Глава первая. Испытание

Раздался громкий стук в дверь – и Миелита проснулась. Гамак мягко качнулся, выпуская ее из древесных объятий, дриада, еще отходя от чудесного сна, потянулась, открыла дощатый ставень, улыбнулась яркому солнцу, голубому небу, колышущимся от легкого ветерка кронам деревьев. Не спеша натянула легкое тонкое платье, цвета лазурита, расчесала длинные, прямые, изумрудного цвета волосы. И только после этого пошла открывать.
За порогом стояла раздраженная Нитиль, низенькая и стройная, с толстой косой цвета первой травы.
- Лита! Ну ты и соня! Уже давно отпели первые птицы, заря отгорела, а ты все спишь. Ох, ну у тебя и кавардак.
Деревянный домик согласно закачался на сплетении толстых сучьев, и Нитиль шагнула внутрь. Круглая комната была вся залита солнечным светом, но на столе покоилась столетняя пыль, бревно, всегда заменяющее у дриад стул, лежало посередине, а на напольной травяной плетенке валялись платья. На своем исконном месте находился лишь гамак, а также большой платяной шкаф. Всю мебель дриады мастерят из бурелома, используя человеческие изразы. Времена, когда они жили просто на деревьях и почивали на сучьях, миновали еще в Смутную эпоху.
Миелита пожала плечами и, перешагивая завалы одежды, прошествовала в восточную часть комнаты, выгнала воробья, плескавшегося в кадке с водой, и начала умываться.
- Скорей, - подгоняла Нитиль, - ты не забыла, что у нас сегодня Испытание, самое последнее, а потом мы взрослые, представь только, совсем взрослые!
- Точно, и никто не будет прибавлять перед моим именем «росток». Росток Миелита. Ох, как мне надоело это обращение. Тиль, а как ты думаешь, есть на свете любовь?
- Лита, опять за свое?! Это придумали развращенные люди, чтобы оправдать животную страсть! Хотя они ничем от животных не отличаются, говорили же это на занятиях тысячу раз.
- И все-таки я иногда думаю, что это неправда. Неверно, - мечтательно улыбнулась Миелита.
Нитиль удивленно взглянула на подругу.
- Тебе опять снился этот сон?
- Да, и опять мне помешала его досмотреть! А я уже почти увидела Тангорна. Но никак, - с внезапным раздражением воскликнула она, - никак я не могу увидеть, как использовать этот Камень. А мне кажется, это очень важно!
- О Сонм Богов, Миелита! Забудь, это просто сон. Нет никакого камня, нет никакого Тангорна.
- Да, - грустно пробормотала дриада, - сон. Конечно, откуда тут взяться Тангорну? Откуда взяться любви? Если мы просто отделяемся от стволов деревьев.
Нитиль взглянула на солнце и ахнула:
- Лита, Лита, мы опаздываем, скорее! О, скорее!
Тут ее взор упал на наряд Миелиты.
- О, Боги! Ты надела это платье? О чем ты думала?! Зачем только Лиень купила его для тебя у торговцев! Да еще за редкие лилии! Тайком! У меня просто слов нет.
- Не хочу ходить в коричневом! - воскликнула юная дриада, -  Да, Лиень выменяла его у торговцев, которых Главная имела глупость прогнать.
- Да, а ты теперь вздумала надеть его на Испытание. Ты столь же тщеславна, как Лиень. О, не зря у тебя платья на полу – всю ночь примеряла?
- Не смей мне диктовать! – Миелита раздраженно топнула ногой. – Мы даже в зеленом не можем до испытания ходить, но дома мне наряжаться никто не запретит.
- А зеленое ты так и не заслужишь, если будешь вечно нарушать правила Клана.
- Ладно, - пошла на попятную бунтарка, - переоденусь.
Она с отвращением натянула глухое платье землистого цвета, обычный наряд для всех неиспытанных, и дриады поспешно выбежали наружу.
