своих товарищей он может попасть в беду.
- Сделаю, товарищ капитан! – Обрадовался опер.
- А после можешь приступить к поручению следователя! – Улыбнулся Смелков. – Этого с тебя никто не снимал.
*                *                *      
  - Илья, я не мог не вызвать тебя! Состояние твоего брата на сегодняшний день остается серьезным, но не безнадежным. Понимаешь? Он пришел в сознание, его перевели в палату. У него постоянно дежурит медсестра. К тому ж… - Наклонился к уху Илье Завьялов, - у Мишки появилась «сестра» милосердия. И, если все будет хорошо, то сестричка-то скоро превратится в невесту. Кажется, наш с тобой Мишка за ум взялся. Ты, что голову-то повесил? Радоваться надо!
Когда Илье по межгороду позвонил Георгий Валентинович и сообщил, что Мишу ранили и он сейчас в реанимации, то на него нашел ступор. Он сразу же вспомнил сон тети Поли о том, что вскоре в их семье что-то произойдет. Правда, она сразу же поправилась, что сон может быть предостережением несчастья. Чтобы человек поберег себя, был во всеоружии. Как говорится, береженого Бог бережет! Но Илья не мог успокоиться! Он прекрасно понимал, что никуда нельзя уйти от начертанного тебе судьбой.
- Георгий Валентинович, а кто его? И за что?
- Миша занимался розыскными мероприятиями по делу об убийстве. Вообщем, тебе подробности знать не надо! Он проводил опрос одного из подозреваемых,  и тот его ударил, и выбросил из окна.
- А, кто это был? Петухов? – Тихо спросил Илья.
- Так ты знаешь про Петухова? Значит, тебе Мишка все рассказал?!. Нет! Это был не Петухов! А один из четырех подонков, которые Мишу избили, когда ему было шесть лет. Ты, наверно и про это слышал?
- Брат мне все рассказал! У нас друг от друга нет секретов! – Вскинул голову Илья.   
«Боже! Как он похож на Мишку! Одно лицо! И, как же я люблю их, обоих, не смотря на то, что они такие разные по характеру, хотя, чувствуется и Илюша такой же упертый, как и его брат. Видно, оба пошли в Игоря! - При воспоминании об Игоре у Георгия стало муторно в душе, и заболело сердце. - Что я разволновался, как девица? Вон, Лариска и то, как спокойно держится. Она вообще молодец! А, уж как обрадовался Мишка, когда, очнувшись, увидел возле себя сразу два любимых лица. Я уверен, что все будет хорошо! Иначе, просто и быть не может! Мишка столько испытаний перенес, хватит уже на его век!..»
- Георгий Валентинович, а зачем тот парень хотел Мишу убить? Насколько я знаю, да и вы тоже, это Миша собирался им всем отомстить. Я неоднократно разговаривал с ним, убеждал, что месть – не лучший выход. Господь сам знает, что делать?! А наше христианское дело – прощать!
- Твои молитвы, наверно, дошли до Господа, Илья?! Миша хотел законным путем наказать обидчиков. Привлечь их к уголовной ответственности. А, видишь, как получилось? Мартов (это тот самый, что ударил Мишу), был мерзким человечишкой, трусом, и хотел избавиться от Миши, как свидетеля. Я еще не разговаривал с Мишкой после того, как он пришел в себя, и не знаю подробностей их беседы. Но ничего! Потерпим немного, и скоро все станет ясно! Но ты, безусловно, прав, Илья! Пути Господни неисповедимы, и нам, людям нечего вмешиваться в Божье проведение. Он сам наказывает Мишиных обидчиков. Посуди сам! Мартову грозит большой срок в колонии, Кроликов попал в лечебницу для душевнобольных, у него что-то с головой. И до меня дошли последние новости; Непомнящего нашли убитым в Мичуринске. Ну а четвертый парень, Субботин оказался нормальным, хорошим мужиком. Миша сказал мне, что не возражал бы иметь его своим другом, а это дорогого стоит. Ты-то знаешь, как Мишка их всех ненавидел?! Так что все нормалек!
- Но, ведь остался еще директор детдома!
-Да, ты прав! Этот враг перевесит всех четверых! Он хитрый, как лис. Еще тогда десять лет тому назад я сталкивался с ним. До сих пор помню, какое у меня осталось впечатление от встречи с ним?! Ведь, из-за него Миша лишился своих (так называемых, приемных) дедушки и бабушки, которые шесть лет были для Мишки самыми близкими людьми. Петухов тогда сбежал от правосудия, обвел всех вокруг пальца.
«А ведь, как я упрашивал Петухова: не разлучать их. Как не убеждал, что Миша только выигрывает от общения с ними. Все без толку! И я был прав! После смерти стариков у Миши наступила черная полоса: сначала над мальчиком надругались, потом он долго приходил в себя. А Петухов ушел чистеньким. Его не привлекли даже за халатное отношение к своим обязанностям. Я еще тогда подозревал его, но следователь указал мне на мое место. А, ведь я оказался прав!..»
- Георгий Валентинович, я, конечно же, дилетант в юридических делах, но здесь все ясно! У Петухова остался единственный свидетель, и этот опасный свидетель, и потерпевший в одном лице – не кто иной, как мой родной брат! – Ужаснулся Илья.
«А я дурак, обрадовался, что у Миши кончились беды… - Подумал Завьялов. - Вовсе нет! На свободе разгуливает самый страшный, самый опасный для Миши человек. В милиции знают, что он убийца и насильник, а задержать его не могут!,,»
- Мишка говорил, что Петухова подозревают в двух убийствах, но… - Серьезно взглянул на Илью Завьялов.
У Ильи екнуло сердце. Конечно, брат не посвящал его в свои милицейские дела, но Мичуринск город маленький, и слухи расползаются быстро. Илье было известно о двух убийствах. О них писала вся местная пресса. Первой убитой была Илюшина приемная мать Лиля Николаевна. Миша запретил брату «высовываться», как он сказал. Все равно, Лилю не воскресить, а на Илье это плохо может отразиться. Илья только – только начал поднимать приход, занялся благотворительностью. Он хорошо понимал, что, если станет известным, что батюшка приходится сыном ведьме (пусть приемным), наступит крах его приходу. И дело вовсе не в деньгах! Илья, как и Миша, получал проценты от отцовского дела, и все до копейки тратил на благотворительность. Дело в другом… Для Ильи делом всей жизни, призванием был его небольшой приход. Он был так счастлив, что прихожане потянулись к нему. Сначала присматривались. Потом на службу стало приходить  все больше и больше людей, начали даже приезжать из города, хотя в Мичуринске и своих храмов хватало. И Илья, помолившись и, попросив у Господа прощение, решил не показываться в милиции.
«Для меня главный судия – это Господь наш! И только ему я искренне даю «показания», исповедуясь и причащаясь…»
- Так, почему этого самого Петухова не арестуют до сих пор? – Возмутился Илья.
- Это не так просто! Против него пока нет никаких улик. Одна болтология. Миша заявление на него не подавал, да и не подаст. Я в это уверен! Тем более, сейчас!.. – Усмехнулся Завьялов. – Он считает себя униженным, понимаешь? Он не хотел, чтобы на работе об этом знали, а тем более, у него появилась любимая девушка. У него все мысли о ней. Я ее знаю, - стоящая барышня. Мише с ней хорошо будет! Сама того, не зная, Лара отвлекла Мишку от зацикливания на мщении. У него появилась другая цель в жизни. Как там Господь сказал?
- Вы, наверное, это имеете в виду! «Заповедь новую даю вам! Да любите друг друга!»
- Да! Миша полюбил эту девушку. Хотя он и не кричит о своих чувствах в каждой подворотне, но это видно по его светящимся глазам, да и по поступкам, в конце-то концов! Он стал чище, ушла ненужная бравада. Господь, вероятно за все его страдания послал ему в награду Ларису. И, что самое главное?! Любовь у них взаимная!
- Мне тоже показалась девушка искренней, хотя я видел ее совсем недолго. Я почувствовал, что Мише захотелось бы побыть наедине с ней. Это и есть дама его сердца?
- Она самая! Лара - моя соседка! Учится в университете на экономиста. Девица серьезная и с характером.
- А, как же смирение? Она хоть верующая? – Испугался за брата Илья.
- Чего не знаю, того не знаю! Крестик вроде - бы носит… Ну, а на счет характера, так это хорошо! Для Миши такая жена и нужна! Ты здесь надолго задержишься?
- Не могу оставить надолго приход, Георгий Валентинович. - Меня ведь подменять некому. Но уезжаю со спокойной душой, что Миша не один. Правда, мне надо было б с ним решить еще один вопрос. Так сказать, житейский… На счет квартиры в Мичуринске. Миша собирался определиться, где останется на постоянное место жительства? Раньше я думал, что в Мичуринске в квартире моих покойных родителей, а теперь вижу, у него могут в ближайшее время поменяться планы. С родительской квартиры милиция сняла печать, и она стоит бесхозной.
- Ну, это вам с Мишей решать! Я вам здесь не советчик! Я разговаривал с лечащим врачом. Он сказал, что минимум месяц твой брат будет в больнице. И еще одна неприятная для Михаила новость. Скорее всего, он не сможет больше работать в милиции, по крайней мере, врач категорически против этого. Пока я попросил его не говорить Мишке. Лишние отрицательные эмоции ему не нужны.
- Тогда, думаю, Миша останется в Воронеже и вплотную займется туристическим бизнесом. У него для этого все предпосылки. Невеста учится в Воронеже, тур. агентство в Воронеже, да и квартира у него здесь есть.
- А сам ты, почему не хочешь выбраться из села и поселиться в городе? Миша говорил, что квартира у вас шикарная.
- Нет, Георгий Валентинович! В квартире столько нечисти. Представляете, сколько людей приходило туда к маме? И не все за исцелением… Большинству нужны были мамины услуги, как ведьмы. Если брат согласиться ее продать, то я освящу ее и продам. Моя же семья там однозначно жить не будет, к тому ж, я привык к тихой сельской жизни. Меня окружают хорошие люди, я со многими подружился, и они меня уважают. Как же я смогу все бросить и уехать? Это равносильно предательству.
- Да. Наверно, ты принял правильное решение. Такое, как подсказывает твоя душа. А, что матушка, то бишь, жена твоя, здорова?
- Слава Богу! Ждем наследника… - Улыбнулся Илья.
- И, кого? Мальчика или дочку?
- А, кого Бог пошлет! Мы все равно на одном-то не остановимся! Но, все в руках Божьих…
*                *                *      
- Макар Петрович? Вас беспокоит старший лейтенант Сушков. Я звоню вам из Мичуринска, чтобы сообщить неприятную новость.
- Да я уже понял! Это в традиции наших органов… Что случилось-то? – Крякнул Макар.
- В нашем городе гостили два ваших товарища. Случилось большое несчастье, одного их них убили, - ответил старший лейтенант, пропуская мимо ушей поддевку Субботина. Если обращать внимания на все колкости, которые отпускают в адрес ментов, но не хватит, ни нерв, ни времени, отбрехиваться.
- Володьку?! – Выдохнул Макар. – Я имею в виду, Владимира Кроликова?!
- Нет! Кроликов по–прежнему в доме для душевно больных.
- Мартова Андрюху? – Гадал Макар. - Да говорите вы уже! Кого убили-то? – Торопил Субботин. – Что вы кота за хвост тяните? О том, что Кролик в больнице, я уже знаю! Мне об этом сказал лейтенант Мудрый.
- Опять не угадали! Андрей Ильич Мартов находится в городе Воронеже в СИЗО. А убили Непомнящего Александра Ильича. И я уверен, что вы, Макар Петрович, знаете или догадываетесь, почему?..
- Я предупреждал их, что шантаж ничем хорошим не заканчивается. А, за что Андрюху-то повязали? Он ведь тише воды, ниже травы. Он и муху не способен обидеть.
- Плохо вы, видно, разбираетесь в людях, Макар Петрович! Ваш «тихоня» пойдет, скорее всего, по статье сто одиннадцать часть вторая, пункт «а». Думаю, вы по долгу службы, знакомы с уголовным кодексом?!
- Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью опасного для жизни с утратой нетрудоспособности в отношения лица, осуществляющего служебную деятельность. – Выпалил скороговоркой Макар. – От трех до десяти лет. Вы хотите сказать, что Андрюху подозревают в злостном избиении?
- Его застали на месте преступления. Ваш товарищ, который тише воды, ниже травы, решил видно довести до конца, когда-то начатое дело.
- Не понял!
- Он решил убить Михаила Мудрого. Да – да! Того самого мальчика, которого вы когда-то довели уже до инвалидности. Ваш «тихоня» нанес лейтенанту, при исполнении им служебных обязанностей, травму черепа, и сбросил его со второго этажа. Мудрый сейчас в реанимации. Даже, если и останется, жив, то уже никогда не вернется в ряды российской милиции. Из-за такой мрази, как ваш дружок, хороший молодой парень останется на всю жизнь инвалидом. Хороших вы себе товарищей выбрали, Макар Петрович, нечего сказать! Что молчите? А Мишка, между прочим, за вас в управлении горло драл. Какой вы положительный… Ни за что не поверю! Я придерживаюсь поговорки: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты?!» А звоню я вам, гражданин Субботин не по собственной инициативе. Сам бы я ни за что вам не позвонил. Это у меня начальник больно жалостливый. Как Мишка, наверное… Капитан приказал мне поставить вас в известность, что вы, Макар Петрович, находитесь в опасности! Трех ваших дружков убрали, осталась очередь теперь за вами. Убийца убирает свидетелей своего преступления. Чем вы хотели его там шантажировать?
- Я не хотел этого делать и не делал! Почему вы со мной разговариваете в таком тоне, будто я преступил закон?
- А то нет?! Конечно, преступили! Вы не заявили на преступника! И не изображайте из себя агнца Божия. В том, что погиб один ваш товарищ,  другой сидит в психушке, а третий скоро поселится в колонии, есть и ваша вина! Ну, да сейчас разговор не о том! У вас есть безопасное место, где вы могли б укрыться на время?
- На, какое время? И о чем вы говорите, старший лейтенант?! Не такой уж я  подлец и уж вовсе не трус, что б сбегать от конченой мрази. Я не боюсь мерзавца и не собираюсь искать себе безопасную норку, сам с ним расправлюсь.
- Я этого не слышал, Макар Петрович! В противном случае вас могут задержать за планирования убийства. Понимаю, что вы нарочно не называете имя этого самого подлеца и мерзавца. Но, вероятно, мы с вами думаем об одном и том же человеке.
- Если вы уже знаете о нем, так, почему он до сих пор на свободе? По-вашему выходит, что преступник может спокойно разгуливать по городу, а нормальные люди должны прятаться по подвалам или чердакам?!
- Всему свое время! Мы собираем против него улики. Поверьте, он не уйдет от правосудия!
- Конечно! – С сарказмом подчеркнул Субботин. – Только еще пару трупов оставит после себя. Вы ж не приставите к нему «хвост»?!
- Мы скорее за вами будем следить, чтобы вы сгоряча не наделали глупостей!  - Сушков был ужасно зол на Субботина. Еще и потому, что понимал, что парень в чем-то прав. Пока Петухов на свободе, в опасности не только Субботин, но и Михаил. А, если у Петухова маниакальная навязчивость, то неизвестно, что приходится от него ждать? И, вообще, полной уверенности, что убийца - Петухов – нет!
- Так, вы серьезно сказали, что Михаил Константинович в больнице? А, в какой, не знаете? – Кашлянув, спросил Макар.
Саша, не попрощавшись, повесил на рычаг трубку,  оставив вопрос без ответа. Он не знал, можно ли полностью доверять Субботину?! В голосе парня звучала тревога, но, по какому поводу? Может, он сам боится Михаила, ведь Мишка когда-то был пострадавшей стороной и мог написать на Макара телегу.
«Ну, и черт с тобой! Я и без тебя узнаю, где находится оперуполномоченный Мудрый? - Макар решил на сегодняшний день взять выходной, потому что разговор со старшим лейтенантом выбил его из рабочей колеи. - Из нашего братства четырех остался только я. Вот тут и призадумаешься! Не Божий ли это промысел? Трое из наших уже наказаны, каждый по своему, но мало никому не покажется. По всей видимости, степень наказания прямо пропорциональна деянию. Ко мне пока что Бог милостив. Может потому, что я не бил Мишку? А, что отнес его изуродованного умирать, - разве – это не вина? А, если высшие силы забыли про это?.. Но я-то не забыл! У меня все время теперь стоит перед глазами страдальческое лицо мальчика с неслышно шепчущими губами. И никакая сила не сможет выбросить это из моей памяти. Хотя Михаил остался, каким-то чудом жив, и я сам видел его, и разговаривал с ним, но на сердце все равно лежит камень. Пытаюсь отвлечься работой, а с заказных фотографий на меня смотрят несчастные глаза ребенка. И, куда мне с этим грузом деваться? Еще и Андрюха гад! Мало ему, что – ли было? Отправил парня снова на больничную койку… Самого Андрея мне не жалко! Шурика? Да!..  Я прекрасно понимаю, что он сам виноват, но все равно жаль, что так глупо закончил свою жизнь. Ведь из нас четверых, что там говорить, он был самым умным, да и удачливым. И погиб от руки какого-то пидора, отморозка. Забыл спросить у старлея: как погиб Шурок?» - Макар убрал все документы со стола в сейф, тщательно закрыл его, вышел из кабинета, поворачивая ключ в замке. Все движения были механическими, срабатывала мышечная память, ибо его настоящие мысли работали в другом направлении.
 *                *                * 
У Петухова так разболелась нога, что он на автопилоте еле доковылял до дому. Ему сейчас хотелось лишь одного: выпить обезболивающее, и принять быстрее горизонтальное положение. Он дернул за молнию куртки, но она насмерть застряла на полпути, и пришлось ее стягивать с головы. Из кармана выпал фонарик и закатился под обувную полку, шмякнулась на пол кожаная перчатка. «Одна! – Отметил про себя майор. – А, где другая?» Он наконец-то освободился от куртки, и проверил карманы. В одном лежала подмокшая пачка папирос, а в другом табачные крошки. Мужчина проверил внутренние карманы. – «О! Это уже кое-что! Как я забыл про Сашкин бумажник?! - Просмотрел многочисленные отделения, и удовлетворенно присвистнул; тринадцать тысяч, неплохо!» Он бросил его на полочку, взглянул в зеркало, и пожевал губами. Чего-то не хватало! Что-то вообще было не так! Петухов вспоминал, что одевался второпях, очень спешил, и у него зажевалась молния. «Я вспомнил! Точно! Повязал шарф. Надо же было чем-то закрепить ворот куртки, вот и завязал шарфом. И, где теперь он? Мой шерстяной армейский шарфик?» Петухов осмотрелся по сторонам. На полу ничего похожего не
было! Все те же чемоданы и узлы, которые выпали из антресоли. «Может, я автоматически засунул его в рукав?»  Он потряс куртку. Жалобно звякнула поломанная молния. Вывернул наизнанку рукава. – Ничего!.. Внезапно лицо озарилось улыбкой, (если можно было так назвать вытянутые в полоску тонкие губы) а нос – рыльце задергался. Майор засунул руку за пояс брюк, но вытащил оттуда только нож, лезвие все в бурых потеках. Ни шарфа, ни перчатки не было! «Ну, допустим, на перчатку мне наплевать! Она принадлежит убитому. А вот с шарфиком вышло хреново! По всей вероятности, я забыл снять его с Сашкиной шеи. А это очень - очень плохо!!! Оставить на месте преступления такую улику – у!» Петухов аж застонал от досады на себя. Ему очень не хотелось возвращаться туда. Он взглянул на часы, и перекривился. Два ночи! Так не хочется идти, нога так болит, что боль отдается паху. «А, может, плюнуть, да и не ходить? Но, шарф у меня остался еще с армии, и очень приметен. Пойду! Ничего не поделаешь!» Он не боялся встретить кого-нибудь на улице, в такое время суток, да еще и поздней осенью люди давно разбрелись по своим норам, и спят себе в теплых койках. При воспоминании о мягкой кровати Петухов клацнул вставными челюстями. Он протянул, было руку к вешалке за курткой, но рука так и осталась в подвешенном состоянии, мужчина вспомнил про поломанную застежку. Тогда он стал с ожесточением открывать чемоданы в надежде на то, что быстро найдется куртка или плащ, что не придется переворачивать все вверх дном. В чемоданах лежали аккуратно сложенные вещи. Летние… Петухов разозлился и пнул здоровой ногой один из них, тот заскользил по полу и толкнул стремянку, облокотившуюся о стену прихожей. Та немного покачалась и грохнулась с дребезжанием и шумом. Казалось, что завибрировал пол от удара. Петухов вжал голову в плечи и замер. «Эдак, я разбужу весь дом!»  Но мужчина ошибся. Спустя некоторое время в дверь позвонили. От неожиданности он вздрогнул и, перешагивая через узлы и раскрытые чемоданы, прильнул к глазку.
*                *                *
- Только, прошу вас, недолго! Больной совсем недавно пришел в себя и еще очень слаб. – Строго напутствовал посетителя лечащий врач. – У него и так здесь, как проходной двор. Один уходит, за ним следующий наступает на пятки. Просто кошмар!
