Сомнамбула Комедия в трех действиях

               
               









Сомнамбула
Комедия в трех действиях
 
     «Я боялся говорить и думать, что 99/100- сумасшедшие, - записал Л. Толстой в дневнике, - Но не только боятся нечего, но нельзя не говорить и не думать».;



Место действия- кафе на окраине Санкт- Петербурга
Время действия- 2004- ый год. Летний вечер
    
Действующие лица

Инга- 30 лет
Роман Викторович, (друг Инги)- 52 года
Зоя Валерьевна, (официантка)- 40 лет
Владимир Васильевич, (бармен) –40 лет
Геннадий Андреевич,- 45 лет
Анна Андреевна,- 45 лет
Александра Ивановна,-50 лет
Андрей Михайлович, (доктор медицинских наук)- 75 лет

                Кирилл Мельник. Минск 2004
















                Действие первое

(Входит бармен. На столе Зою Валерьевну обнимает Геннадий Андреевич, он тихо подходит к ним, садится рядом на стул, так, что те не замечают.)
Бармен (достает сигарету). Прикурить можно? (Женщина вскрикивает, Геннадий Андреевич зажигает сигарету.) Возвращаюсь я как- то пораньше с работы. В постели жена и любовник, и у обоих глаза такие хитрые- хитрые. Прохожу на кухню, и точно пиво мое выпили.
Зоя (подымается из-под Геннадия Андреевича, убирает бутылку). Пустую бутылку на стол не ставят. (Ложится на стол и смеется.)
Бармен (выходит за кулисы. Входит с покрывалом, накрывает их). Ну ладно, не буду вам мешать. (Выключает свет.)
Зоя. А объяснительную можно написать?
Бармен. Не можно, а нужно. (Уходит.)
Зоя (поправляет передник, вскакивает, натыкается на кота, падает). Уй - эта корова убьется когда- нибудь! (Включает свет и вскакивает на стойку бара.)
Зоя. Есть на чем записать?
Геннадий Андреевич. Да.
Зоя (торжественно). Записывай!! Хвост ее дери, объяснительная официантки!! (Орфография сохранена.) Я действительно соблазнилась мужчиной и выпила пиво, чтобы посетители не пьянели, не дрались и не хулиганили. Если бы я знала, что будет проверка, то не в жисть!!! Бы этого не делала- пусть напьются и поубиваются. (Спрыгивает, вскрикивает, подбегает к часам, бежит за тряпкой.)
Зоя. Через три минуты могут заходить. (Вытирает столы.)
(За сценой) Бармен. Зойка!!
Зоя. Что!!
Бармен. О чем ты сейчас думаешь?
Зоя. Я думаю о том, что размышления никогда не доводят до добра.
Бармен. А если бы ты поймала золотую рыбку, чего бы ты пожелала?
Зоя (вытирая столы). Хочу стать сфинксом, чтобы люди на счастье монетки мне кидали. Верхняя половина будет поражать мудростью, но и нижняя свое природное  возьмет.
Бармен. А я тогда стану кентавром.
Геннадий Андреевич. А мне змеей охота стать.
Зоя и бармен (вместе). Почему?
Геннадий Андреевич. Потому, что у нашего сфинкса вместо хвоста змея. Да, и просто буду устроенной в жизни змеей.
(Звенит дверной колокольчик. Зоя открывает дверь, входит Роман Викторович, поспешно снимает шляпу, приседает.)
Зоя. Ой, здравствуйте, Роман Викторович.
Роман Викторович. Я не Роман Викторович, я- Ромавик, Ром- мавик.
Зоя (смеется, приседает). Тогда я не Зоя Валерьевна, а Запоя, С- запоя Валерьевна.
Геннадий Андреевич. А я не Геннадий Андреевич, а Гадюк Крокодилович.
Роман Викторович. А что ты делаешь, С - запоя?
Зоя (садится на стул). Сижу, посетителей жду.
(Входит бармен.)
Роман Викторович. А у тебя Инга есть?
Зоя (подбегает к первому столику, смотрит под ним, потом под вторым). Нет, Инги у меня нет.
Роман Викторович (приседает, одевает шляпу). Я побежал. (Уходит, возвращается.) Побежал за Ингой. (Снова уходит.)
Бармен. Сегодня опять придет этот человек со своей Ингой?
Зоя. Да, придут. Звонил, предупреждал.
Бармен. Кто они такие? Дочь и отец, брат и сестра, или влюбленные?
Зоя. Как- то Инга сказала, что она сомнамбула. Бодрствование во сне, расстройство сознания, когда во сне человек совершает действия.
Бармен. Как это? А! И черт и ангел получили у нее отпускные.
Зоя. Да, и того и другого освободила от службы на неопределенный срок для отдыха и лечения.
Бармен. А он?
Зоя. А у него, наверное, желтый билет тоже  в полном порядке. (Подходит к шкафу и, став на стул, переставляет бутылки и бокалы на самые высокие полки.) Вообрази: дорвутся они до бутылок, залезут на шторы и станут на луну выть. Меня это ужасно пугает. (Слазит, подбегает к окну.) Луна- то полная, как назло в нас уставилась. ( Находит из-за шкафа швабру с тряпкой, кладет ее на стойку.) Это для поднятия настроения. (Берет бутылку, наливает, пьет из стакана.)
Бармен (смотрит на луну, около подоконника). Они!
(Зоя и Геннадий Андреевич подбегают.)
Геннадий Андреевич. Отгадайте загадку. Две головы, идет на двух ногах, шатается, людей пугает.
Зоя. Инга на руках отца?
Геннадий Андреевич. Нет .
Бармен. Двухголовый Змей Горынович?
Геннадий Андреевич. Нет, пьяный Змей Горынович.
(Входят Инга и Роман Викторович. Она одета во все черное, на плечах большая черная накидка, на руках черные перчатки, грудь украшает цепочка с золотым медальоном.)
Роман Викторович. С - запоя Валентиновна, Гадюк Крокодилович! Нате, вот я вам Ингу привел. (Опускает ее на землю, пояс ее обмотан веревкой, конец которой держит Роман.)
Роман Викторович. Инга, а у нас много денег?
Инга. Много - премного, аж до самого верха. (Показывает присутствующим сумку.)
Бармен. Можно посмотреть одну?
Инга. Да.
(Бармен достает одну купюру, проверяет ее на свет, кладет обратно. Инга подбегает к окну, веревка натягивается, так что Роман Викторович, держащий ее, чуть не падает.)
Инга. В это самое время крокодилы в водоеме почуяли, что вот- вот настанет полнолуние. Слышите, как ревут, и в воздухе слышен слабый запах амбры. (Сдвигает около столика два стула и ложится на спину.) Знаете, среди крокодилов, кобыл, стервятников, кабанов и бегемотов  корова самое замечательное животное.
(Роман подходит к Инге, опускается на колени, гладит ее по голове.)
Роман Викторович. Инга - породистая телочка.
Инга. А корова самое мудрое существо, она большую часть жизни греется на солнышке и жует травку, она в отличие от других животных  ни на чем ни заворачивается и на сердце у коровы всегда легко и приятно.
Роман Викторович. Инга - мудрая телочка.
Инга (к Роману). А тебе надо еще учиться жить не всерьез. Да, серьезно учиться несерьезно жить. Потому, что отсутствие жизненной озабоченности есть редчайший дар, у тебя его нет. Этим даром давным-давно обладают коровы- божественные животные, не отягощенные грузом проблем. Но я лучше, чем даже самая спокойная корова.
Роман Викторович. Корова Инга, если уж на то пошло, скорее смахивает на Господа Бога, но такие долго не живут.
(Инга подходит к углу комнаты. Садится на колени, низко наклоняет голову.)
Геннадий Андреевич. Что там?
