Геликон. Из серии Зарисовки старого Ташкента

            


60 годы. Жаркий Ташкент. Армянско - еврейский  частный сектор. Дети  носятся по улицам,как оголтелые; крики, шум, лай собак. Слышно, как камни домино со стуком бьются об стол, и следом  смех,  разговоры. Сашка Живоглазов жил с дедушкой, с папой и  мамой. Дедушка у него был  старый антиквариат. Не в том смысле,что собирал антиквариат,  а просто ценен сам по себе. Наладчик духовых  и струнных инструментов - попробуй -ка найти в Ташкенте еще одного такого!  Отсидев пять лет в местах не столь отдаленных ,  и нося на себе клеймо " врага народа", старый настройщик и мастер в одном лице ужасно боялся всяческих неожиданностей. и старался жить незаметно,  тихо и мирно,зарабатывая    на жизнь своими золотыми руками, при этом официально он нигде не числился, но вся театральная элита все инструменты исправно носила на починку только ему.Сашка всегда с интересом разглядывал всякие трубы, и даже пытался  в некоторые дудеть, но вместо красивого звука выходило шипение,  и он это дело быстро бросил. Сашке недавно исполнилось семь лет, и он уже ходил в школу.   По улице жила  русско - еврейская семья. В семье росли двое детей 7- и  9 -ми лет. Совершенная разбойница Татьяна и то же Саша, тезка Живоглазова, учившийся с ним в одном классе. Живоглазов страшно завидовал Таньке - разбойнице,  потому что эта гроза мальчишек ( боялись ее мальчишки даже лет 12-ти), сама ничего совершенно не боялась. И что она только не творила : умудрилась даже уехать на поезде очень далеко, уговорив Сашку - брата бежать из дома,прихватив пару теплых одеял. Снимали их с поезда через 6 часов  с  милицией. В милиции она честно глядя в глаза советскому милиционеру, горестно вещала,что папа с мамой их не  кормят и бьют, и вот они спасаясь от избиения. решили искать себе других папу и маму. И при этом показывала свои ноги и руки сплошь в синяках.  Вызванные папа с мамой  в остолбенении молча смотрели на своих детей,  не в силах  произнести ни слова. Папа работал директором автобазы. Мама - преподаватель в школе, бабушка - известный акушер - гинеколог.Семья была в Ташкенте небезызвестная. И  милиционер только разводил руками и не знал,что же говорить...то  есть как утешить папу с мамой, пребывающих  в состоянии близком  - схватить Таню и размазать ее по стенке. Сашка плача,уже просил прощения.
Татьяна же,  довольная произведенным эффектом, и получившая массу удовольствия от "путешествия"   шипела ему :"Предатель"... Папу с мамой ей не было жаль. Утром она получила по заднице ни за что,как она посчитала, и решила сбежать из дома, обидевшись на своих родителей. Ну, и чтобы не было скучно, прихватила с собой покорного,как теленок младшего брата Сашку. Эта история только - только приключилась, и Живоглазов страшно завидовал бесшабашности этой мерзкой девчонки . Потому что на самом деле сам хотел бы быть таким бесстрашным . И, конечно,его всегда тянуло в ним. В тот  злосчастный вечер  вечер  Татьяне с Сашей была выдана отцом денежка в размере рубля.                Тогда это были деньги. Мороженное стоило 8 копеек. И,вот радостные и богатые Татьяна - разбойница и ведомый теленок Саша пошли устраивать себе праздник, прихватив соседского  Вовку. Ему то же родители выдали монетку на развлечение. Проходя мимо сидевшего на заборе Живоглазова.  Татьяна гордо потрясла рукой и прокричала,что они идут веселиться и тратить деньги. " Я с Вами "- закричал Живоглазов, мгновенно слетевший с забора. "А деньги есть у тебя? "- зеленые глаза атаманши презрительно смотрели на него, и тут  Живоглавзов решился.... " У меня есть очень интересная вещь, - прошептал он -  я могу вам ее продать за денежку, и тогда мы пойдем вместе все веселиться. "Что за вещь? " -заинтересовалась атаманша, и Живоглазов быстро повел их домой, внутренне холодея  от  последствий своего поступка, но желание утереть ей нос затмило в нем все...                "Ух,ты!!!