40. Язык худож лит и его отношение к другим стиля

 Признание языка художественной литературы одной из разновидностей литературного языка не снимает вопроса об отличительных свойствах, особенностях этой разновид¬ности, в частности, вопроса о том, можно ли говорить о «ху-дожественном стиле» в ряду других функциональных сти¬лей, или язык художественной литературы — явление иного порядка?
Мы уже упоминали, что в учебнике М. Н. Кожиной и в учебнике под редакцией Н. М. Шанского на этот вопрос да-ются разные ответы. В этом сказываются различные трак-товки «статуса» языка художественной литературы нашими и зарубежными филологами. Из отечественных ученых Р. А. Будагов, Б. Н. Головин, А. И. Ефимов, М. Н. Кожина и др. называют «художественный стиль» в ряду других функци-ональных стилей. Н. М. Шанский, Д. Н. Шмелев, Л. Ю. Мак-симов, Н. А. Мещерский, А. К. Панфилов и др. рассматрива-ют язык художественной литературы как явление особого рода, которое нельзя поставить в один ряд с функциональ-ными стилями. Познакомимся с доводами в пользу той и другой точки зрения.
Со свойственной ему логичностью аргументирует мне¬ние о языке художественной литературы как одном из функциональных стилей — «художественном стиле» — сов-ременного русского языка Б. Н. Головин. Из доводов этого ученого выделим следующие. Стили языка, как справедливо считает Б. Н. Головин, соотнесены с определенными типа¬ми социальной деятельности и с определенными типами работы сознания (мышления). «В аспекте выражения каж¬дому из языковых стилей свойственна информация, функ-ционирующая в том или ином типе социальной деятель¬ности — производственной, научной, управленческой, по- вседневно-бытовой и т. д. <...>
Каждый из стилей языка соотнесен, естественно, и со своим типом работы сознания и мышления. Так, научный стиль соотнесен с познавательной, обобщающей, аналити- ко-синтетической работой сознания, в процессе которой слово направлено, прежде всего, на познаваемый объект и отражающее этот объект научное понятие, эмоциональные элементы сознания практически оказываются почти не вы-раженными. <...>
Язык художественной литературы соотнесен с художест-венной, эстетической деятельностью людей, занимающей в современном обществе свое особое место в системе де-ятельностей» и <*с образно-эмоциональной и эстетической работой сознания и мышления (не исключающей, разуме-ется, ни обобщения, ни познания)». Следовательно, делает вывод ученый, язык художественной литературы «рядопо-ложен другим стилям языка» как по соотнесенности с ти¬пами социальной деятельности, так и по соотнесенности с типами работы сознания (мышления)12.
Противоположную точку зрения проследим по доводам Д. Н. Шмелева. Из них выделим три главных.
1. «В то время как научная, официально-деловая и публи-цистическая речь регулируются нормами общелитератур¬ного языка, составной частью которого они являются, язык художественной литературы включает в себя такие средства и способы выражения, оценка которых с точки зрения норм литературного языка недостаточна»13.
2. «Явно недостаточна и оценка языковых особенностей художественных текстов с точки зрения основной, комму-никативной, функции языка, которая всегда выступает там в сложном взаимодействии с так называемой «поэтиче¬ской», или «эстетической», функцией»14.
3. «Проникновение в художественную речь элементов просторечия, диалектизмов, устаревших единиц языка, воз-можность мотивированного введения в художественное произведение контекстных (предназначенных только для данного случая) неологизмов делают эту разновидность языка настолько отличной в речевом отношении от более строго организованных в этом плане научных и официаль¬но-деловых текстов, что признание за ней статуса функцио-нально-речевого стиля не кажется терминологически оп-равданным»15.
Что можно сказать об аргументах Б. Н. Головина и Д Н. Шмелева? Все они, как говорится, имеют свои резоны. Но всё же точка зрения Головина, несмотря на всю свою ло¬гичность, представляется уязвимой. Да, язык художествен¬ной литературы соотнесен, как и функциональные стили, с определенным типом социальной деятельности. Но сам этот тип — художествен но-эстетический ;— принципиаль¬но отличен от других — «практических» — типов социаль¬ной деятельности. То же можно сказать и о соотнесенности языка художественной литературы с определенным ти¬пом — образно-эмоциональным и эстетическим — работы сознания и мышления. Этот тип так же противостоит всем другим типам работы сознания и мышления, как художест- венно-эстетический тип социальной деятельности проти¬востоит всем «практическим» типам этой деятельности. Получается, что «рядоположным» язык художественной ли¬тературы можно признать только каждому функционально¬му стилю в отдельности, а всем им вместе взятым он по ха¬рактеру социальной деятельности и типу работы сознания и мышления скорее противополагается, чем «рядополага- ется».
