Тест на безопасность. ч3 гл7

Глава 7.
Ахиллесова пята.

Доктор обрабатывал раны на ногах Стерхова.
Роланский фотографировал местность. Стресс стрессом, а деньги деньгами. Каждая фотография на вес золота.
Вероника собрала  индивидуальные термосы и сливала  из них воду в общий котел, чтобы вскипятить. Яна Зорина занималась костром. Рядом с ней свернувшись калачиком, на мягкой желтой траве лежала Лиля. Лицо ее все еще сохраняло нездоровую желтизну.
Яна приготовила место для костра, аккуратно сложила уголь, достала бутылку с горючей жидкостью.
- Позволь, я тебе помогу, - раздался ангельский голос у нее за спиной. Хрупкая блондинка, неслышно подошла сзади.
- Да я и сама справлюсь…, - растерялась Зорина, но не смогла устоять перед трогательным, просящим взглядом Лили, -  ну, если хочешь, помоги.
- Я обожаю смотреть, как разгорается пламя, - тихо, почти шепотом произнесла блондинка, забирая  бутылку с горючей жидкостью.  Глаза ее блестели,  руки слегка дрожали.
- Ладно, я пока сделаю несколько срезов для исследования, -  сказав это, Зорина полезла в рюкзак за своим оборудованием.
«Странная какая-то эта девица, слишком сахарная», - думала она, настраивая микроскоп.
Лиля открыла бутылку и начала обильно разбрызгивать содержимое. Крупные капли летели не только  на спрессованный уголь, но и на траву вокруг костра.
- Ты что делаешь?! – закричала биолог, случайно подняв глаза. Лиля словно не слышала, в руках ее блеснула зажигалка. Щелчок  - и столп пламени вознесся к небу. Сухая желтая трава вспыхнула как порох, огонь побежал в разных направлениях, без труда завоевывая новые территории.
Бросив свои дела, фестстеперы кинулись тушить пламя. Они топтали красно-желтые язычки берцами, а Стерхов не пожалел свой спальный мешок и яростно забивал им расползавшийся огонь.
У Саливанова загорелась штанина, с истошным криком он катался по земле.
Пламя подползло к сваленным в кучу рюкзакам, не долго думая, Матвеева опрокинула котел с водой. Огонь разочарованно  зашипел и отступил.
Общими усилиями пожар удалось потушить. Фестеперы стояли ошеломленные и никак не могли отдышаться.
- Я же говорил, я же говорил  - она чокнутая! – закричал Роланский, снимая запотевшие очки.
- Я не нарочно! Я не думала, что так получится, - жалобно оправдывалась Лиля, из ее голубых глаз лились крупные слезы.
Матвеева цокнула языком и огорченно развела руками.
- Воды – ни капли. Обед готовить не из чего.
- А зачем ты все вылила?! – завелась Яна, - додумалась тоже!
- Если б я не додумалась, мы остались бы не только без воды, но и без еды и всего остального, что лежит в рюкзаках! – парировала геолог, переходя на повышенные тона, - Скажи лучше, как ты додумалась доверить горючую жидкость неизвестно кому?!
- Заткнитесь обе! Развели тут курятник! – вмешался начальник экспедиции, - Матвеева, пойдешь со мной - поищем какой-нибудь водоем. Все остальные, перенесите лагерь подальше от этой гари.
***
Судя по электронной карте, цепь небольших прудов находилась в километре от лагеря, туда-то и отправились Стерхов и Вероника Матвеева.
Они шли между лиловыми «кочанами». Стаи маленьких, розовых и белых  созданий перелетали с одной верхушки на другую. По виду они напоминали мотыльков. Крылышки – четырехлистник клевера, были нанизаны на тонкую вертикальную ось, длинные нити-усики ниспадали вдоль тела.
Начальник экспедиции, молча, шел впереди, Вероника тоже молчала, она думала о детях,  о том справляется ли с ними няня, не запила ли мать. Мать когда-то была важным человеком, майором полиции. Все ее уважали, любили. А теперь, вон до чего докатилась. Смотреть страшно. Няня  - вроде приличная, родственница подруги.
 Когда Вероника уезжала дочка вдруг сказала: «Мама тебе деньги дороже всего, дороже нас». Вероника чуть не поперхнулась. Откуда у семилетней девочки такие мысли!? «Ты еще маленькая и ничего не понимаешь», - ответила она. Только вот, может, устами младенца… Да, конечно, заработать за неделю столько, сколько за всю жизнь не заработаешь – это сказочно. Но если с ней что-то случится, с кем останутся дети, заменят ли деньги мать?
Вдруг Стерхов шарахнулся в сторону, что-то с шипением и квохтаньем выскочило у него из-под ног.
- Похоже на птицу, - сказала Матвеева, оправившись от испуга.
