Онлайн

                — А у Вас когда-нибудь была безответная любовь?
                — А разве бывает другая?





    Аполлония Вителли в сердцах швырнула монитор компьютера о стену.

    «Удалюсь, точно удалюсь» - решила она, но тут же на разгневанном лице проскользнула умиротворённая улыбка. Она вспомнила о нём. Если бы не он, она, наверно, давно бы решилась порвать с интерактивным пространством.

    Он появился в её жизни примерно полгода назад. Аполлония никогда его не видела, и даже имени не знала. Он вообще не очень любил говорить о себе, но с удовольствием слушал её. Ей был необходим такой друг, как он.

    Третье декабря двадцатилетней давности стал настоящим праздником для жителей маленькой деревушки Багерия на северо-западе Сицилии. В семье Джузеппе Вителли появилось на свет прелестное создание. После четырёх сыновей небеса послали Джузеппе дочь. Девочке дали красивое имя Аполлония.

    В окружении братьев она росла бойкой и задорной. Год от года девушка становилась всё краше. Ещё подростком она ловила на себе восхищённые взгляды. Не мог ни замечать этого и её отец. Джузеппе, который больше всего в жизни уважал честный труд, не желал для любимой дочери участи любовницы какого-нибудь местного мафиози.

    Посчитав это за благо, он отослал пятнадцатилетнюю дочь к своим родственникам в Америку. Разлука с семьёй и родной Сицилией давалась девушке нелегко. Родители раз навещали её. Отец строго настрого наказал ей ни в коем случае не возвращаться на Сицилию.

    Со временем девушка освоилась в инородной среде. Дал о себе знать настоящий сицилийский характер, в тех краях люди крепки как камень.

    Аполлония совсем «американизировалась». Она поступила в университет Южной Каролины и, покинув родню в Нью-Йорке, обосновалась в городке Джорджтаун.

    Под лёгким бризом с Атлантического океана расцвели не только сабаловые пальмы, коими так славится Южная Каролина, но и стала ещё прекрасней Аполлония Вителли. Чёрные как смоль волосы, точёная фигурка и глаза, в которых можно утонуть. О, сколько же сердец забились чаще, когда Аполлония прогуливалась по набережной!..

    Как и любая девушка, она порой давала волю чувствам, но ни на миг не забывала, кто она и откуда!.. Честь семьи она ставила выше любых чувств. Хрупкий и нежный образ таил в себе крепкий стержень.

    Успехи в учёбе, добрые вести с Сицилии, всё настраивало её на оптимистичный лад. И лишь назойливые ухажёры докучали ей. Аполлония совершенно не стремилась выскочить замуж, и дело вовсе не в том, что она пропиталась в Америке духом феминизма, и уж точно она не ощущала недостатка в желающих предложить ей руку, сердце и прочие свадебные принадлежности. Просто замужество, в сицилийской традиции, дело касающееся всей семьи, а не только влюблённой особы.

    Аполлония не вышла бы замуж за нелюбимого человека, но и ослушаться родителей не посмела бы.


                * * * 

       
     Аполлония частенько проклинала тот день, когда решилась с головой окунуться в интернет-пространство. Изначально, это было простым средством адаптации в совершенно новой среде. Она знакомилась с новыми людьми, перенимала их образ мыслей, взгляды на жизнь. Живой ум и природная интуиция сделали своё дело, она уже не чувствовала себя абсолютно чужой.

    Но постепенно контингент собеседников совершил явный перекос в сторону стервятников, рыскающих по сети в поисках глупых дурочек с симпатичными мордашками. Аполлония, кроме того, что обладала завораживающей красотой, была к тому же необычайно фотогенична и её, конечно же, не обходили стороной хищнически устремлённые  кавалеры. Она без малейших кол****ий отвергала ухаживания виртуальных поклонников.

    А они клялись ей в любви, что крайне раздражало юную сицилийку. Ведь она с трепетом относилась к подобным признаниям, и ещё ни один молодой человек не услышал от неё… Ну, Вы меня понимаете?!.. Ей случалось влюбляться, но она ещё никого не любила…
 
    Тем неприятнее были любовные излияния от совершенно незнакомых ей, а главное, не знающих её, парней. Только за сегодня ей трижды писали о нежных чувствах и один раз предлагали выйти замуж. Был ещё один, который ничего определённого не предлагал, сказав лишь, что мечтает вместе состариться.

    Какой-нибудь другой девушке это, наверное, бы польстило, но Аполлония лишь теряла веру в искренность людей. Так было до него…

    Он назвался «Циником» и вполне оправдывал свой ник. Никакой романтической чуши, он не просил номер телефона, не делал намёков по поводу встреч IRL, он вообще не делал намёков. Он говорил прямо, но делал это очень изысканно, извините за каламбур, без намёка на грубость!.. Их общение ограничивалось только сетью, ей это нравилось, а он своё мнение на этот счёт никогда не высказывал.

    Они болтали по многу часов на совершенно разные темы, от серьёзных проблем до глупых несущественных мелочей. Они были как Гарри и Салли, разумеется до того как те провели ночь вместе…


                    * * * 

       
    Проливные дожди - вполне обыденное явление для столицы Гайаны. Примерно один месяц в году тучи затягивают ясное небо над Джорджтауном, вынуждая горожан по большей части прятаться у домашнего очага.

