Планета полосатых шаров

     Посадка прошла спокойно и как только осела пыль, поднятая струями пламени из дюз ДЕЛИИ, Эдик сделал забор газовой смеси, составляющий атмосферу планеты.
     Наконец-то!
     Состав воздуха почти не отличался от земного. Если и остальные параметры так же хороши, то можно будет обойтись без скафандров и вволю насладиться свободой.
Растительность на планете была синей, но это не имело значения, если она не ядовита. Они сделали анализ травы и не обнаружили никаких вредных веществ.
     Температура - двадцать четыре и три десятых по Цельсию. Отлично! Атмосферное давление низковато, но терпимо. Сила тяжести на двадцать два процента меньше, чем на Земле. Значит, они станут легче.
     Дел-то! Просто при ходьбе начнут подпрыгивать, пока мышцы не привыкнут к новой нагрузке. Анализаторы разбирались, нет ли в атмосфере каких-нибудь болезнетворных микробов, а косморазведчики слонялись по кораблю, припадая то к одному иллюминатору, то к другому. Синий лес, голубая трава, сиреневое небо, оранжевая вода реки, излучина которой виднелась рядом...

     Приятели вырядились в джинсы и рубашки, спустились по трапу на голубой луг и какое-то время чувствовали себя беззащитными. Но теплый ветерок приятно ласкал лица, воздух был свеж и напоен ароматами цветов и пыли после дождя, почти такими же, как на Земле. Они свалились в траву, наслаждаясь теплом чужой звезды, которая была только чуточку желтее солнца.

     Первым опомнился Эдик.
     - Хватит, Дадсон. Пора приниматься за дело.
     Дадсон не возражал, но пока Эдик копался в кладовой ДЕЛИИ, так и лежал, блаженно щурясь. Эдик собрал оба рюкзака, сложив в них всё, что требовалось для проведения предварительных исследований, спустился по трапу и поставил один из них рядом с напарником. Впервые за последние годы Дадсон обошелся без бластера, а знаменитый ящик с запасным снаряжением остался в кладовой: скорее всего, на плоской равнине он ни к чему.

     Эдик пошел к реке, а Дадсон - к лесу.
     Эдик наполнил две коробки образцами растений и сделал заборы воды. Неизвестно, почему она оранжевая, но на ощупь была такой же, как вода на Земле, и он с трудом подавил желание броситься вплавь к крохотному островку, голубевшему неподалеку.
Перед ним замелькало что-то радужное, на кустик село сказочное восьмикрылое существо. Эдик на какое-то мгновение даже забыл о том, что перед ним образец для изучения. Потом все-таки протянул руку к поясу, чтобы снять баллончик с универсальным снотворным. И тут услышал крик Дадсона:
     - Э-дди-и-и-и!
     Эдик оглянулся. Дадсон бежал к нему через луг, что-то орал, размахивая руками, и, похоже, забыл, что стал легче, выпрыгивая из травы, как кенгуру.
     - Там, - ткнул Дадсон через плечо еще на бегу. - Понимаешь, Эдди, дело такое...
      Дадсон никогда не был оратором, а тут и вовсе растерял свой, не очень богатый,  словарный запас.
     - Ну, ты, это, не жди меня ...

     Он одним движением скинул с плеч рюкзак и швырнул его к ногам Дадсона с такой силой, что там зазвенело. Эдик с изумлением смотрел на напарника. Еще ни разу не случалось, чтобы Дад швырялся снаряжением, и прежде, чем Эдик успел вымолвить хоть слово, рванул назад.
     - Эй,Дадсон, да что с тобой?! - вслед удаляющейся спине спросил Эдик.
     Дадсон не слышал.
     - Стой тебе говорят! - рявкнул Эдик, но напарник уже исчез среди деревьев.

     …Несколько часов окуляры эдикиного бинокля обшаривали злополучную опушку. Там не шелохнулся ни один листочек, не дрогнула ни одна ветка. Желтая звезда скатилась к горизонту, лес почернел и стал зловещим. Спутников у планеты не было, и вскоре непроглядная тьма скрыла и луг, и реку, и лес. Эдик понял, что ждать дальше не имело смысла, нацепил на бок бластер и принялся искать свой фонарь.
     Двадцать минут поисков убедили Эдика, что Дадсон прав, когда ворчит, что он разбрасывает снаряжение, где попало.

     Фонарь нашелся в лазарете, и Эдик зашагал в сторону леса. Вскоре луч высветил узкую тропинку, ведущую в черную чащу. Почти час он нырял под склоненные стволы, продирался сквозь кустарники, опускался в распадки и поднимался вверх. Наконец, сквозь треск веток он услышал что-то, замер и прислушался. Издалека доносились глухие ритмичные удары.
"Похоже на барабан", - удивился Эдик и зашагал на звук.

