часть 2. Ферма тетушки Салли

В небольшой уютной комнате, перед электрическим камином, удобно расположившись в креслах, сидели двое мужчин. У одного из них в руках была кружка с чаем. Судя по исходящему аромату в нем было больше ромашки, нежели самого чая. Другой в это время активно орудовал пультом от радио.
 - Будь проклят! этот чертов Тэри! – Джоуи пытался перекричать радио.
 - Спокойнее дружище, помни, что он и ему подобные бесплодны. Так что они представляют ценность как игрушка, не более того. – Рассуждал мужчина, потягивающий ромашковый чай. – Ты же сам знаешь, что нас немногое отличает от него. Правда мы бы с огромной радостью поменялись с ним местами… Как и он с нами. Поэтому не стоит так волноваться. Помни – ему так же тяжело.
 - Вот не понимаю тебя, Глен. Ты дольше меня тут, но почему-то так спокоен, - сокрушенное негодование охватывало собеседника.
 - Помню свои первые годы на этом курорте, - слегка язвя начал Глен, - незабываемые ощущения! Любое желание, любая прихоть.… Щелкни пальцами и перед тобой проведут конкурс Мисс Мира. Самые безумные прихоти, самые смелые фантазии, самые дерзкие поступки… Полная вседозволенность. Тогда разве что короны не хватало.
 - А ведь я на два года опоздал…
 - Да, но ты успел на отголоски того райского праздника, что мы устраивали изо дня в день. Конечно, это были объедки от лакомств, но следующее поколение репродукторов попало в куда более серые условия. Мы с тобой одного поколения. Мы первые! Были первыми… А теперь нам уже под пятьдесят…
 - Самая долгая смена в пионерском лагере.
 Они засмеялись. Так начинался каждый воскресный вечер последние двадцать лет в комнате отдыха номер 15 негосударственного репродуктивного центра «Ферма тетушки Салли». Единственный центр, оставшийся в руках частной предпринимательницы. Теперь уже старушенция в молодые годы была столь активная и агрессивна в вопросах личной независимости, что государство решило уступить и сохранить ее право на центр. Тем более, что предприимчивая женщина первая в мире создала место, где жили и работали на благо человечества мужчины.
 Сложно назвать их деятельность работой. Сдача семенной жидкости три раза в сутки не дотягивает даже до «подработки». Но именно Салли Маквиз впервые предоставила на глобальный рынок новый товар. В тысяча девятьсот девяносто девятом году она официально объявила об открытии «Фермы Тетушки Салли». Четыре года она тщательно отбирала кандидатов, чтоб создать вид элитного центра. Но с годами планка качества вместе с количеством мужчин упала.
 Салли Маквиз арендовала крупный земельный участок, а затем в кредит возвела там «храм мужчины». Комплекс включал в себя: жилой блок на 50 человек, парк для отдыха, несколько саун, бассейн, лабораторию, четыре спорт зала и многое другое. Ну и самый лакомый кусочек – полное обеспечение и реализация любой потребности. Разве этого недостаточно, чтобы заманить молодых, неоперившихся юнцов, слепо блуждающих в меняющемся мире? Более даже чем.
 Интерес подогревал, устроенный Салли, жесточайший отбор кандидатов. Она провела тщательное обследование каждого кандидата, но как поговаривали в народе, ее выбором руководили далеко не медицинские карты, а сила и красота молодого тела. Потому за первый год в центр попали только двенадцать избранных, во второй – двадцать, в том числе и Глен, а оставшиеся места были распределены в течение двух последующих лет.
 При поступлении в центр глупцы заполняли договор, практически передавая предприимчивой ведьме свои тело и душу. Обязанность не покидать территорию центра закрыла золотую клетку. А необходимость соблюдать установленный врачами режим превратила зеленых птенцов в узников всего лишь, за какие-то пять лет.
 - Первый год удался, - Глен закрыл глаза, вспоминаю свою молодость.
 - Вот не надо дразнить меня!
 - Прости, накрывает воспоминаниями….
 «Десять часов вечера! Отбой!» - холодно скомандовала администратор по радиосвязи.
 -… прошло то время, когда голос был мягким и нежным.
 - Вот так легкомысленная подружка становится грозным надзирателем, - хихикнул Джоуи.
 «Пятнадцатая комната! Не вынуждайте меня уложить вас ЛИЧНО!» - последнее слово будто пришло из другого мира, поскольку собеседников передернуло и уже через минуту они лежали в кроватях, расположенных в соседних с гостиной комнатах.

