С точки зрения спроса и предложения,
жизнь – самая дешёвая вещь на свете
Джек Лондон «Морской волк»
Ничто так не убеждает в невиновности,
как стопроцентное отсутствие алиби
Айзек Азимов «Почти ид еальное убийство»
В первый раз за эту ночь Виталий проснулся в 2 часа, и из-за абсолютной темноты, окружавшей его, никак не мог понять, открыты его глаза или нет. Раздумывая над этим, он снова заснул.
Через час или около того его разбудил ветер, ударив веткой сирени в окно. Виталий подскочил с кровати и бросился открывать шторы по всему дому, но через несколько минут замер возле выключателя на кухне и вслух спросил:
- Чем это я занимаюсь?
- Мне тоже хотелось бы это узнать,- сказал мягкий женский голос.
Виталий повернулся и увидел довольно привлекательную, несмотря на возраст, женщину в персиковом халате и с хаосом на голове.
- Э-э-э, привет, мам! А я тут…- его взгляд метнулся по комнате и замер на столе, где стоял большой медный чайник,- решил попить чаю!
- Точно,- сказала женщина.- И для этого обязательно нужно было открыть все окна. Всё ясно, и как я сама не догадалась?
- Мам! Не иронизируй!- Виталий переставил чайник со стола на плиту.
- Я тебя понимаю,- сказал женщина, усаживаясь на табуретку и складывая локти на стол.- Новая работа – это как идти в первый класс. Естественно, что тебе не спится.
- Мам, я не маленький!- Виталий зажёг спичку чуть более резко, чем следовала, и её серная головка улетела в неизвестном направлении.
- Конечно-конечно, никто этого и не говорит. Я просто подумала, что…
- Что?
- Ну…- женщина начала выламывать руки, отчего стала похожа на гигантского скорчившегося паука. Виталий наконец справился со спичками и сел рядом с матерью.
- Мам, прекрати,- сказал он, нежно беря её руки в свои.- Когда-нибудь ты их выкрутишь так, что без хирургического вмешательства мы их не выправим.
Она улыбнулась ему, отведя взгляд куда-то в угол комнаты.
- Ты ведь понимаешь,- сказала она кому-то, кто находился над левым плечом Витали,- что вся надежда у нас теперь на тебя.
- Я знаю, мам. Я помню, какие сейчас сложный времена, и что я уже стал мужчиной, и что я теперь кормилец, и что я…
Женщина приложила ему палец к губам, совсем как в детстве, когда он нёс какую-нибудь чушь.
- Иногда я и вправду забываю, какой ты у меня уже взрослый. Я помню тебя ещё вот такусеньким.- Она сделала неопределённый жест двумя руками.- Для меня ты навсегда запомнился таким. И отец…
Услышав, что мама собирается (собирается снова) говорить об отце, Виталий прервал её довольно грубо:
- Тебе пора спать.
- Да, конечно. Просто, иногда мне его…
- Мне тоже его не хватает.- Виталий встал и направился к плите, чтобы мать не успела заметить раздражение на его лице.- Но я не забываю, что он… он уже… никогда…
- Ты не можешь этого знать!- закричала она, вскакивая с табуретки, которая с грохотом опрокинулась. Этот глухой стук тут же остудил её пыл.- Прости,- тихо сказала она.
- Ничего, мам,- сказал Виталий, выключая газ.- Налить тебе чаю?
- Давай.
Он разлил чай по кружкам, уселся напротив матери и пододвинул к ней одну. Она уставилась в дымящуюся коричневатую жидкость.
- Можно задать тебе один вопрос?- спросила она, вид при этом у неё был такой, будто ей только что вырвали зуб.
- Попробуй,- улыбнулся Виталий, отхлёбывая обжигающий чай. Как оказалось, пить он совсем не хотел, но хотел закончить разговор и слинять.
- Почему?- тихо спросила она, так что Виталий её даже не расслышал.- Почему?- повторила она громче.
Виталий аккуратно поставил кружку на стол, хотя на самом деле ему хотелось запустить ей в стену. Он с т рудом сдерживал себя, чтобы не начать кричать. Господи, сколько уже можно мять говно ложечкой!
- Мам, я честно не знаю, почему именно он…- спокойно произнёс Виталий, хотя внутри у него бил огненный фонтан.
- Я не об этом. Почему… почему именно… туда?
«Куда?»- хотел спросить Виталий, когда до него вдруг дошло.
- Ты хочешь спросить, почему я пошёл работать именно в «Доминик»?
Она кивнула, упорно глядя в свою кружку так, как будто хотела в ней утопиться.
- На это есть несколько причин,- сказал Виталий. Фонтан огня внутри него начал угасать.- Во-первых, мне кажется, что если я пойду туда работать, мне удастся узнать… Не могу объяснить. Можешь назвать это предчувствием или интуицией. Я просто… знаю! Знаю, что я должен.
- Ты решил сыграть в Шерлока Холмса,- заключила мать. Фонтан внутри Виталия ударил с новой силой.- Ну, а другие причины?
- Ещё всего одна,- сказал Виталий.- Вариантов ведь всё равно нет, правда?
- Правда,- ответила она, залпом выпивая чай. Судя по её перекошенному лицу, он обжёг ей горло. Виталий сделал вид, что ничего не заметил.- Пошли спать?
- Да,- сказал он, выливая свой чай в раковину.- Я выключу свет.
Они вместе прошли в комнату Виталия, и парень вопросительно посмотрел на мать.
- Хочу посмотреть, как ты спишь,- сказала она.- Давно я к тебе не заходила.
Она скептически осмотрела комнату: пол был завален какими-то книгами и вещами. Виталий пробрался к окну, лавируя среди этого хлама, как корабль в ледниках, и задёрнул штору. С коридора падал свет, тускло освещая комнату и придавая вещам мягкие тени. Когда он улёгся, мать села на краешек кровати и бережно подоткнула одеяло, которое Виталий тут же натянул на голову.
- Сынок, нельзя так спать.
- Ерунда,- сказал Виталий, его голос раздавался из-под одеяло слегка приглушённо.- Жена привыкнет.
- Ты помнишь тётю Тамару?
- Очаровательная старушка с пятнадцатого дома? Которая всё время угощала меня советскими конфетами?
- Да.- Женщина улыбнулась.- Её семья переехала отсюда, когда тебе было девять.
- Ты говорила, что они не смогли содержать дом.
- Не совсем так. Я не хотела говорить тебе раньше – ты был слишком маленьким. Финансовая сторона дела тут ни при чём. На самом деле им просто нужно было сменить обстановку.
- А что не так с обстановкой?- Виталий высунулся из-под одеяла.
- Ты помнишь её маленькую внучку? Анечку?
- Смутно.
- Она умерла в собственной постели. Укуталась в одеяло и задохнулась.
- Господи, да разве такое возможно?- спросил шокированный Виталий.
- Оказывается, что да,- ответила мать.- Я к тому, что, если ты не можешь по-другому, спи совсем без одеяла.
- Ты хочешь, чтобы я простудился? Тебе нужен больной сын?.
- Виталик, для любой матери сын с воспалением лёгких лучше, чем сын мёртвый. Спокойной ночи.- Она поцеловала его в лоб и пошла к дверям.
- Ага, уснёшь тут теперь,- проворчал Виталий, представляя себе агонию задыхающегося во сне человека. Как это всё же глупо – умереть под одеялом.
- Я выключу свет,- сказала она, закрывая за собой дверь. Комната погрузилась во мрак. Виталий решил, что больше никогда-никогда не будет спать, укрывшись одеялом с головой.
«Интересно, какой дурак в здравом уме и трезвой памяти может решить отпраздновать свадьбу своей дочери или день Рождения внука в этом сарае»,- подумал Виталий.
Он подходил к непримечательному одноэтажному кирпичному строению, на крыше которого громоздились совсем уж отвратительные буквы, складывающиеся в слова: РЕСТОРАН ДОМИНИК. Снег весело хрустел под ногами, откуда-то издалека доносился церковный колокольный звон. Виталий поднялся по короткой – всего в несколько ступеней – лестнице и дёрнул на себя пластиковую дверь. Она была открытой, и он прошёл внутрь.
Виталий оказался в небольшом холле, который как бы состоял из двух коридоров. Вдоль левого коридора располагалось помещение гардероба, куда он и направился. Внутри, за большим деревянным столом, сидел пожилой мужчина в старом коричневом пиджаке, уткнувшись в сканворд.
- Здравствуйте,- сказал Виталий, протягивая руку.
- Здорово!- сказал пожилой, отвечая на рукопожатие.- Новенький? Будешь у нас теперь охранять? Мне позвонил шеф, сказал, что Виталик сегодня меня сменяет. Так, стало быть, это ты?
- Стало быть, я.
- Раздевайся, садись.
Виталий поставил на пол пакет с продуктами, который захватил из дома и снял куртку. Пожилой осмотрел его заправленные в берцы армейские штаны с кривозубой ухмылкой.
- Прям как настоящий охранник!- сказал он.
- Серик Ербозович сказал, что форма одежды должна быть военной,- почти оправдываясь, сказал Виталий.- Пришлось купить камуфляж.
- Правильно, правильно.- Пожилой с умным видом закивал головой.- Меня зовут Куаныш.- Они ещё раз пожали друг другу руки.- Я тут работаю уже семь лет (Виталий напрягся при этих словах), всё тут знаю. В двух словах: район спокойный, объект нормальный.
Куаныш взял с края стола общую тетрадь, на которой было написано «Журнал», и открыл на последней странице.
- Твои данные запишу,- сказал он.- Чистая формальность, правильно? Как будто они приняли человека на работу, а сами не знают его номер телефона. Я считаю, что все они хрены моржовые. Так как там твоя фамилия?
- Кочеров,- сказал Виталий, и Куаныш замер с занесённой над «журналом» ручкой.
- А ты случайно не сын?..
- Да, сын Алексея.- Его сердце учащённо забилось.- А вы его, получается, знали?
- Знал ли я Алексея Кочерова?- Куаныш так шваркнул рукой по столу, что подпрыгнула чайная ложка.- О, Аллах, конечно, я его знал! Мы с ним вместе работали, кажется, всю жизнь. Добрейший человек, правильно? Другого такого днём с огнём не сыщешь. Я прекрасно помню, как он однажды кинулся разгружать КамАЗ муки, хотя его даже никто не просил. Очень любознательный, правильно? Кажется, он здесь всё облазил ещё в свой первый рабочий день, заглянул во все щели. Уж не знаю, чего он там пытался найти. Но у него были свои тараканы в голове.
- Это какие, например?
- Он никогда не рассказывал тебе о ВТЗ?
- Великой Теории Заговоров?- Виталий недовольно поморщился.
- Да… Ему всё казалось, что вокруг него что-то происходит. Небольшое нервное расстройство, так я считаю.
- Вокруг нас действительно постоянно что-то происходит. Череда событий, выстраивающаяся в непрерывную цепь. И эта цепь – наша жизнь.
- Он ведь имел ввиду не совсем это, правильно? Он ведь думал, что вокруг него происходит нечто большее, чем просто череда событий. Странно всё это. Именно я должен был его сменять… в тот день. Но оказалось, что сменять-то некого. Двери были открыты – он никогда не запирал дверей, что как-то не очень вяжется с ВТЗ.
- Почему это?
