Марафон

                ЭПИЗОД  1
          Несмотря на поздний час, в окнах  не большой районной церквушки, расположенной в самом конце улицы, горел свет. В храме были зажжены все лампады и свечи - в простых, без излишней помпезности подсвечниках. Даже в пустой келье, на не высоком, грубого дерева столе, среди вороха бумаг и стопок книг, горел керосиновый фонарь. Перед алтарем на коленях стоял человек.  Голос его гулко звучал в пустом зале, эхом дробился о старинные стены, и замирал где-то под сводами Дома Господнего.
- Молю тебя, Господи, не оставь в беде детей своих неразумных. Вразуми несчастных на путь истинный. Дай нам силы, Господи. Дай нам разум, распознать ловушки дьявольские. Дай нам волю, устоять против соблазнов его.
Поддавшись порыву ветра, скрипнула, приоткрываясь, входная дверь. В гулкой тишине пустого храма этот звук прозвучал пугающе. Ворвавшийся сквозняк задул часть свечей, от чего в зале воцарился полумрак. Длинные черные тени протянулись по стенам и полу. Лишь иконостас оставался  ярко освещенным. Человек вскочил на ноги, простирая руки к распятию.
- Боже, правый – воскликнул он – Яви милость свою, защити детей своих. Не позволь восторжествовать злу, Господи. Дьявол завладевает душами и умами нашими, подчиняет чувства и помыслы наши, торжествуя.
Новый порыв ветра ворвался в храм. Пламя свечей затрепетало, тени заплясали в немой пляске. То ли причудливая игра светотени вызвала оптическую иллюзию, то ли еще что-то, но человеку показалось, что по щеке Богоматери стекла слеза. Человек вновь упал на колени, в немой мольбе заламывая руки. Из дальнего, самого темного угла, пролегли длинные черные тени. Они хищно тянулись к человеку, словно сама Тьма протягивала свои зловещие щупальца, намереваясь поглотить молящегося. Но слабый свет, исходивший от освещавших иконостас свечей, встал невидимой преградой перед надвигающейся темнотой. Тени подобно хищникам набрасывались на невидимое препятствие, и, сжимаясь,  боязливо отползали назад. Ветер уже вовсю хозяйничал внутри храма, злобно посвистывая по углам и свирепо подвывая в отверстиях воздуховодов. Вот он задул еще несколько свечей и взъерошил волосы на голове человека, но тот, не замечая происходящего, продолжал вопрошать.
- Почему, Господи? Почему мы убиваем сами себя? Почему мы все больше ненавидим себя и своих близких? Почему пороки заменили добродетель и Зло пирует? Почему, Господи? ПОЧЕМУ?! – в отчаянье воскликнул он.  А ветер задул еще пару свечей…
                ЭПИЗОД  2 
          Диана лежала на кровати и, лениво щелкая пультом, переключала телевизионные каналы. Показывали всякую чушь, какой канал не включи -  сплошь сериалы. И все про любовь.   Какая, к черту, любовь! Нет ее, и не было никогда! Все это выдумки поэтов и режиссеров, снимающих такие вот сериалы. Уж она-то это знает по собственному опыту!
Девушка натянула повыше одеяло и сжалась в комок, стараясь согреться. Не смотря на жаркий июльский день ее бил озноб. Вот уже две недели, как она слегла с простудой. Приходивший врач понавыписывал ей кучу всяких лекарств, обещая скорое выздоровление. Она исправно принимала различные микстуры и таблетки, но облегчение не приходило. К чисто физическим страданиям  – кашель, температура – добавилось и душевное мучение. Две недели от ее возлюбленного – возлюбленного ли? – не было вестей. В первый же день, как только стало ясно, что она не здорова, Диана позвонила ему.  Ее молодой человек, казалось,  искренне озаботился ее состоянием, и горячо заверил, что подъедет в самое ближайшее время. Но прошло три дня, а он так и не появился. Даже не позвонил. Поначалу она все списывала на его занятость.  Но постепенно, в ее душе росли непонимание и обида. Неужели нельзя найти минутку, что бы просто набрать ее номер? Спросить, как дела?