- Да я ненадолго, доктор! – Извинялся крупный, широкоплечий мужчина, засовывая врачу в карман  пухлый конверт. – А, вот еще! - Это моя визитка! У меня детективное агентство, - засмущался парень, - правда, хозяином-то я стал совсем недавно, а раньше просто там работал. Но, адрес и телефоны остались прежними. Может, когда и понадоблюсь! Мы ведем слежку за неверными женами, ищем потерявшихся, и так далее. – Сбивчиво рассказывал Суботин. Он краснел, бледнел и «спотыкался», потому что чувствовал себя еще не  в своей тарелке. Ибо «хозяином» детективной «лавочки» (как он ее называл), стал совсем недавно. А, если точнее, то вчера. Это произошло неожиданно. Макар выходил из ворот храма, где отстоял вечернюю службу. Он и сам не мог понять, как очутился в церкви?! Только он перекрестился, как в кармане джинсов завибрировал телефон. «Хорошо, что я догадался выключить звук. И, кому я понадобился в такое время?» - Подумал Макар. После службы он находился в состоянии эйфории. Ему было так хорошо и спокойно. В церкви он выгреб из кошелька все деньги, накупив свечей и, еле запихнув оставшиеся купюры в церковную кружку, на которой было написано: «Жертвуйте на ремонт храма!»
Звонил его шеф. Взволнованным голосом сообщил, что вынужден срочно выехать за границу.
- Макар, ты меня извини, но я и сам не знал, что все так быстро получится. – Объяснял директор детективного агентства (еврей по материнской линии), в котором верой и правдой служил Субботин. – Документы на выезд у меня были давно готовы, и имя занесено в компьютер, и я только ждал, когда наступит моя очередь. И, представляешь?! Сегодня мне позвонили и сказали, что я могу выезжать… Я не мог тебе весь день дозвониться! В конторе тебя не было, и по мобильнику ты был не доступен!
У Макара опустились руки: «К сожалению, не бывает все хорошо! Если на душе стало спокойнее, потому что помолился за Мишку. Так, на тебе! Директор уезжает, и неизвестно, кто будет на его месте? А я сработался с ним. Мужик, что надо, несмотря на то, что еврей!..»
- Макар, что ты там сопишь? Ты меня слушаешь или нет?! Я хочу тебе предложить свое место! Конечно, не бесплатно, но, ты меня знаешь! Заламывать цену я не стану, но и дарить агентство тоже будет глупо! Я ж, все-таки, еврей! – Засмеялся директор, - а, значит, умный!..  Ты мне недавно говорил, что у тебя скопилась небольшая сумма на покупку квартиры. Так?
- Н – ну, так! – Заикнулся Макар, вытирая рукавом внезапно вспотевший лоб. – Но, ведь это мизер! У меня всего на всего около пятидесяти тысяч долларов. И больше мне взять не откуда. Вы мои принципы знаете! С банками я дело не имею!
- А я больше у тебя и не возьму! – Снова засмеялся директор. – Мне будет спокойно, что мое детище в хороших руках. Та – ак, сегодня к нотариусу мы уже опоздали… Макар, я тебя жду возле моего дома завтра в восемь тридцать утра. Что ты молчишь? Э – эй! Где ты там?! Куда ты пропал?! Если ты, конечно, согласен принять агентство на себя?! – Добавил директор, и улыбнулся в телефонную трубку.
  - Я могу и к шести подъехать. – Пропищал Макар. У него внезапно сел голос. Он не мог поверить своему счастью.
- В восемь тридцать утра! Завтра! Не опаздывай!
И вот новоявленный хозяин частного детективного (между прочим, раскрученного) агентства Макар Петрович Субботин сейчас стоит перед лечащим врачом Миши Мудрого и лепечет, чтобы его пропустили в палату, и сует деньги и извиняется.
- Врач засовывает руку в карман и ощупывает конверт. Его приятная полнота поднимает доктору настроение, и он дает Макару зеленый свет на посещение тяжелобольного Михаила Константиновича Мудрого.
Когда за амбалом закрываются двери, ведущие в палату больного, доктор некоторое время разглядывает визитную карточку и, пожав недоуменно плечами, кладет ее рядом с конвертом. «А, вдруг пригодится?»
  *                *                *
    - С другой стороны двери в глазок уставилась соседка Петухова, что жила сразу под ним. Она еле сдерживалась, чтобы не ударить наглого соседа. Эта ночь для нее стала просто кошмаром. Только она собиралась заснуть после «легонького» ужина, и вроде бы уже начала погружаться в сладкий сон, как ее разбудил телефонный звонок. Не разобрав со сна, она потянулась за трубкой и свалила аппарат на пол. И, спасибо, что возле тумбочки лежал толстый ковер, а то бы дорогому аппарату пришел конец. Поднесла трубку к уху, но там раздавались длинные гудки. А в ухе еще шел трезвон. Женщина погрозила потолку кулаком и, на всякий случай, отключила свой аппарат. Посидела в кровати, свесив ноги. «Надо бы сделать педикюр». Потом покопалась в тумбочке и удовлетворенно запихнула в уши бируши. Похлопала в ладоши и, услышав глухие хлопки, опустила голову на подушку. Распласталась на спине, закрыла глаза и настроилась на сон, повторяя: «Я спокойна, я совершенна спокойна. Руки и ноги наливаются свинцом, веки тяжелые – е… Голова тяжелая – я…» Вдруг бац! Бух! Клац! Посыпались один за другим удары на голову. Женщина вскочила, освобождая уши от затычек. Загрохотало еще сильнее. «Да, что он там делает?! Как же мне это все надоело! Раньше сосед вел тихий образ жизни, а теперь, как с цепи сорвался. Думаю, это связано с его подозрительными гостями, которые к нему табуном ходят. Подняться что – ли?» - Подумала она, клюя носом. Потом постучала по батарее плойкой для волос. Наверху шум утих и женщина тихонечко, будто боясь нарушить тишину, заползла под одеяло. На нее навалился тяжелый сон. Виделись кошмары. То она попадала в шторм, волны накрывали ее с головой, и она задыхалась. То вдруг очутилась в темной пещере, и начался камнепад… Женщина открыла глаза, сердце выскакивало из груди, а по лицу струился пот. «Ну, не – ет, Александр Владимирович! Видно вы не понимаете хорошего отношения, и пользуетесь тем, что я женщина высококультурная, и не смею делать вам замечание. Но, даже и у святых бы пришел конец терпению. Опять мне надо это одной… Уверена, что никто из соседей и не почесался, чтобы усмирить Петухова. Нет! Надо поставить вопрос ребром! Пусть мне платят за общественную работу, в противном случае я отказываюсь от нее», - возмущалась пожилая женщина, надевая халат и всовывая ноги в шлепанцы. И, вот она стоит перед дверью соседа, затаив дыхание и, прислушиваясь. Ей хорошо слышно, что за дверью происходит движение. «Собственно я и не сомневалась, что шумы исходят именно из квартиры Петухова». Она надавила на кнопку звонка и посмотрела в глазок. - Темнота. Тишина… «Я все равно не уйду, пока не выскажу соседу все, что о нем думаю». Она вдавила палец в кнопку и не отрывала до тех пор, пока дверь не приоткрылась, и в щели не возник лысый череп Петухова.
- Что надо? – Зло спросил сосед, заглядывая ей за плечо.- Вы что, уважаемая, совсем рехнулись? Зачем вы трезвоните?! Вы знаете, сколько сейчас времени?! Что это вы в два часа ночи вздумали по гостям ходить?! Может, у вас старческий маразм?! – Накинулся на соседку Петухов.
- Что – о?! – Возмутилась та, округляя глаза. От такой наглости и хамства у нее на долю секунды пропал дар речи, после чего началось словесное извержение: - Это я нарушаю спокойствие, это у меня старческий маразм?! Еще осмеливаетесь обзывать меня слабоумной?! Это вы не в ладах с головой или спутали день с ночью?! Может, у вас в колонии и было принято не спать по ночам, а варить себе этот, как его? Чифирь что – ли?! Это вам не колония, а жилой дом, сударь, и будьте добры соблюдать правила общежития. А вы всю ночь над моей головой  мебель двигаете, взрываете что-то… Ей показалось подозрительным, что сосед не пригласил ее даже в прихожую, и старательно пытается прикрывать дверь. Она посмотрела в щель, и улыбнулась. Ее глазам в зеркальном отражении стала, как ладони видна вся прихожая. Открытые чемоданы и какие-то узлы… Она резко повернулась спиной к Петухову, и он только и услышал шлепанье задников по ступенькам.
«Чокнутая! А еще возмутилась, когда я назвал ее маразматичкой! А, кто ж она есть?! На старости лет не спится, и другим покоя не дает! Надо бы убраться! Ужас что творится в доме. – Подумал майор, оглядывая жуткий раскардаш, но у него уже, ни на что не было сил. Даже не мог заставить себя выйти на улицу, чтобы забрать с тела свой шарф. Он разулся, прошел в ванную, и выложил в стакан челюсти. - Какое облегчение! Протезист, гад, сделал не по размерам… Его б самого заставить поносить их! - Со злостью подумал майор. – Еще и нога никак не уймется, и, что ей надо? На процедуры ее водил, тугую перевязку делал, а она все болит и болит, гадина!» - Мужчина с досадой ударил кулаком по коленке, боль, будто только этого и ждала; опустилась вниз к отекшей стопе и поднялась к паху. Теперь уже болела вся нога. Петухов выпил еще две таблетки снотворного, и удалился в спальню.
У соседки же окончательно пропал сон, но женщина уже не злилась, так как была уверена, что у нее против Петухова есть неопровержимые факты...
*                *                *
- Михаил Константинови – ич! – Просунул голову в дверь Макар, оглядывая небольшую палату. В палате имелась только одна кровать. На ней лежало что-то белое, сливаясь с больничной подушкой.
- Не стесняйтесь, проходите! – Позвала симпатичная девушка с веселыми глазами. – Миша не спит, а я должна уже уходить.
- Макар?!.  –  Раздался еле слышный голос. – Вот так да – а! Удивил, так удиви – ил! Да, не боись! Что встал у дверей? Страшен я, да?! И сам знаю! Мне вон Ларочка даже зеркало не хотела давать. Я такой бледный, потому что много крови потерял. Внутреннее кровотечение… Ну ничего! Кризис, врачи говорят, прошел, теперь пойду на поправку. А, как там?.. – И Миша кивнул головой, похожей на большой белый мяч, в сторону окна. Зима?!.
Макар присел на краешек стула, и смотрел на Мишу, не узнавая его. Перед ним был совершенно другой человек. Болезнь выбелила смуглое лицо, скулы обтянуты кожей, нос заострился. Прежними остались только глаза. Уж эти глаза Макар ни с какими не спутает, как ни странно, несмотря на болезненное состояние, глаза сверкали.
- Ничего, что я тебя просто по имени называю? – Спросил Миша. – Ну, что у тебя с квартирой? Продвигается?
- Я и те деньги, что были, потратил! – Засмеялся Макар, постепенно приходя в себя. – Видно, мне на роду написано – жить в коллективе.
- Что? Опять кому-то из твоих товарищей помощь понадобилась? – Поддел Миша Субботина.
- Да ладно вам, Михаил Константинович! Кто старое помянет, тому глаз вон!.. А деньги на этот раз я потратил на себя. – И Макар с гордостью протянул Михаилу визитную карточку, на которой имя прежнего директора частного сыскного агентства, было густо замалевано, а сверху печатными буквами написано имя нового хозяина.
Миша прочел и вопросительно посмотрел.
- Так тебя, что? Можно поздравить? Ты выкупил агентство?!
- Ага! – Не мог скрыть радости Суботин. Он не замечал, что у него время от времени самопроизвольно губы растягиваются в улыбке.
- Поздравляю! – Протянул руку Михаил. – Только давай без отчества. Ты ж не в кабинете у меня на допросе. Да, по всему видно, что у меня больше и не будет никаких допросов и бесед… Все! Теперь из меня сыскарь, как …
- Ничо, Миша, отойдешь! Еще и здоровее станешь! Сколько ментов после ранений возвращаются на службу. Не списывают же их.
- Что ты меня уговариваешь?! Если ты думаешь, что потеря места в органах для меня является чем-то жизненно важным, то ошибаешься! Я понял, что это – не мое! У меня нет призвания к розыскной работе.
- А, как же учеба? Пять лет, выходит, коту под хвост?! – Удивился Макар.
- Зато в армии не служил! – Парировал Михаил. - А учеба, где бы человек не учился, никогда лишней не бывает. Я тебе признаюсь, только никому не говори! – Подтянул за ворот халата и прошептал в ухо Макару Михаил. - Я крови боюсь, даже, при виде своей, чуть в обморок не упал, а уж от чужой сразу мутить начинает и голова кружится.
 Макар с недоверием смотрел на улыбающегося Михаила: «Шутит, наверное?!» Он поймал себя на мысли, что ему уже не стыдно, ну совсем ничуть не стыдно, смотреть в глаза Мише. И, вообще, Макару ужасно повезло, что у него появился такой друг. А он был уверен, что они с Мишкой обязательно станут друзьями. И он, Макар будет ему хорошим, преданным другом.
- Миша? – Посмотрел Макар в окно. – Знаешь, что?.. – Потом помедлил, и сказал. - Если тебе моя кровь нужна, то, пожалуйста!.. У меня хорошая.. Первая, положительная…
- Видно, мои дела совсем плохи, и у меня в натуре бледный вид, - засмеялся Миша, придерживая руками распанаханный живот, - раз мне предлагают кровь.
«Ну, и дурак я! Помог, называется…Вот уж недотепа! Хотел, как лучше, а расстроил парня…»
- Макар, спасибо тебе! Я, правда, хорошо себя чувствую! Но, все равно спасибо! А кровь у меня тоже первой группы, так что мы с тобой оба с лучшей кровью и оба положительные… - Снова засмеялся Миша.
Он теперь часто смеялся. Как только открыл после операции глаза, и увидел перед собой «земляничку», сразу понял, что он – самый счастливый в мире человек. Он готов был простить всем своим врагам все беды, что ему причинили. И, даже, Андрюхе, что привел его в инвалидное состояние. Ведь, если б Мартов не скинул его из окна, то Миша не узнал бы, что дорог Ларисе. Зато сейчас девушка каждый день приходит к нему. И дядя Жора сказал, врачи удивляются, что стала быстро рубцеваться рана, и больной семимильными шагами идет на поправку. Миша, даже боялся такого быстрого улучшения самочувствия: «А, вдруг, Ларочка сейчас навещает меня из жалости? А, как только я встану на ноги, позабудет ко мне дорогу. Но, зачем думать о плохом? И,  к тому ж, мне все равно придется минимум месяц проваляться на больничной койке, - и это при хорошем раскладе…»
Макар посидел еще какое-то время, но у Миши были закрыты глаза, и он улыбался. «Наверно заснул?!» - Подумал Макар и тихонько вышел из палаты. Он неспешным шагом прошел по больничному коридору. Выражение лица у него постепенно менялось. Он профессиональным взглядом посмотрел на пустое место за столом под табличкой «Дежурная медсестра», сел на одно из пустующих кресел, спрятавшись за журналом, который взял со столика, и посмотрел на часы. За полчаса, что он перелистывал журнал, дежурная сестра так и не появилась, зато по коридору в белых халатах и бахилах мимо Макара прошли десять (он считал) человек с сумками и пакетами. «Да! Ничего себе дисциплинка! За полчаса можно безнадзорно не только бомбу сюда внести, но и десяток больных вынести. Но, охрана больницы не в моей компетенции, а вот охранять Мишу надо! А, как назло, у меня в агентстве, сотрудников раз – два и обчелся! Надо бы прямо в ближайшее время пересмотреть штат, а пока мне самому придется караулить Мудрого. Миша говорил, что к нему часто приходит его хороший знакомый, да и девушку его я сегодня увидел. Так что составим график дежурств. Ночные часы возьму на себя! Мне все равно, где спать?! Что дома – «общежитие», что здесь… В больнице даже лучше! Туалет чистый…» С принятым решением Макар вышел из здания больницы, еще раз убедившись, в халатности и безалаберности медицинского персонала. На входе охраны не было. Гардеробщица, старушка Божий одуванчик заменяла и вахтера. «Да, пока она повернется с пальто или курткой посетителя и прошкондыляет назад, можно будет внести ракетную установку», - в конец разозлился Макар.
*                *                *
- Я вам говорю, товарищ участковый, даже утверждаю! Что мой сосед Петухов Александр Владимирович, недавно вернувшийся из мест заключения, занимается преступной деятельностью. Вы меня хорошо знаете! Я никогда на ветер своих слов не бросаю, и даю отчет всему сказанному. – Следя за своей речью, вещала пожилая женщина.
Участковый инспектор, молодой мужчина, очень хорошо знал посетительницу. Ее ему «по наследству» передал бывший инспектор, ушедший на заслуженный отдых. Любовь Вячеславовна Шелест (так звали неугомонную старушку), ходила к нему на прием, как на работу, почти каждый день. И не просто ходила, а являлась с бесконечными жалобами, которые у нее были изложены грамотным языком в заявлениях, написанных в двух экземплярах. Женщина жаловалась на подростков, выражавшихся матом, на жильцов, включавших музыку на всю громкость в неположенное время, на автолюбителей, заставивших площадку, предназначенную для игр детей, на то, что у них в подъезде кто-то постоянно разбивает электро лампочки и рисует в лифте, и так далее. Участковый не мог выгнать жалобщицу, ибо все ее требования были обоснованы, и опирались на положения и законы. И все б ничего, если б Любовь Вячеславовна не требовала удовлетворения всех ее просьб и требований. Участковый каждый раз объяснял ей, почему нельзя быстро снять проблему?! Ссылался на свою загруженность делами, но посетительница была неумолима. Она с улыбкой на лице говорила: «Если у вас не хватает времени, чтобы заниматься проблемами на вверенном вам участке, может мне попросить для вас помощи у вышестоящего начальства?» Ну, что мог на это ответить молодой участковый инспектор?! «Не хватало, чтобы она проторила дорожку к его начальнику, тогда можно заранее забыть про премии и отпуск в летнее время…» И он принимал ее, и проводил по ее жалобам среди населения разъяснительную работу. А тут, как нарочно, на его участке нашли труп, и его, участкового инспектора прокуратура привлекла для розыскных мероприятий в помощь оперуполномоченному. Если признаться, ему это было даже лестно. Куда интереснее заниматься поиском убийцы, чем «копаться в грязном белье» гражданки Шелест. Участковый Самойлов еще с вечера дома составил для себя план мероприятий по обходу квартир. Ему, как участковому, хорошо были знакомы почти все проживающие в его районе. Он, как только вступил в эту должность, завел себе блокнот и обошел все квартиры, познакомившись с их обитателями. Так что знал, кто, чем дышит и, что от кого ждать?! В основном люди на его участке были не проблемными. Несколько было ранее судимых, несколько отбывало срок. Ну, еще была пара – тройка семейных дебоширов и несколько алкашей. Последние, надо отдать им должное, не доставляли ему проблем, были из серии, так называемых, тихих пьяниц. Большее беспокойство ему приносила общественница Любовь Вячеславовна Шелест. Кстати, в «общественницы» она выдвинула себя сама и время от времени сетовала, что теряет здоровье для общества, работая совершенно бескорыстно.
Самойлов сегодня пришел за час до наступления рабочего времени. И первое, что он увидел, подходя к зданию… «О – о – о, нет! Только не это»! – Застонал он… – Привалившись к двери и, скрывшись под капюшоном от ветра, стояла его знакомая Шелест. Участковый стиснул зубы, и пропустил женщину вперед. Конечно, он мог бы сослаться на то, что у него сегодня нет приемных часов, но решил этого не делать. Лучше побыстрее принять у нее под расписку очередной пасквиль и отправить ее подобру-поздорову заниматься и дальше общественной деятельностью. Но, не тут-то было! Любовь Вячеславовна, по-видимому, решила устроиться у него в кабинете надолго. Она сняла пальто, пристроила его аккуратно на плечики, предназначенные для куртки Самойлова, и повесила на рогатую вешалку. И вот сидит напротив, выпрямившись, будто аршин поглотила, и несет чушь про своего соседа. Надо сказать, что у Самойлова на него не было никаких нареканий. Петухов раз в неделю обязательно приходил отмечаться на участок после досрочно – условного освобождения. Было видно, что человек исправился, ведет спокойный образ жизни. Жалоб на него ни откуда не поступало. Правда, его как-то вызывали в прокуратуру по делу о насильственной смерти какой-то гражданки, но сразу же отпустили. Между прочим, он сам после доложил об этом участковому, да и скрывать поход к следователю было б не умно. Самойлов часто встречал Петухова на улице. Они здоровались за руку, перекидывались парой фраз и расходились каждый по своим делам. В последний раз участковый видел Петухова с палочкой, прихрамывающим. Вид у него был довольно – таки жалким.
- Любовь Вячеславна, я слушаю вас битый час, и не могу толком понять, какие у вас претензии к вашему соседу?! Он включает музыку на всю громкость? Он бросает на ваш балкон окурки? Он пишет непристойные слова в лифте или разбивает лампочки на лестничных площадках?
- Ваш сарказм, уважаемый Кирилл Николаевич, не уместен! И не надо выставлять меня умалишенной или страдающей старческим маразмом. Я про себя это уже слышала. – Поджала губы женщина, и полезла в сумочку.
«Только слез мне сейчас не хватало! А, может она не за платком, а за валидолом? - Испугался Самойлов. – Брякнется сейчас от сердечного приступа, а мне по шапке, что довел женщину…» - И участковый поспешил налить ей воды из графина.