Инга. Мышку жду. Интересно, а может ли мышка попасть на небо. Может быть, именно в том, что эта мышка попадет на небо, а какой - нибудь вице  президент или магнат нет, и заключена великая сермяжная правда? Иди, послушай, ее шепот напоминает нежные речи влюбленного. Пищит. А что?  Ей тоже жить хочется. Наш кот, когда видит мышь на полу, притворяется мертвым. А  что если предложить дать какому- нибудь новому военному кораблю название  «Мышь полевая»? Мышь- это голова.  И кот- это голова. Мышь, кот, мартышка и попугай четыре головы, четыре живые силы нашего дома. Знаете, почему у них почти ничего нет? Потому что им почти ничего и не надо. Поэтому животные счастливее людей. Они редко грустят. Но и они иногда… У обезьян тоже есть чувства. Не могу смотреть на плачущую мартышку – это превыше моих сил. А у меня как- то не получается плакать, не могу, не выходит. Ну что ж! - как говорил Заратустра, - Тебе бы следовало увидеть и моих зверей, орла моего и змею мою - равных им не существует теперь на земле.
Роман Викторович. Только у нее это мартышка, кот и попугай.
Геннадий Андреевич (садится на колени рядом с Ингой).  Разреши кое- что спросить?
Инга. Да.
Геннадий Андреевич. Что ты заканчивала. Где – нибудь работала?
Инга (встает). Подожди, сейчас я покажу трудовую книжку. (Берет со стола бутылку, подбегает к Геннадию и выливает все содержимое ему на голову. Он вскрикивает, она отбегает к выходу, открывает дверь.) Разве я похожа на человека, которому можно задавать такие вопросы?!
(Зоя вытирает его полотенцем, он ее целует.)
Геннадий Андреевич. Я позвоню. (Делает взмах рукой бармену.)
Инга. Иди, иди мужчина, не для твоего ума моя компания. Иди и размышляй всю жизнь, чей хлеб ты ешь и за какие заслуги.
(Геннадий Андреевич выходит. Инга подбегает, открывает дверь и кричит.)
Инга. Прощай любимый, в следующий раз задушу за такое в объятьях!!!
(Закрывает дверь, садится на пол.) Фу-у-у.
Роман Викторович. Она ценность человека определяет, как правило, по его смешливости.
Инга (к Зое и бармену). У вас еще не все потеряно. Чувство юмора развивается.
Бармен. И ты говоришь это ранимым людям?
Зоя (садиться рядом с Ингой на пол).  Слушай, а ты не думала, что ты самая лучшая?
Инга. Да, если не считать, что я изредка бываю злой, как минуту назад, грубой и пошлой, то да. Друзьям со мной сложно, почти невозможно поссориться.
Роман Викторович. И где она поместится там ее напоят, накормят и еще денег дадут.
Инга (Роману Викторовичу). А ты сбегал бы и нарвал бы цветов.







                Действие второе

(Роман выбегает, чуть не сбивает входящих, так что женщины вскрикивают. В кафе входят Анна Андреевна, Александра Ивановна, они здороваются, садятся за стол.)
Зоя. Что- нибудь закажите? Не обращайте внимания на эту. Она немного того… Но безобидна.
Анна Андреевна. Мы вас позовем, спасибо. (Зоя уходит.)
Инга (ходит по кругу). Без лунатизма вся моя жизнь после восемьдесят девятого года была бы нелепой ошибкой. (Молчание.) Люблю я себя до умопомрачения, а без самолюбия я вообще не понимаю, как можно быть лунатиком. (Садится за стол.) Мы редко говорим себе: «Я глуповат».
Я глуповата - это я уже сказала. И от моей глупости вышли все неудачи в жизни. Надо непременно распутать всю свою ошибочную жизнь и представить ее себе удавшейся. Говорят, что на это потребуется не меньше года.
Зоя (подходит к столику Инги). Прикажите бутылочку принести?
Инга. Что ж принеси, и стаканчик к бутылочке потом принеси. (Подходит к посетителям.) Посмотрите на свои серьезные лица. Совиные глаза унылы. Да, с совиной серьезностью идеального состояния не достигнешь. Нет ничего проще, чем тоскливо умничать. Совершенный человек не имеет права на депрессию.  Мир должен совершенствоваться. (Садится к ним за стол.) Можно? Хотите, погадаю по руке? (Берет у Анны Андреевны руку.) Так, кольцо Венеры - у-у-у – безграничное- неодолимое сладострастие. Ая-яй, кольцо то разорванное - это холодный, постыдный разврат, крайняя похоть, точнее даже бескрайняя похоть. А счастья мало, очень мало.
(Роман Викторович вбегает с букетом цветов.)
Анна Андреевна (вскакивает). Долго нам терпеть это наглое издевательство?
Инга (встает, подходит к Зое). Только отсюда я могу сообщить, что у вас разврат еще более ужасный, чем я сказала.
Зоя. Инга, ты бываешь иногда такой хорошей, а иногда такой…
Инга. Невыносимой. (Подходит к окну.) Вот у вас настроение от чего зависит?
От субъективных или объективных обстоятельств?
Роман Викторович. У меня от субъективных.
Инга. А у меня от погоды. Безоблачное небо с яркой луной и Инга уже спокойна. (Ложится на подоконник.) Чай извольте сюда же подавать.
Роман Викторович (тихо). Это у нее неизлечимое. Пять лет она существует  во сне. Бывают короткие проблески нормального состояния на несколько дней, но во время их она ничего не помнит, что происходило во время другого состояния. А сомнамбулическая личность помнит, что делала в нормальном состоянии. В сущности, говоря, для лунатика внешний мир не существует. Фантазия вытеснила его и заменила собой.
Зоя. Это мучительно? Так сломалась жизнь.
Роман Викторович. Не-е-ет. Нет. Раньше Инга была меланхоличной, замкнутой и молчаливой. А в сомнамбулизме она весела и беззаботна.
Бармен. А она выполняет какую- нибудь работу?
Роман Викторович. Мартышку нашу легче заставить работать. Они больше любят играть и заниматься своим туалетом. Инга - добрейший человек. В сомнамбулизме она выказывает столько ласки родным и просто незнакомым  людям.
Анна Андреевна. Как мне только что?
Зоя (подходит к Инге). Она спит? Заснула за секунды, как младенец. (Легонько дотрагивается до нее рукой.), (Тихо.) Володя, глянь.
(Бармен подходит, за ним Геннадий Андреевич.)
Зоя (Роману Викторовичу). А она в самом деле лунатик?
Анна Андреевна. Она совершенно походит на фантастическое приведение из моих любимых романов
Роман Викторович. Да. Раньше считалось, что в таких людей что- то вселялось. Не хотели бы так пожить во сне?
Бармен (перекрещивается). Ну его к черту.
Зоя. Интересно, а как это- жизнь в собственном сне?
Роман Викторович. Это могут знать только лунатики.
Бармен (берет бутылку вина и стул, садится около головы Инги, делает глоток). Даже пить не хочется.
Инга (не открывая глаз). Только представьте, ночью вы выходите из дома во двор. И видите, как по каменному забору заброшенного дома движется фигура в белой одежде, освещенная луной, с вытянутыми  вперед руками. (Приподымается, преподносит лицо к лицу бармена.) Движется с широко раскрытыми, но не видящими глазами. (Встает, подходит к стойке бара. Запрыгивает наверх.) Фигура словно скользит по стене. (Плавно прохаживается.) Парит в воздухе и исчезает. (Спрыгивает, той же походкой доходит до окна. Запрыгивает, перелазит наружу, идет по подоконнику. Бармен подбегает.)
Роман Викторович. Не надо. Не бойтесь, сомнамбулы очень сильны. Обезьяны же не падают с деревьев, точно также и они. (Подходит вплотную к окну.) Вот посмотрите.
(Все приближаются.)
В сомнамбулическом состоянии растормаживаются древние мозговые механизмы, унаследованные от обезьян.
( Инга пробегается по подоконнику и с воем заскакивает в комнату.)
Инга. Черт, там крокодил!!! Выйдешь здесь замуж, когда крокодилы кругом.
Роман Викторович. Эй, цветы не трогать!
(Инга кидает букет цветов в окно.) Вот тебе! Честь имею кланяться. Чтоб ты знал, обезьяны гораздо умнее крокодилов.
Александра Ивановна (приближается к Инге.) Ну, хватит ерунду говорить. Ты так похожа на приведение из моих фантастических романов. Вот лучше подумай, может ли сорокапятилетняя женщина, вот такая, как я, обольстить молодого красавца?
Инга (садится на подоконник). Садись со мной.
(Александра Ивановна садится.)