Диана с головой укуталась в одеяло, чтобы не слышать  киношных воздыханий и признаний в вечной любви. Голова была тяжелой, на душе муторно. Озноб прошел, уступая место жару. Но девушка не хотела вылезать из-под одеяла, пытаясь спрятаться в этом своеобразном коконе от окружающего мира.
На исходе пятого дня она, усмирив гордость и отогнав обиду, набрала номер молодого человека. На том конце долго не брали трубку, а когда все же ответили, Диана не услышала радости в голосе. Он был вежлив, поинтересовался ее самочувствием, но…  Девушка почувствовала, как между ними выросла ледяная стена отчуждения. Ничего не объясняя, она положила трубку. А в следующий миг мир вокруг нее рухнул. Ей хотелось рвать и метать, разбить на мелкие кусочки этот жестокий и несправедливый мир. Вместо этого она всю ночь прорыдала. А на утро у нее вновь поднялась температура. Первый запал злости прошел, но вместо него навалилось  одиночество. Диана поняла, что всем наплевать на нее, в этом огромном враждебном мире. Апатия наваливалась все сильней, порождая чувство отчаяния и безысходности. В то же время память услужливо подкидывала картинки из прошлого. И не значительные на первый взгляд детали приобретали новую окраску. Вот ее молодой человек мило улыбается своей секретарше. А вот он под ручку идет с красивой девушкой – сотрудницей их фирмы. В памяти всплывали обрывки разговоров и слухов, которым она раньше не придавала значения. И теперь прошлое зарождало в душе девушки ненависть и злость. Злость на саму себя, за то, что была так наивна и глупа. Злость на молодого человека. За то, что оказался такой скотиной. И ненависть. Ненависть к окружающему миру.
Одеяло не спасало от звуков из телевизора, и до Дианы долетали диалоги счастливых влюбленных киногероев. Девушка откинула одеяло и решительно переключила канал. На экране замелькали кадры популярного клипа, и певичка тоскливым голосом что-то затянула о разлуке. Диана швырнула пульт в телевизор, и, уткнувшись в подушку, зарыдала.
                ЭПИЗОД  3   
          Засунув руки в карманы потертых джинсов, Филипп уныло брел по городу. Несмотря на поздний час, на улице Риволи было довольно оживленно и многолюдно. Неоновые вывески реклам, яркие витрины бутиков, призывно распахнутые двери кафе и звучащая музыка – все создавало атмосферу праздника. Слоняющиеся туристы и мелкие уличные торговцы, влюбленные парочки и праздно гуляющая молодежь – Париж жил привычной жизнью. Все как всегда.
Нет, не все! Еще вчера у него была работа, любимая девушка, дом. Еще вчера он радовался жизни и строил планы. А сегодня в одночасье он все потерял. С работы его уволили, выдав мизерный расчет – только-только  хватит на ночлежку. С квартиры пришлось съехать. Хозяйка, почтенная дама преклонных лет, как только узнала об увольнении (Филипп ей сам рассказал), попросила освободить квартиру. А все досужие разговоры о взаимовыручке и понимании, так и остались разговорами. Как ни пытался Филипп убедить ее в скором трудоустройстве, как ни взывал к состраданию и пониманию – хозяйка оставалась нее преклонной. Нет денег – нет жилья. Заработаешь – приходи, всегда рады.  А сейчас – извини, ничем  помочь не могу. Так он оказался на улице. Без работы, без жилья и без средств на существование. А тут еще и Клер…
Вздохнув, Филипп поправил висящую на спине скрипку. Уложенная в специальный, наподобие рюкзака, чехол, она составляла все его богатство. Куда-бы он не отправлялся, скрипка неизменно присутствовала при нем. Она была с ним всегда – и в горе, и в радости, в печали и веселье. Она стала для него больше, чем друг. Она была его вторым «Я». Грустно улыбнувшись и отрицательно покачав головой зазывно улыбнувшейся проститутке, он двинулся дальше. Пройдя еще с сотню метров, Филипп купил в ларьке пирожок и свернул на улицу Сент-Оноре. Он шел, не задумываясь, куда идет и зачем. Просто двигался вперед, размышляя о своем безрадостном положении. В который уже раз за день пришли на ум слова слышанного некогда стихотворения:
«Когда в этом мире во всем не везет, тебя очень больно отчаянье бьет.