Любовь Вячеславовна взяла стакан и брезгливо посмотрела его на просвет.
- Из-под крана?
  - Что? – Не понял участковый.
- Вода, спрашиваю: «Некипяченая»?! – Сложила она губки куриной попкой.
- Сейчас включу чайник! – Еле сдерживаясь, клацнул кнопкой Самойлов. – Вам уже лучше? – спросил он, перегнувшись через стол.
- Не дож – де - тесь! – По складам произнесла посетительница, вытаскивая из сумочки, исписанные мелким почерком листочки.
- Заявление? - Спросил участковый, протягивая руку и, надеясь на окончание свидания.
- Я сама вам буду зачитывать, потому что писала сегодня ночью второпях, чтобы ничего не забыть. И не потому что у меня память плохая!.. – Уточнила она, - а потому что по горячим следам. Итак, в двадцать три часа двадцать пять минут мимо моей квартиры промчался полураздетый гражданин. Учтите, Кирилл Николаевич, у нас на дворе не  август месяц. Я посмотрела на термометр, была минусовая температура и, между прочим, срывался снег. Поэтому, естественно, мне показалось это подозрительным. К тому ж, до того, как мужчине уйти, я совершенно случайно… Не смотрите на меня так! Повторяю: совершенно случайно, потому что у меня нет привычки, подслушивать под дверью. Так вот! У моего верхнего соседа была перебранка со своим гостем. Они разговаривали на повышенных тонах. Не буду обманывать, это не в моей привычке, нецензурных выражений я не слыхала. Все в пределах допустимого, не считая ора. Причем, кричал Петухов. – Женщина заглянула в листок и прочла: «У меня нет ничего! У меня нет ничего!!!» Да! Вот именно эти слова он выкрикивал, как ненормальный.
- Ну и что? – Тупо уставился на нее участковый. – Я пока что не вижу никакого криминала. Ну, выбежал среди ночи мужчина из квартиры… Ну, и что? В квартире-то был хозяин, значит, ясно, что мужчина не был вором. Может, он приходил к Петухову, как к старому знакомому за одеждой, например… Вы ж сами сказали, что мужчина выбежал раздетый. У Петухова не оказалось лишней подходящей одежды, этим и объясняется его крик: «У меня нет ничего!» То есть, ваш сосед имел в виду: нет лишней одежды. Вы со мной согласны?
- Не говорите ерунды, молодой человек! И потом… У меня очень хорошая память на лица! Этого мужчину, что ночью впопыхах убегал от Петухова, я уже видела. – Гордо вздернула подбородком Любовь Вячеславовна. – Да! Не далее, как вчера… Он представился работником военкомата. И был, между прочим, в куртке, а не в свитере. Что скажете на это?
- Вы ж говорите, что мужчина уходил…
- Убегал!
- Ну да! Убегал! Пусть будет по-вашему. После одиннадцати ночи. Так?
- Да! Ну и что с того? – Прищурилась женщина, ожидая подвох.
- А то, что на улице уже неделю, как перегорела лампа на кобре возле вашего дома. И, как же вы, Любовь Вячеславна, в такую темень смогли узнать человека?
- Да я, как сейчас вас, вижу лицо гостя Петухова. На него падал свет из окна первого этажа, а он повернулся лицом-то к подъезду и уставился на окна Александра Владимировича. Между прочим, Кирилл Николаевич, эта самая соседка, что живет на первом этаже, постоянно палит свет, никакой экономии.  Вы примите это к сведению! – Сурово сказала дама.
У Самойлова опустились плечи, и задергался правый глаз. «К слезам…» - Подумал он, и взглянул исподшка на наручные часы.
- О – очень тактично! – Пропела посетительница. - Я за вас выполняю вашу же работу, а меня хотят выставить вон. Может, вам так некогда и мне обратиться к вашему начальству?
- Никто не выгоняет вас, Любовь Вячеславна, мы всегда рады любой помощи граждан. У вас уже кончились улики? - Спросил участковый, вздрагивая от звука, выключившегося чайника, вспомнил, что сегодня так и не успел позавтракать, и взял бутерброды с собой. Сглотнул набежавшую слюну и посмотрел на женщину. «А, что, если ошпарить ее кипятком?! Что мне тогда будет?!»
- А, если рады любой помощи, то слушайте дальше! Мы с вами остановились на том, что мужчина, которого я раньше уже видела, но одетым, выбежал из квартиры Петухова, сопровождаемый криком хозяина: «У меня нет ничего!» А дальше было следующее: я уже заснула, а в полночь в квартире Петухова прозвенел телефонный звонок. Кстати, Кирилл Николаевич, примите к сведению, что надо бы после десяти вечера приглушать телефоны. Я не заставляю никого их выключать! Но, пусть делают потише! Стены и перекрытия не имеют нормальной звукоизоляции, и мы, российские граждане не можем нормально отдыхать, хотя в конституции и дается нам право на отдых. Но, это после!.. В том смысле, что заявление по этому поводу (приглушение телефона на ночное время) я напишу вам после! Подождите! Сейчас себе пометочку сделаю, чтобы не забыть!..  Да, я еще вот что хотела? У вас, случайно нет связей с архитекторами? Я б сходила и узнала, почему они проектируют дома, совершенно не считаясь с тем, что там будут жить люди? 
Самойлов смотрел на женщину затуманенным взглядом и мечтал сейчас об одном, чтобы она ушла. Тогда он побежит в управление со своим заявлением, чтобы его уволили по собственному желанию, ибо он не ручается больше за себя, и может нанести членовредительство Любови Вячеславовне Шелест.
*                *                *
Петухов думал, что уснет сразу, только добравшись до своей постели. Три таблетки снотворного и слона могли б свалить, но нервная система майора была на взводе, и он долго ворочался. К тому ж никак не могла успокоиться больная нога. Она ныла и дергала, взывая к его вниманию. Заснул Петухов, когда совсем рассвело, укрывшись с головой одеялом. Разбудил его звонок. Он ткнул пальцем, не открывая глаз, но будильник не был взведен, а звонок продолжал греметь в самое ухо. «Телефо – он!» - Догадался он, и недовольно спросил:
- Кто там?
В трубке некоторое время молчали…
- Извините, если ошибся номером! Это квартира Петухова?
- Вы не ошиблись! Просто я еще спал…
- Еще раз извиняюсь! Но сейчас четыре часа дня. И, притом, вы сами попросили позвонить вам сразу же, как только будет готов экспресс – анализ. – Оправдывался на том конце провода мужской голос.
Петухов вскочил и зашарил рукой на тумбочке в поисках папирос.
- Да – да! Я вас слушаю!  Это вы меня извините! Просто я немного приболел.
- Надеюсь, ничего серьезного?! – Поинтересовался мужчина.
- Ерунда! Небольшое растяжение или вывих… Нога сильно болит.
- С этим шутить нельзя! У вас может быть разрыв связок. Вы обязательно покажитесь узкому специалисту.
- Да – да! Непременно! – Торопил звонившего майор. -  Так, что там с моим заказом?
- Генетический анализ, представленных нам проб, не подтвердил родства этих людей. Вы это хотели услышать, господин Петухов? Или я вас разочаровал?
Петухов поблагодарил лаборанта и положил трубку. Он и сам еще не знал, радоваться результату анализа на ДНК или огорчаться? Визит непрошеного гостя и шантаж с его стороны выбили из колеи майора. К тому ж, он совсем не выспался. Во рту было сухо, и болели десны. Он в очередной раз недобрым словом вспомнил протезиста, искусственные челюсти явно был выполнены не по размеру. В очередной раз, затянувшись и, пуская кольца дыма в потолок, он решил, что нельзя больше откладывать задуманное. На Кроликова может прийти просветление в любую минуту, и тогда его запросто может расколоть любой опер, не говоря уж о следователе, но, теперь загвоздка в другом. Галка, шалава еще не приехала! И через кого передать яд для «сыночка»? «Стоп! Да у меня ж куча денег! – Вспомнил Петухов. – Насыплю порошок  в сок, и передам вместе с другими продуктами душевнобольному Владимиру Кроликову. Санитарка за стольник примет передачу».
Насвистывая марш, мужчина прошествовал в ванну, и залез под струи душа. Чередование горячей и холодной воды окончательно вернули ему хорошее настроение. Даже раскардаш в прихожей не смутил его. «Приберусь позже! Главное – выполнить дело!»  Он вытащил из холодильника тарелки с нарезками колбасы и сыра и протянул руку за ножом, чтобы порезать батон. Не увидев ножа на месте, вспомнил события прошедшей ночи и оскалился. «Надо было воспользоваться Лилькиным ножиком. Кстати, она мне сегодня приснилась! И, как странно?! Будто бы уводила с собой за руку Кроликова. Потом оглянулась и сказала, засмеявшись: «Ты отравил Кроликова, а умер-то Петухов…» Майор отмыл с моющим средством бурые пятна крови на ноже, и порезал хлеб. Щедро намазал сливочным маслом и накрыл колбасой, потом, немного подумав, сделал еще несколько бутербродов, смешав яд с маслом. «От сока Володька может и отказаться, а от жрачки ни за что! Я уверен на все сто, что сырокопченой колбаской психов не балуют…» Выпив две кружки крепкого кофе, Петухов стал приходить в себя. «Нет ничего лучшего для бодрости, чем холодная вода и горячий кофе!»  Он прошел в прихожую с пакетом, приготовленным для передачи Кроликову, и уставился на вчерашнюю калошу, сознавая, что в калошах он не сможет поехать в Тамбов. Снял с обувной полки сапоги и попробовал надеть. «Ура!!! Больная стопа, свободная от эластичного бинта, юркнула в сапог, но, что делать с курткой? Он в надежде на чудо, подергал за молнию, но «чудеса» на сапоге закончились. Майор развязал ближайший к себе узел, и из него выпала зимняя куртка, и он решил, что это хороший знак. Его даже не расстроило отсутствие перчаток. - Может, вызвать из дому такси? Но, нет! Это опасно! После отравления Кроликова начнется расследование, и в первую очередь будут опрашивать таксистов. Придется мне ехать рейсовым автобусом, а еще лучше – на перекладных! Пусть это не очень удобно, но зато гарантия, что водителей будет много, и всех не найдут. Хотя, личность у меня фактурная! Лысый череп могут запомнить. Та же санитарка запросто вспомнит, что приняла от лысого мужчины передачу для больного.
*                *                *
- По вашим глазам, Кирилл Николаевич, вижу, что знакомства с элитой у вас, простого участкового, нет! А жаль! Женщина снова обратилась к памятке. – Так вот, господин простой участковый, после телефонного звонка все самое интересное и началось! В квартире у Петухова задвигали мебель. Потом, там произошел шум, будто что-то взорвалось. Я уж, грешным делом подумала, что Александр Владимирович стал заниматься изготовлением бомб. А что? Он бывший военный, значит, разбирается во взрывчатых веществах, а по телевизору все время напоминают гражданам, чтобы мы были бдительны. Кстати, примите к сведению, Кирилл Николаевич, если бы все были такими бдительными, как я, то никаких терактов вообще б не было! Но всем это, извините за грубость, до лампочки! Кстати, на счет лампочек… Вы уже разобрались, кто разбивает лампочки на площадках? Мне между прочим уже надоело на свою мизерную пенсию покупать их. Вот, если б мне доплачивали хоть немного за общественную нагрузку, то тогда, пожалуйста… Кирилл Николаевич, вы что? Меня не слушаете? И зачем я тогда мечу перед вами бисер, скажите на милость?! А – а?! У меня еще к вам вопрос! Положено ли вознаграждение за поимку опасного преступника? Я, конечно, альтруистка, но не дура, и бесплатно не собираюсь подставлять свою шею. Вы и представить себе не можете, насколько опасен мой сосед?! Вы-то от него далеко, а я, можно сказать, прямо под ним, под Александром Владимировичем. Не подумайте чего плохого! Я имела в виду, что он живет прямо надо мной. Думаю, что он не изготавливает бомбы! А, знаете, чем он занимается? – Выпучила Любовь Вячеславовна глаза. – Ладно, уж! Вижу, что вы сгораете от нетерпения! Так и быть, раскрою вам тайну! Ваш подопечный, а мой сосед, Петухов Александр Владимирович – скупщик краденого. Что?! Сражены на повал?! То-то же! Вы и не ожидали, что такая беззащитная, хрупкая женщина может поймать опасного преступника, рецидивиста.
- С чего вы взяли? – Наконец-то смог вставить слово участковый. – На каких основаниях вы обвиняете человека? Если на том, что он когда-то оступился, так он уже понес наказание. И не зачем его постоянно за это шпынять.
- И – извините! У меня только голые факты! Я сама, своими глазами вчера, а вернее, уже сегодня, потому что это было далеко за полночь… - Женщина сверилась с записями. - Да. Это было в два часа ночи. Вот! У меня все написано! Посмотрите сами! – И она поднесла к носу участкового свои листочки. – Видите! Написано. Два часа. Так вот! Я поднялась к нему, то есть, к своему шумевшему и грохочущему соседу, чтобы приструнить его. Ведь нельзя же так вести себя, ведь – это не его частная собственность, а многоэтажный дом. Так, представляете, Кирилл Николаевич, он даже не впустил меня в квартиру! А я его считала культурным человеком. А вы говорите, что шпыняла его… Это, даже обидно мне от вас слышать. Другие? Да! Косо на него посматривали. Дескать, судимый и все такое… А у самих-то рыльце в пушку. Вот, например! Петровы из четвертого подъезда… Кстати, примите к сведению, что эти самые Петровы два раза в год ездят по заграничным путевкам отдыхать. А на какие деньги, я вас спрашиваю?! Ясно, что на ворованные. На зарплату или на пенсию, дальше нашей улицы не уедешь. Потому что денег хватит только на автобусный билет. Так, на чем я остановилась? Сосед, которого я защищала и, которого считала культурным человеком, держал меня ночью на лестничной площадке, а ведь не лето. Не трудно и простудиться. Хотя я занимаюсь йогой, но все равно… Кстати, Кирилл Николаевич, хорошо бы в нашем районе организовать в каком-нибудь помещении занятия йогой. Вы, пожалуйста, примите это к сведению! Я сама выступаю за здоровый образ жизни; не пью, не курю. О! Вспомнила! Это на счет моего соседа! Мне кажется, что Петухов курит что-то запрещенное. От него пахнет не табаком, а чем-то совсем другим. Вы примите это к сведению, и принюхайтесь к нему.
- Любовь Вячеславна, я и сам уже не рад, что пустил вас в кабинет! – Повышая голос, почти орал участковый. – Бедный ваш сосед, я ему сочувствую! И, знаете, что, уважаемая?! Это вы примите к сведению, что существует статья в уголовном кодексе за клевету. Вы ж сами сказали, что у вас пенсия маленькая. А по этой статье положен большой штраф, от пятидесяти до ста минимальных размеров оплаты труда; ну… или исправительные работы до одного года. А вы обвиняете человека в совершении тяжкого преступления, следовательно, наказание усугубляется, и штрафом вы уже не отделаетесь, гражданка Шелест. Если ваши показания не подтвердятся, то вам грозит лишение свободы на срок до трех лет. Ну, что?! Вы и дальше будете настаивать на том, что ваш сосед занимается чем-то незаконным, как то: изготовление бомб в домашних условиях, или скупке краденых вещей?! Если вы не передумали, то повторите сказанное под протокол. И я дам ход делу!
Любовь Вячеславовна замолчала, зло, посматривая на участкового. «А, вдруг, это мне показалось? И, вообще, что я там увидела? Вещи, разбросанные в прихожей? Они там действительно валялись на полу. Ну и что? Может, Александр Владимирович приготовил их, чтобы сдать в химчистку, например. А, что мужчина выбежал от него полуодетым в полночь?! Этому тоже при желании можно дать объяснение. Выходит дело, что этот мальчишка участковый прав?! Может, стоит еще и поблагодарить его за то, что разъяснил мне последствия моего необдуманного шага? Интересно, действительно за клевету полагается срок до трех лет? Надо бы купить уголовный кодекс! Гражданский у меня есть, а вот об уголовном я что-то не подумала…»
- Кирилл Николаевич, я подумаю над вашими словами! А пока сама понаблюдаю за соседом, чтобы вас не отрывать от работы. Я ж понимаю, как вы загружены?! На вас лежит такая большая ответственность: охранять покой российских граждан на обширной территории. Кстати, я хотела б, чтобы вы приняли к сведению… - Но женщина осеклась, встретившись с суровым взглядом Самойлова. Она быстро надела пальто, и выскочила из кабинета, застегиваясь на ходу. Любовь Вячеславовна так торопилась, что забыла свои листочки с пометками на столе участкового.
Самойлов еле дождался, пока за женщиной закроется дверь. Он хотел выбросить оставленные жалобщицей бумаги, но передумал и засунул их в ящик. «Кто их знает, этих общественниц? А, вдруг, и в самом деле здесь не все чисто? Но, так или иначе, кражи сейчас не главное! У меня на участке совершено убийство, и этим я стану заниматься в первую очередь». Участковый собрался уже убежать по адресам, но, взглянув на часы, передумал. «Все равно уже не застану многих. Люди разъехались по своим делам. И все это из-за проклятущей старухи. Мерещатся ей террористы. Сейчас мне надо успокоиться, позавтракать и с восстановленными силами приступить к работе». Участковый уже собрался на выход, как ему передали запечатанный конверт. Он вскрыл его и вытряс на стол содержимое. Это были многочисленные фотографии убитого мужчины.

        *                *                *
«Надо как-то изменить свою внешность! Мне достаточно будет и парика. – Думал Петухов. - Но ведь его-то и нет! А, если нет, значит, надо будет приобрести! В конце концов, это не такая уж и большая трата, тем более, волос на голове почти не осталось, а недалекие бабы любят, чтобы у мужиков была шевелюра, а не остатки перьев. Когда-нибудь моя жизнь вернется в свою колею и захочется новых знакомств и связей. Я уж и не помню, когда у меня была женщина?! – Разозлился Петухов. – И во всем виноваты проклятые шантажисты. Как же я их ненавижу! Если б мне пришлось еще раз убить Сашку, то убил бы без сожаления. Я сейчас жалею только об одном: о том, что он не испытал физических страданий. Это уж моя вина! Поспешил! Надо было сначала по кусочкам его резать. Резать и смотреть в его наглые глаза. Резать и смотреть. А я придушил его, как цыпленка». Майор снова вспомнил про свой забытый на шее убитого шарф, и стукнул кулаком по ладони. Он перешагнул через баулы и чемоданы, и вышел из квартиры. Постоял возле лифтовой шахты, но кнопка вызова лифта пялилась на него красным глазом. Он еще некоторое время подождал, и стал спускаться по ступеням, стараясь делать упор на здоровую ногу. Навстречу ему поднималась в шелковом халате баба с пустым ведром. Он со злости не сдержался и плюнул в ведро. Тут раздался визг на весь подъезд. Эта орала его нижняя соседка Любовь Вячеславовна Шелест. Она уперлась ведром ему в грудь и не давала пройти.
- Вот, до чего доходит безнаказанность, - разрывалась она,- Сначала вы не даете мне всю ночь спать, потом оскорбляете, называя умалишенной, а теперь и вовсе наплевали на меня! В полном смысле этого слова… А меня, культурного человека еще и обвиняют в клевете!.. Александр Владимирович, я так этого не оставлю. И потребую у вас удовлетворения.
- Постельного, что ли? – Заржал Петухов, пытаясь отпихнуть соседку. – А, может, на дуэль вызовите?
- Вы порочите мою честь и достоинство, поэтому должны заплатить мне штраф! Если сами не заплатите, то я вынуждена буду обратиться в суд. – Не отступала соседка, ведром, как шлагбаумом, перегораживая ему путь к отступлению.
- И тебе я должен! Что-то у меня дюже много появилось кредиторов в последнее время.
«Всех, кому должен, я прощаю. И в трупы превращаю!..» - Весело подумал он, и грубо оттолкнул соседку. Та взмахнула руками, помахала, как крыльями широкими рукавами цветастого яркого халата, пытаясь удержаться на узкой ступени, но не смогла, скатилась вниз, и присмирела, не издав, ни звука. Петухов перешагнул через нее, отпихнул ведро и продолжил свой путь. На первом этаже двери лифта были зафиксированы и рабочие в комбинезонах заносили туда большущие ящики.
«А – а, вот почему лифт занят». - Сделал он вывод,  и вышел на улицу.      
Дорога его лежала в ближайший универмаг, где он думал купить парик. Но, оказалось, что это не так-то просто. Париков в магазине не было. Тут какая-то женщина с паклей вместо волос подсказала, что парики можно купить на рынке, только надо поторопиться, потому что продавцы в пять вечера начинают уже собирать свой товар. Петухов поблагодарил даму и выскочил из магазина, поднимая руку в надежде на такси. Он уже садился в машину, когда его окликнула женщина в  одежде почтальона.
- Мужчина – а, вам письмо – о!!!
- Бросьте в мой почтовый ящик!