    Но для «сезона дождей» ещё слишком рано. И пасмурная погода, установившаяся в этот воскресный день, не должна была предвещать ничего плохого.

    Аполлония любила это ощущение, когда природа словно замирает в ожидании дождя. В воздухе витает напряжение, которое в любое мгновение может оборваться небесной влагой. В такие дни она непременно выбиралась на прогулку. Она не спеша проходила Лафайет-парк, спускалась по Элм-Стрит в старый город. Тут почти ничего не изменилось со времён голландского поселения. Тихие, тенистый улочки. Покой и умиротворение царили здесь, тем парадоксальней был контраст, ведь всего в десятке кварталов отсюда располагались деловые районы города, шумные и вечно спешащие.

    Было у Аполлонии и любимое место в городе. Это был старый мост Таброк, сохранивший свой первозданный вид. Несмотря на почтенный возраст, мост оставался олицетворением надёжности. Англичане строили на века! Мост был исключительно пешеходным. С давних пор на Таброке  завелась традиция, если девушка попросит своего возлюбленного взять её в жёны на этом мосту, то для молодого человека является делом чести жениться на  столь решительной особе. Надо ли говорить, что молодые люди стараются, по возможности, обходить Таброк стороной?..

    «Дурная» слава и непогода распугали последних прохожих. И лишь одинокая фигура неспешным шагом ступала вдоль течения своенравной реки Демерара. Волны с шумом ударялись о гранитную набережную, окаймлявшую течение реки. Усиливавшийся дождь будто бы подразнивал Демерару, убеждая её покинуть русло и разлиться на всю округу.

    Не желая промокнуть, девушка ускорила шаг. На ней был то ли плащ, то ли платье, напоминающее по фактуре плащ, с широким лаковым поясом, обрамлявшим лёгкий стан. Короткие рукава лишь подчёркивали всю легкомысленность подобного наряда.

     Её лицо не выражало никаких эмоций, она шагала в совершенной задумчивости, по своему обыкновению, не осматриваясь по сторонам и пристально глядя себе под ноги. Смолистые локоны развивались на ветру. И вдруг поправляя волосы, она увидела то, что заставило немедленно остановить её стремительное движение.

     За перилами моста стоял человек.

     Положение, в котором он застыл, говорило о том, что он неминуемо собирается прыгнуть в страстные объятия Демерары.

     Аполлония предсказуемо растерялась, она начала судорожно соображать, как ей лучше поступить. Моросивший дождь мешал ей сосредоточиться. Она огляделась по сторонам, вокруг совершенно никого не было. Только она и этот горе-прыгун, по виду, молодой человек.

    Аполлония взяла себя в руки. Она решительным образом подошла к парню и, перекидывая ногу через невысокие перила, с беспечным видом поинтересовалась:

—Здесь не занято?

     Парень не выказал ни малейшего удивления. С невозмутимым видом он осмотрел Аполлонию с ног до головы и обратно. Отвернувшись, он процедил сквозь зубы:

—Это свободная страна.
—И вы, по всей видимости, решили воспользоваться этой свободой сполна? – мягко улыбнувшись, спросила она.
—Ну, если я вам мешаю... Я могу пропустить вас вперёд! – понимающе кивнул он. – Мама учила меня уступать девушкам.
—Не сомневаюсь. Это так благородно с вашей стороны, - не без иронии в голосе произнесла Аполлония, - у меня как раз не было планов на вечер!
—М-м… Свежо предание… - ухмыльнулся он.
—Даже не сомневайтесь. Да, кстати, если матушка так озаботилась вашим воспитанием, неужели она не рассказывала вам, что при знакомстве с новыми людьми необходимо представляться?
—Вы правы. Это в высшей степени неприлично с моей стороны! – сокрушённо произнёс он, протягивая руку. – Джо Брэдли. Только не смейтесь! Бабушка была страстной поклонницей Уильяма Уайлера. Если бы не она, меня бы звали Артур Брэдли III. Это родовое имя, которое теперь досталось моему младшему брату.
—Ну что же, мне весьма приятно наше знакомство, Джо Брэдли…
—Как? Вас тоже зовут Джо Брэдли? – оборвал он её. – Как тесен мир!
—Вы ещё и пробуете острить?.. – сказала она. – Меня зовут Аполлония.
—Да уж… Видимо, вас тоже недолюбливали родители, раз дали столь странное имя.
—Отнюдь. А чем же вам не нравится моё имя?
—Оно слишком вычурное. И совсем вам не подходит.
—Вам, конечно, виднее, - улыбнувшись, ответила она, - но я к нему привыкла.

     Наступила неловкая пауза. Оба опустили взгляд в воду. И наконец, он нарушил затянувшееся безмолвие.

—Ты собираешься прыгать?
—Что? Я полагала, что это у тебя в планах расстаться с жизнью на моём любимом мосту! – с нотками возмущения в голосе произнесла она.
—Я что похож на сумасшедшего? Отвечать не обязательно.
—Так какого чёрта тогда ты ломаешь эту комедию? Забирайся обратно.
—Ты не поможешь мне? А то я порядком продрог, я стою здесь больше часа и могу нечаянно свалиться в воду. И тебе придётся прыгать за мной…
—Вот ещё! – она помогла ему перелезть через перила. – Какой ты мокрый!..
—Со мной такое постоянно случается. Я всегда мокну от дождя! Это семейное. У меня и отец от воды намокал, и дед. А мамин двоюродный брат, тот совсем не просыхал…
—Очень познавательно, но раз твоя жизнь вне опасности, вынуждена тебя покинуть. Чао, - бросила она удаляясь.