В мирской суете ты от жизни отстал, и в море проблем потерял свой причал».
 Да, Клер была для него тем причалом, который спасал его от штормов и бурь. Надежной бухтой, где можно бросить якорь и расслабится, забыв о тревогах и невзгодах. Так он думал до сегодняшнего дня. На поверку, надежная пристань оказалась иллюзией. Утром, когда он позвонил Клер, та холодным тоном заявила что между ними все кончено. Она даже снизошла до короткого объяснения: мол, ей нужен надежный, уверенный в себе и крепко стоящий на ногах мужчина. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, какой смысл она вкладывает в эти слова. Он слушал ее, сжимая холодеющими пальцами телефон, а сердце разрывалось на кусочки. Ему хотелось закричать и заплакать от обиды как ребенок. А она продолжала вбивать ледяные клинья в его разбитое сердце. Больше мне не звони, забудь меня.… А у него в голове пульсировала лишь одна мысль – почему? Почему так?! Ведь он любил ее!
Филипп дошел до перекрестка Сент-Оноре и улицы Валуа. Пирожок давно был съеден, и только сейчас он почувствовал, как голоден. Вследствие всех сегодняшних событий, он еще ничего не ел. Филипп оглянулся в поисках продавца какой-нибудь снеди и замер. Из подземного перехода на противоположной стороне улицы выходила его Клер. Сердце сжалось и превратилось в маленький, бешено скачущий комок. С минуту он смотрел на удаляющуюся Клер, а затем, не помня себя, бросился за ней, сопровождаемый истошными воплями клаксонов. Лавируя между машинами, он видел, как девушка свернула в один из переулков, пересекающих улицу Валуа. Филипп побежал. В считанные минуты он преодолел расстояние до поворота и вбежал в темный, плохо освещенный переулок. Девушки нигде не было. Скорее интуитивно, чем реально, шестым чувством, он услышал удаляющийся стук ее каблучков. Филипп бросился на звук. Старинные узкие улочки петляли и раздваивались, но ему отличным ориентиром служил звук ее шагов. Правда из-за плохого освещения пришлось перейти на шаг, но все же он успел выскочить на улицу Монпансье и увидел, как Клер вошла в один из ночных трактиров.
                ЭПИЗОД  4
          Он стоял у одной из бойниц центральной башни и смотрел вниз.  Там, внизу, колыхалось бескрайнее огненное море. То был свет десятков, сотен тысяч костров. Это была его армия! Он оперся своими лапищами о стены бойницы, подался вперед, и, расправив огромные черные перепончатые крылья, издал утробный рык. Воздух содрогнулся от ответного восторженного многоголосого рычания. Он видел, как взметнулись в приветственном салюте клинки и секиры. Да, это была его армия. Непобедимые и безжалостные легионы тьмы, готовые сметать и крушить все на своем пути. Долго, очень долго он ждал этот момент, по крупицам собирая триумф будущей победы. О, сколько коварных интриг было заплетено, сколько расставлено хитрых ловушек! И вот этот день приближается. День, когда его орды ворвутся в ненавистный им мир.  Людишки!  Жалкие ничтожные твари! Они даже не подозревают, насколько в его власти. Он почти безраздельно правит их миром.  Осталось завершить некоторые дела, и тогда….  Тогда настанет день Великой битвы. И он выйдет на бой. Выйдет, чтобы победить! И наступит новое время – время его абсолютной власти!
