Горячий цех

В один прекрасный день в почтовом ящике меня ожидал сюрприз. Там оказалась повестка из прокуратуры: "Вам необходимо явиться к пом. прокурора т. Зайцеву И. М. с паспортом". Я немедленно позвонил на работу. Трубку поднял шеф.
— Извещаю вас, что завтра утром на работу выйти не смогу.
— Почему?
— Вызывают в прокуратуру.
— Зачем?
— Пока не доложили. Возможно, хотят найти во мне какую—то социальную болезнь. Знаете любимую поговорку прокуроров? "Был бы человек, а болезнь у него найдем".
— И надолго? — встревожился шеф.
— Не знаю. В повестке начертано: "явиться с паспортом, а не с вещами. Это пока обнадеживает.
— Ну, что ж, — вздохнул мой начальник, — ни пуха ни пера.
Утром следующего дня я направил свои стопы в казенный дом. Войдя в коридор, вовремя посторонился. В противном случае я был бы сбит с ног мчащимся на большой скорости сотрудником почтенного учреждения. Он с папкой в руке скрылся за дверью, на которой чеканными буквами горела табличка: "прокурор Медведев". Я двинулся по тускло освещенному коридору. На массивных дверях были чуть ли не аршинными буквами произведены надписи: "Зам. прокурора Лисицын", "Пом. прокурора Собакин", "Пом. прокурора Баранов", и только одна дверь была отмечена табличкой "следователь Волков". А где же кабинет Зайцева? Я не сразу обнаружил его, ибо дверь была гостеприимно приоткрыта. Я пристально пригляделся к трафаретной дощечке — на ней было выведено: "Зам. прокурора Зайцев". Указанное лицо в горячке металось по просторному кабинету, перебирая бумаги, и видимо не находя нужных. Забренчал телефон. Пом. прокурора подбежал к аппарату и левой рукой сорвал трубку: "Алло! Зайцев! Да хороните без меня! Разрешаю!" Не удовлетворившись предыдущим разговором, он лихорадочно завертел телефонный диск и забаритонил в трубку: "Иван Иванович, там рабочего Петухова подвергли эксгумации. Захороните его без меня. Не успеваю. Тем более, что меня вызывают в городскую прокуратуру". Левой трясущейся рукой он держал трубку, а правой нервно теребил флакон с валерьянкой в правом кармане пиджака. Придав телефонной трубке исходное положение, Зайцев схватил иголку с ниткой и стал суматошно сшивать папку с документами на которой было начертано "Дело".
— Здравствуйте, Иван Михайлович! — окликнул я его, — вы, как я гляжу, "и швец, и жнец, и на дуде игрец".
Его усатое разгоряченное лицо озарилось улыбкой.
— Приходится быть универсалом. А вы кто будете?
— Моя фамилия Жу...
Он не дал мне договорить.
— А ваше дело уже в милиции. Ступайте туда...
— Простите, — возразил я, но зачем в таком случае вы вызвали к себе меня?
Его озабоченные глаза установились в стабильном положении.
— Дайте повестку.
Я медленно повиновался.
— Ах, ваша фамилия "Жуков". А я подумал "Жуликов". Простите и подождите, пожалуйста.
Снова зазвонил телефон. Он ринулся к нему.
"Да! Зайцев! Скоро освобожусь".
Пом. прокурора вновь подбежал ко мне:
— Вы не можете немного подождать?
— Разумеется. Сколько угодно.
— Вы, наверно, сегодня работаете?
— Сегодня — да, а вчера был свободным.
— А я вчера был у прокурора области, — оправдывался он.
— Ничего, Иван Михайлович! — занимайтесь своим делом. Точнее, тем делом, которое вы кому—то шьете.
Его усы вновь расплылись в благодарной улыбке.
Аврал набирал силу. Зайцев вновь говорил с кем—то по телефону. Создавалось впечатление, что этот аппарат не остывал.
— Горячая у вас работа. Впору оплачивать ее, как "горячий стаж".
