Не жди

На белом-белом облаке, высоко над землей, окутанный мерцающей звездной пылью сидел юноша. Был юноша высок, строен и красив. Его продолговатые карие глаза были огромны, взгляд их - глубок и печален. Вьющиеся каштановые волосы блестящими локонами рассыпались по гладким, как мрамор, плечам. Его губы горестно изогнулись. Однако поражала не дивная красота - не уникальное явление среди ангелов, которых было не счесть на облаке. Удивительным казалось мучительное разочарование, отражавшееся во взгляде, которым смотрел юноша с облака вниз, на землю, где жили, боролись и умирали люди. Их души отлетали вверх, но большинство гибло от отчаяния, хотя для того, чтобы утешиться, нужно было сделать немногое. Самый прекрасный из ангелов – светлоглазый и тонкий, как луч, хмурясь, приблизился.

- Не жди, - сказал он угрюмо. - Ничего не произойдет.

- Я и не жду, - грустно ответил юноша. Но он ждал. Он все смотрел и ждал, когда руки страдальцев коснутся заветной рукописи.

- Не лги.

- Да. Жду, - смущенно признался юноша и поднял на красивого ангела печальные карие глаза. - Не славы, а чтобы хотя бы… поняли, что это о них. Для них.

- Я предлагал тебе уйти со мной. А ты утверждал, что не нужна тебе слава, а нужна лишь правда. И что я вижу теперь?

- Прости. Я… - Юноша сильно смутился.

- Ты? Жалок. Впрочем, как обычно.

Юноша отвернулся, его вспыхнувшие щеки постепенно сделались бледными, как крылья порхавших неподалеку ангелов. Его собеседник был бескрыл. Его почти до белизны светлые глаза, пристально и хищно вглядывались в собеседника. 

- Мне не нужна слава, - произнес юноша негромко. Его голос был чист и певуч, а сам он казался очень уязвимым, так как каждое его движение было исполнено неосознанного благородства.  - Я хочу, чтобы они увидели, поняли. Чтобы хотя бы прочли. Почему каждый раз, сколько я помню себя там, я пишу книги, но никто их не читает? Неужели они не чувствуют, что я пишу правду? Или правда и в самом деле никому не нужна? И ты прав – она скучна им???

- А на что ты надеялся в этот раз? Что хотя бы после смерти?..

- Да. Пусть они не узнают моего имени, но пусть прочтут мои книги. Пусть поймут.

- Как-то книга одного такого - вроде тебя - пользовалась грандиозной популярностью, - насмешливо протянул бескрылый ангел. - Не помнишь?

- Нет. А он увидел это? Узнал? Он был еще жив?

- Нет. Ну… не то чтобы он был мертв. Он воскрес.

- Погоди… О чем ты?

- Забудь. И мы отвлеклись от темы. Он хочет, чтобы ты вновь родился.

- Но я не хочу. И зачем? Разве что… Скажи, может быть в этот раз они пожелают услышать правду?

- Нет. А ты в этот раз будешь художником. Нет. Художницей. Ты будешь рисовать, но не красками, а некими вновь изобретенными объемными формулами. Твои работы будут удивительно хороши, уникальны. Но твой близкий друг начнет сходить с ума, потому что ему покажется, что ты недостаточно уделяешь ему внимания. И ты отречешься от своего, как тебе будет представляться, призвания, чтобы спасти его от безумия.

- Но зачем тогда ты хочешь, чтобы я снова спустился туда? Я устал… Или, может, в другой раз? Мне нужно только пережить еще одно мучительное рождение?

- В следующий раз ты будешь писателем.

- И тогда прочтут мои книги?   

- Нет. О том же, о чем будешь писать ты, будут писать и другие. Решат, что ты просто один из тех, кому неуютно в реальности. Но при этом то, что ты напишешь, будет исполнено пророческой правдивости, но опять никто не поймет.

- Почему?

- Потому что будет еще рано. А твоя миссия будет заключаться лишь в том, чтобы спасти одному человеку жизнь, а еще сотню невольно вывести к свету. Да. Чуть не забыл. Рассмешить одну девочку. Это будет однажды в ее жизни. Секунды счастья.

- Тебя это забавляет, - грустно сказал юноша.

- Я предлагал тебе свою помощь.

- Ты не устаешь делать это.  Мне кажется, когда-то я уже отказал тебе. – Юноша задумался, а бескрылый ангел встревожился. - Это было давно. Погоди-ка. Я пытаюсь вспомнить…

- Не пытайся. Ты забудешь. Так нужно. Иначе ты не сможешь вернуться туда. И они бы не смогли, если бы помнили.