      Он ещё несколько секунд смотрел ей вслед и, негромко чертыхнувшись, побрёл за ней. Он уже хотел её окрикнуть, но тут в ход событий решительно вмешалась небесная канцелярия. Словно по мановению волшебной палочки с небосвода хлынули необъятные потоки. Он заметил, что она спряталась под козырек ближайшего дома и Джо поспешил туда же.

—Если бы не твоя глупая выходка, я была бы уже дома! – укоризненно промолвила она.
—Как неприятно это осознавать, но мне совсем не стыдно.

       Она ничего не стала отвечать, озираясь по сторонам, Аполлония надеялась узреть поблизости такси. Но тщетно.

—К тому же, если кто из нас и повёл себя глупо, то уж точно, не я! Я очень умён! – с напускной серьёзностью продолжил он.
—Я ещё и глупая? – её возмущению не было предела.
—Конечно! Я умный, поэтому предлагаю тебе пойти со мной и выпить по чашке горячего шоколада. Тут через дорогу есть прекрасное заведение со сносным шоколадом!.. – улыбнувшись, проговорил он.
—А что, если я проигнорирую твоё шикарное предложение, и…
—Это лишь будет подтверждением того, что ты глупая! – он стал стучать себя по карманам, словно бы разыскивая кошелёк. – Только тебе придётся угостить меня. А то, кажется, я оставил деньги… в… 99-ом.
—Обескураживающая наглость! – усмехнулась Аполлония. – Ну ладно, операция по твоему спасению продолжается.
—Джеронимо!!! – не удержался он.


                  * * * 


       
       Почтенная публика, позвольте мне обратится к Вам со странным вопросом, которым, возможно, Вы и сами задавались… Как зарождается между двумя людьми, порой совершенно незнакомыми, нечто вечное и нерушимое?..

       Я говорю не о тех ситуациях, когда её устраивает его банковский счёт, а его - её силиконовые импланты. Я имею в виду то настоящее и непостижимое.

       Во что влюбляется она? В слова, в поступки? От чего теряет голову он? Только ли от стройных ножек? Или есть нечто большее?..

       Я не знаю, но чего там точно нет так это логики.

       Меня всегда поражало это. Когда один человек находит себя в другом. И есть что-то магическое в зарождении этого чувства, когда ты ещё боишься признаться, даже самому себе, но в то же время, ты совершенно не в силах противиться этому. Тебя раздирают противоречивые чувства, ты испытываешь непонятное воодушевление, и чувствуешь неодолимую слабость и уязвимость…

       И вопреки всеобщему заблуждению, в тот момент ты не чувствуешь себя счастливым. Лишь по прошествии определённого времени, ты в состоянии осознать, как же ты был счастлив в ту пору!..

       Они уютно устроились в углу у окна. Это было крошечное домашнее заведение. Сдобный аромат витал вокруг, словно бы окутывая заглянувших сюда. Нежный полумрак, сладкий дымок горячего шоколада и мягкие кресла, в которых потонули все сомнения и страхи. Вся эта обстановка располагала для задушевной беседы.

       А им было о чём поговорить, хотя по большей части говорил только он. Джо рассказывал о себе, о своей жизни. Он говорил без затей и сожалений, не пытаясь что-то приукрасить. Она понимающе улыбалась. Аполлония старалась слушать его со всем вниманием. Но порой она ловила себя на мысли, что будто зачарованная не слышит слов, а лишь ловит искреннее звучание его голоса. Его простота и ироничность неминуемо находили отклик в её душе. Возможно, это звучит несколько поэтично, но разве эта поэтическая красота не живёт в сердце каждого из нас?..

      Тембр его голоса ласкал ей слух. Он говорил мягко и негромко, с каким-то утробным урчанием. Только сейчас она рассмотрела его как следует. Черты его лица нельзя было назвать совершенными. Густые спутанные волосы, немного кривая улыбка, тёмные круги под глазами придавали взгляду усталый вид. Он не подходил под описание смазливого красавца, но когда он улыбался, его лицо преображалось. В этой улыбке было что-то детское и непосредственное, она заражала.

—Что я всё о себе, да о себе?.. Может, ты что-нибудь расскажешь обо мне?.. – улыбаясь, завершил свою тираду Джо.
—Да, у меня уже созрел вопрос к тебе, - стараясь быть максимально деликатной, ответила Аполлония, - судя по твоим рассказам, твоя жизнь и вправду не сахар, но, тем не менее, не могу ни спросить, что заставило тебя… Ну ты меня понимаешь… Я про инцидент на мосту. Неужели это единственно возможное решение? Пойми, я тебя не осуждаю, - добавила она, заметив, что он смущённо потупил взгляд, - но нельзя же едва столкнувшись с препятствиями на жизненном пути, тут же лезть в петлю?..

       Часы пробили полдень. Дождь за окном почти прекратился. Джо резко поднялся со своего места и, в очередной раз улыбнувшись, произнёс:

—Мне нужно ненадолго отойти… Но ты, пожалуйста, не забудь свой вопрос. Обещаю, дать на него ответ. Я скоро.