- Следуя его теории, вокруг что-то происходит, правильно? Кто-то кого-то ищет, чаще всего – его самого. Кто именно и зачем – не известно. Но почему он не хотел оградиться от этого «кого-то», хотя бы элементарно закрывшись в помещении? Возможно, он думал, что если этот неизвестный «кто-то» придёт за ним, его не остановит такая мелочь, как запертая дверь. Он был довольно странным человеком, несмотря на всю свою доброту.
- Мой отец не был психом!- сказал Виталий, стискивая кулаки.
- Никто этого и не говорит. Он просто был… своеобразным – вот подходящее слово. Как бы там ни было, мы уже никогда не узнаем, оказалась ли его Теория верна. Хотя, честно признаться, в какой-то момент, когда я пришёл сюда и не обнаружил его, я решил, что Заговоры существуют. Я допустил, что его неизвестный «кто-то» всё-таки нашёл его. Глупо, правда?
- Мой отец не был глупцом!
- Я говорю не о твоём отце. Мне бы и в голову никогда не пришло назвать его так, тем более в твоём присутствии. Но ведь двери были открыты, правильно?
- Вы ведь сами сказали, что он их не запирал. Неужели вы думаете, что кто-то…
- Нет, конечно же, нет. Он мог просто уйти в магазин, а потом… Я не знаю. Что-то ведь могло случиться, правильно? Человек смертен, не стоит забывать об этом. И что самое страшное – человек случайно смертен. Где-то я об этом слышал. Могло случиться всё что угодно, но я сначала не думал об этом. Я подумал о Великой Теории Заговоров.
Куаныш закурил и протянул пачку Виталию.
- Бросил пару недель назад.- Виталий покачал головой, Куаныш вскинул брови.
- Похвально,- сказал он, затягиваясь.
- Наверное, он всё ещё стоит в списке пропавших без вести,- внезапно сказал Виталий.- Во всех фильмах и книжках говорят, что люди чувствуют, когда их родные… умирают. Но ни я, ни мама ничего такого не чувствовали, пока нам не позвонили. Наверное поэтому мама до сих пор верит, что он… ну… в один прекрасный день может вернуться.
- А ты?- Куаныш посмотрел прямо ему в глаза.- Ты-то веришь, что он может вернуться?
- Скажем так, я думаю, что оттуда, куда он попал, вернуться нельзя,- сказал Виталий задумчиво.- Но я не верю, что он умер.
- Великая Теория Заговоров?- Куаныш понизил голос до шёпота.- Думаешь, она верна? Думаешь, правда может быть призрачный «кто-то», охотник за любителями тайн?
Куаныш докурил сигарету только до половины и затушил её в маленькой плоской тарелочке, которая выполняла роль пепельницы. Виталий молчал, он не торопился высказывать своё мнение о Великой Теории Заговоров. Он не хотел, чтобы к нему начали относиться с такими же скрытыми презрением и жалостью, как к его отцу, когда он говорил о ВТЗ.
Куаныш ещё с минуту сверлил его взглядом, как будто надеялся прочитать ответ в его глазах, потом сказал: «Ладно», и начал одеваться. Виталий разглядывал свои больший руки, думая, поможет ли ему нахождение здесь разгадать тайну исчезновения отца.
- Так, ну давай пройдёмся,- сказал Куаныш, натягивая шапку.- Объясню, как тут что.
Виталий медленно поднялся и пошёл за Куанышем, который вышел из раздевалки и повернул направо. Пройдя по коридору и миновав большое – во всю стену – зеркало они вошли в огромный зал сложной формы, выдержанный в модерновом стиле. Большие окна, занавешенные плотными шторами с декоративными дырками, были затянуты паутиной гирлянд. Пол устилал довольно неопрятного вида ковёр и Виталий ужаснулся, представив, как много времени нужно, чтобы его пропылесосить.
- Это банкетный зал,- сказал Куаныш, не останавливаясь.- Здесь богатенькие моржовые херы устраивают свадьбы и похороны.
Виталий решил, что это должно быть шуткой, и из вежливости фыркнул. В конце зала виднелась простая деревянная дверь, к которой они и шли.
- Это самое жуткое место,- сказал Куаныш, открывая дверь и пропуская Виталия вперёд.- Не то чтобы здесь водились привидения или что-нибудь в этом роде – нет. Просто здесь грохочут старые кондиционеры. Ну, сам слышишь. Днём они не доставляют хлопот, а вот ночью…- Он неприятно улыбнулся.
Первым, на что обратил внимание Виталий, когда прошёл в дверь, был потолок. Необычайно высокий и покрытый копотью, паутиной и жирными пятнами, как будто какой-то безумец швырял в него гигантскими блинами, он почему-то создавал очень неприятное впечатление. Он как бы состоял из трёх разных потолков: до первого от пола было метров шесть, до второго – не больше трёх, и до третьего – снова шесть; точно к высокому потолку была прицеплена комната.
«Может, какой-то чердачный склад»,- подумал Виталий, оглядываясь. Комната была разделена пополам невысокой перегородкой, вдоль которой с обеих сторон стояли плиты, здоровенные многокамерные духовки и непонятные приспособления с ручками и тумблерами.
- Вон та деревянная дверь ведёт на склады,- сказал Куаныш.- Там же находится кабинет директора и прочее. Повара сами закрывают её с той стороны, так что пожрать казённых харчей не удастся, если только не пролезешь через вентиляцию.- Он указал на квадратные жестяные трубы, пересекающие кухню во всех направлениях.- Хотя тебя они вряд ли выдержат, сам видишь, какие крепления.
Виталий видел. Тонкие ржавые скрюченные проволочки цеплялись к стенам и потолку как высушенные щупальца осьминога.
Они прошли через квадратную арку. Вдоль левой стены располагались здоровенные раковины, в которые нудно капала вода из ржавых кранов. Виталий отметил, что ночью этот звук должен создавать зловещее впечатление.
Пройдя ещё через одну арку, они оказались во втором зале, гораздо меньше банкетного. Пол здесь был покрыт линолеумом, помещение заставлено множеством маленьких деревянных столиков и перекошенных стульев.
- Это столовая. Вон на том щите включается свет на улице,- сказал Куаныш и вывел его из зала.
Они, обойдя по кругу всё здание, снова оказались у гардероба. Виталий только теперь понял, что отец имел ввиду, говоря о «кругосветном путешествии».
- Думаю, мне можно со спокойной совестью идти домой, правильно? Телефон стоит на холодильнике в кухне. Если зазвонит, отвечай: «Охрана, столовая». Ну, удачного дежурства.- Куаныш пожал ему руку и направился к выходу, но на полпути остановился.- Чуть не забыл про ключи.- Он бросил Виталию связку.- И ещё: одеяло лежит за сейфом,- добавил он с таким видом, как будто сообщал, где находился тайный вход в хранилище сокровищ.
Наконец, он ушёл, крикнув напоследок, что сегодня столовая не работает, и что двери можно уже закрыть на ключ. Виталий так и поступил. Уж в чём в чём, а в этом плане он совсем не был похож на своего отца. Он как раз размышлял, где может находиться сейф, за которым спрятано одеяло, когда откуда-то издалека раздался звон. Виталий сообразил, что это звонит телефон и со всех ног бросился через банкетный зал. Он чудом разминулся с круглым столом, покрытым красной скатертью и залетел на кухню. У самой двери стояла холодильная камера (в таких продают мороженое), на которой надрывался телефон.
- Охрана, столовая,- сказал запыхавшийся Виталий, снимая трубку.
- Кто ето?- спросил на другом конце провода мужской голос с сильным казахским акцентом.
- Это Виталя.
- Новенький а я думаю чё не звонят отмечаться надо после щести каждый два часа девят утра когда сменил.
Виталий молчал, пытаясь понять услышанное.
- Ето главны корпюс. Каждый два часа, каждый два часа.
В трубке раздались гудки, Виталий ещё мгновение недоумённо смотрел на неё, потом положил на аппарат.
День прошёл спокойно – Виталий читал газеты, захваченные из дома, разгадывал сканворд, оставленный на столе Куанышем и осматривал каждый угол ресторана, не отдавая себе отчёт в том, зачем это делает. Он как будто надеялся, что из какой-то щели между плинтусом и стенкой может торчать обрывок старого пергамента, на котором будет написано, куда делся отец. Он не признавался себе в этом, убеждая самого себя, что просто хочет хорошо изучить место, в котором ему предстоит работать неопределённо долгий период, но когда заглядывал за сейф (который стоял в гардеробе) уже, наверное, в сотый раз, и не видел там ничего, кроме старого потрёпанного одеяла, он, наконец, признался себе, что ищет улики.
- Мама права,- сказал он задней стенке сейфа, взглянув на неё в сто первый раз.- Я возомнил себя сраным Шерлоком Холмсом.
Откуда-то из стены раздался странный звук: «Пшшшть», как будто кто-то брызнул из баллончика. Но кто мог засесть в стене, и как он вообще мог попасть в помещение? Виталий почувствовал, как горячая волна страха пробежала по спине. Он представил, что где-то глубоко-глубоко за обоями и кирпичами замуровано тело. Возможно, это тело прораба, которого зацементировали разгневанные рабочие. Виталий слышал такие истории, как спустя годы и годы после строительства здания обнаруживали торчащие из фундамента руки, но старался не верить им. Он весь обратился в слух, даже перестал дышать, и уже было решил, что звук ему послышался, как вдруг…
«Пшшшть»
На этот раз ошибки быть не могло. Кто-то сидел в стене и пшикал. Виталий старался найти рациональное объяснение этому звуку, но ничего не получалось. Его воображению предстало изуродованное тело, может быть даже просто скелет в обрывках тряпья, который… А что он делает, этот скелет? Пытается выбраться наружу?
Виталий неестественно рассмеялся и сказал сам себе:
- Слушай, не будь ребёнком. Людей не замуровывают в стены, а если и так, то они не оживают.
Вот только отец с самого детства внушал ему, что умершие могут очень даже оживать, и сейчас Виталий отдал бы всё что угодно, лишь бы не верить этому. Однако в подобных ситуациях всё рациональное странным образом покидает человека, оставляя только первобытный страх. Дрожащей рукой он притронулся к стене в том месте, откуда слышался звук. Стена казалась довольно прочной на ощупь. Он решил простукать её, как делают сыщики в фильмах, пытаясь обнаружить тайник. Виталий приложил ухо к стене и нервно стукнул по ней костяшками пальцев.
«Пшшшть» - отозвалась стена. Звук раздался ему в самое ухо, но откуда-то издалека, и Виталий оттолкнулся от стены с такой силой, что не удержался и упал на пол. Вроде бы в стене не было никаких пустот. Может быть, звук идёт не изнутри, а с другой её стороны?
- А что с другой стороны?- шёпотом спросил он, доставая из кармана складной нож. Короткое лезвие блеснуло в тусклом свете лампочки.
На цыпочках Виталий вышел из гардеробной и заглянул за угол. Там была дверь. Дверь мужского туалета, в который он заглядывал сегодня несколько раз, и не видел ничего, похожего на пшикающего скелета или разложившийся труп с газовым баллончиком в полусгнивших руках.