Прорезая пространство, послышался тихий плач флейты. Взревев, он могучим ударом сокрушил часть стены. Но флейта зазвучала громче, и он, обхватив своими лапищами голову, рухнул на колени. Опять эта флейта! Она разрывает его голову на кусочки. Раньше были лиры, но он научился с ними справляться. Теперь эта флейта. Да, враг силен, но он не собирается отступать. Не для того он ждал столько времени чтобы сдаться. Сдаться тогда, когда желанный миг близок.  Он вскочил на ноги – нельзя показывать врагу, что он сломлен.  Пора действовать! Действовать, приближая заветный час!
                ЭПИЗОД  5
           Алекс  развалился в глубоком широком кресле и блаженствовал. В соседнем кресле расслаблялся Амир. Полуобнаженная блондинка устроилась у него на коленях, и что-то мурлыкала ему на ухо. На стоящем между кресел низком столике булькал кальян. Соседний столик был накрыт по всем традициям восточного гостеприимства, и ломился от изысканных блюд и напитков. Завораживающая восточная музыка, грациозные одалиски, исполняющие танец живота, и аромат благовоний. Амир обещал отдых по высшему разряду, и сдержал слово. Конечно, все его затраты окупятся с лихвой, когда они подпишут контракт. А ему, Алексу, приятно иметь дело с людьми, понимающими толк в отдыхе. Но прочь все мысли о делах – сейчас надо расслабиться и отдыхать.
Алекс вновь посмотрел на белокурую красотку на коленях у Амира и усмехнулся. Ах, эта слабость восточных мужчин к блондинкам! Но надо отдать должное – вкус у Амира есть. Куколка и в самом деле хороша! Впрочем…. Алекс перевел взгляд на танцовщиц. Лично ему нравится вон та, крайняя с лева. Да и рядом с ней деваха ничего. Черт, да они все как на подбор - одна лучше другой! Пожалуй, он скоротает сегодняшнюю ночку с ними со всеми.  Три прелестных юных создания и он. М-м-м… Волшебная ночь. Алекс прикрыл глаза, предвкушая предстоящее наслаждение. Мундштук кальяна удобно расположился во рту, и он сделал глубокий вдох. Сладковатый дым гашиша поплыл по комнате. Еще один вдох, задержка дыхания, выдох. Блаженство…. Отложив мундштук, Алекс потянулся к бокалу с коньяком. Сделав маленький глоток, подержал коньяк во рту, наслаждаясь терпким вкусом напитка. От гашиша слегка кружилась голова, и тело казалось не весомым. Он откинулся на спинку кресла, прикуривая сигару. Взгляд его уловил какое-то движение, и Алекс повернул голову, фокусируя взгляд. По залу, со стороны бассейна, шел человек. Одетый в элегантный черный костюм, незнакомец был высок и строен. Черная шляпа надвинута на глаза, в одной руке трость, в другой бокал. Незнакомец поравнялся со столиком, повернулся к Алексу и приветственно поднял бокал. Тот скосил глаза на Амира, но партнер, казалось, ничего не замечал. Немного озадаченный, Алекс ответно отсалютовал незнакомцу и пригубил коньяк. Черт его знает, может у них так принято! Человек то же сделал пару глотков и опустил бокал на столик. Затем приподняв шляпу, слегка кивнул головой, и все так же молча, с легкой, немного ироничной улыбкой пошел к выходу. Алекс проводил его задумчивым взглядом, недоуменно пожал плечами, и, одним разом допив коньяк, вновь откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза и попыхивая сигарой.