       Он скрылся во внутренних помещениях кафетерия. Аполлония была несколько обескуражена стремительностью происходящих событий.

       Прошла четверть часа. Джо так и не появился. В голову Аполлонии приходили мысли, не скрылся ли её новый друг через окно в уборной? К столику подошла хозяйка кофейни, частенько исполнявшая по совместительству роль официантки, она держала в руках конверт и белую розу.

—Это вам от удалившегося молодого человека.
—Первый раз от меня парни убегают через чёрный ход…
—А со мной такое частенько случалось, - ответила дородного вида женщина, - пока я одного из них не догнала. После развода я получила это кафе. Что-нибудь ещё заказывать будете?
—Да нет, - ответила Аполлония. Ей не терпелось открыть конверт. – Принесите счёт, пожалуйста.
—Прежде чем убежать ваш друг сполна расплатился.
—Чем же?.. У него вроде не было…
—Наличными. Я вас уверяю, наличными. Если бы он расплатился как-то иначе, я бы этого не забыла!

        Подождав пока добродушная Пэгги Флеминг перейдёт к другим посетителям, Аполлония вскрыла конверт. На вложенном в него листке бумаги ровным почерком было написано следующее:

       «Очень надеюсь, что ты не осудишь меня строго. Познакомившись с тобой при столь нетривиальных обстоятельствах, я просто не мог допустить банального прощания. Я ведь мог не пережить этого! Я не прощаюсь. Уверен, что в скором времени, мы свидимся вновь.

P.S. Я уже скучаю»

      Аполлония находила эту выходку довольно странной, но в этой непредсказуемости было что-то притягательное. Единственное, что её огорчало и настораживало, это то, что к письму Джо не приложил ни номера своего телефона, ни каких-либо других данных для связи.

      «Неужели он настолько верит в судьбу?» - пронеслось в её голове.


                * * *         


       Едва переступив порог, Аполлония устремилась к компьютеру. Ей была срочно необходима отрезвляющая «циничная» правда жизни. Порой она ловила себя на мысли, что доверяет ему больше, чем любой из подруг. Ядовито-жёлтая табличка «онлайн», напротив его имени, искренне порадовала Аполлонию.

CONTAGIO: «Эхей! Здорово, что я тебя застала! Мне есть, что тебе рассказать»
CYNIC: «Дай угадаю! Ты попала на распродажу итальянских босоножек???»
CONTAGIO: «Как мило. С каждым разом ты всё добрее и добрее… Смотри, я ведь могу и обидится, а ты себе даже представить не можешь, что такое разгневанная сицилийка!»
CYNIC: «Ладно тебе. Выкладывай, как его зовут?»
CONTAGIO: «А почему ты решил, что речь обязательно пойдёт о парнях?»
CYNIC: «Девушки вообще довольно примитивные существа. Их устремления понятны и предсказуемы. Примитивнее чем девушки, только парни!»
CONTAGIO: «Ну да! Мы все ждём принца на белом коне любой окраски…»
CYNIC: «А принц, опускающий после себя крышку унитаза, тебя не устроит?»
CONTAGIO: «М-м-м… Как романтично! Звучит заманчиво, но, наверно, нет»
CYNIC: «Ну и как зовут твоего Ромео?»
CONTAGIO: «Не поверишь, его зовут Ромео! А если серьёзно, он очень необычный парень»
CYNIC: «У него что хвост растёт?»
CONTAGIO: «Да, да! А ещё рога и копыта. Отзывается на кличку Люцифер!»
CYNIC: «Где ты только таких находишь?»
CONTAGIO: «Это перст судьбы. Я буквально вытащила его с того света. Правда, я молодец?»
CYNIC: «Сам себя не похвалишь, никто тебя не пожалеет… Мой тебе совет, избавляйся от него как можно быстрее!»
CONTAGIO: «Зачем же так категорично? Ведь ты его совсем не знаешь»
CYNIC: «А мне и не надо. Сколько можно тебе повторять, держись подальше от проблемных парней. Эти вечно хнычущие романтики, ничего кроме неприятностей они не приносят!»
CONTAGIO: «Может и так. Но жизнь и так одна сплошная неприятность, изредка прерывающаяся чередой неудач и разочарований!..»
CYNIC: «Хм. Он сделал из тебя философа. Ну и чем же занимается этот друг Платона. Какой-нибудь бедный художник?»
CONTAGIO: «Почти угадал. Он безработный актёр»
CYNIC: «Вот как, и где же он играл?»
CONTAGIO: «Точно не знаю. Но он отлично играет роль безработного!»
CYNIC: «И чем же он тебя пленил?»
CONTAGIO: «А я не говорила, что он меня пленил. Просто это знакомство было очень необычным. И он сам очень необычный. Он похож на молодого Рока Хадсона»
CYNIC: «Что?! А кто тогда ты в этой истории? Дорис Дэй? И вообще, мне казалось, что ты ищешь себе этакого Адриано Челентано…»
CONTAGIO: «Да никого я не ищу. И вовсе ни во внешности дело. Просто я таких парней ещё не встречала. Он очень открытый и искренний. Едва меня зная, он рассказал столько всего про себя, что иные и после свадьбы пытаются утаить от своей возлюбленной!»
CYNIC: «А кроме болтливости?»
CONTAGIO: «Знаешь, за весь наш разговор он не сделал мне ни одного комплимента. Шаг рискованный, но я оценила! При первой встрече парни зачастую целые радиоспектакли разыгрывают. Это так фальшиво…»
CYNIC: «Значит, он настоящий?..»


