Волки лунной тропы. Часть 10. 1. Архай. Ультиматум

                *****
     Несколько дней растянулись почти на неделю. Теплые вдруг словно ожили, прочесывая патрулями лес на три дня пути от поселения, они словно чего-то ждали и до паники боялись все-таки дождаться, а потому не пропускали никого без самого тщательного допроса и досмотра вплоть до личного обыска. Алькара и Лайра дважды чуть не попались, чего никак нельзя было допустить, потому что живыми их бы не выпустили. И если Лайра днем еще могла худо-бедно сойти за человека, то волчьи глаза Алькары выдали бы их обоих немедленно и «с головой». Трудно поверить, что человек, пусть и совсем юная девчонка, не разглядел волка в своем спутнике. Горящий взгляд, белоснежные острые клыки, густая грива почти белых волос и такого же цвета густая поросль на руках и груди – этих примет было больше чем достаточно. А раз не разглядела, не увидела в мальчишке оборотня – значит, и сама «не чиста». Подозрение, новый допрос, а там и ночь подоспеет. А ночью Лайра - как ни крути, а все равно девчонка еще, сдерживаться не умеет – ночью она станет Мерцающей.
     Полупрозрачное тело, мерцающие призрачным светом глаза, плавные движения последнего для кого-то танца… Нет. Нельзя им попадаться. Нельзя – потому что после костра никто еще не вставал наутро целым и невредимым, как бывало порой при встрече со взрослым Мерцающим, если вампир не желал убивать. Лайра так не сумеет – и она убьет. И умрет следующим же утром на костре или под палящим солнцем, даже если он, Алькара, и бросится следом за ней, выполняя Клятву… Впрочем, солнечные ожоги не смертельны для оборотня, но он после этого гарантировано попадает в руки Стаи. А это такой же конец.
     А чтобы ничего этого не произошло, надо идти вперед, но идти очень осторожно.
     -Тихо, - одними губами сказал Алькара. – Нам нельзя попадаться – вторая встреча с мельхиоровым кинжалом может стать для тебя последней.
     -А для тебя? – тихонько откликнулась она.
     -Это не имеет значения, - отмахнулся оборотень, продолжая чутко прислушиваться к обманчиво безмятежной лесной тишине. – Я приговорен, а ты – пока нет. – (Незачем ей пока знать о своем приговоре!) - Главное – надо попытаться снова почувствовать присутствие Прайта. И отметить для себя того теплого, от которого это ощущение исходит. Через три часа встречаемся на северной окраине поселка, независимо от того, найдем мы хоть что-то или нет. Только будь осторожна.
     Лайра молча кивнула. Оборотень немного оттаял после невольно нанесенной обиды, хотя, возможно, так получилось само собой – перед лицом очевидной смертельной опасности для обоих личным счетам нет места.
     Старательно избегая встречи с многочисленными патрулями, они все же пробрались в поселок – и тут же Алькара едва избежал гибели еще более страшной, чем самосуд теплых, скорых на подобного рода расправы: на «центральной площади» поселка он едва не столкнулся нос к носу с Архаем!  Отец, в человеческом облике, высокий и красивый, шел к высокому столбу, на котором висел большой колокол, какой есть, наверное, в каждой деревне. На случай пожаров, нападений, войны или какого другого бедствия, для важных объявлений или оглашения новых указов, и прочих важных известий, требующих внимания и участия всего взрослого населения.
     Глава Танцующих-с-солнцем подошел к столбу, резко, отрывисто ударил четыре раза (важное известие, прошу внимания всего взрослого населения поселка!) и, прислонившись к столбу спиной, стал ждать.
     Народ стремительно стекался на площадь. Увидев возле сигнального колокола оборотня, многие кидались назад, чтобы спустя несколько минут появиться на площади вооруженным. Женщин и любопытных подростков, которым до всего на свете есть дело, немедленно отправляли по домам, площадь оцепили свободные от дежурств и постов солдаты, которых правильнее было бы назвать ополченцами. Архай спокойно ждал, пока прекратится вся эта суета, смотрел, насмешливо прищурив желто-оранжевые глаза, и даже и не пытался хоть как-то защититься. Алькара заметил, что отец пришел без оружия, и его охватила гордость за отца – и необоримое презрение к теплым: Вожак безоружен и он один, а они… Да пожелай Архай крови – он утолил бы свою жажду и ушел целым и невредимым несмотря на тройное оцепление и горящие стрелы в руках готовых к стрельбе солдат! И, уж конечно, он не стал бы собирать толпу, а раз собрал, открыто позвонив в колокол – значит, ему надо только поговорить. Поговорить – и ничего больше!..