                ЭПИЗОД  6
          Филипп толкнул дверь, за которой пару минут назад скрылась Клер, и вошел в кафе. И окунулся в атмосферу непринужденно-разгульного веселья, свойственного подобным заведениям. Вытяжка то ли не работала, то ли ее вообще не было – клубы табачного дыма плотной завесой висели под потолком. Столики расположены полукругом, и лишь в конце зала находились отгороженные ширмами несколько кабинок. Сцены, как таковой, то же не было – просто не большая пустая площадка, на которой расположилась четверка музыкантов. Солистка – крашеная блондинка – ходила между столиков, и с легкой хрипотцой вещала что-то о разлуке, расстояниях и не легкой женской доле. Свободных столиков не было, но у барной стойки  было пусто, и Филипп направился туда. Чувство голода вновь заявило о себе, и чтобы хоть как-то приглушить его он заказал  чашку кофе. Сидя в пол-оборота, Филипп рассматривал сидящих в зале, надеясь отыскать Клер. Несколько пар танцевали на импровизированной сцене, остальная публика оставалась за столиками. Часть посетителей, с задумчивыми лицами слушала песню,  другие продолжали накачивать себя спиртным, разговаривая о чем-то своем. Клер нигде видно не было. Но ведь он собственными глазами видел, как она вошла сюда! За стоящим рядом столиком сидели двое парней, уже в изрядном подпитии. Они только что сделали очередной заказ, и в ожидании новой порции спиртного развлекали себя тем, что обсуждали присутствующих в кафе женщин. Разговаривали они довольно громко, не стесняясь в выражениях, и пьяно смеясь над собственными пошлыми шутками. Появившаяся официантка выставила на стол графинчик, чистые стопки и собрала грязную посуду. Один из парней потянулся, и шлепнул ее по упругой, обтянутой юбкой попке. Ойкнув, официантка поспешила удалиться, вызвав очередной приступ веселья.
Вежливо кашлянув, бармен протянул заказанное кофе. Филипп благодарно кивнул, и с удовольствием отхлебнул густую обжигающую жидкость. Песня закончилась, и зал наполнился аплодисментами и одобрительным свистом. Певица вернулась на сцену и о чем-то зашепталась с музыкантами. Филипп заметил, как за столик парней присел высокий, одетый в элегантный черный костюм и шляпу, мужчина. С легкой улыбкой он поприветствовал потерявших от такой наглости дар речи соседей, и пригубил свой бокал. Парни непонимающе переглянулись и уставились на незваного гостя. Тот невозмутимо прикурил, и все с той же легкой улыбкой выпустил облачко табачного дыма в лицо одному из парней. Залихватски грянули аккорды новой песни. Оскорбленный таким поведением незнакомца, парень вскочил.  То ли сказалось выпитое, то ли он просто оступился, но вскочивший покачнулся и завалился на соседний столик. Послышались возмущенные крики, звон разбитой посуды. Сидящий там верзила, подвергшийся неожиданному нападению, не долго думая схватил свалившегося за грудки. Второй парень поспешил на помощь приятелю. Завизжала какая-то женщина. Кто-то кому-то наступил на ногу, кто-то кого-то толкнул, кто-то кому-то заехал кулаком. Мужчина в черном костюме спокойно поднялся и направился к выходу. Филипп проводил его озадаченным взглядом, и увидел, как в дверях скрылась Клер. Торопливо расплатившись, он бросился к выходу, сопровождаемый аккордами задорной песенки и шумом разгорающейся драки.
                ЭПИЗОД  7
          Клер сидела перед зеркалом в гримерной и настраивалась к выходу на подиум. Не каждая модель в их агентстве могла позволить себе такую роскошь. Да что там не каждая! Свою гримерную имели всего две девушки - она и Жаклин. А почему? Да потому что она, Клер, лучшая! А Жаклин, эта наглая выскочка, возомнившая себя звездой, во всем ее копирует. Какая, к черту, из нее звезда? Своенравная скандальная сука! Вообще не понятно, за каким дьяволом ее держат в агентстве, если есть она, Клер. Это ее появление на подиуме вызывает овации. Это ее лицо и тело являются визитной карточкой ведущих модельеров и нескольких ювелирных фирм. Ее, а не Жаклин!