Тихо, словно мышь, Виталий подобрался к двери, собираясь резким движением распахнуть её и отскочить в сторону от потенциальной опасности, выставив вперёд нож. Он уже поворачивал серебряную ручку, когда из-за двери громко и чётко, как ни разу до этого, раздалось знакомое «Пшшшть». В этот раз звук сопровождался чем-то, до боли напоминающем скрипящий вздох, и каким-то странным скрежетом. Виталий с трудом сдержал крик. Он чувствовал, как тает его намерение открывать злосчастную дверь. Вместо этого он тихо достал из кармана связку ключей и запер туалет. Может быть, это его и не спасёт, но ведь чудовище, засевшее там, пока не подаёт признаков агрессии, а значит, о нём можно забыть, хотя бы на время. Да к тому же, если оно попытается выбраться наружу, то уж точно наделает много шума, ломая дверь. Вот только как он утром объяснит сменщику, почему она сломана?
О том, что за эту ночь от него ничего не останется – чудище покинет своё убежище, разорвёт его на части и утащит их в унитаз, – Виталий не хотел даже думать. Он знал, что страху только дай волю и уже не остановишь. Кругом будут мерещиться протянутые руки и…
Но пытаться нацепить кожаную сбрую на собственные чувства было поздно. Страх во всю прыть мчал к обрыву, и никакие плётки не могли его остановить.
Виталий задом отступал от двери, всё ещё держа нож поднятым – на случай, если этот чудовищный туалетный утёнок всё-таки решит вступить в схватку. В этот момент мимо ресторана «Доминик» проходили двое подростков с большими сумками, увлечённо обсуждая что-то по-казахски. Один из них мазнул взглядом по окнам ресторана, в которых виднелся неяркий свет, и заметил какой-то силуэт, привлёкший его внимание. Он увидел фигуру здоровенного парня в камуфляже и с ножом в руке, который медленно отходил от стены, как будто боясь, что она в любой момент может вырвать свои ноги-кирпичи из фундамента и наброситься. Он ткнул локтём своего приятеля и они оба рассмеялись.
В то время как Виталию было не до смеха. Он чувствовал на себе чей-то взгляд, от чего становилось совсем уж не по себе. Кто может глазеть на тебя в здании, в котором ты находишься один? Он споткнулся о порог и ввалился в зал столовой, махая руками как ветряная мельница. Нож, как маленькая опасная птичка, взлетел куда-то вверх, на одно короткое мгновение скрывшись во тьме потолка, и тут же появился, словно терпящий крушение истребитель.
Виталий повалился на спину и даже не глазами, а каким-то внутренним объективом заметил надвигающуюся опасность. Только теперь это была не какая-то фантомная угроза, рождённая паникующим мозгом, а самая настоящая, более реальная, чем колокольный звон в воскресенье. Нож медленно-медленно выскальзывал из темноты – сначала показался только кончик, затем лезвие, и только потом деревянная ручка. Какая-то невидимая, но очень сильная рука схватила его и швырнула в сторону. В эту же секунда раздался глухой стук – нож вонзился в пол в том месте, где только что лежала голова Виталия с выпученными глазами.
«Отец!- Это было его первой мыслью.- Меня только что спас отец. Он где-то здесь, он…»
Из туалета снова донеслось неприятное пшиканье, затем вздох и скрежет, но Виталий едва ли заметил это, думая об отце, который только что спас ему жизнь. Он посмотрел на нож, торчащий из пола как металлический палец судьбы. Палец, который только что целился ему в глаз. Что же это было? Случайность? Едва ли. Нож мог улететь в любом направлении, но он почему-то завис именно над его головой. И он, вне всякого сомнения, был скинут кем-то с потолка. Кем-то, кто охотится за окровавленными глазами. Это был… Кто это был? Явно не тот, что сидит в туалете, кто только и знает, что пшикать, и вздыхать, и скрежетать. Значит, есть кто-то ещё. Монстр, вырывающий у вас из рук нож и пытающийся запустить им вам же в лицо. Монстр, нападающий на людей со спины, сбивая их с ног. Охотник за глазами.
Это заговор! Нет, это не просто какой-то там заговор. Это Заговор, даже ЗАГОВОР! ЗАГОВОР, который воплощается в действие бесчисленными армиями зомби, засевшими в этом здании. Иисус Христос в пижаме, не только в этом, но и везде… Повсюду. Нужно бежать, бежать без оглядки. Бежать так, чтобы только тень мелькала. Лететь, едва касаясь ногами земли. Лететь! Но куда? Где скрыться? Если уж они начали охоту за чьими-то глазами, то их не остановят ни расстояния, ни бесконечные нити рельсов, ни бездонные моря – словом, ничто, пока они не доберутся. Пока не опустят два белых шарика с зрачками в стеклянную банку, наполненную спиртом или какой-нибудь гадостью.
ИХ легионы! Легион чертей, демонов и всяких тварей. И у них есть легион шкафов, в которых легионы легионов полочек. И на полочках этих даже не легионы - легиарды!- баночек, наполненных мутной жидкостью, в которых плавают глаза. И мозги, если удаётся их заполучить. Глаза, которые обречены видеть вечно; мозги, которые никогда не перестанут думать.
Адреналин начал спадать и Виталий взглянул на вещи объективнее, почти с холодной отрешённостью. Не зря говорят, что если днём ты слишком много смеёшься, вечером обязательно придётся плакать. Примерно это происходило с ним. Минуту назад он находился в другом измерении, в котором самые страшные сны неотделимы от реальности, а обычный комод может оказаться гробом вампира, но всё это отступило, вернулось в фокус.
- Нож, брошенный чьей-то рукой с потолка?- Виталий почти смеялся.- Да ведь я сам его туда и подбросил. А споткнулся я не о ногу чудовища, а об этот вонючий засранный порог!
«Пшшшть» - раздалось из туалета.
- Ах ты траханое чудище, ну я тебе!..
Виталий соскочил с пола и решительно направился к двери туалета. Сейчас он был спокоен как мёртвый кролик, ещё не до конца оправившись от шока. Он ясно и трезво - пожалуй, более трезво, чем когда-либо вообще – осознал, что никакая рука его не спасла от пикирующего лезвия ножа. Он слыхал о таких вещах: в экстренных ситуациях мозг не подчиняется внутреннему «Я», которое сковано страхом, а действует сам. Он принимает решение, которое вам может и не понравиться – ему плевать. Если это решение будет «отгрызи себе ногу» вместо «умри», то вы становитесь калекой, да ещё и с вывихнутой челюстью.
Виталий немного удивился, обнаружив, что дверь заперта. Сначала ему в голову пришла немного странная мысль: «Этот сраный туалетный утёнок закрылся там от меня!», но потом вспомнил, что сам её и запер, а ключ… Виталий огляделся. Ключ валялся совсем рядом – наклонись и возьми, а затем отопри эту чёртову дверь и…
Виталий поднял ключ и сунул его в карман. Его решительность разобраться с чудищем растаяла как мороженое под июньским солнцем. Нет, страха ещё не было. Ему казалось, что после летящего из темноты ножа, он навсегда распрощался с таким низменным чувством. «Ничто не вечно под луной,- подсказал мозг, распространяя свои ледяные щупальца по черепной коробке и оплетая волосы.- Он вернётся. Сильнее, чем прежде».
«Пшшшть» - подтвердил вздох из туалета, и Виталий поспешил убраться от него подальше. Он с опаской перешагнул через злосчастный порог и медленно побрёл по тёмному залу столовой. Здесь было немного жутковато, но после ножа…
Внезапная мысль, сильная, как сотня титанов, и острая, как тысячи японских сабель, пронзила мозг: «Господи, они засунули его в стену!»
Он застыл между столами и его глаза поблёскивали в темноте. Снаружи завыл ветер, напоминая какой-то пронзительный стон души, отчаявшейся найти покой. Виталий внезапно понял, как холодно в здании, его всего передёрнуло, будто эта самая душа только что прикоснулась к его щеке.
«Он в стене! Вытащи его, идиот! Он же умрёт там – задохнётся или что-то в этом роде»,- вопил мозг.
- Ну уж нет!- твёрдо сказал Виталий, стукнув кулаком по столу.- Он давно мёртв. Его не вернуть, как бы сильно мне этого ни хотелось.
Издалека раздался телефонный звонок, в окружающей тишине прозвучавший как пожарная сирена. Виталий ухватился за этот звук точно так, как утопающий хватается за соломинку.
- Может быть, он немного резок и раздражает слух,- сказал Виталий на бегу.- Но я готов присягнуть перед богом – перед всеми богами, - что он нравится мне больше, чем дерьмовое туалетное пшиканье!
Он миновал мойку, электрические плиты и сорвал трубку с аппарата.
- Алло… То есть, охрана, столовая.
- Не спищь?- спросил голос с сильным казахским акцентом, но это был голос не того, что дежурит в главном корпусе, которому нужно звонить «после шести каждые два часа».
- Нет,- сказал Виталий. Он хотел добавить: «Кто это?», но не успел.
- Узнал?- спросил голос.
- Нет.
- Не узнал?- закричал голос, явно недовольный.
- Нет,- в третий раз повторил Виталий, чувствуя себя всё большим дураком.
- Не узнал своего щефа!
- А, Серик Ербозович!- сказал Виталий с некоторым облегчением. Как приятно услышать голос знакомого человека.
- Как там? Всё нормально?
- Да, всё хорошо,- сказал Виталий, уверенный, что в свою первую смену не стоит жаловаться начальнику, что «в стене засел гадкий туалетный утёнок, натравивший на меня кого-то, кто пытался проткнуть мне голову!» А что подумал бы он сам, если бы кто-то рассказал такую чушь ему? А что подумали бы вы?
- Не спищь?- спросил Серик Ербозович, наверное, забыв, что уже слышал ответ.
- Не сплю,- чётко проговорил Виталий, голос его был спокоен и убедителен.
- Не спи!- крикнул Серик Ербозович. Виталий немного отстранил от лица трубку, опасаясь за цельность барабанной перепонки. Он никогда не понимал людей, которые даже в самых спокойных ситуациях разговаривают так, будто находятся на вокзале.- Там домовой есть, знаещь? Будет дущить горло, есьли уснёщь.
Виталий хотел рассмеяться, но не знал, будет ли это уместным. По интонациям голоса не похоже, что шеф шутит. Наверняка просто пытается его запугать этими детскими сказками, вот и всё. Домовые вышли из моды. Придумал бы что-нибудь поинтереснее. «Например, пшикающего туалетного утёнка»,- ядовито прошипел мозг.
В трубке раздались гудки. Виталий подумал, что заканчивать разговор таким образом – очень плохая привычка. Что, уже по-человечески попрощаться нельзя? Хотя, конечно, начальнику прощаться с подчинёнными не положено по статусу.
Виталий вышел в банкетный зал. На окнах мигали гирлянды, и это был единственный источник света, придававший помещению нечто зловещее и весёлое одновременно. Разноцветные подмигивающие лампочки были олицетворением радости, праздника, Нового года, который уже прошёл; в то же время стулья и столы, выплывающие из темноты только для того, чтобы опять погрузиться в неё через секунду производили пугающее впечатление.
Снова зазвонил телефон. Какой приятный звук! Почти что убаюкивающий.
Виталий не спеша вернулся на кухню, деловито снял трубку и сказал:
- Охрана, столовая.
- Виталя? Ето главный корпюс как дела чё не звонищь? Я же говорил каждый два часа каждый два часа отметка.
- Я не знаю номера.
- Ужас!- сочувственно сказал главный корпюс.- Ладно можещь не звонить если всё нормально. Я сам утром позвоню. Если чё случится тогда только звони.- И он бросил трубку.