«Надо же, снова эта почтальонша! – Досадовал  майор. – Она вечно с какой – нибудь пакостью приходит! Хорошо, что я не остановился, а то дороги не будет! Интересно, всетаки, от кого же письмо? Но, думаю, это для меня сейчас не так важно, письмо никуда не уйдет, а вот Кроликов может «запеть». Петухов перемерил несколько париков разного цвета и фасона, и, наконец, остановил свой выбор на черном парике. Меняя транспорт, пересаживаясь с автобуса на частные легковушки, а с них на грузовые автомобили и то, снимая парик, то, напяливая его вновь, прибыл в психоневрологический диспансер уже под вечер, когда на улице стемнело. Охранник за высоким забором, молча, вытянул руку ладонью вверх, и получив стольник, также молча открыл калитку. Петухов постучал в небольшое окошко на входной двери. Долго никто не подавал жизни, тогда он увидел спрятанную за косяком кнопку и позвонил. Окошко неожиданно   распахнулось, чуть не ударив его по носу, и на него уставилось знакомое лицо. 
- Ба – а! Какие люди – и! – Закричала Галя. – Ну, надо же! Только заступила на смену и на тебе! Кавалер пришел. Да еще, какой кра – асавец! Александр Владимирович, ты никак в мое отсутствие волосы себе отрастил?! Одобряю – у! Сразу видно, что ты запал на меня, хотел понравиться?! Ты ко мне в гости или как? – кокетничала женщина, открывая дверь.
- Галочка?! – Недоуменно протянул майор, протискиваясь между телесами женщины и дверью. «И, какого черта я тогда изгалялся? Столько времени истратил, пока парик нашел. Но в натуре Галке понравился мой причесон! Ишь, какими глазищами смотрит?! А, может и лучше, что Галку застал, меньше будет хлопот. Денег, правда, она запросит поболе, нежели простая санитарка, но ничего! Зато после окупится сторицей». – И он уставился в расстегнутый халат женщины.
Та, заметив явный интерес мужчины к ее бюсту, повела плечами и соединила лопатки.
- Так что, Сашенька Владимирович? Соскучились по красивому? – Закатила она глаза. – Только не говори, что опять ко мне по делу. Обижусь! Кстати, тебе передали соскоб?
- Спасибо большое! Я все уже сделал! А теперь пришел сюда, чтобы передать гостинец вашему больному Кроликову. Вот тут принес по мелочи: сок, минеральную воду, пару бутербродов, апельсины… - И Петухов раздвинул за ручки пакет. – Сама проверь! Ничего запрещенного нет!
- А я и смотреть не стану! – Официальным тоном заявила Галя. – Твой Кроликов не просто душевно больной, а еще и подозреваемый в преступлении. Ему передачи запрещены! И я не собираюсь из-за пары дурацких бутербродов лишиться работы. Знаешь, как мне тяжело было устроиться в психушку?! «Пришлось переспать с десятком нужных людей, - подумала Галя, - но знать это Петухову не обязательно». – Здесь же у меня разные льготы! Зарплата больше, чем в любой другой больнице, отпуск дольше, да и на пенсию на пять лет раньше… - При упоминании о пенсии у Гали испортилось настроение. Она сегодня утром выдернула несколько седых волос. Скоро на дочку будут мужики обращать внимание. «Надо бы позвонить Сереге, как там они живут без меня?! Думаю, неплохо! С такими деньжищами, не то, что я. Каждую копейку должна отрабатывать, блин…Принять что ли у свинтуса передачу для Кроликова? Собственно, чем я рискую? Начальство все уже разошлось по домам, а санитаркам я рот замажу, дам по десятке на нос. С охранником тоже «расплачусь». – И женщина от предвкушения секса с молодым, симпатичным парнем плотоядно улыбнулась.
Призывную улыбку женщины Петухов отнес на свой счет, и притянул ее к себе, обхватив свободной рукой за крутое бедро, впиваясь в ее рот мокрыми губами.  Она почувствовала, что у него нет зубов, и отпрянула, вытирая губы тыльной стороной ладони. Майор обиделся, но не показал вида. Ссориться с Галей ему было не резон, она ему нужна.
- Ну что, Галчонок? Передашь хавку-то Володьке? Все будет оплачено, не боись! По-моему, я никогда еще не оставлял твои услуги неоплаченными.
«Только выгонял раздетой на лестницу!» - Мысленно закончила за него фразу Галя. Она до сих пор не могла простить Петухову, и считала, что еще недостаточно ему отомстила.
- Ладно, уж! Давай свой пакет! Только с предоплатой… - Растянула в улыбке губы Галя.
Петухов уже приготовил деньги. В одном кармане куртки у него лежало триста рублей, а в другом пятьсот (на всякий случай). Вдруг, Галка обнаглеет и за триста не возьмет передачу?!
- Думаю, кусок как раз будет нормально за то, что я подставляю свою шею.
- Тысячу рублей?! – Поперхнулся Петухов. – Ну, ты даешь! Да, за что? Я ж не прошу тебя тащить на себе груз в тонну весом. Здесь всего – ничего! Маленький пакет… Галь, поимей совесть! Бери пятихатку и по рукам!
- Это что? Ты мне предлагаешь несчастные пятьсот рублей?! Все! Я вообще отказываюсь! – Она повернулась к нему спиной и, покачивая необъятной задницей, пошла по коридору. «Может, надо было согласиться и на пятьсот? А то козлище развернется и даст задний ход?! Пятьсот рублей – тоже деньги!»
- Галя – а! Ну, ладно тебе, вернись! Так и быть, возьми свою тысячу, уговорила!
- Что – о? – Уперев руки в бока, подбежала женщина. – Я тебя уговорила?! Да, пошел ты, знаешь, куда?!! Я не собираюсь уговаривать ни одного мужика! Ясно тебе?! От меня родной муж ушел, и то не просила его остаться… Вали отсюдова! – Брызгая слюной, наступала на Петухова женщина. - Ты, кто такой, чтобы я тебя уговаривала?! Это тебе нужно, а не мне, поэтому я устанавливаю цену. Понял? Если тебе не по карману, обратись к кому-нибудь другому. Но учти! Я лично прослежу за санитарками, чтобы у тебя не приняли передачу. Они тоже, знаешь ли, дорожат своим местом, и свою задницу подставлять ради нескольких копеек не станут.
- Галя, ты меня не так поняла! Вот, возьми, и извини меня, пожалуйста! – И майор протянул на ладони зеленую купюру.
- Ладно, уговорил! – Улыбнулась женщина и спрятала бумажку в необъятный лифчик.
- Мир, что – ли? – Петухов уже не жалел деньги. Ему очень хотелось переспать с Галей, и он заглядывал ей в глаза и поглаживал по пухлой руке.
- Мир – мир! – Легонько подталкивая мужчину на выход, говорила она. Ей не терпелось увидеться с охранником. «Скажу, чтобы сходил за бутылкой хорошей водки и прикупил чего-нибудь вкусненького на закусон». Она закрыла дверь за Петуховым и потрогала налившиеся от предчувствия свидания груди.
*                *                *
- Анатолий Сергеевич, что будем делать с Кроликовым? Ведь ясно же и козе, что парень не убивал соседку Скворцовой.
- Козе, может быть и ясно, а вот следователь еще не дал санкцию на освобождение. – Ответил Смелков.
- Да он просто подстраховывается! Боится, что Кроликов останется под прицелом убийцы.
- А, если это и так?! Саша, мы с тобой уже об этом говорили. Кроликов в диспансере в безопасности. Душевное состояние у него нормализуется. Лечащий его психиатр, сказал, что видны позитивные сдвиги и скоро парня можно будет снять с аминазина, и перевести на более легкие седативные препараты.
- И о чем это говорит? – Наморщил лоб Сушков.
- Да о том, Саша, что  совсем скоро Кроликов будет признан вменяемым и с него можно будет снять показания, как со свидетеля. – И Смелков по привычке хлопнул ладонью по столу и откинулся на спинку стула.
- Супер! – Обрадовался опер. – Значит, дело постепенно идет к развязке, и мы сможем прижучить убийцу?!
- Вроде того… Теперь ты понимаешь, что нельзя выпускать на свободу Кроликова. Это – наш единственный на сегодняшний день свидетель. Кстати, хочешь узнать о заключении патологоанатома? Мне сегодня по факсу передал Алексей Куприянович. Знает же, что мы здесь дергаемся в неведении.
- Это новый следак? Вроде мужик, что надо!
- Отличный мужик! Ну что? Читать, что ль?
- Не тяните, товарищ капитан!
- Поехали! «Убитый – мужчина примерно тридцати лет, крепкого телосложения. Умер насильственной смертью от удавления. На шее поперечная странгуляционная борозда, оставленная удавкой в виде шарфа. На затылке убитого имеется след, нанесенный тупым, легким предметом. Рана была нанесена при жизни и имела своей целью, предположительно, на время выключить сознание у потерпевшего. На спине множества резаных ран представляющих собой рисунок в виде звезды. Данные раны нанесены потерпевшему после смерти. Время смерти предположительно от часу ночи до трех.
P.S. Точное время смерти назвать не могу, так как при вскрытии у потерпевшего обнаружено воспаление легких. Со всеми вытекающими отсюда последствиями, как то: повышенная температура, потоотделение и так далее…»
- А я могу назвать точное время смерти, товарищ капитан! – Гордо произнес Сушков, вытаскивая из портфеля официальную информацию от Гидрометцентра. – Я сделал запрос по метеосводке на счет осадков. Так вот! Метеорологи сообщают, что в ночь с двадцать девятого на тридцатое ноября были осадки в виде снега с двадцати двух часов двадцать девятого до часу ночи тридцатого ноября сего года.
- Ну, и что тебе это дает?
- Да, как же?! Анатолий Сергеевич! – Закричал Сушков. – Мне Владимир Петрович показал следы. Мы предположили с ним, что это следы убийцы. Они в аккурат вели к потерпевшему. Начинались от мусорных баков и прямо до тела убитого. Если следы на снегу сохранились, то…
- Я понял, Саша! Ну, а что дал тебе опрос жителей ближайших домов? Нашел хоть каких-нибудь свидетелей?
- Мертвое дело! Все спали! Никто ничего не видел и не слышал! Да и понятно! Час пополуночи. Кто это станет гулять в ноябре в такое время? Да еще и фонарей практически на улице нет! Ни хрена не видно. Правда, у меня осталась еще надежда на одну свидетельницу, но слабенькая.
- Так, побеседуй с ней! В чем дело-то? – Удивленно поднял плечи капитан. - Саша, используй все возможности. Пока все равно у нас нет заключения криминалиста по следам и отпечаткам. Алексей Куприянович обращался с просьбой в лабораторию в область, но там его отфутболили. Сказали, что и своей работы у них на сто лет. И понятно! Специалистов не хватает.
- Конечно! Кто захочет работать за копейки? Эксперты – криминалисты получают мизерную зарплату, а работы у них невпроворот. Не понимаю, что себе думают в министерстве? За раскрываемость с нас три шкуры спускают, а помочь кадрами, та нет!.. Вот, далеко ходить не надо, Анатолий Сергеевич! Мишка вышел из строя, и все! Остались мы с вами вдвоем. – И Саша засмеялся, снова вспомнив, как Мудрый, только придя к ним в управление, предлагал внедрить метод обнаружения следов и улик, как в Скотланд-Ярде. «Вытянулись в длинную цепочку и пошли…»
- Хватит хныкать, старший лейтенант! – Шутливо оборвал его Смелков. – Ты так и не ответил, почему не опросил свидетельницу?
- Да, потому, Анатолий Сергеевич, что на «земле» работают остолопы. Я сегодня встретился с участковым того района, где нашли труп. Неким Самойловым Кириллом Николаевичем. Тот распустил нюни, потому что, как сам мне признался, у него в кабинете все утро просидела возможная свидетельница преступления, а он от большого ума ее выгнал.
Смелков вопросительно поднял брови.
- Зачем?
- Вот и я у него спрашивал: «Зачем?» Оказалось, что пожилая женщина постоянно ходила к нему с различными жалобами на жильцов и надоела ему своими кляузами. Конечно, с одной стороны участкового можно понять! Заведется такая сутяжница пенсионерка, и от избытка времени начнет тянуть жилы из своего участкового инспектора. То ей не так, другое не этак!.. Вот он и сорвался! И не просто, а припугнул ее сто двадцать девятой статьей. Дескать, сидеть ей на нарах три года. Так старушки и след простыл! Но вот, посмотрите, что от нее осталось?! – И Сушков выложил перед капитаном исписанные мелким неразборчивым почерком листочки.
Капитан надел очки, и попытался разобрать каракули, а после уставился на своего подчиненного.
- Так это просто золотые слитки! Здесь же по часам все расписано! Это не свидетельница, а золото. Она даже описала человека, которого видела два раза, и хорошо его запомнила. Саша, а в чем проблема? Почему ты с ней не встретился? – Вопросительно взглянул на Сушкова капитан. - Или она обиделась на своего участкового, а теперь злится на всю милицию, и не хочет нам помочь? Так найди к ней ключик, сыграй на обаянии! Мне ль тебя учить?! Ты коммуникабельный, разговаривать с людьми умеешь, да и выдержки тебе, в отличие от того участкового не занимать.
- Проблема имеется, товарищ капитан. Женщина попала в больницу с сотрясением головного мозга. Врачи наотрез отказали мне опрашивать ее.
- Во – от как?! – Опустил ладонь на стол Смелков. – Значит, свидетельница действительно видела что-то существенное, и ее вывели из строя?!
- На этот раз нет! В больнице сказали, что скорую помощь вызвали грузчики из мебельного магазина. Они объяснили, что старушка выносила мусор и, вероятно поскользнулась и упала на лестнице. Это подтвердил и участковый. Он как раз нес ей на опознание фотографии убитого, когда женщину грузили в машину скорой помощи. У нее были домашние шлепанцы на кожаной подошве. Ступени скользкие, подошва скользкая, и вот результат! Да и мусорное ведро валялось там же на лестнице.
- Понятно, старлей! Будем ждать, когда поправиться пострадавшая. Когда выздоровеет эксперт – криминалист?! Нам ничего другого и не остается! Ну, а ты, все-таки, попытайся найти еще свидетелей! Свободен!.. Кстати, а участковый сказал, на кого пришла жаловаться на этот раз старушка?
- Так… На Петухова же!.. Разве я вам не сказал?!.
*                *                *
Петухов шел по дороге, размахивая руками и, ругаясь, на чем свет стоит,  проклиная Галину за ее патологическую жадность и распущенность. Мужчина не замечал, что разговаривает вслух, жестикулируя и гримасничая. Время о времени он останавливался и поднимал руку, чтобы поймать машину, но те с ревом проносились мимо. Ему пришлось пешком дойти до автовокзала и долго уговаривать кассиршу, чтобы продала билет.
- Мужчина, нам запрещено обилечивать граждан в нетрезвом виде! – Заявила кассир, высунувшись и, тыкая пальцем в какой-то документ, прилепленный над окошком кассы.
- Ко мне это не относится! – Заявил Петухов. – Я выпиваю лишь по праздникам.
- Знаем мы вас алкашей! У вас каждый день праздник. Как удалось купить бутылку, так и праздник! У самой такой дома имеется! – Зло отчитывала майора кассир. – Каждый день зенки заливает! То от горя, то от радости… 
- Да, я уверяю  вас, гражданочка, что я совершенно трезвый. Понюхайте! – И Петухов приблизил лицо к окошку, отчего его парик и так державшийся на одном ухе, свалился прямо кассирше на стол.
 Женщина от неожиданности аж подскочила на стуле, и вытаращилась на мужика. «А, может, и правду тверезый? От него пахло одеколоном и только. Но, пьяницы ведь пьют, что под руку попадется; если водку не достанут, то не брезгуют и различными настойками, лишь бы на спирту были. Прямо и не знаю, как поступить? Обилетишь пьяного, от начальства нагоняй получишь, а если откажешь в билете трезвому, то вони не оберешься! Смотри, как разозлился-то, аж лысина потом пошла и морда покраснела…»
- Ладно! Так и быть! Под свою ответственность, мужчина, продам вам билет! Только прошу вас, вы уж не буяньте! Выпили одеколончику, так сидите себе тихо в креслице, да в окошко на пейзаж посматривайте! – Вздохнула кассир, протягивая Петухову кусочек коричневого картона.

«Еще немного, и я настучал бы ей по башке! Проклятая баба! И, что она ко мне пристебнулась?» - Ворчал майор, усаживаясь в автобусе. Он еще какое-то время продолжал ругаться себе под нос, иногда взмахивая руками. Пассажирка, устроившаяся было рядом с ним, сначала недоверчиво косилась на него, а после отправления автобуса присмотрела свободное место и пересела подальше от «ненормального» соседа, изредка, на всякий случай, посматривая на него. Наконец он угомонился и заснул. Ему опять приснилась Лиля. Она в голом виде, сидя на метле, летела за автобусом, оставляя за собой кровавый след от ран на груди и спине.  Мужчина с ужасом смотрел на нее, надеясь, что ведьма не догонит скоростной автобус, но Лиля догнала его и теперь била по плечу что есть силы и орала в самое ухо: «Вставай, Вставай! Конец!» Петухов пытался отмахнуться от нее, прикрывая руками голову и бесконечно повторяя: «Нет, нет, нет! Не хочу!»
- Что значит, «не хочу?!» – Сквозь Лилин визг просочился мужской голос, - конечная станция, автобус прибыл на пункт назначения.
- Я ж говорила вам, товарищ водитель, что он ненормальный, почему чокнутым разрешают ездить в общественном транспорте? – Возмущалась женщина. – А, если у него белая горячка, и он начнет здесь все крушить? Или, к примеру, приставать к женщинам станет? А я нахожусь в замкнутом пространстве автобуса, и не смогу убежать от насильника.
- Ну, это вы уже слишком, гражданочка! Пассажир, вроде бы нормальный…- С сомнением в голосе перебил ее водитель автобуса, наблюдая за подозрительными «пассами» пассажира, который, то хватался за заросшую черными волосами голову, то отмахивался руками, словно отгонял мух.
- Вот именно!  «Вроде бы…» – Прицепилась к слову женщина. – А, может, он сбежал из психушки? Может, он буйно помешанный и нам всем грозит опасность?! Вы поинтересуйтесь, поинтересуйтесь, откуда он едет? – Настаивала дама. – Надо у него документы проверить! Он и кассирше был подозрителен. Я помню, что она не хотела продавать ему билет на автобус.
- Мужчина – а! Да проснитесь вы, наконец! Вставайте – вставайте! – Теребил его за плечо водитель.
Петухов с трудом разлепил веки и улыбнулся, увидев мужское лицо.
- Так, вы не Лиля?! Не ведьма?!
- А я, что вам говорила?! – Завизжала женщина и кинулась к выходу, крича на ходу: «Я так и знала! Меня никогда интуиция не подводила! А вы – ы: «Нормальный, нормальны – ый!» Вот, вам и нормальный – й! Сейчас достанет ножичек, и покажет вам, какой он нормальный. Точно вам говорю, что он из лечебницы сбежал.
Петухов продолжал сидеть в кресле, и водитель автобуса не решался показать ему на выход. Все пассажиры покинули салон, и он теперь один на один остался с чокнутым мужиком. «Говорила мне жена, чтобы я уволился… Трасса, аварии и так далее. Она только не учла, что среди пассажиров могут попасться душевнобольные…»
- Что? Уже приехали? – Очнулся наконец-то Петухов, потягиваясь и, проходя к выходу. – Спасибо, браток! – Протянул он руку  водителю и, покинул автобус.
Шофер видел, как мужик, согнувшись от ветра, припадая на ногу, медленно пошел со станции. «Вроде бы нормальный… Хотя, кто их разберет? Я ж не специалист! Может, пассажирка была права?»
- Мужчина – а! – Закричал водитель. – А вы откуда ехали-то?!
- Как откуда? – Удивился Петухов. – Вы  ж сами везли меня из Тамбова. Я был в психоневрологическом диспансере. – Ответил Петухов и, сняв с головы парик, помахал им остолбеневшему водителю.
«Все! Уволюсь на хрен, пока жив!» - Решил водитель, закрывая двери…
Петухов попал домой к десяти вечера. Он вызвал лифт, и хотел уже войти, но вдруг вспомнил про письмо. Вытащил из ящика конверт, и побрел к лифту. Он настолько устал, его так вымотала дорога, что ему было не до письма. «Потом прочту! Сначала душ, ужин, а потом…» Мужчина скинул сапоги и куртку. Но глаза сами по себе возвращались к конверту. Петухов прошествовал на кухню и, положив письмо на стол, достал готовый косячок, и затянулся, прикрыв глаза. Конверт будто гипнотизировал его, не давая расслабиться и получить удовольствие от травки. Он взял нож и вскрыл его, вытаскивая лист желтоватой бумаги. «Написано рукой», - отметил он про себя.
