Конкурсное произведение 17

"К утру всё было кончено"

Новеллист
(35 489 знаков с пробелами)

Космический Центр на Земле гудел как улей, насыщенный отдельными группами координаторов в гражданской и в военно-космической форме: сосредоточенных, взволнованно ходящих, сидящих, озабоченных космическими проблемами. А сам операционный зал состоял из отсеков с экранами.
Слышались деловые и нейтральные реплики:
– Космос – это вам не площадка для гольфа. Координатор не имеет права на ошибку. Который час? Почти десять. Дай прикурить? Мои подопечные уже возвращаются на Землю. У моих сейчас личное время. Какая сегодня погода? Устойчивая, без осадков. А вечером? До вечера дожить надо.
Там, где находился конференц-зал, перед ведущими специалистами выступал директор Центра:
– О победах говорить не стыдно. Наши координаторы осуществляют полный контроль над космосом. Вахтовый метод работы оправдал себя полностью. Космоисследователи бороздят пространство и делают свою скромную работу безукоризненно.
Корреспондентка взяла у него интервью.
– Сколько средств израсходовано на экспедицию “Омега – 143”?
– Меньше, чем вы напишете в статье, – ответил директор.
Вопросы продолжались, как и ответы были лаконичными.
– “Омега – 143” соответствует стандарту?
– Напишите, что это наш самый лучший экипаж, командир корабля – чемпион в шахматах по переписке, второй пилот – “Мисс Вселенная”.
– Это правда, что...
– Правда.
– Я слышала…
– Напишите то, чего хочет ваш читатель.
От операционного отсека № 14 раздался шум. Это координаторы у экрана, где космический корабль успешно боролся с галактическим вихрем, начали обниматься и хлопать в ладоши.
– Ура!! – кричали они. – Мы победили макрокосмос!
Только в операционном отсеке № 6 было без общей суеты.
Четыре координатора в военно-космической форме смотрели на экран, на котором крупным планом плыл в безбрежном пространстве космический корабль с надписью “Сириус-384”. Там тоже обменивались репликами.
1-й координатор, сухая женщина, напомнила:
– Сегодня у нас ответственный день.
2-й координатор, с потный лицом мужчина был чем-то недоволен, с растерянным видом он вдруг произнес:
– Я потерял “Сириус-384”.
3-й координатор, толстая женщина, спокойно посоветовала:
– Активизируй кнопку канала.
4-й координатор, ершистый мужчина, поднял средний палец.
– Всё внимание на экран! Я их вижу!
– Объявляется выход из анабиоза! – нажала на кнопку 1-й координатор. – Энергетизация процесса!
На экране представали один за другим безлюдные помещения космического корабля. Затем крупным планом показался стеклянный саркофаг с двумя фигурами. Они были в анабиозе. Вился дымок заморозки. Стелился мягкий свет от проблесковых маячков. Время на табло стояло “12:30”. Сами собой расстегнулись молнии капюшонов и возникли лица мужчины и женщины.
– Павел и Гуля Звездинцевы, – представила их 1-й координатор. – Семейная пара в космосе, пусть в чём-то примитивная, но всё же самая приемлемая, самая прогрессивная форма существования белковых тел, позволяющая легко переносить любые тяготы жизни.
2-й координатор добавил:
– Скажу, в целом, работа космоисследователя скучна и монотонна, если взять во внимание длительный характер полета, и большей частью нудная, как дежурство на дальней метеорологической станции. Тут надо иметь железные нервы. Звездинцевы их имеют?
3-й координатор на это только возразила:
– Но, что еще нужно молодой паре, когда быт и отдых будут налажены основательно?
4-й координатор восхитился:
– Штурманы, картографы, космогеологи в одном лице – все-таки это интересно!
На корабле сработал световой и звуковой таймер.
“Проснуться! Проснуться! Проснуться!”
Первой открыла глаза Гуля и стала тормошить Пашу.
– Вставай, Паша, прибыли в назначенный район Сириуса на вахту!