- Я обязательно позвоню, придурок хренов, вот только я не знаю, по какому номеру!- Виталий шваркнул трубкой, и аппарат отозвался недовольным «дзинь».
«Ну и штука!- думал он.- Университет имеет собственные гостиницу и ресторан, который все почему-то предпочитают называть столовой. Ну и дела! Откуда у этих чудиков, которые выступают по телевидению с жалобами на маленькие заработки, деньги на это? А главный вопрос состоит в том, зачем им…»
Его монолог оборвал внезапно возникший звук. Звук старого мотора, который давно не заводили. Может быть «москвича», или даже «запорожца». Это заработал один из кондиционеров где-то над головой. Виталий совсем не обращал на них внимание днём, но теперь…
- Это всего лишь кондёр!- начал повторять он как древнее заклинание.- Ничего, кроме старого говёного кондёра. Это не машина-убийца, не оторванная голова в стиралке, а всего лишь старый проржавевший кондиционер!
Виталий против своей воли напряг слух, моментально уловив работу по меньшей мере ещё одного кондиционера, чуть потише. Вместе они образовывали какой-то чудовищный, режущий уши дуэт, словно два безумных металл-рок певца.
- Перестаньте, пожалуйста, перестаньте!
В сердце начал прокрадываться знакомый холодок страха, будто голодный волк, забравшийся в хижину лесника. Виталий всеми силами противостоял ему, мысленно и вслух повторяя разные глупости, но ничего не помогало. Он уже несколько раз пообещал Богу, что будет давать по сотне каждому встречному попрошайке, если только Всевышний позволит ему спокойно проспать до утра. Но Всевышний был сегодня глух. Впрочем, как и всегда. А может, кто-то другой, например, умирающий с голоду ребёнок в Африке, занял всё его внимание. Виталий представил себя маленькой мышкой, бьющейся и скребущей по гладкому стеклу в надежде обратить на себя внимание. Но некто в белом халате и толстых очках, с кучерявыми растрёпанными волосами стоял к нему спиной, наблюдая, какие фокусы вытворяет другая мышь – она отгрызала собственную лапку.
Видение было таким реальным, что Виталий даже потрогал себя за задницу – убедился, что из неё не торчит длинный серый хвост. Наверное, чтобы привлечь к своим молитвам внимание Бога, нужно сделать что-то экстраординарное. Например, отрезать себе яйца. Мученики всегда становятся либо безумцами, либо святыми. «Я стану святым,- думал он.- И Бог меня услышит. И прекратит этот кошмар».
Вот только кошмар обещал повторяться каждую смену, снова и снова. Виталий не мог объяснить, откуда у него такая уверенность, но знал, что каждый раз будет точно так, как и сегодня. Каждый звук будет казаться дьявольским хохотом, каждый скрип – призрачным голосом, и каждый грохот – игрой чертей. Чертей, которые плетут свои странные заговоры вокруг ни в чём не повинного парня. Того самого парня, над отцом которого уже захлопнулась страшная ловушка, которого утащили… куда?
«Кап-кап-кап» - доносилось с мойки. Виталий прекрасно знал, что это капает с крана вода, и всё равно не мог успокоиться. Один из кондиционеров, тот, что ревел погромче, несколько раз кашлянул и затих, стало немного тише. Но не менее жутко. Скорее, напротив. Теперь мерзкое «кап-кап-кап» как будто выскользнуло из раковины и подплыло поближе. Второй кондиционер прогрохотал свой последний марш и смолк. Звук капель, падающих с крана - невероятно громкий, назойливый, как огромная жужжащая муха – резал слух.
Виталий быстрым шагом пошёл в мойку. Здесь было темно и очень неуютно, но когда он посмотрел на ржавый кран, как бы убеждаясь в его реальности, вся мистика тут же сошла на нет. Это был всего лишь кран, с которого капала всего только вода.
- А что ты намеревался обнаружить здесь? Ссущего в раковину клоуна?- спросил Виталий и вернулся на кухню. Тут же его обуяло чувство тревоги. Капанье опять начало действовать на нервы.
«Ничего удивительного,- подумал он.- Ведь именно здесь отца видели последний раз живым. Видели последний раз вообще. Это нормально, что мне здесь не по себе. Любому на моём месте было бы не лучше».
Мысли, само собой, утешения не принесли. Новый звук, куда более мистический, чем все остальные вместе взятые, проскользнул под полом. Он не просто появился в одной какой-то точке, он ПЕРЕДВИГАЛСЯ. Виталий уставился на плитку, как будто ожидая, что оттуда, разбрасывая во все стороны куски цементного раствора, кто-то появится. Вынырнет из водосточной трубы, чтобы утащить с собой любого, кто окажется рядом, потом аккуратно уложит разломанную плитку, замажет её песком и как ни в чём ни бывало скроется, оставив за собой открытую дверь. А полиция начнёт расследовать новое исчезновение. Конечно, они ничего не найдут, потому что им даже в голову не придёт, что тот, кого они ищут, может находиться в водостоке. И думать не хочется, какие об этом писали бы в газетах статьи. «Отец и сын, исчезнувшие бесследно», «Последний поход династии Кочеровых в ресторан», «”Доминик” требует жертв»… О, их хлебом не корми, дай кого-нибудь похоронить. Или, если хоронить некого, хотя бы порассуждать о его исчезновении.
Звук снова повторился, проскользнув к запертой двери, ведущей на склады. Звук слишком знакомый, но в то же время чужой, неестественный, как носорог в пижаме.
- О, Иисус! Это просто вода тёчет по трубам, вот и всё. Может, там воздух какой, он и производит шум.
Конечно, так оно и было. Но главное состояло не в том, чтобы выяснить, как всё обстоит на самом деле, а чтобы убедить в этом безумную нерациональную частичку себя. Частичку, обычно такую маленькую в современном человеке и чуть ли не мёртвую, которая в Виталии сегодня, пожалуй, выросла со скоростью хорошенького бамбука. И размером теперь не уступала самой настоящей карете.
Виталию пришлось сделать небольшой крюк вокруг перегородки, чтобы не пришлось шагать прямо по тому месту, откуда раздавалось (кровь, кровь, кровь кипит там, под полом) бульканье. Он вышел в подмигивающий банкетный зал, плотно заперев за собой дверь. Он обвёл помещение испуганным взглядом.
- Да, парень, здесь немногим лучше.
Виталий устраивал себе лежанку из мягких стульев (на которых сидят эти фальшивые аристократические жопы) в углу комнаты у тёплой батареи, как можно дальше от окон. Он твёрдо решил, что сверхъестественного с него на сегодня хватит. Хватит надолго. Проветриться и выветриться от всего увиденного и услышанного он точно не успеет за два дня выходных.
- О, чёрт, да перестань!- сказал он, укладывая одеяло.- Ты ничего сегодня не видел. Никаких этих странных штучек, о которых показывают фильмы. Ни одного малюсенького духа.- Он нервно оглянулся: как бы какой-нибудь малюсенький дух не решил сейчас показаться, хотя бы просто, чтобы прокричать жутким голосом: «А вот и я!».- Конечно, я много слышал, ещё больше накрутило моё воспалённое воображение. Отец, и всё такое… Это жутко давит на меня, заставляя слышать все эти вещи, которых нет (о, они ещё как есть) и дорисовывать остальное в уме (о, всё настолько очевидно, что и дорисовывать ничего не нужно). Я просто… устал! Устал, вот и всё. Вот и вся моя вина. Никаких Теорий, никаких Заговоров – ни Великих, и никаких других. А отец… Что, собственно, отец? Он пошёл в магазин и его сбила машина, а тело водитель увёз с собой и закопал в лесу, чтобы не попасть в тюрьму. Вот тебе и всё таинственное исчезновение. Разумный человек, вроде меня, не купится на лабуду о Заговорах. Да и последний псих – тоже.
Виталий, вполне довольный собственными выводами снимал берцы, предвкушая сладкий сон, который его ждёт. Где-то далеко завыла сирена. Полицейская. Это могла быть и пожарная сирена, и сирена «скорой», но Виталий точно знал (или думал, что знает), что это именно полицейская. По улицам в наши дни разъезжают десятки машин, у которых клаксон завывает точь-в-точь как сирена, но это было не то. Это была НАСТОЯЩАЯ сирена. Как в американских фильмах про сбежавших преступников, уходящих от преследования на допотопных «фордах».
Виталий замер. Что там про преступников? Откуда они сбежали, куда угоняют? Чёрт, да ведь один из них запросто может решить использовать «Доминик» как укрытие. Только не это! Чёрт, тысяча чертей, только не здесь.
- Только не в мою смену – так охранники говорят в книгах.
Виталий вдруг понял, что стоит напротив окна и что с улицы его прекрасно видно, а вот ему не видно ничего. Он сощурил глаза, подошёл поближе – одна только непроницаемая тьма. Вдруг в этот момент по улице будет пробегать этот самый преступник – или целая шайка вооружённых бандюганов – они увидят его и подумают, что он тоже видит их. Тогда они могут решить убрать ненужного свидетеля. Виталий поспешно отступил от окна, как будто оно разлетелось на множество маленьких опасных осколков.
- Дверь! Я запер дверь?
Пройти через кое-как освещённый банкетный зал, чтобы проверить злосчастную дверь, он не посмел. Вместо этого пришлось бежать – почти лететь – через кухню с её мерзкими «подпольными» трубами, через мойку с её мерзкими протекающими кранами и через мерзкий столовский зал, с его… Просто мерзкий столовский зал.
Дверь оказалась заперта. Никаких следов взлома (а значит, и проникновения) тоже не было. Но что если они решат попасть в помещение с другой стороны? С той, в которую даже сам Виталий не может попасть? Что делать тогда? Вызвать полицию. Да, в таких случаях нужно всегда звонить в полицию, а не корчить из себя героя. Все умные люди поступают так.
- Здравствуйте, это милиция? Ах, да, ПОЛИЦИЯ, простите. Извините за беспокойство, я вшивый охранник из «Доминика», вот, решил позвонить, так сказать, поболтать с коллегами. Ха-ха-ха, конечно, я шучу: волк свинье не товарищ. Просто, как вам сказать, я услышал на улице полицейскую сирену, и думаю, что она охотится за преступниками. Сегодня, случаем, никто не сбегал? Ах, да, это полиция, а не тюрьма. У вас всё нормально? Хорошо, на всякий случай вышлете пару патрульных машин, лучше сразу БТР с пулемётами и прочей дрянью. Нет, что вы, беспокоиться абсолютно не о чем. Но, как говорят наши русские старухи, «бережённого Бог бережёт», правильно? Правильно, чёрт тебя возьми, говнюк ты хренов!!! ПРАВИЛЬНО или нет?
Виталий попытался рассмеяться, но смех застрял в горле, примерно там же, где трепыхалось испуганное сердце. Да уж, такой звонок вывел бы из себя даже самого спокойного полицейского, а, как известно, люди этой профессии обычно очень раздражительны и ведут себя так, как будто им в задницу засунули арматуру. Или даже целую охапку стальных ребристых прутьев.