     Наконец люди немного угомонились. К Архаю решительным шагом на слегка дрожащих ногах подошел невысокий, средних лет человек.
     -Что нужно гостю? – почти спокойно спросил он, стараясь не встречаться взглядом с горящими глазами оборотня. – Мы соблюдаем все пункты мирного соглашения с оборотнями и…
     -Соглашение и не было нарушено, - перебил его Архай. В слегка рычащем голосе проскользнула насмешка, быстро, впрочем, угасшая. – Я – Архай, вожак Танцующих-с-солнцем, и моя Стая тоже соблюдает договор. Я пришел по другому делу и… скажем так, мне нужна ваша помощь. Пусть доблестные телохранители опустят оружие – я пришел только поговорить. Нападать я не собираюсь.
     Старшина поселка (а никем иным этот человек быть не мог) вскинул над головой сжатый кулак и разжал пальцы. Арбалеты опустили, но стрел не загасили, что не ускользнуло от внимания ни Алькары, внимательно наблюдавшего за происходящим, ни Архая. Волк слегка нахмурился.
     -Вы же видите, что я безоружен, - с легким раздражением сказал он. – Прикажите убрать арбалеты и погасить стрелы. Для мирного разговора такие меры предосторожности излишни.
     -Сделайте, как он сказал. - Старшина только чуть-чуть повысил голос, но этого оказалось достаточно. Требование оборотня хоть и неохотно, но было выполнено, и старшина решился поднять голову и взглянуть ему в лицо. – Теперь я слушаю вас.
     -Как я уже сказал, к нарушению договора это не имеет никакого отношения. Однако я должен напомнить вам об одном из последних пунктов мирного соглашения, который гласит, что люди обязуются помогать нам вылавливать сбежавших отступников и клянутся не давать изгоям ни одежды, ни пищи, ни крыши на ночь, ни убежища или укрывища.
     -Не считай людей беспамятными, волк, - неприязненно проговорил кто-то из толпы. Старшина вскинул руку ладонью вперед, пресекая поднявшийся было ропот, и взглянул на оборотня.
     -Прошу вас не принимать эти слова близко к сердцу, - проговорил он. – Но вы должны понять: это толпа. Люди разные, хотя в большинстве своем они действительно не жалуют оборотней.
     -Надеюсь, этого больше не повторится, - холодно проговорил вожак. – Я пришел не на переговоры во время войны!
     -Продолжайте, – кивнул старшина. – Я еще раз прошу у вас прощения за несдержанность одного из нас.
     Архай кивнул, принимая извинения.
     -Хорошо, что вы не только соблюдаете договор, но и помните, в чем он состоял, потому что моя просьба основана именно на этом. Хотя невыполнение ее по какой бы то ни было причине грозит беспорядками только нам и не должна коснуться людей. Это наша внутренняя проблема и мне нелегко было придти к вам за помощью, но я чувствую, что сами мы не скоро сумеем обнаружить беглеца.
     Дело в том, что один из нас совершил проступок, поставивший его вне закона. Он изгнан из Стаи, лишен трансформера, но преступление таково, что наш закон требует его крови и последнего дыхания, передающего его жизненную силу вместе с душой Стае. Он бежал, но захватил с собой реликвию нашего рода, и он просто обязан будет придти сюда! Если… если Клык и укравший его попадут в ваши руки, вы должны немедленно передать их Стае.
     Архай замолчал, переводя дыхание.
     -Если Клык и окажется в поселке, как мы узнаем его? – спросил кто-то.
     -УзнАете, - слегка усмехнулся оборотень. – Этого нельзя не понять. Клык – это ослепительно-белый кристалл в форме лилии, в глубине которого под лунным светом загорается изумрудная звезда, а из середины лилии выстреливает белый луч. Под полной луной камень сияет так, что свет его виден из любой точки континента, однако, если его не укрыть утром в темноте, под  солнечными лучами Клык утратит свою силу. Изумрудная звезда почернеет и разрушится и…  и это будет означать конец для нас. Я понимаю, что отдаю в ваши руки жизни всех нас, но я верю вашему слову и нашему договору. А кроме того, у нас нет другого выхода: полнолуние прошло, но Клык не видел лунного света. До следующего полнолуния ровно месяц – двадцать восемь солнечных кругов. И за это время мы должны найти и Клык, и предателя. Найти прежде, чем он выставит Клык на солнце, прежде, чем камень окажется продан и распилен… Теперь о том, кто унес камень.
