вы видели когда-нибудь роман глава 34

Глава 34.



   Москва встретила меня сырой промозглой погодой и жуткой грязью на дорогах. Мы ехали в грязной колбе. Это так контрастировало с прекрасной солнечной погодой в Австралии, что вызвало просто ужас у меня. Я уже отвыкла от такой грязи!
   Мы приехали домой. Я раздала сувениры и футболки своим домашним. Егор спросил меня: «Мама, зачем ты вернулась? Ты так хотела остаться!». Я и сама не могла понять, зачем я вернулась!
   Я пошла в свою комнату и включила компьютер. Там лежало короткое письмо от Брайна. «Наталия, где ты? Я жду тебя». Это был ответ на мое письмо, которое я отправила с компьютера Алана. Я еще не понимала, радоваться ли мне его ответу. Я все еще была в Австралии, с Аланом. Я все еще продолжала о нем думать. Я написала письмо Алану: «Дорогой Алан! Я приехала домой, со мной все в порядке. Как ты? Нежно целую, Наталия».
   Затем я написала письмо Брайну:
   - Дорогой Брайн! Я очень скучаю по тебе. Я вернулась в Москву. Если ты все еще ждешь меня, то, пожалуйста, напиши мне. Я хотела бы знать, как твоя жизнь, что ты делаешь? И что ты думаешь о наших дальнейших взаимоотношениях. Наталия.

   Завтра, 26 января 2008 года Плутон войдет в созвездие Козерога, и будет иметь свое положение в этом созвездии: 0 градусов 1 минуту. Моя точка смерти имеет положение в этом созвездии: 0 градусов 28 минут. Я взяла эфемериды Михельсона и посмотрела, когда Плутон будет иметь точное соединение с моей точкой смерти. Это будет в 10 утра 11 февраля 2008 года. И весь этот день Плутон будет стоять на моей точке смерти. Затем Плутон по секундам будет удаляться от нее: 11 февраля в 23.00 он переместиться в 0 градусов 29 минут, 12 февраля он будет в 0 градусов 30 минут, и далее весь месяц он будет удаляться от моей точки смерти, а затем в марте он опять пойдет на сближение с ней. Но достаточно уже иметь соединение 0 градусов 20 минут, чтобы действие Плутона на точку смерти имело свое значение. А это начинается примерно 6 февраля. И заканчивается, когда Плутон будет стоять в 0 градусов 38 минут, а это будет 19 февраля. Таким образом, с 6 февраля по 19 февраля у меня будет очень опасный период почти в 14 дней. За это время на меня может упасть кирпич, наехать машина и многое другое. А при точном соединении -  11 февраля - будет мой рабочий день, и как раз в 10 утра я должна буду начинать занятия с малышами. Я смотрела в эфемериды и думала о том, как мне прожить эти две недели. А особенно 11 февраля. Вообще-то весь февраль был для меня опасен. Потому что считается, что действие Плутона начинается, когда до точного соединения остается один, а по некоторым учебникам даже два градуса. А, как известно, один градус – это 60 минут. Исходя из этого, уже с завтрашнего дня у меня начинается опасный период. Но я определила для себя более точное соединение, взяв расстояние в 8-10 минут. Я сидела и думала также о том, почему так все глупо получилось с Аланом, и почему я здесь, а не в Австралии.
   Я очень устала с дороги и, не покушав, легла спать.
   На следующий день я поехала на работу, захватив сувениры для своих сотрудников. Также я привезла им одно манго. Мы разделили его на всех. Мои коллеги тоже были удивлены и цветом, и вкусом этого удивительного фрукта. Они стали расспрашивать меня о жизни в Австралии, но мне почему-то не хотелось им рассказывать. Слишком тяжелыми были для меня эти воспоминания. Контраст жизни в России и в Австралии был слишком велик!
   