 - Спасибо, позовите, пожалуйста, следующего! – натянутая улыбка мед сестры ничего кроме раздражения не вызывала у Глена.
 - Обязательно, - бросил он, выходя из кабинета.
 - Ты заметил, что она сегодня особенно мила? – иронизировал Джоуи.
 - Ну чего ты хочешь? Бедняжка, вместо того, чтобы самой рожать собирает семя для других. А ведь она хороша собой… Так хороша собой, что мне было бы ее даже жаль, - на мгновение он задумался, - если бы она соизволила погреть руки.
 - Ты этой шуткой всех новичков встречал в свое время, - пусть шутка была стара, но улыбка промелькнула на лице друга, - и второй раз она уже не подействует.
 - Мне только и остается что шутить, - он устало посмотрел на носки своих белых тапочек.
 - Не унывай! Сам же учил меня быть оптимистом, - Джоуи старался поднять настрой друга.
 - Вот скажи мне, - Глен стал очень серьезен, пожалуй, таким его еще не доводилось видеть, - есть ли в нас с тобой смысл? Стоят ли чего-нибудь наши жизни? Что бы было, если искусственное семя прижилось? Станет ли вновь мужчина человеком?
 - Вот так задачка, - собеседник задумчиво склонил голову.
 -Ну, действительно, есть ли в нас смысл?! Почему вымирающий пол используют и выбрасывают?! Ты помнишь Мартина? Старина Мартин был из первой пятерки принятых. Не смотря на то, что он был старше всех, Салли больше всего ценила именно его. Настоящий красавец… был! А теперь он списан, упакован в коробку, как старая игрушка. Кому нужен механизм, не исполняющий своей единственной функции?
 - Его Создателю.
 - А может никому? Государство отвернулось от нас. Максимум на что можно рассчитывать место в одном из государственных центров. Но там отношение уже совсем другое. Это мир амазонок и мужчинам в нем уже не место.
 - Вот не надо на государство наговаривать, - вклинился в разговор Луи из четырнадцатой комнаты, - вы же сами видели программы! Достойный и почетный уход на пенсию! Полное социальное обеспечение.
 - А семью не хочешь? Хочешь провести остаток жизни в тюрьме с такими же разбитыми и выкачанными овощами? – Глена раздражала наивность в таких вопросах. – Каждый день подходить к окну и видеть все тот же парк, все те же стены, отделяющие центр от всего мира. Разве не хочется любви! Не братской, отцовской или любви, впивающегося в пятую точку шприца «со стимулом жить». Я говорю про любовь женщины к мужчине!
 - Не стоит, Глен, - Джоуи взволнованно озирался по сторонам, - сбавь тон. Тебя могут услышать.
 - А с чего ты вообще решил, что сегодня женщина испытывает необходимость в мужчине? – никто не ожидал такого острого замечания.
 Глен был немного ошарашен и, не найдя чем можно было бы возразить продолжил свой путь по коридору.
 - Вот так то! – самодовольная фраза Хью прошла мимо уходящих друзей.
 Джоуи шел считая шаги. Он понимал, что сегодня состоится серьезный разговор, поэтому старался успокоиться.
 - Джоуи, скажи, но только честно.
 - Что? – он насторожился.
 - Любил ли ты когда-нибудь? Любовью той, что пишут в книгах.
 - Любил, как и ты, как и каждый в этом «склепе». Иногда мне снится мой выпускной, танцы, ночные прогулки, поцелуи в пустых кабинетах.
 - Трудно пришлось последним мальчикам, - взгляд Глена потух.
 - Слушай, давай все же не будем об этом. Я не хочу променять фартук и кухню, на блокнот и комнату для терапий.
 Глен последовал совету друга и до блока кружков они шли молча. Глен занимался рисованием и Джоуи кулинарией. Не сказать, что они достигли больших успехов в своих хобби, да и не особо любили они вообще всю систему кружков. Но центр напоминал весьма изощренную тюрьму. За проступки полагались разные и достаточно специфические наказания. Например, за попытку самоубийства, побега или мужеложства наказанием было пожизненное прохождение усиленного курса психотерапии. Так как, согласно новой всемирной конвенции, на тело мужчины запрещено воздействовать химическими препаратами, терапия была исключительно в форме тренингов. На несколько часов в день группа провинившихся запиралась в зале с одним из мозгоправов и начиналась долгая изнуряющая беседа. И если бы не регулярность и интенсивность такого воздействия – эффекта бы не было. Но с каждым следующим днем члены группы ломались один за другим и под конец курса врач, подобно садовнику, холил и лелеял проросшие семена.