Под ногами у них расстилалось зеленое живое море, деревья шумели, переговариваясь, и яркий солнечный свет играл на широких листьях. В этом чудесном лесу уживались самые разные виды: огромные дубы, стройные сосны, изящные ивы, лиственницы, осины, березы…
Подруги спустились по веревочной лестнице вниз, и  к ним подбежала раскрасневшаяся Лиень.
- Ой, деревца, что я вам скажу! - взволнованно зашептала она.
Приземистая Лиень, коротковолосая и кареглазая, была первой сплетницей среди всех ростков, она чудесным образом узнавала новости, причем даже самые секретные, и именно она умудрялась достать человеческие вещи, столь редкие в обиходе дриад.
Нитиль и Миелита склонились к ней, стараясь не пропустить ни слова.
- К нам маг приехал!
- Не может быть! -  воскликнули слушательницы.
- Да, да, сам Мудрец Илланий, представитель Неспы, где люди живут. Он пришел пешком, оставил лошадь на опушке Вековечного леса, и думаете что?
- Что? – хором спросили дриады.
Лиень, наслаждаясь вниманием, продолжила:
- Сама Главная встретила его на опушке. Я спряталась за орешником, вы же знаете, это будет мое дерево, оно не выдаст, и все-все видела. Они говорили о Круге!
- Так Круг же не собирался на нашем веку, - изумленно спросила Нитиль.
- Вот, что я говорю! Это важный визит.
- Нам надо посмотреть на Круг, - отрезала Миелита.
- Но как? Нам же нельзя! – ахнула Лиень.
- Спрячемся в темноте, нас не увидят.
- А если увидят? Наказание будет страшным! – Нитиль еще пыталась воззвать к остаткам благоразумия.
- Не увидят, - уверенно возразила бунтарка Лита. – Да, еще позовем Саетиль. Хотя она и зануда.
- Ой, деревца,  - прижала руки к пухлым щечкам Лиень, - а если я провалю Испытание?
- Испытание! Скорей туда! - воскликнули дриады и побежали, легко касаясь ступнями травы.

***

Стройные березы нежно шелестели, подчиняясь прихотям бойкого весеннего ветерка. В этом укромном уголке уже собрались все ростки, поэтому шум стоял невообразимый. Одни вслух жаловались на голод, другие разговаривали, но большинство уткнулось в берестяные свитки. К последним относилась и Саетиль: худощавая дриада с задорными кудряшками ярко-салатового цвета, уютно устроившаяся на поваленном стволе березы.
Только подошедшие подруги, облегченно выдохнув, подсели к ней, и Миелита заглянула в записи.
- «… войны окончились, и все поклонились спасшей мир дриаде. Завершилась Смутная Эпоха, и ей на смену пришло время расцвета – Эпоха Зари. Земля превратилась в цветущий рай, жизнь на ней была благодатна. Расцвели ремесла, возникли города. Но время шло, и человеческая природа брала свое. Вновь мелкие раздоры порождали великие войны, государства исчезали, но на их месте возникали новые. А алчные правители стремились завоевать все больше земель. Дриады, спасаясь от ненасытных людей, расселились на окраине Темпотилии. Хаос, ознаменовавший Смутную эпоху, снова возвращался. Тогда люди поставили над всеми странами высшую власть – Совет Мудрых». Сай, тебе не надоело повторять?
- Лита, не мешай! Я еще плохо знаю тот период, а на Испытании могут спросить. А ты, как всегда, не готовилась?
- Ха, - пожала плечами Миелита, - зачем? Я и так прекрасно все помню! Совет Мудрых сейчас погряз в интригах. Все чаще одобрение получает не тот, на чьей стороне истина, а тот, кто имеет больше сторонников в Совете. Наставница Антериль это больше тысячи раз, причем, всегда возводя очи горе.
- Точно,  - прыснула Лиень, - как будто опасалась, что ее подслушают!