— Ничего не поделаешь: Слуги закона! — с гордостью выпятил грудь пом. прокурора. Он снова с остервенением стал рыться в бумагах.
— Как ваша фамилия? — переспросил Зайцев.
— Жуков.
— Нет, это не то. Тут какой-то Жуликов!
— Так вы же дело отправили в милицию?
— Да нет, пока еще не отправили.
— А вы можете подождать? — обратился он ко мне.
— Конечно. Не волнуйтесь Иван Михайлович. Я же вижу, какой у вас ажиотаж. Эх, тяжелая это работа.
В голове у меня застучало в рифму:
"Из болота тащить бегемота".
— Иван Михайлович! — окликнул моего собеседника из противоположного кабинета зам. прокурора Лисицын, — подойди сюда!
Спустя несколько минут, он появился снова и продолжил копание в бумагах.
— Эврика! Вот она! — радостно воскликнул пом., — это ваша бумага. Поручение из Куйбышева — уточнить кое-какие детали. Я стал читать документ: Некий Виталий Савин, — говорилось в этой бумаге, — всю свою жизнь посвятил тому, чтобы отнимать жизнь у своих жертв. Таким образом, действуя где-то самостоятельно, а где-то в компании со своим дружком Сергеем он осуществил четыре убийства. Считает себя евангельским христианом. Ссылается на знакомство с вами.
— А вы — верующий! — встревожился пом. прокурора.
— Да.
— А какого вероисповедания?
— Евангельский христианин.
Он посмотрел на меня со страхом и дрожащим от волнения голосом попросил:
— А не могли бы вы подойти к нам позже? Мне, видите ли, надо в городскую прокуратуру.
— Ну, ежели так, то я подойду когда прикажете?
Он бросил взгляд на циферблат.
— Ну, сможете к двум часам дня?
— Конечно, в 2-00 я буду здесь.
Я снова позвонил шефу.
— Вы — с воли? — поинтересовался он.
— Да, но мне опять надо проведать это почтенное учреждение в 2 часа дня.
— И надолго вас там задержат? — снова обеспокоился он.
— На сколько и как задержат, — мне неизвестно, — честно признался я.
Придя к указанному времени, я обнаружил в двери записку: "Тов. Жуков! Прошу меня обождать".
Прочитав ее, я сунул послание в карман. С другого конца коридора меня окликнул круглолицый пожилой мужчина.
— Как ваша фамилия?
— Жуков, — ответил я.
— Ну, тогда, пошли. У меня — ваши документы.
— А где Иван Михайлович?
— Да у него сегодня много дел, не успевает он.
Он вошел в кабинет и сел за рабочий стол.
— Садитесь! — предложил он мне. — И что это они из Куйбышева подсунули нам эту бумажку. Делать им нечего, — вздохнул он.
— Да, видно потому, что я не подписал предыдущего протокола. Честно предупреждаю, что и этого не подпишу.
— Почему?
— Это противоречит моим убеждениям.
Следователь из Куйбышева Волков сказал мне, что Виталию С. гарантирована "вышка". А я не хотел бы отягчать и без того безвыходное положение этого несчастного. У нас, верующих, есть другие способы перевоспитания преступников.
— Но он же — убийца! Преступник!
— А вы читали статью о Генеральном прокуроре сталинских времен Вышинском?
— Да, вчера читал.
— Думаю, что объяснять вам, — кто больший преступник и убийца — не стоит.
Он предложил мне собственноручно оформить протокол. Я отказался.
— Ясно, — сказал зам., — однако этот Виталий считает себя членом вашей секты.
— Кстати, мы — не секта, а Церковь. И он покаялся у нас, в церкви, но крещение не принимал.
 — А в чем он покаялся? — встревожился работник прокуратуры.
— В грехах! А конкретно, в каких, он не перечислял.
После беседы со мной вспотевший зам сказал:
— Вы свободны!
Я представил себя заключенным, освобожденным по амнистии.