   Наступило 6 февраля. Я уже точно вошла в свой опасный период. Я ничего не придумала, как мне спастись, куда бежать. – Ты все прошляпила, - сказала я себе. – Теперь смотри и изучай, чем может закончиться для тебя этот период. Бог заботился о тебе, но ты отвергла его помощь. Теперь пеняй на себя. Внешне ничего особенного не происходило. Но я как-то плохо себя чувствовала. Это проявлялось тем, что я очень стала уставать. Казалось, что у меня не так уж много работы, но я уставала так, как будто я свернула горы. Отдых тоже не помогал. Я никак не могла почувствовать, что я отдохнула. Даже если я и пролежала весь день на кровати. Очень сильно болела спина. Я заметила, что мой рюкзак, который я стала носить вместо сумки, стал для меня слишком тяжелым. Я старалась нагружать его по-миниуму, но все равно он был для меня слишком тяжел. Все это меня очень не радовало, но что с этим состоянием делать, я не знала.
   Я продолжала разрабатывать оценочные карты для моих малышей. Переписка с Брайном стимулировала меня. Я постоянно с ним советовалась, а он, как всегда, очень серьезно относился к моей работе, давал советы, присылал различные ссылки. И вот, наконец, я составила эти карты и прислала образцы Брайну. Он их тщательно просмотрел, дал несколько советов, и написал, что гордиться мной. Мне самой нравились эти оценочные карты, и я решила, что теперь каждого малыша буду оценивать по этой системе.
   И вот наступило 11 февраля. Мой самый опасный день. Я встала в 8 утра. Тщательно накрасилась, поела и поехала на работу. Ровно в 10 начала занятия с малышами и их родителями. Ничего со мной не произошло, и не было ни каких опасных ситуаций. Я пережила этот день и осталась жива.
   Но самочувствие мое продолжало ухудшаться. Я уставала все больше и больше. Я стала как-то часто спотыкаться, и несколько раз падала на улице, буквально, на ровном месте. Я заметила, что в метро у меня часто стала кружиться голова, и я как-то неуверенно себя ощущала на эскалаторе.