Виталий вернулся на кухню, по пути воровато выглядывая во все окна, но в них по прежнему видно ничего не было. Сирена как старый друг до сих пор пела где-то рядом. Он подошёл к запертой двери и приложил к ней ухо. Вроде бы какой-то шорох, но это могут быть и мыши. Помещения всегда наполнены всякими шорохами, и что с того? Не впадать же теперь в панику из-за этого! К тому же, там находятся какие-то склады, а значит и полно всяких мелких тварей, которые хотят поживиться на казённых харчах. «Ну, или тварей покрупнее, желающих отведать сырого мяса. Наверняка там есть мясо. Много-много мяса, а самое свежее – это ты сам»,- зло мурлыкнул мозг, но Виталий был сейчас сосредоточен на более реальных вещах, чем киношные каннибалы, поэтому не обратил внимания. Раздался какой-то треск (это они взламывают дверь. Эти трахнутые преступники. Может, шайка насильников или убийц), затем всё стихло. Кондиционеры молчали, даже «кап-кап-кап» и тот замер, прислушиваясь.
- Эй, мать твою, кто там?- громко сказал Виталий и стукнул кулаком в дверь.
Нет ответа.
- Ты, вонючий ублюдок, а ну убирайся из моей столовой!
Нет ответа.
- Если ты сейчас же не уберёшься подобру-поздорову, я выломаю эту дверь к чертям собачьим и так тебя отделаю, что и в морге-то не опознают!- Он начал беспорядочно молотить руками в дверь. Кажется, у него началась истерика или что-то вроде того. Выкрикивая разные грубые слова в адрес грабителя, он вновь и вновь наносил удары, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать бить по стене ещё и головой. Он смог остановиться только тогда, когда увидел на двери кровь.
Сначала он решил, что это заплакало дерево и только после этой ненормальной мысли заметил кровь на своих руках.
- О, чёрт, да это ведь моя кровь!- сказал он, разглядывая руки. Они распухли, став похожими на руки Микки Мауса, и приобрели какой-то фиолетовый оттенок. Кожа на костяшках кулаков была сильно разодрана и кровоточила. А теперь ещё и подступила боль. Внезапно, как бросившийся на антилопу тигр, одним невероятным броском она накрыла его. Виталий закрыл лицо руками, размазывая по щекам и лбу кровь, осел на пол и стал плакать. Наверное, побочный эффект истерики. Он не плакал так лет с пяти, когда однажды уронил на ногу чугунную батарею, которую собирался утащить на металлолом, раздавив все пять пальцев.
- Это никакая не столовая, не ресторан, не буфет, не забегаловка, не кафешка – нет, чёрт возьми!- орал он, захлёбываясь слезами.- Это самый настоящий сумасшедший дом! Психушка, вот это что!
Ему понадобилось ещё какое-то время, чтобы прийти в себя. Он умылся, испытывая мучительную боль в руках. Раны всё ещё немножко кровоточили, но были и хорошие новости – полицейская сирена наконец умолкла. Преступники (если такие вообще были) явно прошли мимо, никто не забирался на склады, не пытался что-нибудь разбить или украсть. Всё было спокойно. Раздавалось раздражающее громыхание кондиционеров время от времени, но Виталию удалось убедить себя, что это всего лишь кондиционеры – ни больше, ни меньше. Ещё было «кап-кап-кап», но мозг, занятый ноющими и пульсирующими болью костяшками кулаков, не отвлекался на такие мелочи.
- Спать-спать-спать!- нараспев проговорил Виталий. Его нервы были натянуты как металлические тросы в железобетонной конструкции, но тело ныло от усталости, поэтому он очень быстро уснул, кутаясь в огромное красное одеяло. Теперь ему не мешали ни свет гирлянд, ни холод банкетного зала, ни даже полыхание огня в руках. Сначала он против своей воли повспоминал истории о домовых, которые слышал в детстве, но даже они не помешали ему погрузиться в блаженную тьму сна.
Виталий проснулся внезапно и хотел было вскочить со своей импровизированной кровати из стульев, но понял, что руки налились свинцом. Даже не свинцом – никаких рук не было вообще. Были какие-то странные неживые плети, да и те принадлежали не ему, а кому-то другому.
Вокруг была тьма. Самая тёмная в мире тьма, тьма всей тьме, но какая-то… ЖИВАЯ. Она словно бы горела, сжигая мир дотла. Она взрывалась фейерверками и вела прицельный огонь из пушек прямо по ушам. Виталий почувствовал неописуемый жар в лёгких. Жар настолько сильный, что хотелось кричать, но для крика не хватало воздуха. ВОЗДУХА! Вы не цените его, дыхание для вас – это какой-то несомненно нужный процесс, но не на столько важный, чтобы думать о нём каждую секунду. По крайней мере до тех пор, пока вы его не лишаетесь.
«Я – та девочка»,- подумал Виталий и понял, что происходит и где он находится.
Никакая незримая сила не перенесла его в другое измерение, туалетный утёнок не утащил его в своё дерьмовое царство, никто не выкалывал ему глаза ножом – ничего такого. Он по-прежнему находился в банкетном зале, в углу на стульях, завёрнутый в одеяло, словно в какой-то чудовищный кокон. Одеяло, будто страшная паутина, каким-то образом обмоталось вокруг него, пока он спал, и теперь ему мучительно не хватало ВОЗДУХА, но он не мог пошевелиться. Лёгкие, казалось, распухли внутри до размеров арбузов, вернее, арбузных корок, полых внутри.
«Господи, почему ты не дал мне умереть во сне?»- мысленно вопрошал Виталий, но Бог не ответил. Он никогда не отвечал.
Виталий предпринял ещё одну попытку, достойную медали, выбраться из-под одеяла, но тело не желало слушаться, отдав все внутренние ресурсы агонизирующим лёгким.
«Я очнулся только для того, чтобы встретить смерть,- подумал Виталий.- И она ужасна».
Он начал терять сознание – среди тёмных пылающих кругов возникла стремительно приближающаяся белая точка. Скоро она должна приобрести размеры тоннеля, за которым ждёт блаженный покой. Скорее бы, хоть бы это закончилось!
Белая точка и впрямь стала похожа на арку. Виталий перестал бороться, хотя его лёгкие продолжали инстинктивно хватать горячий углекислый газ, в надежде заполучить хоть каплю кислорода. И он увидел отца. Мужчина в костюме-тройке, немного лысеющий, но с аккуратно зачёсанными волосами и глазами, такими родными и любящими. «Сейчас он протянет ко мне руки и мы вместе пойдём гулять по лунному коридору, как в книге “Мастер и Маргарита”»,- подумал Виталий, плывя к светящемуся входу, к отцу. Но арка застыла на одном месте и даже, кажется, немного отдалилась. Отец грустно покачал головой и улыбнулся. Затем он отвернулся и пошёл на свет, Виталий попытался крикнуть, чтобы он подождал его, но ничего не вышло. Отец прошёл в арку, оглянулся напоследок и с грохотом захлопнул за собой дверь.
Свет исчез. Зато вернулась боль. Виталий чувствовал, как медленно, нехотя течёт время. Оно как будто застыло в воздухе (которого нет) и висело неподвижно, лениво болтаясь, как старая мартышка. Прошло не больше минуты с тех пор, как он проснулся, но парню казалось, что он мучается уже много часов, а может даже и дней, и что он стал древним, как ад, и таким же горячим. И тут он увидел видение, что-то вроде того, что описывают все эти чудики ясновидящие. Он увидел дверь, ту самую дверь, которую так беспардонно захлопнул отец у него перед носом только что. Она приближалась со скоростью света, становилась всё больше и больше. Это не было сном или глупыми детскими фантазиями. Виталий чувствовал, что его лёгкие сейчас взорвутся, а значит, был в сознании. Это было самое настоящее видение, правда, какое-то бессмысленное. Дверь была старая, без ручки, с облупившейся краской. Она надвигалась, надвигалась, Виталий хорошо успел её разглядеть, и вдруг она с глухим стуком врезалась ему в голову. Из глаз посыпались искры, да такие, что сварщикам и не снились, и, кажется, раскололся череп. Виталий инстинктивно рванул руки, чтобы закрыть лицо от следующего удара, забыв, что руки больше ему не подчиняются. Но они подчинились, метнувшись по приказу своего хозяина к лицу, и по пути им как-то удалось немного приоткрыть одеяло.
Свежий, холодный кислород ворвался в лёгкие Витали с такой силой, с какой вода заливалась в пробоину Титаника. В глаза начало бить какое-то далёкое мерцание (гирлянды), такое земное, такое реальное, что он заплакал. Он с трудом перевернулся под злосчастным одеялом и пополз, ощущая себя Франкенштейном, собранным из частей тел, которые пока ещё не привыкли друг к другу. Лицо его было красным и горячим, безмолвные слёзы, текущие по щекам, быстро высыхали, оставляя за собой белые солёные борозды. Голова была цела, видение не смогло её расколоть, только создав какую-то иллюзию боли, и тем самым спасло парню жизнь.
Виталий упал на пол, руки ныли и кровоточили, но он продолжал ползти, не уверенный, что сможет подняться на эти два ходящих ходуном бревна, которые были его ногами. «Дверь, я должен найти чёртову дверь!- думал он.- Отец хотел, чтобы я её нашёл. Она здесь, точно здесь. Если я открою дверь, то смогу выпустить его оттуда. Оттуда, куда эти гады упрятали его. Дверь, дверь…» Ползком он преодолел весь зал, перебрался через порог и попытался встать, хватаясь за батарею. Ноги тряслись как у сумасшедшего брейк-дансиста, выписывающего современные кренделя, сердце билось так быстро и сильно, что едва не ломало рёбра, а горло и ещё что-то внутри (лёгкие, измученные лёгкие) зудило и чесалось. Виталий хотел засунуть палец в рот и хорошенько всё там почесать, но решил, что его может вырвать, поэтому отказался от этой затеи. Вместо этого он медленно-медленно, как старый подстреленный лось, направился к зеркалу. До него было не больше трёх шагов, но это были самые тяжёлые три шага в жизни. Наверное, даже тяжелее самых первых неуверенных шажков в полтора года.
Виталий нагнулся, уперев в колени свои окровавленные руки (ноги стали трястись немного меньше), и посмотрел в зеркало. Красное лицо с выпученными безумными глазами ему совсем не понравилось, и он поспешил отвернуться. Слева от зеркала была дверь женского туалета и Виталий поковылял к ней. Она оказалась не заперта, внутри стоял до мерзости сладкий запах.
- От такого освежителя сблюёшь быстрее, чем от запаха дерьма!- сказал Виталий, зажимая нос. Он тщательно осмотрел раковину, небольшое зеркало над ней, пол и стены, даже заглянул в оба унитаза, но ничего не обнаружил. Впрочем, он с самого начала откуда-то знал, что это не та дверь, но всё же решил убедиться.
Он вышел в коридор и пошёл к другому туалету, мужскому, который находился с той стороны гардероба, напротив столовского зала. Он был почти уверен, что это именно та дверь, которая ему нужна, ведь за ней находилось убежище туалетного утёнка, любителя попшикать, повздыхать и поскрежетать. Он остановился и прислушался – за дверью всё было тихо. Никто не пускал петард и не бил в литавры, встречая его. Он отпер дверь, приоткрыл её совсем чуть-чуть и заглянул внутрь. Обе кабинки были открыты, но в них никого не было.
- Призрак!- крикнул Виталий, врываясь в туалет и обшаривая глазами каждый сантиметр пространства.- Наверное, он смылся в унитаз. Вот засранец!