Вздохнув и затянувшись папиросой, приступил к чтению…
«Санечка, если ты читаешь мое письмо, значит, мне повезло. Повезло первый раз в жизни. До сегодняшнего дня у меня все время была черная полоса, постоянно преследовал неудачи. Сейчас я уже не ропщу, потому что, прожив долгую, полную страданий и несчастий, жизнь, поняла, что во всем виновата только сама. Поначалу я думала, что из-за тебя у меня все наперекосяк, и во всех моих бедах виноват ты, потому что ТЫ бросил меня, четырнадцатилетнюю девчонку беременной. В то время я мало чего понимала в женских делах, а когда кинулась, то было уже поздно делать аборт. Первые месяцы я постоянно звонила в твою воинскую часть, но тебя не хотели приглашать к телефону, а позже и вовсе сказали, что вас перевели в другое место. Я столько слез пролила, не могла поверить, что ты бросил меня без объяснений и прощания. Не отходила от окна, все ждала, что ты появишься. Постоянно ходила в сквер и садилась на нашу с тобой скамейку, где ты вырезал наши имена: Катя плюс Саня. Помнишь?.. Я замучила почтальона вопросом: нет ли мне письма? Не буду рассказывать тебе о моей жизни дома.  Родители, узнав о моей беременности, чуть не убили меня. По их приказу я в роддоме написала так называемое отказное заявление. На меня в роддоме смотрели, как на предательницу и мамочки, и медперсонал. Я им объяснила, что временно оставляю ребенка на их попечении. Даже дала мальчику имя и фамилию. Но, все равно наш с тобой сыночек с рождения стал отказником. Первое время я, негодяйка, совершенно не скучала по нему, я просто забыла о нем. Роды совершенно преобразили меня, и не стало отбоя от кавалеров, но я, дура, все еще надеялась, что ты появишься, узнав как-нибудь о том, что у нас есть сын. Куда я только не писала, где только не искала тебя, потому что любила очень… Замуж вышла только в тридцать лет, забеременела, но муж не хотел детей и я сделала аборт. Первый и последний в своей жизни! Детей больше у меня не предвиделось, так-то вот! Жизнь с мужем не сложилась и мы расстались. Я еще раз сходила замуж. Новому мужу нужны были наследники, тогда я и вспомнила о сыне, и решила найти его. Деньги открывали мне все тайные документы. Оказалось, что Вовочку так никто и не усыновил, он воспитывался сначала в доме ребенка, а после в детском доме. Об этом я узнала совсем недавно. Естественно, что мальчик стал уже взрослым, и теперь уже не нуждается в матери, которая его когда-то предала, тем более, в смертельно больной матери. У меня, Санечка, неоперабельный рак легких, я одинока, лежу в хосписе. Жить мне осталось совсем чуть–чуть. Я это точно знаю! За деньги уговорила сестричку сказать мне правду. Когда ты получишь мое письмо, может и в живых-то меня уже не будет. С одной стороны, я хочу умереть, чтобы избавиться от мучений. Ты, Санечка, и представить себе не можешь, какие страдания я испытываю?! Не помогают уже никакие наркотики… Представляю, любимый, как твои глаза наполняются слезами, когда ты читаешь эти строки. Но не переживай за меня! Я все это заслужила. Боюсь только одного, что за жизненной чертой меня ждет продолжение мук, потому что страшная грешница. Собственно, мой страх и толкнул меня на то, чтобы найти тебя. У меня к тебе последняя просьба, просьба умирающей женщины, которая тебя любила всю свою жизнь. А прошу я тебя вот о чем: найди, пожалуйста, нашего сына и попроси за меня у него прощения. Пусть помянет за упокой свою маму Екатерину. Глядишь, Господь и простит мои грехи. Последний адрес сына был такой: г.Воронеж, детдом №… Посылаю тебе фотографии; это все, что у меня осталось ценного. Мне они уже не понадобятся, я не хочу, чтобы их выбросили на помойку. Ну что?! Узнаешь?! Это мы с тобой! Какие мы были молодые!.. На одной из фотографий я в тридцать лет, а на другой наш с тобой сын. Ему там шестнадцать. Правда, на меня здорово похож?! Фотография Вовы ко мне попала случайно… Перечитала сейчас письмо. Чувствую, что получилось, не очень складно, но переписывать нет сил, боль снова возвращается…
Целую тебя, мой любимый!
       Твоя Катя.
P.S. Главное-то не написала!.. Нашего сына зовут Владимир Ильич Кроликов. Отчество я дала ему своего отца, да и фамилию тоже…»
Петухов посмотрел на конверт. Фамилия отправителя была Кроликова. Он вздохнул и взял в руки фотографию. На него смотрела очень красивая, эффектная блондинка с блестящими большими голубыми глазами. Он даже присвистнул. «Кто ж знал, что из гадкого утенка получится такая складная бабенка?!» На другой фотографии был заснят парень, как две капли воды похожий на мать, и лицом очень знакомый. «А вот эта фотка у меня есть! – И майор достал из секретера фотоальбом. – Точно! Вот она! – Он вытащил ее и прочитал на обороте дурацкую надпись: Саня + Катя = любовь. Число, месяц и год. Петухов всматривался в невзрачную девчонку рядом с собой красивым офицером, недавно окончившим академию. Как изменилась Катя! Сколько же ей сейчас-то? – Прикинул Петухов. – Примерно сорок три года. Возраст небольшой, но она онко больная, значит, зачем она мне? Не – е, Катюха, ты не обижайся! Но ты мне не нужна! – Ткнул он пальцем в красивое лицо на фотографии. А, вот за сына тебе, Катька, большое спасибо! -  До него только сейчас дошло, что у него сын. - Ура!!! У меня есть сын, наследник. – Закричал мужчина. – Но, стоп! А, как же результат генетической экспертизы? Они не могут ошибиться! Но, ведь и Катька не стала бы врать, находясь на смертном одре. Сама говорила, что у нее грехов отбавляй! – Петухов схватился за голову. – Яд!!! Я ж сам отнес сыну яд!!! А, что, если Галка уже отдала ему передачу?! Нет! Нет! Нет! Сынок, еще не поздно! Я тебя спасу! – Метался мужчина по квартире, забыв про больную ногу. – Первым делом, позвонить в Тамбов, в лечебницу.  - Он кинулся к телефону. – Ну же – е! Давайте! Возьмите же трубку – у»! Трубку сняли, но в ней тут же раздались короткие гудки. «Не поздно, не поздно! Сынок! Вот увидишь, я успею! У нас с тобой все будет окей! Ты будешь носить мою фамилию, а не какого-то там трусливого Кроликова! А, вдруг, все-таки, Катька выдумала?!.  Нет! Ей нет никакой выгоды! Вовка – мой сын!» - Крикнул Петухов, выбегая из подъезда и, останавливая частника.
- Отец, любые деньги! Довези до Тамбова! Умоляю тебя!
Пожилой водитель что-то прикинул в уме.
- Пятьсот! – Извиняющимся тоном произнес он, - бензин, амортизация машины опять же, да и попутчиков в такое время я не сыщу, - оправдывался шофер.
- Плачу тысячу, только быстро!
Водитель гнал, как на ралли, выжимая из своей «старушки – копейки» все, на что она была способна, но…Петухов все равно опоздал. Возле желтого здания стояла машина с красным крестом. Он подбежал к ней. «Фу – у! Слава Богу! Не Вовка»! На носилках лежала Галя, бледная с ввалившимися мутными глазами, но живая. Она узнала майора.
- Ну, козлище, тебе хана, я тебя, отравитель теперь урою! – Хрипела женщина. - Я тебе не милиция, от которой ты можешь спрятаться. Из-под земли выковырну, только встану на ноги! Из-под земли достану, и туда же урою! Ты меня теперь по гроб жизни будешь содержать! Так и знай! Скажи еще спасибо, что не весь проклятый бутерброд съела, и успела сделать себе промывание, а то здесь тебя бы ожидали сразу два трупа. Двойное убийство! Сечешь?!. Петухов не слышал, что ему говорила женщина. Он оглядывался по сторонам, ища сына.
- А Кроликов? Вовка? Что с ним? Где он? Жив?!
- Не – а! – Ответила Галя. – На него у меня уже не было времени. Как ты думаешь, если б предстоял выбор, кого сначала откачивать? Себя или какого-то там психа?! Я, конечно же, выбрала себя! Своя-то жизнь, чай дороже! – Смотрела насмешливо Галя. – И нечего смотреть на меня, как на врага народа. – Это не я, а ты убил СВОЕГО СЫНА!!! Ты – отравитель!
Но, ведь эксперты, ДНК… Как же, так?!.
- А так!!! Помнишь, козлище, как ты меня полуодетую, чуть ли не голую выгнал на лестничную площадку на обозрение всем соседям?! Ты, может, и забыл?! Да я-то нет! Я ничего не забыла! Образец для анализа на ДНК был взят не у Кроликова, а совершенно у другого человека. Сечешь?! – Прошептала, выдыхаясь, Галина. – Я тебе отомстила!
- Нет! Этого не может быть! Ты сейчас мне все это говоришь со зла! Откуда тебе известно, что Вовка – мой сын?!
- А я заинтересовалась, когда ты попросил у меня образец для анализа. Думаю, зачем тебе, постороннему человеку это нужно? Тем более, экспертиза очень дорогая. А, зная твою скупость, подумала, что дело здесь не чисто, и сама передала образцы для анализа ребятам в лабораторию. Ноготочки твоего сыночка и твои волосики. Настоящие! Не парика… Ведь, сейчас-то на тебе парик?! Знаешь, на кого ты в нем похож? На член в мохнатом презервативе!.. – Засмеялась женщина и закрыла глаза. Выплеск эмоций забрал у нее последние силы.
Галя была б раздосадована, если б узнала, что все ее оскорбления и унижения не нашли отклик у Петухова. Из всего, сказанного в запале женщиной, до него дошло только одно: у него больше нет сына! «И виноваты в этом проклятые бабы! Одна обнадежила, написав идиотское письмо, но я хочу думать, что ее уже нечистый забрал, а вторая – отравила мальчика. И, что она там еще вякала? Что своя рубашка ближе к телу и, что я теперь буду ее кормить до смерти?! Не – ет, дорогая! Здесь ты прокололась! Ты слишком молода, и мне не в кайф будет ожидать, когда ты сдохнешь по старости. И мне придется ускорить твой переезд в мир иной!» - И Петухов, осмотревшись по сторонам, подошел к машине скорой помощи спереди, вытащил из-за пояса нож (Лилин атамэ), с которым практически никогда не расставался, и засунул руку за колесо…

*                *                *      
  - Анатолий Сергеевич, вы уже ознакомились со сводкой происшествий по городу за прошедшую ночь?
- Вот, читаю, а что? – Спросил капитан у влетевшего в его кабинет старшего лейтенанта. – Что за пожар, Саша? Ничего из ряда вон выходящего нет. Три кражи в продовольственных ларьках, два угона…
- Ну да – а, конечно же! Какой я болван! К нам же поступают сводки происшествий по нашему городу.
- А тебе хотелось бы, чтобы к нам стекались данные о происшествиях по стране? Саша, ты ведь не из любопытства спросил меня, правда? Что-то тебе стало известно?
- Анатолий Сергеевич, вы ж знаете, что у меня мама работает в Тамбове в больнице. Она сегодня вернулась с суточного дежурства… Вообщем, там такое дело! В психоневрологическом диспансере вчера произошло массовое отравление пациентов. Мама говорит, что к ним по «скорой» среди ночи доставили троих в очень тяжелом состоянии.
- И что? Среди них был наш подопечный?
- Нет, Анатолий Сергеевич! Медсестра, санитарка и охранник… - Опер немного помолчал и, будто собравшись с духом, выпалил: Кроликова откачать не удалось!
- Вот тебе, и спасли парня от убийцы!
- Так, вы предполагаете, что это не пищевое отравление?
- Я выезжаю сам туда, на месте разберусь! Но, мне кажется, что это дело рук нашего хитроумного убийцы. Я поговорю со следователем и, если окажется, что в отравлении виновата не недоброкачественная пища, то Петухова будем брать. Пусть посидит пока у нас в изоляторе временного содержания, а там, глядишь, и криминалист с больничного выйдет…
- Но, что нам дадут несчастные  двое   суток? Ведь, по закону мы не имеем права без предъявления обвинения на больший срок задерживать подозреваемого.
- Утро вечера мудренее! Я, Саша, своими бы руками удушил мерзавца, но мундир не позволяет! Кстати, ты еще не звонил в больницу? Может, уже можно будет побеседовать с той старушкой, соседкой Петухова?
- Ну, Анато – олий Сергее – евич, что могло измениться за сутки?
- Саша, за сутки много чего может произойти! Далеко ходить не надо! Только вчера Кроликов еще был жив и, почти, здоров, а сегодня уже покойник. – Стукнул по столу ладонью капитан. Так что, не капризничай, а садись на телефон! Я поехал, а ты держи меня в курсе по-мобильному.
Саша набрал номер телефона приемного отделения. После долгих препирательств дежурившая медсестра, наконец, соединила его с травматологией. Но подошедший врач недовольным голосом произнес, что изменений в лучшую сторону у больной Шелест пока не наблюдается. Посещения категорически запрещены.
«Ну и ладно! Не очень-то и хотелось!» - Вешая трубку, произнес опер. Вытащил папки с другими делами и стал выполнять скучнейшую работу, составлять справку. Он и так слишком долго откладывал писанину, думая поручить ее стажеру. Но Мишук застрял в больнице надолго, и заниматься статистикой все равно придется ему, старшему лейтенанту Сушкову. Он тяжело вздохнул, несчастными глазами посмотрел на кучу бумаг, и включил компьютер. Пока машина загружалась, опер закрыл глаза, думая о предстоящем отпуске. Машина тренькнула, сообщая, что готова к работе. «Отпуск пока не скоро! Надо пахать!» - И Сушков яростно задвигал мышкой по столу, расчерчивая таблицу. Он увлекся работой, и не заметил, как пролетело время. Откинулся на спинку кресла и сильно зажмурился, давая глазам отдых.
- Что, Саша? Спим на рабочем месте? – Гаркнул в ухо тихо подошедший капитан.
- Анатолий Сергеевич, так ведь можно и заикой сделать! А поспать, действительно б не мешало, я сегодня и пяти часов не спал.
- Только не говори, что составлял план розыскных мероприятий, - хмыкнул Смелков.
- Нет, конечно! – Потянулся до хруста в костях опер. – У меня было куда более интересное дело, чем бумажная работа.
- Так, ты из-за этого «Дела» постоянно на работе клюешь носом? – Поддел капитан Сашу.
- Ничего не клюю! Я вам уже и справку подготовил, и с врачом поговорил. Больную навещать не велено! Доктор приказал: не пущать! А, как там у нас дела в Тамбове?
- Обожди, Саша! Ты б мне чайку налил, что-то я устал!.. Как порой бывает тяжело общаться с людьми?!. У одного клещами слова не вытянешь, у другого, наоборот, словесный понос, и если б по существу, а то так: мели Емеля, твоя неделя! - Прикрывая глаза ладонью, жаловался Смелков своему подчиненному. «Конечно, нельзя сказать, что я съездил зря», - думал капитан, вспоминая события уходящего дня. По дороге в Тамбов он колебался: куда вначале заехать? В больницу или в психиатрическую лечебницу? Пока он гадал, его водитель притормозил у «желтого дома». Смелков удивился, не обнаружив привычной суеты следственно-оперативной бригады. Он показал охраннику свое удостоверение и прошел на территорию лечебницы, огороженную высоким забором. Возле здания тоже было тихо. Во дворе на лавочке сидели две женщины в теплых больничных халатах, возле них стояли молочные бидоны. Они о чем-то тихо разговаривали, покачивая головами и прищелкивая языком. Увидев незнакомого мужчину, направлявшегося к ним, как по команде замолчали.
- Простите, гражданочки! Вижу, что вы здешние. В смысле, что вы работаете здесь. Я угадал? – Улыбнулся капитан, пытаясь расположить к себе серьезного вида женщин.
- А, тебе что? – «Пролаяла» одна из них.
- Да, разве это работа? – Вздохнула вторая, усмотрев в посетителе потенциального «кормильца» и, приняв несчастное выражение лица. – Каторга это, а не работа! – Продолжила она, посматривая на руку мужчины, засунутую в карман. – Сами подумайте, с утра до ночи носисси с горшками с говном. И это еще бы ничего! Но, ведь психи нарочно под себя прямо гадят. И подмывай их, и переодевай в сухое. Скажу вам по секрету, что многие из них ходячие и, только притворяются больными. А некоторых сюды родичи упекли. Главврачу хорошо, он с их, то исть с родичей-то деньги  сымаит, а нам, санитаркам шиш с маслом. – И женщина сунула под нос капитану кукиш. – А работа наша чижолая, ужасть! И за все сверхурочные в кармане вошь на аркане. – Посмотрела выразительно на карман Смелкова женщина.
- Но, у вас хоть питание бесплатное! – Вставил слово капитан. – Ведь, насколько мне известно, медицинский персонал кушает больничную еду. Кстати, у вас на месте готовят или вы получаете еду со стороны.
Вторая санитарка, видимо что-то заподозрив, глаз не сводила с посетителя и сразу же насторожилась, услышав разговор про больничную пищу. Она зашикала на подружку и потащила ее за рукав к дверям. Но словоохотливая женщина все еще не теряла надежды получить от посетителя «копейку», и упиралась что - было сил.
- Да, что ты мне рот закрываешь? - Разозлилась она, выдергивая руку. - Я не дурнее тебя, чай, и сама знаю, что можно говорить, а что нет. – И, обращаясь к посетителю, продолжила: - У нас своя кухня, и туды всегда завозют только свежие продукты. Ваша правда, гражданин хороший, мы едим вместе с больными. То исть, младший медицинский персонал конечно. А, что касаитси врачей там, или старшую медсестру, то конечно… Тут и дураку понятно!.. Для их отдельно готовят.
- А, что? У больных невкусная еда? – Продолжал допытываться Смелков.
- Да они все равно вить ничо не соображают! Им лишь бы побольше… Одно слово: идиоты! – Хмыкнула женщина, но, встретившись со злыми глазами товарки, пошла на попятный. – Зато, все харчи свежайшие, это уж точно! Вот, поэтому и не понятно, почему нынче люди потравилися?!
- Ну, это уж слишком! – Закричала вторая санитарка, подхватила один из бидонов, и кинулась к дверям.
- Все! Побегла жаловаться старшей! – Трагическим тоном произнесла женщина. – Таперича мне всыплют за мой язык. И, скоко раз я сабе слово давала: держать язык за зубами, ан нет!..  Но, ведь я ж ничего не выдала, правда? – Заглянула она в глаза посетителю.
- Нет, конечно! – Успокоил он. – А вот вам за моральные страдания! – Сказал Смелков, засовывая в карман санитарки пятьдесят рублей.
Женщина заглянула свой карман и облегченно вздохнула. «День начался хорошо! – Решила она. – А, что старшая сейчас подымет вой, так плевала я на это! Мне не впервой выслушивать угрозы об увольнении. Пусть сначала на мое место кого сыщут. Мало найдется дур говно подчищать, да слюни психам вытирать». Санитарка уже собралась уходить, но щедрый мужчина ее остановил.
- Как вас зовут?
- Нина.
- А по отчеству вас, как? – Допытывался капитан.
- Так, Ивановна мы! – Удивленно ответила женщина.
- Нина Ивановна, очень приятно. А я – Анатолий Сергеевич, - сказал Смелков, протягивая женщине руку.
Та какое-то время, недоумевая, смотрела и, наконец, краснея, протянула свою, сложив пятерню в форме лодочки.
- Вот и познакомились! – Улыбнулся капитан, пожимая обветренную, шершавую кисть с коротко обстриженными ногтями. Он уже более внимательно смотрел на пожилую женщину. На щеках пигментные старческие пятна, годы высветили до бледно голубого цвета глаза. – А, сколько вам лет, Нина Ивановна?
- Так, уже пятнадцать лет, как на пенсии, - ответила женщина. – Но, не работать нынче нельзя! У мене, вить унук в институте учитси, а там, милок, денег надо прорву. Вот мы с дедом и горбатимси… Зато, парень уж больно хороший!.. – Закатила она глаза. – Да и детки, тожа!.. Нечего Бога гневить!..
- Нина Ивановна, когда у вас перерыв на обед? Мне еще б хотелось с вами побеседовать! Я вам, естественно, заплачу за информацию! – Смелков вытащил из кошелька триста рублей и протянул санитарке.
Та, было, потянулась за деньгами, но неожиданно спрятала руку за спину.   
«Нет! – Решительно заявила она, – вы мне уже заплатили! А, что знаю, итак расскажу! Ждите, значица меня за углом…» - Заговорщицки подмигнув мужчине,  санитарка подняла бидон и, скособочившись от тяжести, зашагала к больничному корпусу.
Смелков проводил женщину взглядом, тяжело вздохнул и вышел за ворота. Путь его лежал в больницу. Врач сообщила, что больные сейчас под капельницей, угроза их жизни миновала, но разговаривать с ними пока нежелательно.
- Тогда, можно вам задать несколько вопросов, доктор? – Заглянул в глаза симпатичной женщине и, дотронувшись до ее предплечья, спросил Смелков.
- Пожалуйста, спрашивайте, капитан! Но, не знаю, даже, что и сказать?! Мы, конечно же, взяли у больных кровь и мочу на анализ, так положено.  Но, он еще не готов!
- А вот вы сами, доктор… Как думаете? Уверен, что у вас уже есть какое-то мнение по поводу отравления сотрудников лечебницы.
- Мое личное мнение ничего не значит! Давайте подождем результатов анализа.
- И, всетаки!.. – Настаивал Смелков, наклонившись и, заглядывая доктору в глаза.
- Только сразу предупреждаю, что подписывать я ничего не стану! Это только мое мнение, понятно?
- Конечно, конечно! – Закивал головой капитан, незаметно включая в кармане диктофон.
-Визуальный осмотр пострадавших показал: пергаментная на ощупь и на цвет кожа, затуманенное сознание, перемежающееся с возбудимостью, синева под ногтями…
- А, если перевести на доступный для средних умов язык, - перебил ее Смелков.