Два крокодила ложатся спать, ночью один из них просыпается весь в поту, кошмар приснился: «Такой страшный сон приснился». Другой ему: «Не ешь на ночь людей, они бывают еще хуже нас…»
Александра Ивановна. Не уклоняйся от ответа. Влюбится в меня кто- нибудь еще или нет?
Инга. Слушай, когда ты отцепишься. Найдешь ты себе крокодила. Потом не отделаешься
Анна Андреевна. У-у-у-у. Все хватит. Пошли отсюда подруга.
Александра Ивановна. Вот мы и попили с тобой пивка, Анна Андреевна. (Уходят.)
Инга (спрыгивает, подходит к столику). Это меню? Так еда у нас есть, не хватает мужа, потому что еда и муж – две самые важные вещи в жизни. Была бы я чьей-нибудь женой - цены бы мне не было! Но если я выйду замуж, то я не всем в жизни буду довольна. Знаешь, чем я буду недовольна? Правильно- мужем!!! Женщина хочет быть счастливой!!! (Подбегает к бармену.) У вас есть телефон? Нужен телефон.
(Бармен подводит ее к телефону, она набирает номер.)
Саша, с тобой Инга разговаривает. Мне недавно сказали, что я слишком умная, чтобы быть счастливой. Просто сказать Роме? Подожди минуту.  (Подбегает к Роману Викторовичу.) Рома, слышал: я слишком умная, чтобы быть счастливой, сказали сообщить это Роме. Вот я это и говорю Роме.
Роман Викторович. Передай, что Сашенька не слишком умный и не слишком счастливый.
Инга. Не буду. (Подбегает к телефону.) Сашенька,  хочу тебе предложение сделать. Да, да, бери меня в жены. Надоело быть одной. Деньгу будем из сумки доставать. Вот ты деньги зарабатываешь? У-у какая умница, а со мной будешь только тратить.
Роман Викторович. Я не даю согласия. (Натягивает веревку и дергает, еще раз натягивает веревку, так что та падает со стула.)
Инга. А-а-а!! Роман, я тебя убить могу!!! Рома, а если я выйду замуж, за Сашеньку, ты будешь страдать?
Роман Викторович. Чего это мне страдать из-за несчастий какого-то Сашеньки.
(Инга на коленях тянет с силой веревку, так что Роман Викторович подползает к ней.)
Инга (в близи от Романа, положив ему руки на плечи). А давай влюбимся?
Роман Викторович (отползает, встает). Ой, Инга, ну кто нас уже полюбит, мне пятьдесят и тебе уже тебе тридцать.
Инга (встает). Вот хочется сказать, что ты хороший человек, но откуда этот aplomb, такая самоуверенность? Может быть кто-нибудь и влюбится. У меня Роман Викторович еще есть, как и  у остальных немного женского достоинства, но оно настолько большое, что… Что…(Инга запрыгивает на столик, садится на колени, достает колбу со специальной палочкой и пускает мыльные пузыри.) Много ли нужно для счастья, рожденной в простом хлеву и сене? Чем меньше хочешь, тем меньше сожалеешь. И тем больше времени для счастья. Вот смотрите. (Обращается к оставшимся.) Так же сложно вам пролезть в это отверстие. (Показывает кольцо на палочке.) Как и понять меня. Понимание- мать мудрости. Но это вас не касается.
(Роман Викторович хлопками разбивает ее мыльные пузыри.)
Роман Викторович. Чем бы дети не тешились, лишь бы не вешались и своих не заводили.
Инга. И не ругались. Лови пузырьки и не тявкай или сбегай еще цветов с клумбы нарви.  Эх, скоро зима, через полгода, опять депрессняк; мучить начнет.
Роман Викторович. Ну, не говори.
Инга. Ну, не печалься. За месяц до смерти я позволю тебе соблазнить меня, так как все равно через месяц умру.
Роман Викторович. Хорошо. (Уходит.)
Инга. Да и ныне людям груды золота приятнее творений какой-нибудь сумасшедшей Инги. Почему? (Пожимает плечами.) Не понимаю. (К Зое.)
Вас депрессняк не мучает? А вот меня заедает. (К бармену) Не знаете как убить депрессняк? Десять долларов, нет двадцать за смерть депрессняка. (Подбегает, кладет деньги на стол.)
Бармен. А ты не пробовала стихи писать, как Байрон?
Инга. Так Байрон ведь умный был. Я тоже умная. Но только в своем роде. Так вот этот депрессняк мне чувство юмора притупляет. А чувство юмора - это самое дорогое, что есть у лунатички. Если вам будет известно, где он находится, звоните Зое, чтобы мы знали, где его искать. (Выразительно сжимает кулак.) Даже поговорка есть - береги чувство юмора смолоду.
(Подбегает к  двери, складывает ладошки и кричит в них.)
Ромка?! Вот теперь и я решила тебе покричать! Что?! Соскучился? Смотри далеко за цветами не ходи. Волки могут загрызть, если что – залазь на сосну, молчи с видом лешего и надейся на лучшее. Если проголодаешься, можешь обглодать хоть всю верхушку.
У меня все хорошо. Ай!!! Только что таракан в сандаль залез. (Пальцем вытаскивает оттуда букашку.) По-моему это не таракан, а воплощенный в таракане сатана. Да!!! Происки сатаны! (Смотрит в замочную скважину.) Ну, хорошо, рада была тебя видеть. (Подбегает Зоя и с четвертого удара убивает шваброй таракана, складывает также, как Инга,  ладошки  и кричит.)
Зоя. Роман Викторович, заберите Ингу!!! Она здесь скоро мертвых начнет созывать.
Инга. Вот и официантка меня начала понимать.
(Входит Роман Викторович с мячиком. Инга подбегает, выбивает у него мяч.)
Инга. Если это цветы… Ну разве можешь ты что-нибудь сделать хорошо?
Роман Викторович. Как это? А! Пошел за ослицами, пришел с царствами.
Инга (проверяя упругость мяча). Лучше бы пришел с ослицами. (Садится на стол, достает из сумки зеркальце.) Знаете, на кого я похожа? На борзую собаку. Это такая худощавая порода на высоких ногах с красивой мордочкой и длинным хвостом, у меня это волосы. Предназначены они для травли, особенно зайцев, но бывает, что борзые и  на волка выходят.
Роман  Викторович (садится за стол, подымает с пола  мяч). Борзый – значит быстрый, скоростной, бойкий.
Инга. Вот- вот. А в детстве я была борзенком. Это такая порода - самая красивая на земле. Красивее борзой может быть только борзая. Борзую никакая другая тварь не сможет обидеть. Лев, орел, змея и акула может быть по каким- то качествам и лучше борзой. (Становится на колени и, опираясь руками, как собака гавкает.) Но борзая есть борзая. Да, что я хотела сказать? А!  Что лучше лунатика может быть только метафизик, философ то есть. (Садится на стул.) Знала я одного демона познания, распространяющего вокруг себя атмосферу сверхчеловеческого, леденящего величия, так знаете почему мы пять лет дружили? Потому, что он во мне сразу признал борзую.
Зоя. Снюхались?
Инга. Да, снюхались. Борзая борзой все равно, что Бог. Это правило. Так мы с ним, бывало, и на волка выходили. Письмо министру культуры выслали. Одно плохо - борзые ничего себе не прощают. (Выхватывает у Романа мячик.) Но я еще и лунатик!!! Лови!
Роман Викторович (ловит мячик). Вот- вот, не верьте в горе лунатиков.
Инга. Печаль, тоска для них как плохой сон, от которого они тотчас просыпаются в своем сне и снова оживают. Бросай мне мяч. (Ловит.) Борзая- это грандиозная собака. Даже не побоюсь этого слова - великая собака. И в прошлых жизнях она была борзой и в будущих тоже будет борзой. Вечно возвращается на землю великий зверь. Поэтому- то у меня и дела никогда не будут плохо идти. И борзые худые – любо посмотреть, а умные, куда до них болванам овчаркам. Хотя овчарки умнее бульдогов. Так  теперь вообразите насколько борзые смекалистее бульдогов.
Бармен. Ты это моему бульдогу скажи и попробуй неуважительно хвост дернуть.
Инга. Борзая - это… Это, сейчас попробую выразить, это достойный уважения экземпляр человеческой породы.
