Рацпредложение

Мистер Сэм Клеменс, скончавшийся в 1910 году и более известный нам как писатель Марк Твен, как-то провозгласил: "Если бы Господь послушал моего совета, Он начал бы с другого конца, создавая человека. Мы тогда рождались бы стариками и постепенно молодели. Ведь было бы куда легче пережить всю горечь и бессилие старческого возраста в начале пути".
Автор этого рацпредложения, как известно, ухитрился дотянуть до 75 лет. Тоскливо ему стало, когда он достиг большого ума, славы, популярности, и вдруг смерть стоит на повестке дня. А жизнь дальнейшая в благодарной памяти читателей его не прельщала. Тиражи его книг увеличатся, а вот гонорары уже не ему получать. От таких скорбных размышлений ему было то жарко, то холодно.

Эх, — размечтался он, — родился бы я с бородой, морщинами, склерозом, а потом стал молодеть! Сначала бы пенсию приносили, был бы умным, просвещенным, обогащенным житейским опытом. Писал бы сразу "Приключения Тома Сойера" и всю жизнь почивал бы на лаврах. Правда, тут загвоздка одна — книги-то о детях — этот период надо пережить, прочувствовать, чтобы потом описать. Да, ладно черкнул бы потом и о старичках кое-что. Тоже интересная тема. Сколько наслушался разговоров в поликлиниках о болезнях, о серебряных свадьбах!

С возрастом, конечно, я тал бы глупеть, молодея при этом. Ну ничего: сила есть — ума не надо! Мои дети достигли бы среднего возраста и стали бы мне менять пеленки, так как я, извините за выражение тогда уже и носа себе утереть не смог бы. Постепенно мой ум ограничился бы четырьмя арифметическими действиями. А жена моя развивалась в обратном порядке, стала бы играть в куклы. Мой словарный запас также бы истощился: "дай", "мама", "агу". А дальше куда — во чрево матери? Это уже какое-то бессмертие, если не вечный двигатель.

Нет, такой вариант не пойдет. Пусть тело молодеет, а ум развивается в обратную сторону. Правда в таком случае, будучи стариком, придется лишиться некоторой доли интеллекта. И сэр Марк Твен представил себе другую картину. Он возвратился в квартиру из редакции. Сынишка, который под стол пешком ходит, готовит на него очередной антирелигиозный доклад.
Узрев родителя, он агрессивно бранит его: "Опять стрелял из рогатки, барбос. Голова совсем лысая, а ума ни на грош! Садись-ка за стол, да вызубри на зубок, а иначе тебе не видать мороженного, как своих ушей. Заруби себе на носу! Да не хнычь, лентяй! Сегодня твой редактор звонил, что, дескать, примите меры — старикан со своими дружками опять "грабанул" колхозный огород. Выпороть бы тебя хорошенько. Ну, что слюни распустил? Пойди, умойся, грязнуля, да ступай в угол!"

Дрожь пробежала по телесной части Марка Твена. Он очнулся от своих размышлений и подумал: "А все-таки целесообразно создан Богом человек и не бывать ему, члену Союза писателей по совместительству, в обществе рационализаторов и изобретателей. Работа там не шутейная!