Миранда со льдом

- Эй, Миранда?
Быстрый стук сандалет по деревянным ступенькам.
Она пронеслась мимо, задевая бедром край стола, распахнула холодильник, достала оттуда, не глядя, сыр и ореховое масло, развернулась, пинков закрывая холодильник, и только потом повернулась, чтобы вопросительно посмотреть на меня.
- Миранда, ты помнишь, какой сегодня день?
Она сгрудила продукты на стол, отбросила черные волосы со лба неровным движением и протянулась к батону. Я отобрал у нее хлеб, отрезал два ломтика и протянул ей (она никогда не ела на завтрак больше двух бутербродов). Пока я резал, она успела налить свежего кофе в пластмассовую кружку, поэтому перехватила хлеб свободной рукой и свалила в тарелку.
- Миранда.
Она подняла на меня свои ореховые глаза.
- Сегодня явно не мой день рождения. Он зимой… И не твой – он осенью…
Я пододвинул к себе ее тарелку и принялся делать бутерброды. Миранде обязательно нужно завтракать по утрам.
- Ну же, Кел, я не помню. Подскажи!
- Сколько тебе лет? – я толкнул к ней тарелку с готовыми бутербродами. Тарелка врезалась краем в обтянутый серым платьем живот Миранды и замерла. Девушка смотрела на окно и считала зарубки на подоконнике.
- Двадцать четыре, - объявила она.
- Ешь, - я кивнул на тарелку и, дождавшись, когда она сядет и примется за еду, спросил:
- Сколько лет живут куклы?
- Двенадцать, - безошибочно ответила Миранда, вгрызаясь в бутерброд.
- Сегодня мы идем покупать тебе новую куклу, - с гордостью объявил я.
Она дернулась, толкнула локтем кружку с кофе и тупо уставилась на расползающееся на столешнице пятно.

Шестилетняя черноволосая девочка в розовом платьице до колен и с аккуратным бантиков на макушке смирно сидит на высоком «взрослом» стуле, сложив на коленях тонкие, почти прозрачные руки. Ореховые глаза девочки безучастно осматривают гостиную. Взгляд останавливается на причудливо изогнутой вазе, куда для красоты ссыпаны некрупные красные бусины. Несколько минут девочка рассматривает вазу, потом спрыгивает со стула, подбирает с журнального столика тяжелую пепельницу и подходит к вазе. Удар. Еще один. Трескается хрупкое стекло, красные бусины рассыпаются по полу. Девочка распинывает их ногами, снова и снова обрушивая пепельницу на столик, оставляя на лакированном дереве глубокие вмятины.
На грохот прибегают взрослые, но девочка их едва ли различает. Она даже не плачет, когда отец, сильно дернув ее за руку, принимается высказывать ей свое недовольство. Девочка просто сбрасывает туфельку и наступает ногой на поблескивающий на полу осколок вазы.

- Я не хочу новую куклу, - глухо проговорила Миранда, когда я вытер лужу на столе и поставил перед ней новую кружку.
- Миранда, послушай, - я положил ладони на стол – этот жест всегда ее успокаивал. – Я подобрал тебе хорошую куклу. Умную, красивую и понятливую. Самую лучшую куклу на свете.
Миранда отломила кусок бутерброда, бросила им в меня и серьезно проговорила:
- Ты – моя самая лучшая кукла, Кел. Мне не надо другую.
Я развел руками и принялся лепить из пойманного хлеба маленького человечка.
- Скажи что-нибудь, - попросила Миранда.
- Мне сегодня исполняется двенадцать лет, - нехотя признался я.

Двенадцатилетняя девочка в кофте с длинными рукавами и широких джинсах сидит в белом кабинете врача-психоаналитика. Ее родители ходят вокруг стула полноватого мужчины в белом халате, будто их траектория определена заранее и не может быть нарушена. Родители говорят что-то врачу, но тот лишь напряженно морщит усы.
Девочке их слова кажутся неразборчивым бормотанием. Девочка трет ладонями руки – под тканью кофты они саднят и чешутся. Все руки девочки от запястий до плеч покрыты алыми полосками глубоких шрамов.
Девочка медленно обводит взглядом кабинет, но он совершенно пуст: на полках не стоят милые хрупкие безделушки, столы лишены пепельниц, ваз и даже салфеток. Пустота и минимализм.
- Вы не сможете все время о ней заботится, - говорит доктор, кивая на напряженно замершую в кресле девочку.
- Что вы предлагаете? – отец сдается первым.
- Необходимо купить ей куклу.