                * * *       

 
     Никто не рождается циником, лишь жизненные разочарования првращают нас из романтиков в людей абсолютно циничных. Вот и Чарли Ханнэм, талантливый перфекционист превратившийся в закоренелого слюнтяя. Всё в своей жизни он делал словно по инерции. Потеряв всякий интерес к окружающей действительности, он просто проживал новый день точно также как вчерашний и ничего не ожидая от завтрашнего.

     Наверное, ему тривиально не хватало силы духа для того, чтобы бороться за своё счастье, он предпочёл плыть по течению, не утруждая себя ничем.

     В жизни каждого человека наступает момент осознания самого себя и своего места в этом мире. И в этот миг мы отчётливо понимаем, что не всё на этом свете зависит от нас и наших желаний. Даже у самого большего оптимиста иногда опускаются руки. И только одно единственное может побороть эту апатию… Мечта.

        Она окрыляет, она даёт силы тогда, когда им просто неоткуда взяться. Если Вы, любезный читатель, спросите меня, что отличает человека от зверя, то мой ответ будет однозначным, способность мечтать!..

     Была своя мечта и у Чарли. Он грезил о ней. Он много раз пытался забыть её, но безуспешно. Она стала его паранойей. Он тайком следил за ней. Он знал все её привычки и пристрастия. Он стал ей настоящим другом. Настолько, насколько можно дружить с тем, кого мечтаешь поцеловать. Он ревновал её, хотя они ни разу не встречались. Не знаю можно ли назвать это любовью?.. Но, если он кого-то и любил в своей жизни, то только её.

        Чарли упивался своим общением в сети с Аполлонией. Он ощущал свою востребованность. Надежда на то, что это дружеское общение перерастёт в нечто большее умерла в тот день, когда Аполлония поинтересовалась у своего "циничного" собеседника, какое платье ей лучше надеть на свидание. Чарли осознал, что превратился для неё в бесполое существо. Этакий друг-гей, с которым можно обсуждать туалеты и косметику.

     Были необходимы решительные меры. Ответ нашёлся сам собой. Как-то раз Чарли наткнулся в сети на презабавнейшую историю, имевшую место быть на самом деле. Некий юный тайванец, отчаянно жаждавший руки одной девушки, в течение четырёх лет писал ей письма, по письму в день, где изливал свои любовные чувства. Четыре года жизни, десятки килограмм бумаги, тысяча писем, полных нежности и страсти, и всё впустую, девица осталась непреклонной. Но если бы молодой человек не предпринимал подобных усилий, юная леди вряд ли вышла бы замуж за того, за кого она в конце концов вышла — то был почтальон, приносивший ей все эти письма…

     Чарли твёрдо решил сыграть обе роли.

     Удобно устроившись перед монитором компьютера, он набрал до боли знакомый номер. Он знал его наизусть, хотя ни разу не звонил ей. В полной тишине Чарли отчётливо слышал биение своего сердца. В трубке раздались протяжные гудки. Он поднял взгляд на стену, где красовался огромный плакат с надписью: «Lie, lie and lie some more».

—Алло.
—И тебе алло, добрый человек.
—Ты уже успела соскучиться?
—Ха! Это тот, о ком я думаю?
—Мистер Джо Брэдли, собственной персоной.
—Даже не хочу спрашивать, откуда у тебя мой номер.
—Лучше не спрашивай. Всё равно не признаюсь. У меня к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться…
—Надеюсь, не руки и сердца?.. – рассмеялась Аполлония.
—Ладно, тогда план «Б», - выдержав паузу, сказал Джо (Чарли), - я жду тебя через час на углу Пайк-стрит и Черч-роуд. Знаешь, где это?
—Не совсем. Но найти не проблема. А что там?
—Там ответ на твой вопрос. Я буду тебя ждать. Не опаздывай. Чао!
—Я не знаю… Алло, алло… - но ответом ей были лишь короткие гудки.

       Чарли остался доволен собой, авантюра удалась. Его внимание привлекло новое сообщение, отобразившееся на экране компьютера.

CONTAGIO: «Он приглашает меня куда-то на окраину города. Что бы это значило?»
CYNIC: «Наверно, с парашютом прыгать будете»
CONTAGIO: «От него можно ожидать чего угодно. Меня подмывает довериться ему»
CYNIC: «Я категорически против. Я знаю, что у него в голове. Я тут на днях купил занятную книжку. Она называется «О чём думают мужчины, кроме секса». В ней 200 страниц. И все они абсолютно чистые… Я понимаю, что тебя раздирает любопытство, но я почти уверен, что, скорее всего, тебя там ожидает номер в мотеле…»
CONTAGIO: «Неужели вы все такие скоты?..»
CYNIC: «Хуже! Как говорится, хочешь кофе в постель – спи на кухне!»
CONTAGIO: «…»


                 * * *   
 

    
         Аполлония вскоре прибыла на указанный адрес. К её великому сожалению, на пересечении означенных улиц действительно располагался мотель «Георг III». Не заставил себя ждать и Джо.