     Неожиданно лес кончился. Метрах в тридцати от опушки горел костер, пламя полыхало так, словно в него добавили магния. Подобраться к костру незамеченным не было никакой возможности: между ним и опушкой лежало пустое пространство. Эдик пополз влево, где чернели кусты, подступающие к костру почти вплотную.

     На обширной, вытоптанной вокруг костра, площадке царило буйное веселье. Трое аборигенов лупили в барабаны, остальные, не меньше тридцати, плясали. Пляска, включающая извивания, покачивания бедрами, приседания и прыжки, была очень выразительной.
Эдик замер и принялся наблюдать за происходящим. Танцующие ростом были не выше полутора метров, двуноги и двуруки. Там же, где у землян, имелись головы, и там же, где положено, все остальное. Они были абсолютно голыми и совершенно красными. По плечам, внешней стороне рук и бедер, цепочкой, вплотную друг к другу, щетинились роговые наросты, и из каждого торчала здоровенная колючка. Такие же, только более мощные, наросты тянулись вдоль позвоночника, и довершал облик местного жителя короткий пушистый хвост. Эти украшения ритмично раскачивались и добавляли пляске колорита.

     Вокруг костра валялись белые шары с отростками с одной стороны. Похоже, это были какие-то плоды. Дадсон сидел спиной к тому месту, где притаился Эдик. Он обнимал за плечи аборигена, пристроив руку между наростами. Дадсону пришлось склониться набок, отчего сцена выглядела особенно трогательной. И тут он заорал:
     - Мут, я твой друг!
     Тот, кого Дадсон назвал Мутом, радостно заверещал.
     - Еще ласоса, - на правах гостя скомандовал Дадсон.

     Один из аборигенов тут же исполнил просьбу гостя, кинулся к белым шарам, которые, как понял Эдик, и были ласосами, и протянул один Дадсону. Тот, словно делал это всю жизнь, дёрнул за отросток, отросток  вместе с частью шара полетел в сторону, а Дадсон, запрокинул голову, припал губами к образовавшемуся отверстию, выпил содержимое и отбросил прочь пустую оболочку.

     И тут из-за спин танцующих появилась аборигенка с целой связкой шаров. На этот раз они были полосатыми. Местная дама, без сомнения, была очень хороша. Зловещие наросты нисколько не портили ее, гармонируя с полушариями упругих грудей, нацеленных прямо на Дадсона.
     Дадсон сладострастно взвыл.
     Красотка положила полосатую связку к ногам Дадсона, а один, точно так же,  как сделал недавно Дадсон, распечатала.  Она выплеснула часть содержимого на  площадку  и протянула ему шар.

     На этот раз Дадсон опорожнить шар не успел, глотнув из него всего лишь раз.
Пространство между ним и костром уплотнилось,  возникло голубое, похожее на неоновое, свечение, начавшее раскаляться снизу. Ввысь забил столб холодного света, переливаясь постоянно меняющими цвет  полосами. Зрелище было настолько завораживающим, что Эдик на какое-то время забыл и о Дадсоне, и об аборигенах.
 
     Когда же он оторвал взгляд от удивительного  зрелища, то увидел, что ситуация вокруг костра изменилась. Аборигены, все как один, стояли на коленях вокруг светового столба, склонив головы долу. Столб начал оседать, рассыпаясь мириадами искр, и в следующее мгновение на месте столба материализовался удивительный тип. Он тоже был голым и красным, и на его теле торчали наросты с колючками. Но он был раза в два выше и мощнее любого аборигена, колючки покрывала позолота, а голову украшал рогатый шлем, и на каждом из рогов болталось по полосатому шару.

     Дадсон, забыв про полосатый шар, который всё ещё держал в руке, уставился на возникшего из ниоткуда типа. Тип взмахнул рукой, из темноты, окружающей костер, выскочила дюжина молодчиков, в отличие от присутствующих облаченных в некое подобие лат, на которых загуляли багровые блики от костра. Судя по всему, это были стражники. Они разделились надвое, подошли к Дадсону, взяли его под локотки и заставили встать. Не успел он распрямиться, как один из этих самых стражников ударил Дадсона по ногам сзади, тот рухнул на колени, а в следующее мгновение, как и остальные аборигены, приник лбом к поверхности площадки.

     Тип с позолоченными рогами шагнул к Дадсону, простер над головой руку и начал говорить. Гортанные, щелкающие звуки заполнили пространство, Эдик, опомнившись, расстегнул прикрепленный к поясу футляр с телепатическим переводчиком, чуть замешкался, вставляя в ухо наушник, и начала  речи не слышал, Но и того, что услышать удалось, вполне хватило, чтобы понять опасность, нависшую над напарником:
     -…вечно. Отныне ты мой слуга, и я назначаю тебя главнокомандующим моими войсками. Моя мудрость бесконечна, сила неиссякаема, пределы владений необозримы. Если ты не поймешь этого, отправишься в страну вечной тьмы, как многие непокорные.