(Бросает Роману мяч.), (Зое и бармену.) Присоединяйтесь к нам. Удивляюсь только почему у такой редкой породы, как моя, шерсть волнистая, а ноги не кривые. (Приподымает до колен юбку.) Считается чем корявее, тем пронырливей зверь.
Роман Викторович. Повернись ко мне задом. (Инга поворачивается.) Так я и думал, хвоста нет. (Роман кого- то замечает в окне. Подбегает к подоконнику.) Инга, это к тебе.
(Инга подбегает к окну.)
Инга. И здесь меня достали. Мне что укусить его, чистокровной, острозубой, борзой челюстью? (Хватает бутылку со стола.)
Роман Викторович. Инга!
Инга. Не волнуйся, это для значительности. (Выбегает на улицу. Все присутствующие подбегают к окну.)
(Через минуту, за сценой) Инга. Эх, глупый ты. Решил за последним, сонным, больным зайцем погнаться, так и от него по мордии получил. (Слышится звук разбитой бутылки.) Хорошо, что еще сухим и невредимым остался. А если бы я к тебе пришла? Иди домой и лей свои крокодильи слезы. От меня получали по сердцу и не такие, как ты. Запомни эти слова, пусть они станут путеводной звездой!..
Зоя. За что она его так?
Роман Викторович. Да, так, военный приступ- это ее способ развлечься. Это состояние истерического сомнамбулизма.
(Через полминуты Инга возвращается. Хватает мяч, начинает отбивать его о стену.)
Инга. Что делать? Я не виновата, что я самая умная получилась. Жаль, что он интеллигентный оказался. А так хотелось его оскорбить. (Подходит к окну.) Эй, мы тут посоветовались и решили подарить тебе мячик. (Запрыгивает на подоконник и со всего размаха выбивает ногой мяч на улицу.) Лови, лови, крокодила Миссурийская. И еще, чтобы не забыть, можешь за меня не молиться, не поможет.  До мужчин понимание доходит, как до крокодилов, нет как до жирафов, но тогда они уже не нужны.
Роман Викторович (снимает ее с подоконника). Знаешь, женщины не лучше. Мне довелось не одну жирафу отправить в зоопарк с пожеланиями вроде: «Дай вам бог лося побогаче или пошли вам бог мужа не бегемота».
Инга. Да, я опасный человек.
Роман Викторович. Ты - опасный человек? Инга наоборот - самый безопасный человек. Сойти с ума на добром - это восхитительно. (Целует ее в щеку.) И откуда ты такая взялась? Чудо в перьях.
Инга. Сказать откуда я взялась? Сказать откуда дети берутся?
Роман Викторович. Ой, нет, не надо.
Инга. Ты тоже чудо. Только без перьев. И это чудо довольно часто бывает несчастным. (Садится на стол, закрывает лицо руками.)
Бармен (подходит к Инге). Чего загрустила? (Садится рядом с ней на стол.) Что, жизнь не удалась? У меня тоже.
Инга (плача). Ну да, я психопатка.  Все бодрствующие женщины думают, как заработать денег, создать семью. (Со смехом.) А меня совершенно не волнуют ни войны, ни оружие, ни самоубийства, ни любовные трагедии, ни нищета людей, ни богатство. Совершенно бесполезно было что-то объяснять психиатру. Как я могла ему объяснить то, чего я еще сама не понимала? А чтобы понять все это мне понадобилось еще не меньше года. (Вскакивает, хватает бармена за ворот одежды.) Психиатр целую неделю бился со мной – и все впустую. Целую неделю мы спорили кто из нас лунатик. (Горячо жестикулируя.) Попробуй, объясни психиатру, что большинство людей – это и есть настоящие лунатики. Они ходят, они говорят, но они слепы. Душа, как и тело от близости болот, стоячих вод, миазмов заражается и слепнет. Видов слепоты очень много. Окружение почти всегда давит на человека и ослепляет, поставляя ему, что угодно, кроме истин. (Вытягивает руки и проходит по комнате.) И так проходят люди по жизни, погруженные в глубокий сон.
Так кто, спрашивается, лунатик? Я или остальные? Конечно, спать легче, чем завоевывать все новые и новые области познания.  А! Ничто не вызывает у меня такой тоски, как убеждение в том, как мало на свете умных людей. Подумать страшно. (Проходит  с закрытыми глазами.)
Роман Викторович. Инга!
(Инга натыкается на стол, оборачивается.)
 Инга. Если человек наступает на грабли, и они бьют ему по лбу, то может быть виноваты не грабли. (Берет из кармана печенье и пристукивает им по лбу Романа Викторовича.) Подумай, а что если виноват был ты, а не  женщины? (Подбегает к окну.)
Зоя. Там где-то были бадминтонные ракетки и валанчик. Принести?
Инга. Да. (Зоя уходит.) А кто сказал, что Зоя нормальный человек?
А луна, луна то какая! Так бы и взлетела бы к самой луне и закаркала бы. Ой, нет, лучше уж волком выть.  Знаете, почему волки на луну воют? Потому, что они не обладают даром речи и не могут закричать: «Иисус, Мария, заберите меня отсюда на луну». (Начинает негромко завывать.) Около моря, лунными ночами я могу так часами выть и выть. Нет слов.  Просто нет слов, душа заливается. Плохое вытье – плохое и на том свете житье - народная мудрость. Учитесь выть, начинайте по нотам.
(Приходит Зоя с четырьмя ракетками, раздает. Инга пристукивает ракеткой по мягкому месту Романа.)
Зоя (отодвигает столик от центра). Помогайте. (Бармен помогает.)
(Зоя, Инга,  и Роман становятся в круг.), (Бармену.) Присоединяйтесь, уважаемый.
Бармен (берет ракетку, становится в круг). (Зое). Вы решили на вы, хорошо, давайте на вы. (К остальным.) Зоя, знаете, сестра моей жены впервые решила обратится на вы.
(Зоя посылает ему воздушный поцелуй.) Вот посылает воздушный поцелуй.
Зоя. Отбивай.
Бармен (исполняет). (Зое).  А что если нам сходить куда- нибудь, познакомиться- мы за девять лет еще не все друг о друге узнали?
Зоя. Да, рассказать где работаем по вечерам.
Роман Викторович (отбивая валанчик). Почему бадминтон -  не азартная игра?
Инга (подымает валанчик с пола. Подает). Не надо тебе азартных игр, не детское это дело. А что если нам заселить мой городок где-нибудь на берегу моря? Друзья у нас все в основном люди не устроенные.
Зоя (отбивая валанчик). Не знаю только, что сделается с местным населением.
Бармен (отбивая). Ну, мы согласны после твоих выступлений апплодировать и кричать как Нерону.
Инга. А потом всей компанией будем увеселяться. И толпы посредственностей признают меня неотразимой и властной императрицей. Ее императорское, королевское и шутовское величество…
Зоя. Инга, мы ловим тебя на слове.
Роман Викторович (отбивая валанчик). Общение с ней бывает иногда весьма экстравагантным. Она, точно, может что угодно сказать.
( Инга неудачно отбивает валанчик в открытое окно.)
Ой! (Подбегает к окну.)
Роман Викторович. Я поищу. (Выходит.)
Инга.  Нерон говорите?
Бармен. Сможешь изобразить Нероновы времена?
Инга. А в те римские времена, как и в нашей жизни с Романом свирепствовала всепожирающая, неодолимая веселость. Или нет? (Инга стягивает белую скатерть со стола, драпируется на античный манер.), (Громким торжественным басом.) Нероновы времена! О мое время не закончится с моей смертью. Меня ждет даже не вечность, а бессмертие!.. (Запрыгивает на стол.) История, милые мои, как известно не знает сослагательного наклонения!!! А история доказала, что я  величайший император - поэт всей Греции. (Спрыгивает, берет табуретку, ставит на стол, залазит на нее. Снимает обувь.), (Негромко.) Некоторых женщин возбуждает нечистоплотность.
Зоя. Да. Уже моргают похотливыми глазками.
Инга. Да, беда с бабьем! Так, как же ему, Нерону не быть божественным? Столько стихотворений написал!!! И самый расцвет моего профессионализма…
Зоя. Дилетантизма.
