2. 2009

                Неожиданная встреча      

     Я шел по широкому коридору теребя в руках ключи на серебристом, пирамидообразном брелке. Вокруг тихо и каждый мой шаг отбивается от стен глухим кратким звуком. За дере- вянными, старомодными дверями слышались голоса студентов, готовящихся скорее уйти домой. Время около трех часов дня и каждый кто опоздал спешит покинуть это место. Кроме меня… Поднявшись на третий этаж по крутой лесенке я свернул налево и засунул ключ в замочную скважину одного из десятков дверей расположенных здесь. Повернуть его я не успел как внезапно позади меня раздался противный голос сварливой старушки работающей здесь уборщицей и она была именно тем, кто уходил последней из заведения и запирала его. 
- Ты чего это здесь делаешь? 
- Я… я… дежурный… сегодня… - ответил я дрожащим голосом. Не смотря на то, что она была намного слабее и ниже меня, я все равно робел при ее виде и страшном подозритель- ном голосе.  Жду тебя внизу через десять минут. – проворчала она и повернувшись ушла прочь. Я же открыв дверь осторожно зашел в комнату.      
    Кабинет литературы выглядел именно так как и в других подобных местах. Обычные деревянные парты со стульями и большой дубовый стол в углу. Преподаватель сидел прямо перед громадной доской покрывавшей почти четверть стены. Над доской была полка, где стояли вазы и всякая керамика, а на стене напротив, висели портреты известных русских писателей. Также прислоненный к противоположной стене стоял шкаф в котором имелись старинные книги, папки, словари и всякая нужная утварь для этого кабинета.      
    Войдя туда и заглянув под одну из парт я обнаружил губку и тряпку для пыли. Намочив ее под краном (он находился в уголке, это неприметное место параллельно двери) я приступил  к своей самой нелюбимой на свете работе – уборке. Протерев доску и парты я принялся за шкаф и неожиданно наткнулся на книгу одного из зарубежных писателей - Вальтера Скотта. Взяв ее в руки я открыл первую страницу и незаметно для себя окунулся в мир фантазий и яркого творчества этого писателя. И незаметно… Уснул…      
    Проснувшись я обнаружил что время неукротимо прошло и было уже половина пятого. «О нет! Я проспал полтора часа!» Быстро положив книгу на место и спустившись на первый этаж я ринулся к выходу. Дернув за ручку я с ужасом осознал, что она заперта… Дверь заперта… Анастасия Михайловна (так звали ту сварливую бабу) забыла меня… Сделав тщетные попытки открыть дверь, я в обессиленном состояние направился к единственному открытому кабинету. Войдя туда я сразу прилег на парту положив под себя свитер и задумался. Как же мне будет стыдно, когда завтра узнают об этом происшествии… Что подумают мои одноклассники? О нет! Нужно выйти отсюда каким бы то ни было способом. Обыскав все этажи с целью найти хотя бы одно открытое окно не привели меня ни к чему, и лишь на складе забыли закрыть форточку, но туда я явно не пролезу, так-как размером она была в формат бумаги А4. Улыбнувшись над своим идиотским положением я вернулся на старое место и сел за стол опустив голову. Прошло много времени, как вдруг я услышал ясные и отчетливые звуки шагов… Они прближались… Неужели Анастасия Михайловна вспомнила про забытого человека! Кто бы это ни был я буду рад увидеть его. Постойте… А вдруг это кто-то из учителей или что еще хуже, сам директор. Что же они скажут при виде меня? Как я попал сюда и зачем? Никто не поверит тому что я уснув забыл уйти… Подумают что я вор или… вломился чтобы исправить оценки… Испугавшись я в панике забегал по классу и хорошо прикрыв дверь, спрятался под стол (единственное место, где можно спрятаться). Тем временем звуки шагов становились все ближе и ближе до тех пор пока не смолкли за этой дверью.  Здесь есть кто ни будь? – раздался спокойный голос. Я вышел и встал как вкопанный… прямо передо мной стоял сам… Гоголь… Николай Васильевич. 
- Здравствуйте уважаемый, вы не подскажете, где здесь кабинет литературы? – спросил он тем же спокойным голосом. 
- Здесь… - ответил я сдавленным голосом. 
- Спасибо. Простите за столь неуважительное отношение, забыл представится Гоголь Николай Васильевич. Как ваше имя? Если вы не против я присяду? – сказал он. Я молча закивал головой. Воцарилось неловкое молчание. Я не верил своим глазам. У меня было так много вопросов к этому человеку. Чтобы как то начать беседу я задал странный и глупый вопрос, который может задать только русский человек. 
- Извините, Николай Васильевич, а… вы откуда? 
- Оттуда. – ответил он указывая на ПУСТОЙ портрет где находилась только надпись. Имя фамилия и отчество этого великого писателя. Я взяв стул присел перед ним и смотрел как на животное из зарубежных стран. Он смутился и спросил меня: 
- Почему вы так удивились почтеннейший государь. Что, писателей не видели что ли? – ответил слегка ироничным голосом доставая трубку. 
- Нет-нет я… Я видел… Только в книгах… По литературе… - ответил я и спросил его в свою очередь:  - И… и… и… зачаем вы здесь? 