- загорелась Бестия, и позолоченный геликон,принесенный в починку мастеру золотых дел из Большого Ташкенского театра оперы и балета им Навои, был немедленно продан атаманше за 50 копеек. Потом  вчетвером  они все вместе  дули в него ,как могли. Вытащив во двор, начищали песком,чтобы блестела лучше; лили воду в нее, терли тряпочкой, влезали через кольца и вылезали через них же.... А затем  Бестия нацепив ее на себя,  и оказавшись внутри колец, пританцовывая, пустилась по улице. Вовка прихватив ведро, стучал по нему палками; Сашка -теленок играл на гармошке. Живоглазов периодически поправляя трубу на атаманше, скакал рядом, подпрыгивая на одной ноге, и  сжимал в кулачке полученные пятьдесят копеек...                Вечером же красный,  как рак,пунцовый от стыда отец атаманши вручил трубу испуганному бедному несчастному мастеру и деду Живоглазова, но атаманша при этом кричала так,что ее было слышно на весь армянско- еврейский сектор :"Она наша!! Мы купили ее за пятьдесят копеек!! Отдайте ее". И даже пыталась отнимать ее у позеленевшего от ужаса  антиквариата. Ну, конечно,  атаманша в очередной раз была выдрана. Сашку- теленка не тронули,посчитав ,что его конечно же,снова втянула в свои игры зеленоглазая бестия. Но при этом отец справедливо говорил жене : "Галя, не надо драть ее,они же купили ее,  тут все честно", на что бабушка,курившая беломор -канал в длинном мундштуке, громка  вещала : " Галя,лупи ее,чтобы знала,как покупать ворованные вещи!!!  Иначе она рано или поздно окажется в тюрьме!".                Ну,  держись бедный Живоглазов... Атаманша подкарауливала его где могла и нещадно лупила, требуя вернуть деньги, но деньги были потрачены Живоглазовым в тот же вечер и отдавать было нечего. И родители и дедушка категорически отказались   дать ему деньги, и несчастный Живоглазов ходил с синяками до тех пор,  пока кто- то из соседей не сжалился и не дал ему эти несчастные пятьдесят копеек, и долг был возвращен. Но при виде Бестии он все -равно переходил на другую сторону улицы, или немедленно прятался, потому что возврат денег не вернул Бестии купленного ею товара, и замечательную трубу, которая так красиво сидела на ней ,  она Живоглазову простить не могла никак. Но самим Живоглазовым урок продажи не своих вещей   был освоен на всю жизнь.Больше никогда Живоглазов не притронулся ни к одной чужой вещи.  Дедушка очень долго с ним не разговаривал, да и помирившись, все же нет - нет , " совестил" его да и припоминал ему эту историю, заставляя уже подростка Сашу краснеть от стыда.  Чего  нельзя было сказать о Бестии, потому что истории, в которых она принимала участие, заставляли  хвататься за голову и бабушку и маму, и тетушку и папу.  Жизнь после их разнесла по разным концам дорог, но это не мешало им чувствовать себя связанными одной общей тайной. Возможно,это была тайна детства, так трепетно хранимая каждым из них в душе. Встречаясь,  они с бесконечной нежностью вспоминали эту историю, и хохотали,припоминая, как лили воду в немецкий,  старинный геликон, стоивший сумашедших денег, чистили ее песком, и отчаянно дули в нее все по очереди,пытаясь вызвать красивый мелодичный звук, жали на все клапана,   и счастье  струилось с  женских и мужских лиц, чуть тронутых морщинами. Но глаза Бестии горели так же задорно, и были так же вызывающе дерзки, и Живоглазов с грустью думал,что наверное, он был все же влюблен в нее еще тогда, но никогда этого не понимал...И снова они  смеялись  до слез ,вспоминая,  как она тащила этот огромный инструмент одев его на себя как платье,  и он бежал рядом и все время поправлял его,когда он начинал биться по земле ,и ему казалось, что вот только позови она его, и снова 7 -летним мальчишкой он побежит рядом с ней,  подпрыгивая на одной ноге, и зажав в кулачке 50 копеек, те самые, которые потом дал ему сосед Бестии армянин дядя Володя, и тем самым спас его от кулаков зеленоглазой Бестии...   
24.05.2011 Алла Габрелян