 Глену не повезло больше. Он попался при попытке побега еще в то время, когда химическая травля была в ходу. После лошадиной дозы пилюль различных мастей и калибров он несколько месяцев пытался прийти в себя, собирая свою личность по крупинкам. После этого он решил больше не испытывать судьбу, а если он все же и сыграет, то сыграет ва-банк.
 Но промывание мозгов не самая распространенная форма кары. Также людей лишали маленьких радостей, возможностей отвлечься. Забирали книги, ручки с бумагой, запрещали посещаться кружки, смотреть телевизор, убирали некоторые шоу и так далее. Годился к применению любой способ, заставляющий мужчину страдать.
 Но надо отдать должное коварству системы. В широком ходу была система позитивного закрепления: за неукоснительное соблюдение режима, перевыполнение норм выработки и прочее удовлетворение администрации донор получал привилегии разного уровня. Это могли быть дополнительный кружки, новая техника в комнату отдыха, вольное меню, но самое главное – возможность попасть в государственную программу «первый опыт» или «муж на день».
 «Мы должны чтить свою историю! Мы должны понимать как устроен этот мир! Именно поэтому каждая девушка обязана пройти программу «Первый опыт»» - как гром гремела социальная реклама. Первый опыт это программа, которая бесплатно предоставляла право каждой совершеннолетней девушке один раз познать мужскую любовь. Для этого требовалось немного: прийти в центр, выбрать из каталога мужчину и пройти в специально оборудованную комнату. И все это исключительно ради биологического воспитания. В центрах многие желали попасть в заветный каталог, что являлось высшей мерой поощрения.
 «Муж на день» - также государственная программа, но теперь уже направленная на социальную сторону. Это как урок истории, возможность почувствовать быт человека, жившего полвека назад. Программа ничем не отличалась от «пирамиды», кроме, разве что, большего шанса. Да и далеко не каждая женщина стремится принять в ней участие. Программа сильно уступала лотерее отсутствием азарта. Не так ценен сам приз, сколько победа, чувство некоего превосходства над другими. Хотя лет двадцать-пятнадцать назад программа не знала отбоя от желающих, а потом центры поглотили мужское естество и каждая новая встреча, организованная государством, заканчивалась глубоким разочарованием со стороны обнадеженной девушки. Да и что может предложить дикий зверь, заключенный в заповедник среди себе подобных, для леди?
 Неудивительно, что согнанных в центры мужчин начали забывать. От них ничего не требовалось, кроме обеспечения рождаемости. Многим уже начало казаться, что миру вовсе не нужен мужчина. Вот такая ирония, ребро переживает самого Адама. В последние годы встреча с представителем другого пола превратилась в экзотику, как сафари, а сам мужчина в трофей, как пылящиеся рога на стене, не больше. Но оставались и те, в ком все еще говорило биологическое начало, по чьим венам струилось желание обрести страстного мужа.
 «Свободное время закончено, всем вернуться в свои комнаты отдыха» - протрубило радио по всему центру.
 Глен и Джоуи встретились у выхода. Один был весь в красках, а от другого пахло индийскими специями. Они обменялись взглядами.
 - Индийская кухня, - улыбаясь, пояснил Джоуи.
 - Кривые руки, - со смехом показал на своей лицо Глен.
 Посмеиваясь они за считанные минуты дошли до своих апартаментов. Дверь распахнулась и они вошли в зал, где уже был накрыт стол. Каша, злаки и морковный сок в двух порциях. Подобные блюда заметно подкислили лица друзей. Но режим требует неукоснительного соблюдение диеты. Да и камера наблюдения активно сверлит их невидимым взглядом администратора.
 - Приятного… кхм, аппетита, - озадаченно пожелал Глен.
 - И тебе переварить, - поддержал Джоуи в ответ.
 Через минут десять хруст злаков на зубах утих. Двери в спальные услужливо отворились, как бы предлагая окунуться в здоровый, обязательный по режиму, сон. Дневной сон был тоже чем-то вроде привилегии, учитывая, что в это время начинались психо-терапии и все бодрствующие автоматически записывались в ряды слушателей.
 «А теперь, мои козлики могут вздремнуть» - сама Салли дает благословление, пусть даже и в записи.
 - А козлы на моральную бойню, - мрачно заметил Глен.
 - Тссс. Пошли спать.
 - И почему у нас нет формы в полоску…
 - В этом сезоне это не модно, - Джоуи подмигнул соседу и закрыл за собой дверь в личную спальню.
 - Прям как мы… - в ответ прошептал Глен.