Клер разглядывала себя в зеркало. Хороша! Настоящая принцесса. И нужен ей принц, а не какой-то музыкант. Пусть он и подающий надежды. Мысли переключились с ненавистной Жаклин на ее бывшего любовника. Филипп был ее мимолетным увлечением. Средством от скуки, не более. Никакой любви не было, и не могло быть. А что он там себе вообразил – ее не касается. Это его трудности. Она никакого повода не давала. Ну, встречались, ну занимались сексом. И что? Это повод говорить о любви?  Она позволила ему быть рядом, когда ей было скучно. А сейчас он ей наскучил.
Клер достала щеточку для ресниц и легким движением подправила макияж. Мысли ее вновь вернулись к Жаклин. Когда она познакомилась с Филиппом, эта выскочка тут же подцепила себе какого-то рок-музыканта. Волосатого, сплошь покрытого татуировками малого, с вечно прилипшей к нижней губе сигаретой. Интересно, когда они занимаются любовью – он так же не выпускает сигарету изо рта? Эта мысль развеселила Клер. Она подмигнула своему отражению. Жаклин всегда и во всем ее копирует, но в этот раз ей ничего не светит. Да она все ногти сгрызет от зависти, когда увидит Клер с ее новым поклонником! О, там есть на что посмотреть…
Первый раз она увидела его на показе в элитном салоне в Мадриде. Он сидел в первом ряду, в шикарном черном костюме. Черная шляпа, надвинутая на глаза, прибавляла его образу интригующую таинственность. Холеные руки покоились на усыпанном бриллиантами набалдашнике элегантной трости. Он сидел и смотрел на нее. Глаз его Клер не видела, но чувствовала пронизывающий, обжигающий взгляд. А когда она, уходя с подиума, оглянулась, он слегка приподнял свою шляпу и кивнул ей. После этого он присутствовал на всех ее выступлениях. Всегда в неизменном черном костюме и своей шляпе, он сидел в первом ряду, и с легкой улыбкой наблюдал за ней. А на прошлом показе он прислал ей шикарный букет и открытку. На искусно выделанной тончайшей бумаге с золотым тиснением, в замысловатом узоре, была лишь выведена одна буква - «Л».
Прозвенел звонок, извещая о ее выходе. Клер еще раз критически оглядела себя в зеркало, и, оставшись довольной, грациозной походкой покинула гримерку.
                ЭПИЗОД  8
          Впервые  после болезни и разрыва с Алексом, Диана вышла на улицу. Ее некогда уютная квартирка теперь казалась ей мрачным склепом. Стены давили своим безмолвием. И девушка почувствовала острую необходимость  выйти в большой, пусть и враждебный мир. Сидя на лавочке около парадной, она с наслаждением вдыхала теплый, пропитанный летними запахами воздух. Диана чувствовала, как безрадостные тяжелые мысли постепенно улетучиваются, уступая место непониманию. И чего, спрашивается, она взъелась на весь окружающий мир? Алекс ее бросил? И что, это повод ненавидеть всех и вся? Да, больно. Да, обидно. Но это не конец света! Жизнь на этом не заканчивается. Она должна жить нормальной полноценной жизнью, а не существовать, замыкаясь в себе. Не прятаться как улитка в свой домик, а продолжать жить. Просто жить. Как живут миллионы людей вокруг.
Настроение заметно улучшилось, и Диана решила погулять по городу. Она с удовольствием ходила по шумным проспектам и малолюдным проулкам, заходила в огромные гипермаркеты и небольшие торговые павильончики. Радостные чувства переполняли девушку – она вновь наслаждалась вкусом жизни, утраченным казалось навсегда. Как-то не заметно для самой себя, Диана оказалась на улице Монпансье. Здесь располагалось любимое кафе Алекса, и девушка решила зайти в него, подталкиваемая чувством ностальгии. Но посидеть в кафе не удалось. Едва официантка принесла ей чашку кофе, как среди посетителей завязалась драка. Не будучи любительницей таких зрелищ, Диана поспешила уйти, недоумевая, чем такое заведение могло нравиться Алексу. Выйдя из кафе, она свернула налево, и не спеша двинулась вверх по улице. Странное необъяснимое чувство вело ее. Диана не знала, куда и зачем идет, но у нее сложилось стойкое ощущение, что ей надо идти именно туда. Доверясь интуиции, она неспешно шагала по малолюдным улицам.  Стук ее каблучков отчетливо звучал в сгущающихся сумерках. Сзади послышались шаги и чей-то взволнованный голос:
- Клер!