Туалет был точно таким же, как и женский, словно зеркальное его отражение. Та же раковина вдоль стены, идентичные унитазы, такой же странный белый прибор с маленьким чёрным глазом, висящий между кабинок и тот же отвратительный сладкий запах, только сильнее и резче. В унитазах была вода и больше ничего, никаких признаков пребывания призраков. Но кто-то ведь здесь был, правда? Кто-то ведь свистел и кашлял.
Виталий присел на корточки в кабинке слева и изучал унитаз, чуть ли не засунув в него голову, когда откуда-то у него из-за спины раздался внезапный «Пшшшть», сопровождаемый скрежетом и вздохом, больше похожим на кряканье. Это определённо было где-то рядом, так рядом, что можно дотянуться рукой, но… В туалете было пусто, если не считать отчего-то усилившийся запах освежителя. «Этот мудак играет с баллончиком!»- подумал Виталий, пуская воду с крана и наблюдая, как она затекает в сливное отверстие. «Хлюп» - сказала раковина, приняв последние капли, но это был совсем не тот звук. Виталий снова и снова осматривал помещение, простукивал стены, пол (даже хотел забраться на раковину, чтобы простучать потолок, но решил, что звук исходит не оттуда) и двери, снова и снова смотрел в унитазы, будто охотник за какими-то странными сокровищами.
Виталий уже хотел было совсем уйти, когда звук раздался прямо у него над ухом, окутав его голову мелкими брызгами с этим ужасным сладким запахом. Он резко развернулся и уставился в чёрный глазок. Не было сомнений, что звук издал этот прибор. Виталий снял со стены небольшой белый прямоугольник и тут же сообразил, как его разобрать. Внутри были батарейки, какая-то электроника и баллончик с надписью: «АнтиТабак». Маленький тумблер был установлен на отметке «9 минут», но, видимо, китайский механизм сломался и приходил в действие так часто, как только хотел.
- Освежитель воздуха!- сказал Виталий.- Я не верю своим глазам. Меня чуть не свёл с ума хренов автоматический освежитель! О, друзья и соседи, о, родные и близкие! Посмотрите на это чудо китайского гения!
Виталий начал смеяться. Его смех был долгим и жизнерадостным, как у ребёнка. Он упал на спину и катался по холодному полу, держась за живот, а освежитель за это время несколько раз успел поддержать его смех своим неизменным «Пшшшть» и жутким каркающим вздохом, с каким приходил в движение, и скрипучим скрежетом, с которым прекращал работу.
Виталий поднялся на ноги, всё ещё смеясь, и повесил освежитель на место, переставив тумблер на отметку «ВЫКЛ.»
«Больше ты никого не потревожишь»,- подумал он, чувствуя облегчение и разочарование. Да, он разобрался с «туалетным утёнком», но всё ещё не нашёл дверь. Нужную ему дверь. Он вышел в коридор, оглядываясь, как будто надеялся увидеть табличку с указателем. Указателя не было, Виталий достал телефон. Было 4 час утра - уйма времени на поиски. Вот только откуда их начинать?
Он обшарил всё здание, не сознавая, как сильно похож сейчас на отца, заглядывая в каждый угол, как будто там могла оказаться маленькая дверца, как у Джерри из мультика и остановился возле двери, ведущей на склады, измазанной его собственной кровью. Она совсем не была похожа на ту, которую он видел в своём видении, но ведь за ней могли быть и другие двери. Виталий чувствовал, что он близко, что разгадка где-то совсем рядом. Отец сейчас, возможно, мучился и страдал, его нужно было спасти как можно скорее. И Виталий не знал, почему думает, что его вообще нужно спасать.
- Но ведь он пропал. Пропал, верно?- сказал он, бессмысленно расхаживая по кухне.- Он ведь не мог просто… уйти. По своей воле он бы никогда, никогда не бросил нас – меня и маму. Это всё Заговор! Его утащили какие-то проклятые твари – это точно!
Но Виталий не был уверен в этом. Он хотел бы верить в это, да, но не мог убедить себя. Отец их любил, но он… да, чёрт возьми, он был странным. Иногда он бывал почти сумасшедшим с этой своей Теорией Великих Заговоров. Быть может, Заговор сплели вокруг него именно потому, что он верил во всю эту чертовщину, в которую заставил верить и своего сына. Виталий был слишком маленьким, чтобы сопротивляться, чтобы иметь свою точку зрения. Он вырос на рассказах отца о Теории, и мать не могла этому помешать.
Например, когда ему было три года, отец зашёл как-то к нему в комнату поздно вечером и сказал:
- Сынок, ты знаешь, что такое пятое измерение?
- Нет, папа,- сказал Виталий, не имея представления и о первых четырёх.
- Следуя Великой Теории Заговоров, пятое измерение – это мир, невидимый нашим глазам. По крайней мере до тех пор, пока мы живы.
- Ух ты!- закричал Виталий. Как любого малыша, его интересовало всё таинственное и то, что нельзя увидеть.
- Да, но по некоторым данным (позже, когда Виталий вырос, он решил, что эти данные отец выдумывал сам) стало известно, что в пятое измерение можно попасть через – как бы тебе сказать – порталы, что ли.
- Порталы? Как в комиксах?- спросил Виталий и начал прыгать на кровати. Отец поймал его в воздухе и усадил рядом с собой.
- Думаю, что да, такие,- сказал он с некоторым недовольством.- Но не совсем. Эти порталы работают в один конец (Виталий так никогда и не смог поверить в порталы, через которые нельзя вернуться туда, откуда ты пришёл). В них можно войти, если ты достаточно смел, и оставаться живым, но не более того. Что стоит жизнь, если ты не можешь вернуться в мир живых?
- Думаю, многого!- сказал Виталий.- Если мёртвый мир лучше живого.
Отец рассмеялся и потрепал его по голове.
- А где они, эти порталы?- спросил Виталий.
- А вот это уже хороший вопрос, сынок. Эти порталы разбросаны по миру, они…
- А кто их разбрасывает?
- Думаю, те, кто плетут Заговоры.
- А кто их плетёт?
- Те, кто разбрасывают порталы.
- Зачем они делают это, папа?- Виталий был немного озадачен.
- Чтобы ловить людей. Помни, сынок, что мы должны быть всегда готовы.
- К чему?
- К тому, чтобы найти эти порталы. Я посвятил этому свою никчёмную жизнь.- Он глубокомысленно почесал между ног.- И я хочу, чтобы ты посвятил этому свою. Не забывай – не забывай никогда,- что те, кто плетут Заговоры, находятся над нами. Они выше нас, они умнее. Они никогда не спят, они над твоей головой. Всегда смотри вверх – тогда ты будешь готов.
Виталий, повинуясь какому-то мимолётному порыву, поднял голову. Его сердце начало выстукивать чечётку, а ладони покрылись потом. Прямо над ним была дверь.
- Чёрт, а мне ведь сразу показалось, что это очень странный потолок!- закричал он.- Иисуси Христе, комнатка на потолке, ну и дела!
Виталий почувствовал какой-то холодок в груди и понял, что это наверняка именно ТА дверь, НУЖНАЯ, если вам так больше нравится. Разгадка близка, подумал он. Даже слишком близка. Ближе, чем ему хотелось бы. Отец потратил всю жизнь на поиски каких-то пятых измерений, замаскированных порталов и россказни о Заговорах, а ему, Виталию, удача улыбнулась в первую же ночь. Совпадение? Нет, дьявол, только не это. Всё что пожелаете, только не называйте это совпадением. Он не верил в совпадения. Тем более в совпадения таких масштабов. Нет никаких совпадений – вот что постоянно твердил отец.
Виталий залез на стол, совсем не заботясь, оставляет ли следы, затем вскарабкался на перегородку, которая разделяла комнату. «Как удачно, что она оказалась здесь»,- подумал он, не уверенный до конца, можно ли такие вещи назвать простой удачей. Судьба, чёрт побери, вот что это такое. Но судьба оказалась не полной: даже встав на цыпочки, он дотягивался только до нижней точки двери. Ему пришлось спуститься.
Виталий натаскал из банкетного зала стулья, ругаясь про себя. Целую флотилию стульев. Это были необычные стулья: стулья-конструкторы, можно так сказать. Их можно было вставлять друг в друга, выстраивая целые башни, чем Виталий и занялся.
Он возвёл уже довольно высокую конструкцию, но она всё ещё была даже ниже перегородки кухни, поэтому он забрался на стол и продолжил работу оттуда. В конечном итоге башня из стульев высотой в два с половиной метра не внушала ему доверия, но зато была построена прямо напротив злосчастной двери. Виталий толкнул стулья рукой и они опасно покачнулись.
- Ну и хрен с вами. Всё равно лучше уже ничего не придумаешь. Ну, с Богом!
Как только Виталий перелез со стола на самый верх своей конструкции, она тут же начала заваливаться вперёд, но он быстро выпрямился и упёрся руками в косяк двери. Он волновался, и чтобы хоть как-то оттянуть момент проникновения в тайну, которая ждала его в потолочной комнате, начал осматривать дверь. Дверь была невероятно старой. Краска облупилась и вздулась на древнем дереве, словно кошмарные волдыри, из щелей тянуло могильным холодом. Там, где должна была быть ручка, Виталий заметил маленькие, вырезанные ножом или чем-то ещё буквы: ВТЗ.
Ошибки быть не могло – отец действительно должен быть там. Интересно, как ему удалось забраться внутрь, не оставив никаких следов, никакой башни из стульев или лестницы?
«Его туда подняли – вот что произошло»,- подумал Виталий, но тут же отбросил эту мысль. Если отца туда затащили против его воли и замели за собой все следы, то кто же тогда выковырял его фирменный знак, эту ненормальную торговую марку: ВТЗ? Если у них достаточно силы, чтобы утащить человека, сомнений в том, что они способны вырезать на двери знак, не остаётся. Но уж больно это странно. Зачем им заниматься такой ерундой?
«Чтобы заманивать в ловушку таких идиотов, как ты»,- ласково подсказал мозг, но Виталий какой-то ментальной ногой пнул эту мысль куда подальше и толкнул дверь. Она не поддалась, прочно засев в косяке. Кто-то неплохо захлопнул её с той стороны, а может быть и подпёр чем-то. Всё могло обернуться хуже, если дверь была закрыта на щеколду. С другой стороны, это было бы даже к лучшему. Виталий не смог бы проникнуть внутрь и оставил бы эту глупую затею.
Но нет, он бы не оставил. Какая-то тупая необходимость заставила бы его прогрызть дыру в стене, лишь бы оказаться внутри. Необходимость, в которой он не отдавал себе отчёта.
Он ещё раз толкнул дверь, на этот раз сильнее. Стулья угрожающе заскрипели под ним, но зато дверь поддалась. Она сдвинулась со своей мёртвой точки совсем чуть-чуть, но ведь маленькая победа – это тоже победа, правда? Виталий толкнул ещё раз, потом ещё, и ещё. Импровизированная башня под ним ходила ходуном, но он каждый раз цеплялся за косяк, сохраняя равновесие.
Дверь понемногу открывалась. Виталий ощущал себя Колумбом, исследователем неизвестного, пусть даже Шерлоком Холмсом (мама всё таки была права, она всегда оказывается права), нездоровым маньяком, загнавшим свою беспомощную жертву в угол. Жертва могла биться в истерике и ужасе (как он сам недавно бился в истерике, разбивая в кровь кулаки), кричать и молить о пощаде, брыкаться и кусаться, но не могла отвратить неизбежное.