- Да, отравились они! – Повышая голос, сказала врач. – И уж, конечно не испорченными продуктами! – Тряхнув головой, добавила она, посмотрев на дверь с табличкой «Заведующий отделением». – А, вообще, господин капитан, наберитесь терпения, и дождитесь результатов анализа. – И женщина резко развернувшись, зацокала каблучками по коридору.
«И на том спасибо! - Тихо произнес капитан, выключая диктофон. – Я и сам предполагал что-нибудь подобное!» Он взглянул на часы. До встречи с Ниной Ивановной оставался час. «Пообедать, что ли?» Но, Смелков передумал, улыбнувшись своим мыслям. Он спустился на первый этаж и подошел к охраннику. Мужчина был занят просмотром газеты, и не обратил внимания на капитана. Тот постучал «корочкой» по столу…
- Уважаемы – ый! Можно вас отвлечь?! Вижу, вы читаете «Спортивный вестник!» Ну, и как наша футбольная команда? Надеюсь, не на последнем месте в турнирной таблице?
- А вы что, тоже болельщик? – Заинтересованно посмотрел охранник.
- А, то! Еще и какой! К сожалению, по долгу службы не всегда удается посмотреть на игру любимой команды. Вот вчера, например, пропустил такой матч… Вы, случайно не знаете, как наши сыграли?
- Думаете, у меня работа лучше? – С досадой сказал охранник. – Вчера пришлось подменять напарника, у того теща приехала, сами понимаете!
- Так, значит, вы вчера были на посту? И что? Тяжелая была смена?
- Не то слово! Скорая за скорой, скорая за скорой… Ужас!
- А вы, случайно не запомнили номера машин?
- Нет! Зачем мне память забивать?.. – Пожал плечами охранник, - у нас существует специальный журнал, куда мы эти номера и заносим.
Смелков поднял руку вверх. «Йес!!!» Он переписал номера и распрощался с охранником, пожелав тому, чтобы всегда выигрывала только его команда. Сначала капитан думал по телефону связаться со станцией скорой помощи, но, посмотрев на часы, решил сам туда съездить. Две машины с нужными номерами были на вызовах, а с водителем третьей повезло. Молодой мужчина, примостившись на диванчике, спал. Смелков предъявил документ дежурной, принимавшей вызовы, и указал на водителя.
- Да, Пашка работал прошлые сутки, он парень безотказный, поэтому согласился остаться еще на одну смену. Людей у нас не хватает! – Объяснила дежурная. Я понимаю, что не положено, но, ничего не поделаешь. Хорошо еще, что сегодня легкий день, вызовов практически нет, поэтому он и отсыпается.
- Мне, к сожалению, придется нарушить его сладкий сон. – Павел! – Потряс он плечо парня.
Тот приоткрыл мутные глаза.
- Что? Пора? Щас! Я только умоюсь и через секунду буду готов, как штык.
- Умываться совсем необязательно, я с вами и с неумытым могу поговорить! Забыл представиться... Капитан Смелков.
- Чо? Из милиции, что ли? Да я, вроде вчера не заявлял на него! – Удивленно поднял брови Павел. – Может, это наш фельдшер нажаловался? Вот гад! Кто его просил? Я сам все уладил!
- Что вы уладили, Павел? Вы или сейчас уделите мне десять минут, и поговорите со мной, так сказать, в неформальной обстановке, или придется вам по повестке явиться в управление, и потратить пол дня. Решайте, как вам удобней?!
Павлу было удобно ответить на вопросы сейчас.
- Спрашивайте!
- Да чего там?! – Махнул рукой капитан. - Вы сами мне расскажите про того лысого мужчину!
- Про психа-то? А, почему лысого? У него шевелюра была, дай Бог каждому! Я еще удивился, когда шуганул его. Думаю, ничего себе! В возрасте псих-то, а волосы все при нем.
- А, почему вы его все время психом называете?
- А, кто ж он? – Удивился водитель. – Я, как раз по малой нужде, простите, отлучался. Мы с фельдшером в машину женщину загрузили, а она весом с центнер, я чуть не обос… простите! Вообщем, побежал в уборную… Возвращаюсь к машине и, по привычке, ногой по колесам стукаю. Подхожу к переду, смотрю, какой-то мужик под колесом что-то ищет. Я, как крикну: «Ты что потерял возле моей машины?!» Псих встал на четыре конечности и залаял на меня.
- Не понял! Как залаял?
- Да обыкновенно! Как лают чокнутые?! Ав – ав – ав! – Продемонстрировал водитель. – И так, на четырех костях и побежал к дверям психушки, да, как быстро! Я только и успел заулюлюкать, а его уж и след простыл. – Засмеялся Павел.
Смелков был несколько озадачен рассказом водителя. Совсем не то он думал услышать от него. Да и описание внешности не совпадает с Петуховым. «Ну что ж, отрицательный результат, тоже результат!» - Оптимистично подумал капитан, и отправился на свидание с санитаркой. Он хотел совместить приятное с полезным, и пригласил старушку в кафе. Нина Ивановна долго отнекивалась,  ссылаясь на то, что одета не для «лесторану». Капитан убедил ее, сказав, что если она откажется, то он по ее вине останется голодным. За столом разговор пошел веселее. Благодарная, сытая женщина очень подробно все ему рассказала.
- Я ужо домой собралась, было, но пришлось возвернуться, потому что забыла в халате… - женщина замялась… - ну, чего уж там?! Деньги в кармане халата остались. Вот я за ими-то и пошла, а когда двинулась к выходу, то нечайно услыхала разговор. Медсестра наша, Галька разговаривала с каким-то мужиком. И по голосу-то было видно, что она шалава обхаживает его, значица. Прямо сладким соловьем разливалась. Дескать, очень радая тебя видеть, и прическа у табе хорошая и все такое…
«Да, какая у него прическа? Насколько я помню, Петухов почти лысый. Павел говорил о волосатом мужике, и нянечка тоже говорит о прическе. Чудеса, да и только!»
- Нина Ивановна, а вы, голубушка, не слышали, о чем говорил Галин гость?
- Слыхала! У него такой противный голос. Будто свинья визжит. Тут и не хотела б слушать, да услышишь. А говорил он, значица, вот что! Просил Галку передать какому-то Вовке гостинец за тыщу рублев. А она упиралася, говорила, что не станет за два бутерброда с им связываться. Но опосля все ж взяла пакет-то. Я сама видала, как она его потащила в каморку к нашему охраннику. – Нина Ивановна вдруг округлила глаза и прикрыла ладошкой рот. – Чо делается!!! А – а – а! Я ж токмо щас уразумела!
- Нина Ивановна! Я сразу понял, что вы женщина умная! Вспоминайте! Отравился именно тот охранник, который работал прошлой ночью?
- Да, - наклонившись над столом, еле слышно ответила женщина, и на всякий случай посмотрела по сторонам. – И Галину тожа забрали в больницу, и еще санитарку, Любочку… А Вовку Кроликова в больницу не забрали, - прошептала она. – Вовка-то помер. Его, говорят, ночью в морг отвезли.
- Так, именно по этому вопросу вас и вызывала старшая медсестра? Чтобы вы все молчали о происшествии?
- Ну да! Она испужалась, что люди отравились пропавшими продуктами, вот и приказала нам держать рот на замке. А, оказывается, их отравил Галкин хахаль, визгливый нелюдь! Ай – й – яй! Чо делаитси-то?! Качала головой старушка.
- Да, такие-то вот дела! Спасибо вам еще раз, Нина Ивановна. Возьмите, пожалуйста, деньги! Не отказывайтесь! Это вам материальное вознаграждение за помощь в расследовании. И еще! Пожалуйста, никакого разглашения всего того, что мы с вами узнали.
Женщина взяла со стола честно заработанные (капитан же сам сказал, что за помощь в следствии) деньги, и откланялась, оставив капитана с головной болью. Что он узнал? Не густо! Твердо с уверенностью можно сказать, что отравились люди ядом. Яд был предназначен для Кроликова. Неизвестный визгливый мужчина просил медсестру, скорее всего, хорошо ему знакомую, передать продукты Владимиру Кроликову. Она и передала! Только, по-братски поделилась с больным, «отстегнув» себе чего-нибудь вкусненького, и не только себе, судя по тому, что отравилась, не только она. Теперь остается только ждать, когда врачи разрешат побеседовать с этой самой Галей. Ждать! «Как мне это уже надоело! Нет! Ждать нельзя! Если отравителю станет известно, что Галина выжила, то он доведет дело до конца, и избавится от явной свидетельницы. Надо просить у прокурора ордер на задержание Петухова!»   
*                *                *
Илья приехал навестить брата, и обрадовался резкой перемене. Тут и неспециалисту было понятно, что парень шел на поправку семимильными шагами. Голову уже не украшал белый шлем из бинтов. Врачи сказали, что совсем скоро больному разрешат вставать. Зайдя в палату, Илья увидел незнакомого парня. Тот о чем-то горячо спорил с Мишей. Илья услышал конец фразы.
- Ты не прав, Мишка, береженого Бог бережет!
Миша, увидев брата, обрадовался.
  - О – о, Илюшка! Вот, хоть ты скажи этому перестраховщику…Кстати, познакомься! Это мой друг – Макар.
Макар повернулся с протянутой рукой и замер. Не веря своим глазам, обернулся на кровать, потом, снова на посетителя. Если б вошедшему сбрить бороду и усы, то было б одно лицо.  Братья, переглянувшись, весело засмеялись.
- Не боись, Макар! Это не раздвоение моей личности! Что? Похожи?! Но сходство только внешнее, но всем остальном мы совершенно разные. Я – великий грешник! А мой брат… Знаешь, кто Илья? Ни за что не догадаешься!.. – Прикусив кончик языка, хитро взглянул он на Макара.
- Попробую угадать с первого раза. – Засмеялся Субботин. – Твой брат, твой брат… - священник, - сказал Макар и посмотрел на вытянувшуюся физиономию Михаила.
- А, как ты узнал? Может, ты когда-нибудь у него в церкви был?
- К своему сожалению я не большой ходок по церквям. В храме был первый раз в своей жизни недавно, здесь, в Воронеже. А о профессии твоего брата угадал сразу же. Сложил два и два и сделал вывод. Ну, первое, - это, конечно же, растительность на лице. Ты можешь возразить, что он отпустил бороду, следуя моде. Но одежда Ильи самая что, ни на есть, банальная. Потом я обратил внимание, что, заходя в палату, мужчина по привычке соединил в щепоть три пальца и поднес ко лбу. И еще! Миша, ты уже присмотрелся к брату, и не обращаешь внимание на его походку, речь и выражение лица. А моему свежему глазу сразу же заметно, что Илья – человек не светский, ему удобнее носить сутану, нежели брюки. – Я, верно, говорю, батюшка? – Обратился Макар к Илье.
- Вы наблюдательны, Макар! Но не называйте меня, пожалуйста, вне стен храма «батюшка».
- Здорово! У тебя и вправду зрительная память хорошая! Теперь я убедился, что твой бывший шеф был прав и передал свое детище в надежные руки. Ты – детектив по призванию.
- Добавь к моей наблюдательности и собачье чутье, тогда точно не ошибешься, что я на своем месте. Поэтому, Миша, послушайся меня и сделай то, о чем я тебя прошу.
- Опять снова здорово! – разозлился Михаил. - Кто на меня в больничных стенах покусится? Тем более, дядя Жора сегодня сказал, что Кроликов умер в психушке, чем-то отравившись. Нету у меня больше врагов, не – ту! Не дави на меня, Макар! Забодал уже своим жилетом. На кого я буду похож? На черепаху Тартилу?! Представляю, какой у меня будет идиотский вид и, как станет смеяться Лариса?!
- Я видел твою девушку несколько раз, и у меня сложилось о ней благоприятное впечатление, на глупую она не похожа, значит и смеяться не будет.
- Вы может и мне объясните суть вашего спора? – Переводя глаза с одного мужчины на другого, с тревогой спросил Илья. О какой опасности идет речь?
- Я опасаюсь за жизнь вашего брата, Илья. Охраны в больнице никакой, медперсонала днем с огнем не найдешь.
- Но, ведь я один практически не остаюсь в палате. Возле меня все время кто-нибудь находится. Днем дядя Жора или Ларочка, а ночью ты, Макар храпишь у меня над ухом. Как ты себе представляешь, убийца станет меня резать на глазах свидетеля?!
- Не будь идиотом, Миша! Кроме холодного оружия существуют и пистолеты. А ты сам мент, и прекрасно понимаешь, что купить ствол в наши дни легче легкого. Были б деньги… Так что, бронежилет тебе необходим! Причем, это ненадолго. В конце концов, когда-нибудь проснутся твои коллеги и повяжут Петухова.
- Что? Все так серьезно? – Забеспокоился Илья. Недаром у него в последнее время душа не на месте. – Миша, делай так, как тебе советует твой друг! Ты что, не понимаешь, какой подвергаешься опасности? Ты сам мне говорил, что у Петухова не все нормально с головой.
- Ну, все – о, Макар! В твоем ряду прибыло! Как же мне надоела ваша опека, если б вы только знали! Я – взрослый человек, к тому ж, работник органов, так что не потерплю, чтобы мне вытирали попку.
- Никто не спорит, что ты работник внутренних органов, но у тебя пока у самого органы не в порядке. Посмотри на свой распанаханный живот. – Разозлился Макар, что не может убедить Михаила. – В последний раз спрашиваю: оденешь жилет?
- Нет! И не доставайте меня больше! И вообще, я устал и хочу спать. – И Михаил демонстративно закрыл глаза. Он, может, отвернулся бы к стене, но ему пока нельзя поворачиваться на бок.
- Ну, ладно – о! – Прорычал Макар, выходя из палаты и, набирая телефон своего агентства. – Свиридов? Вася? Да, я это! Слушай меня внимательно! Мне придется на несколько дней отлучиться от дел. Так надо! Так что, предупреди ребят, чтобы продолжали работать по плану. А ты, Вася, остаешься за старшего! Спрашивать работу буду с тебя! Понял? Ну, пока! – И Макар нажал на кнопку отключения связи.
«Ну, все, Мишук! – Злорадно подумал Макар, - тебе же хуже будет, что отказался от бронежилета. Теперь твоим жилетом стану я!»

*                *                *
«Хватит рисковать! Еле ноги унес. Мне повезло, что водитель скорой помощи оказался идиотом. Кретин! Еще и меня психом обозвал. Но постоянно везти не может! Чувствую, как жарко стало пяткам. Надо дергать! Но, куда?! – Вот, в чем вопрос. – Рассуждал сам с собой Петухов. - И надо ли мне уходить в подполье? Но и на нары возвращаться не хочется. У ментов, по всей вероятности, на меня ничего нет, иначе уже давно б загребли. Следов, вроде нигде не оставил. Но, свидетели… Черт бы их всех подрал! Одного убираю, на его месте другой появляется! Дай Бог памяти! Что там вякал про какие-то неоспоримые доказательства Непомнящий Сашка? Шантажировал он меня, чем? Тем, что я когда-то при царе горохе изнасиловал несовершеннолетнего мальчишку. Понятно, что вещественных доказательств нет, но… Имеется кое-что пострашнее. Пока пострадавший жив, спокойной жизни у меня никогда не будет. Всю жизнь буду, как под дамокловым мечом. А у меня столько планов… Не даром мне постоянно Лилька снится. Думаю, что она хочет передать мне свое ремесло. А, что? Дело прибыльное, непыльное. Никакой ответственности… Осталось за малым… Познакомиться с «Черной магией». И, как я тогда книжку у Лильки в хате забыл?! И все, проклятые шантажисты, не дают спокойно жить. Вот так вот живешь себе спокойненько, никого не трогаешь, а они вылезают из нор и угрожают, и хотят посадить опять в тюрьму. Но не – ет! – Погрозил Петухов пальцем в пространство. – Не выйдет! Ничего у вас  не выйдет!» - Все больше и больше распаляясь, не замечал, как дергалась вспотевшая голова, и изо рта вместе с проклятием вылетала слюна. «Надо успокоиться», - твердил он, набивая анашой гильзу. Но пальцы так тряслись, что он сломал готовую папиросу, рассыпав на пол ее содержимое. Мужчина, охая, кинулся собирать рассыпавшуюся смесь, пытаясь ногтями выгрести ее из ворсистого ковра, но ему так и не удалось спасти последний порошок. Заболела голова, и перед глазами появились серебристые мушки. Петухов сидел на полу и помутневшими глазами поводил вокруг себя. Если б он мог видеть себя со стороны и отдавать отчет своим действиям, то понял бы, как близко был водитель скорой помощи к истине, когда назвал его психом. Александр Владимирович перешел ту тончайшую грань, которая его отделяла от здравомыслящих людей. Его взгляд вдруг задержался на чем-то ему одному видимом. Он вскочил и кинулся к секретеру, выдвигая ящик и, вытряхивая на пол его содержимое. Разгребая в обе стороны многочисленные коробочки и шкатулки, он шарил глазами в поисках целлофанового кулечка. «Нашел»! – Закричал он, стискивая в кулаке завернутый в блестящую пленку  порошок. Вбежал в кухню и, стараясь удержать дрожь в пальцах, высыпал порошок в ложку и поднес к огню. «А, ведь хотел выбросить!.. Но, коли, нет конопли, придется уколоться», - разговаривал сам собой мужчина, доставая из аптечки шприц и жгут. Спустя несколько минут, он сидел, облокотившись о стену, с открытым ртом и блаженной улыбкой, и обдумывал, как убрать последние препятствия в счастливую жизнь. Петухов и не заметил, как заснул тут же на полу, свернувшись в клубок и, подложив под голову тапок. На следующий день с утра пораньше он решил наконец-то убраться в прихожей. Взгляд его упал на калоши. «Выбросить что ли? Впереди зима, да и зачем мне нужно губить ноги резиной? Странно!.. Один гораздо тяжелее другого. В ночь убийства Сашки я, видно, так торопился, что не обратил на это внимания. - Рука извлекла увесистый сверток. – Вспомнил! Вот, почему я не выбрасывал эти чертовы калоши?! А я все думал, куда мог спрятать ствол?! А он вот он, голубчик!.. – И Петухов, развернув тряпицу, с жадностью втягивал в себя знакомый запах оружейной смазки, ласково поглаживая отливающую блеском, вороненую сталь. Проверил обойму и уже собирался убрать пистолет в тайник, но передумал. - А почему бы и нет?!» – Спросил он у своего отражения в зеркале. Петухов быстро принял решение, и набрал номер телефона детского дома, где когда-то был директором. Представившись, он сказал, что собирается по работе в Воронеж, и хотел бы встретиться с бывшими сотрудниками, кто еще остался. Постепенно он разговорился с воспитательницей, которая его хорошо помнила. Они повспоминали прошедшие годы, воспитателей и воспитанников. Незаметно майор подвел разговор к Мише.
- Анна Егоровна, а вы про всех наших воспитанников знаете? Кто кем стал?
- Нет, к сожалению! Ребята разлетелись кто куда. В городе мало осталось воспитанников нашего детдома. А, кстати, Александр Владимирович, вы в Мичуринске живете?
- Как, переехал из Воронежа, так до сих пор и живу здесь. Городок небольшой, зеленый.
- Я к чему у вас спрашиваю? – Продолжала Анна Егоровна, обрадовавшись, что нашла уши. – У вас живет и работает Миша Мудрый. Помните такого? Ну – у! Вспоминайте, Александр Николаевич! Вы должны его помнить! Такой симпатичный, смуглый мальчик. С ним еще неприятный инцидент произошел. Кто-то над парнем надругался, и нас всех таскали тогда в милицию. Ну! Вспомнили?!
- Так, вы говорите, что этот, как его, Мудрый живет в моем городе? – Хрипло спросил Петухов.
- Ну да – а! Он после юрфака уехал работать в милицию. Я как-то случайно встретила его бывшего опекуна, так он мне показывал фотографию Миши. Парень так изменился! Что вы - ы?!  Стал видный, взрослый совсем. Да и не удивительно, времени-то сколько прошло. Ой – й, Александр Владимирович, я заговорила вас совсем, извините!
- Как вы сказали, зовут парня?
- Так, Михаил Константинович Мудрый.
- Анна Егоровна, приятно было с вами пообщаться!
- Так, вы заезжайте к нам, когда будете в наших краях.
- Обязательно! – Весело ответил Петухов, вешая трубку и, потирая руки.
Он открыл телефонный справочник, полистал страницы и набрал номер дежурного  в городском управлении. На другом конце провода мужской голос представился…
- Извините, - хриплым голосом, чихая и кашляя, пробурчав нечленораздельно фамилию, поинтересовался Петухов. – Вы не можете пригласить к аппарату вашего сотрудника, лейтенанта Мудрого?
- Мудрого, Мудрого – о?! – хм – м! – Замычал голос. – А – а – а?! Вы говорите о стажере?! К сожалению, его сейчас нет!
- Как нет?! А он просил меня зайти, а я, как нарочно приболел. – И Петухов снова выдавил из себя несколько чихов.
- Вы можете обратиться к старшему лейтенанту Сушкову.
- Да не – ет! – Покашлял в трубку Петухов. – Я лучше дождусь Мудрого. Он – парень внимательный, обстоятельный, а нам, старикам, ведь много и не надо!
- Ну, это ваше право! Только вам придется долго ждать.
- В командировке, наверно, лейтенант? – Допытывался Петухов.
