Химера

1
Друзья

«…Всегда Друзья...»

На этот раз я не тратился на девушек, а общался с друзьями. К слову, божественные девочки находили меня сами. Но сначала друзья... Было также абсурдно бежать от проблем и усталости в съемную хату, но иногда я иду на поводу у своих желаний. Тем более – было что встретить… Лето… Уверен, если бы оно не было таким коротким, мы бы любили его меньше. Программу я как всегда перевыполнил – повидал всех и от каждого получил изрядную долю животворящего общения. Ну а когда друзья спали – я любил девочку…

Видимо смятение перед неизвестностью, толкает нас создать эту саму неизвестность искусственно – чужой район, незнакомая квартира. Ты стоишь с рюкзаком на пороге, пытаясь разглядеть вид из окна через плечо риэлтора.

Не пройдет и часа, как казенное жилище станет почти родным – стоит раскидать принесенные побрякушки и шмотки поверх фальшивого уюта дешевой гостиницы…
Но не все, пошло так, как я себе представлял… В который уж раз…!

Спустя три недели я парил свой отекший нос  в виски со льдом и вяло внимал проповедям Алоиса:
- Страсть это поток, как в твоем сломанном сортире, Джек. А любовь – это море... И над ним – Солнце…
Каждое утро мы собирались в этом кабаке у начала деревянного настила, в ожидании чудес и каждый раз они случались…

Нас, завсегдатаев было основное число. И мы начинали свое ежедневное шоу. Если, вы думаете, что я там был основным – вы не ошибетесь, хотя, босс, конечно же, был главнее... но его скрипящие новые ботинки из кожи давно вымершего животного редко стучали по входной двери – мы все больше обходились без него. Давно неприлично выцвел его лозунг: «шире улыбка и к вам придут снова! и вам поверят!» Сдается мне, наш уборщик Серхио, давно перевесил бумаженцию ближе к сортиру.

А верить в чудеса необходимо. Пусть они и выглядят полным бредом. Вот однажды, жил я себе в Москве и ни о какой Америке и не мечтал. И вдруг мне, первому раздолбаю в округе предлагают сопроводить кого-то в Гринвичж-Вилладж. Я думал, что спятил – причем здесь неизвестно кто – то есть, я и Гринвичж Вилладж? В итоге меня не взяли, но предложили же!
Вот наш ковбой – тоже всем болтает, что у его мамы все русские богачи и бандиты ходят в добрых знакомцах. Что не мешает ему стрельнуть пару долларов и зазевавшегося гостя. Хотя, спорить не стану – встретить в Нью-Йорке настоящего ковбоя, это все равно, что в Москве – оленевода... Но именно так он одевается каждый день без выходных...
- Где твой конь,  Джон Уэйн? – он уже не реагирует на подобный юмор. Зато ему все должны. Якобы. На самом деле – все с точностью до наоборот. Но в долларе-другом не отказывают, видимо, побаиваясь его чистокровную русскую мамашу Аиду Бруновну.

Старый пьяница Стейнфилд дремавший в углу последние сорок лет. Однажды проснулся и рассказал мне древнюю индейскую легенду о Химере. И что она придет однажды за мной.
- Главное, чтобы я успел накидаться вискарем, - отмахнулся я.
 Чернокожая бестия, наверняка королевский кровей – Аманда, наша официантка. Всегда грохотала посудой. И всегда, зная о причине грохота, мы все равно оглядывались – настолько она радовала глаз.
- Вы, два десятка папиков померли давно все, просто вам забыли разослать открытки, - сверкала она белизной алчных зубов. Вобщем, пара десятков бездельников и я – бармен. Король джунглей. Король на разливе и раздаче… Но есть и такие обязанности у королей. Это и есть все мои друзья. Под вечер, узрев парочку чудес и заперев заведение, мы не торопимся расходиться и шляемся по городу. Локальный нью-йоркский дождь, орошает улицы влагой, свесив небесный  шланг с крыши Эмайр-Стейт-билдинг… Он мочится и на нас, счастливых и пьяных. Потом я сворачивал за  угол и брел мимо Киевского вокзала, в съемную квартиру на Кутузовской проспекте…

2

Химера

«Reste-la, derriere moi et balance, balance.. La Decadence…»

Не из Милана, не с Дикого Запада, не с Берега Слоновой Кости, ни с Лазурного, ни с других берегов – иначе бы я поверил, что ты существуешь. Твоя запыленная и неуместная в московском антураже, широкополая шляпа мешала тебе войти в лифт. Как и твой гренадерский рост, острые носы сапожек и твой смех, на который ты прерывала всякие движения. Тебе все мешало в этот мире! Прискакала ко мне на гнедом коне с Красной Пресни, перегородила своим выходом полулицы. Пустой и спящей улицы в районе Кутузовского проспекта.

Без шляпы и прочих оков – ты была божественна. Улыбка светилась так, что я забыл включить лампу. Ты пила водку, а я виски. Мы говорили так долго, много и самозабвенно, что едва не забыли предаться таинствам любви под предрассветным небом. Май так надушил и освежил прохладой нашу спальню, а мы все пикировались на прокуренной кухне – благо у тебя оказалось вторая шпага и я изучил секреты фехтования. Несмотря на то, что утром ты забыла свою шляпу, а мои друзья в Нью-Йорке, к коим я пешком попадаю прямо из Москвы, куда реальнее десятка таких как ты. В этом я был убежден. Но именно с этого момента я загрустил.

Закончилось больничкой. Мотор забарахлил. Друзья по эту сторону жизни забегали, зашевелились. И вот, на оборотке моей электрокардиограммы я пишу эту поэму. Последние пару дней нет бы остановиться и переосмыслить, придумать тебя до конца или отмахнуться от наваждения, но я продолжал заливать в смердящую глотку демона, что поселился во мне все новые порции пива, вина, виски и прочей отравы. Тонул все глубже в омерзительном омуте похмельных будней. Когда никого. Только я и я. Это неровные и неумелые строки, я посвящаю тебе моя Химера... тороплюсь поставить точку, пока верю в тебя и пока толстозадая и вредная медсестра не отправит мою поэму, написанную на обороте ЭКГ в корзину для мусора…

Вразвалку покидая палату, унося мою поэму в куче мусора, она бросила через плечо:
- А любовь случается, красавчик? Или у вас так… страсть? Там внизу тебя ждет высокая блондинка… Прискакала на коне…
-  Нет, у нас не страсть, у нас море и нам пора… – я прятал улыбку опасаясь, что переведут в другое отделение, откуда просто так не отпускают…