Он, недовольный, что разбудили, пробурчал:
– Что так рано?
– Всё еще спишь? – Гуля первая начала разминаться, разогревая мышцы, затем села на краешек саркофага.
– Ну, еще немножко, – проканючил фразу Звездинцев.
– Я бы тоже спала и спала, – подтвердила Гуля и услышала:
– Отхожу.
– Брр… Не трогай меня, у тебя ледяные руки! – возмутилась она.
– Как холодно, – Звездинцев свернулся калачиком.
Гуля просунула ему руки на грудь.
– А теперь?
– Стало жарко, – ответил он.
Они сняли с себя прежнее нижнее трико и встали отрешенно как Адам и Ева. Под ногами за стеклянным полом медленно вращалась огромная центрифуга из лент Мебиуса. Автоматически открывались и закрывались в стороне люки, приглашая к первому шагу. Затем они облачились в военно-космическую форму.
Звездинцевы как сомнамбулы знакомились с кораблем медленно адаптируясь после анабиоза. Сеанс космосвязи застал их в зооотсеке, когда они выводили из состояния анабиоза мух-дрозофил и задавали им корм. Засветился экран с четырьмя координаторами из операционного отсека № 6.
– Майор Павел Звездинцев, лейтенант Гуля Звездинцева, – начала первый контакт 1-й координатор. – Экзамен. Проверка на адекватность, вариативность, релевантность и креативность. Вопросы из различных областей знаний. Дважды два?
– Пять, – ответила Гуля.
2-й координатор отметил:
– Девиантное мышление. Неправильно! Четыре. В каком случае не здороваются?
Звездинцев подмигнул Гуле.
– В общей постели.
3-й координатор покачала головой.
– Девиантное мышление. Неправильно! Через порог. Через какое плечо нельзя плевать?
– Никакое, – ответила Гуля.
4-й координатор не согласился с ответом.
– Девиантное мышление. Неправильно! Через левое. Сколько ручек у дверей?
– И с той и с этой стороны, – ответил Звездинцев.
– Недевиантное мышление, – отметила 1-й координатор. – Правильно! Павел Звездинцев, разрешаем приступить к работе.
– В два раза больше, чем дверей, – ответила Гуля.
– Сверхнедевиантное мышление, – отметила 1-й координатор. – Правильно! Гуля Звездинцева, принимайтесь за работу.
И только когда Звездинцевы вышли в открытый космос, в них проснулся исследовательский дух и рабочий энтузиазм. Они развернули приборы и отчистили на обшивке надпись “Сириус-384” от космической пыли, при этом не погнушались, как ошалелые дети, носиться друг за другом в играх.
В следующее утро – какое в глухом космосе и в летящем на субскорости звездолете-исследователе утро? – Звездинцев мурлыкал песню. Он хорошо отоспался за ночь – опять же, какая в глухом космосе и в летящем на субскорости звездолете-исследователе ночь? – и всё благодаря лаборантке-лейтенантке жене Гуле – опять же, какая в глухом космосе и в летящем на субскорости звездолете-исследователе жена?
Жена!
А если меньше, чем жена?
А если больше, чем жена?
Парадокс!
Были сомнения и была почва для них. И вот почему.
Гуля прошла в воздушной пелеринке в командирскую рубку. Из динамика прорывалась чужая речь – эфир был забит.
– Боже, что за турнюр – дикая дивизия! Нарушение формы одежды! – ужаснулся Звездинцев. – Вы бы немного приоделись, лейтенант Звездинцева, а то… знаете… этот… затрапезный вид: бантики, рюшечки, оборочки и прочие финтифлюшки... – Он обнял Гулю и долго со вкусом мял ее податливые для лепки губы.
Его официальный тон не возымел действие.
– Паша, – Гуля немного отдышалась от поцелуя. – Ну, кто еще может узнать про нашу личную жизнь? – Ее задели слова мужа, и обиделась она не на шутку.
Звездинцев снова обнял жену.