По размерам существо не уступало индюку,  голова и шея были покрыты многочисленными малиновыми и серыми гребнями, остальную часть тела укрывали агрессивно торчащие в разные стороны, пестрые, бело-фиолетовые перья, широкий серый клюв угрожающи раскрывался.
Оказалось, что проводник чуть не наступил на гнездо, лежавшее прямо на земле под большим «кочаном». В гнезде пищали лысые серые птенцы. На глазах у изумленных фестстеперов птица открыла рот так широко, что в него пролез бы кулак крупного мужчины. Один за другим неуклюжие детеныши исчезали в материнской глотке.
- Пошли, - Стерхов потянул Матвееву за рукав, - у нас нет времени останавливаться у каждого куста.
Геолог нехотя  последовала за начальником.
- Неужели, она съела своих детей, испугавшись нас?
- Съела – не съела, какая разница? В этом мире все кого-то едят. Это жизнь!
Но Вероника не могла успокоиться и все время оглядывалась на кровожадную мамашу. Когда люди отошли метров на пятнадцать, птица снова широко открыла рот и выпустила целый и невредимый лысый выводок.
Матвеева улыбнулась, испытав облегчение.
***
- Вам  не кажется, что эта Лиля, устроила пожар не случайно? – решилась она нарушить молчание, семеня по желтой траве за начальником.
- Возможно, - коротко ответил Стерхов.
- И вы так спокойно об этом говорите?!
- А почему я должен волноваться? Я делаю то, что должен, а жизнь сама расставит все по своим местам.
- Боюсь, теперь нам грозит приличный штраф, - продолжала Вероника едва поспевая за мужчиной, -  Но с другой стороны, нельзя вот так огульно обвинять Лилю – может она и правда не подумала о последствиях.
- А ты легко прощаешь чужие оплошности, - заметил Стерхов, отмахиваясь от розовых «мотыльков».
- Других прощать легче, чем себя, - с грустью ответила девушка.
- Да, у каждого есть вещи, которые он не может себе простить.
- Даже у вас? – не удержалась от вопроса Матвеева и тут же испугалась собственной смелости.
- Да, я не могу простить себе смерть сестры.
- Как это произошло? – аккуратно спросила девушка, прибавляя шаг, чтобы догнать Стерхова.  Ей хотелось видеть  его лицо. Но начальник как нарочно пошел еще быстрее, так что Веронике  пришлось довольствоваться его затылком.
- Каждое лето наша семья выезжала к морю, - заговорил Сергей, голос его звучал как-то отстраненно, -  Мы снимали маленький домик на побережье. Комфорт нас мало интересовал, главным условием было уединение.
По субботам мать уезжала в город за покупками. Мы со Светой оставались под присмотром отца.
Однажды он выпил лишнего, его разморило, идти на пляж он наотрез отказался.
Жара стояла невыносимая, на небе ни облачка. Светка начала ныть, проситься к морю. Мне было двенадцать, ей – восемь. Я считал себя очень взрослым.
В общем, я решил, что могу взять на себя такую ответственность. Мы вдвоем пошли на пляж.
На мили  - ни одного человека. Море и песок.
Мы долго купались, бегали. Я устал, прилег и случайно заснул. Когда я открыл глаза – сестры нигде не было.
Ее искали целую неделю, день и ночь. С утра до вечера я болтался на пляже, надеясь, что она найдется, что она просто заблудилась. Я наблюдал, за водолазами, прочесывавшими воду.
На седьмой день кто-то из  спасателей громко закричал: «Нашли!» Я со всех ног кинулся к тому месту, где они столпились.
Я увидел нечто белое, раздувшееся, жуткое. Это была уже не Света.

Словно спасаясь от воспоминаний, Стерхов все больше ускорял шаг, теперь Вероника почти бежала за ним.

- Отца посадили в тюрьму за оставление детей в опасности. Мать…
Каждый день я видел в ее глазах укор. Может, конечно, мне так казалось…  Я чувствовал, что она винит меня в том, что ее счастливая семья разрушилась.
В пятнадцать я не выдержал и сбежал из дома.
- Нет! Вы не должны себя винить! – горячо воскликнула Вероника, наконец, поравнявшись с Сергеем, - Бог прощает даже  страшных грешников, а считать, что твои грехи самые тяжкие – это тоже грех, это гордыня!
Стерхов резко остановился, схватил Матвееву за плечи и посмотрел ей в глаза долгим, пронизывающим взглядом.
- Деточка, я не верю в Бога, - сказал он ледяным тоном и улыбнулся, так, что у девушки мурашки побежали по телу, - А вот и вода!
Взволнованная откровениями этого сурового, хладнокровного человека, Вероника не заметила как они вышли к поляне с несколькими неглубокими лужами.