- Хуже! Вашего лейтенанта ранили, и он сейчас в госпитале в Воронеже.
- Ай – я – яй! Как же так?! Как хороший человек, так и лезет под пулю. Передавайте ему привет!
- Спасибо! Обязательно! А от кого? – Поинтересовался дежурный, собираясь записать. Но в трубке раздались короткие гудки. Дежурный подул в микрофон, пожал плечами и повесил трубку.
Петухов нажал на рычаг, и закусил губу. «Куда сначала поехать? В Тамбов, чтобы ликвидировать Галку или полететь в Воронеж, чтобы раз и навсегда избавиться от «Дамоклова меча». Какой я был дура – ак! Столько времени потерял. Надо мне сразу было найти причину своих неприятностей, тогда б и следствия не появилось. Убил бы Мишку, и нечем было бы меня шантажировать. Ну, куда – а, куда сначала ехать-то? Пусть за меня решит судьба. Если в Воронеж будет подходящий по времени рейс, значит, полечу туда!» - Твердо решил майор и набрал телефон аэропорта.
 *                *                *
- Алексей Куприянович, так я заеду за санкцией на обыск и задержание Петухова?
- Легко, Анатолий Сергеевич! Кстати, у меня на столе лежит заключение эксперта – криминалиста. Если хотите, могу отправить вам по факсу?
- Не стоит! Все равно буду у вас через полчаса. Судя по голосу, отпечатки принадлежат нашему с вами подопечному?
- Ему! Прокурор подписал разрешение на задержание Петухова.
- Алексей Куприянович, так, может прямо там, в квартире у Петухова и встретимся?
- Да, так будет рациональней! – согласился следователь. - Вы сами подъедите или кто-нибудь из оперов?
- Выбирать не приходится! У меня сейчас в работе остался только один – старший лейтенант Сушков. Мудрый еще в госпитале. До встречи, Алексей Куприянович!
К дому Петухова почти одновременно подъехали  два автомобиля. Один принадлежал УВД, а во втором сидели: следователь и эксперт – криминалист. Весело переговариваясь, мужчины в гражданской одежде погрузились в лифт.
- Саша, организуй нам, пожалуйста, понятых, - скомандовал Смелков.
Следственно – оперативная бригада подошла к квартире Петухова. Капитан позвонил в дверь, и заранее приготовил свое удостоверение.
- Ребята, - тихо сказал он, - вы б на всякий случай в сторону отошли. Вдруг у хозяина квартиры ствол? Все-таки он военным был, может оружие и имеется?
Мужчины и звонили, и стучали, но за дверью была тишина. На площадке стало тесно из-за подошедших двух соседей, согласившихся стать понятыми.
- Надо ломать! – Обратился следователь к собравшимся. Мужчины посмотрели на железную дверь и переглянулись.
- Здесь болгарка нужна, Алексей Куприянович! Голыми руками такой «сейф» не вскроешь!
- Так, вызывайте спасателей! – Резко сказал следователь, начиная сердиться. Ему это начинало не нравится. Он не знал, что придется ожидать от человека с явно расстроенной психикой?! Может, капитан и прав, взломаем двери, и попадем под обстрел?!
Нервозность следователя передалась всем собравшимся. Мужчины курили, тихо переговариваясь. Понятые - молодожены, прижимались друг к другу и украдкой целовались, спрятавшись за спины «спецов». Довольно быстро прибыли спасатели и включили машину. Рассыпая сноп искр и, издавая пронзительный визг, диск вгрызся в дверную коробку, превращая в опилки, покрытое лаком дерево. Еще секунда и дверь распахнулась. Мужчины на всякий случай отскочили, спрятавшись за дверью, как за броней. Сушков засунул руку под мышку и, вытащив ствол, выглянул из-за двери. Держа оружие наготове, он потихоньку вошел в квартиру, и чертыхнулся, споткнувшись о брошенный посреди прихожей чемодан. В квартире на его голос никто не отозвался. Уже, смелее, но по-прежнему, не расставаясь с пистолетом, он поочередно заглянул во все комнаты.
- Заходите! – Крикнул он. – Петуха нет! Сдернул гад!
Следователь показал понятым санкцию на обыск, объяснив молодым людям, что имеют право и в отсутствие хозяина провести обыск и изъять вещественные доказательства, которые сочтут нужными для следствия, и занялся протоколом, подсказывая эксперту – криминалисту, на что надо обратить внимание. Криминалист начитывал на диктофон: «На полу в прихожей найдена тряпка из хлопчатобумажной ткани размером примерно пятьдесят на сорок сантиметров, испачканная предположительно оружейной смазкой. Здесь же на полу найдены калоши резиновые, сорок шестого размера. – Эксперт посмотрел на подошвы и свистнул, - Алексей Куприянович, взгляните-ка! Одна калоша девственно чистая, а к подошве второй прилип какой-то мусор. Вот вам и ответ на вопрос: почему отпечатки следов такие странные?! На ногах у подозреваемого почему-то была разная обувь. Одна нога обута, судя по протектору, в сапог сорок третьего размера, а на второй ноге была калоша; вот эта самая! На два размера больше. Поэтому и след от второй ноги как бы смазанный, мужчина волочил ногу.
Парень (понятой) задергался, пытаясь вставить слово и, наконец-то привлек к себе внимание.
- Вы что-то хотели сказать? – Спросил его следователь.
- Ну, да! Я могу вам объяснить, почему разные следы?! Правда, только предположительно! – Осекся парень, встретившись с насмешливым взглядом эксперта. - Я несколько раз видел Александра Владимировича с забинтованной ногой. Он, даже хромал…
- Спасибо, молодой человек! Вы нам очень помогли! Может, вам еще что-нибудь за последнее время показалось необычным в поведении вашего соседа?
Парень покраснел.
- У нас с женой медовый месяц и, по совести говоря… ну – у…вообщем, нам некогда рассматривать соседей.
- А, можно мне сказать? – Подняла руку девушка.
- Мы вас внимательно слушаем! – Наклонив голову, улыбнулся следователь.
- Третьего дня я поливала цветы на подоконнике. У нас там стоят узамбарские фиалки, а они очень боятся сквозняков, так вот… Я долго с ними возилась, переставляя туда-сюда, и совершенно случайно увидела соседа. – Сказала девушка  и хмыкнула. – Представляете?! На голове у него был жгуче черный парик. Я так смеялась! Такая разительная перемена во внешности. То череп голый, как коленка, и вдруг, густющая шевелюра.
Смелков, затаив дыхание, прислушивался к рассказу девушки.
- А. вы не ошиблись? – Спросил он. – Все-таки вы видели мужчину с высоты своего окна.
- Нет! Я ручаюсь, что это был именно Петухов. И потом, явная примета! Он прихрамывал.
«Все сходится! Я и не подумал, что Петухов такой выдумщик. Прямо артист! Вот, тебе и псих! Вот тебе и ав – ав – ав!» - Засмеялся капитан своим мыслям.
- Алексей Куприянович, ножи будем изымать? Смотрите, один, чудной какой, я еще с такими не сталкивался.
- Я знаю! – Подошел к эксперту Сушков. – Это ритуальный нож, используется всякими колдунами. Уверен, что вы на нем найдете кровь убитого.
- Да – а! Петухову теперь не отвертеться, улик больше, чем надо. Ведь внутри кожаной перчатки, найденной возле убитого, оказались пальчики Петухова. Да, и на шарфике, снятого с шеи трупа, остались волоски, и экспертиза ДНК подтвердит, что шарф принадлежал Петухову.
- Сейчас бы еще показания свидетелей и можно дело закрыть. – Мечтательно произнес Смелков.
- За этим дело не станет! – Обнадежил его следователь. – Медсестра из диспансера сегодня – завтра уже выпишется из больницы, и можно будет ее допросить.
- Мерзавка! – Выругался Смелков. – Из-за нее человек погиб.
- Но ей, к сожалению, мы ничего криминального предъявить не можем, Анатолий Сергеевич. Только нарушение инструкций! Приняла передачу для больного во внеурочное время. Откуда ей было знать, что продукты отравлены? Да и она ведь сама пострадала.
- Алексей Куприяныч, а ведь не зря Петухов крутился возле машины скорой помощи! Водитель сказал, что тот что-то искал под колесами. А, может, не искал, а хотел что-то сделать с машиной? Шофер говорил, что именно в его автомобиль загрузили носилки с женщиной большого веса. А по показанию сотрудницы диспансера, отравившаяся медсестра была упитанной дамой. Опасно оставлять в больнице женщину без присмотра. Если в первый раз Петухову не удалось избавиться от явной свидетельницы, то вторая попытка у него будет более удачной, уж поверьте мне! Петухов, конечно, с явными умственными отклонениями, но в сообразительности ему не откажешь!
Следователь какое-то время сидел молча, вероятно, переваривал сказанное капитаном, затем подошел к телефонному аппарату. «Надо срочно позвонить коллегам в Тамбов и описать ситуацию, - подумал он, - пусть на пару дней к женщине приставят охрану». На тумбочке лежал телефонный справочник, открытый на странице вокзалы…
 *                *                * 
Петухову везло с самого утра. Он по телефону заказал себе билет на самолет до Воронежа, возле своего дома быстро поймал такси, и вот уже в ушах раздается певучий голос стюардессы: «Уважаемые пассажиры, пристегните, пожалуйста, ремни, наш самолет…»
«Вот и летайте самолетами аэрофлота! – Засмеялся про себя Петухов. – Ничего себе: безопасный транспорт!.. Я в носке пронес ствол, а никто и не почесался! Когда проходил через арку металлоискателя показал свои стальные  челюсти. Идиоты только ухмыльнулись и пропустили. Если и дальше так повезет, то вечером уже буду дома чай пить!» До госпиталя Петухов добрался на автобусах с пересадками. «Нечего привлекать внимание водителей такси!» На всякий случай он купил апельсины, пирожные и букет цветов. А дальше все пошло по накатанной колее. У входа в госпиталь никакой охраны не было, а внутри у дверей сидела нянечка, и пила чай, обмакивая в горячую, светлую жижу сухарь.  К ней бодрой походкой подошел Петухов, и выложил перед женщиной несколько пирожных, улыбнувшись во все тридцать два железных зуба.
- Зубы надо беречь! – Засмеялся он, клацая челюстями. – Видите, что бывает от сухариков?!
- Так денег нет, милок, на зубы-то! Они нынче кусаются! – Ответила нянечка.
- На все зубы сразу дать не могу! – И Петухов положил перед женщиной сто рублей. – Но, если будете меня ежедневно пропускать к любимому племяннику, глядишь, и насобираете себе на фарфоровые. – Подмигнул он. – Кстати, не подскажите, в какой палате мой племянник отдыхает?! Он у меня герой! Пострадал от руки какого-то негодяя!
- А, какие у него ФИО? – Спросила деловито нянечка, и открыла журнал.
- Мудрый Михаил Константинович! – Отчеканил Петухов.
- Значица, пойдешь по колидору,  потом, налево, потом вверх по лестнице, второй этаж, а тама спросишь. Палата номер такая-то…
Петухов откозырнул старушке и еще раз клацнул зубами. Спрашивать он ни  у кого не стал, а решил сам найти нужную палату. Но больничные коридоры были, как лабиринт. Мужчина ловил себя на том, что уже два раза проходил мимо комнаты с номером двадцать три. «Ну и строители, мать иху! Если не знать план, так и заблудиться недолго…»
- Вы что-то ищете? – Раздался рядом звонкий голос.
Петухов вздрогнул, и повернул голову. На него весело смотрели глаза на юном девичьем лице.
- Я и сама раньше блукала, а теперь уже и без компаса могу находить нужные помещения! – Засмеялась девушка. – У меня в госпитале жених лежит почти месяц, так что, я  уже здесь  почти прописалась. – Вам, какая палата нужна? – Спросила она, перекладывая удобнее в руке вазу.
Петухов хотел, было назвать номер палаты, но что-то его удержало.
- Спасибо вам, красавица! Я уже, кажется, нашел, что искал. – И он открыл дверь с надписью «Только для мужчин». Посмотрел, куда зашла девушка и, выйдя из туалета, почти бегом бросился к нужной палате. Медлить нельзя! У него в запасе было каких-нибудь пара - тройка минут. Петухов нагнулся, и вытащил из носка пистолет. Взвел курок, и ногой ударил в дверь. «Одноместная!» - удовлетворенно отметил он, направляя дуло на лежащего в кровати парня. Клац! Грохнул выстрел. И Петухов выскочил в коридор, срывая с головы парик. Он бежал, припадая на больную ногу. Пакет с апельсинами, висящий на плече, стукался о бедро. Мужчина бросался из стороны в сторону, пытаясь найти выход. Наконец увидел стрелку, показывающую дорогу к лестнице. Прыгая через ступени, остановился на первом этаже и схватился за левую сторону груди. «Надо срочно возвратиться к утренней пробежке! Совсем не думаю о здоровье!» К уже знакомой нянечке он подходил с восстановленным дыханием и улыбкой на лице.
Женщина смотрела на мужчину, спустив на нос очки и приоткрыв рот.
- Это, что у вас? – Спросила она, показывая пальцем на голову.
Петухов засунул букет под мышку и потрогал затылок. «Так и есть! Забыл надеть проклятый парик…»
- Обрили в целях гигиены, - смеясь, ответил он.
- Что-то вы недолго были у племянника? Наверно попали на обход?
- Ну да!
- А, что ж не оставили в палате апельсины-то? Да и цветочки, тожа…
- Боюсь, у «племянничка» аллергия на цитрусы. Вот, возьмите себе! Ну, а цветы?..  «Положу на могилку», -  мысленно добавил Петухов, и попрощался с женщиной.
«Одно дело сделано! Осталась совсем ерунда! Маленькая помеха к свободной жизни, - это Галка. В больничную палату к ней заходить нельзя, значит, надо будет выманить ее за пределы больничных стен, и перерезать ей глотку, чтобы не кукарекала. – Петухов по привычке сунул руку за пояс брюк над задним карманом, ладонь скользнула по холодной рукоятке «Макарова». – В горячке я и не помню, как засунул туда пистолет?! – Хмыкнул майор. – Хорошо, что не потерял ствол. Но я дал маху и не прихватил нож. Хотя, тесак в тандеме со стволом, если б задержали, представлял для меня большую опасность. – Петухов переложил пистолет в носок, и задумался. - Как мне сейчас нужен ножичек?! Но заезжать домой, а после заново возвращаться в Тамбов, не рационально. Главное сейчас, выманить из больницы Галку. На то, что она мне угрожала убить, урыть – мне плевать! Бабские эмоции, не больше!.. Пообещаю ей компенсировать за вред, причиненный ее здоровью. Оплачу  временную, так сказать, нетрудоспособность. – Хмыкнул мужчина. – Скажу, что принес ей десять тысяч долларов. У меня, правда, и тысячи баксов нет, но пообещать ведь не значит, выполнить! Я могу пообещать и жениться на ней. Да, все, что угодно! Хоть луну с неба… Представляю, как вытянется ее толстая рожа, когда я вместо обещанных денег, вытащу из штанин нож, и поднесу к ее жирной шее. Жалко, что нет с собой атамэ, - посетовал майор, - обычный, кухонный нож не произведет на женщину нужной реакции, и я не смогу испытать кайф от запаха страха. – Петухов аж застонал, и задергал кончиком носа от воспоминания. Рука непроизвольно потянулась к ширинке, он прикрыл глаза, мысленно представив перед собой Светку. Как она напугалась в предчувствии насильственной смерти, каждая клеточка ее  тела дрожала от страха, наполняя помещение необыкновенным ароматом. Ни с чем несравнимым запахом страха, от которого у Петухова восставала плоть, и наступал оргазм. Вот бы затащить Галку в квартиру Лили, и там в спокойной обстановке получить сразу два удовольствия.  Не помню, где остался Лилькин нож? У меня или в квартире Лильки?!» - Вспоминал майор, направляясь на автовокзал. Лететь самолетом он не решился. Кто знает, как на этот раз с ним поступит изменчивая, как все бабы, Фортуна?!
*                *                *
- Саша, обзвоните все вокзалы, и узнайте: не было ли среди пассажиров человека по фамилии Петухов? – Обратился к Сушкову следователь. – Боюсь, что и на этот раз убийца смог от нас ускользнуть. Надо срочно связаться с органами в Тамбове! Если еще не поздно… – Вздохнул Алексей Куприянович.
В милиции Тамбова обещали помощь в поимке особо опасного преступника. К вечеру чуть ли не с каждого столба на прохожих смотрел маленькими, близко к носу посаженными глазками, лысый мужчина со вздернутым носом, тонкими губами и тяжелой нижней челюстью. В вечерних новостях по местному каналу телевидения  после прогноза погоды тоже показали фотографии Александра Владимировича Петухова.
- Вы, слыша – али? – Встрепенулись ходячие больные, задравшие головы на экран телевизора, висевшего под потолком. Женщины забыли про героев долгоиграющего драматического сериала. Зачем думать и переживать о далекой Аргентине, когда прямо под носом разыгралась кровавя драма?! На что намекал телевизионный ведущий, зачитывая приметы мужчины с фотографии? Что этот урод вроде бы изнасиловал и зверски убил своих любовниц?!
- Лично мне не понятно, как можно изнасиловать любовницу? На то, ведь она и любовница, чтобы заниматься сексом с любимым человеком без принуждения, - удивлялась женщина с желтым лицом и синяками под глазами.
- И, что здесь удивительного? Вы посмотрите на рожу этого урода! – Многозначительно покачала головой с сиреневыми волосами вторая дама. – Разве он может быть чьим-то любимым человеком?! Нормальная, знающая себе цену женщина никогда добровольно не ляжет с таким в постель. Разве что, какая-нибудь страшненькая, которая уж и не надеется… - И дама вновь косанула на желтолицую женщину.
- А я вот, с вами не согласна! – Встряла в разговор санитарка, заставившая женщин задрать ноги, чтобы вытереть пыль под диваном, на котором восседали оппоненты в больничных халатах. – Нам на лекции рассказывали о таких женщинах, которым нравятся мужчины с физическими недостатками. Мало того, эти особы возбуждаются только при виде страшилищ. Только общение со страхолюдинами  их и заводит. Представляете? – Вытаращила глаза санитарка.
- А вас, милочка, никто и не спрашивал! Моете полы, и мойте себе! И не вмешивайтесь в разговор старших и более опытных женщин. – Одернула девушку дама с сиреневыми волосами.
- А еще я знаю таких особ, которые прямо из кожи вон лезут, чтобы понравиться противоположному полу! – Ничуть не обидевшись, продолжала санитарка, поддевая строптивую даму. – Ну и что, что у меня еще нет жизненного опыта, зато я – молода и хороша собой, и красить волосы в экзотические цвета, чтобы привлечь мужчин, мне пока не надо! И впереди у меня еще вся жизнь, успею опыта набраться! - И девушка, плюхнув в ведро грязную тряпку, деловито удалилась, гордо подняв голову.
Участия в споре не принимала полная блондинка, устроившаяся с ногами в кресле. Это была Галина. Объявление по телевизору о розыске особо опасного преступника она прослушала, затаив дыхание. «Не может быть! Этого просто не может быть! В моей жизни и одного урки хватило бы, так нет! Навязался на мою шею убийца. Как я не смогла раньше рассмотреть, что у него лицо уголовника? Но мне-то он пока ничего плохого не сделал. Вот именно, пока… - Убеждала сама себя Галина. – А я ему при последней встречи еще и угрожать вздумала! Вот дура! Он от меня обязательно постарается избавиться. И надо мне было с ним связаться?! Теперь меня менты затаскают за то, что нарушила инструкцию, и передала продукты этому Кроликову, еще и привлекут за соучастие в убийстве. О чем я, идиотка, думаю? Да перед тем, как меня вызовут в милицию, этот урод первым найдет меня, и удавит, как цыпленка. Ведь я ж свидетель! Что делать?!. Что делать?!.
- Не – ет! Вы, слыша – али?! – Завизжала дама. – Вы только подумайте! Какая-то несчастная санитарка имеет право голоса! Завтра же пожалуюсь заведующей отделением, чтобы не распускали младший персонал. Каждый сверчок должен знать свой шесток! – А вы, со мной согласны? – Обратилась сердитая дама к сидящей в кресле Галине.
- Да – да, конечно! Он урод! – Ответила та невпопад, и вскочила на ноги.
«Надо бежать! Как можно быстрее уносить отсюда ноги! – Суетилась Галя. – Но, куда? Александр Владимирович знает мой домашний адрес. Может, самой явиться с повинной в милицию под их прикрытие? Дескать, так и так! Не знала, не ведала, что продукты были отравлены. Как видите, люди добрые, что и сама я пострадала оттого, что хотела заработать дополнительную копейку к мизерной зарплате. Ведь, у меня малолетняя дочь. Надо кормить, обувать, одевать… - Не – ет! Так не пойдет! Самой сунуть голову в петлю?! А, ведь, в натуре, у меня есть муж и дочь. Причем, муж не бедный, а, главное, Петухов не знает их адреса, и я могу запросто у них укрыться». И Галя, воодушевившись от принятого ею правильного решения, попросила санитарку выдать ей верхнюю одежду. Еще, пошатываясь от слабости, вышла на дорогу и поймала машину.
- В Мичуринск! Плачу в оба конца. – Сказала Галя, устраиваясь на заднем сиденье, чтобы водитель не доставал ее своей болтовней.