– Дисциплина прежде всего. И в командирской рубке впредь не называй меня Паша. Ладно?
– И на всем корабле?
– Желательно.
– Есть, товарищ командир! – отчеканила она, и ее рука машинально чуть не отдала честь у пустой головы.
– Мы ведь не просто какие-то рядовые исполнители, – напомнил Звездинцев.
– Инженеры Службы планетных исследований – это звучит гордо! – звонко отозвалась Гуля.
Они влюбленно посмотрели друг на друга. Звездинцев снова принялся выделывать сложные фигуры из губ Гули и она еле выдохнула.
– Ты меня задушишь! – возмутилась она. – Беспредел. Ты из моих губ выдуваешь воздушные пузыри!
– Хорошо, передохни, – Звездинцев отпустил Гулю. – Восстанови губы, они потребуются мне через пять минут.
Гуля села на колени Звездинцеву, снова устремившего свой взгляд на экран, фиксирующего плотность метеоритов и космических частиц. Левый край экрана светлел от проплывающего стороной светила.
– Какова в динамике структура межзвездной пыли? – спросил он.
Гуля посмотрела в журнал.
– Плотность к Сириусу прогнозируется за полгода увеличиться на ноль восемь процентов. Преобладание титана над железом.
– Каков характер поведения метеоритов?
– Затишье перед бурей. – Гуля вдруг надулась. – А вообще, товарищ командир, мне надоело выслушивать ваши претензии о дисциплине.
– Это почему же? – удивился он.
– Не нравится твое отношение – мы, прежде всего, муж и жена, а потом коллеги по работе.
“Может наоборот?” – задумался Звездинцев. Ситуация была сложная, запутанная и вместе с тем простая и разрешимая.
– Время сейчас на часах какое? – спросил он.
– Восемь тридцать по галактическому темпоралю, – ответила Гуля.
– Ты должна быть на работе во сколько?
– В восемь.
– Почему опаздываешь?
Удобно расположившаяся на коленях Звездинцева Гуля ответила вопросом на вопрос.
– А это как называется?
– Что – это?
– Твои обжимки и поцелуи на рабочем месте?
– А что в них плохого?
– Если ты мой муж, значит, тебе все позволено? Так?
– Согласись, у нас не служебный роман.
– Тогда как же твоё постоянное заигрывание должностного лица с подчиненным…
– Разве это заигрывание? Так себе… опять не смог удержаться…
– Больше того, это сексуальные домогательства на службе. Если начальство узнает…
Звездинцев растерялся.
– Всё равно, – сказал он, – предупреждаю, чтобы это опоздание и нарушение формы одежды было в последний раз, или я возьму с вас объяснительную, лейтенант Звездинцева.
– А ты не гоняйся за всеми подряд юбками на работе! – возмущенно отреагировала Гуля.
– Где ты их видишь на корабле, здесь только я и ты?
– Я вижу и знаю, и ты – тоже не меньше…
– Извини, только не пиши докладную.
– А ты не требуй тупого исполнения устава.
Звездинцев с укоризной посмотрел на жену.
– Опять красишься, как на свидание.
– Ничего я не крашусь, – Гуля по губам прошлась карандашом. – Так, чуточку подмалевываюсь, чтобы нравиться своему мужчине. Надо же за собой следить. Или ты хочешь, чтобы твоя женщина была чувырлой? Так я мигом забуду, что такое косметика.
– Безобразной видеть не хочу, но и намазанной тоже.
– Тогда подожди – лишнее смою.
Звездинцев был в нерешительности, он почти махнул на все рукой, но в последний момент сурово сказал:
– Дисциплина – есть дисциплина. Это касается всего личного состава, прежде всего вас, лейтенант Звездинцева.
Гуля ушла, а на экране возник отсек № 6.
Координаторы смотрели укоризненно и задавали нелицеприятные вопросы:
– Майор Звездинцев, почему на корабле неприкрытый волюнтаризм?
– Почему на корабле беспорядок?
