Про Художника

Жил да был однажды безымянный Художник.
Жил он на чердаке старого-престарого дома, под скошенной крышей, всегда держал на распашку круглое окошко и посреди ночи у него всегда теплилась свечка.
Был Художник одинок, хоть ещё и не стар. Носил бесформенный свитер, полинялые джинсы и истертые кеды. Подолгу не стригся, имел круги под глазами и совершенно дикий вид.
Никто Художника особенно не любил. Его и знали-то немногие - девчонка-скрипачка с первого этажа, старенькая бабушка, торговавшая молоком по утрам, да толстый рыжий кот, имевший обыкновение подолгу дрыхнуть на чужих подокнниках и таскать чужие пельмени из супа. Семья у Художника если и была, то он о ней не вспоминал, друзья-приятели к нему не захаживали никогда, и жильцы дома только слышали изредка, как он спускается по лестнице, прыгая через ступеньку.
При себе носил всегда Художник небольшой толстый блокнот из плотной бумаги и пару простых карандашей. Когда ему что-то нравилось - Художник усаживался тут же - на мостовую так на мостовую, на лавочку, если повезет - и рисовал.
Последний лист на ветке клена, блик в оставшейся после дождя луже, закатившуюся в щель между камнями монетку, детскую улыбку, одинокий ландыш, яркую пуговицу на пиджаке у прохожего - всё необычное и чудесное зарисовывал Художник к себе в блокнот.
И когда чудесное становилось рисунком - сразу было и понятно, почему оно Художнику приглянулось. И если глядя на осколок стекла, отражающий свет, кто-нибудь мог пренебрежительно фыркнуть, то глядя на набросок с ним - только восхищенно присвистывал.
Время шло. Художник днями напролет шатался по городу, а по ночам горела у него в каморке свеча. Никто не знал, на что и чем он живет, да никого это особенно и не интересовало.
...А ночами Художник стягивал ткань с большого холста, который был чуть ли не во всю стену, и брался за краски с кисточками. И врисовывал, сливал в один-единственный вечер всё-то, что видел в городе смешного и красивого, чудастого и интересного.
Солнце и луну, блики на волнах реки, узорчатые плиты набережной, струи фонтана, одуванчик в траве, воздушный шарик в небе...
На картине город весь состоял из чуда - одного, слитого из множества маленьких.
...И однажды пришел такой день, когда Художник закрасил последний чистый кусочек холста. Провел в последний раз кисточкой по бумаге и отступил.
Картина ожила перед ним - засмеялись дети, заплескалась вода, солнце на мгновение ослепило Художника...
Это был идеальный мир, полностью собранный и созданный из мира настоящего. Мир, где всё было притягательным и простым. Мир, где, как Художник думал, ему и было самое место.
Он собрал краски и кисточки, убрал блокнот и застелил постель. Навел в комнате такой порядок, какого не было в ней уже несколько лет.
И только он собрался шагнуть в картину и исчезнуть в ней - как с первого этажа зазвучала скрипка.
Девочка-скрипачка привычно упражнялась, исполняя легкую, пытливую мелодию.
Скрипнула дверь, пропуская толстого рыжего кота. Зашелестели на лестнице шаги старушки-молочницы...
И Художник задержался на своем пороге, задумался.
Ему вспомнилось, как он кормил кота обрезками мяса и наливал ему молока, когда тот был совсем не толстым и не очень рыжим, а просто худым облезлым котенком. Вспомнилось ему, как молочница каждый раз, закончив торговлю, кряхтя, поднималась на чердак, будила его сухим и надтреснутым "Чтой-то ты опять заспался, милок. Я тут тебе молочка принесла..". Вспомнилось, как девочка-скрипачка, пробегая мимо со скакалкой или мячиком, задорно вздергивала подбородок и иногда корчила рожицу. Вспомнил, как вечерами тягуче и томно пела скрипка...
...Художник сидел на кровати и вспоминал всё, что видел в этом мире. Свой город, лица людей, фонари и машины...

Вечером Художник гонял с мальчишками в футбол во дворе, потом попал под самый настоящий дождь, долго сушился у старушки-молочницы, стараясь не разбудить её троих внуков, и под конец, засыпая под звуки скрипки, чувствуя под боком пригревшегося кота, он решил, что бегство в нарисованный мир - это трусость.
И что завтра же он начнет искать единомышленников.

...Смеялись на картине нарисованные дети, Художник мирно сопел во сне.
На самом деле его звали Аркадий и утром миру предстояло об этом узнать.