бессилие

Бессилие

Вадим медленно встал с кровати и посмотрел за окно: гроза уже заканчивалась. Последние сполохи молний озаряли город, утопающий в мутном мареве. Вадим неспешно вышел на крытый балкон. С запада небо было чуть яснее, но вечерние грозы обещали продолжение ненастья к ночи.
Вадим чувствовал себя усталым. Он не знал, куда бы зайти развеяться, потому пошел, куда глаза глядят. На улице было прохладно, прозрачная темная вода заполнила выбоины в асфальте, и проезжающие мимо автомобили разбрызгивали ее на обочины.
Ему попадались люди. Через темные очки он смотрел на них, не находя ответа на свой вопрос, и шел дальше. Вадим ощущал непреодолимую слабость, в которой боялся себе признаться. И вот он почувствовал Ее…
Да, это была она. Он увидел ее на другой стороне улицы, и даже в плаще узнал ее силуэт. Повинуясь инстинкту, он пошел за ней. И если бы на его пути оказалась толпа – он бы смял ее своими ногами, пробил насквозь – только бы не потерять ее след. В последний раз он видел эту девушку на Шаболовке, но она обычно ездила с севера. Что сам Вадим делал на Шаболовке, он не помнил, но тогда девушка покорила его. Он потерял ее в метро.
И вот теперь она была так близко, тут, подле монорельсовой дороги. Вадим посмотрел, как она поднялась к легкому метро и села в медлительный поезд. Он шел под магнитной дорогой вдоль путей, слушая, как гудит состав и подрагивают опоры. Он был готов пройти эти несколько километров, невзирая на переменчивую погоду, лишь бы успеть… «Не уходи так далеко, я теряю твой след…»
Вадим был не рад, что у метро толпились люди. Он не любил, когда их становилось слишком много. Тогда все в его голове путалось и уступало место или страху (если люди оказывались потенциально опасны и агрессивны), или желанию покончить со всем этим. Но девушка вела его за собой, и он шел точно по невидимой нити Ариадны. Вадим держал дистанцию. Он не хотел подозрений.
Протиснувшись сквозь поток людей на глубокой станции ВВЦ, он успел заскочить в последний вагон, а она ехала в середине. Вадим забился, как крот, в полутемный угол слабо освещенного вагона и стал наблюдать. На место справа пыталась сесть пышнотелая женщина, но ей не хватало пространства.
– Может, подвинетесь?
Вадим не услышал. Он был поглощен созерцанием желанного образа, как охотник в предвкушении агонии добычи.
– Подвиньтесь, зря мы что ли, вас, холуев, кормим?
Это взбесило Вадима. Он снял солнцезащитные очки и бросил на женщину уничтожающий взгляд.
– Вы что-то сказали? – тихо спросил он.
– Ничего… нет, – ответила она и как-то обмякла.
«Ненавижу делать это» – подумал он.
На Алексеевской он перескочил в вагон к незнакомке и сел напротив. Она читала какую-то книгу, бульварное чтиво, и не обращала внимания ни на кого вокруг. Вадим начинал нервничать. К центру люди набивались все больше, и теперь его от нее отгораживали ряды сонных граждан.
На Октябрьской девушка вышла, и Вадим еле успел выпрыгнуть из вагона за ней. Она собралась перейти на кольцо, и он последовал за ней. В безлюдном углу у колонны она обронила папку с бумагами. Это был шанс. Вадим бросился собирать разлетевшиеся листки, или следующий поезд увлек бы их за собой в туннель.
– Спасибо, – ответила девушка.
Вадим взял ее за руку. Он давно не чувствовал такого тепла. Ее сердце билось ровно и медленно.
– Что вам нужно?
Вадим молчал, как будто был нем и смотрел в эти пронзительно-серые глаза, которые очаровали его. Он глядел в чистое спокойное лицо, обрамленное светлыми волосами, и даже не снимал очки.
– Мы с вами где-то встречались?
Вадим снял свою главную защиту и смог видеть ее насквозь.
– Возможно, – сипло выдавил из себя он.
– Не припоминаю… Хотя… Кажется, вы были на конференции по Привидениям Москвы? Я тогда составляла свой первый репортаж.
Вадим вспомнил, что впервые увидел ее именно там.
– Вы говорили о банде черных копателей, изничтоженной под Курском, как о примере мстительности призраков.
Вадим слабо улыбнулся. «Тот офицер отомстил за свою память. Я лично перезахоронил его и послал извещение с медалью внукам, ведь их дед погиб героем…»
– Вы журналистка?
– Я работаю в телецентре. Если хотите, мы можем встретиться. Я очень спешу и не могу поговорить сейчас. Вот, возьмите визитку. Можете прийти ко мне послезавтра. Если охранник откажется вас пустить, то покажите это, меня вызовут к вам.
Вадим не шевелился. Он смотрел на ее лицо, шею и плечи, он слышал, как сжимается и разжимается сердце, не боясь остановиться.
Ее рука стала холоднее. Девушка с трудом высвободила ее из крепкой хватки Вадима и ушла вверх, по эскалатору. Вадим еще долго стоял один на платформе, пока толпа с кольцевой не понесла его назад.
У себя дома он в бессилии упал на кровать. «Что в ней такого, что? Почему я не смог… А надо бы ей помочь. Расскажу ей про Митьку-опричника из Коломенского. Только надо его предупредить, чтобы не зверствовал. Чего доброго, спугнет еще». Это показалось Вадиму хорошей идеей.
Он посмотрел на портрет своей покойной матушки и подумал, что надо бы ему познакомиться с девушкой. Он никогда не знал любви и тепла. «Главное будет держаться. Думаю, сил у меня хватит».
Он хотел есть. Вадим подошел к холодильнику и достал термос. Приоткрыв крышку, он принюхался: «Старовата. Но на безлюдье, как говорится…»
Он взял большой бокал и налил из термоса бордовую вязкую кровь. От нее исходил легкий пар. Когда Вадим выпил ее, то по его уставшим членам растеклась энергия, и он почувствовал себя лучше. «Поищу сейчас кого-нибудь попроще. Первого попавшегося…»
Потом он накинул плащ и вышел на улицу. «И все же, надо спросить у Коли с Ваганьковского, какого это. Наверное, из-за любви можно пойти на край света»
Вадима встречали ночные улицы, озаренные светом иллюминации и толпы ничего не подозревающих людей…