—Ты всё же пришла! – радостно сказал он, разглядывая бабочек на её платье. – А я боялся, что тебя одолеют сомнения. Мой психоаналитик не поверит, когда я ему это расскажу.
—Мой тоже… - сухо произнесла Аполлония. – И что же это значит?
—Ты о чём? – изобразил недоумение Джо, но уловив направление её взгляда, добавил. – А ты про это!.. Мотель тут не причём, нас интересует другая местная достопримечательность.
—А знаю все городские достопримечательности, и не одна из них не расположена в этом районе.
—Ни секунды не сомневаюсь в твоей осведомлённости, - заразительно улыбаясь, отвечал Джо, - здесь и вправду не так уж много значимых мест. Приличной девушке кроме как замуж и выйти-то некуда!..

       Он осторожно взял её за локоть, указывая верное направление.

—Об этом месте знают немногие, а напрасно! Сейчас ты сама это поймёшь.

       Они подошли к обветшалому забору. Железные ворота, изъеденные ржавчиной, были сплошь покрыты вьюнком. Аполлония пристально вгляделась в выцветшую от времени вывеску:

—Кладбище?! Ты привёл меня на кладбище?! А ты часом не сатанист?
—Успокойся, это старинное кладбище, здесь уже давно никого не хоронят.
—И что же тут интересного? А-а! Здесь похоронен кто-то из знаменитостей? – предположила она.
—Насколько мне известно, нет. Я хочу, чтобы ты увидела жизни простых людей…
—Не обижайся, но искать жизнь на кладбище, по меньшей мере, абсурдно.
—Довольно разглагольствований. Следуй за мной, - скомандовал он.

          Они прошли вглубь кладбища, которое оказалось довольно большим. Он шёл молча, она шла следом, опасливо озираясь и стараясь не отставать. У одной из могил он взглядом показал ей, что они добрались до нужного места.

—Я очень люблю это кладбище… - начал Джо.
—Ну так женись на нём!..
—Я исходил его вдоль и поперёк, - произнёс он, не обращая внимания на её реплику, - и хочу кое-чем с тобой поделиться. Помнишь, ты сегодня спросила меня, почему я оказался на мосту?.. Так вот, должен тебя заверить, что я не собирался покончить с собой. Просто для того, чтобы начать по-настоящему ценить жизнь, необходимо оказаться на грани расставания с ней… - Аполлония внимала ему молча. – Люди, погребённые вокруг тебя, оказались за этой гранью. Их жизнь и их смерть вдохновляют меня. Если ты не побоишься пройти этот путь со мной до конца, то уверен, что и ты проникнешься благоговением к этому святому месту. Доверься мне.

       Она подала ему руку в знак согласия.

—Начнём. Дамы и господа, леди и джентльмены! Мы рады приветствовать вас на городском кладбище Джорджтауна, - с пафосом начал Джо, - Старая французская пословица гласит: «Если однажды ты почувствуешь себя самым счастливым человеком на свете – сходи на кладбище. А когда почувствуешь себя самым несчастным – сходи туда снова». Местный пейзаж поначалу может показаться крайне неуютным, но в отличии от современных кладбищ с их ухоженными и однообразными могилами, на этом кладбище куда больше жизни. Как бы парадоксально это не звучало. Я говорю, в первую очередь, о тех надписях, которые можно прочесть на могильных плитах. Взгляни-ка вот сюда!

       Он указал на ближайшую могилу, на серой могильной плите была выгравирована надпись: «Наконец счастлив».

—Хм… - Аполлония не смогла удержаться от улыбки.
—Не стоит стесняться своих эмоций, - он провёл её к следующему надгробию. – Я долго смеялся, прочитав это в первый раз. «Картеру Пьютершмиту от сестёр и братьев – на добрую память». А вот ещё – «Дорогому Питеру от дорогой Лоис».
—Могли ли они представить, что через сто лет кто-то так опошлит их искренний порыв любви к усопшим близким? - с укоризненной улыбкой промолвила Аполлония.
—Не упрекай меня понапрасну. Лучше прочти-ка это!
—«Здесь лежит Эстер Райт, которую Бог призвал к себе. Её безутешный супруг Томас Райт, лучший каменотёс Америки, собственноручно выполнил эту надпись и готов сделать то же самое для вас за 250 долларов» - едва сдерживаясь от гомерического хохота, прочла она.
—Реклама – двигатель прогресса.
—Только мужчина способен учудить такое.
—Спешу тебя разочаровать: «Здесь погребён мистер Джеральд Бэйтс, чья безутешная вдова Энн Бэйтс проживает по Элм-Стрит 7 и в свои 24 года обладает всем, что только можно требовать от идеальной жены», - Джо озвучил эпитафию на очередной могиле.
—Боже, я даже знаю этот дом, - в восторге произнесла Аполлония, - я частенько прогуливаюсь в тех краях. Может там до сих пор живут её внуки…
—От первого брака или от последующих?..
—Я тоже кое-что нашла!..
—Что там? А-а! Знаю, знаю. «Здесь погребён Кливленд Браун, проживший на свете восемьдесят два года, шесть месяцев и четыре дня без перерыва». Славно… А мне очень нравится вот эта, - указал Джо, пройдя дальше, - одна фраза, но сколько за ней всего стоит - «Гленн Куэгмайер. Он никогда не отдавал никаких долгов, кроме долгов природе. От безмерно любивших его кредиторов».
—Здорово. Так ты выискиваешь забавные эпитафии?
—Не совсем так. Здесь великое множество по-настоящему трогательных слов, после которых хочется жить!..
—Ты уже, наверное, и себе что-нибудь подобрал? – пошутила Аполлония.
—Если честно, то да! – не шутил Джо. – Мне по нраву слова Оскара Уайльда: «Все мы сидим в сточной канаве, но некоторые из нас смотрят на звёзды». Лучше и не скажешь.
—Как-то грустно, что в столь юном возрасте ты всерьёз задумываешься о вечном покое.
—Грустить на кладбище не так уж странно, - понурив голову и пряча взгляд, ответил Джо, - взгляни на это! «Дурные дела для вечности – пыль, хорошие дела – тоже пыль. Но как ты хочешь, чтобы о тебе вспоминали?» И вот ещё: «Поздно прикрывать тёплым одеялом могильный камень».