- Решил прогуляться. Посмотреть на Москву. – с этими словами он встал и подойдя к окну с задумчивым видом произнес
– А ведь все так сильно изменилось… Большие хаты, дым коромыслом, железные кони… 
- Да. Только для меня все это привычно. – сказал я теперь уже не пугаясь его. Он присел обратно и я решил задать ему вопрос: 
- Вы не могли бы рассказать о своей жизни… э… э… э… Гоголь… Николай Васильевич? – после этих слов он чуть-чуть склонил свою голову вбок и подумав немного с ясным лицом посмотрел на меня и ответил; 
- Хорошо сударь. Слушайте да помалкивайте. Не люблю когда меняя перебивают. Можете также задавать свои вопросы в ходе рассказа, только резкими движениями не перебивайте мою речь . – сказал он. Я за это время быстро достал пленку с плейером (то-то удивяться все как я завтра дам им послушать), и с нетерпиливым тоном обьявил:
- Готов, начинайте.      
- Я родился 1 апреля 1809 года в местечке под названием Большие Сорочинцы на границе Полтавского и Миргородского уезда… - и он начал свой длинный и оживленный рассказ. Временами он даже вертел головол и показывал руками что-то изображая. Он говорил о том как тяжело было после смерти отца, о том как он переехал в Петербург, о том как Жуковский принял его как родного, о том как он переправился через Днепр, о сборниках «Миргород» и «Арабески», рассказывал также о том как Пушкин подсказал ему сюжет «Ревизора» и даже не скрыл как он помог ему писать его. Также он говорил что в 1836 году уезжает за границу и пробывет там десять лет. Там же он пишет «Мертвые души». Как приехал в Россию и уладив дела заново ринулся в свой любимый город Рим и многое многое другое о чем даже в книгах и биографии его не написано. Закончив рассказ он умолчал о своей смерти и о… втором томе «Мертвых душ». Я сразу заметил, что с этим что-то не так и решив не задавать пока вопросов начал с главного;
- Как звали вашего отца? 
- Его звали Афанисием Демьяновичем Гоголем, а деда моего прозвали Ян Гоголь. Отец писал в официальной бумаге, «что его предки фамилией Гоголь, польской нации» и я с ним полностью согласен. 
- Понятно. А какие произведения вызвали вашу популярность среди народа? Это сборники?  - Вообщем да, мои первые крупные литературные дела положившие начало моей славе, были «Вечера на хуторе близ Диканьки». Повести изданные пасечником Рудым паньком, вышедшие в Петербурге в 1831 и 1832 году, двумя частями (в первой части были помещены «Сорочинская ярмарка», «Вечер накануне Ивана Купала», «Майская ночь или утопленница», «Пропавшая грамота»; во второй – «Ночь перед рождеством», «Страшная месть», «Старинная быль», «Иван Федорович Шпонька и его тетушка», «Заколдованное место»).
 - Расскажите о сюжете «Ревизора».
- Ну, сюжет мне был подсказан Александром Сергеевичом и даже хочу сказать по секрету, что написали мы его вместе. В соавторстве как говорится. Работать с этим человеком было очень приятно. Жаль только, что видимся мы с ним редко… - когда он проговорил эти слова я опасливо обернулся на портрет Пушкина и тяжело вздохнув продолжил свои вопросы.         
    Беседа наша длилась долго. Ровно в восемь вечера он взглянул на настенные часы и спросил меня
– Они правильно идут уважаемый? Да, ответил я и поняв, что он собирается уходить решил задать ему основной вопрос, который берег для этого случая; 
- Николай Васильевич… 
- Да сударь? Простите мне пора.
- Можно задать вам последний вопрос, ведь так много сегодня мы с вами говорили а о самом главном я не спросил.
– Он вопросительно посмотрел на меня.
- Уважаемый… В наше время очень много мифов и легенд о том, почему вы это сделали. Почему вы сожгли второй том «Мертвых душ». – после этих слов он посмотрел на меня c улыбкой и ответил так, будто ждал этого вопроса.
- В тот день ко мне пришел отец Матфей. Я получил очень плохую критику со стороны священника. Он велел мне сжечь второй том… И я его сжег… - сказал он со лживым видом.
Что… что там было? Что будет с Чичиковым? – спросил я в нетерпении. Он опять ответил мне глупой улыбкой. 
- Что там написано? Ответьте… Пожалуйста! – спросил я. Воцарилось долгое молчание после которого прозвучало последнее слово Гоголя.
- Пророчество………………………………………………. – с этими словами он растворился в воздухе в самом как есть прямом смысле этого слова. Взглянув на портреты я так и не увидел его. Только послышалось как открылась запасная дверь дуновением сильного ветра. «Ах точно! Я совсем про нее забыл!!!».
   На следующий день, взяв пленку с кассетой я с воодушевлением включил его перед своими друзьями и учителем литературы, но… Пленка была абсолютно пуста… Только через определенные промежутки был слышен мой голос и мои вопросы. Друзья и учитель конечно с диким смехом сопровождали меня весь этот день. Я не обращал на них внимания и в конце концов перед тем как уйти домой решил навестить кабинет литературы.        Портреты стояли равным рядом по всей стене. Подойдя к знакомому портрету я сказал следующие слова:
- Не знаю сударь мой, есть вы или я видел сон, но я вас уважаю и искренне желаю удачи на том свете. Или… На этом…  –  и уходя я только у двери посмотрел на портрет и мне вдруг показалось что мне подмигнул сам… Николай Васильевич Гоголь.