Инга. Нет, рассвет профессионализма, падает как раз на этот вечер. А вы исторического момента не понимаете. (Задирает голову, смотрит на потолок.) И в это воскресенье, при благополучном расположении небесных светил…
Зоя. Древние римляне пользовались девятидневной неделей. Лучше бы ты спал в это время горе-поэт.
Инга (страстно декламируя). Пусть согреет меня злой огонь!!! Пусть бурное море высушит меня!!! Но не погибну я. Ради врагов моих не погибну!!!
(Зоя и бармен перебивают ее аплодисментами.)
Роман Викторович (вернувшись). Остановите ее пока не поздно. Она может за целый час  произнести поэтических слов больше, чем человеческих.
Инга. Вы пользуетесь моей снисходительностью...
Зоя (смеется). Снисходительностью и наивностью хрюкающего поросенка.
Инга. Как ты посмела выразиться, что ты этим хотела сказать? А?! А – а, а вы знаете, что Сенека, Лукан и Петроний по моему приказу покончили самоубийством. Ты тоже хочешь отравится даже если тебе этого и не захочется? (Успокоившись, трогает лоб.) Не хватает повязки победителя вокруг головы. (Спустя минуту.)  Некоторые писатели по глупости думают, что писать надо, чтобы сообщить что-то новое, важное, существенное обществу, чтобы тронуть, согреть сердца, а не для того, чтобы добиться славы. Это не правильно, нужна только слава. (Молчание.) Но император не должен быть полной дурой. Конечно, кто- то может мудрить, строить из себя мудреца. Играть перед обществом. Но подлинная слава это моя, такая, как у меня, а мне славы хватает, как и ума. Их так много, что деть некуда. Главное чтобы слава была, и денег много было.
Зоя. И гармон играл.
Инга (спрыгивает со стула на стол). Эту мудрую голову только что посетила
Замечательная мысль. А что если сочинить песни-частушки на слова Аристотеля из философских трактатов? И распевать потом вместе? В следующем месяце здесь целый хор запоет.
Зоя. А тебе еще какие-нибудь стихотворения, кроме своих, нравятся?
Инга. Гомер - не глуп, но иногда надо было писать по-другому. Как? Отвечу, по–другому. Если бы старик подучился у меня, то получилось бы все хорошо.
(Спрыгивает со стола. Зоя подставляет стул, Инга садится.)
Зоя. Привстаньте. (Инга встает, Зоя накрывает стул полотенцем, Инга садится. Бармен подносит ей яблоки.)
Инга. Но я, подобно Гомеру, единственными шедеврами считаю только свои произведения.
Роман Викторович. И читаю только свои.
Инга. Нет. И если единственные шедевры только мои произведения, то значит я заслужил не только свое имя, но и право на полное блаженство, а избыток блаженства - отличительный признак мудреца. (Снимает с себя покрывало, стелет его на полу.)
Зоя (пытается поднять). Жалко ведь!
(Роман Викторович выходит за дверь.)
Бармен. Куда ты?
Роман Викторович. Я скоро вернусь.
Инга (отстраняя ее). Мудрец, женщина, не сожалеет о мелочах. (Ложится на покрывало.) Мудрецу настолько все безразлично, насколько это вообще возможно. Олимпийское спокойствие возникает, когда поэт столько написал, стяжал столько славы! А я все-таки заставил пол Греции чествовать себя как победителя артистических состязаний!!! И после этого наступает самоудовлетворение - отсутствие потребностей и желаний, независимость от окружающих вещей и людей. (Начинает есть яблоко.) Налейте вина.
(Зоя подает.)
Лисипп умер от голода, так как не в силах был оторваться от работы над деталями одной статуи, а вы погрязшие в вине и разврате, не можете даже поэзии оценить. (Лежит еще некоторое время.) Философия, поэзия – это, конечно интересно, но половое влечение сильнее. Как там у нас с вакханками?
(Встает. Вбегает Роман, хватает конец привязанной к Инге веревки и дергает.)
Инга (вскрикивает). Я чуть не упала, балбес!!! Когда я был еще…
Роман Викторович (кричит). Рим в огне!!! Три района города сгорели.
Инга. Не перебивай, потом скажешь. Когда я был еще только сыном сенатора…
 У меня вздуваются жилы, у меня потеют руки и расширяются ноздри от вполне понятной, помимо воли охватывающей меня гордости.
Роман Викторович (жестикулирует перед ней). Рим горит!!! Огонь в километре отсюда.
Инга. Рим горит!!! Ну и пусть себе горит. Вечный  город оказался не таким уж вечным. Новый отстроим. В поджоге обвиним евреев и христиан, чтобы не было подозрений, это я еще месяц назад придумал. (К остальным.)  А вам в вашем отчаянии одно только осталось - замотать головы в одежды и погрузиться в бездну. Дома ваши сгорят наверняка. (Берет скатерть, закручивает ей голову.) Вот так замотать и в бездну погрузиться.
(Зоя и бармен аплодируют. Инга освобождает голову, садится за стол.) Нет,
Нерон не годится. (Садится на стол.) Сыграть что- нибудь из архива, что ли? Роман иди сюда.
(Он садится с ней на стол.)
Помнишь игру в восточную мудрость?  Ну, давай еще раз, я потом еще досочинила. (Достает из сумки косметическую тушь, красит себе усы вниз.)
Я похожа на мудреца?
Зоя. Нет. Сделай выражение лица посложнее.
Инга. Вот. (Набрасывает на плечи скатерть, Роман Викторович садиться на пол посреди комнаты, Инга садится рядом с ним. Зоя и бармен становятся невдалеке.)
Роман Викторович. Учитель, научи познанию.
Инга. Научить познанию? Хорошо. То, что ты не знаешь, считай, что его вообще нет. А то, что ты знаешь, считай, что это и есть все, что сеть. И еще, учиться и не размышлять - умное занятие, а не размышлять и не учиться - великое и опасное.
 Роман Викторович (ложится на бок). Да, чем больше я взираю снизу вверх на учителя, тем выше он становиться, чем больше я стараюсь проникнуть в его учение, тем глупее я оказываюсь. Вот, бывает, ты думаешь, что ты бежишь впереди времени. (Встает, отходит, чуть-чуть пробегает.) И неожиданно оказываешься сзади. Но кода захотел самостоятельно что-нибудь умное ляпнуть, то оказалось, что я не способен и на это. Теперь, даже если и не захочешь быть сзади, то уже не сможешь. (Ложится на бок.)
Инга. Если сделал ошибку, то не бойся наделать еще.
Роман Викторович. Учителю можно задавать вопросы. Задавайте, особенно про совершенного человека. Наш учитель сам почти совершенный.
Зоя (берет полотенце. Стелет его на полу садится рядом с Ингой). Учитель, а каким вы себе представляете совершенного человека?
Инга. Явственно представить себе совершенного мужа я не могу. Но  я знаю, что у совершенного мужа, в отличие от вас и нас волос нет. В совершенном муже важна только внутренняя сущность, зачем ему еще и волосы?
 Бармен (садится рядом с Зоей). А что- нибудь еще расскажите, каков он, совершенный муж?
Инга. Совершенный муж, находясь с кем-нибудь часами не пускает в ход свою мелкую сообразительность,  а посвящает себя размышлению молча. Ошибки совершенного мужа подобны сиянию солнца или луны, когда он ошибается, все люди замечают это. Когда он исправляется, никто не обращает на него внимания. (Помолчав.) Да, еще не получив сильных пинков от своей судьбы нельзя стать совершенным мужем.
Роман Викторович. А расскажите, как совершенный муж относится к наукам.
Инга. Во всех науках непременно есть то, что достойно нашего внимания. Однако, при попытке понимания это заводит в трясину. Именно поэтому совершенный муж и не занимается этими науками. (Встает.) Совершенному мужу присущи три различных вида. Если на него глядеть вблизи. (Делает три шага к Зое, немного задирает голову, складывает на груди руки.) То он  имеет величавый вид. (Отходит на два метра.) Если от него отойти, то он сразу становиться дружелюбным и мягким. (Садится на столик у бара.) Когда же он молчит, то можно заметить, что он молчит с очень величавым и в то же время глуповатым видом. (Возвращается, садится.)
