2 ноября 1989г

     С частыми моросящими дождями и прохладными, тёмными ночами вступил ноябрь на опустевшую, затихшую в канун близкой зимы землю. Основательно приготовившись к грядущему долгому сну лес сбросил свои разноцветные наряды, и обычная для этого времени года, какая-то вполне приемлемая определённость завладела всем, что ещё могло дышать, двигаться и мыслить. Уже совершенно не удручает отсутствие в отсыревшем воздухе разноголосого птичьего гвалта, не угнетает скучная однородность и серость деревенских окрестностей, а наоборот: в предчувствии и ожидании близкого снега, всё чаще охватывает невероятно приятное и лёгкое задушевное волнение.

     Выискивая подходящие места для установки капкана на норку и не торопясь, внимательно всматриваясь в обрывистый берег реки, прохожу через неширокий коровий выгон. Редко наклоняясь и без особого удовольствия выщипывая скудные, но пока ещё ярко-зелёные и, видимо, съедобные былинки, бурёнки долго провожают меня угрюмыми, любопытными взглядами. Показывающееся иногда ненадолго из образовавшегося в низких облаках просвета солнце ещё пригревает. Особенно, когда ослабевают или на мгновенье совсем стихают порывы ветра. Над обрывом, почти у самой кромки воды, буквально наступаю вдруг на некрупный одинокий цветок одуванчика...? И что-то нарушается в нормальном течении окружающей меня действительности! В наименьшей степени, наверное, удивлённый необычностью увиденного, чем смущённый его обречённостью, с некой жалостью начинаю рассматривать маленький, приземистый огонёк под ногами. Чем больше смотрю на него, тем сильнее разгорается во мне желание помочь ему выжить. С надеждой, найти поддержку, чтобы преодолеть лёгкую растерянность, озираюсь вокруг и уже по-настоящему удивляюсь, когда замечаю рядом с ним такое же приземистое соцветие тысячелистника и мелкую головку бодяга с ярко-фиолетовым чубчиком. Машинально догадываясь о причинах столь редкого явления, начинаю подниматься от обрыва вверх по склону и всюду замечаю, будто появившиеся вдруг по мановению волшебной палочки, робкие осенние цветы. Их ассортимент всё разнообразнее: ромашки, лютики, мать и мачеха - и все они от недостаточного количества света и тепла низкорослы и миниатюрны. Дважды попадаются даже крохотные колокольчики и единожды какой-то фиолетово-голубой цветок, названия которого не знаю. Больше же всего одуванчиков и ромашек…

     Настроение быстро меняется. Хочется жить, творить, любить и верить! Наконец нахожу ответ и на мучавший уже давно вопрос, зачем появляются эти нежные, хрупкие создания в столь позднее и неблагоприятное для них время? - нет, не для того рождаются они вновь в пору предзимья, чтобы сгореть бесследно в беспощадном ледяном пламени первых утренников, а потому, чтобы подарить ещё одну, хоть и маленькую, но, может быть, самую яркую радость тем, кто далеко не равнодушен и всегда чуточку причастен ко всему, что так прекрасно и чисто в своём совершенстве и так беззащитно перед безграничной и всеобъемлющей властью Создателя…