     Тип взмахнул рукой, аборигены, дружно завопили, что примерно переводилось так:
     - Слава, великому Тата-Муки! Слава! Слава! Слава!
     Великий Тата-Муки шагнул в светящийся стол  и исчез вместе с ним. Аборигены, робко озираясь, поднялись с колен, и вскоре веселье возобновилось с новой силой. Дадсон, который все еще держал в руке полосатый шар, допил содержимое и замотал головой.

     Эдик почувствовал, как его сознание заливает волна гнева. Ну как мог Дадсон, опытный разведчик, нарушить простейшее правило – никогда и ничего не тащить в рот до того,  как будут проведены полные исследования!
     Но как исследователь Эдик отметил, что именно содержимое полосатого шара  способствовало появлению Тата-Муки.  И только со временем выяснится, как подействовало на Дадсона содержимое полосатого шара.

     Танцующие перестали извиваться и набросились на белые шары, лежащие кучей по другую сторону костра. При этом, как отметил Эдик, на полосатые они не покушались. Дадсон вскочил, шатаясь и топая, изобразил что-то, что должно было означать танец. Восторгу присутствующих не было предела.

     Но местные, похоже, хватили лишнего. Они начали падать в разные стороны. Те, что ещё были на ногах, принялись мутузить друг друга. Шар не поделили или красотку, Эдик не понял. Зато понял, что обстановка накаляется. Из темноты выбегали новые аборигены и выглядели они вполне трезвыми. Через две минуты драка приняла массовый характер. Дадсон, расставив ноги и, похоже, соображал, чью сторону занять. Ждать больше не имело смысла.

     Эдик отстегнул бластер и пальнул пару раз в черное небо. Аборигены бросились врассыпную и бесследно исчезли. У костра остался Дадсон и десяток тел, которые, казалось, не проснутся, даже если под ними треснет родная планета. Эдик вышел из укрытия.
    - Пойдем домой, Дад - сказал он.
     Дадсон отрицательно покачал головой и поднял связку полосатых шаров. Эдик протянул руку, чтобы отобрать её, Дадсон осклабился и зарычал.
     - Дадди…, -снова начал Эдик. 
     - Убирайся, - ответил Дадсон, - я остаюсь здесь.
     Он икнул и затянул дурным голосом:
     - Слава, слава, слава великому Тута-Муки!

     Эдик положил руку на пояс, где с утра висел баллончик со снотворным.
     - Ладно, твое дело, - сказал Эдик, - Но давай хоть попрощаемся как люди.
     Он подошел к Дадсону, одной рукой обнял могучую шею, слегка потянув голову вниз, другой нажал на головку баллончика и направил газовую струю прямо в нос гуляки. От неожиданности Дадсон замер, а Эдик держал палец на головке до тех пор, пока напарник не рухнул, последним движением ухватившись за связку полосатых шаров, положенных к его ногам колючей прелестницей.

     Эдик попытался выдрать подарок из кулака Дадсона. Напрасно. Дадсон держал бечевку мертвой хваткой. Эдик попытался разорвать ее, но не тут-то было. Не дожидаясь возвращения местных весельчаков, взвалил бесчувственное тело на спину и ринулся в черноту леса. Он мысленно поблагодарил создателя за то, что сила тяжести здесь меньше, чем на Земле, и за то, что знаменитый ящик напарника остался на ДЕЛИИ
 Его наверняка пришлось бы оставить здесь, а как отреагировал бы Дадсон на такой поступок, страшно было даже представить.

     Но через час Эдик взмок и почувствовал, как дрожат колени. Дадсон мирно сопел, съезжая вниз. Приходилось водворять его на место и перекладывать с плеча на плечо, а проклятые шары то маячили перед носом, то лупили по спине. Расстаться с ними, даже спящий, Дадсон не пожелал.
    
     Эдик не донес напарника до ДЕЛИИ. Последнюю сотню метров он волок его за ноги, то и дело приникая лицом к прохладной траве, и три раза отдыхал, одолевая трап. В конце концов он умудрился даже уложить Дадсона в постель, но стянуть хотя бы ботинки не смог и минут сорок лежал на полу каюты, словно верный пес, оберегающий покой хозяина.
Наконец, с трудом управляя ватными ногами, Эдик отправился в рубку и начал готовить ДЕЛИЮ к старту.

     … Последнее, что он увидел в лучах восходящей звезды, была толпа аборигенов, эффектно выделяющаяся на фоне синего леса.
     Из дюз ДЕЛИИ уже начали вырываться языки пламени, когда они вышли на луг. Передние исторгали из барабанов уже знакомый ритм, остальные несли длинные шесты, увешанные полосатыми шарами…

                (Этот рассказ связан со следующим.)