     Отступник, как я уже сказал, лишен трансформера и не может больше становиться зверем, но, хотя сейчас он и человек, узнать его очень легко. Он – мальчишка лет пятнадцати-шестнадцати на вид, зеленые глаза, почти белые волосы, острые белые зубы - волчьи клыки, ибо это единственное, что остается от прежней жизни лишенному трансформера. Его имя – Алькара, впрочем, он может изменить его, подстраиваясь под человеческие имена. При обнаружении его в поселке, в любом – я подчеркиваю, любом! – виде вам следует немедленно принять меры к его захвату с последующей передачей Стае. В любом случае вы должны немедленно сообщить любому из нас. А то, что рано или поздно он придет в поселок – яснее ясного: Клык жжет чужие ладони, потому что никому не подчиняется, кроме законного вожака. Никто, кроме меня, не сможет взять его, не обжегшись. Отступник придет, чтобы продать его.
     Архай замолчал, по очереди обводя взглядом людей, пока снова не посмотрел на старшину.
     -Какой же силы лишится камень, если побывает на солнце? – спросил тот. Архай снова усмехнулся, жестко, понимающе.
     -Не думай, что я рассказал все это, только чтобы ты или кто-то другой сумел совладать с Клыком. А то, чего я не сказал, вам знать не надо, да это не так уж и важно. Важно только то, что Клык необходимо вернуть как можно скорее. И еще – чтобы никто из вас не рискнул попытаться подчинить его: я услышу это. На любом расстоянии, в любом месте! При возникновении малейшей для себя опасности камень "позовет" меня…
     -Что ж не позвал, когда его уносили? – насмешливо поинтересовался все тот же неугомонный голос. Старшина дал себе слово обязательно найти болтуна, чтобы больше не допускать его на подобные собрания. И как он только не понимает, что его длинный язык может подставить весь поселок под «чистку» оборотней!..
     Глаза Архая неистово полыхнули.
     -Не позвал... - медленно отозвался он, пристально всматриваясь в чье-то лицо далеко впереди – в отличие от старшины, для волка не составило труда выделить болтуна даже в такой плотной толпе. – Не позвал. Потому что похититель был оборотнем! Он был нашим, хотя и не вожаком, и камень не увидел в нем опасности.
     -Что же такого натворил волчонок, что у него отобрали трансформер? – старшина с легким осуждением посмотрел в желто-оранжевые волчьи глаза. - Ведь наверняка именно это и толкнуло его на преступление, побудив похитить реликвию рода!.. Может, если он получит прощение, он вернет Клык сам?
     -Это не твое дело, человек! – зарычал Архай, хоть и с трудом, но сдерживавшийся, пока старшина говорил, и всё же сорвавшийся. – Никого из вас это не касается и не коснется, если вы в точности выполните требования договора! Я прошу вас о помощи, но никак не о воспитании! Этот волчонок – мой сын! Но даже ради него я не могу нарушить закон, не могу вернуть ему трансформер, как не могу и избавить от прощального взгляда Того, Кто Знает. Вы меня слышали и вы услышали. Я прошу от вас только соблюдения соглашения – и ничего больше. Нарушив его, вы только освободите нас от обязательств перед людьми на всем континенте, ибо договор касался всех без исключения. А вы прекрасно понимаете, что остановить Стаю, как и человеческую толпу, практически невозможно – целиком захваченные охотой, они никого не станут слушать… Но если же вы просто не сможете выполнить мою просьбу и не обнаружите похитителя и сам Клык – что ж, значит, не судьба. И только. Другое дело, если вы обнаружите – и спрячете мальчишку, из жалости или из естественного человеческого желания выполнить просьбу оборотня с точностью до наоборот… Поэтому, прошу вас, не принимайте поспешных решений и не жалейте его. Предателям нет места на земле. Я сказал все. Прощайте.

                ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