Обернувшись, Диана увидела приближающегося молодого человека, одетого в потертые джинсы и легкую летнюю куртку. Кажется, она видела его в кафе. Да, точно - он сидел у барной стойки. С каждым мгновением шаги его замедлялись, и наконец, парень остановился в нескольких метрах от нее.
- Извините, ошибся… - нерешительно пробормотал он.
- Бывает. – Диана пожала плечами и, повернувшись, вновь двинулась вперед.
 
                * * *
          Выскочив из кафе, Филипп огляделся по сторонам, отыскивая Клер. Она не успела отойти далеко, и он увидел ее в нескольких десятках метров. Почти бегом Филипп бросился за ней.
- Клер! – взволнованно воскликнул он.
Девушка обернулась. Машинально, Филипп прошел еще несколько метров, и  потрясенно замер. Это была не Клер! Но как он мог ошибиться?
- Простите, ошибся… - нерешительно пробормотал он.
- Бывает – девушка пожала плечами, и, повернувшись, вновь двинулась дальше.
Филипп смотрел, как незнакомка удаляется, и не мог поверить своим глазам. Боже, как она похожа на Клер! Фигура, походка, даже волосы. Не мудрено, что он ошибся. Филипп увидел, как девушка свернула в небольшой переулок. Неуверенными шагами он направился туда же. Зачем он это делает? Филипп не смог бы ответить на этот вопрос. Внезапно охватившее волнение и какая-то неведомая сила влекли его вслед за незнакомкой. Словно невидимая рука подталкивала его в ту же сторону. Отбросив сомнения, Филипп уже решительным шагом вошел в переулок, и увидел, как девушка вошла в небольшую церквушку, стоящую в конце улицы. Не раздумывая, он направился к ней.
                ЭПИЗОД  9
          Гулявший по храму ветер разошелся не на шутку – теперь, каждое его  дуновение  гасило  свечи. Их пламя бешено трепетало под порывами, сопротивляясь его безжалостному холодному дыханию. Но силы были не равны, и храм медленно погружался в темноту. Она наползала со всех сторон, подбираясь все ближе и ближе к не большой, освещенной лишь несколькими свечами, площадке перед алтарем. Там, на самой кромке света и тени, на коленях стоял человек. Он молился, низко опустив голову и беззвучно шевеля губами. Сцепленные в «замок» руки сжимали деревянное распятие. Подкравшаяся темнота скрывала его ноги и невидимым покрывалом окутывала ссутуленные плечи. Ветер лохматил седые не стриженые волосы. Погасла очередная свеча. Человек поднял голову – по лицу его текли слезы, а в глазах застыли боль и скорбь.
- Не оставь, Господи – прошептал он.
Поддавшись очередному натиску, погасло еще несколько свечей. Темнота радостно прыгнула вперед, проглатывая добычу и расширяя свои границы. Человек выронил распятие и, выгнув спину, захрипел, как будто не видимая удавка сдавила горло. Он потянулся руками к шее, пытаясь разорвать незримые путы, но силы покинули его, и человек повалился вперед.
- Не оставь…  Господи…  детей…  своих… - задыхаясь прохрипел он, в судорожной попытке дотянуться до лежащего у алтаря предмета.
Но силы окончательно оставили его, и конвульсивно дернувшись человек затих. Словно празднуя победу, где-то под сводами храма завыл ветер. А темнота хищно замерла возле небольшого пятнышка света, отбрасываемого единственной горящей свечой.
