Замочу тебя, лодочник!

Я уж сказывал про то, как Водяной наш от алкоголя лечился, да ему в Северодуньске в одно место не ту «торпеду» вшили. По ошибке. После праздников дело-то было, врачи ведь тоже люди, расслабились чуток... Какая-то, сказывают, не наша «торпеда» попалась под руку им.  Китайская что-ли, «тай-фунь» называется.
Так бы оно и ничего, на здоровье не влияет. Хотел Водяной уж вновь туда сплавать да «торпеду» поменять. Да не успел вот. Нахлебался он ненароком воды с пургеном, что Баба Яга в Чашу подсыпала, засуетился да и фукнул ненароком эту «тай-фунь» прямо в небо синее. А она, что ракета какая, сама ввысь понеслась, только искры разноцветные во все стороны. Баско так!
Но надо же такому случиться: как раз иностранцы на спутнике вверху пролетали, испугались да и кричат нам оттуда:
– Что там за ракетные испытания, да почему без предупреждения?
Ну, мы язычки-то прикусили и молчим в тряпочку: сказать-то и нечего.
А вот назавтра-то, рано-ранёхонько, вода в Нижнем пруду забурлила, запенилась, и вдруг лодка из пены вынырнула. Подводная! Во как! Но не нашенская, потому как надпись на ней какая-то странная, видать, иностранная. Знамо, морем подземным пробрались к нам прямо из океана, потому-то их никто и не заметил.
А Водяной раньше всё хвастал, что на любом языке разговаривать может.
– Ну, так переводи скорее, полиглот эдакий!
– «Мор - дант - стар», – по складам прочитал Водяной.  – А, так это значит  «морда старая».
Чудное название, но их право, в конце-то концов. А тут как раз повылазили из открытого люка мужики в белых рубашках да при галстуках. Что-то бают меж собой, да мало что разберёшь в их тарабарщине. Один кричит вниз:
– Окэй? Сенкью!
А оттуда в ответ:   
– Иес, иес. Окэй!
  Водяной тут же перевёл всё: «Сенька, давай на хоккей! – Да жрёт ваш Сенька и в хоккей играть не собирается!»
Да и какой хоккей нонче: лето на дворе, лягушки кругом квакают!
А тот, что наверху, разозлился, видать, на Сеньку-то и орёт (даже я сразу всё понял, хоть и не силён в языках):
– Вот кэн ай ду ?!
Ну, это всем ясно и без перевода, орёт: «водку найду»! Выпить с досады, видать, шибко мужику захотелось.
Водяной это мигом понял: плеснул в гранёный стакан и чуть не силком влил тому мужику в рот. Тот вначале скривился, сморщился да закашлялся, а потом, ничего, оклемался. Оживился, разрумянился, ухватил Водяного за плавник, потряс его, да и зашумел на всю округу:
– Хэлло, хэлло!
Водяной поперхнулся, нахмурился, но всё же перевёл с мрачным видом:
– Он говорит, что я хайло!
Ну, и наглец! Приплыл без спросу, без дозволения, да ещё и выделывается! Но смолчал я, взял язычок на поводок, смотрю, что дальше будет?
Водяной отдышался и хмуро так спрашивает:
– Искьюз ми (во что знает!). Вы, рептилии земноводные, зачем к нам пожаловали, дырку в пруду пробуровили, ась?
А тот лодочник руками машет и орёт:
– Вот дую мейд естеды?
Водяной аж глазами засверкал:
– Говорит, что вот дуну в морду-то, как будешь есть тогды?
Приподнялся он во весь свой громадный рост да и процедил сквозь зубы:
– Силь ву плюю на вас, хмыри заморские, дуйте взапятки, покедова целы!
А лодочник  вдруг побледнел, рукою машет и лопочет:
– Сыт даун, плис, сыт даун!
Ох, и взъярился тут Водяной-то наш:
– Это я-то даун? Это я-то плесень? Это я-то тебя боюсь, жаба ты импортная?
А лодочник опьянел, видать, здорово. Уже обеими руками машет перед Водяным, будто дразнит  его:
– Сыт даун, сыт даун!
Водяной как заорёт:
– Замочу тебя, лодочник!
Да как шарахнет плавником по воде – враз того с головы до пят водою окатило. Замочил-таки! А водица холоднющая, хоть и лето (из-под земли  вытекает-то, с огромной глубины) да солёная, да с вязким чёрным илом – ой, как худо бельё потом отстирывается! А Водяному этого мало: он развернулся да как звезданул хвостом по лодке-то подводной, та аж закачалась, затрещала да забулькала. Пар густой повалил откуда-то.
Лодочник увидал – дело швах! Прыг в лодку и орёт:
– Даун, даун, даун!
Дразнится, зараза!
Унырнули, однако, уплыли обратно. Дырку в пруду мы сообща заделали, законопатили паклей с олифой да цементом подмазали, чтоб больше тут никто к нам не лазил. Бывает, правда, пакля отсыревает, вода и утекает. Так подконопатим малость – снова полно озеро воды солёной набегает, любо-дорого поглядеть, полюбоваться!
2003 г.