Как хлеб

        Скучно, опять скучно! Но почему-то самой влезать в то, что ранее обязательно, несомненно, повеселило бы, не хочется. Не хочу! Стихов читаю много хороших, прекрасных, но веры в слово в них уже - нет совершенно. Авторам не верю ни на грош, ни на копейку. Лирика безжалостно поломана физикой. Читаю просто по привычке, по вредной уже привычке.
        Из мужа, будто из змеи выдавливаю как яд слова о любви. Каждый день, наверное, каждый час, почти требую говорить о любви. И когда он, тяжело вздыхая, говорит, что, конечно же, любит, я на мгновение, кажется, верю, но лишь на мгновение – не больше. Потом сложнее, я опять начинаю сомневаться. И это сомнение почти душит, потому что я ясно понимаю – любить меня не за что. Эта мысль будто каленым железом оставила в моей душе след, это тавро никогда не дает мне прийти к обратному.  Но несчастного мужа продолжаю, словно настоящую змею держать над бутылочкой со сбором бесценного яда. Любовь – как яд, вот до чего додумалась...
         Я долго, очень долго пыталась забыться в чужих стихах, я упорно рисовала себе, что чужие эмоции, что нарисованы в них, адресованы именно мне. Вот этим стихам верила. А теперь словно запас веры, что был мне оставлен когда-то богом, бесповоротно израсходован. Сейчас уже не верю никому, кто бы, что не сказал.
          Всё ушло, всё исчезло, только вчера своему врачу будто пожаловалась, что стихи ушли, вместе с верой в человечество, с верой в любовь, с верой в тебя.
           А врачу я свои рассказки зачем-то принесла, вот говорю, вера в человечество ушла, остались одни сомнения в виде этой самой урезанной прозы. А она, несмотря на огромную очередь, что дожидалась своего приема к ней в коридоре, слушала и слушала мою болтовню почти час с лишним, и, несмотря на моё сегодняшнее настроение, сказала мне, мол, ты же – оптимист. Но эта фраза только еще больше убедила меня в бесполезности моего существования на земле, если даже мой врач никак не может поверить, что заболевание, которым я умудрилась заболеть, всё-таки излечимо. Она видит в моем настрое просто обычный оптимизм, но ведь я только хочу доказать, что те методы, которыми нас пытаются лечить, уже абсолютно устарели, так не лечат. Посмотрите на меня через шесть месяцев, и  вы всё тогда, наконец, поймете. Бог дал именно мне шанс к спасению, потому что только у меня хватит терпения доказывать, что мое заболевание излечимо, и лечится оно не так, как его привыкли лечить. Да разве вы лечили его?! Люди медленно, а кто и очень быстро, переходил в стадию  неизбежного умирания. Вы не лечили, вы ждали смерти заболевшего. То, что мной сейчас движет – это не от оптимизма. Оптимизм ведь в большинстве случаев ничем никогда не поддерживается, оптимизм – он от веры, и только. Тут нужна просто вера, а веры во мне давно – нет. Я исхожу из фактов, и этим фактом для себя сейчас являюсь я сама. Тесты, что продолжают приходить ко мне и сейчас из Клиники, уже и мне доказывают, что тот человек, что отвечал на них ранее, сейчас исчез. Я сейчас, если не на коне, но я уже выбрала себе своего коня, я ухаживаю за ним, предвкушая как снова буду – в пути. Мыслью я уже – в пути. А чтобы быть в дороге большой веры не надо, нужна просто цель, я должна понимать, что мне надо быть в пути, потому что я должна доказать хотя бы своему врачу, что это не от оптимизма, я просто нашла ту единственную дорогу. Вера, оптимизм тут совсем не причем, просто труба уже зовет, пора, потому что уж слишком скучно без впечатлений, одного хлеба мне – мало. Как воздух нужны еще и впечатления, пора отправляться за ними. Я отправлюсь за любовью. Любовь – не яд, любовь даже -  не зрелище, любовь - сама как хлеб. И чужие стихи тут не причем, я сама это лишь недавно поняла, потому что вот он – мой путь, уже ждет меня, и конь уже в нетерпении переминается, и я – в предвкушении...