– Почему на корабле преобладает семейственность, грубо выпячиваются родственные отношения?
– Почему на корабле смещение приоритетов?
Через два часа Гуля явилась, как положено, в военно-космической форме со шваброй в руке.
– Так-то оно лучше, – миролюбиво пожурил муж и хотел снова обнять, но руки только поправили берет на голове Гули.
Но она отстранилась.
– Выйди, я приберусь. Ишь, намусорил.
– Тон, где твой нежный тон?– удивленно спросил он.
– Я уже переделала массу дел.
– Каких?
– Перемыла полы, вытерла пыль, наблюдения занесла в журналы.
Звездинцев недовольно пробурчал под нос:
– Я поставлю тебе памятник, но это сделала за тебя бытовая техника, ты только вложила в нее тряпки.
– Памятник – за что?
– За то, что ты главный человек на корабле.
– Откуда ты взял?
– У тебя феномен уборщицы.
– В чём он заключается?
– На производстве всякая уборщица выше начальника, потому что может сделать ему любое замечание, а он ей – нет.
Как-то раз Гуля вошла в рубку и закрыла увлеченному мужу глаза ладонями.
– Как ни зайду, ты все пялишься на экран.
Звездинцев сделал мечтательное лицо.
– Какая красота! Сегодня наблюдал гала-концерт планет у соседней звезды.
– У тебя платоническая любовь, – заметила Гуля, – только не к женщинам?
– Такая специфическая работа, – заметил Звездинцев.
– Я начинаю ревновать тебя к ней. Хорошо устроился, – сорвалось с ее губ. – Неплохо быть командиром.
– Должность не дается так просто, – предупредил он.
– Я бы твою должность сократила.
– Ну-ну, пусть попробуют, – усмехнулся он.
Гуля оказалась вещуньей.
Неожиданная телеграмма застала Звездинцева за проверкой средств безопасности. Сигнальная система, огнетушители и скафандры были в полном порядке, шлюзовая камера давала надежную герметизацию
“Мы вас с программы снимаем…”
Начало текста насторожило, а дальше было не совсем понятно.
“…в связи с новой стратегией компании, осуществляющей переход всех служб на деятельность, связанную с ресурсо-сберегающими технологиями…”
Неожиданно и без объяснений.
– Земля! Центр! Как же так? Ответьте разъяснение “Сириусу-384”! – Звездинцев срочно взялся за связь.
– Это не сворачивание программы, а ее удешевление в рамках новой экономической политики, – объяснили ему координаторы.
– А как же мои заслуги и накопившиеся наработки?
– У нас много специалистов, в настоящее время оказавшимися невостребованными кадрами.
– Я хорошо знаю законы, но почему из двоих выбрали, именно, меня?
– Потому что… обсуждению не подлежит…
Связь закашляла и умолкла.
Вызванная Гуля прибежала немедленно. Она почувствовала в голосе мужа страх и возбуждение.
– Мы оба, я и ты, молодые? – спросил он.
– Да. В некотором роде… – стушевалась она.
– Стаж работы одинаков?
– Да.
– Вклад в науку тоже на равных?
– Да.
– Подмазать высшему начальству, как женщина, ты Гуля, не могла из глубин космоса?
Гуля совсем смутилась.
– Ну, да… в принципе…
– Тогда почему я?
– Что – ты?
– Гуля, мне по космосвязи пришло уведомление, что я уволен с работы.
– Временно? – не совсем поняла Гуля. – Говорила – не цепляйся за юбки! На Земле всё видят.
– Если бы…
– Это сколько лет до окончания полета! – ужаснулась она.
– Еще пятнадцать лет, – напомнил муж.
– Как несправедливо! Прошло только пять месяцев нашей работы.
– Пойми, я уволен. Теперь ты командир.
– Но я не готова.
– Ты подходишь по другим предпочтениям. Стране не важно, на ком остановить выбор. Видимо, на том, у кого нервы выдержать сообщение крепче. Значит, мои мужские нервы соответствуют нужным требованиям.