Роман Викторович. Другими словами. Вообразите себе человека со знаниями большого, говорящего попугая, с бесстрастием моего кота и отвагой хомяка.  Укрась такого человека перьями и музыкой. Вот такого человека и можно назвать совершенным
Инка. Да, это то, что я хотела сказать?
Бармен. А можно спросить о войне?
Роман Викторович. Все можно, не знаю только, захочет ли учитель ответить. Как это Цзы–гун сказал: «Интересно искусство, еще война.» Нет, не то, глупое что-то сказал. (Хохочет, прикрывает рот рукой.)
Инга. Что вам сказать о войне? Оставаясь в безопасности, следует подавать друзьям советы и наставлять на путь героический. Если они не поддаются, нужно остановиться, идти спать и не позорить себя.
Бармен. А если вы поведете в бой армию, кого вы возьмете с собой?
Инга. Я не возьму с собой никого, потому что совершенный муж спокоен  и великодушен, мягок и почтителен. Так?
Роман Викторович. Так, так, думаю, что если человек, принадлежащий к нашей школе будет, воспитывать жену  в течении семи лет, то он сможет сделать из нее хорошего полководца. (Показывает на Ингу.) Он мужественный человек. Он может видеть свой долг и не выполнять его, а для этого надо мужество. Путь учителя  заключен лишь в исполнении своего долга - вообще ни о чем, никогда не беспокоиться. Только и всего.
Бармен. Учитель, вы человек проницательный, что вы про меня думаете? Каков я?!!
Инга. Каков ты? Ты сосуд.
Бармен. Сосуд наполненный чем? Мудростью?
Инга. Нет. Прожженный, морщинистый горшок с рисово-алкогольной заваркой.
Роман Викторович. Понял?
(Роман берет тарелку с яблоками, с соседнего столика, ставит ее около Инги.)
Роман Викторович. Как-то в княжестве Чань у всех учеников исчезли яблоки. И никто не мог понять почему. И я с недовольным видом спросил у учителя: «Неужели совершенный муж попадает в такое затруднительное положение, как мы?» А учитель ответил: «Мудрый человек не теряет яблоков и не теряет слов». (Инга откусывает яблоко.)
И учитель, помню, начал грызть большое яблоко. Было такое?
Инга. Было, было.
Роман Викторович. Гунмин–цзя спросил у меня: «А правда, что твой учитель никогда не молчит, очень много смеется и никогда ничего не возвращает?» А я ответил: «Мой учитель молчит только когда спит. Поэтому он знает так много слов. Он улыбается только тогда, когда ему весело, поэтому он улыбается даже во сне. И он берет лишь тогда, когда никто не видит, поэтому, когда его просят вернуть, он громко отнекивается».
Инга (протягивает Зое яблоко). Отказывайся! (Хохочет, возвращает назад руку с фруктом.) Как-то Юань служил управляющим в моем семействе. И я назначил ему в качестве зарплаты девятьсот зерен. Юань-сы от них не отказался. А  я сказал: «Оказывайся! Ты сможешь рассказать о своем благородном поступке соседям, жителям селений и города!» Ладно. (Дает Зое яблоко.)
Зоя. Учитель, А что вы думаете о любви?
Инга. О любви? Если будешь спешить, то не преуспеешь. Если будешь гоняться за малой выгодой, то не завершишь больших дел.
Роман Викторович. А еще учитель как- то сказал, что благородный муж, наделенный возвышенными стремлениями и гуманный человек, не станут цепляться за женщину, рискуя этим повредить мешочку с монетами. И я во имя торжества человеколюбия готов пожертвовать женщиной.
Инга (помолчав). Эх было, было, однажды я нанес визит княгине Нань-цзы. А Цзы–лу, когда застал нас на кровати, был очень недоволен. А я ему торжественно: «Как одряхлел я! Как долго во сне не видел духов!!!» Зарылся под одеяло и добавил: «Совершенного мужа нельзя поймать в ловушку!!»
Роман Викторович. Вот как было.
Инга. И вообще я и всякий другой совершенный муж любят только себя тогда, как другой человек любил или любит еще кого- то.
Бармен. А как же человеколюбие?
Инга. Человеколюбие- по моему учению- это любовь к своим достоинствам. Основывайся на человеколюбии и развлекайся без устали.
(Садится на подоконник.) Мало людей  способно во имя торжества человеколюбия так жертвовать собой, как я. Только мне под силу навести порядок в поднебесной.
Роман Викторович. Это в душе значит.
Инга. Да. Навести порядок в поднебесной, просто сидя в почтительной позе лицом строго на юг и практикуя недеяние. (Молчание.) Боюсь, что моя жизнь подходит к концу. Фениксы не прилетают, крокодилы из реки, эх, не появляются. Вянь Юань, глянь. (Тычет пальцем в окно. Роман подбегает.) Видишь - единорог.
Роман Викторович. Да, там единорог.
Инга. Да, да единорог, тот самый. Как-то Сушен, каретник Суня Среднего, поймал зверя, подумали, что на счастье. Я посмотрел на зверя и сказал:  «Это Линь – единорог». Единорог посмотрел на меня и сказал: «А это учитель однопарноног».
(К окну подходят бармен и Зоя.)
Роман Викторович. Единорога связали. А учитель вскрикнул и печально замолчал.
Инга. Не правда. Я сказал: «Увы!!! Только единорог меня понимает». А помнишь Циан  Вэнчжуна?
Роман Викторович. А! Цзан Вэньчжун держал в доме большую черепаху породы Цац. Вот такую. И стены его дома были изрисованы изображением трав, и сам цзан Вэньчжун был похож на большую черепаху. Спрашивается, какой же характер имела его мудрость?
Инга. Однажды Жу Бэй хотел побить меня, учителя!!! Учитель отказал ему под предлогом болезни. И в тот момент, когда посланный с отказом выходил из ворот. (Запрыгивает на подоконник.) Я вскочил на подоконник и захохотал, специально, чтобы Жу Бэй услышал это.



                Действие третье

(Незаметно входят Анна Андреевна с Андреем Михайловичем.)
Инга. Ой! А что это за человек с нашей общей знакомой?
Андрей Михайлович (Анне Андреевне). Эта с усами и есть больная. (Он подходит к Инге, достает диплом. Она вытирает рукой грим.)
Инга (Читает). Доктор медицинских наук. (Поворачивается лицом к улице.) А там машина с командой не стоит? (Улыбается.) Не стоит! (Спрыгивает, пробегается, запрыгивает на стол.), (Грозно.) Человек потерял страх пред сомнамбулами!!! (Почти криком.) А вместе со трахом – уважение!!!
Андрей Михайлович (подбегает к Инге, протягивает руки). Прыгайте, я вас словлю. Мы вас все любим и уважаем.
Инга. И я себя жутко люблю и уважаю!!! Если бы люди умирали от любви к себе, то я была бы давно мертвой. (Грозно топчет ногами.) И откуда только эти доктора берутся!!!
(Андрей Михайлович протягивает руки.)
Пусть в медицине будет хоть один безглазый психиатр!?
(Андрей Михайлович делает несколько шагов назад.)
Боится, значит уважает. А если уважает, значит хамить уже не будет. (Спрыгивает со стола.) Так ты, выходит, доктор- тебе повезло. Раз ты доктор, то у нас один язык. Мы быстро достигнем полного согласия и хорошо повеселимся.
Андрей Михайлович. Но…
Инга. Что но?  Ты не понимаешь исторического момента?
(Доктор отходит и шепчется с Романом в стороне.)
Инга. Молчать, не галдеть!!! Лунатика главное не раздражать! Не приводите в гнев дракона!
Зоя. Уже без пяти минут двенадцать.
Инга. Значит нам всем конец. И, наконец... Что, наконец? В некоторых греческих комедиях опускали с помощью крана божество, которое приводило тяжелую ситуацию к развязке.
Роман Викторович. Крана нет, а кого выберем божеством?
Инга. Доктор медицинских наук - это почти что бог. (Берет скатерть и закручивает ее на Андрее Михайловиче на манер античной тоги.) Залазь на стол.
(Доктор со смехом запрыгивает. Потом она роется в своей сумке, достает лист бумаги и ручку.)
Все подойдите. И пусть все запишут то, что пугает или мучает в жизни, а он пусть даст указание или утешение.
Роман Викторович. После этого и я, и они, все тебя признают богом.