                *  *  *
          Скрипнула, открываясь, входная дверь, и в погруженный в темноту храм вошла Диана. Миновав притворную, девушка медленно двинулась по среднему нефу. В гулкой тишине пустого храма отчетливо звучал стук ее каблучков. Диана не знала, что привело ее сюда, и заставляет двигаться вперед. Туда, где как маяк для заблудившихся кораблей, светила одинокая свеча. Девушка приблизилась к алтарю. Глаза уже привыкли к темноте, и она различала очертания предметов. Но все же было темно, и Диана решила зажечь пару свечей. С тихим потрескиванием желтый огонек радостно облизывал фитиля восковых собратьев, передавая свой огонь им. Девушка зажигала свечи и вставляла их в подсвечники. Света становилось больше, темнота по не многу отступала. Вставляя очередную свечу, Диана обратила внимание на лежащий на полу возле алтаря предмет. Нагнувшись, девушка подняла и принялась рассматривать неуместную в этом месте вещь. В тусклом свете свечей поблескивала серебром флейта. Скрипнула, открываясь, входная дверь. Девушка повернула голову, и, вскрикнув, бросилась вперед. В трех шагах от нее,  лежал человек. Было достаточно одного взгляда, чтобы понять – лежащий на полу мужчина мертв. Он лежал лицом вниз, уткнувшись лбом в холодные каменные плиты пола. Левая рука его была неестественно подвернута, а правая вытянута в сторону алтаря. Рядом лежало деревянное распятие. Диана опустилась на колени, переворачивая несчастного лицом вверх, и зажала рукой рот, сдерживая рвавшийся наружу крик.
       * * *
          Войдя в храм, Филипп видел, как незнакомка обернулась на скрип двери, и услышал ее испуганный возглас. Он видел, как девушка опустилась на колени, что-то двигая на полу. Не раздумывая ни секунды, Филипп бросился к ней. Подбежав ближе, он увидел лежащего на полу священника.
- Ты как? – поинтересовался Филипп, опускаясь на колени и пытаясь нащупать пульс на шее мужчины. Ответа не последовало – девушка широко открытыми глазами смотрела на бездыханное тело. Пульса не было, и Филипп полез в карман, доставая телефон:
- Надо-бы вызвать полицию.
- Я знала его… - тихо произнесла незнакомка.
Филипп посмотрел на девушку и грустно вздохнул.
- Я брала у него уроки флейты. Он был хорошим музыкантом – продолжала девушка – Играл в городской филармонии, имел свою музыкальную школу. А потом.… Потом, когда от наркотиков умерла его дочь, он ушел в церковь. Продал свою школу, квартиру – все, что можно было продать – и все деньги направил в один из фондов помощи наркоманам. А сам принял сан и поселился здесь, в этой церквушке. Я иногда заходила к нему. Позже он узнал, что фонд, в который он внес деньги, был разворован. Деньги бесследно исчезли, а руководители были пойманы на торговле наркотиками. С тех пор он стал другим – замкнулся в себе, ни с кем не разговаривал и не встречался, почти все время, проводя в молитвах. Люди говорили, что он тронулся умом – девушка поднялась и подошла к алтарю – Но я не верю этому. Он был хорошим человеком. И одиноким. У него не было никого, и ничего, кроме веры.… И музыки.
Филипп видел, как Диана бережно взяла лежащую на алтаре флейту, и, нежно проведя по ней ладонью, приложила к губам. Послышались первые ноты. Филипп с минуту сидел, опустив голову, и слушал чистые, как горный ручей звуки. А затем, быстро снял футляр, достал скрипку и начал тихонько подыгрывать. Свечи разгорались все сильней, освещая внутреннее убранство храма. Темнота отступила, боязливо ежась по углам, и испуганно втягивая ставшие блеклыми тени….

(посвящено б/ж  )