А что касается особого характера языковой нормы в про-изведениях художественной словесности, о котором гово¬рит Шмелев, то он настолько очевиден, что признаётся все¬ми. Так же все специалисты, говорят ли они о «художест¬венном стиле» или о языке художественной литературы, дружно признают, что определяющей для этой разновид¬ности языка является эстетическая функция, которая в дру¬гих разновидностях если и проявляется, то не является глав¬ной. В этом смысле язык художественной литературы не стоит в одном ряду с функциональными стилями, которые в первую очередь выполняют главную «практическую» функцию языка, функцию передачи информации, функцию общения.
С проникновением в язык художественной литературы «элементов просторечия, диалектизмов, устаревших единиц языка» и т. п., о чем также пишет Шмелев, дело обстоит сложнее. Мы уже говорили, что все такие единицы утрачи-вают свою собственную функциональную специфику и выступают в качестве компонентов единого словесного ху-дожественного целого. Однако несомненно, что язык худо-жественной литературы в большей степени, чем функци-ональные стили, открыт для языковых единиц такого рода. В этом можно видеть специфику языка художествен¬ной литературы.
Сторонники особого «статуса» языка художественной литературы издавна выдвигают положение о его «принци-пиальной разностильности» или «многостильности». В «Стилистике русского языка» под редакцией Н. М. Шанского это положение формулируется следующим образом: «И на-конец, характерной отличительной особенностью языка художественной литературы в целом является многостиль- ность, причем двойная: во-первых, в плане функциональ¬но-стилистическом, то есть допустимость включения эле¬ментов и фрагментов всех функциональных стилей, и, во-вторых, в плане художественно-эстетическом, то есть ог¬ромное многообразие стилей (как эстетических катего¬рий) — индивидуальных, стилей произведений, стилей литературных школ и направлений, характеризующих ху¬дожественную литературу в целом»16.
«Допустимость включения элементов и фрагментов всех функциональных стилей» в язык художественной литера-туры, конечно, имеет место. «Но дело в том, — пишет Р. А Будагов, — что любой стиль общенародного языка в системе языка современной художественной литературы выполняет иную функцию сравнительно с функцией того же стиля за пределами художественной литературы»17. Дей¬ствительно, любой нехудожественный стиль, отраженный в художественном тексте, как и «нехудожественные» язы¬ковые единицы, выполняет не «свои», а художественные функции. К тому же в этих случаях в художественных текс¬тах выступают, собственно говоря, не различные «стили», а только свойственные этим стилям словесные ряды, что свидетельствует лишь об открытости, но не о многостиль-ности языка художественной литературы. А наличие сти¬лей «индивидуальных, стилей произведений, стилей лите-ратурных школ и направлений» характеризует не только художественную литературу, но и публицистику и (хотя, может быть, в меньшей степени) научную литературу. Так что «многостильность» трудно считать признаком, отли-чающим язык художественной литературы от функци-ональных стилей.
Суммируя приведенные точки зрения и наши коммента-рии к ним, можно сказать, что если язык художественной литературы «рядоположен» каждому функциональному сти¬лю в отдельности в том отношении, что, как и они, соотне¬сен с определенным типом социальной деятельности и оп-ределенным типом работы сознания (мышления), то всем им вместе взятым он противопоставлен хотя и не по всем называемым в специальной литературе, но по крайней мере по трем признакам:
1) отличается от функциональных стилей, выполняю¬щих прежде всего «практические» функции, особой эстети¬ческой функцией, неразрывно связанной с образным отра¬жением и изображением действительности;
2) отличается от функциональных стилей спецификой ЯЗЫКОВОЙ нормы;
3) отличается принципиально большей, чем любой из функциональных стилей, открытостью, то есть широко ис-пользует «не свои» словесные ряды, а именно словесные ря¬ды всех функциональных стилей и всех разновидностей разговорного языка.
Поэтому мы, несмотря на доводы сторонников квалифи-кации языка художественной литературы как одного из функциональных стилей, будем говорить не о «художест-венном стиле», а о языке художественной литературы. Хотя надо сказать, что термин «язык художественной литерату¬ры» не очень точен. По существу речь идет об эстетической функции языка в произведениях художественной словес-ности. Но термин «язык художественной литературы» на-столько распространен, что отказываться от него нецеле-сообразно.
Об использовании разговорных, просторечных, диалект-ных, а также официально-деловых, научных и т. п. словес-ных рядов, как и об особенностях норм в языке художест-венной литературы, мы будем говорить в последней, 18-й, главе. А сейчас продолжим разговор об эстетической функ-ции языка в художественной литературе.