Последний сильный удар, и дверь распахнулась. Виталий наполовину ввалился в комнату, но тут же отпрянул – мало ли что могло там поджидать. Но там ничего не было. По крайней мери видно ничего не было.
Виталий начал забираться в комнату, его ноги повисли в воздухе. Стулья тут же попадали, рассыпавшись по полу, как стая хищных зверей, только и ждущих, чтобы какой-нибудь тяжеловесный парень упал на них и переломал себе рёбра. Виталий обратил внимание на жуткую вонь, которую при желании ни с чем не спутаешь – запах крысиного помёта. Он только успел пожалеть, что не прихватил с собой освежитель из туалета, когда понял, что лежит на мягком полу. Подозрительно мягком и тёплом.
- О, святая блевотина!- заорал он, стремительно вскакивая на ноги, и с глубоким отвращением уставился на одежду.- Я весь в дерьме! Я в дерьме - слышите меня?- в ДЕРЬМЕ!
Придя к заключению, что он сейчас похож на самого отвратительного сантехника, прочищающего сточные канализации в аду, Виталий чуть было снова не заплакал от обиды и отвращения. Запах стоял такой, что глаза слезились, но он решил, что с этим всё равно ничего нельзя поделать и начал осматриваться.
Прямо возле двери стояла древняя ржавая громадина. Глядя на неё создавалось ощущение, будто какой-то невероятный Карлсон снял свой пропеллер и запихнул его в улитку. Виталий стукнул по ней костяшками пальцев (которые тут же отозвались болью) и извлёк глухой железный звук. По стенам беспорядочно вилась сетка проводов, словно паутина огромного паука, и парню показалось, что провода чуть заметно шевелятся. Его пробрала дрожь. За исключением этой электронной паутины и ржавой улитки, комната оказалась пуста, и Виталий почувствовал глубокое разочарование. Путь проделан зря, теперь нужно выбираться отсюда. Но, может, в углах было что-то ещё, чего он в темноте не видел?
Виталий достал из кармана коробок спичек, которые всегда с собой носил. Зачем – он и сам не знал, но вот они и пригодились. Слабого огонька спички хватило, чтобы разглядеть, что из помещения вели ещё две двери: одна в сторону помещений складов, другая – куда-то вглубь комнаты. А прямо у него перед носом висела лампочка – настолько пыльная, что даже если бы она и светила, всё равно ничего не было бы видно. Виталий задул спичку и в темноте подёргал обе двери – заперты. Причём, гораздо основательнее входной. Они не поддавались ни ударам, ни пинкам, и Виталий решил на время оставить их в покое.
Он потратил ещё несколько спичек, чтобы детально изучить каждый угол (точь-в-точь как делал отец), но опять его постигло разочарование: кроме огромной крысиной норы ничего найти не удалось. Где-то недалеко загрохотали кондиционеры. Виталий ещё раз осмотрел двери. В той, что вела вглубь комнаты, из замочной скважины торчал ключ. Виталий повернул его и дверь со скрипом отворилась.
- Всё гениальное просто, чёрт бы его побрал!- сказал Виталий шёпотом, заглядывая в комнату. Там было ещё темнее и ещё холоднее, чем здесь, и ему очень не хотелось туда идти. Ему казалось, что как только он переступит порог, дверь (ловушка, ловушка) за ним захлопнется навсегда. По привычке он протянул руку и к своему удивлению нащупал выключатель. Щёлк – и, к его ещё большему удивлению, загорелся свет. Комната оказалась абсолютно пустой и Виталий недоумевал, зачем было запирать её на ключ. За дверью была свалена куча каких-то тряпок. К своему ужасу Виталий вдруг понял, что это своего рода кровать. А на ней, укрывшись несколькими одеялами, спит отец. Он был каким-то полупрозрачным, расплывающимся, ненатуральным, видимым словно через матовое стекло.
Виталий моргнул – а может, это моргнул свет, - пред ним была куча тряпок, покрытых плесенью, и ничего больше, никакого отца-призрака.
- Что за чертовщина тут творится?- сказал он.
Дребезг кондиционеров где-то совсем рядом, может быть, на чердаке, действовал на нервы. Виталий никак не мог собраться с мыслями. И что делать дальше? Стоять тут и ждать? Ждать каких-то немыслимых подсказок? Решать невидимые ребусы? Что ещё? Пролить кровь на жертвенный алтарь? Но где он, этот алтарь? Всё это начало здорово его доставать. Но на всякий случай он всё же осмотрел комнату. Ничего не было, только, кажется, потолок стал выше.
Он прошёл ещё несколько кругов по комнате. Потолок был на месте. Точно, показалось, решил он.
- Я становлюсь параноиком.- Виталий почесал затылок.- И что теперь? Там ничего, кроме той штуковины с пропеллером, здесь куча отсыревшего тряпья. И больше ни-че-го!
Ему в голову пришла странная идея – нужно залезть под одеяло и посмотреть, что произойдёт. Вдруг это такой замысловатый портал? Виталий поморщился, но всё же решил рискнуть. Страх полностью отступил, оставив за собой чувство того, что разгадка близка. Но это чувство было уже давно, а вот самой разгадки пока не наблюдалось. Если только… если только не это одеяло.
- Могло быть и хуже,- сказал Виталий, забираясь в импровизированную кровать.
Он укрылся одеялом и полежал так какое-то время. Краем глаза он вроде бы что-то заметил и резко повернул голову в ту сторону, но это оказалась мошка, с тупой настойчивостью вновь и вновь налетающая на лампочку и отбрасывающая на стены огромную тень.
Под мокрым заплесневелым одеялом лежать было чертовски неуютно, к тому же не приходили никакие видения. Он надеялся, что они придут, но они всё не приходили, и тогда он встал и отряхнулся.
Когда он повернулся к «кровати», там снова лежал отец. На этот раз он был более «в теле», более видимым, почти настоящим. Он выглядел совершенно нелепо на этой сомнительной лежанки в своём неизменном костюме-тройке, но он никуда не исчезал, даже когда Виталий протёр глаза. Он на самом деле был здесь? Конечно же, нет. Хотя, впрочем, да.
Он здесь одновременно был и не был и Виталий вдруг понял, что каким-то образом он заглядывает в прошлое. Немыслимо, невероятно, но похоже на правду. Здесь всё что угодно может быть похоже на правду.
- Пап?- позвал Виталий без особой надежды.
Ответа не было. Завеса времён чуть-чуть приоткрылась, но не настолько, чтобы разговаривать с теми, кто был здесь когда-то давно и кого здесь теперь уже нет.
Виталий неуверенно переминался с ноги на ногу, не зная, как поступить. Стоять здесь и смотреть странное представление или продолжить поиски? А может, это всё-таки и есть своего рода портал? Ворочающийся с боку на бок мужчина в костюме – подсказка?
Внезапное понимание озарило его, и он хохотнул. Как забавно всё же получается – отец в своё время точно также улёгся на одеяла, полагая, что это портал!
Мужчина в костюме раздражённым жестом скинул с себя одеяло и растворился.
Виталий протёр глаза – он не появлялся.
Было почти шесть часов утра. Пора сваливать отсюда. Если что-то тут и есть (о, тут много чего интересного), можно забраться сюда в следующую смену, а потом в следующую…
Виталий направлялся к выходу, стараясь занять свои мысли тем, как спуститься вниз. Придётся прыгать, наверное. По-обезьяньи перескочить на перегородку кухни, собрать стулья, утащить их в банкетный зал и спокойно ждать… Снова ждать. За прошедшие двадцать часов он всё время приходил к решению, что нужно ждать, и это его бесило.
Он мельком глянул на грязную железную улитку и остановился. На штуке, которая напоминала пропеллер Карлсона, отпечатались следы пальцев. Они были отчётливо видны на пыльной стали.
Виталий положил свою руку на следы пальцев и легонько толкнул вентиль вниз. Вентиль сделал пол-оборота и остановился, но где-то сзади вроде бы на миг вспыхнул свет. Виталий обернулся. Наверное, показалось. Единственный свет, проникающий в комнату, исходил из открытой двери, возле которой он сейчас стоял. Но он всё равно крутнул вентиль ещё раз, сильнее. На этот раз свет точно загорелся где-то сзади, но когда Виталий повернулся, уже потух. Зато он успел заметить источник. Это была лампочка – грязная, как задница коровы.
- Лампочка, работающая от энергии вентилятора?- сказал Виталий.- Тоже мне открытие. Такие штуки встречаются в жизни.
«Да, но не в подвешенных к потолку комнатках ресторанов».
Сердце забилось сильнее. Если так пойдёт и дальше, то скоро оно совсем может отказать, но Виталий не обращал на него внимания. Нужно было с самого начала вращать вентиль, а не путешествовать по той странной комнате.
Он как обезумевший вращал пропеллер Карлсона, следя за тем, чтобы не оторвать себе пальцы. Лампочка позади загорелась с неземной силой, но её свет не рассеивался, как свет обычной лампочки, а светил в одну точку. Эта точка была диаметром в полметра. Виталий вдруг осознал, что вентиль вращается сам, набирая скорость; ржавая улитка тряслась и гремела.
Какая-то неведомая сила потащила Виталия к пятнышку света. Он встал прямо под лампочку, кровь носилась по венам с такой силой, что израненные руки опять начали кровоточить. Свет был слишком ярким, ослепительно белым и чистым.
- Портал, мать твою за обе ноги,- сказал Виталий.
Наверное, это было своего рода паролем, потому что световое пятно под его ногами внезапно превратилось в круглую дыру и он куда-то провалился. Виталий не пытался ни за что ухватиться. Он знал, откуда-то знал, что падение не причинит вреда. Подняв голову вверх, он увидел высоко над собой круглое светящееся отверстие, из которого секунду назад выпал. «Вот вернуться будет сложнее»,- подумал он и начал осматриваться. Вокруг ничего не было – совсем ничего. Он рассчитывал, что увидит что-то вроде того, что видела Алиса, когда провалилась в страну Чудес. Может быть, какие-нибудь проплывающие мимо чашки или полочки вокруг, но нет. Просто бесконечное ничто молочно-белого цвета, как плотный утренний туман.
Падать было легко и приятно. Волосы на голове шевелились от скорости, а сердце наконец успокоилось. Кажется, пахло весной. Когда падение закончится, он окажется в каком-то замечательном месте, где его будут ждать…
Падение завершилось внезапно. Виталий упал на что-то твёрдое, что плевало на все законы Ньютона, раз он не разбился. Это был асфальт. Виталий встал и начал смотреть по сторонам.
- «Поезд “Никчёмная жизнь – Прекрасная смерть” отправляется с седьмого пути,- прогремел электрический голос, отдающийся эхом со всех сторон.- Поезд “Никчёмная жизнь – Прекрасная жизнь” отправляется с шестого пути. Поезд “Никчёмная жизнь - Ад” отправляется с пятого пути. Экспресс “Никчёмная жизнь - Рай” с остановкой на станции “Земля” отправляется с четвёртого пути. Грузовой поезд “Души” отправляется с третьего пути. Грузовой поезд ”Сердца” отправляется со второго пути. За билетами обращайтесь в кассу. Спасибо за внимание, мудаки трахнутые».