       Джо обернулся и увидел, что Аполлония застыла у памятника молодой девушке. Это была чёрная мраморная статуя ангела с огромными крыльями, у подножия которой было начертано: «Пока жива была, ты не ценил меня, мой милый. Как умерла – то, хоть цени, хоть не цени, мне всё равно, мой милый…»

—Благодарю тебя. За то, что показал мне это… Это так… - её глаза блестели.
—Не надо слёз. Их и так здесь пролито великое множество.
—Знаешь с одной стороны это больно читать. Но сколько же нежности в этих строчках?.. Посмотри, «Вот и всё... Глаза твои закрылись, губы сжались, на ресницах тень, но не верится родительскому сердцу, что тебя, сынок, не стало в этот день».

      Они проходили могилу за могилой. Порой их уста трогала улыбка, иногда сердце сжималось…

—Надо же!.. Здесь написаны мои любимые стихи…

       «Если я умру, и меня похоронят,
       То услышат твой голос, и из могилы
       Сердце моё забьётся сквозь прах,
       И вновь обрету я былые силы».

—Китс.
—А я думал Шелли… - засомневался Джо.
—Джон Китс, - уверенно сказала Аполлония, - я их раньше не воспринимала как эпитафию, а теперь вижу, что они и вправду к месту. А какие твои любимые стихи? Ты прочтёшь мне?
—Ну уж нет. Это какое-то извращение, вечером на кладбище читать девушке стихи. Абсурд. Как ты себе это представляешь?! Я встану в позу, и, задрав нос по ветру, начну декламировать:

        Пусть буду я один, совсем один,
        Но только не в угрюмой тесноте
        Стен городских, а там — среди вершин,
        Откуда в первозданной чистоте 
        Видны кристальность рек и блеск долин;
        Пусть мне приютом будут тропы те,
        Где лишь олень, прыжком качнув жасмин,
        Вспугнет шмеля, гудящего в кусте.
        Быть одному — вот радость без предела,
        Но голос твой ещё дороже мне:
        И нет счастливей на земле удела,
        Чем встретить милый взгляд наедине,
        Чем слышать, как согласно и несмело
        Два близких сердца бьются в тишине.

—Нет, нет! Этого никогда не будет!.. Никаких стихов.

    Она улыбалась. Улыбалась так, как ещё никто и никогда не улыбался на кладбище!..

—И всё-таки ты неисправимый романтик!..

    Они дошли до южной окраины кладбища. Как-то само собой его рука оказалась в её руке…
 
—Наше путешествие по загробному миру подходит к концу, - сказал Джо, подводя Аполлонию к скамейке у внушительных размеров барельефа, - если не ошибаюсь, эта могила некогда мэра Джорджтауна. Он руководил городом на рубеже веков и оставил о себе добрую память в сердцах горожан.
—Я прочту надгробие, - щурясь от лучей заходящего солнца, произнесла Аполлония, - надпись совсем истёрлась, тут написано… «Ум и дела твои бессмертны в памяти потомков, но для чего пережила тебя любовь моя? (Стэну Смиту – Франсин Смит. Гайана. 1913)»
—Знаешь, когда я в первый раз увидел это надгробие, - сказал Джо, - то задался целью узнать о них побольше. Их история поразила меня. Франсин происходила из старинного аристократического рода, восходившего корнями к английскому престолу. Но в тот момент её семья переживала ни лучшие времена. Не спрашивая её согласия, Франсин обручили с обеспеченным нуворишем.

      Но Франсин была девушкой с характером, после неприятного разговора с родителями, она ушла из дома и направилась сестрой милосердия на Гражданскую войну. Недалеко от Геттисберга её экипаж попал под артиллерийский обстрел. Франсин выжила, но лишилась ноги. Ты можешь себе представить, что такое для юной, привлекательной девушки остаться до конца своих дней инвалидом? Её жених немедленно расторг помолвку. Франсин крайне болезненно переживала этот непростой период своей жизни, она порывалась покончить с собой.

       В госпитале её под свою опеку взял молодой врач Стэн Смит. Он окружил её заботой и вниманием, посвящая ей каждую свободную минуту своего времени. Он вернул ей радость жизни, заставив поверить, что происшедшее с ней ещё не конец.

       Как ты уже догадалась, он влюбился в неё. Но она не желала обременять его на всю оставшуюся жизнь. Семь раз он делал ей предложение руки и сердца, шесть раз она отказывала ему, но на седьмой раз – дрогнула! Они прожили вместе почти полвека…
—Всё-таки не зря называют любовь – старым чувством, - с нотками грусти в голосе, произнесла Аполлония, - от таких историй сердце охватывает трепет…
—Чувство может и старое, но не устаревшее, - выразительно посмотрел ей в глаза Джо.