Дриады весело рассмеялись.
- Но на Испытании, наверняка, будет не это, - уверенно продолжила Лиень.
- Почему? - изумилась Саетиль
- Чувствую. Ох, сдать бы! Я так боюсь, так боюсь.
Нитиль прервала разговор, громко шикнув:
- Наставница!

Наставница Антериль не шла, а плыла. Она была еще не стара, и глаза ее не успели пожелтеть, но кожа уже напоминала кору дерева, и от всего облика веяло мудростью и спокойствием. Каждое движение было плавным и уверенным, длинное и закрытое темно-зеленое платье волочилось по земле.
Она торжественно подняла руку.
- Ростки, вы собрались здесь для прохождения установленного исстари великого Испытания. Сегодня особенный день, день спасения мира дриадой. Сейчас я буду называть имя, и та, что была именована, пройдет туда, - палец показал направление в скопление берез, - повернется лицом на восход и будет ждать. Прошедшая испытание немедленно уходит, не возвращаясь сюда.
Юные дриады взволнованно зашептались, посыпались вопросы, главным из которых был: «А что там делать?».
Наставница рассердилась и грозно сдвинула брови. Шум сразу стих.
- Надо открыть себя лесу и ждать. Я все сказала. Итак, росток Ательтиль!
Взволнованная испытуемая отделилась от толпы и медленно, точно пытаясь отдалить неизбежное, пошла к березам.
- Ой, а я слышала, что иногда дриады исчезают после Испытания, - прошептала Лиень, значительно расширив глаза, - навсегда.
- Лиень, не нагнетай! – воскликнула Нитиль
Наставница повернулась к нарушительницам и шикнула:
- Тишина!
Антериль вызывала одну дриаду за другой,  группа ростков все уменьшалась. Вот настала очередь Лиень, все подруги стиснули ей руку в знак поддержки, и она, с круглыми от ужаса глазами, словно шарик, направиласьа к месту испытания. Потом вызвали Нитиль. И, наконец, пришел черед Миелиты.
Она легко встала со ствола и с трясущимися поджилками гордо прошествовала в чащу берез. Те обступили ее, шепча о чем-то, касаясь лица мягкими, только народившимися,  листочками. Миелита глубоко вздохнула и повернулась лицом на восток.
Дриада стояла и смотрела в даль, манящую и притягательную, зыбкую, как мечта, а вокруг золотились стволы деревьев, и впереди туманными призраки тоже стояли деревья. Только деревья кругом. Ничего не происходило, Миелита, уж было, хотела уйти, но испугалась, что провалит Испытание. Тогда она стала вслушиваться в ритмичный, убаюкивающий шорох новорожденных листьев, руки поднялись, а ладони развернулись к небу.
И тут – Миелита взлетела.  Она парила среди леса, и яркое солнце щедро заливало ее всю золотом. Внутри бились биллионы крошечных сердец: дриада ощущала каждую травинку, каждый листочек, каждый сучок.  Она была всем, и все было ею, удивительное чувство единства с миром охватило Миелиту. Не только с Вековечным лесом, но со всей Темпотилией. Дриаде было больно – в Рудене мальчишка отломил сучок, дриаде было радостно – в Пелладоре отец семейства высаживал зернышки вокруг дома.  Внутрь струилась музыка: шепот листьев, шорох травы, шуршание былинок, рост деревьев – гармония жизни.
И тут из общего хора выделилась и, с каждым аккордом, ярче зазвучала музыка дерева, ее дерева – липы. Миелита мысленно потянулась к ним, и что-то изнутри покинуло тело дриады и вселилось в стволы деревьев. Теперь они были связаны навек. И радостная улыбка цвела на пунцовых губах.
