Семён Михайлович Будённый скакал на рыжем кобыле

*Скачки на рыжем кобыле
Семён Михайлович Будённый – личность легендарная и воспетая не одним поколением советской творческой интеллигенции.

Хотя, конечно, случались в этом смысле и перегибы. Об одном из них поведал пролетарский поэт Владимир Маяковский 25 марта 1930 года на выступлении в доме комсомола Красной Пресни:

«Я был на юге и читал стихотворение в газете. Целиком его не запомнил,  только лишь одну строфу:

В стране советской полудённой,
Среди степей и ковылей,
Семён Михайлович Будённый
Скакал на сером кобылЕ.

Я очень уважаю Семёна Михайловича и кобылу  его, пусть его на ней скачет, и пусть она невредимым выносит его из боёв. Я не удивляюсь, отчего кобыла  приведена в мужском роде… но если по кобыле  не по месту ударение сделать, то кобыла  занесёт, пожалуй, туда, откуда и Семён Михайлович не выберется. Таким образом, стихотворение, которое рассчитывали сделать героическим, на самом деле звучит юмористически, то есть благодаря неумелости автора, благодаря <отсутствию> отточенности в его пере, вместо того чтобы эффект получился ударный, за Будённого, получилось смешно».

Вообще-то Владимир Владимирович слегка покривил душой. Ни в какой южной газете он этого стихотворения не читал. На самом деле речь идёт о советском фольклоре, о народной песне, где имя отважного командарма тесно связывается с не менее популярным именем героической бандитки Мурки, погибшей от рук коварных сотоварищей:

В стране советской полудённой
среди степей и ковылей
Семён Михайлович Будённый
скакал на рыжем кобылЕ.

Он был во кожаной тужурке,
он был во плисовых штанах,
он пел народну песню "Мурка",
пел со слезою на усах.

И вот, когда уж эта Мурка
совсем убитая была,
была мокра его тужурка,
навзрыд рыдала кобылА.

Когда же кончились патроны
и петь уж не хватало сил,
четыре белых эскадрона
Семён Михалыч порубил…

Впрочем, некоторые исследователи низовой песни убеждены, что Будённый скакал вовсе не на кобыле, а на «рыжем кобеле».

Такая догадка, право слово, обидна для ранимых душ аборигенов Тихого Дона. И чтобы уж совсем отмести подобного рода гнусные инсинуации, мы вынуждены раскрыть глаза читателям на истинное отношение легендарного полководца к кобыльему племени.



**Героические яйца
Для этого совершим небольшой экскурс в прошлое. Был в центре Ростова собор Александра Невского. Его благополучно разрушили в 1929-1930 годах, а позднее здесь возникла Площадь Советов и выросло, с одной стороны, здание горкома совместно с горисполкомомом, с другой - Дом Советов (ныне, после второго крещения, - представительство президента России в Южном Федеральном округе и администрация Ростовской области). Фактически оба монументальных здания появились в конце 50-х годов прошлого века, хотя горком был возведён в 1956 году "с нуля", а Дом Советов (построенный в духе конструктивизма с 1929 по 1934 годы) восстановлен из руин после войны и, увы, утратил свои архитектурные достоинства.

Но у нас, впрочем, речь пойдёт о других, скульптурных "достоинствах". Дело в том, что между двумя упомянутыми зданиями застыла монументальная скульптурная группа, состоящая из всадника на коне, пешего бородача в шинели и лежащего матроса. Конь выполнен настолько реалистично, что Давиду Микеля Анджело впору устыдиться ничтожности своих "причиндалов". Вот в честь столь внушительных и и тяжёлых жеребцовых “достоинств” место рядом с монументом с 1972 года (дата появления шедевра) именуется коротко - “под яйцами”.

Вообще-то памятник предназначался поначалу для Волгограда и должен был напоминать об обороне Царицына в 1918 году (где настолько героически отличился гениальный стратег и тактик Иосиф Джугашвили, что ему чуть не оторвали голову товарищи по партии). Однако волжане творение скульптора Вучетича почему-то отвергли. Может, в цене не сошлись?

Сообразительный мастер кайла и зубила шустро переименовал памятник в “Освобождение Ростова от белогвардейцев в 1920 году” и продал донцам, тем более, как убеждал он новых покупателей, на коне якобы изваян лично Семён Будённый, отряды которого действительно взяли Ростов в январе 1920 года. Растроганные ростовчане распахнули Вучетичу свои объятия…


***Неувядаемая слава мародёров
Тут, однако, не обойтись без исторической справки о подвигах усатого первоконника. Конармия Будённого брала Ростов дважды. Сначала она вошла в оставленный белыми город 8 января, но на следующий день отходившая с фронта Корниловская дивизия мимоходом вышибла «красную сволочь» из Ростова. Отбить «папу»  удалось лишь на следующий день.

Этот факт огорчил храбрых конников до невозможности. И они оторвались по полной программе! Ростов был ко времени «освобождения» богатейшим городом: его магазины, склады, амбары ломились от товаров и продуктов, вин и закусок. И конармейцы считали священной обязанностью «взлохматить» эту «столицу белогвардейщины». Так что погуляли от души.