   После долгих совместных размышлений, мы с Брайном решили, что лучше мне лететь к нему. Там, в Лансинге,  мы могли бы сразу заключить брак, и я  осталась бы с ним. Наше желание встретиться по-прежнему было очень сильным. Брайн писал каждый день, и каждый день мы общались в ICQ. Я начала собирать документы для визы. Это было несложно. У меня уже был опыт. Через пони-экспресс я заполнила анкету, заплатила за визу, и мне назначили день приема в американском посольстве. Я была полностью уверена, что мне дадут визу. Все мои друзья утверждали, что австралийская виза в паспорте – это пропуск в США. Но я абсолютно забыла совет одной моей очень знающей знакомой, у которой был огромный опыт по получению виз в США. Она сказала, что ни одним словом я не должна упоминать о моем американском друге. Только туризм, и никаких знакомств с мужчинами. - Это США , а не Австралия! – сказала она. Но я абсолютно забыла об этом! Я два дня потратила на выбор писем Брайна, где он говорил мне о любви, о желании заключить брак со мной и т.д. Я распечатала эти письма на хорошей дорогой бумаге. Получилась внушительных размеров стопка. Также в анкете я упомянула и его адрес, и то, что он будет оплачивать мое пребывание. Посольство США не требовало справку о доходах Брайна для туристической визы. Поэтому я со спокойной душой указала все координаты Брайна. Какую глупую ошибку я совершила, я поняла только после посещения посольства! В пони-экспресс мне назначили дату – 15 марта, в 10.00. Надо было ждать две недели. Конечно, за эти две недели мне надо было бы не рассчитывать на австралийскую визу, как на пропуск в США, а собрать информацию о том, что надо сделать, чтобы гарантировано получить визу. Но я была слишком уверена в успехе. Мы с Брайном строили планы о нашей встрече. Брайн составил список мест, которые хотел показать мне. Мы каждый день по пальцам считали дни до посещения посольства. Наконец, наступил долгожданный день! С самого утра день складывался плохо. Во-первых, я проспала! Во-вторых, с трудом поймав такси, попала в жуткую пробку. Я опаздывала, наверное, на полчаса. Если бы я ехала в Австралийское посольство, то точно знала бы – меня не примут! Я бежала от метро, не останавливаясь, расталкивая всех прохожих. Когда я уже из последних сил подбежала к посольству, то увидела огромную очередь. В ней стояли люди, у которых было время собеседования на 9 и на 9.30. Я долго не могла прийти в себя от такого марафона. Но вот очередь зашевелилась, и половина ее прошла в посольство. Я оказалась первой перед турникетом. Я очень волновалась. Я не понимала, как в посольстве смогут успеть принять столько народа. Но в посольстве все уже было отработано. С меня взяли отпечатки пальцев и направили к окошкам, где давали визы. То, что я увидела около этих окошек, меня просто поразило! Люди унижено объясняли, почему им надо ехать в США. Они наклонялись в окошки, где сидели офицеры, просяще заглядывали им в глаза, умоляюще объясняли свои обстоятельства, соглашались со всем, что им говорили офицеры и опять объясняли причины своего въезда. Я была просто шокирована таким поведением людей. Это настолько отличалось от австралийского посольства! Подошла моя очередь. Я спокойно подала свои документы, что, наверное,  теперь офицер был шокирован моим спокойствием и отсутствием просящего взгляда. Как будто я стояла не в очереди за американской визой, а в очереди за кефиром. Офицер как-то странно посмотрел на меня и взял мои документы. Но я принципиально решила не прогибать спину. У меня не было причин для этого. Я ехала к любимому человеку. Офицер бегло просмотрел все мои документы о недвижимости, о моем сыне-студенте, о моей матери-инвалиде, о моей работе. Он также равнодушно пролистал письма, которые я с такой любовью подбирала! Затем он что-то долго смотрел в своем компьютере и, наконец, выдал: «Мы не можем дать вам визу!»- Что?? – не очень вежливо спросила я. – Не можете дать визу? – я даже улыбнулась. – Почему? – Вы не доказали свою связь с Родиной, - ответил офицер и протянул мне все мои документы. – К тому же вам надо оформлять не туристическую визу, а визу невесты. Судя по вашим письмам, - и он кивнул головой на стопку писем. – Но я не хочу визу невесты, - сказала я. – Я еду только на десять дней: посмотреть страну, город Лансинг и встретиться со своим другом. – Не знаю, но туристическая виза вам не положена. Если хотите, я передам ваши документы старшему офицеру на дополнительное рассмотрение. Вы должны подождать минут 15-20. Я вернула ему свои документы и пошла в зал, где стояли стулья. В зале было много народа. Все они ждали дополнительного рассмотрения. Я села и стала рассматривать людей. Толпа была разношерстая. Здесь были люди из разных городов России. Но объединяло всех одно – нервозность. Все очень нервничали и явно хотели получить американскую визу. Я продолжала верить в успех. Я даже не могла допустить мысли, что мне не дадут визу. Но когда я опять подошла к окошку, офицер отрицательно покачал головой и сказал: «Мы не можем дать вам визу». Затем он выдал бумагу, в которой сообщалась причина отказа: «Не доказаны прочные связи с Родиной». Я поняла, что я проиграла в этом окне.
   Я медленно шла по Садовому кольцу и плакала. Я была в ужасе. Рухнули все наши планы. Я не знала, что мне делать. Железный занавес упал передо мной, и отделил меня от Брайна.

   Вечером я написала письмо Брайну. Моему огорчению просто не было предела. Брайн расстроился тоже. Он утешал меня подряд несколько дней в нескольких письмах. Но я видела, что  он тоже был в отчаянии. Мы чувствовали себя Ромео и Джульеттой, а наши страны были семействами Монтекки и Капулетти, которые были категорически против нашей встречи.  Мы начали думать, что нам делать дальше. Но  придумать ничего не могли.