Бескрылый ангел показал на вереницу готовых к новому рождению душ. Некоторые из них беззаботно смеялись – особенно те, для которых рождение было впервые, другие стояли на краю облака с таким видом, будто вот-вот должны сигануть в преисподнюю.

- А что ждет их? Все ли вернутся? – заботливо и скорбно спросил юноша. С мучительной требовательностью он посмотрел на бескрылого ангела, бесцветные глаза которого забегали.

- Нет. Но кто-то пойдет выше. Кто-то доберется почти до тех высот, на которых наслаждаются раем Перворожденные.

- Там так скучно. Как мне их жаль. Не знаю, чем бы я мог им помочь. Я хотел развлечь их хотя бы своими рассказами, но каждый раз что-то случается. Я вспомнил!

- Да? – с тревогой спросил бескрылый.

- В позапрошлый раз я писал то, что читали. И они были так счастливы! Те, кто меня окружал.

- Ну да, - немного успокоившись, согласился бескрылый. - Помню. Ты жил в провинции. В ужасной глуши. Наконец твоя возлюбленная уговорила тебя отвести твои романы в столицу. Нам пришлось забрать тебя. Ты умер на постоялом дворе, сгорев в ужасной лихорадке, а твою писанину сжевала лошадь. А остатками рукописи хозяева разжигали печь. Что же ты там высматриваешь? Неужели ты снова повторишь этот бессмысленный подвиг бытия?

Внезапно некая печальная, но светлая мысль озарила лицо юноши.

- Ты же сам меня уговаривал! – воскликнул он звонко. - И ты говоришь, я буду художником? Ты знаешь, ведь это так интересно!

- Боже! Ты не исправим, - прошептал бескрылый и осекся.

С облака над ними опустилась огромная нога. А потом и вторая, и наконец – Сам. Он был с густой белой бородой. Его сопровождали такие же белобородые мужчины. Все они при виде бескрылого брезгливо поджали губы. Но некоторых выдал вспыхнувший во взгляде завистливый огонек. На грустного юношу все, кроме Него, смотрели снисходительно.

- Что случилось? – спросил Он. - Кто звал меня? Ты, конечно же.

Тут Он строго посмотрел на бескрылого. Тот отвел взгляд и с горьким сожалением уставился на печального юношу. 

- Ты готов, мой мальчик? – спросил Он.

- Да. – Юноша поднялся, расправил руки. У него тоже не было крыльев.

- Что ж. В счастливый путь! – подбодрил Он.

- Счастливый… - горестно прошептал бескрылый ангел, провожая взглядом своего недавнего собеседника. - И снова никто не прочтет его книг, никто не похвалит картин. Он будет умирать в нищете. Как всегда. Потешая… Кого? Забавы ради.

- Не брюзжи. Хочешь почитать? – спросил Он и снисходительно похлопал огромной дланью бескрылого по плечу. Бескрылого перекосило.

- Это его последний роман? Тот самый, который так и не заметили там? – спросил бескрылый, с трудом расправляя плечи и пытаясь держаться уверенно под недружелюбными взглядами бородачей.

- Да, - добродушно сказал Он. - Хочешь? Мои архангелы плакали. Даже Михаил. Сильная вещь… Особенно в тех местах, где он описывает обычных людей и их житие. Ничем не прославившихся мужчин и женщин, которые молчали о себе и только усердно жили. Рождались, женились, страдали и радовались, умирали... Все как есть. Сколько огня! Глубины… Сколько чувства!

- Я не возьму, - отказался бескрылый. Его губы дрогнули.

- Ах вот как? Что ж. Раз тебе неинтересно я, пожалуй, отправлю это в архив. Знаешь, в библиотеку Перворожденных. Я бы дал тебе от нее ключи, но, ты знаешь, прошло столько эпох. Запамятовал, куда я их сунул. Ну я пошел, мой славный Люцифер.

- Постой! – бескрылый не выдержал и рывком догнал Его, пока Священные ступни не вступили в навеки запретную для проклятых зону.

- Да? Ты о чем-то хочешь попросить? Что ж, дерзай. В кои-то веки.

- Я прочту. Пожалуйста... Дай мне книгу.

- Что ж… Бери, мой мальчик, - ласково сказал Он и протянул бескрылому книгу. Тот сделал вид, что не замечает огней и молний, которые метали бородачи.

- Все равно Люци будет заманивать его к себе, - прошептал в Священное ухо один из них.

- И пусть. Не люблю, когда мои мальчики сидят без дела.

Сказав так, Он обратился в чистейший свет, не забыв столкнуть с облака замечтавшегося «Люци».