Виталий рассмеялся. Он стоял у здания с вывеской «Вокзал». Здесь было очень тихо, что совсем не свойственно тем вокзалам, к которым он привык. Вокруг не было ни одной машины, ни одного человека, даже деревьев или каких-то построек – ничего, кроме единственного здания самого вокзала. А ещё был асфальт. Не простая асфальтированная дорога, а земля из асфальта, уходящего во всех направлениях и скрывающегося за горизонтом. Солнца тоже не было, хотя было светло.
Двери открылись и из здания Виталию навстречу вышёл улыбающийся отец в костюме-тройке. В одной руке он держал старый деревянный сундук, а другой приветливо махал.
- Ты всё-таки пришёл!- сказал отец, остановившись возле сына, и поставил сундук на асфальт.- Я ждал тебя. Я ждал тебя давно.
- А я – тебя,- сказал Виталий. Он не был удивлён, он был рад.
Виталий протянул руку, но отец проигнорировал её и крепко обнял сына.
- Ты всё-таки отыскал портал! Я знал, что рано или поздно ты его найдёшь.- В его голосе читались нотки гордости и восхищения.
- Да, но это было непросто,- сказал Виталий.- Так или иначе, твоя Великая Теория оказалась верна,- добавил он с улыбкой.
- Да, я ведь говорил! Я всегда это говорил. Я нашёл это проклятое пятое измерение, хотя, видит Бог, мне пришлось потрудиться.
- А ты нашёл выход?- спросил Виталий.
- Выход?- Отец недоумённо уставился на него.
- Ну да, нам же нужно как-то выбираться отсюда,- терпеливо сказал Виталий.- Так ты не знаешь, где выход? Наверняка не знаешь. Если бы знал, то давно бы вернулся.
- Вернулся? Куда?
- Что значит «куда»? Домой, конечно!
- Для меня нет пути домой, я уже купил билет.- Отец выглядел разочарованным и как-то странно покосился на сундук.
- Билет? Какой ещё билет! Мама чуть с ума не сошла…
- Да, я знаю,- перебил его отец.- Мы подождём её здесь и она нас найдёт.
- Что за чепуху ты бормочешь.- Виталий, кажется, начал понимать, что происходит. Судя по всему, отца не заманивали сюда никакие твари. Судя по всем, он сам сюда пришёл. И не хочет уходить.
- Билет,- повторил отец.- Его нельзя вернуть или обменять.
- Какого хрена!- сказал Виталий.- Купим новый билет и свалим отсюда.
Отец покачал головой.
- Я думал, что ты пришёл, чтобы разделить со мной вечность.
- Вечность?- переспросил Виталий.- Похоже на чушь из второсортного романа. Кажется, такую же ересь болтала Белла Эдварду в «Сумерках».
- Зачем тогда ты пришёл?- спросил отец почти со злобой.- Зачем ты проделал этот путь, если не собираешься продолжить?
- Продолжить что?- заорал Виталий в лицо отцу.- Что продолжить? Ты хоть понимаешь, о чём ты говоришь? Да мама покончит с собой, если узнает, что я тоже пропал.
- Вряд ли. Скорее всего она поймёт, что со столовой что-то не так, и тогда…
- Что тогда?- перебил его Виталий.- Она устроится работать охранником? Она просто умрёт, и всё. Это ты понимаешь своей бестолковой башкой?
- Не ори на отца!- Его рука дёрнулась, как будто он хотел ударить Виталия, но сдержался.- Если Таня покончит с собой, так будет даже лучше.
- ЛУЧШЕ?- Виталий был так ошарашен, что ничего больше не мог сказать.- Лучше? ЛУЧШЕ?- повторял он снова и снова.
- Да, я понимаю, что это звучит немного дико, но просто выслушай меня. Если она умрёт, мы точно узнаем, куда она попала. Просто подождём здесь, и ты сможешь купить билет, чтобы отправиться к ней. А я продолжу свой путь, и, если заработаю достаточно душ, присоединюсь к вам.
- Достаточно чего?
- Душ,- спокойно сказал отец.- Это… ммм… местная валюта.
- Ты чёртов псих – вот ты кто.
- Не отрицаю. Но это ничего не меняет. Менять что-то уже слишком поздно. Видишь этот сундук? В нём лежит остаток моего сердца. В мире живых с этим жалким обрубком мне не найдётся места. А моя душа вообще принадлежит…
Виталий выбросил вперёд кулак. Отец пошатнулся и упал на асфальт. Из его носа текла кровь, он ошарашено смотрел на Виталия, не желая верить, что его собственный сын поднял на него руку.
- Катись ты к дьяволу, херов шизик!- закричал Виталий, пнул сундук, который отозвался глухим звуком, и направился к зданию. Ярость в нём кипела и клокотала, как смола в котле, и он с трудом сдерживался, чтобы не выплеснуть всю её на отца. Подумать только, этот вполне здоровый с виду мужчина заявляет, что было бы даже ЛУЧШЕ, если бы умерла его собственная жена! А его бредни о кусочке сердца и вовсе не заслуживают внимания.
- Ты ничего не понимаешь!- кричал отец ему вслед.- Когда ты поймёшь, будет уже поздно. Не повтори моей ошибки!
Виталий толкнул дверь и оказался в просторном пустом зале. Он отправился к кабинке с надписью «Касса», отец всё ещё кричал что-то с улицы, но его слов уже было не разобрать.
- Чем могу быть полезна?- спросила кассирша – молодая привлекательная женщина с небесно-голубыми глазами.
- Я хочу выбраться из этого сумасшедшего дома!
Кассирша неодобрительно посмотрела на него.
- Куда?- спросила она.
- Домой! Как мне попасть домой? Дайте мне билет, или что там.
- Очень интересно,- сказала кассирша, уткнувшись в компьютер. Её белые пальцы с длинными красными ногтями забарабанили по клавиатуре.- Очень, очень интересно.
Взгляд голубых глаз метался от экрана к Виталию, потом снова к экрану.
- Очень интересно,- повторила она. Принтер на её столе начал выплёвывать какие-то бумаги.- Весьма, твою мать, интересно.
Виталий уставился на неё, не уверенный, что правильно расслышал её слова.
- Простите?- сказал он.
- Ты что, глухой?- спросила кассирша, впившись глазами в самые зрачки Виталия.- Я сказала, что, МАТЬ ТВОЮ, охрененно интересный случай, кретин!
Виталий был настолько шокирован грубостью кассирши, что не мог найти слов. Она невозмутимо вернулась к работе, повторяя себе под нос, что «всё это крайне интересно». Виталий хотел спросить, что кажется ей интересным, но промолчал. Он постоял молча ещё несколько минут, но когда кассирша достала маленький чайник и налила себе кофе, не выдержал.
- Простите, я хотел бы купить билет.
- А я тут при чём?- спросила она, отхлёбывая из чашки чёрный ароматный напиток, глаза её насмешливо блестели.
- Это касса или что?- сорвался Виталий.- Здесь продаются билеты или где?
- Не ори на меня, идиот вонючий,- спокойно сказала она.- Это единственное место, где ты можешь приобрести билет. И я – единственный кассир. Если ты не будешь достаточно вежлив, я могу заставить тебя сидеть и ждать здесь хоть сто лет. Мне некуда спешить.
Ждать! Снова ждать! Как эта расфуфыренная курица смеет так разговаривать с ним! Но да, конечно, она смела. И она могла позволять себе любые выходки, оставаясь правой во всём. Ему нужно выбраться, а она – единственный кассир. И если она скажет станцевать румбу на крыльце, придётся танцевать.
- Ты мне не нравишься, мальчик,- наконец сказала она. Виталий хотел ответить взаимностью, а ещё хотел добавить, что никакой он не мальчик, но стиснул зубы покрепче, и даже прикусил язык, чтобы тот предательски не брякнул какую-нибудь глупость, которая всё испортит.
- Мне жаль,- сказал Виталий, собрав всё своё мужество.- Мне очень жаль. Простите, что нагрубил вам. Выдался плохой день, понимаете? Я отправился сюда, чтобы…
- Заткнись!- перебила кассирша и Виталий даже побелел от гнева.- Мне это всё не интересно. Тебе нужен билет? Держи.- Она протянула ему зелёный прямоугольный лист бумаги, на котором ничего не было написано.- Поезд отходит с первого пути. Это и вправду очень интересно: раньше никто ещё не путешествовал с первого пути. Я не видела ещё ни одного кретина – кроме тебя, конечно,- который возвращался бы отсюда домой. Но дело это не моё. Всё, вали. Люди ждут!
Виталий не знал, разыгрывает она его, или эта бумажка и в самом деле – билет. К тому же, никакие люди ничего не ждали – он был тут единственным посетителем. Он набрал полную грудь воздуха и спросил:
- А плата? Что, билет бесплатный?
- Бесплатный билет только в душеловке. Можешь считать, что тебе повезло. Мы возьмём плату, когда придёт время. И с тебя, и с тех, кого ты продал.
- Что?
- Проваливай. Поезд ждёт тебя!
Что ещё оставалось делать? Виталий медленно побрёл к выходу, голова раскалывалась от сотни копошащихся мыслей. Они отвратительно гудели, словно пчёлы в улье. Двери раскрылись перед ним автоматически и он оказался на самой странной платформе, какую только видел в жизни. Рельсы под разными углами торчали из чёрных дыр в земле, на одном из путей «висел» зелёный поезд с распахнутыми дверями. Из окна высовывался улыбающийся старик, заросший щетиной, и махал ему рукой.
«Странно, что я не видел всех этих рельсов с той стороны здания,- думал Виталий, разглядывая один из железнодорожных путей, круто уходящий в небо.- Наверное, их и не было, пока я был там».
Он неуверенно вскарабкался в открытую дверь зелёного поезда и выглянул на улицу. Поезд теперь вроде бы приобрёл нормальное прямое положение, тогда как окружающий мир неестественно накренился. «Всё относительно,- подумал Виталий.- Раньше рельсы торчали под углом относительно земли, теперь земля торчит под углом относительно рельсов. Физики бы сошли с ума».
- Билет!- радостно крикнул ему в ухо старческий голос. Это был тот самый старикашка, махавший из окна. Виталий протянул ему зелёную бумажку, думая, что старикашка посмеётся над ним и вышвырнет на платформу. Но старикашка был вполне удовлетворён этим «билетом». Он разорвал его пополам и отдал одну половину Виталию.
- Проходите в вагон, пожалуйста. Поезд сейчас тронется.
Виталий молча прошёл в вагон. Только это был никакой не вагон. Это была гардеробная ресторана «Доминик». Виталий сел за стол и достал из «пепельницы» недокуренную Куанышем сигарету. Когда он затушил её здесь? Две тысячи лет назад? Или только несколько часов?
Виталий уставился на свой билет – он был единственным напоминанием, что всё произошёдшее с ним не было сном. На этот раз порванный клочок бумаги не был чист. На нём были написаны слова: «Билет “Никчёмная жизнь – Никчёмная жизнь”. Стоимость: 2 души. Плата взимается в момент смерти: Кочеров Виталий Алексеевич, Кочерова Татьяна Григорьевна».
Виталий достал из кармана коробок спичек и закурил.
Великая Теория Заговоров
© Copyright: Алекс Кэрри, 2011
Свидетельство о публикации №211052801245
Свидетельство о публикации №211052801245
Рецензии