Ей надо было все хорошо обдумать. До мельчайших деталей продумать свой разговор с мужем. Вполне возможно, что ей понадобится адвокат, а денег у нее йекс. «Надо будет подольститься к Сереге. Он, как телок, любит ласку. Почешу его за ухом, и он все для меня сделает!» - Самоуверенно подумала женщина. Вся, погрузившись в мысли, она и не заметила, как машина въехала в город и уже с небольшой скоростью, переваливаясь через ухабы, подъезжала к дому покойного свекра.
- Галя? – Удивленно встретил ее муж. – Вот уж не ожидал тебя увидеть! Тем более, затемно.
- Сереженька, заплати, пожалуйста, шоферу! – Промурлыкала женщина, коснувшись рукой до его щеки.
Сергей расплатился с водителем и вернулся в дом.
- Шофер сказал, что посадил тебя возле больницы в Тамбове. Это правда? Что-нибудь со здоровьем не в порядке? – Тревожно вглядывался он в лицо жены. Вид у Галины был, прямо сказать, не очень. Это и сыграло ей на руку.
- Ой – й, Сереженька, не спрашивай, меня хотели отравить. – А Настенька где? – Изобразив заботливую мать, поинтересовалась Галя.
- Она сегодня у крестной ночует, та приболела малость. Так расскажи толком, что случилось? – Не на шутку забеспокоился Сергей. - На тебе лица нет!  Только прошу тебя, Галя, не лги! Говори правду, за что и, главное, кто хотел тебя отравить?
Мне ты можешь все рассказать, без утайки. Прекрасно знаешь, что я всегда смогу тебе помочь. Какой-никакой, а муж все-таки… - Горестно усмехнулся он.
И Галя не заметила, как очутилась в его объятиях, и поливала слезами его плечо, навзрыд рассказывая про Петухова. Она, действительно, рассказала все без утайки. И, как он ее, полураздетую выставил за дверь, и как она решила ему отомстить, предоставив для анализа чужой образец. И, как приняла отравленную передачу и сама чуть не отправилась на тот свет вслед за Кроликовым. Вообщем, все – все!..
- Понимаешь, Сережа? Я только сегодня поняла, что Бог дал мне шанс, оставив в живых. Я ужасно виновата перед тем несчастным парнем, Кроликовым Вовкой, но, главное, я виновата перед тобой, Сережа! Если б я не фордыбачилась и не ушла от тебя, то не устроилась бы на работу в психушку и, может, парень  остался бы жив?! А теперь и по мне тюрьма плачет. Если не будет хорошего адвоката, то Настенька в скором времени станет дочерью уголовницы.
Сергей взял жену за щеки и пристально посмотрел в глаза.
- Так ты приехала только потому, что тебе понадобились деньги на адвоката?
- Нет- нет! Что ты?! – Быстрее, чем следовало, ответила женщина. – Я…
«А я, губы раскатал, подумал, и вправду Галя раскаялась и любит меня?! А ей понадобились от меня лишь деньги на адвоката. У меня деньги есть и я, конечно, ей дам! Потому что люблю ее до сих пор, не смотря ее измены и предательства. Сейчас бы Севка сказал, что я дурак, но, что я могу поделать со своим чувством? Прекрасно понимаю, что она пришла ко мне ради корысти; ей нужны деньги и временное укрытие от Петухова. Как только все встанет на свои места, и тучи над ее головой рассеются, так я Галю и видел, уйдет снова жить к себе домой. А мне так ее не хватает. До сих пор просыпаюсь по ночам и ищу ее теплое мягкое тело. Да и Настя любит ее. Часто спрашивает, когда вы с мамой помиритесь? Наверно, в нашем расставании виноват я. Потому что тряпка и тюфяк, как меня окрестила жена. А, что, если мне прямо сейчас показать характер? Может, это и не честно с моей стороны: воспользоваться форс мажорным  положением жены? Но, другого случая может и не представиться. Будь, что будет!»
- Галя! – Придав своему голосу всю строгость, на какую был способен, начал Сергей. – С того дня, как ты ушла от нас: от меня и дочери, прошло немало времени, и я мог все, не спеша взвесить. Ты бросила нас в тяжелую для меня минуту, когда я потерял отца. Если б не сосед (я имею в виду Всеволода), то не знаю, как бы мы с Настей перенесли эту утрату. Мне очень хотелось, чтобы ты была рядом, моя жена, но у тебя, Галя, была другая жизнь, и мы с дочерью в твоей жизни места не имели. Постепенно мои раны начали затягиваться, и наша с дочерью жизнь стала налаживаться. И морально, и материально. У меня сейчас очень хорошая работа. И вот, когда в нашем доме восстановилось равновесие, прибегаешь ты, и вопиешь о помощи. Я не верю, что тебя ко мне привело раскаяние, любовь… Нет! Я не верю! Наоборот. Уверен в том, что, получив деньги, ты сбежишь к своей свободной от ответственности жизни, к бесконечным кавалерам и развлечениям. Я не хочу больше ходить в дураках, чтобы ты сама меня не уважала. Так что, Галочка, давай прямо сейчас я вызову тебе такси, и поезжай-ка ты к СЕБЕ домой. А на адвоката попроси денег у кого-нибудь из своих ухажеров. Уверен, что они не откажут такой притягательной женщине, а меня оставь в покое. Я уже начал забывать, как пахнет твое тело.
Совершенно опешившая Галя не узнавала своего мужа.
- Так что? Ты меня разлюбил совсем?
- Лгать не стану! Пока люблю. Но, это потому, что еще не нашел тебе замену. Просто некогда было! То траур по отцу, то поиск новой работы. Сейчас вроде все устаканилось, и можно будет наконец-то заняться и своей личной жизнью. Годы-то идут!.. Хочется тепла и домашнего уюта.
«Она смотрит на меня глазами больной собаки, и я боюсь, что не выдержу и прямо сию секунду выложу ей все деньги, что у меня есть…» - подумал Сергей, глядя на съежившуюся и, ставшую будто худее, жену.
- Так, может, у тебя на примете, кто-нибудь уже есть? – Спросила Галя. Она почувствовала в сердце укол. «Неужели я ревную его?» - удивилась про себя женщина. А, почему б ему и не иметь бабешки? – Впервые в жизни внимательно женским взглядом рассматривала она мужа. – Высокий, стройный, симпатичный…Почему я раньше находила в нем одни недостатки? Может потому, что все достоинства были от меня скрыты его пустым кошельком»?!
Сергей пропустил Галин вопрос, оставив его без ответа. Он тоже заметил в жене перемену. «Я избрал правильную тактику! Надо начатое довести до конца! И, если получится задуманное, то придерживаться и дальше выбранной тактики», - решил мужчина.
- Я ж тебе уже сказал, что долго один оставаться, не намерен. В доме нужна хозяйка. Мне жена, а Насте… - помедлил Сергей, - мама.
- Как?! – Опешила Галя. – У Насти есть мать! – Это я!
- Не смеши меня!.. Ты та, что родила девочку, а воспитывал ребенка я.
- Но я, ведь люблю вас! – Неуверенным голосом, будто пробираясь через тернии, произнесла Галина. – И мне кажется, что я раньше тебя устраивала. И, как жена и, как хозяйка. Может, пока у тебя еще не появилась замена мне, попробовать еще раз начать совместную жизнь?
Сергей сделал вид, что колеблется, но в душе у него пело. «Я избрал правильную тактику!»
- Что значит «попробовать»? Я этого не понимаю! Если ты надумала вернуться в семью, то откладывать не надо! Оставайся прямо сейчас! Будь хозяйкой в моем доме! А твою квартиру мы заявим в продажу. На вырученные деньги капитально отремонтируем дом, сделаем бассейн, высадишь розы и так далее.
- А мне можно подумать? – Тихо спросила Галя. Но она уже точно знала, что согласится на все условия мужа, потому что ей надоело все решать самой. К тому ж, не все, ой, как не все, ее самостоятельные решения были правильны.
- Думай, Галя! На все обдумывания даю тебе…Сережа посмотрел на часы…пять минут…
*                *                *
Петухов, подъезжая к Тамбову, принял решение: не появляться в больнице у Галки, а пересесть на другой автобус или такси, и ехать в Мичуринск. Была уже глубокая ночь, когда он сошел на перрон, и сразу в глаза ему бросилась фотография. Майор подошел к столбу  и уставился на собственный портрет. Он почувствовал, как из-за плеча фотографию кто-то рассматривает, шепча губами. Петухов нырнул в здание автовокзала и кинулся в туалет. Там напялил на голову парик и, прищурившись, посмотрел на себя, преображенного, в зеркало. «Все-таки, не зря я его купил, - прицыкнул он, - пусть ищут лысого! Если ищут, значит, что-нибудь уже нарыли на меня! Домой мне путь закрыт, а к Галке и подавно, там уже может быть выставлена засада». - Петухов постучал себя по карману, и вытащил две связки ключей. – Спасибо тебе, Лилечка! Ты снова пришла мне на помощь! - Чуть ли не закричал он, подбрасывая в воздух ключи от Лилиной квартиры. – Теперь, дело осталось за малым! Добраться до нее».
 В кассе он решил билет не покупать, чтобы не привлекать внимания к своей особе, в зале было слишком светло. Можно договориться прямо с водителем и заплатить деньги ему. Время позднее и пассажиров практически не было. Петухов вышел на улицу, оглядываясь по сторонам. Ему мерещились преследователи. Вот мужчина в военной форме как-то подозрительно на него посмотрел. А вон парочка, парень с девкой прямо пальцем на него показывают, и смеются. «Надо отсюда убраться побыстрее, пока они не позвали милиционера», - решил он и зашагал быстрым, строевым шагом по обочине вдоль трассы, придерживая рукой парик,  пытающийся покинуть потную скользкую голову. Его снова осаждали мысли, и мужчина не замечал, как свернул с обочины на дорожное полотно трассы. На этот раз везение его покинуло, и он долго не мог поймать машину. Автомобили с ревом проносились мимо, обдавая его гарью из выхлопных труб и награждая матом из высунувшихся из окошек водителей. Он прошел уже довольно-таки большое расстояние, двигался на автопилоте, боясь остановиться. Потому что был уверен, если остановится передохнуть, то дальше больная нога ни за что не захочет продолжить путь. Петухов потерял надежду, когда возле него притормозила фура.
- Тебе куда? – Спросил водитель, глядя сверху вниз на замерзшего мужика в дурацком парике.
- В Мичуринск, - ответил Александр Владимирович. – И подобострастно взглянул на шофера, подняв голову.
- Ну, так залезай! – Весело крикнул водитель. – Чо? Ногу натер?
- Что? – Не понял Петухов, пытаясь поудобнее пристроить больную стопу.
- Глухой, что ли?!. – Закричал он в ухо попутчику. – Спрашиваю: долго - ли пешкодралом пришлось идти?
- А – а – а?! – Улыбнулся Петухов, с благодарностью взглянув на водителя. – Я уж и во времени сбился! А ногу повредил еще давно. Растяжение связок. Врачи сказали, чтобы в покое держал и тугую повязку накладывал. Но у меня все никак что-то не получается в покое-то быть. – Зло сказал Петухов. – Не дают мне покоя, и все тут!
- Да – а! – Поддержал разговор шофер, - покой нам только снится! Вот и мне приходится все время за баранкой торчать. Бабки ведь надо зарабатывать. А тут, как нарочно, напарник заболел, а груз у меня нежный, простоя не любит. Вот и приходится без отдыха глотать километры… Хорошо, что вот тебя встретил, а то прямо глаза слипаются и все! Так что, давай, рассказывай мне что-нибудь, чтобы я не заснул. Э – э – э! Да ты сам, брат куняешь!.. Видно, устал очень?.. Ты, хоть скажи, где тебя высадить-то?
*                *                *
Илья после утренней службы решил сразу же поехать в Мичуринск. В церкви он несколько раз сталкивался с встревоженным взглядом тети Полины. Поэтому украдкой, чтобы не встретиться со словоохотливой женщиной, вышел в задние ворота. Он уже несколько раз откладывал поход в квартиру покойной матери, но сегодня наконец-то решился.
«Сколько она будет стоять без хозяина? И Миша давно просил меня, чтобы посмотрел, как там что? Выставлю ее на продажу со всеми вещами, только портрет папин заберу и все! В последнее посещение в больницу брат уже прямо, без намеков сказал, что возвращаться в Мичуринск не станет! Мне квартира тоже не нужна, значит, надо будет ее продать и раздать деньги на благотворительные цели, как я и хотел. – Улыбнулся Илья своим мыслям. – Как все-таки хорошо, что Господь направил брата на путь истинный, и тот отказался от мщения врагам своим. Перемену в Мишином поведении заметил не только я, но и Георгий Валентинович. Не зря, видно, Господь наш дал нам новую заповедь, чтобы мы, люди любили друг друга!.. Вот любовь-то в виде девушки Ларисы и не дала брату совершить грех. Как я счастлив, Господи, что ты у меня есть! Как благодарен тебе, Господи, что ты послал мне брата! – Мысленно молился Илья по дороге к дому своей покойной приемной матери. – Неудобно получилось с тетей Полей! – Покачал головой Илья.- Она видно хотела со мной пообщаться, может, ей надо было исповедаться? Но ничего, вечером встречу ее и извинюсь».
Илья поднялся по ступенькам, вспоминая, как в детстве постоянно считал их, пока доходил до своего этажа. Ему вспомнился покойный отец, как он подбрасывал его к потолку. Покойная бабушка Шура с ее постоянными плюшками и запахом ванилина, исходившим от фартука.
«Как я любил нюхать этот самый фартук, пока мама не бросила его в стирку», - горестно вздохнул Илья, вставляя в замочную скважину ключ. Нижний замок открылся очень легко, а вот со вторым произошла осечка. Ключ не хотел влезать. Ему что-то мешало, и парень нагнулся посмотреть… В это время дверь неожиданно открылась и Илья почувствовал себя в нелепой позе. На него сверху смотрел незнакомый мужчина. Пока Илья распрямлялся и хотел принести извинения, у незнакомца округлились глаза, он побледнел и что-то пытался сказать. Наконец мужчина поборол ступор и, набрав в легкие воздух, крикнул:
- Мишка - а?! Я ж тебя вчера убил!.. Ты как?.. И борода – а!.. Ты почему – у?!.  Я ж собственными руками в тебя из ствола!.. – Орал, как резаный, Петухов, отступая вглубь квартиры. – Сгинь – сгинь, нечистая сила! Зна – аю, чьи это шуточки – и?! – Погрозил он пальцем в стену. – Это все ты – ы, Лилек! Никак не успокоишься?!
Илья тоже потихоньку приходил в себя. Слушая нечленораздельные речи мужчины, он вдруг понял, кто стоит перед ним?! Это тот самый, которого разыскивает милиция. Тот самый Петухов – насильник его брата. И, теперь оказалось, не только насильник, но и убийца. Он сам признался, что убил Мишу… Застрелил его самого дорогого в мире человека, единственного родного, который остался у него на этом… Нет! Не остался, а был на этом свете… Его брата – близнеца, веселого, озорного, молодого и красивого, который только собирался начать жить. Который встретил свою любовь… У него могла быть семья, дети, внуки… А этот нелюдь одним выстрелом забрал у него все! Радость жизни, любовь, счастье! Он забрал у Миши самую жизнь! И теперь спрятался от правосудия, забился в нору, чтобы его не нашла милиция.
«Но не – ет! – Я буду ангелом мщения. Недаром меня сюда сегодня направил Господь. Это неспроста именно сегодня я захотел приехать в квартиру моих родителей». Илья увидел, как нелюдь направил ему в грудь пистолет и трясущейся рукой пытается нажать на курок, бесконечно повторяя: «Это твои проделки, Лилек! Никак ты не хочешь оставить меня в покое! Что – о? Пожалела для меня книгу по черной магии? Так, подавись ею, ведьма»! – И Петухов вдруг нагнулся над столом и, схватив книгу, бросил ее к ногам Ильи. Этого мгновения хватило, чтобы Илья выхватил из рук Петухова пистолет, отбросив его в сторону. «Благодарю тебя, Господи, что ты руководишь мною! – Сказал он, перекрестившись на угол. – Пожалуйста, не оставляй меня и дальше! Руководи моими мыслями и поступками, дозволь мне утвердиться в том, что на все святая воля твоя!»
Илья совершенно спокойно подошел к Петухову и, смотря в его маленькие глазки, тихо сказал:
- Теперь я по воле Господа буду твоим судьей. Следуй за мной!
- Да – да, Лилек! Уже иду! Ты только не изволь гневаться! – Заикаясь, лепетал Петухов, направляясь за Ильей.
Илья подвел Петухова к батарее на кухне и, осмотревшись, снял с крючка полотенце. Он крепко привязал мужчину к трубе и задумался. «Что делать дальше?»
Он сам удивился своему спокойствию. «Теперь мне надо только дождаться от Господа указки, что делать с нелюдем?»  И Илья по детской привычке включил компьютер и нашел изображение иконы. Он хотел, было встать на колени, но раздался телефонный звонок. «Наверное, жена беспокоится», - подумал он, снимая трубку.
- Алло! Я слушаю!..
- Илюшка – а! Вот хорошо, что я тебя застал! Твоя благоверная сказала, что ты наконец-то соизволил поехать на квартиру родичей. Ну, чо там? Хату еще не обнесли? – Кричал в ухо Михаил. – Чо замолчал-то? Не рад, что брательник позвонил?! А у нас тут такие, брат дела творятся! Приедешь, расскажу. Прямо боевик, да и только! И, конечно, милиция снова маху дала. Я знаешь, почему теперь критикую ментов-то, да потому, что написал рапорт об увольнении. Теперь, я снова обычный российский гражданин, которого должна беречь и охранять энта самая милиция. А я уж так и быть, буду платить ей налоги. – Хохоча, говорил Миша.
- Миша, - это ты? – Откашливаясь, спрашивал Илья. Он боялся поверить своему счастью, и снова брякнулся на колени перед компьютером, не замечая, как слезы рекой текли по смуглым щекам и терялись в густой бороде.
- У тебя, что? Насморк, что ли? Тогда давай быстрее лечись, брат, мне на свадьбе больные не нужны! Венчать-то нас с Ларисой будешь, или другого батюшку просить? – Вот тут трубку рвет Макар. Помнишь такого? Он у меня на свадьбе согласился свидетелем быть.
- Илья?! Привет! – Шепотом поздоровался Макар. Извини, что не могу говорить громче, бандитская пуля задела, мать ее… - Хмыкнул мужчина.
- Илюшка, ты не верь ему! Мы с тобой теперь Макару обязаны по гроб жизни. Он твоего родного брата – болвана от пули собой заслонил. Я теперь-то понял, что вы были правы, когда убеждали меня надеть пуленепробиваемый жилет. Так что, Илюшка, служи службу за здравие раба Божия Макара.
- Да не слушайте его, Илья! – Выхватил трубку Макар. – А если по-честному, то Господь почему-то меня решил спасти, и пуля Петухова прошла мне в плечо на вылет .
- Наверное, - это потому что «Макаров» не хотел убить своего тезку, - хохотнув, ответил Илья, подбирая с пола пистолет.
- Илюха! – Это снова я! – Крикнул Миша. – Думаю, служба службой, а вот наш с тобой герой до сих пор в коммуналке живет. Сечешь?!
- Я тебя понял, брат! И спасибо тебе за то, что снял с меня проблему. – Улыбнулся Илья. - А я еще думал, на какую благотворительность потратить деньги от продажи родительской квартиры?! Ой – й, извини! Кто-то рвется в дом, я после тебе перезвоню. – Сказал Илья, продолжая машинально улыбаться и, направляясь к двери.
На лестничной площадке стоял наряд милиции во главе с капитаном Смелковым. Тот с удивлением посмотрел на человека, открывшего дверь.
- Миша – а?! Ты уже и здесь поспел?! – Приятно удивился Смелков, протягивая руку мужчине. - А сказали, что ты ранен…
- Меня зовут Илья, а Миша – мой брат. Мы близнецы. – Улыбнулся в бороду Илья, отвечая на рукопожатие. - А ваш подопечный - убийца и насильник здесь, прилег у теплой батарейки. – Сбиваясь, докладывал он, переминаясь с ноги на ногу.
Капитан еще раз внимательно окинул взглядом ладную фигуру мужчины, впустившего их в квартиру. «Ну, надо же! Как они похожи с Мишкой…» И обернулся на, сопровождавших его людей в милицейской форме.
- Ребята, наручники на господина Петухова! - Скомандовал Смелков. - Он, говорят, тут у батарейки пригрелся. Но в недалеком будущем его в камере ожидает теплая компания, так что не дадут замерзнуть.
Илья, не зная, что ему дальше делать, топтался в прихожей, все еще держа в руке пистолет.
-  А из этого ствола, вероятно, и стрелял в лейтенанта Мудрого ныне задержанный гражданин Петухов? – Спросил Смелков, вынимая из рук Ильи  пистолет «Макаров». - Конечно же, с вашими отпечатанными пальчиками!.. - Капитан укоризненно покачал головой. – Теперь я вижу, что вы не милиционер!
- Священник я! – Ответил, улыбнувшись, Илья, и перекрестил мужчин из опергруппы, выводивших под ручки бывшего майора, нынешнего задержанного и будущего заключенного Петухова.




  К О Н Е Ц.


   13.02.08года. 15 – 26.