      Затаив дыхание, они смотрели друг на друга. Он медленно подался вперёд, намереваясь сорвать с её губ первый поцелуй…

—Ты чересчур спешишь, - как можно мягче, ответила Аполлония, - мы знакомы один неполный день. Это слишком скоро для меня.
—Может и так, но разве для сердечного порыва есть приемлемые сроки? Не уверен. Скажи, а ты подарила бы мне поцелуй, если бы узнала, что я смертельно болен и мне осталось жить каких-нибудь пару часов?
—Это не повод для шуток.
—Не думаю, что для шуток нужен повод, или, что есть запретные для юмора темы. Бывает просто неподходящий момент. Знаешь, жизнь вообще слишком серьёзная штука, чтобы относиться к ней всерьёз…

       Аполлония едва уловимым касанием поцеловала Джо в щёчку.

—Это был единственный способ заставить тебя замолчать… - словно бы извиняясь сказала она, одарив его лучезарной улыбкой.
—Это ты, что меня поцеловала? Будет тебе, не смущайся! Я никому не расскажу! – рассмеялся Джо. – Приятно осознавать, что ещё не перевелись девушки, которые умеют краснеть…
—А она тоже погребена на этом кладбище?
—Ты про Франсин? – переспросил он, раздосадованный сменой темы разговора. – Да, кажется.
—Давай, перед тем как уйти, навестим её!

       Они разыскали могилу Франсин Смит, она на шесть лет пережила мужа. Убранство её последнего пристанища было куда менее помпезным, обычный могильный камень, почти разрушившийся от времени.

       Было заметно, что сюда уже давно никто не наведывался, могила потонула в растительности. Высокая трава почти полностью скрыла её.

       Джо уверенно ступая, прошёл к надгробию. Могильный камень венчала едва различимая надпись: «Умереть не трудно, трудно жить».

—А-ааай! – что есть мочи вскрикнул Джо, он схватился за ногу и повалился наземь.
—Что случилось? Что с тобой? – спрашивала Аполлония, пробираясь к нему.
—Змея! Она укусила меня, - превозмогая боль, ответил Джо, - не подходи сюда, она ещё где-то здесь. Чёрт! Вот же она… Она уползает… Наверно, я наступил на неё…

      Это был чёрный полоз более полутора метра в длину. На верхней части змеиного тела были приметны бурые шестиугольные пятна в светлом обрамлении, а на конце хвоста трещотка из твёрдых кожистых колец. Застигнутая врасплох змея поспешила скрыться в траве.

—Как ты?
—Нога онемела, я её совсем не чувствую. А внутри всё горит.
—Всё будет хорошо, - успокаивала она, вынимая из сумочки телефон, - сейчас вызовем врача, он даст тебе противоядие, и ты поправишься. Дьявол! Здесь нет сети, мой телефон не работает.
—Ах, ну да… Это же мёртвая зона!.. – усмехнулся он. Джо едва справлялся с головокружением.
—Я выйду и позову кого-нибудь на помощь!
—Постой! Знаешь, может это и глупо, но это наилучший вариант для завершения… Ничего лучше я бы и не придумал… Иной день стоит целой жизни.
—Ты прав, ты говоришь полную ерунду. Я скоро, только не теряй сознание! Всё будет хорошо! – она побежала к выходу.
—Куда же ты? – глядя ей вслед, произнёс Джо, у него потемнело в глазах. Он чувствовал, что жизнь покидает его. – Я ведь не сказал тебе самого главного…




                  * * *   


 

    
       Сержант Кроули вернулся с чашкой кофе. Он поставил кружку на стол, терпкий аромат распространился по кабинету.

—Спасибо, не надо, - не поднимая глаз, ответила Аполлония.
—Выпейте! Вам станет легче, - настаивал сержант. Он не особо умел произносить утешительные речи. Глядя на мрачное лицо девушки, Кроули пытался придумать подходящие слова. – Могу себе только представить то потрясение, что вы испытали. Но так бывает, и в том нет ничьей вины. Вы сделали всё, что только могли. Это несчастный случай. И не в нашей власти что-либо изменить.

       Он встретился с ней взглядом. В её покрасневших глазах было столько печали, что он не решился продолжить…

—Он назвался вам Джо Брэдли? Но мне сообщили, что при нём нашли удостоверение личности на имя Чарли Ханнэма… Ну да ладно, мы разберёмся с этим позже. А сейчас, мисс Вителли, вам следует отправиться домой. Патрульная машина доставит вас по адресу. И мой вам совет, выспитесь как следует, чтобы забыть этот кошмар. Мы с вами свяжемся, если что-то понадобится. Берегите себя.

       Аполлония села в машину. Она опустила голову на холодное стекло. В висках стучало, она была совершенно без сил. Самый длинный день в её жизни никак не заканчивался. Ей нужна была дружеская поддержка, ей было необходимо выговориться. Ей нужен был «Циник».


        «Только бы он был «онлайн»…












                Любовь бежит от тех, кто гонится за нею,
                а тем, кто прочь бежит, кидается на шею.
                Уильям Шекспир









                chermen  van  badov