Еще раз о метро

До чего же ты разная, московская подземка!
Несешься, стучишь, ревешь "тайфуном" и скрежещешь металлом, клацаешь эскалаторами и гудишь лампами под сводами станций. Льешься музыкой из громкоговорителей и плещешься сотнями ладоней, ударяющих по ручкам дверей вестибюлей...

Ты такая многоликая. Как сотня островов смыкаются в атолл, так срослись между собой станции кольцевой линии.

Кольцевая - труженица, линия-ротор, несущаяся, как волчок, в разные стороны. Коричнево-золотистый perpetuum mobile, напоенный желтым светом плафонов и арками сводов. Вечно бегущая Павелецкая... Вот, кто-то пронесся мимо с огромной сумкой. Как же от него пахнет духотой вокзала! Морозно, хоть труба и глубоко под землей. Бодрая толпа пассажиров тянет за собой угольный запах поезда... Он, как усилитель, обостряет вечный аромат метро - креазот.
Октябрьская, какая же нарядная, парадная, древнеримская! Пантеон героев, стерильная, выхолощенная станция с прекрасным античным полом и голубым "алтарем"! Невольно расправляешь плечи пошире.

Таганско-Краснопресненская, консервный завод! Мама дорогая, что здесь творится! Мешанина людских потоков, сумки, гитары, тубусы с чертежами, портфели и термоядерные девушки с духами производства завода химического оружия массового поражения... Ты сдавлен, сплющен, толпа несет тебя через серо-черно-синие скелеты станций-"сороконожек". Тяжело, тяжело продохнуть в вагоне, но ничего - "Еж" успокоит, укачает, обнимет по-простецки, как настоящий "шестидесятник". Толпа выплюнет тебя по лестничным ступеням, отплоированным десятками миллионов подошв, и ты снова вдохнешь какафонию подземного перехода.

Калужско-рижская, взбалмошная карьеристка. Пещерно-соборная Шаболовская, старающаяся объять готику и функцию, застегнувшись на молнию своих угловатых светильников. Направляющая скобами лазури "Академическая"... Вы все так отчаянно стараетесь походить на Кольцевую, но не получается у вас вылезти из дресс-кода семидесятых... Вы старинные романтики из кабинетов ЦК и Политбюро, вы инженеры-отличники из НИИ и "почтовых ящиков", мечтающие построить город на Марсе, вы устремлены вперед, и я несусь, окрыленный вашим задорам, по ступеням металлических самодвижущихся лестниц...

Сокольническая линия - румяная хохотушка. Здесь не тесно, поезда бегут весело и быстро. После ветреной поверхности плюхаешься в теплый креазотный воздух "Университета", здесь все светло и мягко, глаз не цепляется ни за одну деталь. Как будто станция - страница чистой тетради: хоть и разлинована, но чиста и пуста. Номерные с ревом и шумом влетают под своды и спешат скорее к Воробьевым горам - окунуться в солнце. На Кропоткинской теряешься в мраморных цветках, ходишь среди них, словно в саду. На Юго-Западной прямо из вагона слышен запах шаурмы, обволакивающий станционные пилоны, как джин из восточных сказок.

Вернешься на свою родную станцию, шагнешь на эскалатор, и уже совсем скоро - ты дома. Именно за это я и люблю тебя, подземка - ты соединяешь меня с людьми, ради которых живу, укрываешь от дождя и ветра, вдохновляешь и питаешь душу красотой. И я стараюсь платить тебе взаимностью...