Инга (к Зое). Проголодалась. Зоя, будь милой, принеси тарелку печенья.
Зоя. Хорошо. Есть ей захотелось пред уходом. (Быстро приносит. Кладет перед Ингой.)
Инга. А за плохие ответы будем кидаться печеньем. Все пишите здесь по очереди.
(Анна Андреевна, затем бармен, Зоя и, наконец, Роман с Ингой пишут на бумаге.)
Андрей Михайлович (читает). «Боюсь утонуть. Нагадали, что умру в воде».
(Помолчав.) Ну, жизнь она всегда и везде сама по себе кораблекрушение…
Инга (перебивает). Да, чем дальше полупотонувшее судно шторм в море уносит, тем оно дряхлее, тем все ниже и ниже опускается, и все дырявее паруса, и все меньше надежд. (Ест печенье.) Хороший ответ. А мой корабль вышел из Ла-Манша, плавал по девственным водам Тихого океана и застрял где-то  в Северно-Ледовитом океане. Как-то довелось видеть картину, как там торчал кусок кормы корабля среди обломков льда. И потонуть не может и плыть нельзя. Эта картина про меня написана. Бывает еще хуже, чем на дне.  Что там дальше? К ответу доктора добавлю - кому суждено  быть утопленником, тому  не быть повешенным, что уже хорошо.
Андрей Михайлович (читает).  «Страшусь, что жизнь так и пройдет без настоящей любви».  (Смеется.) Настоящая любовь встречается два- три раза в столетие, а в основном любовь это смесь скуки и зоологии. Но для этой истинной надо терпеть множество страданий и приносить еще больше жертв и быть где-то на Олимпе. Поэтому успокойся и мечтай об этой любви наедине, вся остальная любовь скука неописуемая, и не стоит твоего единого вздоха.
Анна Андреевна. Андрей Михайлович, но…
Инга. Читай дальше. (Дает Анне Андреевне пряник.) На, утешься.
Андрей Михайлович. (читает). «Пугает незнание, боюсь, что слишком много было ошибок  и зла в жизни, за что буду наказан еще одной жизнью в худшем теле с худшей душой».    
Инга. Хорошо придумано! Ну, что ты на это скажешь?
Андрей Михайлович. Человек не может не ошибаться. Невозможно избежать ловушек страстей и заблуждений. Поэтому не надо сожалеть о свершившемся. А, вообще, грешить как можно меньше надо. (Помолчав.) Человек с детства ведет себя своими иллюзиями. И нет ничего забавнее земной мошки человека и дерзости, с которой он вытанцовывает спектакль своей жизни на земной сцене. Но и те, кто гордо и мощно и те, кто безвольно и подавленно идут по жизни, знают цену ей, она не так уж высока.
Инга (аплодирует). Ну доктор, ну молодец. А ведь прав, что может быть забавнее самолюбия кузнечика, судящего все и вся с высоты своего прыжка?
Читай дальше.
Доктор (читает). «Как избавиться от вечной боли жизни?» Межчеловеческая ссора- это метафизическая ссора, а ссора несет с собой боль. На этот вопрос ответа не существует.
Инга (кушает печенье, давиться. Кидает в доктора маленьким кусочком). Нет, слазь, некудышний из тебя доктор. Тебе еще самому лечиться надо. И бог из тебя плохой. Завтра же пойдешь долечиваться. Нормальных людей нет - есть только не долечившиеся!!! На мой вопрос так ответа не существует, вот ты какой!!!
(Доктор слезает со стола.)
Все раны лечатся сном. Иллюзия, фантазия – вот лекарство. Чем бы был мир без всего того, что мы называем призрачным миром искусства и мысли -  набором голых фактов похожих друг на друга, как стадо тупых овец. Только материей, действующей по законам механики!!! А во сне, в воображении возможно все. (К Роману Викторовичу.) Не помнишь, я во сне или на яву стояла в подвенечном платье и обменивалась обручальным кольцом с мужем?
Роман Викторович (садится с доктором, Анна Андреевной, Зоей и барменом за стол). При мне этого не было.
Инга (ходит кругом по комнате). Муж и жена? Муж? Инга тоже была когда- то замужем, а может и до сих пор. Насколько я знаю, муж мой не умер. Мне всегда помогала способность все забывать.
Доктор. А может быть, еще раз попробуешь выйти?
Инга (не переставая нервно ходить по кругу). Еще раз выйти, посмеяться и забыть. Да, и смех и грех выйдет. (Подносит стул к зеркалу. Садится напротив него.)
Роман Викторович. Она чародейка. Она делает чудо везде, где находится. (Осматривает комнату.) Сегодня она преобразила даже эту маленькую, вечернюю забегаловку и сделала из нее неизвестно что.
Инга (около зеркала). Чтобы медики там не говорили, таинственность, окружающая явление лунатизма, не исчезает…
Роман Викторович (перебивает). Инга, все ценят твой уровень.
(Зоя встает, тихо подходит к ней со спины.)
Инга (достает из своей сумки расческу, распускает волосы. Расчесывает, покачиваясь, как во сне). Когда я остаюсь одна или думаю, что осталась одна, эта реальность наполовину исчезает. Вокруг меня возникают призраки. Я вижу свои мысли и сама становлюсь фантасмагорическим существом.
(Зоя дотрагивается до ее волос, Инга вздрагивает, говорит, как бы проснувшись.)
Завтра я работаю шутом при царе Ашшурбанипале. А то ему самому с собой будет ужасно скучно. (Мажет губы помадой, подкрашивает веки, надевает сережки с колокольчиками, трясет головой.)
Доктор. А мне можно к Ашшурбанипалу прийти?
Инга. Тебе? Покажись. (Доктор встает.) Улыбнись.
Доктор (протягивает вверх руки). О, бог солнца, мудрый и всесильный…
Инга. Подходишь. Получится хорошая дворняжка для царя. И сразу запомни, что нет никого могущественнее Ашшурбанипала. И лучше его не придумать, даже если будешь думать сутками. Завтра в восемнадцать часов Роман зайдет сюда за тобой.
Зоя (берет стул, садится рядом около зеркала). Инга, где мужиков брать будем?
Инга. Мне бы твои проблемы. Так не хочется просыпаться в здравом рассудке. Представляешь, просыпаюсь я и не знаю ни своего возраста, ни что я делала на протяжении нескольких лет. Началась ли война или закончилась. Как с того света приходишь и смотришь на все широко раскрытыми глазами. Вот такими. (Передает ей расческу.) На порасчесывай меня.
(Зоя обнимает ее плечи.)
Как-то проснулась в Бухаресте. Другой раз на берегу Гибралтарского пролива, сама не зная, какая сила меня туда занесла.  Хорошо бы в океане проснуться.
Зоя. Признайся, что тебе так не хватает мужской ласки?
Инга. Чего ты это мне говоришь, мужчинам  это скажи? А ты попробуй ни в кого не влюбляться. А? Хотя бы полгода - вот тебе совет. (Достает из сумки искусственные цветы, вкладывает их за уши.) Возьми пример хотя бы с меня. Моя любовь принадлежит всецело и безраздельно одной только мне. Других мужчин для меня более не существует, а существуют малолетки и дядьки старые.
Роман Викторович. А как же…
Инга. А ты с доктором подходишь для компании придурков своей лунатички.