Миранда доела бутерброды, медленно облизнула пальцы и растерянно посмотрела на меня.
- Если тебе сегодня – двенадцать лет, то что будет завтра?
- Меня не станет, - проговорил я как можно мягче.
- Ты умрешь?
- Нет. Куклы не умирают. Но меня не станет, поэтому тебе нужно обязательно купить новую сегодня. Чтобы о тебе было кому позаботиться.
Миранда фыркнула и выплеснула мне в лицо остатки кофе из кружки.
- Я не пойду за новой куклой. Мы сейчас пойдем гулять. Собирайся.
- Но это против правил! Миранда, послушай…
Все мои аргументы были бессмысленны. Все мои логические выводы и выкладки, все идеальные графики и таблицы, строящиеся в моей голове, все диаграммы и линии поведения не могли помочь мне найти нужные слова, чтобы убедить ее. В некоторых ситуациях даже я, кукла улучшенной модели, почти полностью синхронизирующейся с хозяином, давала сбой. Сегодняшняя ситуация была именно такой.

- В таком юном возрасте кукол не выбирают, они создаются по специальному заказу. Когда девочка повзрослеет, она сможет сама выбрать себе куклу, или новую куклу выберет нынешняя. Второй вариант предпочтительнее…
- Наша дочь, она несколько… агрессивна.
- Кукла несет в себе черты, наиболее приятные пациенту. Ваша дочь не будет реагировать на нее агрессивно.
- И еще один вопрос: если куклы не станет, что будет с подопечным?
- То же, что и с водой в стакане, если стакан вдруг исчезнет.

Миранда то бежала впереди, взахлеб восхищаясь цветущими яблонями, то брала меня за руку, чинно шла рядом, заглядывая в глаза, то забегала в ларьки, чтобы купить жвачку, горсть карамели или кулек земляных орешков.
Она не усомнилась в правдивости моих слов, и ей, в отличие от большинства других людей, оказавшихся в подобной ситуации, не пришло в голову пытаться сделать что-то для того, чтобы спасти меня. Мою смерть она восприняла как факт, и теперь пыталась превратить мой последний день в праздник.
В левом глазу вспыхнул индикатор, и я впервые подумал о том, как мало времени у меня остается.
- Миранда, через два часа меня не станет, - негромко проговорил я.
- Пойдем на набережную, - ответила она.

- Так как любая кукла, это не простая машина, а сложный многоступенчатый механизм, оснащенный системами полного жизнеобеспечения, его ресурс не слишком велик. Испытания показали, что кукла может работать идеально и безошибочно на протяжении двенадцать лет. Через двенадцать лет она будет выключена автоматически, потому что даже минимальная вероятность сбоя слишком опасна.

Мы сидели на досках моста, болтая над водой босыми ногами, и рассказывали друг другу секреты. Точнее, Миранда рассказывала, а я слушал.
- В детстве я зарыла клад в саду. Там были мамины бусы, запонки отца и мои стеклышки.
- У меня был ключ от тайной двери. Я точно знала, что эта дверь в моем доме, но не могла ее найти. Все комнаты обошла, везде искала, но двери не было и все. Пришлось выбросить ключ.
- Мне мама в детстве говорила, что я плохая и никогда не встречу принца. Врала ведь.
Я лег на теплые доски и положил голову на колени Миранды. Системы жизнеобеспечения моего организма медленно выключались. Я переставал быть.
- Ты никогда-никогда не вернешься, Кел?
- Никогда-никогда.
- Тогда я скажу, пока ты еще не ушел. Я тебя люблю, Кел. Классно, правда?
Мимика на лице уже не работала. Я закрыл и открыл глаза, показывая, что понял. Миранда ткнулась в мои губы влажными искусанными губами.
Датчики в моих глазах погасли, и меня не стало.

Черноволосая девушка в сером платье закрывает лицо руками и, впервые в жизни, плачет.

13-16 мая 2010 года