Известная песня утверждает:

Помнят псы-атаманы,
Помнят польские паны
Конармейские наши штыки…

Ну, чего уж скромничать? Запомнились конармейские штыки и несчастным ростовчанам (или - ростовцам, как их тогда называли). Приказ Реввоенсовета армии № 15 от 15 января гласит, что вместе с бандитами и хулиганами, выпущенными из тюрем врагами Советской власти, «малосознательные солдаты Красной Конной и других армий, расположенных в гарнизоне г. Ростова, также стали грабить, бесчинствовать и пьянствовать…». Приказ требовал изолировать бойцов на территории гарнизона, пересчитывать их через каждые три часа, а с отсутствующими без уважительных причин поступать как с дезертирами (сиречь расстреливать). Кроме того, «всех пьяных и бесчинствующих, как бойцов, так и граждан немедленно арестовывать», «производить дознание и тотчас же передавать в военно-революционный трибунал, где к виновным будут применяться самые строгие наказания независимо от занимаемых ими должностей, и никакие их боевые заслуги не будут приниматься в расчёт», «вместе с виновными красноармейцами будут судимы и их ближайшие начальники».

Однако никакие приказы не могли остановить грабителей в будённовках. Вскоре под удар попала Нахичевань. «В Нахичевани продолжаются грабежи фабрик, заводов, магазинов… Считаю эти явления недопустимыми в армии и приказываю всех, уличённых в краже и мародёрстве, незамедлительно направлять в революционный военный трибунал», - требовал уже 1 февраля 1920 года нахичеванский комендант Михаил Сангурский.

Красные войска фактически развернули войну против мирного населения. Хотя боёв в Ростове не было и белые ушли без единого выстрела, Климент Ворошилов вспоминал: «Почти все магазины – с вышибленными стёклами, выломанными дверями. И всё это для соблазнения красных, для их разложения. Напрасные надежды!». Да какие уж напрасные, если под трибунал угодил даже военный комендант города – легендарный Александр Пархоменко!

Пьяные бесчинства кончились для будённовцев печально. Утром 20 февраля белогвардейский Добровольческий корпус и части 3-его Донского корпуса так врезали красным конникам под их кобыльи зады, что те, задрав штаны, пробкой вылетели из Ростова и Нахичевани. В дело пришлось вмешиваться командарму Михаилу Тухачевскому, который с трудом вынудил белых навсегда покинуть Ростов.

Но и после ТРЕТЬЕГО «освобождения» города красноармейский беспредел продолжался. Тухачевский вспоминал о «незаконных реквизициях и конфискациях у населения, насилиях, бесчинствах и грабежах» частями Красной Армии. В авангарде – снова Первая Конная: «наблюдается бешеная скачка лиц, принадлежащих к составу Красной Армии, по улицам города. В результате всего этого население в городе терроризировано». Впрочем, Тухачевский быстро отрезвил бандитов Сёмы Будённого, швыряя их под пресс ревтрибунала или вовсе расстреливая без суда.

****Лёгким движением руки жеребец превращается…
Вучетич, поступивший в Ростовскую художественную школу всего через шесть лет после «освобождения» города, к легендарному командарму испытывал тёплые чувства. Поэтому позже, в начале 70-х, пригласил героического усача на открытие монумента.

Вот что вспоминал один из участников тех торжественных событий:

"Будённый вокруг походил - и насупился. Народ интересуется - “Ну, Семён Михайлович, похож?” Буденный обиженно: “Я-то похож! Но це ж издевательство! Казак никогда на кобыле не сидел!” Вот умные люди Вучетичу и присоветовали: знаешь, Михалыч - дед сварливый, съест он тебя. Ты бы приклеил к кобылке мужское начало… “Ах, так!” - подумал оскорблённый до глубины души скульптор. И слепил такие гипертрофированные конские причиндалы, которые по праву могут войти в книгу рекордов Гиннеса. Кстати, по сей день ростовчане это дело на Пасху белой или жёлтой краской красят".

По другим сведениям, возмущался не сам Будённый, а ветераны Первой Конной, которые собрались на открытии памятника 30 апреля 1972 года.

В любом случае, критические замечания гендерного толка на самом деле несправедливы: в казачьих войсках атаманы традиционно шли в бой именно на кобылах, чтобы горячие жеребцы устремлялись следом, повинуясь не только нагайкам, но и сексуальному чувству. Да и на парад красные командармы выезжали на кобылах же. Потому как неувязочка может выйти: лихой наездник рапортует главнокомандующему, а тут жеребца “поведёт” на какую-нибудь симпатяшку в конном строю… Рисуете картину?

Другое дело, что славный яйценосный ваятель допустил ряд других явных нелепостей.

Так, сапоги на всаднике не кавалерийские, остроносые, а пехотные. Между тем тупоносыми кирзачами никогда не поймать стремя. Стремена современные, конкурные; седло – смесь спортивного с пастушеским; портупея – образца 1943 года, “ручная бомба Михельсона”, т.е. граната, которой матрос метит в резиденцию полпреда, не соответствует реальному образцу ни пропорциями, ни размерами.

К слову, о гранате. Монумент Вучетича расположен так, что вся группа развёрнута грознами ликами в сторону горкома КПСС (ныне, напомним, представительства Президента России в ЮФО). Как будто красноармейцы идут на штурм партейной обители со стороны Дома Советов, защищая Советскую власть от КПСС. К тому же памятник расположен ближе к Дому Советов и подальше от горкома, который находится через дорогу от площади. Популярный "краеведческий" ростовский анекдот объясняет, что памятник поставили подальше, чтобы героический матрос не смог  добросить свою гранату до горкома...

И ещё одна деталь. В постперестроечные годы какие-то вандалы, пожелавшие остаться неизвестными, содрали с постамента табличку «В память об освобождении Ростова от белогвардейских банд». Да оно и к лучшему: ещё вопрос, от каких банд Ростов пострадал больше - от белогвардейских или от красногвардейских.

В общем, с памятником Семёну Михалычу не совсем повезло. А что теперь остаётся? Будем гордиться тем, что есть.