– Ну и что? Не бери в голову. Проживем как-нибудь трудные годы.
– Но работа есть работа, и она, тем не менее, служит хоть какой-то зацепкой в жизни, отдушиной в атмосфере закрытого объема корабля, подспорьем для души. А теперь как?
– Произошла ошибка, – уверенно сказала Гуля.
– Страна перед выбором. Надо полагать, у нее не хватает средств на содержание науки. Не иначе, – парировал он.
– На чем ты основываешься?
– Почему, в довершении ко всему, наша работа с некоторых пор оплачивается по серой схеме с накоплением на счета, и зарплата выдается только по завершении полета, а это усугубление в период взаимных неплатежей и задержек зарплат, когда ждать долгие годы, пока не облетишь свой сектор космоса в районе Сириуса?
– Ты разве не знаешь, надувать космоисследователей обычная практика. Пока мы здесь, там крутят наши деньги.
Гуля не представляла себе последствия такого развития событий их ухоженной жизни.
– Все уладится, – начала успокаивать она.
Звездинцев возмущенно захныкал:
– Кто такой безработный в наше время, знает каждый. Это пария, это изгой самому себе, своим ближним, – и спросил: – Знаешь, Гуля, я читал историческую монографию о древних славянах. У них, когда умирал родовитый человек, вместе с ним хоронили всех его рабынь. Ты могла бы на такое решиться… добровольно войти в их число?..
Ответа не последовало.
Как всё было прекрасно. Жена Гуля уже с самого начала полета позволила втянуть себя во всё, связанное с искусством семейного брака на дальних рубежах родины. Это достоинство у нее не отнимешь – как жена она была хороша во всех отношениях. Звездинцев ощущал на себе ее прилипчивое и временами неотлипчивое участие. Чисто по-житейски и к взаимному благу. Чисто по-женски она даже в какие-то моменты теряла контроль над собой во имя семейного счастья.
Но не женскую респектабельность!
Как теперь оказалось, в своей жизни она теряла всё что угодно: сумочки, зонтики, деньги, обувь, шляпки, украшения. Только не ее.
Это он осознал сразу присутствием повеявшего вдруг от нее холодка. При такой сильной и мужественной руке, как у Звездинцева, Гуля чувствовала себя как за каменной стеной. И вот эта рука превратилась в культю.
– Прошу, товарищ Звездинцев, – сказала она, – снять форму и сегодня же начать процедуру передачи должности. Инвентаризационный список, штатное расписание мне на стол. И подготовьте, пожалуйста, докладную, в которой вы отчитаетесь за проделанную работу.
– Почему так официально?
– Я же на работе, облаченная теперь властью…
Звездинцеву поневоле пришлось первому преподнести поздравление:
– Да здравствует новый командир корабля! Виват ему!
Но и Гуля не осталась в долгу и предстала рубахой-парнем, сделав одолжение.
– Всем производственным и научным службам объявляю сегодня выходной!
Звездинцев достал бутылку и протянул Гуле.
– А вот и мой сюрприз – бутылка хорошего коньяка!
– За что будем пить? – спросила она.
– Тебе, Гуля, мое отдельное пожелание – чтобы ты, как жена, еще сто парсеков оставалась такой же красавицей.
– Лучше за служебный рост!
– Тогда два тоста в одном. Знаю, тебя этим не удивишь, но это лишь повод выпить с тобой за мою великолепную жену, успешно продвигающуюся по служебной лестнице!
Звездинцев открыл бутылку и налил рюмки.
– Горько! – крикнул он.
– Горько! – поддержала Гуля.
После поцелуя Звездинцев объявил:
– А сейчас белый танец!
– Дамы приглашают кавалеров! – согласилась Гуля. – Можно вас украсть у вашей супруги? Тогда вечер не будет напрасным.
Паша сразу втянулся в словесную игру.

полный вариант конкурсной работы вы можете прочитать на литературном портале Darkness по адресу:
http://darkness-lit.su/forum/68-1558-1