И вдруг тело пронзила боль, страшная, острая, а потом медленно, захватывая сначала кончики пальцев, а потом и все тело, разлилось оцепенение. Дриада чувствовала, что умирает, и ее сущность перетекает в дерево. Она хотела крикнуть, но не могла, попыталась взмахнуть рукой – та не слушалась. В груди торчала рукоятка кинжала, и из раны, щедро поливая землю, струился древесный сок, падал на прозрачный камень, не раз виденный во сне. Но как только первая капля упала на него, он заискрился, заполыхал зеленым багрянцем, грани заиграли, как под ярким светом солнца, и дриада почувствовала страшную слабость, словно камень выпивал ее силу, постепенно, по глотку. А сок все струился, перед глазами потемнело – и мир угас.
Громко закаркала ворона – и из горла Миелиты вырвался дикий животный крик. Она, тяжело дыша, открыла глаза и ощупала себя: ранения не было, как не было рядом ни кинжала, ни Смарагда. Кругом царила тишина, лес стоял невозмутимо и спокойно, как будет стоять веками.
Дриада встала с колен, она не помнила, когда успела упасть на них, и, пошатываясь, побрела вперед.
У выхода из березовых зарослей ее встретила сама Верховная дриада, мать всех деревьев и всего живого в Вековечном лесу. Это от ее дерева отделялись все дриады. Миелита впервые видела Верховную столь близко, и, растерявшись, уставилась на нее. Главная дриада была стара, ее желтые, как опавшие листья, глаза горели ярким огнем, тело, одетое в богато расшитое золотом платье, ссохлось от времени, кора полностью заменила кожу.
- Приветствую тебя, Миелита.
Не услышав обычной приставки «росток» и обрадовавшись этому, Миелита, наконец, очнулась и приветствовала Верховную по всей форме: растопырила пальцы, как сучья, и скрестила их, произнеся:
- Чадо приветствует благословенную мать.
- Миелита, дщерь моя, ты прошла Испытание, и я радуюсь этому. Но я слышала крик. Что это? – Главная дриада спросила властно и настойчиво.
Никто еще не обманывал Верховную, но Миелите не хотелось рассказывать о кинжале и кристалле, поэтому она, скромно потупив глаза, чтобы та не смогла читать по ним, произнесла:
- О, благословенная мать, я не помню, я была в забытьи.
Повисло молчание. Верховная внимательно изучала юную дриаду, но, наконец, ничего не сказав, развернулась, взошла на дерево и скрылась из виду.
Миелита почувствовала, как  она голодна – Испытание проходило натощак – и побежала к их с подругами Общему дереву – красивому, раскидистому ясеню около уединенного озерца.
Все они были уже там, довольные жизнью и собой. Лиень радостно кинулась обнимать дриаду, Нитиль, улыбаясь с противоположного берега, махала ей рукой.
- Лита, Лита, - завизжала Лиень, - прошла? Я тоже, я тоже! Смотри, у меня глаза теперь темно-зеленые, как листья у моего орешника. А у Нитиль, нашего клена, - ярко-зеленые! Прощай, скучные карий и коричневый – мы оторвались от земли! Выросли!!! А у тебя какие глаза?
Она взяла пухлыми ладошками лицо Миелиты и заглянула.
- Ой, Лита,  не понимаю…а дерево у тебя какое?
- Липа. Ли, я есть хочу.
- Ого, покровительницы лип у нас не было больше столетия, - произнесла подошедшая Саетиль.
- Сай, - воскликнула Лиень, - у Литы глаза фиолетовые!
- Ой, это красиво!
- Какие у меня глаза? - Миелита подбежала к озерцу и заглянула. На нее смотрело прекрасное лицо с нежной персиковой кожей, а на лице сияли лавандового цвета глаза.
- Мы обязательно должны подсмотреть Круг, - настойчиво сказала она, - слышите, обязательно!
- Хорошо, - согласилась подошедшая Нитиль, - Ой, у тебя глаза фиолетовые. А пока, может, поедим? Мы вас ждали.
И она протянула колобки из питательного дерна.