(Душится духами.) И действительно, что может быть красивее ее? (Снимает с себя амулет.) Нагни голову. (Надевает Зое.) Амулет  имеет волшебное свойство ограждать и предохранять людей, а особенно животных от любовного влеченья. (Зое.)  Посмотри мне в глаза. (Долго, пристально смотрит на Зою, держа ее голову двумя руками.) Всмотритесь в людей. Они тоже спят. Мы все составлены из сновидений. Все видят свои сны, составленные из своего прошлого, из идей, понятий, формул, пустых слов, которые человек получил из своего окружения. (Отпускает ее голову.) Человечество все время жило в сомнамбулическом состоянии. Действителен лишь один страшный сон, который снится на протяжении многих тысяч лет целому человечеству. Если смотреть на людей, то видно их мирное пребывание, но у всех содержится сторона оружия, борьбы и боли. А в моем сне этого нет. В моем сне все свежо. Жить так - прекраснейшее безумие. Чем меньше заботишься о жизни, тем она лучше. И при этом я скромнейший человек. Теперь вы понимаете, что значит быть женщиной, Вагнер, тьфу  женщиной- сомнамбулой? В нормальном-то  состоянии всякий жить умеет. А ты умей прожить полжизни во сне, в безумии. Тут много ума надо. (Встает, подходит к окну, ложится на подоконник, встает.) Нет, на подоконнике лучше не спать, вон вчера кот наш свалился. (Ложится на пол.) Свет выключать не обязательно. (Сонным голосом.) А вот это про меня: «Поймали звери в лесу змею с золотой шкурой и долго решали, ну что это с ней такое. Ничего в голову не приходило. Решили к сове сходить, спросить. Слушай, сова, что это со зверем такое, подскажи, а?- сова взяла змею, посадила на крыло. А змея и говорит: «А что я? Что я? Я все время так жила. И лиса живет, и медведь живет, и человек живет, а змее то надобно и лучше, где змея, там и рай, змея хочет быть счастливой». А сова: «Не трогайте эту бедную змею». Теперь звери с золотой змеей по всему лесу развлекаются». (Засыпает.)
(Через минуту бармен подходит к ней со скатертью.)
Бармен (тихо). А она не простудится? (Накрывает ее.)
Роман Викторович (тихо). Она то? У таких змей  все постоянно здоровое, кроме головы. Может быть,  взбалмошный ум у нее по наследству от змея искусителя. И если умрет она  когда- нибудь, то только от смеха.
Инга. Кто бы говорил, даже химик сказал, что твоя комната психушку напоминает. Это показатель влияния моего общения. (Снова засыпает.)
Роман Викторович. Что, так и сказал?
Инга. Да.
Роман Викторович (осматривает комнату). Да, ну и натворили мы здесь, извините, если было немного глупо и бесполезно, так... Так бывает, что выходит еще глупее, уверен, что в следующий раз получится веселее.
Зоя. Пора закрываться.
Роман Викторович (подымает двадцать долларов со стола и достает еще купюры из сумки, передает Зое). Это за беспокойство. Хватит? (Подходит к Инге, долго смотрит не нее, легко трогает рукав. Через несколько секунд говорит.) Заснула. Инга, Ингачка, вставай девочка.
Инга (просыпаясь). Что? (Осматривается.) Где мы? (Приподымается.) Ничего, ничего не помню. (Хватает голову Романа Викторовича, трясет ее.) И как только эта голова додумалась будить меня, когда я только, только… (Сморит на сидящих за столом.) Что я здесь наделала?  Женщина без возраста, это я, без проблем, ни злопамятная, ни богу свечка, ни черту кочерга, хотя может и кочерга. Я за последнее время никого не отравила, не обесчестила? А?
Роман Викторович. Нет.
Инга. Уже хорошо. Что я не сидела спокойно это точно - дуру что ли нашли? А, припоминаю, припоминаю, что мы тут вдвоем… Сколько тебе лет?
Роман Викторович.  Пятьдесят два, а тебе тридцать.
Инга (встает). Тебе бы подучиться не мешало. Изучать придется все. Начиная с авторов древних времен и заканчивая… Особенно внимательно изучай комедии. Запоминай принципы комичного.  Развивай чувство юмора. Вот мне это не надо, оно само как-то развилось с детского сада. Нет, не знаю как с искусством, а с женщинами у тебя все еще получится. Еще рано сдаваться. Не надо сдаваться. А мне скоро тридцать один. У нас с тобой сейчас самый гениальный возраст. В  сущности, мы являемся титанами чепуховины, нелепости, гениями своего искусства. Ясно одно, что мы с Романом Викторовичем не пропадем ни на конгрессе ООН, ни среди мозамбикских язычников, ни среди северных шаманов.
Роман Викторович. Ага, подающий надежды пожилой комедиант и лунатичка, живущая на луне, тайна ученичества которой до сих пор не разгадана.
Инга. А ты действительно такой юморной стал. Может быть нам перед людьми выступать? Пора становиться известными.
Роман Викторович. Да, тебя достаточно  вывести на сцену, чтобы рассмешить зал. Надо тебя показывать широкой общественности.
Инга. Я буду шутить, а ты смеяться. Посмейся. (Роман смеется.) У нас получится аншлаг.
Роман Викторович. Инга, А ты здесь пообещала выйти замуж, не передумала еще?
Инга. Ой, точно! Чего только не наобещаешь. Мне так стыдно.
(Складывает в сумку вещи.) Куда теперь? Вот и подумай, как меня отсюда вывозить. (Отвязывает веревку, кладет ее в сумку.) Если бы я гуляла с тобой, привязанная веревкой, а у тебя перерезали шнурок и скрылись с заложницей, ты бы так и стоял десять минут с глупым видом, разглядывая остаток. Интересно, а как мы со стороны выглядим?
Зоя. Как? Скоро люди бояться начнут.
Инга (треплет Романа по голове). Хороший ты, честно, самодовольный, как тот архиепископ. Роман, почему ты не лунатик? Магистр глуп, а Роман мой мудрый, Шпенглера и Канта не читал, а талант! Ты к себе или ко мне сейчас? (Кладет последнюю вещь в сумку.)
Роман Викторович. Пойду к себе сопли жевать.
Инга. Тебе сопли жевать? (Берет его под руку, ведет к выходу.)  У тебя же есть я. Такая лунатичка большая редкость.  Мы сейчас с тобой поспим, а потом опять пьяные от веселья и видений беззаботные ночи и дни, недели и месяцы. Глядя на меня, ты можешь все время отвлекаться от ужасов жизни и верить, что они не так страшны.
Бармен (смотрит в окно). Там дождь начался.
Инга. Не волнуйся, на меня дождинки не будут падать. (Подходит к остальным, кланяется.) И опять придем, вот увидите. И мартышку свою захватим. (Доктору.) Так значит, после падения кометы, в шесть часов вечера!
Роман Викторович (жмет мужчинам руки, Зое и Анне Андреевне целует.
Уходит.)
 Инга (через несколько мгновений возвращается). Сделать вас знаменитыми и богатыми я не могу, тем более счастливыми, но меня считают человеколюбивой. Поэтому скажу вам на прощанье. (Молчание.) Так, что сказать? (Достает записную книжку, листает.)
Дважды два четыре - это понятно. Никогда не доказывали под страхом смертной казни, что дважды два четыре. Безумно сложно. 2 * 2= 4 – это научная проблема, разрешение которой не достигнуто и по сей день. Это тоже понятно и это вы сами знаете. Сходить во вторник к психиатру. Ко всем подходит, но всех он не примет. Поэтому скажу вам на прощанье: «Удачи». Нет, лучше быть временным неудачником, чем временным удачником. Но поскольку я считаюсь человеколюбивой…
(Выходит из–за дверей Роман Викторович.)
Роман Викторович. Да, она любит зверей, людей и деньги, но больше всего зверей…
Инга. И живопись. Поэтому скажу вам - не осуждайте друг друга и самих себя понапрасну. Возьмите за образец, хотя бы мою мартышку, она все по жизни понимает. (Смеется.) Она у нас третий день под арестом с запретом распоряжаться имуществом и денежными средствами. Но, скажу вам честно, обезьяны гораздо умнее людей. Они не начали разговаривать, чтобы не ругаться и не портить себе нервы.
Роман Викторович. И чтобы не служить в армии.
Инга. О! Мартышки далеко не дуры. Любая мартышка счастливее вас с Романом. Так мы уйдем отсюда когда–нибудь? Сейчас будем идти и оценивать по десятибалльной системе красоту встречных людей. (Пристально смотрит на Романа.) Правда, станешь ли ты от этого больше чем шестерка. (Достает зеркальце, смотрится.) В хорошей собаке что больше цениться сила и способности или ее длинная мордочка? А у меня и то, и то ценное. (Быстро прячет зеркальце.)
Роман Викторович. Все, Инга, пошли, ты подавила меня интеллектуально.
Инга (берет его за руку, открывает дверь). Не я тебя подавила интеллектуально. А ты сам подавился интеллектуально. Завтра в шесть возьмешь доктора, он произведет на мартышку впечатление. Только не знаю, захочет ли она разговаривать с каким-то доктором, пусть сначала посмотрит, послушает его. (Уходят.)